Текст книги "Пыха"

Глава XII

Приезду шумной компании баба Вера не удивилась и радушно пригласила всех в дом. Мальчишки первым делом кинулись искать рыжего кота, который, очевидно, по опыту прежних встреч, решил укрыться в укромном местечке.

Проходя мимо летней кухни, Пыха потрогал печь. Она была теплой, а по краям, как принято говорить в деревне – на кирпичике – стояло несколько кастрюлек. Как эта молчаливая женщина все знала и успевала, для Королева оставалось загадкой.

Весь день прошел в какой-то суете, от которой у взрослых, не имевших детей, всегда портится настроение, и они ищут какой-нибудь островок спокойствия, ограждая его от посягательств надуманными запретами. Оставленный женщинами на растерзание двух подрастающих десантников, Витек спасался тем, что придумывал боевые задания то индейцам, то спартанцам, то хоббитам, которые больше всего предпочитали стрельбу из луков по оркам, коварно принявших облик кур во дворе.

Лишь после перемирия, объявленного старейшиной племени апачей, молодые стрелки согласились сдать оружие. Но только до утра. В старом доме воцариласьтишина, и важный рыжий кот вышел из укрытия, наконец-то отважившись показать, кто здесь хозяин. Витек облегченно вздохнул и примостился к ноутбуку, в надежде поискать что-нибудь интересное на карте памяти, которая все время не давала ему покоя. Он не долго оставался один. В комнатку, где горела лампадка, заглянула баба Вера. Она молча взяла Пыху за руку и повела за собой. Остановившись у комода в своей спальне, тихо произнесла.

– Открой нижний ящик. У задней стенки двустволка. Видишь? Рядом две коробки с патронами. В белой – с дробью, в черной – с картечью. Ну, мало ли что… Теперь ступай.

Королева иногда удивляли действия бабы Веры, но потом он все мог себе объяснить. Она прожила нелегкую жизнь и многое читала, что называется, с листа, не нуждаясь в чьих-то комментариях.

Эти размышления быстро вытеснил поток видеофрагментов, записанных на карте памяти, доставшейся сегодня меткому десантнику в виде трофея. Поначалу Пыха даже расстроился, обнаружив, что это только сегодняшние записи Серегиной дачи, не содержащие ничего нового. Тут он вспомнил, как однажды восстанавливал случайно удаленные записи какой-то свадьбы. Со слов владельца карты, подвыпившие гости решили позабавится и стали прокручивать запись на разных скоростях и в обратном направлении. Кто-то ошибся, нажал не ту кнопку, и все стер.

На самом деле, в таких случаях редактируются только названия файлов – первый символ меняется на знак вопроса. Если места на карте для новых записей нет, файловая система может использовать объем, занимаемый такими файлами, считая незанятым.

Простая операция в специальной программе показала, что таких меченых файлов на карте памяти много. Похоже, оператор перед каждым запуском коптера стирал предыдущие записи, не думая о том, что какие-то можно будет восстановить. Для их просмотра нужно было только поменять знак вопроса в имени файла на ту букву из английского алфавита, что была прежде. Догадаться или подобрать одну букву, имея перед глазами аналогичные названия файлов, труда не составило.

Азарт охотника охватил Пыху. В такие моменты он ощущал нечто вроде покалываний в подушечках пальцев, когда он решался нажать левую клавишу «мышки», словно снайпер, медленно тянувший на себя спусковой крючок. В основном это были ночные съемки. Причем в городе. Начинались они одинаково – чья-то рука ставила через открытый люк машины дрон на крышу салона, и тот поднимался на уровень пятого-шестого этажа. Съемка начиналась в каком-нибудь переулке, потом аппарат медленно поворачивал за угол и двигался над светом уличных фонарей, приближался к окнам, выискивая цель. Так около получаса и более, пока хватало заряда аккумуляторов.

