Текст книги "Разрыв легенды"

Глава 9. Вечный вопрос

Случайно в коридоре столкнулся с тем самым парнем-многостаночником, что на моем собеседовании пытался устроиться ко мне на работу. Прошел мимо, сделав вид, будто мы незнакомы. Да мы и правда знакомы не были, я даже не знал, как его зовут. Оказалось, он устроился в консалтинговую фирму, смежную с моим офисом. Мне об этом потом поведал бригадир охранников Степа Ряжский, с которым сложились вполне приятельские отношения. Если точнее, он назывался начальником отдела охраны, что сути дела не меняло. Иногда перед уходом с работы я задерживался и говорил с ним о жизни, ее тяготах и разных проявлениях этих тягот. Заодно и узнавал кое-что полезное для себя.

Зато основное дело практически застопорилось.

Получалось так, что кто-то из знакомых моего двойника является психопатом-убийцей. Во всяком случае, именно таким образом мне объяснили при выдаче задания. Не верится. Непохоже как-то. Но в этом были убеждены на той стороне, а я не имел оснований не доверять своим руководителям. Там вроде бы знали. Правда, потом уточнили, что информация может оказаться ошибочной. В мои главные задачи входило найти этого кого-то. Вычислить, спровоцировать, загнать в ловушку и, как получится, нейтрализовать. Для начала придется по очереди встретиться с каждым из фигурантов. Их не так много, кстати.

Инга сразу же углубилась в работу, и всю неделю мы трудились весьма интенсивно. Девушка очень мне помогла. Как вскоре выяснилось, в бухгалтерии она все-таки понимала. Может, и не так круто, как какой-нибудь профессиональный старший экономист, но со счета́ми ловко управилась. Мы разобрали бо́льшую часть почтовых завалов, ответили кому надо и даже получили один важный сертификат на красивом государственном бланке с водяными знаками и печатью. Потока посетителей пока не наблюдалось, и было решено отметить удачное завершение первой трудовой недели – посвятить один день отдохновению. Однако не вышло. В пятницу меня не было в офисе: пришлось срочно ехать в очередную бюрократическую структуру на предмет получения электронной подписи. Обычно все затягивалось, но оказалось – не у всех и не для всех! Если хорошо заплатить, то изготовить могли сразу. И сделали, что удивительно. Еще и поблагодарили при этом.

Следующим днем шла суббота, и захотелось немного расслабиться. Дыхание перевести. День как-то с утра не задался, а в качестве бесплатного приложения меня в очередной раз стала донимать обещанная Доком мигрень. Знаете, что такое? Это когда ни с того ни с сего сильные приступообразные головные боли в одной половине головы. Справа или слева. Бывает, что и в двух половинах сразу, тут уж неизвестно, что хуже. Проглотил капсулу ибупрофена и стал ждать, когда лекарство подействует. Без внешней помощи приступ мог длиться от нескольких часов до трех суток.

Кто-то умный однажды сказал, что лучшие критики получаются из тех, кто сам ни на что не способен. Помню, сидел тогда дома и скучал над каким-то скверным романом. Необыкновенно плодовитый автор – говорят, за восемь лет шестьдесят романов написал. Позиционировал себя как научного фантаста. Плохо. Мерцающие звезды в космическом вакууме – это для меня приговор книге. Раз элементарных вещей не знаешь, пиши про эльфов и фей, про розовых «поней», какающих радужными бабочками. Или про Академию Высшей Магии пиши, тоже проканает. Но научную фантастику не тронь. Там классиками все вспахано-перепахано на пять парсеков в ширину и вышину, и не хрена тебе, неучу, делать со своей пластмассовой ложечкой. А главное – конец, в который я заглянул. Его просто не было. По-моему, литераторов, которые не дописывают свои книги, надо судить. Или с позором выгонять из профсоюза.

