Текст книги "Пыха"

– Зря. Вспомни, кто русских царей, великих князей и губернаторов убивал до революции. Это в партийной литературе их называли борцами за рабочее дело… Каховский, Герцен, Бакунин, Засулич, Кравчинский, Гартман, Перовская, Кропоткин, Ульянов старший, то бишь Бланк. Русских там не было, потому что они привыкли иди в открытый бой, стенка на стенку или на дуэль вызывать. Назови хотя бы одного русского террориста в Израиле.

Пыха в ответ только пожал плечами.

– Корни другие, – усмехнулся Корнеев получившемуся каламбуру. – Исследователи Торы часто говорят о традиции индивидуального террора среди иудеев. Так называемые сикарии – одни из самых рьяных приверженцев этой тактики. Оказывается, «сика» это короткий кинжал, который легко спрятать в одежде. Не нужно всю жизнь тренировать тело, чтобы пулемет с боекомплектом по горам таскать. В толпе подошел вплотную к ничего не подозревающей жертве, пырнул несколько раз, оружие спрятал и кричи вместе со всеми «караул». О них писали все летописцы иудеи, начиная со времен Первого Храма.

– Но и у нас были разбойники, – попытался возразить Королев.

– Конечно. Но сикарии прятались по пещерам в пустыне – от правосудия, мести, налогов. В Иудее пустыня это выжженный палящим солнцем камень, ни лесов, ни полей, ни садов. Прокормиться там можно только разбоем. Налет на город, богатый дом, резня и разбой прямо на ступенях храма. Потому на них и была сделана ставка тех, кто решил свалить Романовых. Опыт сикариев оказался востребован. На Александра II было совершено шесть покушений. И кем? Русским мужиком, томившимся под гнетом крепостного права? Прачкой, у которой семеро по лавкам? Нет. Более того, прохожие или дворники в русских городах стремились помешать цареубийцам. Почему? Вера другая. Это иудеям с малолетства вдалбливали, что царем может быть только один из рода Давидова, остальных не грешно и убрать.

– Не по-христиански это, – глядя куда-то вдаль произнес Пыха.

– Кстати, о христианах, – Олег искоса глянул на собеседника. – Известно ли тебе, дорогой мой фотограф, что Иисуса никто при жизни не называл христианином. Этот термин появился позже, когда Евангелие начали переводить на греческий, поскольку Христос по-гречески, означает Помазанник. Переводчики утверждают, что слова Христос, в том смысле, которое используется ныне, нет в Новом Завете. Там использованы такие синонимы, как праведники и святые, чтобы выделить последователей веры Иисуса. Есть версия, что сей термин придумали римляне, когда писали закон о преследовании так называемых христиан.

– Это ты к чему говоришь?

– К тому, что многие основополагающие определения, как например, Христос и христианство были искажены при переводах. Так, при распятии Иешуа, ученики его разбежались и предали своего учителя не потому, что испугались, а потому, что потеряли веру в него. В их понимании пророк или Мессия одним взглядом должен был уничтожить и прокуратора, и первосвященника, и римлян, и толпу. Они кричали ему в лицо «как ты можешь спасти нас и утвердить царствие божие, если себя не можешь защитить».

– Но Христос пришел на землю принести жертву за всех грешных, – возразил Витек.

– Есть различия в толкованиях этого события в Старом и Новом заветах. Иешуа для евреев в принципе не мог быть иудейским царем, хотя был распят под такой табличкой. Согласно верованиям иудеев, существует только один бог – Яхве. Других быть не может. Причем, Яхве нельзя видеть смертным, только слышать голос, и то – избранным вроде Моисея. Пророк, въехавший на осле в Иерусалим, должен был изничтожить захватчиков и покарать неправедных с помощью армии ангелов, прибывших на облаках. Затем всех праведников перенести в царствие божие, где нет болезней, нищеты и самой смерти, но есть изобилие. Увы, ничего этого не произошло. Мессию просили явить такое чудо, не случилось. Похоже, поэтому вооруженные ученики и последователи разбежались. Предали за тридцать серебряников, как это и было предсказано в книге Бытия.