Королев сразу отметил, что в некоторых полетах часто повторялись одни и те же действия, очевидно выполняемые по четко заданной программе. Он назвал их – дежурными. Кто-то наблюдал за окнами по известному адресу, в ожидании запланированного события. Потом дрон возвращался к машине в темном переулке и садился в исходную точку. В таких случаях коптер не был в прямой видимости, и оператор, находясь в области радио-тени, мог просмотреть запись только позже, считав ее с флэш карты.

Другие полеты квадрокоптер явно совершал под дистанционным контролем, потому что траектория полета была разной. Он двигался по улице за машиной с открытым люком, которая то и дело перемещалась, держа дрон в пределах прямой видимости, чтобы тот постоянно транслировал оператору картинку с объектом наблюдения. Такие записи Витек назвал «слежкой». Фотографу даже стало интересно, мог ли один человек справиться с тем, чтобы одновременно вести машину и управлять аппаратом.

Надо думать, для сыщиков такая технология существенно расширяла границы. Не нужно было, как в старых голливудских фильмах, сидеть часами в закрытом салоне, не имея возможности выйти. Теперь дрон мог следовать за объектом по улице, а потом еще и поискать его в окнах всего дома, если тот зашел в подъезд. Правда, пока размеры аппарата не позволяли скрытно залетать внутрь, но фантасты уже не стесняются использовать для тайной слежки дронов в виде мух или, даже, комаров. Ох, не легко приходится подозреваемым в наше время. Хотя могут нарваться на десантника, который быстро решит проблему традиционным способом.

Едва на очередной записи мелькнуло знакомое лицо, Пыха тормознул воспроизведение, с удовольствием потирая руки, как охотник, в чей капкан попала добыча. Несмотря на то, что лицо было прикрыто маской, и съемка проводилась в ночное время, Королев был уверен. Мужчина средних лет на видео был его капитаном. Дрон преследовал идущего по улице, наблюдая с высоты метров тридцати. По сравнению с первым месяцем так называемой пандемии, прохожих уже стало побольше, поэтому можно было утверждать, что записи несколько дней, даже не проверяя дату создания файла.

Было заметно, что потомок капитана путает следы, то заходя в магазины, то рванув в подземный переход на другую сторону широкой и хорошо освещенной улицы. Кстати, жителю столицы она была незнакома. Королев отметил, что наблюдатель не дергает дрон, а спокойно ведет объект, словно догадываясь заранее о всех действиях мужчины, защитная маска которого в свете уличных фонарей чуть отсвечивала фиолетовым оттенком. Этот мужчина был явным дилетантом, затеяв игру в шпионы с хитрым соглядатаем. Дрон спокойно парил над всеми проводами и перевернутыми конусами света уличных фонарей, а оптика его камеры была в состоянии показать на экране сотовый телефон и набираемые цифры, когда мужчина остановился позвонить.

Затем мужчина средних лет, словно помеченный в толпе фиолетовым оттенком защитной маски скрылся в проходе между двумя домами. Оператор поискал объективом табличку с названием улицы на одном из домов, затем подлетел к машине с открытым люком, припаркованную неподалеку, завис и медленно опустился на крышу ее салона.

Название «Аптекарский переулок» странно отозвалось в памяти фотографа, но он никак не мог понять, что это. Пришлось переключиться на всезнайку Гугл за советом. Ответ его поразил. Человек, так похожий на его капитана был в сотне метров от Мраморного дворца. В Питере, рядом с дворцом, в котором жила семья Кирилловичей! Полтора века назад.

Пыха заерзал на своем стуле от сознания того, что идет по следу одного из потомков великокняжеского рода. Дата создания файла развеяла все сомнения – это было всего пару дней назад. Потомок капитана скрылся между трехэтажным и двухэтажными домами, с номерами один и три. На записи что-то виднелось за этим проходом в глубине дворика. Приглядевшись, Пыха разобрал, что это тоже дом, но явно не парадный фасад. Стало понятно, что потомок капитана воспользовался проходным двором. Покопавшись в картах исторической части Питера, Витек понял, что его герой вошел с черного крыльца в другой дом, выходящий на улицу Миллионную. И опять что-то знакомое встревожило его сознание, но что именно, понять было сложно.

