Текст книги "Империя полураспада"

– Вот те раз, – всплеснул руками Александр Викторович. – Так я сейчас беседую с будущим императором мира. Если документ тобой расшифрован, и владелец у него – один, то предположение напрашивается очень простое.

– Ни мне, ни старцам не нужна власть, тем более в этом мире, – горько улыбнулся Константин Константинович. – Важно землю уберечь от Третьей Мировой.

– Ну, от войны, мне кажется, и так спрятаться не получится, – хмыкнул Знатнов. – Здесь важное место будет занимать объединение наций. Если, как ты предполагаешь, китайцы пойдут на создание коалиционного блока с Россией, то американцы сразу же зашевелятся. Для них такой блок – потеря власти над миром. И эти ребята приложат максимум усилий, чтобы помешать созданию такого союза. Если китайцы это уже поняли, то объединение неизбежно, а за ним и война.

– Мы оба приходим к мрачным логическим прогнозам, – произнёс с сожалением Константин Константинович. – Только ведь известно давно, что никогда, ни в одной войне победителей не было.

– Это знаешь ты, знаю я, но не знают американские архантропы, – Александр Викторович сцепил пальцы рук и на секунду задумался. – Вообще-то, мне кажется, Смарагд не просто так хочет пригласить меня в гости. Или я ошибаюсь?

– Нет, ничуть, – кивнул Быструшкин. – За староверами будущее. Ведь обособившись в непроходимых местах, они сумели сохранить крупицы знаний, предназначенных для развития человека на этой планете. Вот и сюда Смарагд пожаловал, чтобы избежать возникновения войны. Он предупредил также, что скоро ко мне гости пожалуют, чтобы мы начеку были.

– Какие гости?

– Ха! – заулыбался Константин Константинович. – Я уже говорил, что нынешний президент к нам собирается? Информация верна, так как её Смарагд сообщил. Старцы умеют в будущее заглядывать. Так вот. Чуть раньше намерены приехать чужие. У многих масонских организаций есть подозрение, что мы здесь доступ к мифическим кладам получили. Это реликтовое учение тамплиеров. Но самые сообразительные поняли: в Аркаиме – ключ к овладению всем миром. Здесь вход в Шамбалу, а не на горе Сумеру.

– Есть такая гора?

– Да, – кивнул Быструшкин. – Согласно атайским мифам, трижды острый пуп земли находится в центре священной горы Сумеру. Из него произрастает чудесный железный тополь. Енисейские остяки верили, что это отражение Полярной звезды. По преданиям через вершину горы можно проникнуть в высшие миры и обрести все степени просветления, то есть бессмертие, управление погодой, вплоть до уничтожения воздуха на всей планете. Китайцы издревле называют эту гору Куньлунь или дословно – «центр земли». Каждый в обители верховных владык может стать даже духом. У тех же китайцев, между прочим, существует поверье, что земля носит исключительно женское начало.

– Так оно и есть, – пожал плечами Знатнов. – Ведь даже имя планеты – Земля!..

– В Китае рассказывается немного по-другому: когда-то Верховный Духовный Вождь спустился с неба, вырвал из своей бороды пять волосинок, которые тут же превратились в пять чудесных красивых девушек. Первая призналась отцу, что больше всего хочет стать женщиной и рожать малышей, только ни за что не согласится жертвовать ради будущих детей ни своим свободным временем, ни удовольствиями, которые можно взять от жизни на земле. А если же её дети вырастут ворами, развратниками, убийцами и даже нелюдями, то матери это вовсе не должно касаться. Она дала детям жизнь, а как и на что её используют – это личное дело каждого ребёнка в отдельности.

Отец Вседержитель выслушал первую дочь, вздохнул и сказал, что имя у старшей будет Смерть, ибо кроме горя этому миру она ничего не сможет подарить.

Вторая с радостью сообщила Отцу, что её заветной мечтой является так же, как и у сестрицы, желание родить как можно больше детей. Разница меж сёстрами была только в том, что вторая хотела всё своё время, все силы, все знания и умения подарить детям, чтобы те научились жить на земле. «Ну и дурочка, – сразу же отозвалась Смерть, – ты отдашь им всю свою жизнь и душу, а взамен не получишь ничего».

