Текст книги "Билет на небесный поезд"

Александр Милютин
Билет на небесный поезд

© А. Милютин, текст, 2020

© В. Шабадрова, иллюстрации

© А. Ольшевская, картина для обложки

© Малышева Галина Леонидовна (ИД «СеЖеГа»), 2020

Письма

В детстве мы называли их письмами. Маленькие невесомые шарики-пушинки, семена каких-то трав, а может быть деревьев. Влекомые потоками жаркого летнего воздуха, они носились повсюду, взмывая к небу, спускаясь к самой земле. Они степенно вторгались через окна в наши дома и бесновались в воздушных водоворотах на обочинах шоссе. Случалось, что письма застревали в паутине, на поверхности луж или в траве, но почти всегда находился порыв ветра, вызволяющий их из плена и снова отправляющий в полёт.

Когда письмецо прилетало к нам в руки, мы ловили его, аккуратно, чтобы не повредить, зажимая между двух сложенных лодочкой ладошек. Мы нашёптывали ему что-то и приговаривали, кому именно отправляем весточку. А потом отпускали. И оно летело дальше, продолжая свой немыслимый путь, может быть к следующим детским ладоням, а может быть в никуда…

С тех пор немало воды утекло. Я вырос, мир стал иным, но семена-письма не перестали летать в жгучем зное уже совсем другого лета, напоминая о лёгкости и свободе, которых больше нет в моей жизни. Свободы нет, уж точно. Я пленник безжалостной системы, охраняемой теми, кто лишь внешне напоминает людей. Я заточён в клетку и не знаю, выйду ли когда-нибудь отсюда.

Мне очень грустно и одиноко. Мне не хватает тех, с кем я был раньше. Но с ними не связаться. Нет способа напомнить о человеке, который оторван от мира и предан забвению. Разве что…

Внутренний дворик. Жара. Летающие пушинки. Письма.

Потихоньку, с оглядкой, я набираю их целую коробку, а потом ускользаю от своих надзирателей – на такое моих способностей ещё хватает. С этим, мало кому понятным богатством, я пробираюсь на крышу самого высокого здания внутри периметра. Небо улыбается мне россыпью облаков, и я улыбаюсь ему в ответ. Вокруг – недосягаемый для меня простор.

Я устраиваюсь поудобнее, сдвигаю крышку. Они смотрят на меня. Они ждут. Я предвкушаю, как достану сейчас пушинку-письмецо, нашепчу ей свой нехитрый малюсенький привет и отправлю адресату сквозь пространство и время. Это несложно, ведь я, в отличие от остальных, знаю, что мир не ограничен жёсткими рамками измерений.

Но я медлю. Медлю потому, что первое письмо… оно – родителям. Мы не виделись давно, и я не знаю, что с ними. Слова для этой весточки, пусть и самые простые, подбираются с большим трудом: я был плохим сыном и наши отношения не складывались – но я вверяю пушистому гонцу всю теплоту и жажду прощения, что могу в себе найти. Отпуская письмецо, я прошу судьбу о том, чтобы конечной точкой его путешествия не стал могильный холмик за невзрачной оградой. Впрочем, над некоторыми вещами я не властен.

Дальше – проще!

У моих писем нет никаких подписей. Я хочу, чтобы те, о ком я помню и кому посылаю с невесомыми гонцами свои приветы, сами догадались, кто их отправил. И, если такое случится, далёкие губы нашепчут притаившимся в ладонях пушинкам ответные весточки. И снова они будут пущены по ветру и полетят по невообразимым, невычислимым траекториям в обратный путь. А я буду ждать их возвращения.

