Текст книги "Последыш"

При этих словах бабушка вышла из соседней комнаты. Накинутый на плечи длиннополый вишнёвого цвета халат был подпоясан оренбургским пуховым платком, как делали многие пожилые женщины в доисторическом прошлом. Она внимательно слушала фривольные разглагольствования внучки, не перебивая. Лишь иногда еле приметная усмешка проскальзывала по уголкам губ пожилой женщины, всего на секунду обозначив глубокие морщины. Затем она остро взглянула на внучку, приподняв очки в тонкой металлической оправе:

– Ни Украина, ни Белоруссия никогда не были окраинами нашего государства, пожалуйста, запомни это. Более того, Киев обосновал Андрей Первозванный, апостол Иисуса Христа. Когда он по благословению своего Учителя прибыл на Русь, то путь его лежал через холмы, на которых находится нынешний Киев. Не знаю, как там получилось, но апостол поставил крест на одном из холмов, сказав, что в этом месте возникнет центр православия.

– Православия? – ехидно переспросила Шура. – И этот крест был спилен православными укропами?

– Вечно ты к словам придираешься, антисемитка недорезанная, – заворчала бабушка. – Знаю, не было тогда никакого православия. Но апостол Андрей был уже не иудейской веры, поскольку пошёл за Христом и сам учил людей Новому Завету. Апостол сказал, что на том месте построят храм, в котором будут проповедовать Слово Божие.

– Или Новый Завет? – не унималась девушка.

– Может быть, может быть, – отмахнулась бабушка. – Важно, что слова апостола сбылись: на этом холме выросла Печерская Лавра. То есть новообращённые монахи сначала вырыли себе подземные храмы и молельни, а потом стали перебираться наверх и к 988 году, то есть к началу крещения Руси князем Владимиром, Печерская Лавра уже существовала. А на Валааме отстроен православный храм, который тоже заложил Андрей Первозванный.

– Зачем же было тогда перекрещивать народ?

– Как зачем? – бабушка пожала плечами, будто Шура спросила о вещах всем известных и необсуждаемых. – Как зачем? Ведь настоящему князю, если он настоящий, необходимо было объединить все вассальные княжества посредством одной религии. У князей до всеобщего объединения были свои княжеские печати. А чаще всего попадался двуглавый орёл. Необходимо было, чтобы у Заглавного монарха имелась только одна истинная печать.

Происхождение двуглавого орла уходит своими корнями далеко в прошлое. Первые, известные изображения этой любопытной птички датируются XIII веком до нашей эры. Русскими археологами было найдено и зафиксировано наскальное изображение двуглавого орла, схватившего двух зайцев. Он служил гербом хеттских царей.

Затем двуглавый орел обнаруживается в Мидийском царстве – древней державе, раскинувшейся на территории Передней Азии, сейчас это южный Азербайджан. То есть во времена правления мидийского царя Киаксара за шестьсот лет до нашей эры российский герб уже существовал.

– Но не на территории Руси, – вставила очередную шпильку девушка.

– С течением времени место пребывания орла меняется, – как ни в чём не бывало продолжила пожилая лекторша своё повествование. – И вот мы уже видим двуглавого орла на эмблемах Рима. Здесь он появился при цезаре Константине Великом. Им в 326 году двуглавый орел был выбран в качестве эмблемы цезаря. А после основания новой столицы – Константинополя – двуглавый орел стал государственной эмблемой Римской империи.

На Руси двуглавый орел снова появился после брака Иоанна III и Софьи Палеолог. Царевна была племянницей последнего Византийского императора Константина XII Палеолога. История взаимоотношений Руси и Византии очень глубока и интересна. О ней я могу много и долго рассказывать, ты же знаешь.

– Ну, что ж, – улыбнулась девушка. – Вероятно, надо будет уделить несколько минут этому вопросу. Тем более, я люблю слушать твои незамысловатые исторические лекции, а ты так давно мне ничего не рассказывала. Только постой, я быстренько сделаю себе кофе и буду слушать русскую историю аж до посинения.