«Что ж, – ответила ей сестра, – мне будет достаточно для радости знать, что мои дети живут хорошо и делают то, что должны сделать в этом мире».

Потом пришла очередь третьей сестрицы, которая призналась Отцу, что не хотела бы детей ни плохих, ни хороших. Лучше бы стать матерью всего сущего на Планете: что породила, то к ней и вернётся. Всевышний тут же окрестил дочку Матерью Сырой Землёй.

Четвёртая же попросила, чтобы Отец сделал её Огнём. Ведь с Огнём материя становится живой душой. Существует душа в Огне, существует Огонь в душе.

А пятая сестрица пожелала стать Водой, чтобы очищать и делать мудрым весь народ на планете. Притом Вода всегда может оградить от нападок отрицательных энергий.

Всевышний поместил Огонь, Землю и Воду в тела первых сестёр и те благополучно забеременели. Отец сказал сёстрам, что они станут прародительницами всего живого народа. Но сначала много будет рождаться злых людей, лишь несколько позже добрых станет больше. Только всё имеет свой конец и начало: возможность и умение умереть – это завоевание, без которого человечество не смогло бы существовать, потому что жертва равна Богу во всём. Земля, Вода и Огонь снова превратятся в прекрасных девушек. Но если опять захотят плодить людей, жителей планеты, то всё возобновится.

– М-да, – крякнул Знатнов. – История занимательная. Только вернёмся всё же к нашим баранам. Итак, ты мне советуешь отправиться в гости к старцу Смарагду? Почему же он сам меня не пригласит?

– Я же тебе говорил, – поморщился Быструшкин. – У них совсем другая жизнь и другие человеческие отношения. Ежели у нас принято приглашать или ждать пока пригласят, то у них напрашиваться в гости положено по мере надобности. Ведь тебе надо – не ему. Значит должен сам попроситься. Сможет взять – то обязательно возьмёт, а если же не сможет, то откажет сразу, не кривя душой. Вот тогда обижаться не следует. А если возьмёт – радуйся. Получишь то, чего не имеет пока никто на этой планете, и вряд ли в скором будущем заимеет. А мне привезёшь оттуда ключик, как открыть вход в Шамбалу.

– Погоди-ка, – нахмурился Знатнов. – Ты говорил, что брезгуешь властью. Так зачем же ключ от входа? Он действительно здесь? – не поверил Александр Викторович. – Где же он? Ты видел?

– Да, здесь, – кивнул Константин Константинович. – В той самой небольшой пирамиде, возле которой состоялся молебен энергетике планеты. Войти туда можно. В середине пирамида пуста, и там растёт деревце прямо из большого камня, из-под которого вытекают два ручья. Во всяком случае, на железный тополь тутошнее деревце никак не смахивает. Если это – центр мира, то слишком уж неказист. Но сам Заратустра когда-то говорил, что здесь родится Саошиант – Тот, кто принесёт в мир благо. Это будет в эпоху перехода Земли из созвездия Рыб в созвездие Водолея, то есть на рубеже эпох.

– А Заратустра здесь при чём?

– Как, ты не знаешь? – округлил глаза астроархеолог. – По всему миру пролетела новость, что профессор Государственного Лондонского университета Мэри Бэйс пришла к ошеломительному выводу: Заратустра жил и родился в азиатских степях к Востоку от Волги, на юге Урала, то есть здесь, в Аркаиме. Уже отмечено, что город даже в полуразрушенном состоянии хранит колоссальную энергию, которая в переломные моменты всегда посылается людям, предки которых – выходцы из этих мест. Так что именно тут увидел свет Заратустра из рода Спитамов, пророк первой всемирной религии, то есть веры. Потому что религия разъединяет людей, а вера объединяет. И здесь же находится первая из благих земель Чуди, Ариев и Русов. Это духовный центр всего арийского мира и России. Основанием исторического заключения профессору послужили исследования Жака Делиля, экспедиция которого работала здесь во времена Екатерины в поисках Ариан Вэджи. Французы искали место рождения Одина, а наткнулись на Аркаим.