Королев проклинал себя за то, что он не умеет так запоминать точную информацию и анализировать ее, как Корень. Тот бы сразу разобрался в этой детской задачке, но его рядом не было. Ни сделать кофе, ни рассказать кому-то… Витек маялся, как на контрольной в школе, когда знал, что знает это, и картинку помнил, а связать воедино не мог. Тем не менее, адрес просто стучал в его памяти каким-то молотком… Улица Миллионная.

Стоп! О квартире в таком доме Фанни Лир писала в своих мемуарах «Августейший роман»! Возлюбленная Великого Князя Николая Константиновича, поведала о дерзком поступке двадцатилетнего столичного повесы, когда тот привел красотку в свою комнату Мраморного дворца, а отец их чуть не застукал. Она закончила рассказ тем, что красавец-кавалергард, как его называла Фанни, снял ей квартиру в доходном доме на улице Миллионной. Это было совсем рядом со дворцом, где жил Великий Князь…

Только зачем понадобилось потомку Николая Кирилловича так рисковать. Впрочем, капитан, скорее всего, унаследовал не только внешнее сходство. В нем бурлила кровь Кирилловичей, претендовавших на Российский престол наравне с Александром III и Николаем II. Приключения манили его больше, чем золото. Наверняка Фанни, или как там ее звали на самом деле… Гетти Эйли… тоже была еще той авантюристкой! Вероятно, и все их отпрыски унаследовали эту черту… Вот что привело его в Питер! Он искал то место, где его прабабка и претендент на русский престол любили друг друга. Скорее всего эта легенда передавалась из уз в уста потомкам и обрастала экзотическими деталями. Сказочные богатства русских царей никому не давали покоя и прежде, а уж теперь и подавно. Может поэтому в России объявили пандемию, чтобы все наследники Романовского клана срочно нацепили маски, как джентльмены удачи, и вернулись. Эта мысль рассмешила фотографа.

Пыха, словно губка, впитывал в себя все записи уже со второй карты памяти, какими-то странными путями оказавшиеся в его руках. Он же не наследник огромного состояния, не охотник за сокровищами, не аферист, рыскающий среди обгоревших остатков библиотеки с документами, по которым можно было бы получить 250 тонн золота. Фотограф просто терялся в догадках, как он вообще попал в эту историю, да еще и школьных друзей за собой втянул.

Эти рассуждения не мешали Королеву внимательно просматривать видеозаписи того, кто отслеживал каждый шаг потомка капитана. Пыху удивило, что в видеозаписях со второй карты памяти ни разу не мелькнул третий, собеседник в разговоре с Артуром Даровским. Фотографу казалось, что двое иностранцев, имеющих внешнее сходство и манеры, одинаково вели себя в разговоре с потенциальным продавцом «золотых документов» в отдельном кабинете ресторана «Парус». Значит, они были по одну сторону в борьбе за русское золото, но слежка велась только за капитаном. По идее, этот друг наследника должен был бы, как тень, сопровождать сотоварища в чужой стране, да еще и в незаконном поиске.

Эх, жаль нет Олега… Пришлось копать самому.

Пыха, как одержимый, рыскал по сайтам в поисках материалов о Кирилловичах. Оказывается, Мраморный дворец был подарен Николаем I своему второму сыну Кириллу Николаевичу, главе великокняжеской ветви Кирилловичей, где выросли шестеро его детей, но среди имеющихся фотографий Королев не увидел ни одного лица, к которому он мог бы протянуть ниточку от друга наследника капитана. И только в миниатюре младшей дочери Константина Константиновича – княжне Вере, фотограф увидел долгожданный след.