У меня нет похожих друг на друга писем. Все они разные. Вот эту, чуть примятую пушинку я посылаю мальчишке, с которым мы, сидя на ветке дерева, рассуждали о будущем. Он оказался прав в своих прогнозах. Вот эта, с волнистым краешком, отправляется на поиски соседской девчонки, которую в октябре, ничего не понимающую, я катал на багажнике своего велосипеда по аллее с цветущими каштанами. Огромное пушистое письмецо улетает к учительнице, которая, одна из немногих, была добра к необычному ученику, рассказывающему иногда странные вещи. Продолговатая и взъерошенная – единственному другу, который однажды просто побоялся сделать следующий шаг. А вот эту с почерневшей сердцевиной, так и быть, шлю недругу, который этот шаг сделал, за что мы оба поплатились. Где, в каком из миров, разыщет его письмо? Рыжую и пушистую я прошу отправиться к златокудрой девушке-выпускнице, которая научилась издалека различать меня по походке. Пусть письмо отыщет её в том светлом, замечательном времени, ибо теперь, узнав меня, она стала несчастна и я бессилен что-либо изменить. В прошлое я посылаю ещё одно письмо, чем-то похожее на ёжика – над этим человеком без имени навсегда сомкнулся капкан дорог. А вот эту, в виде сердечка, я посылаю Ей. Очень хочется, чтобы это письмецо сумело преодолеть все расстояния и опустилось в родные ладошки. Хочется, чтобы она догадалась, от кого ей весточка. И ещё хочется верить в её желание сказать мне «Привет!».

Коробка опустела. Письма разлетелись по свету. Теперь мой удел – ждать.

Когда-нибудь в лучах восходящего солнца, заглядывающего сквозь зарешёченное окно, появится летящая точка и, несмотря на то что я буду рад каждому ответившему, моя душа замрёт в надежде, что плывущая ко мне пушинка, приблизившись, превратится в ту самую, похожую на сердце.

* * *

Детские ладошки держат мохнатую пушинку.

– Мама, мама, смотли, мне письмо плилетело.

– Ух ты какая! Сердечком. А ты её тоже кому-нибудь отправишь?

– Да. Я её папе пошлю.

Вздох. Пауза. Упавшая на лицо золотистая прядь.

– Ну, котёнок, папа очень далеко. До него она не доберётся.

– Нет, добелётся! Я знаю! Ты только ещё повтоли, что это за место, где сейчас папа?

Глаза, печальные, обречённые. «Зачем сказала?!» Но губы сами шепчут ответ:

– Оно называется пси-хи-а-три-чес-ка-я больница, дочка.

2005

Суметь успеть
Фантастическая история без фантастики

От автора

Данный текст задумывался человеком, для которого жизнь после тридцати – та ещё загадка.

Данный текст писался человеком, чей жизненный опыт был невелик и тем не менее он рискнул играть теми картами, что есть на руках.

Редактирование данного текста спустя десять лет после написания привело к осознанию факта того, как сильно изменился мир за этот небольшой по сути отрезок времени. Но мир поменялся, а люди – нет. Эта же история, если разобраться, как раз про людей.

1. Тридцать один

Оставшиеся десять дней отпуска Игорь Астахов отправился догуливать в сентябре. Аккурат на бабье лето. Это была давняя традиция – быть дома именно в это время, чтобы отдохнуть без летней суеты и отпраздновать свой день рождения. Традиция брала своё начало ещё со времён бесшабашного отрочества. Это не был пьяный и отвязный марафон с безумными выходками. Просто собирались друзья, приезжали родственники. Проводили время весело и интересно. Были подарки, застолья и поездки компанией на природу – в лес и на море.

Однако после двадцати пяти бабье лето Игоря начало терять запал и скоро сошло на нет. Он утешал себя, что это повсеместное явление – молодёжные компании тают на глазах, распадаются, заводятся семьи, возникают узы брака и оковы дома. Утешал, но без особого толку. Игорю казалось, его просто стали забывать.