– Неужели здесь действительно спрятан где-то вход в потерянный рай? – глаза Знатнова загорелись искренним интересом. – Если не потерянный, но до сих пор не найденный.

– А ты не думаешь, что люди были просто не готовы к знакомству с памятью прошлого. Ведь Уральские горы раньше назывались Рипейскими, – Константин Константинович поднял вверх указательный палец правой руки. – И название это было известно даже Ломоносову, Державину, Екатерине Великой. Ещё тогда не подвергалось сомнению, что Рипейские горы не разделяют, а соединяют Европу и Азию, как левое и правое полушарие в человеческой голове.

Так что меридиан Гринвича оказался совсем не там, где ему быть предназначено. Как раз поэтому люди рыщут по всей земле, разыскивая, кто потерянный рай, кто золото Маккены, кто сокровища Соломона, кто Атлантиду и Лемурию, а очень многие решения находятся совсем рядом и не подлежат исканиям. Надо только знать, как открыть вход в запредельные миры к запредельным знаниям и как их применять не для завоеваний, а для развития всего человечества.

А сейчас нам пора идти, Смарагд, я думаю, уже возле костра дожидается. Не будем испытывать терпение старца.

Знатнов с Быструшкиным вышли из вагончика и издалека увидели старца, подкидывающего в костёр поленья, разгорающиеся под котелком с водой.

Мужчины поспешили присоединиться к Смарагду и взяли на себя поварские обязанности. После молчаливой трапезы, Смарагд наконец-то изволил заметить своих сотрапезников и, допивая духмяный травяной настой, именуемый здесь «Степным чаем», сообщил:

– Се мирови имамы. Пора, братове, икос вознесть в нашенской храмовине. Я отбуду сей час.

Судя по тому, что Александр Викторович получил тычок в бок от Быструшкина, сидящего чуть сзади, наступила пора проситься к старцу в гости.

– Отче, – замялся Знатнов. – Отче, нельзя ли мне с вами?

– Занежне хотца? – улыбнулся старец.

– Ага, – кивнул Александр Викторович. – Ведь тех знаний, что в вашей храмовине, мне нигде уже не найти. А они так могут надобны бысть и мне и чуриле энтому, – Знатнов кивнул на астроархеолога, притаившегося за спиной, но от очередного тычка в бок тот воздержался. Только всё же недовольно заворчал. От Смарагда это не укрылось, он развеселился.

– Тогда в добрый час! Храни Господь рабов Твоих…, – Смарагд поимённо стал перечислять астроархеологов, работающих вместе с Быструшкиным на восстановлении Аркаима.

Знатнова поразил именно этот факт, потому что сам он провёл достаточно времени в обществе археологов, но до сих пор знал по имени не всех. Может быть, хватало того, что они сами его – московского гостя – знают?

Но, если старец считал нужным относиться с должным вниманием и уважением ко всем окружающим, значит, в этом есть определённый жизненный смысл. Ведь раньше люди действительно жили дружнее: например, медведковские или химкинские мужики знали, что случилось в Замосковоречье и наоборот. Даже царь-батюшка не боялся в народ запросто выходить, не заботясь об охране. А нынче: «…главный пастырь на Руси и тот с телохранителем…», вот поэтому и жизнь не ладится.

Тем временем, отец Смарагд закончил молебен и отправился к берегу Сынташты, сделав знак Александру Викторовичу следовать за собой.

Отец Смарагд остановился на берегу реки в позе оранты. Этот символ молитвы сохранился на Руси с давних пор – стояние перед Богом, можно даже не в храме, с поднятыми вверх руками. Значит, Смарагд просил прямой помощи у Бога. При этом он принялся что-то бормотать, но явно не молитву. Вскоре Знатнов стал различать слова:

 
Стрибу, Стрибу, подобрей,
На крупчатку нам повей,
На крупчатку да на дерть,
А без тебя людям смерть!
Повей Стрибу нам из неба,
Треба нам на завтра хлеба!
И среди зелёных звёзд
Положи хрустальный мост!
 