– Тебя отлучат от церкви, – попробовал пошутить Пыха.

– Стоявшие у истока христианства, увидев, что идея вечной жизни в раю для кающегося грешника, востребована среди простолюдинов, которые и выживать-то могут только преступая закон, придумали новую веру и другого Христа по сравнению с тем, что сказано в Старом Завете. Мысль, накрепко засевшая в головах униженных и оскорбленных, что сын божий уже взял на себя все их грехи, заплатив собственной жизнью, была основополагающей. Правило «согреши и покайся» стало новой формой жертвоприношения. Не человека, не животного надо тащить на жертвенник, а монетку. Не нужно было ничего изобретать, учение, корнями уходящее в века, готово. Чуть подправить под местные обычаи, традиции и даты. Зато главное оставили. Жертвуй! На храм, во имя чего-то, за исполнение своей просьбы… Причем – любой! И миллионы добровольно стали данниками. Иешуа был ессеем, он не проповедал христианство, и его никто не называл Иисусом Христом. Это совсем другая история.

Глава XI

Пока Пыха, проигравший в споре на количество пойманных пескариков, чистил пойманную рыбешку, вокруг него увивался шикарный рыжий кот. Как ни сопротивлялся гость, он все же не устоял перед хитрыми уловками любителя свежей рыбки.

Баба Вера, изредка наблюдавшая за этой сценкой, подошла принимать работу. Молча улыбнулась и добавила в таз с почищенным и потрошенным уловом несколько налимов и ершей, заранее обменянных ею у дачников, пришедших за парным молоком. Кот тут же переметнулся к хозяйке, но получил отказ. Далее Королев варил уху под контролем. Вернее, просто выполнял указания бабы Веры. Когда же из-под крышки видавшего виды казанка стал разливаться соблазнительный дух настоящей ухи, появился Олег.

Он сел на табуретку у летней кухни, закинув ногу на ногу, и стал рассказывал смешные истории из своего детства, более похожие на выдумки. Хозяйка лишь улыбалась, глядя на рассказчика, о чем-то вспоминая. Ей явно нравились эти два парня. Молодые, неглупые, работящие. Им бы самое время обзавестись семьями, нарожать детишек и приезжать в гости хотя бы на выходные. Наверное, Олег был похож на кого-то из тех, кто был ей очень дорог, но рано ушел из этой жизни, оставив ее в одиночестве коротать свой век.

Нагуляв аппетит на свежем воздухе, истомившись от духа свежей ухи, оба наворачивали одну тарелку за другой, да так, что Пыху потянуло в сон. Баба Вера уже хотела отпустить их из-за стола, чтобы самой все прибрать, как Олег неожиданно объявил, что им пора. Серьезно глянув на товарища, предупреждая любые вопросы и возражения, он активно занялся уборкой. Витек хотел было покапризничать и подремать часок другой в компании довольно щурившего глазки кота, но серьезное лицо Корня говорило, что пощады не будет.

Через полчаса они уже попрощались с загрустившей хозяйкой, обещая непременно заглянуть еще, ведь пандемию в Лучинино никто не заметил. В огородах, как обычно, зеленели грядки картофеля и огурцов, кабачков и морковки, на лугах косили траву, в садах яблони были усыпаны начинающими набирать силу плодами, а на полях всходили яровые.

– Что за спешка? – не выдержал Пыха, когда Олег буквально подтолкнул его на пассажирское сиденье «Форда».

– Серый фотку старой книги в красном переплете выставил на сайте, – сосредоточенно глядя на дорогу, тихо проговорил Олег. – Просит приехать на дачу. Я поведу, а ты поспи, наверстай упущенное ночью. Пара часов у тебя есть.