Оказалось, что Александр III, взойдя на престол, решил лишить всех правнуков Николая I, титула Великие Князья, если они не были из ветви Александровичей. Молодой монарх мотивировал это решение тем, что слишком много стало непрямых претендентов на корону Российский империи. Так дети всех Константиновичей стали именоваться князьями и княгинями императорской крови, но не великими князьями. И это было не самым жестоким в борьбе за власть среди наследников.

Не миновала этой участи и Вера младшая дочь Константина Константиновича, более известного в Российской истории, как поэта, подписывающего свои вирши К.Р. И, хотя он дослужился до генерала от инфантерии, и был награжден более чем 40 орденами и медалями, о нем редко вспоминают, как о Романове, внуке Николая I.

Судьба Веры Константиновна была не из легких, в 9 лет у нее на глазах умер отец, в 12 лет мать вывезла ее из, разрываемой революцией, России. Скитания по Финляндии, Швеции, Бельгии, Германии особой радости не принесли, хотя в Германии она жила у родственников и воспитывала мальчика Георгия. Одни говорят – приемного, другие – утверждают, что это был сын. В любом случае Веру считали немкой, дочерью Марии Саксен-Ольтенбургской, породнившейся с русскими царями. После войны она работала переводчицей, а в начале 50-х годов переехала в Нью-Йорк.

Княжна императорской крови Вера Константиновна никогда не участвовала в спорах за титул наследницы престола или главы Императорского Дома Романовых, участвуя в различных встречах потомков Романовых в качестве почетного гостя. Ушла из жизни тихо и скромно аж в 2001 году и была похоронена на кладбище женского православного монастыря километрах в тридцати от Манхеттена. Зато и Георгий, и остальные потомки сохранили черты и стать Николая I, но у них не было и намека на какие-то права. Сравнивая найденные в сети фотографии и видеозапись, Пыха к немалому удивлению сам определил, кто был третьим в разговоре потомка капитана с Артуром Даровским. Некто Павел Владимирович Михайлович отпрыск морганатического брака. Так иногда его называли злопыхатели.

Теперь Пыха уже не сомневался, что привело двух высоких статных иностранцев в Россию, обсуждавших что-то в отдельном кабинете ресторана «Парус» с мужем замдиректора сгоревшей библиотеки ИНИОН. Не только внешность объединяла их, но и отсутствие любых намеков о возможном наследстве императоров некогда великой империи или хотя бы законного титула. Общая беда часто сплачивает не только друзей, но и врагов.

Некоторые источники сообщали, что Фанни Лир вернулась в США еще до войны и одна воспитывала сына. Надо думать, она рассказывала ему, как русский чиновник, после истории с бриллиантами из оклада драгоценной иконы, заставил ее отдать все письма, подарки и даже написанное завещание от Николая Константиновича в обмен на возможность покинуть пределы России с тем, чтобы уже никогда не вернуться. Вот только имя сына она не указала в своих мемуарах, а уж отыскать других потомков оказалось просто невыполнимой задачей.

Так или иначе у Королева было имя второго участника беседы в отдельном кабинете ресторана «Парус». Третий же участник, вероятный наследник великого князя Николая Константиновича или капитана, как привык его называть Пыха, пока оставался безымянным. Зато цель их визита, скорее всего была определена верно. Однако картинка с обоими претендентами на русское золото за одним столом пока была только одна, да и то мельком.

На востоке небо уже начало светлеть, когда очередной фрагмент видеозаписи насторожил фотографа. Объектив камеры дрона приблизил изображение и крупным планом показал мужчину и женщину за столом при свечах в комнате с дорогим изысканным интерьером, возможно, богатого дома, возможно, гостиницы. Они сидели напротив друг друга, казалось, не замечая бокалы и посуду перед ними. Она была именно перед ними, потому что пальцы рук их были переплетены, а взгляды полны нежности. Они почти не разговаривали, потому что слова были не нужны. Влюбленные всегда общаются иначе, чем все остальные, и это видно невооруженным взглядом.