Только старец закончил своё заклинание, как откуда ни возьмись, налетел сгусток колючего, но не холодного ветра. Раздался даже звон серебряного колокольчика – этот звук хранит свирепый Самум, готовый порезвиться в Сахаре. А здесь, над речкой, образовалось маленькое, облачко, постепенно разрастающееся в молочный клубящийся шар. Увеличиваясь в объёме, шар превращался в зеркальную ёлочную игрушку огромных размеров.

Зеркальный шар завис над водами реки, и откуда-то из его глубин на берег к ногам старца стала опускаться лестница, напоминающая эскалатор метрополитена. Только это сооружение не было похоже на челюсти беззубой старухи, утробно проглатывающие ступеньки эскалатора. Наоборот, лестница, уходящая в туманное Зазеркалье, словно приглашала пройти по ней в потусторонний мир.

Существует поверье: когда-то обитатели Зазеркалья могли свободно переходить в наш мир и обратно, но однажды им запретили это делать, поскольку они сеяли смуту в нашем мире. Теперь сущности Зазеркалья способны лишь повторять движения и облик человека, но никак не вмешиваться в его жизнь. И всё же любое зеркало забирает частицу души человеческой. Оно как бы скрывает в себе двойника, аккумулирующую негативную информацию о своём отражении.

Недаром же зеркало закрывают, когда в доме умирает человек. Это чтобы доппельгангер[19]19
  Доппельгангер (нем.) – зазеркальный двойник.


[Закрыть] не проник в наш мир и не поселился в мёртвом теле. Поэтому издревле на Руси было принято следить за чистотой зеркал, и не позволялось девушкам долго вертеться перед зеркалом, поскольку оно могло превратить человека в бездушную куклу, забрав его душу зеркальному двойнику. Это же зеркало не отражало ничего! Шар зеркала был каким-то туманным, готовым очиститься в любую секунду, но вот только когда?

Смарагд снова подал знак Знатнову, и первый ступил на хрустальную лестницу. По мере приближения к матовому зеркалу, старца окутывал такой же искрящийся белёсый туман.

Знатнов с некоторой опаской тоже ступил на лестницу. Она оказалась твёрдой и под каблуками даже тихохонько позванивала. Смарагд уже скрылся в зазеркалье, и Александр Викторович прибавил прыти, чтоб не отстать, не зависнуть где-нибудь в межвременье. Скоро вокруг ничего не стало видно кроме клубящегося искристо-молочного тумана. Но, судя по тому, что узкая дорожка под ногами никуда не пропадала, надо было идти дальше. Любой путь кончается, Значит, тропинка эта должна привести куда-то.

Вдруг туман резко рассеялся, будто упал вниз и растёкся лужицей по земле. Знатнов очутился у какого-то предгорья. Перед ним по крутому склону вверх убегала тропинка. Старца нигде видно не было, но Александр Викторович чётко понял: надо подняться вверх по обрывистой тропке к видневшемуся в скале пещерному провалу. Так он и сделал.

Тропинка, сначала относительно пологая, всё круче задиралась вверх. Уже из-под сапог Знатнова срывались вниз камушки, но никакого камнепада не предвиделось. Наконец Александр Викторович преодолел кручу и взобрался на площадку, которая представляла собой удобное место перед входом в пещеру.

Знатнов огляделся. Внизу, недалеко от скалистой, покрытой кустарником кручи, протекала речка. Впрочем, к ней вряд ли можно было применить термин – протекала, поскольку до краёв была полна топляками. Видимо, где-то в верховьях существовал крупный лесоповал, спиленные деревья очищали от веток и сплавляли вниз по реке. Невысушенное дерево никак не хотело сплавляться и благополучно тонуло, а почистить русло, видимо, уже было некому.

Александр Викторович, оглянувшись ещё раз вокруг и нигде не обнаружив ушедшего вперёд старца, решил заглянуть в пещеру, поскольку это был единственный путь, открывшийся ему после перехода по лестнице. Тем более, что лестница и туманное облако сразу пропали, так что назад пути не было.

