Текст книги "Разрыв легенды"

Глава 20. Старинный друг

Девушка Ирина, знакомая Инги, что довезла меня до дома, была похожа на крепко сбитого коренастого мальчишку-подростка со стрижкой ежиком и в простом бесформенном костюме, напоминавшем разработку современных модельеров рабочей одежды. Головным убором Ирина не пользовалась. Никаких следов косметики, плотно сжатый рот и злые зеленые глаза. Она лихо управляла своим хетч-бэком, так что дорога много времени не заняла. Пока ехали, мы перекинулись максимум парой формальных фраз. Никакого повода для содержательных бесед нащупать не удалось: приятельница Инги отделывалась сухими односложными ответами. Время от времени я проваливался в сон, но почти сразу пробуждался после того или иного резкого поворота. Ирина вела резко и дергано. Возможно, специально.

Я опять чуть было не оставил в машине проданные мне Ингой кроссовки, но Ирина молча вытащила пакет и сунула прямо мне в руки. Дальнейшая ее помощь не потребовалась. До квартиры я добрался сам, чертыхаясь и хватаясь за все выступающие предметы. Все-таки кагор – предательское вино.

Дома сразу же вырубился и проспал так часов до одиннадцати. В результате только к часу появился в офисе. Небритый, хмурый, голодный и в мятой одежде.

Кстати, купленные у Инги кроссовки оказались очень даже ничего. Удобнее и симпатичнее моих. И дороже. Лучше я их на постоянное ношение определю, по городу ходить буду.

– Долго спишь, шеф! Как самочувствие? – ехидно заметила Инга, которая выглядела великолепно; вчерашний кагор явно пошел ей на пользу. – Может, алказельтцер?

Я отделался какой-то дежурной фразой, от лекарства отказался и сразу же скрылся в своем кабинете. Говорят, что британские ученые недавно доказали, будто пьянство снижает функции мозга и ухудшает память. Воистину открытие, достойное Нобелевской премии. Голова болела немилосердно – не то все еще сказывались последствия перехода, не то это результат вчерашней попойки. Принятая после пробуждения таблетка аспирина уже прекратила свое действие.

Тут появилась Инга с подносом, на котором стояла моя кружка, стакан воды, какая-то прозрачная капсула, а рядом две пухлые булочки.

– Все-таки примите таблетку и подкрепитесь, шеф, – сказала девушка. – Через час у нас новый клиент, и будет правильно, если вы немного оклемаетесь к его появлению. Я черный заварила, как вы любите.

– А клиент – это кто? – недовольно спросил я.

– Не знаю, мужчина какой-то. Говорит, вы знакомы. Да, клиентку нашу, Анжелику Гринько, я все-таки пристроила к Ирине. Сегодня утром. Оказалось, они обе по байкам фанатеют, но лично знакомы не были. Даже не слышали друг о друге. У них там нормально все будет, как я это понимаю. Хотя… нет, – девушка помотала головой, – все будет хорошо!

– Инга! Ты меня просто спасаешь! Я твой должник.

– Да. Вот об этом не забывай.

Она по-прежнему чутко улавливала интонацию и соответственно этому перескакивала с официального рабочего «вы» на неформальное «ты». С этими словами девушка развернулась на каблуках и направилась к себе, демонстративно покачивая бедрами. Или, говоря более простым языком, виляя задницей. Что-то раньше такой походки за ней не замечал.

Интересно, кто этот клиент? Если он хорошо знает моего двойника, – а так и есть, по всему судя, – возникнут проблемы.

Я проглотил капсулу ибупрофена, подождал полчаса и, когда ощущение бытия более-менее пришло в норму, отправился под душ. После водной процедуры стало еще лучше. Инга никак не реагировала и ничего не говорила, вся поглощенная какими-то делами на своем компьютере.

Наступило время отчитываться перед Раисой за выполненную просьбу.