Женщина была ослепительно хороша и просто излучала какой-то магнетизм, что даже соглядатай Пыха застыл, завороженный этим видением. Губы женщины все же иногда чуть улыбались и что-то произносили, и Королев, затаив дыхание, старался разобрать эти слова или хотя бы понять смысл. Он осознавал, что находится под влиянием женщины, но это было так приятно следить за ее плавными движениями, легким наклоном головы, непослушным локоном, соскользнувшим на обнаженное плечо или отраженным в бокале зайчиком от перстня, сверкнувшего камушком от свечи, стоявшей на столе.

Все же профессиональный взгляд постепенно взял верх над эмоциями, и Пыха уже рассуждал сам с собой, что кадр выстроен в стиле романтических сцен голливудских мелодрам. Именно так коварных соблазнительниц опытные режиссеры показывали зрителю. В меру своих возможностей им пытались подражать все остальные, что часто вызывало лишь улыбку, как в случае с наклейкой «Мерседес» на приборной доске «Запорожца».

Напротив красавицы сидел, потомок, названный Пыхой капитаном. Вернее, он утопал в потоке очарования и соблазна, источаемого на него чаровницей. Дрон записывал эту сцену, не шелохнувшись, словно профессиональная камера с высоким разрешением стояла на штативе в студии с хорошо поставленным светом. Невольная зависть кольнула фотографа. У него не было ни такой камеры, ни студии, ни возможности хотя бы арендовать все это для съемок. Он лишь мог с точностью до года выпуска назвать фильм с такой сценой, название киностудии и фамилию режиссера.

Затем последовала сцена, оставившая Королева в полном недоумении. Коптер стал плавно откатываться от окна, и картинка на мониторе стала вмещать в себя все больше пространства – соседние окна и этажи здания. Такой прием тоже иногда используют режиссеры, давая понять зрителю, что на этом можно остановить повествование. Оператор съемки явно был падок на давно придуманные подходы, ставшие классическими штампами. В любой другой подобной ситуации фотограф лишь улыбнулся бы, но тут он даже остановил просмотр, чтобы убедиться, в своем подозрении.

Тем не менее, Королев не ошибся. Словно по сигналу режиссера сцены, одновременно с переходом от крупного плана к общему, богиня медленно встала из-за стола и тут же появилась в соседнем окне. Это была кухня. Дама вдруг резко подняла руки и в порыве злости резко рванула их в стороны. Она словно встряхнула с себя что-то. Именно так, потому что Пыха отчетливо видел сжатые кулаки над головой и тут же – мелькнули ладони с широко растопыренными пальцами на уровне бедер. Затем еще и еще раз. При этом красивое лицо исказила брезгливая гримаса.

Фотограф даже отпрянул от экрана, таким неожиданным было окончание романтической сцены. Он еще раз повторял просмотр и понял. Это актриса! Иногда ему подворачивались съемки на какой-нибудь премьере или на выезде. Ему позволялось приближаться к актерам, чтобы сделать хороший кадр и показать мастерство перевоплощения, творческий порыв. Правда, обычно в таких случаях всегда оставался неприятный осадок в душе. Особенно когда готовый на самопожертвование сценический герой, только что в порыве призывавший на битву, вдруг садился, сгорбившись за кулисами и просил закурить. Оказывается, он публично врал… Правдоподобно, но врал… Кто-то, возможно, поверил и повелся, а этот отошел в сторонку и спросил – ну, как?

Актриса, сидевшая напротив потомка капитана, была из этой команды. Она стряхнула нервное напряжение, которое, очевидно, ей давалось нелегко, и вновь была готова продолжить. Для нее это была просто работа. Как говорят ассенизаторы, не хуже, не лучше любой другой.

