Текст книги "Один мертвый керторианец"

– Заклинило, – вздохнул майор. – Полтораста лет не смазывали, а древняя механика этого не любит.

С обреченным видом он еще раз заехал кулаком по стене, но на той стороне что-то единожды звякнуло, и все…

– Да, толково сделано. – Потирая разбитые пальцы, он приблизился ко мне. – Под металл они ставят высокочувствительный гидравлический датчик, а привод у двери – как в каменном веке… Ну, чего-то подобного я ожидал.

Он явно не прикидывался, поэтому я не без любопытства спросил:

– Почему вы всегда так пессимистичны, майор? Готовитесь только к худшему?

– Потому что, если худшее вдруг не случается, испытываешь радость от одного этого, – серьезно ответил он, внимательно разглядывая застрявшую дверь. – И наоборот: наткнуться на неожиданную неприятность скверно вдвойне.

– Своеобразная философия, – промямлил я.

– Может быть. Зато, в отличие от других, ее можно применять на практике. Правда, на этот раз не помогло: на Рэнде невозможно купить оружие, и у меня осталась всего одна запасная батарея. А у вас бластера, конечно, нет?

– Нет.

– Тогда ваш выход, герцог! – отступив в сторону, он широким жестом указал на дверь. – Ломайте!

Я на мгновение задумался: если Уилкинс бережет заряды, значит, они действительно еще понадобятся. Можно было в принципе воспользоваться моим перстнем, так же как и у лаборатории Виттенберга на Денебе. Однако, чуть поразмыслив, я оставил эту идею – мне тоже тратить энергию было нежелательно, ведь вскоре предстояло открывать портал. Без лишних слов я подошел к двери, уперся руками в приоткрытый край и принялся давить…

Но дело не ладилось. Как я ни напрягался, толстый кусок металла и не думал шевелиться. Это меня задело за живое, прямо-таки разозлило, поэтому я взял маленькую паузу, чуть изменил позу, перераспределив массу тела и подыскав упор хотя бы для одного плеча, и совершил по-настоящему большое усилие. Впервые за многие годы я использовал всю свою физическую силу, как бы собирая ее по крупицам по всему организму и затем выталкивая через руки вперед. Металл врезался мне в ладони и становился, казалось, чуть теплее, мягче, податливее. Почувствовав некоторое продвижение, я закрыл глаза и мобилизовал последние остатки сил, – рубашка уже трещала по всем швам, спину и руки начала пронизывать резкая, как при судорогах, боль, но дверь определенно подавалась. Еще чуть-чуть, и механизм не выдержит…

– Эй, эй1 Хватит! – донесся немного нервный окрик Уилкинса, и я, с некоторым недоумением остановившись, открыл глаза…

Ну понятно. В итоге я ничего не сломал, а просто согнул металлический лист, расширив таким образом проход на достаточное для нас расстояние. Встав рядом со мной, Уилкинс посветил фонарем внутрь щели, пару раз моргнул, провел пальцем по выпуклости и, усмехаясь, обернулся:

– Гераклом не подрабатывали?

– А как же. Только вчера с тринадцатого подвига. Вы разве не заметили?

Словно признавая, что поле боя осталось за мной, Уилкинс вернулся, сходил за сумкой и полез в проход. Протиснулся он не без труда, и я подумал, что меня могут ожидать проблемы. Но ничего, обошлось. Десять-пятнадцать килограммов, согнанные в последний месяц тренировками и вынужденной диетой, оказались очень кстати, так что, лишь оцарапав пряжку на ремне, я проник в потайной ход. Дальше на какое-то время ничего интересного не было. Мы быстро шли друг за другом по прямому, как стрела, металлическому проходу, но вскоре я почувствовал определенный дискомфорт. Причина его была прозрачна – последний раз я ел позавчера. Но если прежде нервное напряжение отбивало аппетит, то теперь я успокоился, да еще и прилично поднагрузился во время возни с дверью. Должен сознаться, что из всех видов физического и морального страдания чувство голода являлось для меня, пожалуй, самым нетерпимым. Поэтому ярдов двести я крепился, но припирало все сильнее, и когда я поймал себя на мысли, что идущий впереди майор тоже, между прочим, состоит из мяса, то понял, что надо срочно отвлечься, хоть поговорить о чем…

– Майор, а почему вы вышли в отставку? Может, момент для этого вопроса и вышел немного неожиданный, но все же с моей стороны он выглядел достаточно логично, а вот Уилкинс должен был, как минимум, удивиться. Но ничего подобного – он не обернулся, не замедлил шаг, а за его тоном даже явственно сквозила улыбка.