Шура отправилась на кухню, через несколько минут показалась в комнате с фарфоровой глубокой чашкой красного цвета, до краёв наполненной ароматным кофе, забралась с ногами на диван и приготовилась слушать.

– Я даже не знаю с чего начать, – засомневалась бабушка.

– С международных отношений, – подсказала внучка. – Ты вспоминала то время, когда Русь и Византия только-только начали знакомиться.

– Ах, да, – делано нахмурилась бабушка. – Насколько мне известно, первые исторические упоминания об отношениях России и Византии датируются 957-ым годом. Это то самое время, когда княгиня Ольга совершила путешествие в Царьград и приняла христианство. Но далее отношения с Византией у Руси ухудшаются. Так в 969 между ними развязалась трёхлетняя война за Болгарию, которая была завоевана Святославом.

Но четырьмя годами раньше Великий князь Киевский Святослав Храбрый разгромил Хазарский каганат – самое паразитическое государство в то время, занимавшее обширную территорию в низовьях Волги. Так что князя Святослава с уверенностью можно назвать первым русским казаком.

Хазарский каганат к этому времени представлял чисто иудейское государство, исповедующее талмуд. Вот почему нынешние евреи всего мира мечтают возродить тот самый каганат и на том же месте, пользуясь покупкой рабочей и военной силы за деньги, которые они печатают любых количествах до сих пор и которые не имеют никакого денежного статуса, но каким-то чудом не теряют своей значимости на мировом рынке.

– Очень просто, – вставила девушка. – Еврейско-американские банкиры печатают деньги, и они же поддерживают рейтинг бумажек. Более того, сами назначают цены на товары.

– Да-да, – досадливо кивнула лекторша, ибо не любила, когда её прерывают. – Итак, в начале восьмого века новой эры правящая верхушка Хазарского государства, сначала тайно приняла иудаизм, и последние два века до своего краха открыто исповедовала талмуд. Кстати, хазарские миссионеры уже тогда пытались «обратить к богу» древлян, полян и славутичей, да что-то у них ничего не получалось. Археологические раскопки, произведенные на территории бывшей Хазарии, свидетельствуют о наличии государственной символики в виде шестиконечной звезды… то есть того самого могендовида[52]52
  Могендовид (евр.) – Звезда Дави́да (ивр. מָגֵן דָּוִד‎ – Маге́н Дави́д, «Щит Давида»; в идише произносится могендо́вид) – древний символ, эмблема в форме шестиконечной звезды (гексаграммы), в которой два равносторонних треугольника наложены друг на друга…


[Закрыть].

Если в поверженном хазарском воине – символе разгромленной Хазарии, художник Вячеслав Клыков изобразил на щите шестиконечную звезду, то претензии надо было высказывать не к нему, а к иудо-хазарскому государству Х века.

– Извини, бабушка, но можно чуть подробнее?

– Можно, – согласилась та. – Всё можно. Это случилось 16-го ноября 2005 года. Под Белгородом установлен памятник князю Святославу, посвященный 1040-летию разгрома Хазарского каганата. Автор его – известный скульптор Вячеслав Михайлович Клыков народный художник России – это последняя работа скульптора. Памятник был установлен, несмотря на активную кампанию еврейских организаций против него, которые сочли себя обязанными встать на защиту Хазарского каганата как государства с иудейской религией. Из-за этого "гевалта", поднятого еврейскими СМИ, было изменено первоначальное место сооружения памятника: вместо города Белгорода его установили в селе Холки Чернянского района близ Холковского монастыря. Могендовид на щите поверженного хазарина был закрыт металлической нашлепкой на саморезах… Кстати, в мой почтовый ящик недавно подбросили вот такую писульку:

 
Опять воробьями расклёвано небо
и солнечный дождик пролился в ладонь.
Я с прошлым живу в настоящем,
но небыль меня догоняет, как взмыленный конь.
Вот снова на поле стою Куликовом:
я русский, восстал супротив жидовни.
Вернусь, и на Спасскую башню подкову
прибью на удачу.
В тревожные дни
пусть каждый решит: кто ты – русский иль нежить?
И с кем ты «ле хаим» по пьяне орёшь?
Свои попадаются реже и реже,
а чаще гламурное быдло и ложь.
Лишь русская память взывает к сознанью,
к секрету таинственной русской души.
Ты волен своё сотворить мирозданье,
но «мёртвые сраму не имут!» – скажи.
Но «мёртвые сраму не имут!», когда-то
сказал Святослав. И с дружиной своей
он бил жидовню!
Наше прошлое свято
и Русь не забудет тех доблестных дней.
 