На тридцатилетний юбилей из двух десятков приглашённых его посетила лишь треть, да и то формально. Все куда-то торопились, долго не засиживались, поздравляли и убегали. Через год, сев составлять список приглашённых, Игорь вдруг понял, что многие уже не первый раз игнорируют его приглашение, да и вообще… получалось так, что он-то звал, а его – никогда. Не только на дни рождения, в целом… Скольких своих друзей он видел в течение года, со сколькими пил пиво, ходил на футбол, выезжал за город? Можно по пальцам пересчитать… Это было печально и обидно. Поэтому на тридцать первый день рождения Игорь из принципа решил никого не обзванивать, но самому ждать поздравлений. Кто вспомнит, тот вспомнит, кто придёт, тот придёт. Пусть единицы, но зато самые нужные и близкие родственники и друзья.

Результат оказался неожиданным.

Не вспомнил никто.

Ну, то есть родители, конечно, вспомнили, но даже не заехали, позвонили, извиняясь за плохое самочувствие и… ещё какие-то причины.

Тридцать один – уже не круглая дата. Но, как ни странно, именно в этом году, Игорь почувствовал настоящую солидность. Будто бы, как и в ситуации с миллениумом, можно сомневаться, начинает ли работать в тридцать лет выражение «разменял четвёртый десяток» или нет. А в тридцать один… Какие уж тут сомнения? Ну, кстати, Игорь про миллениум тогда всё для себя решил и всем, кто хотел с ним поспорить, приводил эффектный пример. С какой бутылки, спрашивал он, начинается второй ящик водки – с двадцатой или двадцать первой?

Сейчас Игорь сидел на кухне около забитого едой холодильника и пил вино. Холодильник был забит по случаю дня рождения: даже не раздавая официальных приглашений, он всё равно готовился к нему. Выяснилось, что зря.

К десяти часам вечера Игорь добавил к третьему бокалу бутерброды с красной рыбой, красивый дырчатый сыр, оливье и, более не надеясь услышать телефонный звонок или звонок в дверь, вынес всё это на подносе на балкон.

Опустив поднос на маленький столик, Игорь взял бокал и встал у оконного проёма, за которым, медленно мерцая, отходил ко сну город. Было удивительно тихо, тополь напротив стоял, не шелохнувшись ни одним листочком. Люди и машины словно вымерли. Начали гаснуть окна в домах, а звёзды над ними, наоборот, разгорались ярче. Город прожил ещё один из бесконечной обоймы дней и готовился оставить его в прошлом. Тот факт, что для кого-то этот день являлся особенным, город ни капельки не волновал.

Игорь стоял и оценивал свои ощущения: каково это – уже однозначно быть в группе «Кому за 30»? Так и напрашивался удалой, полный оптимизма ответ: «Да никак! Всё путём! Всё как и раньше!» Но это была неправда. Разница существовала. Ведь позади осталось время светлых надежд и фантазий, время романтики и ярких неповторимых чувств, время смелых идей и бурлящей энергии. Да, юность кончилась. Причём сопровождался этот процесс каким-то странным ощущением отставания по жизни. Его ровесники явно опережали его по всем фронтам. Не только личные знакомые. Истории про достижения тридцатилетних регулярно попадались на глаза Игорю, долетали до его ушей. Кто-то открыл свой бизнес, кто-то бежал по карьерной лестнице, кто-то активно катался по миру, кто-то достраивал свой дом, кто-то вёл детей в школу. Кто-то просто нашёл свою любовь, в конце концов.

Раньше этот вопрос отставания мало волновал Игоря. Он был женат какое-то время, но настоящей семьи не получилось. Не довелось стать отцом, не срослось с собственным жильём, Игорь жил в съёмной квартире. Достичь каких-то высот в карьере тоже не удалось… И что?

Разве обязательно идти по жизни придерживаясь какого-то графика? Кто выдумал эту чушь?! Аутсайдером ведь его тоже не назвать – квартира не пуста, есть работа, машина. По «кривой тропке» не пошёл, как некоторые, про это даже и думать не хотелось… Да, если рассуждать мерками общества, он опаздывает, но «опаздывает» в настоящем времени. Он ещё никуда не опоздал. Или… нет? Почему-то сегодня показалось, что тешить себя иллюзиями осталось недолго.