– А я все ждал, когда вы спросите.

– Я только недавно узнал, насколько успешной была ваша карьера, – честно пояснил я.

– Успешной? – хмыкнул он. – Я бы так не сказал… Хотя, если исходить из того, что я был самым молодым майором в армии Конфедерации, она была успешной… Но что за радость? Вот если б адмиралом, тогда еще туда-сюда.

– В смысле?

– Вы никогда не служили, герцог, поэтому судите об армии по книжкам и прочим красивым выдумкам. На самом деле любая армия – это в первую очередь скука, рутина, а потом уже все остальное. За двенадцать лет, проведенных в строю, я могу насчитать четыре активных месяца действий, прикидываете? Впрочем, если вам нравятся интриги, то можно неплохо проводить время и в период затиший, но мне они не были по душе.

– Ну, не сгущайте краски. Ведь когда наступает время и у вас все получается, то это – слава, почет…

– Слава? Почет? – В его тоне слышалась неподдельная горечь. – Маразм, лучше скажите!

– Но вы же прославились после операции в системе Гонтцоль…

Тут он все-таки остановился и обернулся, наставив на меня палец (прямо на манер дяди):

– Вот я и говорю – маразм! Гонтцоль! Ха! Да если бы мне дали провести операцию, как я предлагал, – и мог сделать, между прочим! – то мы бы захватили всю систему целиком, а новоявленные друзья вашего Принца остались бы с носом! Но – мне не дали. Запретили. Сказали, что политические последствия будут непредсказуемы и могут привести к полномасштабной войне.

Вдруг покачав головой, он убрал с лица гневное выражение, развернулся и зашагал дальше.

– А политические последствия меня нисколько не волновали, и, с моей точки зрения, дело выглядело так, будто мне просто не позволяют наилучшим образом выполнять свою работу. Примерно то же самое, как если бы вам перед боем предложили: выйдите, покажите свою силу в первых раундах, но ни в коем случае не добивайте противника, а постойте у канатов и выиграйте тихонько по очкам. Куда бы вы послали предлагающего?

– Никуда. Я бы просто так не поступил.

– Ну а я не мог. Я вырос в семье военного и всегда принимал приказы всерьез… Поэтому с какого-то момента я понял, что смогу находиться в армии, только если буду отдавать все приказы сам. Но назначить меня главнокомандующим почему-то не спешили… Тем не менее еще какое-то время я терпел, но дела шли все хуже и хуже, пока наконец меня фактически не поставили перед выбором: или переходи на службу в Главный штаб, или иди гуляй.. А, как частенько любил повторять мой полковник: “Главный штаб – вот единственное место во всей Вселенной, где боевому офицеру делать абсолютно нечего”. Соответственно, я предпочел гулять.

Скажите, вы бы в такое поверили? Трудно ответить определенно, правда? Вот и я был на грани: в любом случае, даже если он и не лгал открыто, уж конечно, все было не так примитивно… К сожалению, теперь момент для выяснения подробностей уж точно был неподходящий. Луч майора перестал высвечивать мрак и уперся в металлическую стену, полностью перегораживающую проход.

– Ага! Вот и препятствие, которое ваш дядя назвал главным, – сообщил Уилкинс в унисон моим мыслям.

– Это что, глухая стена?

– Для нас.

– То есть?

– Ну, через нее можно пройти. Но только со стороны дворца.

– Да, действительно… Значит, тут и придется прожигать?

– Придется.

Мы уже вплотную подошли к перегородке, но Уилкинс, не останавливаясь, двинулся в сторону ее стыка с правой стеной туннеля.

