Текст книги "Арийское прошлое земли Русской. Таинственные корни русичей"

Как дивы из хороших богов превратились в плохих дэвов-демонов

А. Н. Афанасьев отождествляет дивов с русскими Змеями Горынычами. В своей книге «Древо жизни» он пишет: «Старинные русские памятники говорят о поклонении богу Диву. И если в этом свидетельстве вероятнее видеть указание на светлое небесное божество, то все-таки не может быть сомнения, что уже в отдаленной древности со словом «дивы» связывалось понятие о драконах и великанах туч».

И в самом деле, в «Слове о полку Игореве» сохранилось упоминание о Диве: «Див кличет вверху древа», затем он спускается вниз, и говорится, что «уже врезался див на землю». Русское слово «диво» означало чудо, чудище, в русских сказках оно отождествляется с Морским чудом – морским царем, владыкой вод и туч. Встречается также Лесное чудо – леший. Афанасьев считал, что от слов «дивокий», «дивий» было образовано прилагательное «дикий». Первоначально это слово означало «небесный», находящийся под открытым небом. Позднее к нему добавилось этическое и нравственное значение – «невоздержанный». Вероятно, это произошло уже после того, как предки славян перешли от кочевого образа жизни к оседлому.

У древних индоевропейцев-пастухов, кочевавших вместе со своими стадами под открытым небом на просторах степей, Див означал бога неба. В южнославянском тексте «Хождение Богородицы по мукам» упоминается «Дыево служение», которое является олицетворением языческого культа божества неба. К этому предположению ведет и упоминание Дыя в трех средневековых новгородских надписях, выполненных тайнописью. Специалисты не исключают, что имя Дый означало искаженное имя древнего божества Див.

Тождество дивов прослеживается и с девами. В индоарийской мифологии имя «дева» означает «божество»;

у иранцев дэвы, благодаря реформе Зороастра, становятся демонами, противостоящими благим духам ахурам; очевидно, отсюда возникло имя главного бога авестийского пантеона Ахурамазды. Против дэвов направлена, в частности, «антидэвовская надпись» Ксеркса, иранского царя V века до н. э., который уничтожил святилище дэвов и насадил культ Ахурамазды. В этом смысле Ксеркс явился предтечей князя Владимира Красно Солнышко, который уничтожил языческие идолы на Лысой горе в Киеве и своим указом повелел служить русичам новым богам.

Среднеиранский «Кодекс против дэвов» – это собрание свода законов и религиозных предписаний, направленных против дэвов. Они объявляются порождением «злой мысли, лжи» и служат Ахриману – «дьяволу». Дэвов бесчисленное множество; легендарные иранские цари и богатыри выступают как дэвоборцы. Главным дэвоборцем выступает Рустам. Согласно фрагменту древнего согдийского сочинения V века, Рустам осадил дэвов в их городе. Дэвы предприняли вылазку, решив погибнуть в открытом бою. Вот как описывается эта вылазка: «Многие взобравшиеся на колесницы, многие на слонах, многие на свиньях, многие на лисицах, многие на собаках, многие на змеях и ящерицах, многие шли летая, как коршуны, а также многие шли перевернутыми вниз головой и ногами кверху… они подняли дождь, снег, град и сильный гром; они издавали вопли; испускали огонь, пламя и дым». Но, несмотря на все их ухищрения, Рустам одолел их всех.

Литературный иранский памятник Шахнаме изобилует сюжетами о борьбе с дэвами. Из этого сочинения ясно, что дэвы очень коварны. Они делятся на черных и белых. Один иранский шах Кай Кавус попадает в плен к белому дэву. Тот ослепляет шаха. Но слепой Кай Кавус призывает на помощь Рустама-дэвоборца. Рустам появляется во всеоружии и блеске своей славы. Он освобождает Кай Кавуса и преследует царя дэвов, тот, спасаясь от преследования богатыря, превращается в камень. Но мудрый Рустам распознает в камне главного дэва и убивает его. Он извлекает из тела поверженного врага печень, смазывает желчью глаза Кай Кавуса, и тот прозревает.