Почему не бросил, спросите вы? Платную рецензию согласился писать. Это мой здешний двойник подсуропил, вот и пришлось соответствовать. Он, видите ли, считал себя литератором, состоял в каком-то писательском союзе, клепал платные рецензии, а мне теперь отдуваться за него. Хотел отвертеться, даже убедительный повод для себя придумал, но не получилось и читать все-таки пришлось. Зря, наверное. Да и денег жалко, что полагались за отзыв.

От романа удачно отвлек звук поступившего сообщения. Прорезалась Инга. Видимо, что-то понадобилось уточнить по работе: она разбирала мою документацию даже дома, даже по выходным. «Позвоните мне», – кратко писала она. Ну что, позвоню. Вдруг у нее с деньгами напряженка и говорить долго не может?

Ответила моя сотрудница практически мгновенно.

– Вы сейчас можете говорить? – без особых проволочек спросила Инга.

– Могу. Дома сижу и книжку читаю. А что?

– Ничего. Давайте вместе кино посмотрим? – огорошила моя помощница. – Потом красиво перекусим где-нибудь? Или сначала поужинаем, а потом кино?

– Ага, давайте. Только если вы мне это говорите, пусть не окажется, что я вам для чего-то прикладного еще нужен.

– Не поняла, еще раз, пожалуйста, – холодным тоном сказала Инга.

– Выбираем фильм, но смотрим его в нашем офисе. Потом идем в безопасное место, где предварительно заказываю столик.

– А, ясно. Еду в офис. – И девушка прервала связь.

Придется и мне ехать. В нашей приемной кто-то повесил двухметровую видеопанель, которая вполне подходила в качестве суррогатного кинотеатра. К своему удивлению, внезапно обнаружил, что голова совсем перестала болеть. Да и настроение улучшилось.

В «Трех бочках» светилась только часть окон. Меньше половины. Надо же, суббота, а люди работают, да еще и по вечерам.

По дороге я купил бутылку шампанского, которую мы и употребили в два лица. Инга неожиданно выбрала какой-то индийский фильм, смотревшийся как злая пародия на голливудский блокбастер. Было очень смешно, но кино практически не запомнилось, мы даже не досмотрели его до конца, зато разговор перед походом в кафе надолго засел в памяти.

– …Кастовая система Индии, – говорила слегка захмелевшая Инга, – была построена ариями, дабы избежать смешения с аборигенами и удержать власть в своих руках…

Слушая свою помощницу, я начинал бояться. Чего ж это она такая умная-то? Как бы мне это потом боком не вышло. А с кастами – это да, кто-то хорошо придумал. Главная идея – отсутствие возможности при жизни перейти в иную касту, изменив тем самым свою социальную роль и, соответственно, судьбу. Тут тоже существует кастовая система. Разделение на элиту и обслуживающий персонал. Мы тут – обслуживающий персонал. Сервы. Это общество сызмальства поддерживается системой образования, готовящей исполнителей – тех, кто имеет обрезанную личную инициативу и кастрированный взгляд в будущее. Идеальный раб – это человек, мыслящий категориями «что вижу, о том и пою». Самые актуальные темы – скидки и акции в супермаркетах, качество асфальта на том или ином участке дороги, измены брачных партнеров, кредиты и ипотеки…

– …Достало все, – тем временем заключила Инга и уставилась куда-то в пустоту. А я, занятый своими мыслями, пропустил почти всю ее речь. – Мир разваливается, а народ на глазах дуреет. Хочется забыть это все как страшный сон.

– Это как раз понятно, – кивнул я, – а можно чуть-чуть поподробнее?

– Можно ли поподробнее? Знаете, сколько раз вчера, пока вас не было, я слышала такой вопрос?

– Двенадцать раз, – наобум ляпнул я, даже не задумываясь.