Я позвонил и, не вдаваясь в тонкие подробности, объяснил, что поручение ее выполнено. Весь наш разговор проходил в таком виде, что стороннему слушателю могло показаться, будто я просто договариваюсь о посещении борделя. Да так оно и было, по сути. Встречу назначили на завтра, чтобы заполучить компрометирующий материал, так необходимый моему соседу.

Пока я обдумывал всякие детали и характер поведения в ближайшем будущем, голова совсем перестала болеть. Сам не заметил, как пришло время появиться нашему клиенту. Тому самому, что меня знал, а я его – нет.

Он и появился. Сначала из колонок компьютера зазвучал сигнал, призывающий нажать F11, что я и сделал.

– Шеф, у нас клиент, – официально и по-деловому сказал голос Инги. – Евгений Викторович, я вас предупреждала.

– Хорошо, пропустите его, пожалуйста.

Дверь тут же открылась, и в кабинет буквально влетел корпулентный господин в отлично сидящем костюме, золотых очках и в туфлях, какие предпочитают народные депутаты, крупные бандиты, коррумпированные чиновники и бизнесмены из списка Forbes.

Я встал и с официальным видом произнес:

– Добрый день, Евгений Викторович, проходите, располагайтесь. Чай, может быть, кофе?

– О, о, о! На «вы» говорим, кофе предлагаем, в офисе с модельной секретаршей сидим, морду ящиком делаем, с американским акцентом говорим! Ты это чего?

Ага, значит, мы с ним на «ты», знакомы давно и довольно коротко.

– Ну как! Ты сегодня такой важный дядя, что иначе просто не получается. – Я изобразил извиняющийся смех. – Язык не поворачивается. Акцент – штука прилипчивая, никак избавиться не могу. Да и стоит ли? Чего такой официальный ныне?

– Прямо с работы, важные переговоры были, пришлось принарядиться. Знаешь же, где я сейчас тружусь не щадя живота своего? – С этими словами он хлопнул себя по действительно заметному животу. – Да, без маски я, так как привит уже. А вот то, что твоя секретарша без всякой защиты, – это уже плохо.

– У нее врожденный иммунитет обнаружился, – хмуро заметил я. Чего это он вдруг к Инге прицепился? – А как же твой спорт, фитнес? Теннис по выходным? Ночная хоккейная сборная?

– До всего такого еще не дорос. Да и нельзя мне сейчас. Ты бы про мой бокс еще вспомнил. Времени не хватает, да и здоровье уже не то, – с явным неудовольствием заметил Евгений Викторович, снова посмотрев на свой живот. – Хожу на физиотерапию, на тайский массаж. Спину так намяли, вредители, что все теперь болит. Слушай, а я ведь к тебе по делу.

– Так и понял. Что, уже и договор составил?

– Естественно. Как узнал, что ты теперь свой офис имеешь, да еще и в таком удачном месте, сразу же намылился. Эта милая девушка была столь любезна, что предложила заключить стандартный договор. Осталось только тебе подписать и печати поставить. Надеюсь, к нотариусу не пойдем?

Судя по всему, этот Евгений Викторович давно не видел моего двойника, поэтому подмены не заметил. Все-таки надо поаккуратнее с ним.

– Нет, конечно, для старых друзей это не требуется. Но договор – обязательно, извини; если узнают, что я что-то делаю без договора, могут и лицензию отобрать.

– Да ладно, не оправдывайся. Я ж понимаю, сам сколько лет в бизнесе. Впрочем, отберут вряд ли. Ничего у тебя не случится, пока со мной работаешь. Кстати, кто-то обещал кофе, как мне показалось.

Я молча кивнул, нажал на клавиатуре соответствующую клавишу и сказал в микрофон:

– Инга, два кофе, пожалуйста… Тебе с сахаром? – спросил я Евгения.

– Да, как обычно.

А как обычно? Я не знал. Придется выкручиваться.

– Говорил же, что со здоровьем что-то не то…

– Ой, да, конечно. Хорошо, что напомнил, вечно забываю. Не привыкну никак. Без сахара. У тебя подсластителя случайно нет?

– Есть, как не быть. Инга, – сказал я в микрофон, – сахара не надо.