В каком мире, измерении, веке он сейчас находился – оставалось пока неясным. Природа ничего подсказать не могла, хотя горные склоны везде были укутаны зелёнными травяными перинами, густо пробивающимися сквозь них могучими кедрачами, вековыми соснами и даже вездесущим вересником.

Лес успокаивал, убаюкивал. Но тропка здесь была единственная – в пещеру, как своеобразная подсказка. Помнится, Быструшкин говорил, что старообрядцы нашли в горах свое, неведомое никому, место и ведут там совершенно обособленную жизнь, игнорируя земные войны, склоки, раздоры, борьбу за власть.

Может быть, через пещеру действительно можно попасть в царство соседей, до сих пор не пускающих к себе никого? Интересно, они живут в нашем мире или параллельном, спасаясь от чужих?

Александр Викторович перекрестился, выдохнул зачем-то воздух и нырнул в пещерный лаз. Сразу со всех сторон свалилась темнота. Сзади ещё пробивался яркий солнечный свет, но любая пещера – царство злобных горных духов, а так же гномов, не терпящих солнца. Гномам, возможно, фонарики вовсе не нужны были, а вот как Знатнову не заблудиться в потёмках без фонарика? Но ни о каком фонарике он до сих пор, конечно, не думал. Ведь дорожка перед ним была только одна! Значит…

Вдруг откуда-то спереди донёсся то ли хрип, то ли вопль, перемешанный с человечьим хрипом:

– Хабибуллин! Мочи козла! Этот не должен уйти!

Тут же из темноты на Знатнова бросилось нечто чёрное, узловатое. Александр Викторович инстинктивно сжался. Это его и спасло. Напавшее на него животное чем-то пыталось ударить, поскольку над головой Знатнова раздался свист рассекаемого воздуха. Задуматься о том, что рассекало пещерный воздух, не было ни времени, ни желания. Александр Викторович просто ударил чёрный сгусток, вслепую куда придётся, вложив в удар всю силу, на какую был способен. Кулак погрузился в плотную, упругую и явно живую биологическую массу.

Раздался хруст, будто сломалась сухая деревянная жердь или треснула кость.

– Хабибуллин… падла…

Впереди в темноте что-то звучно шлёпнулось на базальтовый пол пещеры. Но сзади появился ещё один нападающий. Знатнов почувствовал его спиной. Он прыгнул в сторону, сжался и попытался выпрямиться, обернувшись лицом к неприятелю. Но опоздал всего лишь на десятую долю секунды. Этого нападавшему оказалось достаточно. Пещерный воздух содрогнулся под тем же рассекающим свистом, и на голову Знатнова обрушился страшный удар.

Свет померк, хотя в пещерном «предбаннике» его и так почти не было. Теряя сознание, Знатнов всё же успел подумать: удалось ли старцу увернуться от охотников за головами? Если здесь была засада, то, как всем остальным староверам удаётся ускользать от нападающих?.. Но, если войнушки-ладушки, значит, никакое это не царство теней…

Глава 9

– А ты вовсе недаром меня встретил, – глаза у Ксюши сверкали удивительным внутренним огнём, таким же сверкает штормовая волна, грозовая туча или же сумасшедшая ледяная метель. Именно этот блеск выдаёт неуёмную силу стихии, либо душевной бури.

На этот взгляд Родион давно уже обратил внимание – каждый раз внутреннее пламя, таящееся в глубине души девушки, пронизывало его, будто огненная вспышка во время пожара. Но с ней он чувствовал себя совсем не так, как в экстремальных ситуациях. Вместе с Ксюшей приходило спокойствие, уверенность. Даже не просто уверенность, а убежденность, что рядом с ней Родион никогда не сделает никаких досадных промахов или ошибок.

Интуитивно чувствовалось, что в душе девушки таится огромная сила, способная дотла выжечь сознание мужчины. Но как ни странно, Родиону хотелось верить и доверять этому огню. Он знал, что тут бояться нечего, что здесь – часть того мира, который ждёт его уже давно, как настоящего хозяина, а не гостя.