– Но сначала надо отключить сигнализацию. Едва заметная нотка неуверенности, промелькнувшая в его голосе, заставила меня присмотреться к его действиям, а не бегать кругами в надежде чуть притупить вновь напомнившее о себе чувство голода. Но поначалу у него все вроде складывалось неплохо: поколдовав над прилегающим к перегородке участком стены, он отодвинул его в сторону, легко снял крышку с показавшейся в отверстии панели и… застыл.

“Задумался, наверное. Ничего удивительного”, – успокоил я себя, но прошла минута, другая – майор все стоял, и это значило, будто и впрямь не все так славно в Датском королевстве…

– Есть сложности?

– Нет, – живо отозвался Уилкинс. – Все очень просто. Идите сюда, герцог!

Подойдя, я заглянул через его плечо и увидел содержимое вскрытой панели, представлявшее собой хитросплетение разноцветных проводов, подсоединенных к разнообразным клеммам.

– Боюсь, что я ни черта не понимаю, майор.

– Да понимать тут особо нечего! На стенке установлено несколько датчиков, реагирующих на механические повреждения, выделение тепла и тому подобное. Датчиков много, они хорошо запрятаны в труднодоступных местах, но в целом система сигнализации сделана, как они на Рэнде, похоже, любят, – то есть через задний проход. Все сигналы идут не наверх, во дворец, а вот в этот коллектор, который и включает затем сирены. Так что если вырубить эту штуку, то потом тут можно хоть из плазменных пушек палить, никто и не почешется.

– Очень хорошо. В чем же…

– Проблема? Да в том, что электриком я как раз не подрабатывал! Короче, сложная схема, мне в ней не разобраться. Единственное возможное решение заключается в том, чтобы отключить питание. Как мне кажется, вот оно идет… – Чуть отвернув фонарь, Уилкинс поднял правую руку, в которой я заметил небольшую отвертку, и указал на провода, отходившие от разъема, расположенного несколько особняком. – Но тут их два, а, по моим представлениям, должно было хватить и одного. Отсюда вывод: если мы отсоединим нужный – все в порядке, если ошибемся – поднимем тревогу. Хотя вполне может статься, что все гораздо сложнее и мы поднимем тревогу в любом случае.

– Погодите! А в инструкции…

– Могу процитировать инструкцию касательно этого участка: “Дезактивировать блок сигнализации и прожечь проход в стене”. В общем, можно было бы подбросить монетку, но мы, пожалуй, поступим иначе. – Помахав отверткой между двумя проводами, Уилкинс повернулся ко мне и широко улыбнулся: – Итак, герцог, какой: красный или черный?

“Надо же, какое совпадение – опять мои родовые цвета, уже второй раз… – мимоходом отметил я и неожиданно перехватил свою собственную мысль: – Второй? А где был первый? А-а… Кнопки на приборе, который подарил мне Лан. Кстати, что он там говорил: черная – включить, красная – выключить… Гм. А почему бы и нет?..”

– Красный!

– Отлично. – Уилкинс занес было отвертку, но затем переложил ее в руке и по-простому, пальцами, выдрал черный провод…

Ничего не произошло, что, впрочем, не гарантировало, будто наверху сигнализация не включилась… Однако, забегая вперед, скажу, что то ли он действительно отсоединил нужный провод, то ли все это барахло за давностью лет перестало работать, но тревогу мы не подняли.

Майор же как ни в чем не бывало положил инструмент в карман, отмерил от двери несколько шагов, достал бластер, предложил мне отойти в сторону и занялся сварочными (или в данном случае разварочными?) работами. Провозился он дольше, чем я ожидал, но сплав, из которого была сделана стена, оказался весьма тугоплавким, и ему действительно понадобилась запасная батарея, да и ее хватило только-только… В принципе в этой задержке ничего страшного не было, только вот желудочный сок, выделяемый моим несчастным организмом, уже покинул отведенные ему природой пределы и плескался где-то в районе горла. Так что, когда Уилкинс убедился, что температура в районе выжженного проема стала приемлемой, и махнул мне рукой, со словами:

– Все, двинулись! Мы почти у цели, и до самого кабинета нам ничто мешать не должно! – я помчался за ним с превеликим усердием.