Игорь сделал глоток из бокала, прислушался к ночной тишине. Где-то вдалеке появился и зачастил, нарастая, цокающий звук, звук каблучков. Девушка вынырнула из проулка, её маленький одинокий силуэт бесстрашно проплыл среди ветвей и исчез во мраке. А Игорь замер, пытаясь ухватить мысль, которую вызвал к жизни звук её туфелек. Мысль была такая: друзья чаще посещали их, пока он жил с Настей. Словно они приходили из-за неё. А когда она ушла, в доме стало пусто…

Игорь задумчиво повертел в пальцах кусочек сыра. Так ли это было? Нет, конечно, совпадение… Или даже наоборот! Круг общения начал сужаться как раз после прощания с прелестями холостяцкой жизни. Но это казалось естественным процессом…

Они прожили с Настей полгода в гражданском и три с половиной в официальном браке. В бородатых анекдотах любят сравнивать это с тюремным сроком. В 25 сел, в 29 вышел… Где-то так… Развод состоялся около двух лет назад. У них не случилось детей, толком не было совместно нажитого имущества, поэтому всё прошло достаточно мирно. А может, не поэтому. Взрослые люди могут, если захотят, не изводить друг друга, не заставлять страдать…

Почему она это сделала? Почему ушла? Трудный вопрос. Из-за запаздывания? Может, и так.

Она разочаровалась в нём. Игорь ничего не достиг в жизни, он ни к чему не стремился, его всё устраивало. Так было не всегда, конечно. Они познакомились в период, когда голова молодого Игорька кругом шла от идей. С ним было интересно. Больше всего хотелось открыть своё дело, чтобы ни от кого не зависеть. Хотелось объехать весь свет. Хотелось прыгнуть с парашютом и заняться латиноамериканскими танцами. Хотелось собрать музыкальную коллекцию лучших гитаристов мира, купить и отреставрировать своими руками раритетное авто, обязательно кабриолет. Второе высшее тоже было в планах…

В этот романтический период они и встретились с Настей. Игоря она узрела именно в ореоле всех этих идей, молодого, симпатичного, энергичного. Ну как было не влюбиться в такого парня?! Только вот вся мишура идей и грёз облетела. Жизнь взяла своё, есть такое выражение.

Вместо своего бизнеса появилась работа. Просто работа, с боссом, правами и обязанностями и весьма туманными перспективами, но зато оплачиваемая на… ну, почти достойном уровне. Игорь очень быстро привык к ней. Ни начальник, ни коллектив его не напрягали, не лезли в душу, не требовали невозможного. Вместо раритетного кабриолета появилась среднестатистическая «нашемарка». Прыгнуть с парашютом показалось страшновато, заниматься танцами – лениво. Учиться – неинтересно. А музыку он стал предпочитать более популярную. От блеска идей ничего не осталось…

Он погас, но Настя не хотела гаснуть вместе с ним. У неё тоже имелись свои замыслы, планы, она была ярким творческим человеком, а та жизнь, которую, как радиоактивное излучение, формировал вокруг себя Игорь, была для неё невыносимо скучна.

Но взрослая жизнь, подумал Игорь, она вообще штука такая… скучная. По крайней мере, с точки зрения детей. Дети смотрят, как живут взрослые, и удивляются. У взрослых нет игр, нет каникул, а отпуск они проводят так по-дурацки. У взрослых мало радостей, а если есть, то какие-то совершенно непонятные. Они каждый день идут на работу и приходят с неё усталые и злые. Вечерами сидят дома, никуда не ходят, смотрят телевизор, причём, естественно, ерунду всякую смотрят. У них мало друзей, и встречи с этими друзьями тоже скучные. Интереснее выпивки и рыбалки, наверное, у мужиков вообще ничего не бывает. А у женщин – по магазинам пройтись и по телефону посплетничать. Но вместе с тем рядом крутится мысль: может, я просто чего-то не понимаю? Может, взрослые скрывают часть своей жизни от детей, ту самую, интересную и наполненную смыслом. Вот есть же такая загадочная штука – секс. Наверное, есть и другие подобные штуки.