Ты видишь, не все русские потеряли память, совесть и честь, иначе такие листки не распространялись бы. Но вернёмся в историю. В общем, Великий князь Киевский Святослав Храбрый в 965 году разгромил именно иудейскую Хазарию… Мне, как и журналистке, написавшей тогда статью «Святослав защитил Русь, а кто защитит Святослава?», глубоко противны принципы той демократии, при которых свободным евреям можно хулить, ерничать, извращать факты русской истории, а русским нельзя защищать свою историю, говорить правду о ней в угоду тем же бумажным баронам.

Чуть русский человек стал прозревать после насквозь лживой столетней иудо-большевистской идеологии или исторического материализма, доблестные евреи тут же наклеивают ему ярлык фашиста, шовиниста и антисемита. Я до сих пор борюсь против еврейских шулерских ярлыков и двойных стандартов. Помню, какая-то журналистка-жидовка, заламывая руки и вознося очи к небу, вопила, что памятник Святославу Храброму идентичен Адольфу Гитлеру, что никогда нельзя допускать такого кощунства, а после заварухи на Майдане того же Святослава Храброго старались поменять на памятник Степану Бандере, но у них, Слава Богу, ничего не вышло.

Эти так называемые укропы относятся с какой-то безысходной злобой ко всему русскому. Возможно, бесятся из-за того, что русские люди постепенно просыпаются от вязкого столетнего сна и начинают изучать нашу историю не из еврейских или укропских поганых учебников, а осознавать её как неотделимую часть нашего многовекового бытия, становясь вновь народом православным, крепким в Вере и страшным для врагов нашего Отечества!.. Теперь ты говорила о «позоре перед мiровой общественностью». Это, видимо, о письме общественных еврейских организаций, подписанном профессором Члениным? Но твоей «мiровой общественности» было наплевать, когда международными террористическими организациями готовилось величайшее преступление против Российской империи в XIX – начале XX веков. Когда евреи узурпировали законную Российскую власть. Изуверски ритуально были убиты Миропомазанник Божий – Царь Николай II вместе с супругой и безвинными детками, когда страна была ввергнута в братоубийственную гражданскую войну, унесшую жизни десятков миллионов русских людей. Где была тогда эта «мiровая общественность»? Где эта «мiровая общественность» ночевала, когда миллионы лучших людей России были расстреляны еврейским Чека во время «красного террора» в 1918 году?.. Где эта «мiровая общественность» прячется теперь, когда по сей день продолжается геноцид русского народа и не утихает Гражданская война, унося ежегодно по 3–4 миллиона жизней? Если им наплевать на нас, то у нас больше оснований плевать на них! Пришло время, когда «спасение утопающих, есть дело самих утопающих». И русский народ найдет в себе силы для самоорганизации, как не раз он находил их в тяжелейшие периоды русской истории, как он нашел и в 965 году, разгромив паразитический иудо-хазарский каганат – международный центр работорговли… Святослав Храбрый, сокрушивший иудейский Хазарский каганат, последний Великий князь языческой Руси, первый казак, прекрасный правитель и герой, общий для трех народов – русских, украинцев и белорусов. И равно ненавистный всем его врагам, каким бы именем они не прикрывались…». Я уже говорила про 16 ноября 2005 года, когда под Белгородом установлен памятник князю Святославу, посвященный 1040-летию разгрома Хазарского каганата. Но месяцем ранее, 15 октября 2005 г., пятиметровый бронзовый памятник Святославу работы Вячеслава Клыкова был установлен рядом с каскадами фонтанов «Радуга» в Воскресеновском парке в городе Запорожье, близ Порогов, на которых князь погиб в 972 году. Идея памятника: князь Святослав передает свой меч нам, потомкам, для продолжения борьбы. И ты, деточка, должна принять меч казака. – Какой из меня воин?! – фыркнула Шура.