Представление о мерзких и коварных дэвах сохранилось в фольклоре и других иранских народов. Так, у таджиков дэвы – это безобразные великаны, покрытые шерстью, с острыми когтями на руках и ногах, с ужасными лицами. Дэвы живут в своих логовищах (дэвлох) внутри гор, на дне озер, в недрах земли. Там они стерегут сокровища земли: драгоценные камни и металлы. Дэвы славятся своим мастерством кузнечного дела и ювелирного искусства. Однако дэвы ненавидят людей. Они похищают их, держат в темницах и пожирают каждый день по два человека на обед и на ужин. Они бесчувственны к мольбам пленников о пощаде. Насмехаются над ними, а на заклятия именем бога отвечают жуткими богохульствами. Однако у таджиков сохранились наряду с резко негативным отношением к дэвам и позитивные отношения к ним. Так, Дэви Сафед – «белая богиня» является покровительницей прях. Ее почитают по пятницам, при этом ей подносят лепешку и воздерживаются в этот день от работы. В образе Дэви Сафед, вероятно, отразились древнейшие представления, восходящие к индоевропейской общности. Дэви Сафед в чем-то аналогична албасты – златокудрой белокожей деве, покровительнице охотников.

В армянской мифологии и эпосе «Дэв» (от иранского «дэв») дэвы имеют антропоморфный облик, они великаны, умеющие по своему желанию превращаться в разных животных. Они обладают немереной силой и могут сдвигать горы и вызывать горные обвалы.

Дэвы из древнеармянских мифов имеют по две, три и семь голов, что сближает этих персонажей со змееобразными многоголовыми богами славян, а также индоариев. Дэвы живут в глубоких долинах и пещерах и действуют обычно группами – три, семь, сорок братьев. При этом они похищают красавиц и царевен, а затем соблазняют их. Матери дэвов имеют огромные груди, которые перебрасывают через плечи, этот признак сближает их с албасты. Однако матери настроены более доброжелательно к людям, нежели их сыновья.

В грузинской мифологии дэвы рогаты и многоглавы. У них от трех до ста голов. Обычно в одном доме живут семь-девять братьев. Они занимаются скотоводством и охотой. Держат в неволе красавиц. В Грузии дэвы отождествляются с поработителями, с которыми успешно борются местные божества. Женщины дэвов менее злы. Они дают приют и огонь путникам и охраняют их от своих сыновей-людоедов.

У дагестанцев дэвы имеют примерно такой же облик и повадки, что и у других горцев. Они занимаются овцеводством. Согласно одному варианту мифа, один дэв жарил вместе с овцами и съедал людей, случайно забредавших в его пещеру. Но нашелся герой, который, попав в пещеру к дэву, выжег у спящего великана глаза. Проснувшийся дэв стал ощупью считать своих овец, надеясь таким образом найти уцелевшего человека. Однако тот, уцепившись за овечью шерсть, выбрался из пещеры вместе с овцами невредимым. Этот миф похож на греческий.

Однако у народов Средней Азии сохранились предания о былой благодетельной роли дэвов. Так, согласно узбекскому мифу Хорезмского оазиса, дэвы выступают как строители крепостей и городов. В шаманских мифах узбеков, киргизов, казахов дэвы являются помощниками шаманов. У казанских и западносибирских татар дэвы – злые духи. В мифологиях же тюркоязычных народов ясно проступают черты индоевропейского происхождения этих персонажей. Военизированные объединения молодых индоевропейцев Южной Сибири, совершавших дерзкие набеги на соседей и воровавших девушек, могли ассоциироваться с братьями. Это, вероятно, и породило культ близнецов, характерный для всей индоевропейской мифологии.

Многоголовый змей как объект почитания

Понятие «дев» в значении «небесный бог», вероятно, образовано от «див» – сиять. В древнеиндийской мифологии это все боги, которых насчитывается 33. Иногда класс богов разделяют на группы: васу – 8; рудры – 11, адитьи – 12. В Упанишадах эти три группы богов получают новые интерпретации. Васу – огонь, земля, ветер, воздушное пространство, солнце, небо, луна, звезды. Рудры – 10 органов жизнедеятельности и мировой дух Атман. Адитьи – 12 месяцев солнечного года. Адитьи по определению обнаруживают связь с солярными божествами. Их наделяют эпитетами «многоглазый», «далековидящий», «золотой», «бессонный». Адитьи являются владыками вселенной. Они наполняют воздушное пространство и именуются всевладыками, царями, повелителями неба. Для ведического периода характерно указание на «молодость» Адитьев – «юные всевладыки» – и на их поэтическую функцию.