– Я все слышала, шеф, – ответила умница Инга и отключилась.

– Так вот, – снова начал Евгений, когда Инга принесла нам две чашечки кофе, розетку с крекерами и плоскую банку с подсластителем. – Дело мое очень тонкое и крайне деликатное. Поэтому и обратился к тебе по старой дружбе.

– Давай излагай.

Дождавшись, пока Инга расставит чашечки, и проводив ее внимательным взглядом, клиент спросил:

– Красотку где отхватил?

– Места надо знать. Так что за дело у тебя такое деликатное?

– Сейчас… – Евгений вытащил смартфон и начал что-то с ним делать. – Где у вас роутер? На этаже? Ладно… Вай-фай, я смотрю, там же… Погоди… Разреши-ка я сначала твой компик проверю? Если там ничего лишнего, снова можно будет подключаться. Надеюсь, скрытых жучков у тебя на теле не наклеено?

– Не должно вроде. Я бы заметил… А комп, конечно, проверить не повредит.

– Пусти меня… – Я встал, а Евгений уселся в мое кресло, которое предательски заскрипело, и лихо защелкал клавиатурой. Его руки двигались так быстро, что я даже не замечал, что за действия он производил. На экране то и дело мелькали сообщения, сменялись окна, одно закрывалось другим.

– Так, действительно чисто. Хорошая машинка. Но ты на ней почти и не работаешь, я смотрю. Что так?

– Дома в основном и на своем ноутбуке. Сейчас его тут нет. В этом десктопе только самое необходимое.

– Ясно… А это что? Вот зря вы это так сделали. Защищенный роутер прямо у себя в офисе поставь, а уж он пусть тут раздает. Внешний вай-фай лучше вообще не использовать.

Потом Евгений велел мне отключить смартфон, проверил, хорошо ли закрыта дверь, вытащил из своего кейса какой-то неизвестный мне приборчик с мигающими светодиодами и точными, отработанными движениями прошелся по моему кабинету. Проверил стены, углы, двери и окна. Потом положил свой инструмент в кресло и прилепил на оба оконных стекла какие-то штуки на присосках, задернул шторы, ловко вытащил кабель из моего компьютера и провод из городского телефона и лишь потом снова погрузился в кресло.

– Чисто.

– Так я слежу вроде.

– Покажи, чем… Ну нет. Это устаревшая техника. Тебе надо что-нибудь поновее приобрести. Хотя… вообще-то и это сгодится при правильном использовании.

– Я правильно использую.

– Ладно, теперь можем говорить. А ты, гляжу, заинтересовался? – Евгений опять взял в руки свой прибор. – Этот умный гаджет обнаружит любые каналы передачи данных. Скрытые прослушки, камеры, жучки, а также глушилки в радиусе двадцати метров. Ладно… Тут вот такое дело… – Евгений вдруг посерьезнел и устроил театральную паузу. – Убить меня хотят. Это я в прямом, не в переносном смысле. Угрожают.

– Что, серьезно?

– Более чем. С тем к тебе и пришел.

– Знаешь, если бы хотели, то убили бы. А раз пока только угрожают, значит, чего-то добиваются, а это уже не так страшно. Вопрос – чего именно? Ты давай все рассказывай, иначе работать не смогу.

– Да, конечно. Сразу поясню: от меня требуют, чтобы я взял взятку. Не дал, а именно взял. Два миллиона долларов. А я не хочу. В противном случае… я уже сказал, что они обещают. На мое место придет более сговорчивый человек, и все у них сразу заладится.

– Обычно кроме получения взятки предполагается совершение еще какого-нибудь уголовно наказуемого деяния.