Каждый человек в борьбе с самим собой уничтожает образ. Возможность выражать себя в необычных ситуациях – это, по большому счёту, борьба с собственными комплексами. И в такой необыкновенной борьбе любой запросто может погибнуть, может исчезнуть бесследно.

А Ксюшин огонь полыхал энергией победы над всеми внутренними и внешними комплексами. Причём, победа могла быть вовсе не растаптыванием или загонкой под каблук чего-либо. Победа могла выражаться и в умении умереть.

Возможность и умение умереть – это тоже особое завоевание, без которого человечество не смогло бы существовать. Человек получает жизнь и приходит в этот мир только тогда, когда согласится на будущую смерть, потому что настоящая жертва равна Богу во всём.

Когда Родион понял эту истину, то понял также, что действительно недаром встретил Ксюшу на своём жизненном пути. И неслучайно они оказали особое внимание друг другу, когда их дороги неожиданно пересеклись.

– Я не думаю, что ты об этом пожалеешь когда-нибудь, – продолжила Ксюша начатый разговор. – Каждый человек получает заслуженное, остальные остаются холостыми.

– Чего? – ошалело переспросил Родион.

– Только не думай, что я тебя хочу в ЗАГС затащить, – взглянула на него Ксения. – Это исключено. Ни мужчина женщину, ни наоборот, никогда не удержит какими-то чернильными штампами или «любовью в законе». Если нами и будет сделан выбор, то исключительно по собственной воле.

– А если я тебя в церковь под венец потащу? – выпалил Родион и тут же испугался.

Ксения снова внимательно посмотрела на него, потом отвернулась и принялась усиленно разглядывать танцующие в соседнем зале ресторанные пары. Каждой девушке важен именно этот долгожданный миг.

Она может долгие годы переносить беззаветную любовь бабушек и дедушек, беспрестанную воркотню пап и мам, зависть братишек, сестрёнок или сверстников. Но в один из самых главных дней своей жизни она вдруг поймёт, что с Неба было послано только для неё одной то существо, признающееся ей в любви и готовое ради неё на любые рыцарские подвиги.

– А ты можешь исполнить моё желание? – глаза Ксении озорно блеснули.

– Любое и даже сию секунду!

– Тогда встань на уши, – снова улыбнулась девушка.

– На уши? – озадаченно переспросил Родион.

– Мне не надо Луну с неба, не надо убивать дракона, не надо мешок тугриков. Просто встань на уши. Сможешь?

Растерянность Родиона стала проходить: он наморщил лоб, что-то соображая и прикидывая. Потом покопавшись у себя в карманах, вытащил блокнот, пару авторучек. Затем, что-то придумав, Родион быстро вырвал из блокнота пару листков чистой бумаги и, скрывая от Ксюши, принялся делать какие-то зарисовки. Потом бросил листки на пол. Ксения увидела два изящно изображённых уха, под которыми красовались надписи: «правое» и «левое». Родион следил за выражением её лица и когда понял, что девушка прочла надписи, встал своими лакированными туфлями на оба рисунка.

– Желание дамы для меня – закон! – скромно потупившись, произнёс капитан.

Ксюха залилась восторженным смехом и захлопала в ладоши.

– Молодец! Именно такой выдумщик мне и нужен, если только…

– Что «если только»? – тут же переспросил Родион.

– …если только я ему буду нужна.

Взгляд девушки не отрывался от глаз капитана, и Родион понял, что она примет без обиды любой ответ, но только немедленно.

– Конечно, нужна, – глаза Родиона непроизвольно увлажнились. – Ты ещё в этом сомневалась?

Ресторан, с заманчивым названием «Краб-хауз» был воистину живописен и необыкновенен. Может быть, из-за этой особенности Родиону захотелось пригласить Ксюшу именно сюда. Об оригинальной «столовке», недавно открытой возле Манежной, он слышал и раньше благодаря широкой рекламе, передаваемой исключительно по «сарафанному радио». Так что в посетителях недостатка не было. Проблему создавали цены: здешние блюда стоили вдвое, а то и втрое дороже, чем в остальных московских ресторанах. Зато нигде нельзя было найти то, что запросто подавали здесь.