Древний миф рисует нам картину разъединения единого целостного божества на громовержца и его супругу и рождения у них семерых сыновей – Адитьев. Эти семь божеств имеют точное соответствие в иранской мифологии. Известен миф о личном общении Зороастра с каждым из семи Амеша Спента – «Бессмертные святые». Это духи, за каждым из которых закреплены разные сферы применения. Так, Спента Манью – дух священной стихии, Амертат – дух растительности, Аурват – дух телесного здоровья, Воху Мана – покровитель скота, Аша Вахишта – божество огня, Хшатра Вайрья – создатель металлов, Армайти – хранитель земли. Согласно зороастрийскому мифу, поочередное явление каждого из Амеша Спента Зороастру предварило утверждение на земле зороастрийской веры.

В период раннего Средневековья Амеша Спента часто воспринимались как единый персонаж, как аллегория благих качеств Ахурамазды. Спента Манью – святой дух, творческая ипостась Ахурамазды; Воху Мана – благая мысль; Аша Вахишта – истина; Хшатра Вайрья – власть, царство Божье; Армайти – благочестие; Аурават – целостность физического существования, противоположная болезни; Амертат – бессмертие.

Быть может, аналогичные божества выведены в русских сказках под именем семиголового змея? По крайней мере, не исключено, что мы имеем дело с божественными духами-змеями, которые в былые времена известны под именами семиголовых, а также трехголовых, двенадцатиголовых небесных богов основного пантеона. Если это действительно так, то, вероятно, религиозная реформа Зороастра заключалась во многом в том, что пророк объединил семиголовые арийские божества в единого бога Ахурамазду. Таким образом, на смену многобожию пришло единобожие.

Вероятно, подобного рода объединения совершались и раньше. В древнеиндийском языке существует понятие «девата», которое означает «боги вообще», во множественном числе, в собирательном значении. Во многих сельских районах Индии и по сей день чтут грамадеват – группу божеств, охраняющих местных крестьян от болезней, неурожая, падежа скота, порчи, стихийных бедствий. По самому имени этих божеств уже видно, что в них заключена коллективная сила. Эти божества могут даровать потомство, богатство, силу, сделать счастливыми. Им посвящают культовые сооружения девагриха – от древнеиндийского – буквально «божий дом». Культ девата восходит к глубокой древности, где он был связан с коллективными божествами плодородия.

Очень может быть, что девата изначально были многоглавы, подобно славянским божествам они являлись олицетворением коллективной силы пантеона богов.

Многоголовость как признак присутствует у многих богов индуистского пантеона и сегодня. Брахма – создатель вселенной – по индуистскому мифу имеет четыре головы. Они возникли оттого, что, породив своих сыновей, Брахма не получает удовлетворения и решает создать богиню. При помощи магических формул он создает из половины своего тела богиню Гаятри, в которую и сам же влюбляется. Гаятри отправляется на небо к своим братьям. Тогда Брахма создает пятую голову, обращенную вверх, чтобы непрерывно любоваться Гаятри. Шива отрубает эту голову, посчитав стремление к инцесту недопустимым. Вишну заставляет Брахму каяться за то, что тот не захотел сойтись с воспылавшей к нему страстью Мохиней. Кающийся Брахма последовательно вызывает к жизни десятиголового, стоголового и тысячеголового Брахм, которые посрамляют четырехголового Брахму.

В индуистских мифах тысячеголовый змей Шеша поддерживает землю и служит ложем для Вишну, когда тот спит в океане в интервалах между творениями мира. В некоторых мифах Шеша рассматривается как иллюзия Вишну и даже его часть. Шеша царь змей, живущих в подземном мире. Все другие змеи рассматриваются как его братья. В конце каждой кальпы Шеша извергает ядовитый огонь, который уничтожает вселенную. Один из эпитетов Шешы Ананта – «бесконечный»; под этим именем он является символом бесконечности.

В этих индуистских легендах, вероятно, запечатлелись древнейшие божества арийского пантеона.