– Уж, какой есть, другого пока не имеем, – отрезала бабушка. – Итак, идём дальше. Великий князь Киевский Святослав Игоревич был правителем Руси с 945 по 972 год. Формально Святослав стал Великим князем в трёхлетнем возрасте после гибели отца, Великого князя Игоря, но самостоятельно правил с 964 года. Однако фактически при нём и после него государством управляла христианка-мать – Великая княгиня Ольга, так как Святослав почти всю жизнь проводил в походах, расширяя и укрепляя границы Святой Руси. При нём Русская земля увеличилась от Поволжья до Каспия, от Северного Кавказа до Черноморья, от Балканских гор до Византии. Как-то раз Николай Карамзин назвал Святослава «Александром (Македонским) нашей древней истории». Кстати, сейчас я процитирую византийского хрониста Льва Дьякона.

Бабушка подошла к письменному столу, набрала на видеокоме нужный запрос и прочитала: «среднего роста и весьма строен, имел широкую грудь, плоский нос, голубые глаза и длинные косматые усы. Волосы на его голове были выстрижены, за исключением одного локона – знак благородного происхождения; в одном ухе висела золотая серьга, украшенная рубином и двумя жемчужинами. Вся наружность князя представляла что-то мрачное и суровое. Белая одежда его только чистотой отличалась от других русских». После цитаты последовала небольшая пауза, видимо, лекторша собиралась с мыслями. Если бы пауза затянулась, то аудитория в лице Шурочки обязательно подала бы свой голос, но бабушка продолжила:

– Мать пыталась уговорить сына тоже принять христианство. Согласно летописи Святослав отказался и ответил матери: «как мне одному принять иную веру? Дружина моя станет насмехаться». В его языческом представлении лишь поверхностно знакомое ему христианство, укрепившееся на Руси со времён Андрея Первозванного, было несовместимо с воинской доблестью, которая для него и его дружины всегда являлась жизненным идеалом. К тому же, «Повесть временных лет» рассказывает, что уже с малых лет Святослав был воином, когда пришлось мстить за убийство отца: «В год 6454 (946) Ольга с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю. И вышли древляне против неё. И когда сошлись оба войска для схватки, Святослав бросил копьё в древлян, и копьё пролетело между ушей коня и ударило коня в ногу, ибо был Святослав ещё ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд: «Князь уже начал: последуем, дружина, за князем. И победили древлян…»

Русские летописи описывают Святослава и его походы хвалебными словами. В них он предстает как витязь, бесстрашный в бою, неутомимый в походах, честный даже с врагами, верный данному слову, неприхотливый в быту: «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и легко ходил в походах, как пардус,[53]53
  Пардус (ст. слав.) – барс.


[Закрыть] и много воевал. В походах же он не возил с собой ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он и шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, – такими же были и все прочие его воины. И посылал в иные земли со словами: «Хочу на вас идти…». То есть честно предупреждал противника о нападении. Походы Святослава носили отважный наступательный характер, что позволяло ему захватывать инициативу и добиваться успеха. Для характера князя и его воинской стратегии интересен такой эпизод. Перед сражением с вдесятеро превосходящим по численности противником Святослав обращается к своим воинам: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим – должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые срама не имут. Если же побежим – позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь». И ответили княжеские воины: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим». И исполчились русские, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а греки бежали». Первые походы Святослава были против хазар. К тому времени Великий Хазарский каганат подчинил себе весь юг нынешней России от Каспия до Днепра и обложил данью восточные славянские племена. Хазария контролировала торговые пути из Восточной Европы в Азию, богатея на грабеже и сборе пошлин. Иудеи-торговцы жили во всех городах Хазарии и составляли верхний слой хазарского общества.