И точно, сразу за баррикадой туннель сузился и стал уходить вверх и вправо, а пройдя еще немного, я сообразил, что мы по спирали поднимаемся наверх.

Однако уже на третьем витке я вдруг почувствовал нечто такое, что вступало в противоречие с последними словами майора. И ощущение это с каждым шагом крепло, пока наконец не превратилось в уверенность, когда майор неожиданно остановился, словно налетев с размаху на невидимую преграду…

– Это еще что за черт?! В плане такого не было!

– В письменном, может, и не было, – согласился я, останавливаясь на шаг позади майора, – но дядя об этом подумал…

Теперь уже настала его очередь спрашивать:

– В смысле?

– Это силовое поле, майор. Керторианского происхождения. В нашем замке тоже такое есть.

– Как интересно… А что оно тут делает?

– Защищает, наверное. – Я пожал плечами. – Оно имеет сферическую форму и проникает через любую материю. Пробить его можно только с помощью орбитальной бомбардировки, да и то не наверняка.

– Понятно. – Майор опустил сумку, нагнулся, приложился головой о невидимый барьер, грубо выругался по адресу нашей планеты, развернулся вбок и достал из сумки приборчик Лана. – Насколько я понял, им может пользоваться кто угодно?

– Да, но…

– Что “но”?

– Меня смущают некоторые обстоятельства. Во-первых, расстояние – силовое поле тоже покрывает около двухсот ярдов; во-вторых, прибор может помешать чему-то включиться, но сработает ли он на уже действующее устройство, неизвестно; в-третьих, если будет перебой, даже очень короткий, Таллисто может это заметить и насторожиться.

– Ну классно! – перебил меня Уилкинс. – Значит, будем тут стоять и смущаться?

Прежде чем я успел как-либо ответить, майор одним движением подхватил с пола сумку, надавил большим пальцем на черную кнопку, прыгнул вперед и… проскочил. Не дожидаясь окрика, я тоже перешагнул черту и постарался хоть как-то сохранить лицо:

– Прыгать, кстати, было вовсе необязательно – поле очень тонкое.

Легкой усмешкой выразив свое отношение к замечанию, Уилкинс выключил наш прибор и протянул его мне:

– В дальнейшем, герцог, если обнаружите что-нибудь ваше, как вы любите говорить, то будьте любезны выключить это до того, как я упрусь в него лбом!

Я собрался слегка повздорить по поводу того, кто здесь командир, но потом плюнул: потраченное впустую время лишь отдаляло меня и от Вольфара, и от обеда…

Тем более что “в дальнейшем” никакие ухищрения нам не понадобились. Завершив подъем по спирали, мы оказались в маленькой каморке, за дальней стеной которой и располагалась, по словам Уилкинса, наша конечная цель – рабочий кабинет Президента Рэнда.

Тут, конечно, пришлось немного поволноваться, потому что определить с этой стороны, есть ли кто в кабинете, было невозможно. Но там никого не оказалось. Это выяснилось после того, как я дернул за указанный мне рычаг, а Уилкинс ворвался внутрь с бластером наперевес.

Что ж, дальше все было достаточно банально. Уилкинс закрыл потайной ход, отсюда выглядевший как шкаф для документов, и занял позицию позади этого шкафа, совсем рядом со входом в кабинет, а я пересек не слишком уж большую комнату и скрючился между кресел, стоявших вокруг невысокого столика.

К счастью, вопрос, долго ли я смогу так просидеть, прежде чем отправлюсь на розыски провизии, очень скоро перешел в теоретическую плоскость. Только я завязал сам с собой оживленную дискуссию по данному поводу (прошло с четверть часа), как за дверью послышался неясный шум… Я постарался стать максимально незаметным, и не напрасно: буквально через мгновение раздался щелчок замка, едва слышный шорох открывающейся двери, а затем с порога донеслись два голоса, очевидно, спорящие. В первом я сразу узнал графа Таллисто, второй же, по всей видимости, принадлежал его жене…

Глава 6

– Ты осел, дорогой! Говорила же я тебе: не тяни! И вот – чего ты дождался?!