У славян сохранился древний персонаж бадняк, которого сжигают в Новый год. Быть может, бадняк изначально олицетворял собой огненного многоголового змея. Сжигая в ночь под Рождество полено или ветку, имеющие антропоморфный или змееобразный облик, славяне ударяют ими, проговаривая магическую формулу, и вызывают появление множества искр. Считается, что эти искры предвещают удачу, умножение скота и детей в доме. Как считают лингвисты, бадняк тождествен индийскому «змею глубин», связанному с солнцем Ахи Будхнья, и греческому дракону Пифону.

Согласно исследователю и собирателю русских народных сказок А. Н. Афанасьеву, лужицкие крестьяне различали сразу трех огненных летучих змеев. Первый змей приносит тем, кто его почитает, золото, второй змей – хлеб и урожаи, третий – наделяет коров обильным и вкусным молоком. Примерно такие же предания существовали и у чехов. Красно-огненный дракон приносит деньги, синий зерновой – хлеб, а домовый драк – молоко и масло, которые похищает у чужих коров. Аналогичные предания были распространены и у белорусов. Все это указывает на тройственную природу летучих змеев и может быть истолковано как изначальная трехголовость одного огненного змея.

Согласно одной легенде, огненный змей повадился летать к хозяину дома, одаривая его золотом, за это хозяин каждую ночь выставлял на крыше своего дома сковороду с яичницей – такой был у них уговор. Но как-то хозяин забыл это сделать, и змей, прилетев в очередной раз, не найдя привычного подношения, обозлился и сжег все хозяйство. Здесь мы видим отголоски солнечного культа, символом которого является выставленная на крышу дома сковорода с яичницей. Змей является символом золота и богатства, а также счастья в доме.

Изначально со змеем были связаны и заговоры на защиту ратного воина от ран. Вот один из таких древних заговоров: «В моих узлах сила могучая, сила могучая змеиная сокрыта – от змея двенадцатиглавого, того змея страшного, что пролетал от окиян-моря, с острова Буяна, с медного дома; того змея, что убит двенадцатью богатырями и положен под двенадцатью муромскими дубами. В моих узлах защита – змеиные головы». Как видно из этого заговора, у воинов на Руси был распространен обычай носить в амулетах (наузах) засушенные змеиные головы, которые оберегали от ран.

Заклятие против болезни скрепляется обращением к «Змее медной медянице, закладенной в медный столб». Очевидно, были и такие обереги. Русские крестьяне в предостережение от лихорадок носили на шее змеиную или ужовую шкуру или ожерелье из змеиных голов. Нетрудно увидеть, что такой обычай существовал и существует в Индии. Так, на иконографическом изображении Шивы его шею украшает ожерелье из змей. Подобного рода обычай сохранялся у русских крестьян довольно долго, уже после принятия христианства.

Так, от защиты от чар и недугов сельские жители привязывали к нательному кресту голову убитой змеи, а в ладанках-привесках зашивали лоскут змеиной кожи. Считалось, что того, кто носит такую привеску, все будут любить и желать ему всяческого добра. Со змеиной шкурой были связаны всякие рецепты спасительных средств. Считалось, что если сжечь змеиную шкурку, превратить ее в пепел и присыпать этим пеплом рану, то она скоро затянется. Если смешать этот пепел с водой и смазать им глаза, то это верное средство против дурного глаза, и тогда тебя никто не очарует. Если же посыпать этим пеплом голову, то враги будут бояться и обходить стороной. Считалось, что тот, кто носит при себе змеиный язык, отрезанный на Юрьев день, будет силен, страшен своим недругам и непобедим в речах. От падучей немочи больному дают лепешку, приготовленную на змеином яйце. Такая лепешка является и действенным средством утихомирить противника и очаровать свою суженую. Как видим, это нашло свое выражение и в народных сказках: Баба-яга кормит свою дочь – Василису Премудрую, или Царевну-лягушку, лепешкой, приготовленной на змеином яйце, и та мгновенно сменяет гнев на милость по отношению к своему суженому.

В одной русской народной сказке легенда о целительной силе змеи обыгрывается так: идет мать лесочком и несет тело изрубленного своего ребенка. Вдруг видит она сквозь слезы, как под кусточком лежит змейка изрубленная. К ней подползает большая змея и держит во рту какую-то травку. Прикоснулась змея этой травкой к изрубленному телу змейки, и та вмиг ожила. После этого обе змеи уползли. Тогда подняла мать эту травку, оброненную змеей, и прикоснулась ею к изрубленному телу своего младенца, и вмиг раны кровавые зажили, ребенок вздохнул и ожил.