Киевская Русь не раз воевала с Хазарией и при князе Олеге, и при князе Игоре – отце Святослава. Но освобождение наступило только после похода Святослава в 965–966 году. И недаром его мать, княгиня Ольга, заповедовала князьям и болярам не пускать жидовню в города, ибо затупятся клинки витязей о денежный мусор. Придя в землю вятичей в верховьях Дона, Святослав освободил тамошних казаков из-под власти хазар, затем спустился в низовья Волги и встретился с вышедшими ему навстречу хазарскими войсками, возглавляемыми самим каганом. Святослав разорил хазарскую столицу Итиль, взял важную торгово-таможенную крепость Саркел, превратив её в степной форпост Руси на юго-востоке – Белую Вежу. Тем самым большой водный путь по Волге перешел в русские руки. Потом Святослав прошел по Северному Кавказу и победил, как сообщил летописец, «ясов и касогов»[54]54
  Ясы и касоги (др. слав.) – аланы и адыги.


[Закрыть]…

Вскоре на Таманском полуострове и в восточном Приазовье возникло русское Тмутараканское княжество с центром в бывшем хазарском портовом городе Таматархе. Каганат после удара Святослава уже не оправился, и в конце X века о нем перестали упоминать. Разгром Хазарии означал объединение в едином независимом государстве, Киевской Руси, большей части восточно-славянских племен. Затем язычник Святослав воевал и с православными греками, стремясь расширять Русь на югозападные славянские земли, входившие тогда в Византийскую империю. Первоначально Святослав был приглашен византийским Императором как союзник против болгар. Победив болгар и захватив многие города, князь заявил о намерении обосноваться в Переяславце на Дунае. Этому помешали греки, атаковавшие Святослава. Его небольшое войско храбро оборонялось. Тогда-то и прозвучали его слова: «мертвые сраму не имут». Однако голод и потери заставили князя заключить мир в обмен на свободный пропуск русских ладей из блокированного Дуная. Святослав «увидев же, как мало у него дружины, сказал себе: «Как бы не погубили коварством и дружину мою и меня. Пойду на Русь, приведу больше дружины». И послал послов к Императору, говоря: «Хочу иметь с тобой твердый мир и любовь». Часть княжеских дружинников во главе с воеводой Свенельдом вернулась в Киев, а сам он погиб у днепровских порогов, где печенеги устроили засаду. Свенельд предупреждал князя: «Обойди, князь, пороги на конях, ибо стоят у порогов печенеги. И не послушал его Святослав, и пошел в ладьях»… «И убиша Святослава, и взяша главу его, и в лбе его соделаша чашю, оковавше лоб его, и пияху из него». Так что казак-язычник Святослав освободил Русь от хазарского ига и укрепил союз славянских племен. Его сын, князь Владимир, с детских лет принял Православие и при этом символично отверг предложенную остатками хазар иудо-жидовскую веру. Тем самым придал крепнущей Русской державе удерживающую духовную силу, исполняя Божий замысел о нашем народе как Третьем Риме.

Глава 11

– Мариэль! Мариэль! – услышала Шура знакомый голос.

Открыв глаза, она увидела над собой встревоженное лицо сестры своей двойняшки и поняла: что-то произошло.

Оглядевшись, Шура обнаружила, что находится в спальне баронессы де Рэ, на её широкой кровати под балдахином. Поднявшись и сев на кровати, баронесса пыталась вспомнить, что же с ней случилось? Память в этот раз не отказала и Шура вместе с Мариэль вспомнила, что вернувшись домой в замок, баронесса с сестрой распорядились открыть ворота г-ну де Натр-Дам и должному прибыть с ними майордому[55]55
  Майродом (фр.) – В связи с ослаблением королевской власти династии Меровингов в середине VII века начинает приобретать особенную силу должность майордома. Трудно определить первоначальное значение этой должности. Но в дальнейшем майродомы исполняли обязанности мэра города или управляющего дврцом.


[Закрыть] в сопровождении войска немецких рейтеров[56]56
  Рейтер [нем. Reiter – всадник] – средневековые немецкие всадники, служившие нередко по найму во Франции.


[Закрыть], служивших в городской управе в роли блюстителей порядка. Анна помогала потерявшей сознанье сестре и протирала её лицо мокрым полотенцем. Мариэль взяла из рук сестры полотенце и сама протёрла лицо и виски.