Или же – ещё мысль – может, это жизнь конкретно у моих родителей скучная? Ну, вот так сложилось, у них – скучная. А у других – нет. И это даёт надежду, что когда вырастешь, твоя взрослая жизнь не обязательно будет такой же унылой, вялотекущей и однообразной, ты сумеешь сделать её насыщенной, яркой и интересной.

А потом ты вырастаешь. Меняются ценности твоего мира, меняется восприятие окружающего. Ты становишься взрослым и в один прекрасный момент вдруг со всей отчётливостью понимаешь, что в скуке взрослой жизни нет ничего страшного. И, вообще, не скука это вовсе, а спокойствие, стабильность, постоянство. Не скука. Ну, правда ведь!

Но почему тогда так не считает такой же, в принципе, взрослый, как и ты, человек? Почему он считает, что всё должно быть иначе?

Наверное, потому, что на свете есть другие люди, с которыми действительно всё иначе.

С которыми не скучно.

На балконе Игорь сидел долго. Пил вино, хмелел, вцепившись взглядом в угасающие искры городского костра. Искр этих становилось всё меньше, вместе с ними умирал этот день. Для кого-то просто число в сетке календаря, а для кого-то – финал целой эпохи, имя которой юность.

2. Интернет

Организм по достоинству оценил предоставленные ему для сна несколько лишних часов. Пробуждение было лёгким и, несмотря на выпитое вчера, безболезненным. Состоялось это событие в пять минут одиннадцатого.

Пробуждение было правильным. Правильным настолько, что обычные дни со стандартным недосыпом, когда звук будильника вырывает из уютного тёплого кокона в холод, мрак и пустоту, когда так трудно придумать какой-нибудь стимул для существования, вспомнились с болью и тоской. Сегодня Игорь повалялся в кровати, наслаждаясь тем, что на день не запланировано никаких дел, и тут же запланировал одно… дело.

Взять машину и поехать на море. Отличное дело.

Но перед этим Игорь решил залезть в интернет.

Он включил компьютер и пошёл ставить кофе. Такая последовательность была избрана не случайно. Компьютер был старый, медленный, нуждающийся в чистке. Система грузилась так долго, что успевал нагреться чайник. Да и потом приложения открывались неторопливо, вальяжно, иногда украшая рабочий стол сообщениями о каких-то ошибках. Компьютер можно было сдать в мастерскую для чистки, переустановки операционки, а то и апгрейда, но Игорь решил пойти иным путём. Он задумал купить ноутбук, современный и быстрый. Собственно, это и был подарок ко дню рождения самому себе. Игорь сделал заказ понравившейся модели через интернет и даже внёс аванс, но ноутбук к заветному дню не подоспел. Из-за какой-то технической (а может, и человеческой) ошибки, его заказ не передали в отдел доставки. Забыли. Так же как забыли про Игоря его приятели.

В почтовом сервисе его ждало несколько автоматических поздравлений с каких-то сайтов, где Игорь регистрировался по всей форме, и ни одного живого письма. Впрочем, неудивительно, в моде было пользование соцсетями. Именно там бурлила жизнь, там обнаруживались забытые одноклассники, уехавшие на край света сокурсники, мимолётные знакомые, сослуживцы и соседи по двору. Там люди выкладывали фото и общались. Там от нечего делать слали смайлики и забавные картинки. Там отправить открытку с поздравлением – дело элементарное. В сто раз проще, чем позвонить. Игорь загрузил сразу три таких сайта, где у него имелся аккаунт, и, пока странички открывались, съел полбутерброда, запивая кофе и размышляя, кто будет в ленте первый – Вика или Анька? А может, Таня? Или вообще бывшая нарисуется?