Аналогичный сюжет можно встретить в народной немецкой сказке. В ней идет речь о сватовстве некоего юноши к прекрасной королевне. Однако прекрасная королевна поставила условие юноше, что выйдет за него замуж лишь только тогда, когда он даст обещание, что, если она умрет внезапно, он последует за ней в могилу. Юноша согласился на такое странное условие. Не прошло и нескольких дней после свадьбы, как прекрасная королевна умерла. Делать нечего, похоронили королевну в глубоком склепе и туда же опустили ее живого мужа. Сидит муж подле мертвого тела своей жены и горюет, свою долю несчастную проклинает. Вдруг видит он: ползет змея. Он выхватил меч и разрубил ее надвое. Смотрит он, через какое-то время опять змея ползет и держит в зубах какую-то травку. Он эту змею не стал трогать, а смотрит, что будет дальше. Подползла змея к разрубленной змее, приложила травку к ее телу, и разрубленное тело змеиное на глазах срослось, и ожила змея убитая. Уползли вместе змеи. Тогда взял юноша эту травку, змеей принесенную, и приложил ее к мертвому телу королевны; та вздохнула глубоко и ожила.

Эти сказки являются свидетельством, что в древности у индоевропейцев существовал культ змеи, которую наделяли целительными свойствами. По крайней мере, предание о «змеиной траве» зафиксировано у многих народов и вошло в старинные лечебники.

Подобного рода предания известны были еще в Древней Греции. Асклепий – бог врачевания изображался обычно с посохом, увитым змеями. Греческая легенда гласит, что как-то увидел Асклепий змею, которая неожиданно выползла откуда-то и обвилась вокруг его посоха. Асклепий убил ее без промедления. Тогда выползла другая змея с неведомой травкой во рту и, прикоснувшись к мертвому телу своей подруги, исцелила ее. Это был знак, данный Асклепию свыше, о его предназначении исцелять немощных, возвращать им молодость и здоровье, что и стал делать бог врачевания, прикасаясь к телу немощных своим посохом, после чего они чудесным образом исцелялись. Посох Асклепия, увитый змеями, стал символом древней медицины. Этот посох тождествен жезлу Гермеса – хозяина мира мертвых, которым он прикасается к телам умерших, и те оживают и обретают вторую жизнь.

Дела и судьбы драконовы

Весьма интересный миф о происхождении дракона мы можем увидеть в шаманских преданиях балаганских бурят, предки которых, вероятно, длительное время контактировали с индоевропейцами. Вот как они описывают появление всех зол и болезней на земле. У Саган Себдега («белый хозяин») – здесь имеется в виду бог сверкающего дневного неба – была дочь – красавица Наран (Солнце). К ней посватались сразу два кавалера – сыновья западного (доброго) и восточного (злого) тенгри. Между кланами претендентов на руку и сердце Наран возникла распря. Состоялся поединок между Хан Тюрмасом – главой западных тенгри (небесных богов) и Ата Уланом – главой восточных тенгри. Победил Хан Тюрмас. Он разорвал своего противника на клочки и части его тела сбросил на землю. Из головы его возникло чудовище Архан, которое все время пыталось поглотить солнце, из ног возникли злые сестры Енхобой, из рук – дьявол Ширем Мината. Туловище превратилось в огненное многоголовое чудовище Гал Дулен.

Таким образом, мы видим, что зло умножилось.

Огромное множество злых восточных тенгри напускают на человека враждебные стихии. Они имеют весьма красноречивые имена, например Ехон Шухан-тенгри («десять кровавых тенгри»), Гурбан Маман-тенгри («три туманных тенгри»). Некоторые западные тенгри покровительствуют черным шаманам и черным кузнецам. В противоположность им, добрые восточные тенгри покровительствуют белым шаманам и белым кузнецам. Само разделение на белых и черных могло иметь в своей основе какие-то расовые признаки – цвет кожи.

Из западных тенгри наиболее популярен Эсеге Малантенгри – доброе божество ясного неба, Сахилгата Будалтенгри («молниеиспускающий тенгри») – божество грома и молнии, защищающее людей от злых духов и поражающее их огненными стрелами, а также Долон Хухен-тенгри («семеро синих тенгри»), ведающий дождями, и Гурбан Эмершен-тенгри («трое тенгри восточного ветра»).