Глава XIII

Утро выдалось хмурым. Сначала пара будущих десантников затащила Пыху на утреннюю рыбалку. Правда, баба Веры еще не успела позаботится об основной части улова для ухи, поэтому ее приготовление перенесли. Потом Королев поучаствовал в ловле бабочек, но тоже неудачно. Когда же хоббиты вспомнили, что перемирие с орками закончилось и ринулись искать луки со стрелами, Светлана предложила прокатиться в Питер. Звонила ее институтская подруга Лена, давно приглашавшая в гости, а тут как раз завтра открывают для посетителей Эрмитаж. Правда, придется надеть маски и перчатки, но зато в залах будет малолюдно.

Подрастающие десантники поначалу холодно восприняли идею приобщения к вечному и великому, но ловкий намек дяди Вити, что Ленинградское мороженное в его молодость было лучшим в мире, породил непреодолимое желание молодежи посетить город на Неве. Светлана неожиданно засомневалась, что Сергей не знает об этом, а звонить не советовал. Королев быстро вспомнил о тайном канале связи и выставил на сайте шикарную фотографию Дворца с надписью, гласящей, что Главный музейный комплекс с 15 июля возобновляет свою работу.

Елена обрадовалась новости о предстоящей встрече, и объяснила Королеву, как удобнее доехать до ее дома. Подрастающее поколение взяло слово со взрослых, что пункты дегустации мороженного и экскурсии на речном трамвайчике по рекам и каналам культурной столицы твердо будут в расписании двухдневной поездки. Пацаны даже обещали бабе Вере привезти мороженное, чтобы та не волновалась попусту.

Хорошая дорога и отсутствие большого потока машин сделали из поездки насыщенное приключение. Витек только улыбался находчивости Светки, которая всякий раз придумывала новую игру, если чувствовала, что бойцы устали от предыдущей.

Радостная встреча подруг по институту передалась и остальным. Глеб, муж Елены и ее дочь Аня охотно составили москвичам компанию. Своим приездом они, конечно, стеснили хозяев, но зато как было необычно расположиться на полу в настоящих спальниках, благо питерцы были заядлыми туристами.

Вечером сборная команда целый час каталась на речном трамвайчике по золотому кольцу Санкт-Петербурга, успевая все увидеть и попробовать несколько сортов мороженного, а потом еще долго это обсуждать, доказывая, какое все же лучше. Москвичи победили. Их было больше.

Следующее утро вообще пролетело незаметно, и сборная семерка, надев защиту, была допущена к осмотру одними из первых. Они долго смеялись и цитировали большое объявление на входе, в котором была использована малоизвестная фраза Александра Сергеевича.

«Граждане, соблюдайте дистанцию, Вы в музее, а не на станции…»

Правда, впечатлений от Иорданской лестницы, залов эпохи Возрождения и Леонардо да Винчи подрастающему поколению ценителей искусства хватило с лихвой. Они начали молить о пощаде и большинством голов объявили «ice break», переделав звучание слова ледокол в поедание мороженного. Тут следовало бы отметить хитрость дяди Вити, который предложил потом еще заглянуть в Мраморный дворец, тоже расположенный на набережной только ближе к Троицкому мосту. Этот дворец тоже открыт сегодня для посетителей.

Признаться, он и сам был поражен сверкающими мраморными полами и стенами, инкрустированными, словно деревом, витиеватыми мраморными завитушками разных оттенков. Реставрированный с таким мастерством дворец засиял краше нового. Питерцам было даже совестно, что они тут еще ни разу не побывали. Впрочем, посетителей было мало, только несколько пар, кроме них где-то затерялись в удивительной роскоши княжеской семьи.

Великолепная семерка с восторгом рассматривала зимний сад на втором этаже с высоченными потолками и фонтаном посредине. Из устремленных вверх окон открывался вид во внутренний двор, где вместо когда-то стоящего «Ленинского» броневика была установлена огромная конная статуя Александра III, которую злые языки прозвали «бегемотом».