– Что со мной случилось? – спросила она.

– Да я и сама испугалась, – призналась Анна. – Ты хотела показать мне тайный ход в башню твоего супруга и вдруг потеряла сознание. Такого я раньше за тобой никогда не наблюдала. Может всё дело в твоей беременности?

– Может быть, может быть, – согласилась Мариэль. – Нам не следует долго рассиживаться в неведении. Идём, сестра.

Баронесса подошла к туалетному зеркалу, потянула две шишечки деревянного барельефа рамы в нужном направлении, и зеркало отъехало в сторону, обнажив тёмный холодный коридор в башню.

– Ба! – всплеснула руками Анна. – Из этого коридора несёт сыростью и смертью. Я боюсь.

– Тогда сделаем так, – обернулась к ней Мариэль. – Ты дождись приезда месье Натр-Дама и стражников, а я сама посмотрю, что там внутри. Меня давно уже мучает любопытство, только было страшно, как и тебе сейчас. Но я уже готова увидеть то, к чему вовсе не готова, а ты покажешь дорогу майродому и стражникам.

Больше, не говоря ни слова, Мариэль вынула из кольца на стене факел и двинулась по вселяющему ужас коридору к не менее страшной башне замка, ставшего ей на какое-то время родным домом.

Мрачный коридор скоро кончился, и перед баронессой открылась площадка, на которой было сразу три двери. Но Мариэль, долго не задумываясь, открыла крайнюю. Это оказался склад нужного и не очень нужного барахла с верёвками, металлическими клещами и ещё какими-то неизвестными инструментами, которые чуть не рухнули с полок на любопытствующую особу. Из этой кладовки возле стены понималась винтовая лестница на верхние этажи башни, но туда Мариэль идти почему-то не захотела. Шура удивилась, но возражать не стала – ведь телом распоряжаться может только действительная хозяйка.

За второй дверью оказался огромный зал, в котором стояли несколько широких кроватей под балдахинами и вдоль стен были сколочены широкие лавки. Но самое странное, что середину залы занимал огромный стол, вокруг которого тоже стояли лавки. То есть этот грот замка совмещал в себе пиршественный зал и общую спальню. А для кого? Неужели в то время, когда её муж отъезжал якобы по неотложным делам, он пиршествовал в башне со своими таинственными друзьями? Это предстояло выяснить.

Третья дверь вела в подземелье. Оттуда повеяло могильным холодом, но Мариэль пошла именно туда, будто какая-то магическая сила подталкивала её. Лестница скоро кончилась, и перед женщиной открылся мрачный коридор, освещённый факелами. Ясно, что на том конце своеобразного туннеля были живые люди, иначе кто бы зажёг факелы на стенах? Баронесса принялась крадучись пробираться по подземелью, то и дело прислушиваясь. Наконец, она услышала… нет, не услышала, учуяла запах сгоревшего мяса, ибо услышать запах нельзя.

– Похоже, Жиль де Рэ действительно устраивает для себя потаённые пиршества, – вслух подумала женщина.

Шура уловила ещё несколько блуждающих в головке баронессы досадных мыслей, но это было не удивительно, поскольку Мариэль какое-то время привыкла считать себя полноправной хозяйкой замка, этакой берегиней своего слишком многолюдного острова и новые впечатления пролились на неё, как отрезвляющий душ.

– Чем же он занимается? – прошептала она. – Раз уж я забралась сюда, то всенепременнейше узнаю…

Что хотела узнать Мариэль, осталось в разряде невысказанных мыслей, поскольку открывшаяся перед ней картина сковала спазмой грудь. Баронесса увидела перед собой ещё одну залу, которая напоминала помещение католического костела. Тусклый свет не позволял внимательно разглядеть убранство залы: слева и справа стояли грубо сколоченные скамейки, а меж ними был широкий проход к возвышающемуся возле стены каменному алтарю, вырубленному из белого узорчатого мрамора. На отшлифованных боках алтаря запеклись тёмные пятна, похожие на кровь. Именно оттуда доносился запах подгоревшего мяса.