Некоторые кушанья готовили прямо на глазах у заказчика. Это ничуть не шокировало публику. Наоборот, новшество легко вписалось в ресторанный быт, поскольку многие из владельцев дорогих ресторанов по достоинству оценили новшество и начали вводить всякие «прибамбасы» в своих заведениях, стараясь поразить и переманить уважаемую публику.

Ксюша согласилась посетить диковинную ресторацию, и была поражена не меньше своего кавалера. На втором этаже, куда они поднялись, прямо в полу красовались два проточных бассейна с перекинутыми над ними деревянными мостиками. В одном бассейне шныряли хищные мурены, в другом валялась на островке парочка настоящих живых кайманов.

Девушка, увидев такое, непроизвольно схватила за рукав своего спутника. Во всяком случае, она не ожидала увидеть экзотики в таком количестве, но хозяева оригинального кабачка, видимо, твёрдо решили всегда удивлять посетителей.

Уединение влюблённой пары нарушил подоспевший официант. Ксюша, не теряя времени, углубилась в мудрёное морское меню. Ей нравилось здесь всё, особенно названия блюд.

– А что вот это – «Хвост дьявола», – подняла она на официанта искромётные глаза.

Тот, вероятно, тоже заметил необычный огонёк во взгляде посетительницы и непроизвольно передёрнул плечами.

– Знаете, я сам его ещё не пробовал этой рыбы, но говорят, блюдо из неё получается восхитительное, – пояснил официант. – Причём, готовить будут прямо у вас на глазах.

– Это как?

– Очень просто, – официант позволил себе улыбнуться. – Прямо сюда подвезут стол с расположенной на нём горелкой. «Хвост дьявола» извлекается из прозрачной кастрюльки. Печётся у вас на глазах, укладывается в тарелку и подаётся к столу.

– Ой! Я его хочу! – Ксюша посмотрела вопросительно на Родиона. – Можно?

– Это самое дорогое наше блюдо, – посчитал нужным предупредить официант. – Но, уверен, вы останетесь довольны.

– Любезный, – прервал его Родион, – мы ведь не торговаться сюда приехали.

Скажите-ка лучше, что это за «Монетка Св. Петра»?

– Эта рыбка водится только возле северного берега Сицилии, – официант сделал неопределённый пасс рукой в воздухе. – Говорят, что Святой Пётр держал монетку в вытянутой руке, и тень от неё падала на морскую гладь, где в это время лежала на боку рыбка. Тень монетки навсегда отпечаталась на боку рыбки, и она получила впоследствии это имя.

– Надеюсь, её приготовят на обычной плите?

– Да, конечно.

– Тогда моей даме продемонстрируйте поджаривание «хвоста», а мне будет достаточно рыбки Святого Петра.

Официант улыбнулся, но поклонился и несколько раздумчиво добавил:

– Я бы рекомендовал предварить основные блюда оригинальным шашлыком из морепродуктов.

– Такое бывает? – удивилась Ксюша.

– Ещё как, – оживился официант. – На шампурах очень быстро поджариваются тонкие ломтики осьминога, тигровой акулы, кита, омара, Карибского угря, Тихоокеанского окуня и ещё десятка два кусочков различных рыб. Подаётся блюдо быстро под морскую капусту под соусом Марешаль вместе с языками пресноводного карпа. Всё это – предварительная закуска к обеду под выдержанный Шардене.

– Впечатляет, – несколько озадаченно произнёс Родион. – Знаете, мы очарованы вашим consommé impromptu[20]20
  Бульон импровизаций (франц.).


[Закрыть] и безоговорочно согласны. А что у вас здесь с танцами?

– Как видите, музыка играет почти постоянно, – кивнул официант на соседний зал. – Там, в центре экзотических прудов площадка, специально оборудованная для танцев. Танцуете, сколько душе угодно… Причём, для гостей у нас поёт восходящая звезда Московской эстрады, певец и композитор Сергей Светлов.

– Музыка и песни у нас подобраны такие, что никаких меломанов не огорчит.

– Это любопытно, – отметил Родион. – Я полагаю, какой-нибудь напиток, сок и мороженное с фруктами вы подберёте нам на свой вкус?