Неожиданно для себя Пыха столкнулся с очень знакомым взглядом. Он только вчера ночью с восторгом любовался красивым женским лицом на видеозаписи, а тут столкнулся почти в упор. Прекрасная незнакомка была в маске и перчатках, но он узнал этот загадочный взгляд. Очевидно, от неожиданности Королев просто остолбенел. Женщина мило улыбнулась и прошла мимо, объяснив себе этот эффект своей неотразимой внешностью. Чтобы как-то сгладить свое глупое поведение, фотограф уставился на первую попавшуюся картину и стал пристально ее рассматривать, суетливо переводя невидящий взгляд то на полотно, то на подпись. И только тут он прозрел. Это был портрет визави великого князя – Фанни Лир, очевидно написанный во время их совместного путешествия в Италию. Автор полотна явно польстил или модели, или заказчику, да и была ли картина на этом месте, когда здесь жил Николай Константинович? Но все так сложилось, что Пыха сказал себе – это знак судьбы.

Краем глаза он глянул на прошедшую мимо красотку, чтобы сравнить с той, что изображена на картине. Словно заметив это, женщина тихо позвала кого-то:

– Кирилл!

В зал зимнего сада вошел высокий статный мужчина средних лет с прямым пробором темных, но уже тронутых сединой волос. И хотя у него была маска, закрывающая большую часть лица, фотограф ошалело прошептал:

– Капитан…

Он подавил этот, готовый вырваться возглас, и заставил себя не дышать, чтобы не привлекать внимание посетителей. На его счастье мужчина, названный Кириллом, взял незнакомку под руку и предложил:

– Пойдем дальше, Натали. Судя по каталогу, там музыкальная гостиная и кабинет великого князя Константина Николаевича Романова. Его родной брат в то время был императором всея Руси Александром II.

– Ну, это почти твой кабинет, – тихо рассмеялась дама, – судя по имени…

Когда пара удалилась, Пыха продышался, чтобы как-то прийти в себя. У него даже промелькнула мысль, что в разведку его не возьмут. Хорош будет Штирлиц, потерявший дар речи при встрече с Шелленбергом. Впрочем, эта мысль придала ему силы и Королев решил рискнуть. Выждав минутку, когда он остался один в зале, едва не провалившийся при очной ставке «разведчик», шагнул к подоконнику и на обратной стороне билета неровным нервным почерком написал:

«Кирилл, вы в опасности! Натали – нанятая актриса. Павел тайком следит за вами.»

Лихорадочно подумав, чем бы подтвердить свои подозрения, дописал:

«Фанни и Николай были счастливы здесь. Враги играют на ваших чувствах».

Следующие свои действия Королев потом прокручивал в голове много раз, но объяснить себе, откуда появился этот замысел и как он его выполнил, так и не смог. Просто Пыха отыскал будущих десантников в обществе Анечки – их новой Питерской знакомой – и загадочно шепнул всем, что они такого еще не видели. Потом взял за руки и потащил в кабинет великого князя Романова. Остановившись посредине кабинета, он начал искать, чем бы привлечь внимание. Взгляд фотографа, наконец, уперся в потолок. Высокий сводчатый, как в католических соборах, он был выполнен из резного красного дерева и действительно смотрелся совершенно неожиданно в таком здании.

– Видели! – Пыха указал на сводчатый потолок.

Головы всех присутствующих, в том числе и элегантной пары, непроизвольно были обращены вверх, и на минуту все так и застыли, удивленные такой находкой. Ни секунды не мешкая, фотограф оказался около Константина и незаметно сунул тому в карман свою записку. Это был просто подвиг разведчика! Только никто так и не смог его оценить. Все тихонько разошлись в разные стороны, словно ничего и не произошло. Пыха просто заставил себя не прыгать от восторга и не кричать во весь голос – «вы видели? А! Видели?». Только вошедшая в кабинет Светка настороженно глянула Королеву в глаза и озабоченно спросила:

– Витек, ты чего? У тебя все нормально?