– Ты ведь понимаешь, – задумчиво начал Евгений, – через мое ведомство проходят тысячи разных документов, в том числе экспертизы, заключения, решения, в частности министерские. Теперь повсеместно же используются электронный документооборот и электронные подписи, а я в силу своего положения, квалификации и специализации имею доступ к базам данных. В том числе на уровне кода. Так вот, отечественную вакцину от этой инфекции, от которой никак не избавимся, разрабатывали сразу во многих коллективах. Сорок с чем-то коллективов работали. Из них всего разработано восемь вариантов приемлемых вакцин, но в финал вышли три разработчика. Смотрели осложнения, эффективность, всякие другие особенности. В результате наиболее действенная вакцина дает больше всего осложнений. Самая неэффективная из трех вообще безвредна. Средняя – серединка на половинку. Победитель должен получить… очень много должен получить. А поскольку разработали сразу три разных прототипа, надо выбрать одного победителя. Там все просто, методики такого выбора давно известны, протоколы отработаны, принципы тестирования едины для всех. Работает комиссия специалистов. Что предпочесть? Если безопасную, то каждый пятый окажется неиммунизирован. Конечно, кому-то она и поможет – но кто захочет платить за препарат, который с вероятностью двадцать процентов окажется неэффективным? Если примут первую вакцину, у каждого десятого будут проблемы, причем у лиц моложе восемнадцати лет и старше шестидесяти – проблемы серьезные. Вплоть до смертельных исходов. У остальных – несмертельные, но достаточно неприятные, а у каждого десятитысячного – вполне смертельные. Примерно один на десять тысяч официально допущенных к прививке подвержен геморрагическим инсультам. Почему – неведомо. В принципе, проблемы разрешимы во всех случаях. По каждому препарату имеются обширная документация, экспертизы, исследования, заключения – все, что надо. Выявлены противопоказания. Но! Окончательное решение должно быть принято тайным голосованием экспертного совета, куда входят… Перечень всех, кто там голосует, потом тебе дам, если понадобится, конечно.

– Ну и?.. – не выдержал я.

– Можно было сделать таким образом: одну вакцину – для богатых, другую – для бедных, а третью – для пенсионеров. Еще предусматривался детский вариант, но с ним не все пока ясно. Впрочем, кто-то уже что-то разнюхал, вышла скандальная статья в «Новой независимой газете», подписанная одной вредной рыжей журналисткой… Короче, кто-то там, – Евгений показал пальцем в потолок, – постановил: проблему срочно закрывать и снимать с повестки дня.

– И что? – так и не понял я.

– Ну и все. Меня заставляют сделать так, чтобы победил конкретный препарат, вне зависимости от реального числа проголосовавших за него. Полагаю, что некий бизнесмен, причастный к одному из проектов, понял, что на конкурсе у него нет никаких шансов, и при помощи своей личной службы безопасности решил на меня надавить, дабы я, используя доступные мне технические возможности, подправил результаты голосования. Вот и все. Я в безвыходном положении. Если откажусь – меня убьют, если соглашусь – поймают на взятке. А потом, скорее всего, тоже убьют, но уже в тюрьме или на зоне. Объявят, что покончил с собой. Или повесился на собственных трусах, или сонную артерию безопасной бритвой перерезал. Это сейчас просто делается.

– А почему нельзя было закупить импортные вакцины? Насколько я знаю, там что-то уже готово. Сам-то ты уже привит, говорил же.

– Да, я себе китайскую прививку сделал, вполне ничего. Но для массового применения у нас она не очень подходит. Во-первых, дорого, во-вторых, непатриотично. Престиж и коммерческий интерес. Кроме того… Ладно, расскажу. Только ты об этом помалкивай пока. Инфа не то чтобы секретная, но не для широкого распространения.

– Могила! – сказал я, приложив к груди растопыренную пятерню.