После наваристой ухи, добытой и приготовленной почти самостоятельно, Витек задремал на счет «раз». Ему, как обычно снились яркие сны, смонтированные его подсознанием наподобие фотоклипа, в котором некоторые персонажи оживали и разговаривали. Иногда несли всякую чушь, но бывало, что и давали дельные советы. Как такое могло происходить, Королев не знал, да и не обсуждал никогда ни с кем, дабы не вводить в искушение сдать его на лечение в дурку.

Вновь всплыл фрагмент видеозаписи с тремя мужчинами средних лет в кабинете, огороженных диванчиками. Анализируя его по кадрам, Пыха обратил внимание, что названный им капитаном никак не реагировал на своего соседа справа. Будто того и не было. Он, конечно, сдержан и корректен, но ни разу не обменялся словом или жестом, будто знал наверняка, что сосед знает и даже думает о происходящем. Приглядевшись к этому треть-ему собеседнику, Королев понял, что они не связаны близким родством, но выражение лиц было схожим. Они одинаково реагировали на развязанную речь Даровского. Тут Витьку стало понятно, что Артур говорил им обоим. Одновременно. Он воспринимал их как целое в том разговоре, поскольку взгляд постоянно был обращен то на одного, то на другого собеседника. Выходило, что и капитан, и его сосед справа приехали вместе и с одной целью.

Прокручивая раз за разом этот фрагмент в замедленном режиме, Пыха стал рассматривать, как лежали приборы перед этими приезжими, как налита вода и напитки в бокалах. Да у них и блюда были заказаны одинаковые! Скорее всего они выбрали что-то знакомое по названиям. Стало быть, это люди одного круга, и, судя по манерам, весьма педантичны, хотя поначалу это не бросалось в глаза. Это было естественно, то есть – воспитано с детства. Так поступают в аристократических семьях, прививая детям с раннего возраста этикет за столом. Именно по таким едва заметным мелочам можно определить человека своего круга. Это код свой-чужой, зашитый в движениях, одежде, взгляде, повороте головы… Если нужно, чужака посадят за свой стол и даже поговорят с ним, но никогда не дадут приблизится. Его будут держать на незримой дистанции, элегантно давая понять, где его место.

Богатые и обладающие властью в нескольких поколениях люди, таким образом создают на публике некий пьедестал, с которого повелевают. Нынешние «дворяне» в России тоже стремятся поставить себя в обществе на подобный пьедестал или, даже, постамент, дабы издалека было видно, «кто есть ху», как однажды выразился Горбачев. Впрочем, кроме хамства у них ничего не получается. Это должно быть в крови, прочесть или натренировать это на видеокурсах не получится.

Капитан с товарищем все больше притягивали к себе внимание фотографа. Он даже получал удовольствие от каждого незначительного штриха, прочитанного и понятого им в коротком видеофрагменте. Оба приезжих принадлежали некой касте, возможно, когда-то связанной кровными узами, но позднее объединенные только общей идеей.

Далее Витек сосредоточил свое внимание на лице мужчины, примерно того же возраста, что и капитан, сидевшим с ним на одним столом на встрече с Даровским. Уникальная память фотографа начала неосознанно перебирать среди огромной библиотеки хранящихся в ней изображений, такие, что имели сходства.

Сколько времени продолжался этот странный сон, Пыха не смог бы сказать. Подсознанию время не указ. В каком-нибудь мистическом фильме режиссер представил бы зрителю этот процесс в виде огромного здания, по бесчисленным помещениям которого сновали бы армии роботов, сравнивая с выданным им изображением всех обитателей. Тело Королева тем временем существовало где-то в сторонке, способное лишь просигналить о какой-нибудь агрессии против него.

– Не соизволит ли месье фотограф, – ехидным голоском пролепетал Корень, – оторваться от своих гениальных наблюдений. Мы приехали.

Он потряс Королева за плечо, нобезуспешно.

– Слушай, как ты можешь так спать? Ни разу не шелохнулся! Я, грешным делом, подумал, не случилось ли чего. Пару раз останавливался и прислушивался… Да нет, сопит, сурок.

Реакции не последовало и тогда водитель пошел на хитрость.