Пыху просто разрывало на части от желания в деталях изложить пропущенную ей сцену. Схватить Кирилла и Натали за руки, чтобы они подтвердили… Но… Королев сдержался и едва промолвил:

– Душно здесь…

– Ну, да, – тут же откликнулась Светка. – И у этой рыжей духи, как у…

Пыха ухватился за эту мысль, как за спасательный круг, брошенный из детства. Только позже он поймал себя на мысли, что не помнил ни прически, ни цвета волос, ни платья спутницы Кирилла, который назвал ее Натали. Как различны взгляды мужчин и женщин, усмехнулся этой мысли Витек. Впрочем, он же фотограф…

Вскоре великолепная семерка покинула Мраморный дворец на Дворцовой набережной Невы, аккурат напротив Петропавловской крепости. Полный интриг и тайн, не хуже, чем Мадридских или Парижских, где каждый уголок мог рассказать очень много интересного. Но человек внушаем. Если ему с детства повторять небылицы о викингах, саксах и римлянах, умалчивая о русичах, сарматах и скифах, тогда он перестает задумываться, где его корни. С безразличным видом проезжает и проходит мимо погребальных курганов, разбросанных по его необъятной Родине. Коих гораздо больше, чем в Швеции или Норвегии, а мечи, захороненные в них вместе со знатными войнами, лучше скандинавских.

Только все это лежит в русской земле нетронутым и ждет часа, когда проснутся русские, стряхнут с себя потоки вранья, льющиеся со всех сторон, и спросят, откуда они взялись. Почему открытость души русских, то есть живущих по кону русов, большинством народов воспринимается, как глупость, а лживые историки, выросшие на сытных русских хлебах, продолжают закапывать и стирать в памяти народной, все, чем можно и должно гордиться, живущим на русской земле…

Ветерок с Невы бодрил, и взрослые решили увести детвору куда-нибудь в тихое место, чтобы перекусить, обменяться впечатления и набраться сил для марш-броска по Невскому проспекту. В кои веки еще удастся вот так запросто пройтись ясным летним днем по главному проспекту Северной столицы. В Питере погода изменчива, лови момент.

Перейдя Мойку по Садовому Мосту, они увидели пиццерию «Парк Джузеппе». Название всем понравилось, и через несколько минут они всемером сидели за парой сдвинутых столов и делали заказы. У подрастающих десантников аппетит разыгрался нешуточный, но строгий взгляд Светланы охладил пыл пацанов. Пыха вспомнил вопрос Серого о наличии налички и решил проверить диапазон возможных трат. В боковом кармане своего пиджака он нащупал небольшой упругий прямоугольник, гладкий на ощупь. Заинтересовавшись, чтобы это могло быть, он постарался незаметно вытащить его. Визитка! Не понимая, откуда она могла появиться, фотограф хотел разглядывать ее, но не успел.

– Виктор, – муж институтской знакомой Светланы, Глеб, остановил его жестом, – позвольте мне на правах хозяина угостить московских друзей.

Пыха хотел что-то объяснить, но запутался сам, только рассмешив всю компанию. Иногда он злился на себя, зато, что не мог запросто шутить или говорить серьезно и аргументированно, как Корень, или дать без разговоров в морду хаму, как это делал Серый, да так, что перед десантником еще извинялись потом. Пыха был фотографом.

Мельком глянув на визитку, Королев прочел:

«Кирилл Джонсон» ниже строчка с номер МТС.

Возникнувшее сожаление о том, что он не взял сотовый, сменилось воспоминанием неприятной сцены, когда Корень отчитывал его за звонок на незнакомый номер со своего коммуникатора. Просить сотовый у кого-то из друзей Витек не решился.

– Тогда я пойду припудрить носик, – виновато буркнул Королев, что было воспринято с улыбкой всей компанией.