– Не психуй, Хильда. – Слова графа были резкими, но тон оправдывающимся. – Ничего еще не потеряно…

– Чушь! Мы уже сейчас в невыгодном положении, а с каждой секундой твоего промедления зарываемся все глубже!

Голоса перестали приближаться, – очевидно, собеседники остановились примерно в середине кабинета, и в принципе Уилкинсу уже следовало начинать; по нашей краткой договоренности первым номером предстояло работать ему. Но, заинтригованный, видимо, началом диалога, майор решил обождать, и я заочно был с ним согласен.

Между тем после небольшой паузы Таллисто заговорил с едва ли не обиженной интонацией:

– Послушай, чего ты от меня хочешь?

– Ты знаешь.

– Мы не готовы.

– Это я уже слышала. Но лучше подготовиться все равно не удастся! Пора действовать, Дин!

Надо заметить, голос у жены графа был приятный. Низкий, бархатистый такой, с певучими интонациями… Куда меньше мне нравилось то, что произносилось.

– Ну же! Что ты отворачиваешься?

– Не думаю, что сейчас лучший момент… Пусть даже они примут решение о моем отстранении. Пусть! Это будет противозаконный акт, и, напротив, наши ответные шаги примут вид восстановления конституционного порядка.

– Снова чушь! Конфликт неизбежен – это всем понятно, и мы лишь даем им время консолидироваться и мобилизовать силы! Не забывай: все решит космический флот. А его-то мы держим за горло!

После этого пассажа у меня отпали последние сомнения: в данный момент речь в кабинете шла всего-навсего о небольшом государственном перевороте, который должен был превратить Президента в диктатора. Причем план этот явно вынашивался уже давно, и граф Таллисто был совсем не похож на его автора. Его следующие слова это подтверждали…

– Будет война, Хильда. Большая и кровавая, – тихо сказал граф.

– Что делать – у нас нет альтернативы.

– Есть. Я могу спокойно уйти в отставку. В конце концов, у нас достаточно денег…

– О Господи! Нет, только не снова!.. – прервала его жена. – Перестань же распускать нюни, Дин! О чем ты говоришь? Какая отставка?! Сейчас, когда наш друг почти готов…

– Да уж! Спасибо идиоту! На эту тему я даже разговаривать не желаю! – с неожиданной решительностью отрезал Таллисто, и в комнате повисла еще одна пауза, во время которой похолодало, казалось, даже у меня за креслами… Завершилась она вопросом, отчеканенным Хильдой:

– Итак?

– Ну хорошо, – едва слышно пробормотал Таллисто, и я подумал, что пора бы майору появляться на сцене. Так он и поступил.

– Что ж тут хорошего? – донесся до меня его укоризненный голос. – По-моему, скверно!

По кабинету пронесся шорох, но затем все стихло, и я, снедаемый любопытством, высунул голову поверх одного из кресел. Однако все выглядело примерно так, как и должно:

Уилкинс, отошедший на шаг от шкафа, стоял в непринужденной позе, с бластером в руке, а Таллисто и его жена – невысокая и достаточно невзрачная брюнетка – застыли посреди кабинета, развернувшись вполоборота ко мне и глядя на направленное в их сторону оружие. Впрочем, особо напуганными они не казались. Более того, Таллисто поинтересовался с неожиданной живостью:

– А вы кто?

Уилкинс аккуратно пожал плечами, и Таллисто медленно повернулся к нему, чуть приподнимая левую руку, – я следил за ней очень внимательно…

– Надеюсь, вы осознаете, насколько бесперспективно размахивать передо мной оружием? – любезно осведомился граф, но Уилкинс только приподнял одну бровь. – Вот как? Ну ладно…

Я почувствовал, как вокруг Таллисто возникает индивидуальное силовое поле, и в тот же миг он взмахнул левой рукой, пальцы которой были сплошь унизаны перстнями – один или даже несколько из них наверняка были оружием. Но я четко подкараулил этот момент, и вместо “бум!” у Таллисто вышло “пшик…”. Даже жалко, что граф стоял ко мне спиной!

– Что-нибудь не так? – столь же любезно спросил Уилкинс и кивнул в мою сторону: – Спасибо. Очень вовремя.