– Для этого есть хороший грузинский тост. Экскаваторщица Маруся рыла котлован и откопала черный каменный гроб. Крышка саркофага сползла, и Маруся увидела красивого молодого парня – древнего зачарованного королевича. Он был как живой, тление не коснулось его. Маруся не выдержала, выскочила из кабины и расцеловала принца. И тут свершилось чудо: парень ожил! «Как отблагодарить тебя, девушка? – спросил оживший молодой принц. – Хочешь, исполню двенадцать любых твоих желаний? Я могу!» «Не надо мне двенадцать желаний, – сказала Маруся, – лучше только одно, но двенадцать раз…» Принц согласился, но на пятом разе скончался от потери сил. Так выпьем же за экскаваторщицу Марусю, что не дала возродиться феодализму!

Мы допили остатки шампанского.

– Это намек? – рассмеялся я уже немного подозрительнее. – Я угадал?

– Да какой уж там намек. Утверждение. Кто обещал меня в рестик сводить, если сертификат за неделю получим? А мы все сидим тут и сидим.

– Вот черт… обещал, да… Арт-кафе «Златоглазка» подойдет?

– Ну-у-у… не ресторан, конечно, но почти. Пока сгодится.

Судя по голосу и интонации, девушка обрадовалась.

– Сейчас, минуточку… – Я вытащил из кармана смартфон и попытался забронировать место в «Златоглазке», но получил полный облом. Потом была следующая попытка, потом еще в другом, в третьем, но всюду получал вежливый отказ. Что ж такое-то? Пришлось заказать столик на двоих в очень неплохом заведении. Там я уже бывал и оставался вполне доволен.

В результате минут через сорок мы уже сидели в кафе «Гоблин», в том самом кафе, что предпочитал мой двойник. В том, где посетителям велят надевать шляпы с прикрепленными к ним цветными трубками из легкого пенистого полиэтилена. Такое забавное приспособление вроде бы должно помогать держать безопасную социальную дистанцию во время эпидемии. После того как власти начали ослаблять режим изоляции, кафе и ресторанам во многих городах разрешили открыть летние площадки – при условии, что посетители будут находиться друг от друга на расстоянии как минимум в два метра. Вообще ночные клубы и заведения общественного питания сильно пострадали от вспышки инфекции и ограничительных мер со стороны мэрии. Поток посетителей снизился, пришлось специально ограничивать количество мест в залах. Это кафе сейчас работало в основном навынос, а посетителей принимало только по записи и так, чтобы те сидели далеко друг от друга. Только вот порции… их что, под микроскопом готовили? Мы же пришли сюда поесть, а не аппетит испортить.

– Инга, расскажите свою историю. Только не так, как на собеседовании, а в свободном стиле, начиная с детства.

– Вам-то зачем? – Девушка настороженно посмотрела мне в глаза, явно ожидая полного и недвусмысленного ответа.

– Так. Чтобы было, – ответил я. – Истории коллекционирую. Я, знаете ли, собираю всякие чужие проблемы…

– На свою задницу? – захихикала уже изрядно захмелевшая Инга. В другой ситуации такой фамильярности она бы себе не позволила.

– Нет, – возразил я, – на свою память. Проблемы и их причины. Бывает, что иногда помогаю их разрешить, но это редко. Да и вообще любопытно, чем интересуется моя сотрудница.

Мы делали вид, что ужинаем. В этом кафе официанты одеты лучше меня, а с выбором вина помогает сомелье, как в ресторанах. Так уж сложилось, что один мой приятель в прежней жизни и в другом мире тоже работал сомелье, поэтому иногда рассказывал про интересные сорта винограда и удачные годы урожая, вот я кое-чего и нахватался. Дернул меня черт, захотелось блеснуть перед девушкой. Возьми да и спроси: «Нет ли у вас чего-нибудь из супертосканы?». Так именуют красные тосканские виноградные вина, исторически нетипичные для данного региона. Оказалось, что да, есть. Только одна такая бутылка стоила очень-очень недешево. Я заранее был готов потратиться в этот вечер, и такая сумма не выходила за пределы доступного, но все равно не понравилась. Однако пришлось платить. Кстати, сомелье весьма обрадовался. Похвалил мой якобы изысканный вкус. Это он, конечно, мощно задвинул. Никакого вкуса к винам у меня вообще нет да и не было никогда, запомнил только слова про супертоскану, вот и брякнул, не подумавши.