– Тогда слушай. Это давняя и очень некрасивая история. Был такой президент в Соединенных Штатах, к имени которого прибавлялась приписка «Младший». Младшим его нарекли не столько за возраст и отличие от отца, тоже бывшего президента, которого звали так же, сколько за «альтернативную одаренность». – Евгений сделал характерный жест пальцами, изображая кавычки. – Младшего убедили, что основной враг его страны – это набирающее мощь сильное, практически моноэтническое азиатское государство с очень большим населением. Ну, мы понимаем, о ком идет речь. Так вот, возникла у Младшего идея, а может, и посоветовал кто, что хорошо бы в обход всех международных соглашений и морально-нравственных принципов разработать этническое оружие, поражающее представителей только определенных этносов и рас. Кстати, в США так и не ратифицировали запрет на биологическое оружие. Но это так, к слову. Мысль была не нова, но до практического воплощения пока, слава богу, не доходило. В результате мощной господдержки возник абсолютно секретный Проект, целью которого стало создание потенциально смертельного боевого вируса, поражающего исключительно врагов. По расовому признаку. Под прикрытием некоей биотехнологической компании первый вариант вируса был создан, но что-то пошло не так, выявились разные проблемы и трудности, работы затянулись. Начали доработку, которая растянулась еще на несколько лет, а тут и срок президентства Младшего закончился. Следующий президент, темнокожий интеллектуал, оказался не только намного умнее своего предшественника, но и значительно дальновиднее. Узнав о Проекте, новый хозяин Белого дома впал в ужас, и Проект немедленно закрыли. Ну как закрыли – полностью прекратили финансирование, администрации это показалось вполне достаточным. Но не все было так просто. Проект уже поддерживали некоторые слетевшие с катушек конгрессмены и определенные финансовые круги, поэтому никуда он не делся, разработки продолжились, сменился лишь источник финансирования – вернее, выпала государственная составляющая. Основные структуры Проекта убрали с глаз долой и объявили частной фармацевтической компанией. Разработчикам начали платить из других карманов, сменили только вывеску: исполнитель Проекта стал именоваться «Марендо Груп». Даже место расположения в лабораториях Форт-Детрика сохранили, цели и задачи прежними остались. Но тем не менее денег перепадало меньше, и работы замедлились еще на восемь лет. Тем временем в полном соответствии с законом к власти пришел новый президент. Очень пожилой, но не в меру активный и все еще молодящийся шоумен, задумавший заняться большой политикой. Посмотрев материалы своих предшественников и наткнувшись на информацию о Проекте, очередной хозяин Белого дома пришел в полный восторг. Проект ему не только понравился, но еще и показался решением насущных проблем – ведь то самое азиатское государство значительно усилилось и стало реальным соперником для самой Америки. Впрочем, разработчики уверяли, что Проект еще не завершен, материал пока «сырой» и к применению не готов, но первое лицо давило, требовало реальных результатов.

– Погоди, погоди, но я слышал совсем другое.

– Ну-ка поделись.

– Один вроде как осведомленный информатор сообщил, что да, этот вирус был разработан в лабораториях американского Форт-Детрика, но власти даже не слышали об этих работах. Скандал начался летом прошлого года, когда лаборатории там были закрыты из-за вспышки какой-то неизвестной заразы. После этого в августе выходили статьи о начале новой легочной инфекции, которую назвали болезнью вэйперов. Потом президент потребовал продажу вэйпов запретить. То есть он даже не знал о начале эпидемии. Частные подрядчики занимались всем чем хотели и никому не отчитывались, а власти не контролировали этот процесс.