– Пыха, у тебя телефон звонит, – прошептал Олег, наклонившись к уху спящего.

– Але! – вскинулся тот.

– Ну, вот. Другое дело. Вставайте, месье, вас ждут двое подрастающих кабанчиков, готовых растерзать в клочья, если не получат выкуп. Возьми шоколадные батончики в бардачке. Цветы на заднем сиденье не трожь, это Светке… Да, купил по дороге… Догадайся с первого раза, кто их будет дарить? Ну, и молодца…

Синий «Форд» осторожно вкатился на дачный участок, принадлежавший теще Серого. Теперь она появлялась здесь редко. «Любит только осень» – часто объяснял это Копылов. Их встречали все четверо обитателей двухэтажного дома, сколоченного добротно, но без завитушек.

Двое не по возрасту крепких мальчишек с разбега повисли на Королеве, наученного горьким опытом предварительно принять упор, дабы не быть поверженным на землю. Эта маленькое традиционное приветствие быстро стирало грань между прошлым и настоящим приездами, и дальнейшее общение продолжалось с момента, предшествующего расставанию, как мелодия, прерванная на ноте слушателем, чтобы ответить на звонок сотового, чтобы тут же продолжить.

– Как раз к столу, ребята! – улыбнулась Светлана, подаренному букету летних цветов. – А то некоторых приходилось отгонять.

– Да, мы только из-за стола, – смущенно проговорил Пыха, стараясь удерживать равновесие.

– Врет! – тут же прервал его Олег. – Поймал одного пескарика, но стрескал всю уху, которую баба Вера сварила из подаренных ершей. Вы присмотритесь к этому скромняге, он уже полбатончика у ребенка слизал…

Все рассмеялись, видя, что Королев стряхнул наконец-то с себя двух кабанчиков, успевших проглотить угощение и демонстративно показывающих, что в руках у них ничего нет.

– Эх, если бы не мое доброе сердце… – Корень достал из кармана еще пару батончиков, которые тут же исчезли из вида.

– Олег, – всплеснула руками хозяйка, – они обедать не будут.

– Ошибаетесь, Светлана Михайловна. Они первыми расправятся с этим делом. Я правильно говорю?

Сладкая парочка без слов метнулась мыть руки и первой заняла свои места. За ними последовали взрослые, и обед прошел, как часто это бывало в таком составе, весело, с шутками и лукавыми намеками. Для двух холостяков семья их школьного друга стала своей.

Когда суета по уборке следов солидного обеда утихла, и хозяйка забрала пацанов на прогулку, в доме воцарилась непривычная тишина. Старые вещи хорошо понимают своих владельцев и помнят их привычки. Они не отвлекали троих друзей от обсуждения интересующие их проблемы.

– Эти два перца опять заявились утром, – без предисловий начал Копылов. – По очереди.

– Что хотели?

– Показали фотографии тех, кто был у Пыхи. Спрашивали, не знаком ли я с ними.

– Алиби?

– Я им заранее сказал, что и сегодня пойду по грибы, – ухмыльнулся Серый. – Даже предложил составить мне компанию.

– Как с жучками? – быстро спросил Олег.

– А я гулял по дому с каждым под ручку и все спрашивал, не потеряли гости чего-нибудь. Они теперь знают, что я знаю.

– Просканировал после ухода? – не сдавался Корень.

– Ты зря оставил мне свою машинку. Ничего не нашла.

– Не против, если еще раз гляну?

– Тебе и карты в руки, мастер, – пожал широкими плечами бывший десантник. – Ну, а я пока кофе сварю.

Королев знал, что Серый, как и он, предпочитал растворимый кофе, но, если приезжал Олег, хозяин варил кофе в турке. Причем, такой крепкий, что только Корень мог пить его без молока и без сахара.

– Чисто, – присоединился к ним минут через десять Корнеев. – Ты умеешь убеждать.

– Тут неподалеку деревенская лавка есть… – зло произнес Серый. – Ну, там с разной мелочовкой. На двери объявление висит: «Избавляем от тараканов и прочих гадов». Вот я и прикинул, может, мне тоже на воротах табличку такую организовать.