Через мгновение, когда я поднялся на ноги, Таллисто и его жена резко обернулись, и глаза графа расширились – словно бы от ужаса…

– Ранье… – хрипло прошептал он, и я улыбнулся:

– Хочу сразу извиниться, граф, что не внял вашей просьбе и не предуведомил о своем прибытии. Но в сложившейся ситуации я… как бы помягче выразиться… счел обещанную вами помпезность излишней!

Холодное лицо его жены вдруг исказила гримаса бешенства (ох, дядя, как вам не верить!), а сам Таллисто перешел в стадию изумления.

– Вас что-то удивляет, граф? Может быть, странная неисправность оружия? Да, помнится, барон Лаган тоже очень удивлялся перед тем, как получил дырку в полгруди. – Обойдя вокруг столика, я поднял правую руку, где держал прибор Лана, все еще прижимая большим пальцем кнопку. – Догадываетесь, что это? Да-да, граф, когда-то Лан сделал такой и вам… Но вы предпочли передать его “вашему другу”. Ошибусь ли я, сударыня, предположив, что за этим определением скрывалось имя Вольфара Рега?

Явно не собираясь отвечать, Хильда огляделась, а затем повернулась к мужу:

– Как они сюда попали, Дин?

Казалось, этот незамысловатый вопрос вывел Таллисто из транса. Во всяком случае, он с ухмылкой бросил:

– Нашла кого спросить! – а затем чуть прищурился и тоже взглянул на свою благоверную: – Но это не важно, Хильда… А важно то, что мертвый я им не нужен!

Я почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, и уже собрался пустить в ход кулаки, но не успел: Тал-листо и его жена резко бросились в разные стороны… Она устремилась обратно к двери, но была перехвачена недремлющим Уилкинсом. Тот не проявил галантности и, поймав ее за плечо одной рукой, другой нанес сильный удар рукояткой бластера за ухо. А вот граф развернулся и рванул в дальний от меня конец комнаты, в направлении, противоположном столу с пультами и окну, поэтому я несколько замешкался, недоумевая, что ему могло там понадобиться… Ну когда я понял, то сорвался с места как угорелый, но и этот рывок вышел запоздалым.

Дальнюю стену кабинета почти сплошь покрывал толстый ковер, изображавший какую-то пасторальную идиллию, но оставался он, вероятно, от прежнего владельца, потому что теперь поверх цветочков и лепесточков там висела небольшая коллекция холодного оружия: от кинжалов до тяжеленного двуручного меча. К ней-то и бежал Таллисто. Когда же через пару шагов я убедился, что помешать ему не успею, то разом перестал спешить, – очень к месту вспомнились слова дяди о том, что еще на Керто-рии граф отличался “любовью к спорту”… Но на Керто-рии существовал, по сути, один вид спорта – фехтование!

И хотя Таллисто в прежние дни не ходил в признанных мастерах клинка, но, думаю, только в силу своей молодости Теперь же, добежав до стены и выхватив из ножен тонкую гибкую рапиру, граф мигом утратил остатки нервозности. Он даже не стал занимать позицию, а лишь сделал маленький шаг мне навстречу и приглашающе улыбнулся, чуть приподнимая клинок в расслабленной кисти. Я немного растерялся, но тут из-за моего плеча донесся возглас Уилкинса:

– Я!

Очевидно, это значило, что он собирается взять противника голыми руками, и я хотел было предостеречь его, но передумал – зная характер майора, можно было не сомневаться в том, что возражения его лишь раззадорят – и, не сводя глаз с Таллисто, отступил в сторону…