– Да всё они контролировали. И всегда контролируют. Этот твой информатор или не в курсе, или сознательно наводит тень на плетень. Скажу больше: президент торопился. Он прекрасно осознавал, что, если у него не будет экономического прорыва, о втором сроке можно и не мечтать. За год до выборов после ряда лабораторных тестов и убедительных испытаний было принято решение о главных, полевых, испытаниях, плавно переходящих в применение. Одному из военнослужащих, направлявшемуся вместе со своим подразделением в крупный город той самой азиатской страны, было приказано пойти на главный рынок и выполнить некие несложные и абсолютно безопасные манипуляции… А дальше все пошло совсем не так, как предполагалось. Правда, сначала вирус повел себя именно таким образом, как было запланировано. Болели только представители таргетного этноса. Но потом вирус вдруг стал мутировать и начал заражать всех подряд, без учета расовых и этнических различий. Правда, сохранялась кое-какая избирательность по группам крови и возрасту, но это уже никак не влияло на ситуацию. В рамках Проекта параллельно с разработкой самого вируса делали вакцину для защиты нужных людей. Вследствие этого, когда вирус везде распространился, вакцина тоже оказалась «уже готова». Производителем вакцины для маскировки была назначена та самая биотехнологическая компания «Марендо Груп», чей препарат «оказался» одним из самых эффективных. Странно, если было бы не так. Несмотря на мутации вируса, вакцина работала. Через полгода после начала всемирной эпидемии «Марендо Груп» выбросила вакцину на рынок. Вроде бы и не дорого, но, учитывая повсеместное распространение заразы, прибыли обещали быть фантастическими. Всех других, кто действительно успел разработать свои препараты или находился на пути к успеху, обвинили в фальсификации и промышленном шпионаже, а возможность свободного использования их препаратов была заблокирована. В интернете развернулась кампания дискредитации, рассчитанная на массового читателя. Вот, собственно, и все. Так на сегодня дела и обстоят. Остается добавить, что всех «дружественных» политиков, банкиров и прочих бизнесменов вакцинировали еще ранее, причем у некоторых из них возникла даже незначительная реакция на эту прививку. Такое слабое, быстро проходящее недомогание объяснили легкой формой болезни. В реальности же летальность вызванного вирусом заболевания составляла около одного процента, то есть на сто исходов, включая бессимптомные течения, один был смертельным. Из мировой элиты не умер никто, причем эффективного проверенного лекарства, то есть препарата, предназначенного не предупреждать, а лечить саму болезнь, нет до сих пор. Возможно, что и не будет в обозримом будущем.

– Хреново, если все это действительно так. А сколько у нас времени до момента, когда для тебя наступит час икс?

– Два дня. Вернее, – Евгений посмотрел на часы, – уже через сорок семь часов я должен принять решение.

– Что можешь сказать о тех конкретных людях, которые оказывают на тебя давление? Что знаешь?

– Ничего! Все сообщения мне попадают в виде бумажек с распечатками текста. Лазерный принтер, никаких зацепок. Эти бумажки я находил у себя на рабочем столе. Никто ничего не видел, никто не приходил. Ни чужих отпечатков, ничего. Я придумал легенду, что у меня со стола барсетку украли, вот и вызвал службу безопасности. Она у нас лучше полиции оснащена.

– Кто имеет доступ к твоему рабочему месту?

– Никто. Сам запираю свой кабинет, сам вытираю пыль и даже пылесосом сам управляю. У меня там робот такой.

– Электрики, сантехники, компьютерщики? Коллеги? Девочки по вызову? Массажистки? Мойщики окон? Кто еще к тебе ходит?

– Только в моем присутствии и обычно во второй половине дня.

– Записки у тебя?

– Да, но я покажу их только после твоего задокументированного согласия на эту работу.

– Стандартный договор подойдет? Мне нужна пара часов на раздумье, и… через два часа я тебе позвоню и скажу, берусь я за такое дело или нет. А ты имеющиеся данные давай, чтобы мне все понятно было. – Я демонстративно установил оповещатель на смартфоне.

– А что тебе непонятно? Я тут записал все, что обычно требуется в таких случаях. Список сотрудников, планы помещений, схемы компьютерных сетей и всяких прочих сетей. Возьми, – Евгений передал мне микро-SD-карточку и предупредил: – В телефон тоже не засовывай. Через телефон, кроме твоего согласия, вообще никакого обмена информацией по этому делу не должно происходить. Если да, говори – «зеленый». Если нет, то «красный».

– Слишком банально, – сказал я, пряча носитель информации в карман. – Если да – «пионы». Если нет, то «гладиолусы».

– Почему «пионы»? А, вроде кому-то цветы выбираем.

– Именно. И не кому-то, а вон той девушке за стенкой. У нее день рождения через неделю.

– Хорошо. Ладно, поехал я, жду твоего ответа про цветочки.