– Просто любопытно, чем интересуется моя единственная сотрудница.

Моя сотрудница фыркнула, но тем не менее охотно принялась развивать тему:

– Работой интересуюсь. Всю жизнь была отличницей. Без особого труда сдавала экзамены, была любимицей учителей, преподавателей. Окончила школу с медалью, первой в списке поступила на выбранную специальность, все всегда мне говорили, какая я одаренная, и без сомнения могу сказать, что так оно и есть, глупо отрицать. И вот я прошла собеседование и сижу с подписанным вами заявлением о приеме на работу. Сердце трепещет в груди… простите за пафос. Потому что счастлива! И очень давно не была так счастлива, ведь занимаюсь своим любимым делом. Да, кстати, о деле. Разбирая вашу документацию, наткнулась на досье художницы, что искала убийц своего учителя. Да помните, конечно. Это дело вы просто не могли забыть. Там еще какой-то мелкий разорившийся бизнесмен фигурировал, которого сначала в убийстве заподозрили, а потом…

– Да, помню, конечно, – соврал я. – Там что-то не так?

Я давно взял себе за правило при разговорах с людьми надевать на себя маску честности и откровенности. Помогает в работе. Такая «честность» является хорошим элементом утонченной лести, так как подавляющее большинство людей думают о себе как о людях правдивых. Почему – неведомо. Некоторые иные черты личности также могут быть использованы подобным образом. Это трудолюбие и старательность, добросовестность, справедливость, чуткость и эмпатия. Особенно – эмпатия. А еще как бы откровенность и видимость независимости.

– Нет, все так, – кивнула Инга, – просто вспомнилось вдруг. У меня подруга такая есть, тоже художница, правда, менее удачливая. Здесь живет, портреты на заказ пишет; странными путями познакомились мы с ней. Девочка тихая, скромная, но очень открытая, мы ровесницы. Квартира у нее своя, машина и выставки. Общались года полтора. Как-то раз напились мы с ней как две пэтэушницы, и рассказала она под это дело, что есть у нее очень самобытный такой любовник. Большой оригинал, затейник и выдумщик. Приходит раз в неделю, по пятницам. Оба раздеваются, и она ему на пузе картину маслом начинает писать, а второй рукой его мастурбирует. В результате кончает он прямо на готовую живопись. Квартиру ей подарил, денег каждый месяц переводит. С обычных портретов она тоже зарабатывает, но не так чтобы очень. Я, конечно, посмеялась, но осуждать не стала, а еще через год выяснилось, что этот ее эстет хренов – не кто иной, как наш декан, а у него дома везде портреты ее кисти. Мало того, что семья у них дружная, – с его женой мы тесно по учебе общались, она у нас кафедрой заведует. Почти каждый день виделись.

– Да уж, – засмеялся я, – мне эта история напомнила один неприличный анекдот. Можно расскажу? Король Людовик Тринадцатый как-то вышел зимой во дворцовый парк погулять и вдруг видит, что на снегу кто-то брызгающей желтой струей написал: «Людовик – дурак!». Возмущенный король вызвал своих приближенных и велел автора немедленно разыскать, а накажет уже он сам. На следующий день королю докладывают: «Все выяснено, ваше величество. Моча кардинала Ришелье, почерк королевы».

На сей раз смеялась уже моя помощница. Как оказалось, не слышала она этого анекдота. Впрочем, может, и слышала, просто сделала вид.

– Откуда зимой в Париже сугробы? – спросила девушка.

– Наверное, тогда случилось резкое похолодание или малый ледниковый период. Так что там с творческими профессиями?