Впрочем, майор был настроен отнюдь не легкомысленно: поравнявшись со мной и вложив бластер в кобуру, он не бросился в лихую атаку, а стал медленно приближаться к противнику, совершая плавные движения руками и корпусом и занимая при остановках стойки из различных видов единоборств. Я догадывался, чего он хочет: усыпляя таким образом бдительность Таллисто, приблизиться на выгодное для себя расстояние и затем внезапно атаковать каким-нибудь изощренным приемом, а таковые в его арсенале, без сомнения, имелись… Однако Таллисто тоже все это понимал и выработал, как выяснилось, собственный план. Дождавшись выгодного для себя расстояния, он еще одним коротким шагом разорвал дистанцию и выбросил рапиру вперед в стремительном выпаде, нацеленном в туловище майора. Тот, хоть и пойманный в начале очередного движения, успел развернуться, уклоняясь вправо, но клинок в руке Таллисто, изогнувшись как живой, последовал за ним, превращаясь в размашистый горизонтальный удар на уровне бедра. Сердце у меня екнуло, но майор, демонстрируя удивительную координацию, сумел поймать равновесие и подпрыгнуть, пропуская клинок под собой. Тем не менее инициатива была у Таллисто, и действовал он настолько быстро, что майор еще находился в фазе прыжка, а в грудь ему уже вновь следовал короткий выпад… Не знаю уж, что выручило Уилкинса – интуиция или богатый опыт, – но он принял единственно возможное решение: не стал вставать на ноги, а просто повалился на бок, разминувшись на пару дюймов со свистнувшей над плечом сталью, и откатился назад… Таллисто не попытался преследовать его, равно как и не обратил никакого внимания на меня, тоже оказавшегося практически в зоне досягаемости прямой атаки. Вместо этого он чуть картинно поднял рапиру, будто отдавая салют, отошел на прежний рубеж и еще раз улыбнулся…

Смысл улыбки был понятен: “Валяйте, ребята, наступайте – время-то идет!” Да, время, безусловно, работало на графа: в любой момент кто-нибудь из его подчиненных мог попытаться войти в кабинет и поднять тревогу или Хильда, пока что покойно лежавшая на полу, могла очнуться… Но у меня никаких дельных мыслей не было, а Уил-кинс только чуть выдвинул вперед нижнюю челюсть и пошел на второй заход.

Пересказывать этот раунд в деталях нет смысла: он мало чем отличался от предыдущего. Только Таллисто вместо продольно-поперечных использовал серию диагональных рубящих ударов, для которых рапира в принципе не предназначена. Но, преследуя, по-видимому, единственную цель – отогнать майора, – он ее достиг. Уилкинс вновь вынужден был отступить – на этот раз на своих двоих, зато с разрезанной на груди рубашкой. Чудо еще, что обошлось без крови…

Тут я уже окончательно решил приказать майору заканчивать эту комедию, достать бластер и вывести Таллисто из строя. Собственно, я даже удивился, почему он не сделал этого раньше. Но пока я удивлялся, майор без передышки вновь отправился вперед, резко изменив тактику. Впрочем, не уверен, что это можно назвать сменой тактики: проведя пальцем по прорехе на рубашке, Уилкинс в свою очередь усмехнулся, чуть развел руки и пошел на Таллисто с видом: “Ну, сейчас я тебя разорву!”

У графа это тоже вызвало недоумение. Более того, он впервые стал en garde, постепенно опуская острие рапиры на уровень груди. А когда между ними осталось чуть больше шага, Таллисто нанес сильнейший удар прямо в середину корпуса наступающему противнику, удар, от которого, казалось, спастись невозможно. Но Уилкинс знал, что делал, – он хотел потягаться с Таллисто в скорости реакции, сведя ситуацию к единственному удару. Что ж, реакция у майора была без преувеличения великолепной: в мгновение ока он вернул себе гибкость, согнул ноги в коленях и, унося корпус далеко вправо, выбросил левую руку вперед. В результате Таллисто вновь промазал, рука Уилкинса сомкнулась поверх его пальцев на рукояти рапиры, и я готов был уже аплодировать ловкости своего напарника, но… Но получилось, что граф его переиграл. То ли он просчитал события на ход дальше, то ли просто здорово сориентировался, но, почувствовав захват, не растерялся, поймал майора свободной рукой за локоть, моментально развернулся на сто восемьдесят градусов и провел классический борцовский прием – бросок через плечо. Уилкинс не успел предпринять ничего, а силы Таллисто, как и любому керторианцу, было не занимать, так что пришлось моему товарищу совершить небольшой полет головой вперед, прямо на стену… Ковер отчасти смягчил удар, но все равно Уилкинс, явно оглушенный, бесформенной грудой рухнул на пол, и…