Очередная волна запахов сдавила спазмой грудь женщины. Она натужено закашлялась. Вытерев рот кисейным платочком, Мариэль обнаружила на платочке капли крови! Похоже, в этом помещении даже воздух насыщен человеческой кровью.

Но на этом мистические видения дьявольского капища не кончились. За мраморным алтарём проступал из темноты огромный золотой крест. К своему ужасу Мариэль поняла, что крест перевёрнут, а на стене за ним мозаикой выложена огромная картина Бафомета.[57]57
  Бафомет (ивр.) – одно из имён сатаны. Статуя Бафомета была обнаружена в подвале замка тамплиеров, из-за чего гроссмейстер ордена Жак де Моле был приговорён к сожжению на костре.


[Закрыть]

Баронесса растерялась. Вместе с ней растерялась и Шура. Ни той, ни другой не приходилось до сих пор видеть настоящее сатанинское капище. Но любопытство женщины всегда берёт верх над обычным чувством опасности или самосохранения. Шура первая подала мысль, что неплохо было бы поближе разглядеть алтарь, а вместе с этим икону дьявола, ибо навряд ли монахи инквизиции пустят сюда хозяйку замка. Возможно, башня будет уничтожена, а сейчас в огромной зале никого нет, и никто не помешает приподнять полог запретного занавеса, чтобы одним только глазком посмотреть на мистическую фурнитуру капища.

Мариэль потихоньку стала двигаться в сторону алтаря, на всякий случай, читая молитву. Уже мраморный жертвенник был в нескольких шагах от женщины, уже из сумрака подземелья ясно вырисовывалась рогатая морда, уже можно было разглядеть кровь не только на белоснежном с прожилками мраморе, но и на полу солеи[58]58
  Солея (ивр.) – возвышение в скиниях, а потом в православных храмах.


[Закрыть], окружавшей алтарь. Как вдруг распахнулась дверь прямо под изображением Бафомета, и в капище прямо-таки ввалилось около двух десятков рыцарей, в тамплиерских плащах с белым крестом и пятиконечной красной звездой с левой стороны. Белый крест тамплиеров давно известен, но никогда ещё поверх креста не красовалась пятиконечная красная звезда в перевёрнутом виде. Впереди них вышагивал сам барон Жиль де Лаваль де Рэ.

– Ба! Никак не ожидал увидеть здесь послушную самаритянку, – захохотал он, подойдя к супруге. – Какими судьбами? Или скажете, любезная моя Мариэль, что поддались чарам любопытства?

Баронесса, скорее всего с испугу, чем из соблюдений этикета, сделала книксен и прошептала:

– Именно так, мой господин.

– Громче! Не слышу!! – рявкнул хозяин замка.

– Я поддалась чарам любопытства! – в унисон мужу закричала женщина.

– Очень хорошо, – удовлетворительно кивнул де Рэ.

Затем он подошёл вплотную к трепетавшей от страха жене, сжал пальцами правой руки, затянутой в кожаную перчатку, женские щёки, резко задрал ей голову вверх и в упор глядя в глаза жертве ядовитым бесцветным взглядом змеи прошептал:

– Я ли не запрещал вам, любезная, не совать свой любопытный носик в те места, о которых может знать только посвящённый? Я ли не старался сделать вашу жизнь беспечальной и красивой? Я ли не любил вас, как ещё не любил ни одну живую женщину?

– Не считая Жанны Д’Арк, – прохрипела баронесса.

Если честно, то сама Мариэль такого никогда бы не сказала, но в сознании женщины в это время был безбилетный пассажир в виде двойняшки из будущего. Шура не могла снести грубое обращение мужлана, не исполнившего своё обещание, данное Орлеанской девственнице в том, что он будет её верным рыцарем всю оставшуюся жизнь. Обещание развеялось как дым, как утренний туман за воротами Руана, где была сожжена героическая женщина.