Таким образом, мы можем предположить, что тенгри, божества бурят, изначально были сезонными и ведающими погодой божествами. Числительные в именах тенгри могут указывать на их первоначальную многоголовость. Не исключено, что эти божества были заимствованы у индоевропейцев в стародавние времена и позднее получили собственные имена.

Быть может, предки бурят, контактируя длительное время с древними индоевропейцами, восприняли от них все эти мифологемы о добрых и злых тенгри, подозрительно похожих на драконов?

По поводу трехголовых, семиголовых, двенадцатиголовых змеев, изобилие которых мы встречаем в русских сказках, можно предположить, что изначально они были сезонными божествами. Так, трехголовый огнедышащий дракон, быть может, ассоциировался в стародавние времена с тремя летними месяцами зноя и засухи, когда на просторах степей выгорала трава. Тем самым скот лишался пастбища. Начинался падеж, бескормица. Поневоле представишь себе дракона – огнедышащего змея о трех головах, который похищает скот у мирных скотоводов.

Двенадцатиголовый огненный змей ассоциировался с солнечным годом. Вероятно, поэтому в новогоднюю ночь у потомков индоевропейцев-славян сохранились ритуалы сжигания бадняка. Бытовало поверье, что в этот момент на место старого двенадцатиголового змея бадняка заступает молодой Божич, только что народившийся змей. Само слово «Божич» недвусмысленно указывает на божественную природу молодого змея. Быть может, эти представления и нашли в последующем свое выражение в виде сказок о борьбе юного богатыря с двенадцатиголовым змеем. Весьма интересно, что сам богатырь-змееборец также оказался змеем, как и его противник.

До наших дней дошла сербская песня «Царица Милица и змей». В ней обыгрывается ситуация, когда старого змея побивает змей молодой. Закручинилась царица Милица, стала лицом пасмурна. Спрашивает ее царь Лазарь: «Что ты невесела, царица моя? Чего закручинилась? Али что тебе недостает на нашем дворе?» Отвечает царица царю Лазарю: «Всего мне довольно, на твоем дворе, о великий царь, но полюбил меня змей Ястребца и повадился ко мне летать в терем». Царь Лазарь советует царице выведать у змея лестью и хитростью, кого из богатырей всей земли он боится больше всего на свете. Так и поступила царица Милица. Вот прилетал к ней змей в терем, пал он на мягкую постель, сбросил огненную одежду и лег рядом с царицей на подушках. Царица встретила его ласковыми речами, ублажила его, лютого, и промеж тем выведала у него, что в целом свете он боится больше всего на свете молодого богатыря – Змея-Деспота-Вука. Поутру дано было знать молодому богатырю Змею-Деспоту-Вуку, что приглашался он незамедлительно во дворец. Прибыл Змей-Деспот-Вук в тот же час и убил змея Ястребца. Стал он законным мужем царицы Милицы.

Семиголовый змей мог быть олицетворением недели. Недаром само слово «неделя» может быть истолковано как «неделимая».

Таким образом, мы можем предполагать, что странные многоголовые змеи были связаны с календарным циклом, который считался столь важным у древних скотоводов индоевропейцев. Кроме того, можно предположить, что с каждым из змеев или с его какой-то одной головой-ипостасью связывалось какое-то моральное, нравственно-этическое качество: доблесть, верность, любовь и т. д., а также материальное благополучие: счастье, достаток, добро, злато-серебро, недаром змей из русских сказок носит своему хозяину золото в обмен на почитание и жертву в виде яичницы, выставленной на крышу дома.

По всей видимости, все воздушные крылатые змеи ассоциировались в древности с солнцем, они либо проглатывали солнце, заволакивая небо черными тучами и вызывая потоп, либо, напротив, лишали людей влаги, обрекая на засуху и бескормицу. Именно поэтому змеям поклонялись, их задабривали, в их честь творили жертву. Многочисленные ритуалы вызывания дождя, связанные со змеями, дошли и до нашего времени. Они указывают на эти древние обряды. На Балканах по сей день живо представление о том, что сжигание убитых змеев и гадов в костре вызывает дождь. Это представление базируется на древнем предании о том, что огненные змеи сами слетаются со всех сторон и сгорают в жертвенном костре под звуки чудесной музыки, которая раздается с небес. По свидетельству русских сказок, многоглавые змеи, испускающие жгучее пламя, лежат у входа в Солнцево царство – вирий, царство вечного лета. Сюда отправляются герои за живой (змеиной) водой, молодильными яблоками и за златокудрой красавицей царевной. Позднее, когда были переосмыслены языческие сюжеты, эти змеи получили название пекальных, от слова «пекло».