Пока Евгений отклеивал с окон свои приборчики, я сказал:

– Знаешь, а у тебя один выход в любом случае имеется. Даже два. Причем совершенно бесплатных.

– Это какие же? – Мой клиент повернулся и внимательно уставился на меня сквозь свои пижонские очки.

– Первый – наиболее простой. Если сегодня уволишься, то эта проблема тебя уже не коснется.

– Я подумаю над твоим вариантом, – абсолютно серьезно ответил мой почти клиент. – А второй какой?

– Заяви в полицию…

– …и получи деревянный крест на могилу. Нет уж, спасибо.

– Ладно, за это дело я берусь, но пока ничего не обещаю. Сделаю что смогу. Только ответная просьба. Это не в счет договора, а просто так, по старой дружбе.

– Да?

– Моя приятельница здесь застряла, домой попасть не может. Самолеты не летают, поезда не ходят. Граница на замке. Помоги, а?

– У нее виза?

– Двойное гражданство.

– Так без проблем. Вот запиши этот телефон, пусть позвонит. Можно сослаться на меня… Ну пока. На связи.

Как только Евгений ушел, ко мне тут же влетела Инга.

– Это кто? – вскричала она чуть не с порога. – Кто это был?

– Друг приходил, – задумчиво вымолвил я. – Старинный друг.

– Договор подписали?

– Нет пока. Завтра, наверное. Там кое-что утрясти еще надо.

– Утрясти? А что утрясти? – не отставала девушка.

– Инга, я потом тебе все подробно и в деталях расскажу, хорошо?

– А, поняла. Не суйся куда не просят.

– Извини, но это не мои секреты, – твердо резюмировал я.

– Ладно, проехали. Не загоняйтесь, шеф. Что за мужик?

– В какой-то государственной структуре работает. А чего ты так разнервничалась?

– Разнервничалась? – Инга как-то странно посмотрела на меня. – Да на нем костюм – полтора ляма, туфли вообще запредельные, а часы – платиновый «Ролекс», если не подделка, конечно. Сколько стоят, боюсь вообразить, я и чисел таких не знаю.

– Не обратил внимания, но вряд ли подделка… Знаешь, сейчас мне ненадолго надо уйти. Вероятно, до конца дня. Ты потом запри тут все, а ключи охраннику сдай.

– А можно тут останусь?

– Зачем это? – не понял я.

– Ну-у-у, так. Ночевать. Чтобы привыкнуть. Мало ли как обстоятельства могут повернуться, – расплывчато объяснила девушка.

– У тебя же нет тут ничего необходимого. Никаких вещей.

– Вы невнимательны, шеф. Это недостойно профессии, – напыщенно произнесла Инга. – В санузле все необходимое уже имеется, причем в двух экземплярах. Да и сменкой я заранее обзавелась.

– Какая ты предусмотрительная… А ужинать где будешь? Кафе внизу только до девяти работает.

– Успею. Или пиццу закажу. Дома часто так делаю, когда растолстеть не боюсь.

– Хочешь – оставайся. Я приду или сегодня через пару часов, или, если задержусь, завтра утром. Как обычно, в десять.

– Обычно в десять вы никогда не приходите, шеф. Такое случилось только в мой первый день работы у вас.

На это я ничего не ответил, а просто ушел.

До назначенного Степской времени оставалось полчаса, поэтому опоздал я всего-то минут на пятнадцать. Вполне терпимо. Говорят, что сейчас здесь, в этом мире, считается неприличным приходить вовремя. Причем не только для женщин, но и для мужчин.

Конечно, я понимал, куда иду, но, когда открывал дверь рядом с табличкой «Клиника мануальной терапии имени Даниэля Палмера», мелькнула мысль, что все-таки обманули и что не туда пришел. Но нет. Все правильно. Это был тот самый бордель, что замаскирован под частную клинику. Как только сказал охраннику, что иду к Раисе Михайловне, и показал ее визитку, сразу же выдали талончик с номером и порекомендовали ждать вызова, а пока посидеть в кафетерии.

Интересно, кто такой этот Даниэль Палмер, имени которого клиника?