– Да ничего, – продолжила Инга, – просто у творческих работников, это я обычных, рядовых имею в виду, у них тяжелый хлеб. Притом жутко бесят все те, кто свято верит, будто зарабатывать собственным индивидуальным трудом легко и просто. Это не только в творчестве так, но и в личном бизнесе. Главное – никому ничего не докажешь. Ведь им, этим верящим, вполне можно после трудового дня преспокойно засесть перед телевизором или на диван с книжкой залечь. Или еще с кем-нибудь. А вам, например, такого не дано, потому как в режиме нон-стоп приходится обдумывать всякое, новые идеи генерировать да размышлять, как там что-то можно дорабатывать или улучшать. Даже с кем-нибудь в постели невозможно расслабиться: постоянно в сознании тот или иной проект, а после разбитая голова и всеобщая усталость, причем совсем не от пережитого удовольствия, а от банального недосыпа.

– Про недосып это вы точно заметили.

– Это я про себя заметила. А тот, с которым спала, смотрит на мою унылую мордочку и изрекает что-то типа:

«Да ладно тебе придуриваться, тебе-то чего? Ты попробуй, как я, с девяти до шести, да в офисе с кучей народа, да с начальником, да еще и всю пятидневку…». Вот и приходится искать ответ на вечный вопрос.

– Какой?

– Тот самый. Кто виноват.

– Говорят, что если пришлось искать ответ на какой-то вопрос, то это вовсе не значит, что ответ был известен раньше.

– Кто говорит? – спросила она. Тут вдруг подумалось, что интересно бы взглянуть на ее парня. Кто таков? Как выглядит? Небось, спортсмен какой-нибудь. У такой привлекательной девушки только такой и должен быть. Весь из себя положительный, с красивой физиономией, физически хорошо и правильно развитой, с анатомической мускулатурой. Только вот сейчас это меня абсолютно не касается. Не мое дело.

– Я говорю, – сказал я. – А раньше – понятия не имею, кто. Слышал – не помню уж, от кого. Знаете, вообще-то девушки стали сейчас крайне разборчивы и привередливы. Капризны. Для них прежде всего важно, чтобы мужик был удачен во всех смыслах. Неважно, кто это – потенциальный жених или работодатель.

– Это вы о том, что я сейчас думаю? – как-то странно посмотрев на меня, спросила Инга. Она явно уже совсем захмелела. С чего бы? Вроде и выпила-то совсем немного.

– Не знаю, что вы сейчас думаете, но поясню свою мысль. Понимается так: мужик обязан быть сговорчивым и покладистым, выполнять любые прихоти своей партнерши, никогда не скупиться. Кредитоспособность – это, разумеется, по умолчанию. Еще бы ему хорошо быть общительным, веселым, здравомыслящим, умным и инициативным. Двухметровым красавцем, так как запросы к внешности сейчас умножились многократно. Правда, тут имеются нюансы. Одни девушки заявляют, что слишком ухоженные парни выглядят отталкивающе, а значит, страдают нарциссизмом.

Такой вызывает подозрения: уж не пидор ли? Для прочих существенно, чтобы мужик был чистоплотен, всегда свеж, подтянут, энергичен и модно одет. В общем, получается ангел какой-то, а не человек. Впрочем, все прощается, если у мужика ну о-о-очень много денег.

– Есть такое, – нетрезво кивнула девушка. – Деньги всегда нужны… особенно в большом количестве. А знаете, может, перейдем на «ты»? Тяжело выкать, сидя в подобном месте. Не возникает нужного настроения. Холодное выканье в таком приятном заведении с человеком, сидящим за одним столиком, напрягает. Неестественным кажется. В офисе на «вы» – это нормально, необходимо даже, а тут…

– Согласен. Обеими руками «за». Только поясни, что тебя вдруг на такие откровенные разговоры подвигло?