– Думаю, без работы ты не останешься, – рассмеялся Корень, потом серьезно добавил. – Глазок проверял?

– Да, хорошие фотки делает, – Сергей достал свой коммуникатор и, полистав, показал два качественных портрета. – Пыха, зацени. Вставляешь этот дверной глазок, он сам снимает, хранит и передает по блютус на сотовый, когда попросишь.

– Батарейка на неделю, – добавил Олег. – Я скопирую?

– При соблюдении авторских прав, – широким жестом он передал Корнееву аппарат. – Я пацанам знакомым отослал. Сегодня перетрем эту тему… Подстрахуешь?

Корень утвердительно кивнул.

– Спасибо. На моем броневике подкатим. Подождешь за рулем… Там по обстановке.

Пыха попытался вставить словечко, но хозяин его опередил.

– Витек, к тебе особая просьба – возьми моих отдохнуть подальше отсюда. Потом я их заберу.

– Он теперь знает, где мои корни, – лукаво глянул на проспавшего всю дорогу Королева. – И где пищу добывать…

– Да, ладно тебе, – отмахнулся обиженный фотограф.

– Не пыхти, – ласково посмотрел на него Серый, – Запомни название этого сайта. Логин – твоя фамилия дважды, только наоборот. Пароль – имя и день рождения без пробелов и тоже наоборот. Сигналы ты знаешь. Книга – встреча, собака – помощь, мышка – опасность. Синий цвет – дом, красный – дача, зеленый – работа. Ну, на худой конец, можешь открытым текстом подпись сделать. Этот сайт далеко, да и на него никто кроме нас не заглядывает.

Едва хозяин закончил фразу, как на крыльце, а затем и по коридору послышались частый топот.

– Па! – в комнату влетели оба крепыша. – Там дрон над домом завис…

Десантник рванулся к шкафу, в котором оказался солидный сейф. Быстро открыл его и, сунув в карман коробку с патронами, на ходу стал быстро заряжать ружье.

– Пыха, пацанов держи при себе. Олег – Светку. Чтобы ни случилось!

В комнату влетела хозяйка, едва не столкнувшись с мужем. Олег бережно взял ее за руку и, посмотрев в глаза, тихо сказал:

– Свет, ты обещала показать запасы на зиму… Всем нужно спуститься в погреб. Быстро!

Не отпуская ее руку, он глянул на Пыху. Тот уже поймал двух пацанов. Все пятеро, словно боевой расчет подлодки, без суеты спустились в просторную комнату под домом и закрыли люк. Потолок семейных закромов был явно рассчитан на двухметрового десантника. Уставленный сверху донизу стеллажами с банками, коробками и пакетами, он больше походил на бомбоубежище.

Где-то снаружи глухо треснул выстрел, потом еще один. Светлана рванулась к выходу, но Олег резко остановил ее и молча показал на перепуганных сыновей. Та медленно успокоилась и кивнула. Олег взлетел по ступенькам вверх, и все оставшиеся замерли, ловя каждый шорох снаружи.

– Отбой воздушной тревоги! – громыхнул в тишине голос Серого. – Выходи строится… Норматив сдан.

Он держал в руках искореженный от падения с высоты дрон, пробитый крупной дробью в нескольких местах. Снизу на нем была укреплена камера с солидным объективом. Десантник протянул Пыхе трофей.

– Ну, дальше по твоей части…

– А вдруг это соседский? – осторожно предположила Светлана.

– Таблички «частная территория» и сверху можно прочитать, – спокойно возразил супруг. – Они хотели частной собственности на землю. Они ее получили.

– А второй выстрел? – Олег исподлобья глянул на охотника. – Одно ружье стреляло.

– Да ты у нас следопыт, – усмехнулся тот. – Вор уже забор перелазил, чтобы картошку мою украсть. Я дробь кучно положил в метре от него. На своей земле…

– Миленький, – взмолилась жена, – а если хоть одна дробинка в него попала. Они же тебя по судам затаскают.