Похожий мотив о сжигании змей и добывании неприступной царевны мы находим в русской народной сказке «Сила-богатырь». Сила-богатырь сватается к неприступной царевне, к которой повадился летать крылатый змей. Три дня и три ночи сражался богатырь со змеем, отсек все его головы, вместе с туловом сложил и сжег на огне, а пепел пустил по ветру в чистом поле. После чего он приступил к царевне; рассек ее тело белое пополам, и из чрева неприступной царевны поползли разные гады – плод незаконной любви ее со змеем. Богатырь порубил этих гадов и поджег их всех. После чего тело царевны сложил вместе и спрыснул живой водой. В тот же миг ожила царевна и сделалась краше прежнего и стала такой кроткой и покладистой, какой до этого была неприступной и злой. Взял Сила-богатырь царевну замуж за себя. И зажили они в счастье и согласии.

В этих сказках мы наверняка видим отзвуки сезонных обрядов и ритуалов, связанных со змеями, гибелью и чудесным возрождением царицы – Солнца. На сезонный характер сюжетов многих русских сказок указывают и имена собственные героев и героинь. Так, в народной сказке Иван-царевич женится на Марье Моревне, прекрасной королевне. У нее воинственный характер, а само имя указывает на связь с морем. Марья Моревна является дочерью морского царя, который, как мы помним, сам является в прошлом драконом. Прекрасная королевна ассоциируется с Ладой (Фреей) – славянской Венерой.

Она является воплощением весеннего солнца. Это видно из описания облика Марьи Моревны – ее золотые локоны уподобляются солнечным лучам. Ее сказочная красота воспевается в этой сказке. Она уподобляется ненаглядной красе из других сказок. Но брак Ивана-царевича с Марьей Моревной непродолжителен. Она отправляется на охоту и оставляет своего мужа дома следить за хозяйством; при этом царевна строго-настрого запрещает ему спускаться в темный чулан. Не утерпел Иван-царевич, разобрало его любопытство, и, как только Марья Моревна на охоту отправилась, спустился в чулан. Видит он в нем прикованного змея – Кощея Бессмертного. Просит Кощей Ивана-царевича об одолжении: «Сжалься надо мной, Иван-царевич! Десять лет я не пил, дай мне водицы испить!» Иван-царевич подносит змею три ведра воды, и тот, выпив их до донышка, наполняется силой превеликой, рвет цепи и вылетает вихрем из чулана. Он похищает Марью Моревну и уносит ее в свой замок. Два раза пытается Иван-царевич вернуть свою супругу. И всякий раз Кощей настигает беглецов. Тогда Иван-царевич решает добыть себе такого коня, который был бы сильнее и быстрее Кощеева коня. Ему удается добыть такого коня, который несется сверху туч. В третий раз похищает Иван-царевич Марью Моревну у Кощея. Тот пускается за ними в погоню и уже готов сразить Ивана-царевича острой саблей. Но богатырский конь бьет копытом в лоб Кощея и убивает супостата насмерть.

В этой сказке Кощей и Иван-царевич, оседлав своих сказочных коней, словно соревнуются друг с другом. Эти летящие над облаками кони похожи на летящих змеев: дым из ноздрей валит, искры во все стороны летят. Вся округа трясется от их богатырского топота. Нередко в русских сказках змей выезжает на битву, экипированный, как вооруженный воин. Он восседает на славном богатырском коне; на его плече сидит вещий ворон – похититель живой воды, а позади него бежит свирепый хорт – собака-ветер. О Тугарине Змеевиче в народной былине говорится, что был он богатырь в вышину трех сажен, а промеж глаз у него торчит каленая стрела. Эти ассоциации навевают мысль о том, что легенды о летучих змеях были тесно связаны со степными воинами, вооруженными луком и стрелами. Основываясь на этом, можно предположить, что и сам «драконоборец» изначально был драконова роду-племени. В общем-то верно и обратное утверждение: дракон происходит из рода степных воинов.