– А что пояснять, – рассеянно ответила Инга. – Во-первых, ты попросил. А во-вторых, выговориться захотелось. Мне двадцать три года, живу в своей квартире одна, даже без кошки. Никогда никого к себе не приглашаю и не пускаю. Многие жалеют. Если оказываюсь в компании, обязательно начинают раздавать советы, как строить отношения, а то и вовсе пытаются сосватать кого-нибудь. Спрашивают, как мне одной-одинешеньке живется? Да замечательно! Люблю быть одна. Да, у меня имеется парень, о котором я обычно не распространяюсь. Друзья, родители, увлечения – как у всех. Заканчиваю учебу. Теперь вот работу нашла… надеюсь, что нашла. Я ни разу не одинока, просто люблю побыть сама с собой. В своем личном пространстве, где других живых душ нет. Мне нравится, что можно ходить по дому голой, музыку включать на полную громкость, петь, танцевать, сходить с ума, убирать в час ночи, или сидеть за компом в бардаке с немытой головой, или смотреть сериалы. Это моя территория, только моя, и я там счастлива.

– Все это замечательно, – удивился я потоку нежданных откровенностей и тут же пожалел. Получилось грубовато. – А соседи не возмущаются, когда приходит время слушать громкую музыку, петь, танцевать и сходить с ума? – Довольно неуклюже я попытался смягчить реплику.

– Соседи пытались, но от подобных поползновений быстро их отвадила… Один сосед, правда, долго не мог успокоиться, даже родителям звонить пытался, но и он со временем привык… Бирдекель тут красивый.

– То, что он тут красивый, – глупо хихикнул я, – не позволяет тебе выражаться в моем присутствии.

– Бирдекель, – Инга наставительно ткнула пальчиком в картонный кружочек с логотипом заведения, – всего-навсего эта штука. Подставка под пивную кружку.

Мне уже захотелось уточнить, за каким таким фигом он тут лежит, если пива мы не заказывали, но вдруг решил, что все, хватит. Вечер откровений пора заканчивать, расплачиваться и уходить. Я помахал карточкой, и официант с платежной машинкой появился тут же. Будто из-под земли вырос. Как и многие, не люблю я таскать с собой наличные. Да и чаевые платить не люблю, однако положено. На этот случай здесь предусмотрительно ввели особую услугу – электронные чаевые. При оплате картой достаточно заявить о желании оставить вознаграждение и ввести сумму на терминале. Но после той бутылочки супертосканы и всего остального желания давать чаевые почему-то не возникло. Расплатился, и все. Да, знаю, что официанты в основном зарабатывают на чаевых. Да, зарплата у них чисто символическая, и стоимость блюд практически не влияет на их заработок. Но мне-то какое дело до этого? Я хам и жлоб? Согласен, и что? Уж какой есть. В результате засиделись мы почти до полуночи. Хорошо еще, что из этого заведения не выгоняют никого.

– Как тебе ужин? – спросил я, когда уже выбрались на улицу.

– Этот кабак явно силится стать полноценным рестораном. До ресторана они еще не доросли, зато, как быть хорошим кафе, уже забыли. Можно было бы подобрать что-нибудь и получше.

– Получше не получилось. Знаешь, все эти претендентки, что в один день с тобой осаждали мой кабинет, – все дуры набитые. Ни одна не подошла, только ты. Та, что пришла последней. Это мистика просто.

– Никакой такой мистики. Просто приложила некоторые усилия, чтобы попасть к тебе на работу. Последней пришла, и объявление с сайта вакансий тоже я удалила.

– Ты? Но как?

– Ну… есть разные способы, – туманно пояснила Инга, – просто мне надо было удостовериться, что больше никто не припрется. А вообще ты очень жестокий человек, и страдания этих девушек доставляли тебе истинное наслаждение. Надеюсь, что не сексуальное.

– Правильно. А ты такая умная, что рядом с тобой даже страшно делается.

– Зато у меня ноги красивые, я ими горжусь. Подчиненные вообще должны вызывать страх у своего руководителя.

– Да? Обычно считается, что наоборот.

– Это только считается, а на практике как раз так, как я сказала. Слушай, ты же совсем другое хотел спросить?..

– Да, хотел, – сказал я и обнял ее за плечи. – Поехали ко мне?

Инга даже не пошевелилась и будто закаменела.

– Шеф, руки уберите, пожалуйста, – абсолютно трезвым голосом произнесла девушка. – В понедельник у нас много работы.

Похоже, я попал.