– А я таким номером дроби не стреляю.

Чтобы прервать воцарившееся молчание, Пыха взял искореженный коптер, и покрутив, резюмировал:

– Наш снайпер два движка продырявил. Камера, похоже, цела. Если надо, могу привести в чувство, но модель не дешевая.

– Ты лучше нам кино покажи, – вмешался молчавший все это время Олег. – Может, Серега зря подстрелил…

– Бойцы, – Пыха глянул на братьев, – обеспечите инструментом?

– Шагайте-ка вы, охотники, в мастерскую, – строго указала направление движения хозяйка. – Потом решу, что с вами делать.

– Свет, мне бы каких-нибудь блюдечек с десяток, – потупившись, попросил «Кулибин». – Верну. Честное пионерское.

– Держи, октябренок…

Устроившись на табурете за большим столом под яркой лампой, Пыха занялся любимым делом. Благо, у хозяйственного автомеханика мастерская при гараже была оборудована по высшему разряду. Надев очки-лупу с пояском на затылок, наподобие тех, что используют часовщики, он ловко стал разбирать летательный аппарат с видеокамерой.

Все с интересом смотрели, как малюсенькие винтики и гаечки раскладывались по блюдечкам, обнажая каркас и закрепленные на нем детали покрупнее. Вскоре и карта памяти была извлечена из примятого корпуса видеокамеры.

– Повезло, – покрутил ее Витек, разглядывая, нет ли царапин или трещин, – Нужен ноутбук с портом для SD или Card Reader с переходником на USB.

Братья кинулись в свою комнату, лучше взрослых понимая иностранные термины. Вскоре на мониторе принесенного ноутбука все разглядывали вид сверху знакомого участка, дома, грядок и стоящую рядом синюю машину. Постепенно изображение поменяло ракурс, и уже во весь экран перед зрителями возникло знакомое окно. Витек сделал звук погромче, и голоса в комнате стали хорошо различимы на фоне монотонного шелеста пропеллеров квадрокоптера.

– Они все слышали, – спокойно произнес Олег, глянув на Серого. – Хорошая привычка разведки не произносить вслух числа и ключевые имена.

– Может, это только на записи? – неуверенно предположил десантник.

– Тут две камеры, – отрицательно покачал головой «Кулибин», – видео в хорошем качестве пишется на карту памяти, а телевизионная камера ведет репортаж на экран оператора.

– Я тебе глушилку этих диапазонов привезу, – пообещал Олег.

– Да, все нетак плохо, – нашелся Серый. – Ты мне скопируй это кино на флэшку, я пацанам на «стрелке» покажу. Конкретный наезд!

– Пыха, посмотри серийный номер или какие-то конкретные данные, – сообразил Олег. – Может, удастся вычислить покупателя?

Пока мастер выполнял просьбы товарищей, те помогли собраться Светлане и мальчишкам. Пару сумок загрузили в багажник «Форда», который, словно почуяв, дальнюю дорогу, стал поскрипывать дверью.

– Потом пригонишь, отрегулирую, – Серый ласково погладил синий капот. – Движок в норме. Заправляйся на второй после моста заправке «ЮКОС», а то на ремонте больше проиграешь. Наличка есть?

Пыха кивнул, захлопнув дверцу за пассажирами. Потом, как-то застенчиво улыбнувшись, добавил.

– Может, возьмете с собой? Пригожусь…

– Ты лучше за ребятами моими пригляди, – с напускной суровостью отрезал Серый. – За Светку головой отвечаешь.

– Береги голову, «Сеня», – перефразировал Олег известную фразу из популярного фильма. – Переходник взял? А то на моем ноутбуке в Лучинино такой читалки нет. И запомни, мы вдвоем не увидим на записи то, что ты с закрытыми глазами… Ну, ты понял.

Трое обнялись, прижавшись лбами друг к другу. Сверху их плечи прикрывали здоровенные руки десантника.