«Кафетерий» оказался похож на какой-нибудь ночной клуб или зал крутого ресторана со стриптизом. Воспаленная фантазия создателей заведения породила уникальное сюрреалистическое анимационное шоу. Невиданные доселе фрики, бродящие среди гостей, странные персонажи, замаскированные в стенах, и, конечно, зажигательная музыка. Официанты в классических фраках сновали между столиками, а под потолком вращались разнообразные источники света. Стриптиз тоже имелся: на приподнятой выше уровня столиков сцене идеально сложенная танцовщица с закрытой зеленой маской нижней частью лица исполняла акробатический танец на шесте. В процессе танца она постепенно и под музыку избавлялась от своей одежды. В конце номера на ней осталась лишь маска на нижней части лица.

Потом все прошло на удивление гладко. Поступил вызов, и обладателя моего номера на талоне попросили пройти в кабинет такой-то. Любопытно, что на дверях кабинетов никаких надписей не имелось, только цифры.

Кабинет Степской – удобное помещение с зашторенным окном и большой картиной на стене – производил исключительно приятное впечатление. Прямо под картиной располагался черный кожаный диван, выглядящий настолько удобно, что на него сразу же хотелось сесть. Стену напротив занимал стеллаж, заполненный книгами. Сама Раиса Михайловна сидела за вычурным письменным столом с белой настольной табличкой в прозрачном пластиковом уголке: «Степская Раиса Михайловна. Доктор наук, профессор». Перед ней лежал раскрытый ноутбук. Раиса сухо поздоровалась и потребовала отчета. Я подробно рассказал, как, где и каким образом спрятал бывшую Дизи, а теперь Лику. Предъявил доказательства в виде документов и записей разговоров. Степская сразу же расслабилась, даже заулыбалась.

– Проверять не буду, знаю, что не обманешь. На, заработал. – Раиса передала маленькую флешку на ремешке. – Сразу на шею повесь и не снимай, пока не понадобится.

– А можно посмотреть? – спросил я. Мне все-таки хотелось увидеть, что там за материал такой.

– Можно, конечно, только я настоятельно не рекомендую это делать.

– Почему? – удивился я. – Что там может меня напугать?

– Напугать – вряд ли, а вот настроение и аппетит испортить на ближайшее время – всегда пожалуйста.

– Все-таки желательно ознакомиться, – настоял я. – Должен знать, что получил.

– Ну смотри. Я предупредила.

Я снял с шеи флешку, вернул Раисе, и та вставила в свой ноутбук. Сразу же пошло видео. Конечно, я далеко не ханжа. Всякого насмотрелся и в жизни, и в записи, но то, что показывали тогда на экране, выходило за любые рамки. Причем, по всему судя, от производимых на видео действий удовольствие получали все партнеры. Их лица легко опознавались и были вполне пригодны для идентификации.

– Все, выключай, – сказал я. – Хватит. Сегодня же отдам заказчику.

– Я предупреждала, – засмеялась хозяйка борделя, возвращая флешку. – Формально закон не нарушен, а что до всего остального… Знаешь, меня не оставляет чувство, что я все-таки продешевила.

– Сделанного, как говорится, не вернешь, – криво улыбнулся я.

– Еще как вернешь! Если захочу, конечно.

– Раиса Михайловна, а можно спросить?

– Да.

– У вас доходный и такой романтический бизнес…

– Какой-какой? Романтический? – прервала меня Степская. – Никакой романтики здесь и близко нет. В нашем прагматичном и до предела циничном мире все решает женская жадность и лень в союзе с мужской сексуальной неудовлетворенностью. Высокие заработки – тоже полная ерунда. Если такое когда-то и было, то давно. Моя сотрудница зарабатывает в лучшем случае полторы-две тысячи долларов в месяц. В современном мегаполисе на эти деньги купить квартиру или дорогой автомобиль просто нереально. Все уходит на аренду жилья, косметику, дорогие наряды, наркотики и алкоголь. По мере быстрого старения заработки падают.