И тут настала моя очередь покинуть наконец категорию зрителей. Причем отнюдь не в связи с желанием помочь майору – таковое даже не успело оформиться… Просто Таллисто сам решил со мной покончить, пока никто не мешает! Развернувшись в мою сторону, он сделал два длинных скользящих шага, уже отводя руку с рапирой для удара…

Возможно, меня спасло то, что я сохранил в этот момент присутствие духа, а может, виноват и Таллисто, излишне уверовавший в свои силы и действовавший чересчур примитивно. Но так или иначе, я не сделал ни малейшей попытки уклониться, а он – как-то меня обмануть. Поэтому, когда острие рапиры с расстояния в ярд устремилось точнехонько мне в сердце, мне оставалось только проверить состояние собственной реакции. К счастью, она оказалась на уровне – я успел защититься, попросту подставив правую руку под острие клинка. Предплечье мгновенно пронзила резкая, жгучая боль – у Таллисто хватило силы, чтобы пробить мою руку насквозь, но, выскочив на дюйм с внутренней стороны, клинок застрял. И тут же я изо всех сил дернул в сторону и вниз словно охваченной огнем правой рукой, а левой нанес прямой удар, не особо целясь… Рапира вырвалась из руки Таллисто, а сам он отлетел на пару шагов, получив мой свинг по ребрам. И все было бы ничего, но я вдруг заметил, что граф напряженно смотрит не на меня, а куда-то вбок. Даже не задумавшись над возможностью уловки, я скосил глаза в том же направлении и… увидел серенький приборчик Лана, лежавший на полу в нескольких метрах, ближе к центру комнаты! Разумеется, я же все это время держал его в своей несчастной правой и теперь выронил, когда выбивал у него рапиру!

В следующую секунду Таллисто бросился за приборчиком. Я тоже, но тотчас споткнулся и упал на колени. Не иначе, по-прежнему болтавшаяся в ране рапира задела какой-то нерв или что-то в таком духе. По крайней мере, мое сознание вдруг затопила боль, настолько всепоглощающая, что из горла против воли исторгся вопль, а в глазах будто вспыхнуло слепящее белое пламя… Чисто механически, не отдавая отчета в своих действиях, я потянулся левой рукой к правой, нащупал холодное стальное лезвие и дернул наружу… На мгновение стало еще хуже, я чуть не потерял .сознание, но затем зрение ко мне вернулось.

И против ожидания моим глазам предстал еще не смертный миг. Естественно, Таллисто без помех подобрал прибор и сейчас стоял с ним в руке, готовясь нажать на кнопку, но пальцы его заметно тряслись, и глаза смотрели совсем не на меня… А на Уилкинса, едва-едва вскарабкавшегося на четвереньки, но уже нашаривавшего бластер в кобуре у пояса. Я вскочил, и одновременно с этим Таллисто нажал-таки на кнопку, отключающую поле, а майор выхватил оружие и распрямился, стоя на коленях. Не знаю, кто из них выстрелил бы в последнюю секунду первым, – меня не устраивал любой результат. Поэтому я присвоил эту последнюю секунду себе! В самом прямом смысле…

Может быть, вы заметили, что однажды я упоминал об одной побрякушке, вывезенной некогда с Кертории, – кулоне, замедляющем время. Я действительно сроду им не пользовался, просто не мог включить, но тем не менее, собираясь в гости к Президенту, захватил с собой в числе прочего, и сейчас этот кулон (в принципе задуманный как дамское украшение и предназначенный для ношения на шее) валялся где-то в кармане брюк… И вот, когда генератор Лана отключился, я рванулся к графу, в свою очередь занося левую руку для удара и с отчаянным усилием взывая мысленно к кулону… Возможно, мне помог некий вновь обретенный в последнее время навык или желание было уж очень велико, но древняя магия сработала: я понял это по тому, как словно в замедленном повторе ползет вверх рука Таллисто. Она дошла лишь до пояса, а я был уже рядом и только изменил слегка точку удара: вместо челюсти – в скулу. Как правильно заметил граф – мертвый он был мне не нужен…