Но и тут Игоря ждал облом.

На двух сайтах из трёх и «личка», и «стена» были пусты. На третьем обнаружилось шаблонное поздравление от администрации ресурса. Игорь сделал медленный глоток остывшего кофе. Да это уже ни в какие ворота… Он разочарованно зашёл в ленту, принялся листать записи. Друзья и знакомые заходили, что-то писали, выкладывали фото (например, Анька сменила аватарку), комментировали чужие заметки, но про него никто не вспомнил. Нет, не так. Напоминалки о днюхах стоят на всех порталах, «не заметил» или «не вспомнил» – это не те слова. Его по-настоящему игнорировали.

Игорь хмыкнул. Было обидно. Впрочем, на данных девушках свет клином не сошёлся. Пришли они в его жизнь в разное время с популярного сайта знакомств, но там такого добра было в избытке. Вот прямо сейчас он зайдёт в свой профиль и…

«Новых сообщений – 0», – прочёл Игорь в личном кабинете сайта знакомств. И сразу не захотелось никого искать, рассматривать свежие анкеты, сочинять креативные приветственные послания. Тем более что он занимался подобным позавчера. Нет, для новых интернет-знакомств было неподходящее настроение. А вот для минутки ностальгии самое то…

Игорь нашёл в закладках ссылку на «Фотогалерею Порфирьича» и в очередной раз вспомнил…

Это случилось теперь уже ровно десять лет назад. Милая, романтичная, в чём-то даже волшебная история. Он готовился отметить свой двадцать первый день рождения у друзей в общежитии. Обнаружилось, что на их этаже пустует комната (бывший хозяин перебрался в крыло для семейных) и кое у кого имеется от неё ключ. Там и планировалось через неделю замутить вечеринку. Но это через неделю, а пока третьекурсник Игорёня, обо всём договорившись, шёл через общажный сквер и там, на лавочке, увидел её.

Стройная невысокая брюнетка в синем джинсовом костюме сидела погружённая в свои мысли. Компанию ей составляли сигарета и большая дорожная сумка. Она глянула на Игоря печальными зелёными глазами, и он тут же попал в плен этих глаз.

Девушка назвалась Иванкой (Игорь засомневался, что имя настоящее, но допытываться не стал). Она приехала из другого города. Приехала к подруге на выходные, но та, наоборот, укатила домой по срочным семейным делам. И вот теперь Иванке требовалось решить: перекантоваться где-то до завтрашнего вечернего поезда или топать на вокзал прямо сейчас.

Игорь сжал в кармане одолженный ключ от пустой комнаты и решил, что судьба дарит ему восхитительный подарок к будущему дню рождения. Если он не облажается.

Он не облажался. Они с Иванкой провели чудесный день, гуляя по городу, вечером посидели в баре, а потом… ключ от пустой комнаты в общаге им двоим очень пригодился. Правда, миновать вахтёра было тем ещё приключением, да и соседям своими звуками они не давали спать полночи, но о содеянном никто из них не пожалел. Игорь уж точно.

Наутро чуть сонные и помятые, но при этом влюблённо держащиеся за руки, они решали, что делать дальше. Поезд уходил в шесть. До него оставалась куча времени. Игорь предложил поехать на море. Машины у него тогда ещё, конечно, не было. Они оставили вещи в общаге и налегке сели на рейсовый автобус. Море в тот год остыло быстро, и хотя в целом погода стояла тёплая, а днём даже жаркая, купание уже попахивало доступным не каждому экстримом. Они гуляли по берегу, держась за руки, целовались, дурачились в полосе прибоя, убегая от волн. Там их и заприметил Порфирьич – необычный дядька под пятьдесят с залихватскими усами в стиле Эркюля Пуаро, в узорчатой жилетке поверх белой рубашки, в широких, закатанных по низу штанах и светлой, заломленной на один бок шляпе. На шее у дядьки висел кофр с фотокамерой. Он представился Порфирьичем, сказал, что они изумительной фотогеничности пара, и предложил им романтическую фотосессию. В шутку Иванка предложила фотосессию в стиле ню, Игорь, смеясь, поддержал, а Порфирьич ухватился за эту идею и пообещал сделать красиво и непошло.