Говорят, что обещание было дано Жанне после того, как её верный соратник и уже маршал Франции смог соблазнить Деву. Она же, потеряв девственность, стала терпеть поражения на поле боя. Более того от дворян и бывших друзей посыпались предательства, включая самого короля. Да, так до сих пор говорят во Франции, но не это было главным для Шуры, ведь она тоже доверилась любимому человеку, хотя прежде выслушивала «мудрые» советы подружек, от которых пришлось просто избавиться, ибо человек, искренне принимающий участие в судьбе друга, никогда не станет восставать против настоящей любви.

Жиль де Рэ был о себе любимом очень высокого мнения. К тому же, королю Франции на раз приходилось обращаться за финансовой помощью к своему рыцарю, поскольку тот считался богатейшим человеком королевства. Вероятно, это и сгубило маршала. Высокое самомнение должно было разрушиться, ибо всякое дьявольское попечение разрушается, не в силах устоять пред светлой энергией Вседержителя. Не удивительно, что предавший Бога, лишился благодати, но Жиль де Рэ принялся искать виноватых на стороне, поскольку никогда не согласился бы признаться в вине за гибель Жанны.

Шуру обидело отношение барона к своей жене, к тому же, носящей ребёнка от этого урода… Ах, он же ничего ещё не знает! Всё равно, так обращаться с любимой, как он говорит, женщиной ему никто не позволит!..

Двойняшка нашла тысячу доводов, против которых любое мужское самолюбие было бы бессильно, только Мариэль не могла возразить мужу так, как этого хотела Шура. Тем более, что обещание не распространять своё любопытство в сторону башни меж супругами существовало. Всё же Шурочке удалось повлиять на двойняшку, и та сказала сакраментальную фразу по поводу Орлеанской девственницы.

Жиль де Рэ даже опешил и выпустил лицо жены из цепких пальцев. Почувствовав свободу, баронесса кинулась в сторону коридора, но убежать ей не дали верные сатрапы чёрного рыцаря. Они скрутили жену своего хозяина и даже накинули ей на шею удавку.

– Ну, полно, полно, – одёрнул рыцарь своих товарищей. – Не думаю, что она станет нам помехой на пути.

– Я не знала… – сквозь слёзы воскликнула Мариэль. – Я не знала, что вы – убийца! Ничего, майродом пожалует к нам в гости, и тогда вы будете объяснять королевскому управляющему – почему жертвенник в вашем сатанинском капище окрашен кровью и почему на стене изображён дьявол.

– Вот даже как? – нахмурился Жиль де Рэ. – Всё-таки вы собираетесь предать меня и всё, что я сделал для вас – горит синим пламенем.

– Да, что вы сделали? Что вообще может сделать человек, неспособный даже удовлетворить свою жену?!

– Вот как? – ещё больше нахмурился рыцарь. – Тогда, может быть, мои братья по ордену смогут принести вам наслаждение? Каждая женщина – кладезь похотливых желаний, а вы – королева всех этих богинь любви. Очередной раз убеждаюсь, божья истина состоит в удовлетворении своих плотских желаний.

Жиль де Рэ подошёл к заляпанному кровью алтарю и сделал знак сопровождающим его товарищам:

– На алтарь её. Живо!

Поскольку остальные члены сатанинского ордена в нерешительности переминались с ноги на ногу, не решаясь исполнить приказа, их начальник выхватил из-за пояса плеть и принялся охаживать по спинам тех, кто стоял поближе.

– Брат мой!.. – решился подать голос один из истязуемых. – Брат мой. Господин! Ведь она же ваша жена!

– Была наша – станет вашей! – в бешенстве взревел хозяин замка. – На алтарь её, сукины дети! Или я сам вас покончаю!

Под резкими окриками и плетью, рыцари послушались своего предводителя, схватили под руки бедную женщину и потащили её в сторону жертвенника. Хотя вряд ли сопровождавших хозяина замка грубых разномастных мужланов можно было назвать рыцарями. Они смахивали, скорее всего, на верных собутыльников бывшего военного министра Франции, или на орду площадных гуляк, готовых за один денье[59]59
  Денье – самая мелкая монета в средневековой Франции.


[Закрыть] распотрошить любимую мать, отца и всех сородичей.