– Хорошо, – официант сделал у себя пометку в блокноте и отправился выполнять заказ.

Над пустым ещё столом повисла краткая пауза. Некоторые посетители уже танцевали, отдаваясь приятной музыке, подавая заманчивый пример. В это время на сцену вышел молодой, элегантно одетый певец и под ресторанными сводами разлился его чистый голос, ещё не испорченный мишурой, славой и громкими выступлениями:

 
Я приду на рассвете, лишь растают снега,
и заплещется ветер о круты берега.
И запросится песня, словно птица, на взлёт.
Я приду, я воскресну, только солнце взойдёт…
 

– Пойдём потанцуем? – осторожно предложила Ксюша. – Песня удивительная. Такое навряд ли услышишь на московских попсовых танцплощадках.

Для Рожнова это оборачивалось проблемой: танцевать давно ни с кем не приходилось, и он боялся опозориться. Последний раз сие событие произошло на собственной свадьбе с уже бывшей женой.

На свадебном сейшене Татьяна устроила для уходящего в Лету девичества профессиональное танго с театральным выходом. Что её муж не умеет танцевать, не заметил почти никто из гостей, поскольку невеста овладела всеобщим вниманием. Впрочем, завладеть вниманием окружающих, было для Татьяны смыслом, целью и даже принципом жизни.

Свадебный танец она исполняла намного лучше обычных невест, поскольку увлекалась танцами всю свою сознательную жизнь. В детстве их танцевальную группу даже одарили гастрольной поездкой по забугорным странам. А сейчас заполученный муж играл в данной ситуации только ненавязчивую фурнитуру бразильского танго.

Тогда Татьяна показала всем, на что она способна. А стоило ли показывать, когда к семейной жизни она была практически не готова? Или просто для многих женщин полиандрия[21]21
  Многомужество


[Закрыть] – смысл жизни? Так не стоит ли для наших капризных дамочек официально на депутатских уровнях принять закон полиандрии? Ведь ни в одной стране ещё не существовало мужских гаремов, а у нас будет!

Возможность переплюнуть братанов-американов, упускать нельзя! Никак нельзя!

В тот раз танцевальное неумение Родиона деликатно не было замечено, а сейчас? Ну, как он ей ноги отдавит, или такого плясуна просто поднимут на смех? Ксюша, будто догадавшись о его сомнениях, пришла на выручку:

– Проблема с танцами? Не смущайся. Я тоже не умею, даже не училась никогда танцевать, но… очень хочется.

– Что ж, – подыграл Родион. – Если женщина хо-о-очет…

Они, взявшись за руки, прошли по деревянному горбатому мостику, соединяющему танцевальный зал с обеденными островками, и присоединились к танцующим. Длинное вечернее платье Ксении отливало завораживающей синевой, было идеально пригнано к фигуре и сшито без лишней помпезности.

Особую причёску для такого случая девушка не делала, но волосы её пахли сеном, морской свежестью утреннего бриза и горько-сладким берёзовым соком. От смешения ароматов у Рожнова закружилась голова, и он сам не заметил, как нырнул с головой в этот пьяный океан. А любая женщина сильна вовсе не красотой, воспитанностью, макияжем, вкусом и так далее. Настоящая женщина сильна запахом своего тела. И то, как она умеет подать собственный аромат, служит ей для покорения не только сердец, но и умов.

Ксюша улыбнулась, ощущая свою власть над мужчиной. Тем более таким, который приходил иногда ночами, неумело поглаживал, тревожа и ожидая ответной ласки… Как же долго пришлось ждать его!!

Ксения почувствовала, что Родион именно тот, из её одиноких снов и мечтаний, ещё там, в Останкинской телебашне. Скорее всего, боялась поверить своим ощущениям, догадкам, надеждам. Но Родион долго не сопротивлялся. И Ксюша не сопротивлялась. Вернее, оба они ничуть не сопротивлялись попасть друг другу в плен. И сейчас они танцевали красивый блюз с удивительной лёгкостью, с увлечением, с чувственной самоотдачей.