Сердца Игоря и Иванки переполнял задорный кураж. Они нашли место подальше от людских глаз и приступили.

Это была игра. Необычная, интересная, завораживающая. И возбуждающая. Тело Иванки не имело изъянов, он изучил его во всех подробностях ещё ночью. Гладкая кожа, плавные изгибы, волнующие формы. Да и он был на пике, так сказать. Грань они не переходили, никаких отклонений в сторону порно. Но именно эта грань, этот баланс на рубеже дозволенного будоражил неимоверно.

Они увлеклись. Порфирьич говорил, что следует делать, но местами пускал происходящее на самотёк и лишь наблюдал через видоискатель, выжидая нужный момент. В такие минуты Игорь забывал о съёмке, целиком поглощённый ласками Иванки. А ласкать она умела.

Никто не обмолвился ни про какие деньги. Это было действие на энтузиазме. Это была сказка, которая не повторится никогда.

Порфирьич был настоящим художником и сдержал обещание избежать пошлости. Самое удивительное, он снимал не на «цифру», он снимал на чёрно-белую плёнку. На фотосессию он потратил три катушки. На выходе получилась дюжина отличных снимков. Возможно, хороших кадров было больше, но в авторской галерее в интернете обнаружилось именно столько.

Галерею в Сети Игорь нашёл много позже. А тогда… Они очнулись от магии собственных тел и обнаружили, что времени уже в обрез. Нужно было срочно возвращаться, чтобы успеть на поезд. С Порфирьичем простились впопыхах, сунутую им бумажку с телефоном Игорь потерял сразу же, наверное выпала в автобусе. Иванку он посадил на поезд в последний момент. Она тоже написала ему номер телефона, но номер, как позже выяснилось, был неправильный… Может, его знакомая ошиблась в спешке, но скорее Иванка хотела, чтобы это приключение, эта сказка не имели продолжения. В принципе, Игорь её понимал.

Доказательством того, что сказка всё-таки была, служили двенадцать фото на сайте сделавшего их фотографа. Иногда, тайком от Насти, которой он никогда не рассказывал эту историю, Игорь заходил в галерею Порфирьича и смотрел на обнажённую целующуюся, обнимающуюся и глядящую глаза в глаза пару – него и девушку по имени Иванка. Девушку, с которой он провёл одну ночь и один день и не встретится больше никогда в жизни. Такое вот у Игоря было лекарство от плохого настроения.

Было. До сегодняшнего дня.

«Данная фотосессия снята с показа по просьбе модели». Надпись стояла на месте заглавного снимка. Переход внутрь галереи не работал. Всё остальное на сайте Порфирьича было как обычно.

Игорь безвольно опустил руки. Конечно же, эти фотографии имелись у него в скачанном, сохранённом виде. Конечно же, он открыл папку, успокаиваясь, что мистики в данной истории нет и фото на месте. Просто невероятное стечение обстоятельств. Или неудачный день.

Подумалось, что можно и связаться с Порфирьичем. Узнать подробности, может, даже попросить координаты Иванки. Не даст, конечно. И вряд ли что-то расскажет. Когда несколько лет назад Игорь нашёл данный сайт, он уже писал мастеру. «Личную информацию моделей не разглашаю» – такова была его безоговорочная и, в принципе, достойная уважения позиция.

Оставались сохранённые фото. Игорь в очередной раз полюбовался юными телами, переплетёнными в танце любви на фоне прибоя, и со вздохом закрыл папку.

Человеческие встречи, человеческие отношения, а также красота человеческого тела – мимолётные вещи, а вот море… море пахло вечностью.

Игорю позарез понадобилось к этой вечности прикоснуться.