Текст книги "Психбольница"

Следом зашел Ярик с красными щеками.

– Великая скука, – усмехался Ярик. – Заказать, что ли, амаретто…

Цветочная услышала это и поспешила остудить пыл парнишки:

– Получишь сейчас по сопле. Буду бить вон лопатой или метлой.

– За что? – возмутился мужчина.

– Заранее. А то амаретто он закажет.

И Цветочная рассмеялась.

Медсестра вышла со своего поста и окинула властным взглядом комнату отдыха.

– О, Ярик! – воскликнула она. – Есть работенка.

– Не, я пас.

Женщина как будто не расслышала этого и продолжила:

– Возьми с собой Сашу и сходите почистить дорожку во дворике. Снегом все завалило, а с нас требуют поддержание дорожки в безупречном виде. Если Елена Сергеевна утром придет и увидит заметенную дорожку, она никому не даст продохнуть. Делать нечего. Ярик с обреченным лицом пошел получать свою обувь.

Стоял восхитительный зимний вечер. На улице было очень спокойно. Лишь легкие порывы ветра гоняли белоснежную крупу и волновали голые ветви деревьев. Саша вышел на крыльцо и вдохнул этот чудесный воздух. В городе невозможно было дышать из-за ядовитых выхлопных газов. Сотни тысяч автомобилей соревновались – кто больше выплюнет дыма. Вокруг был только тихий лес и одна единственная дорога, ведущая в больницу.

– Чего задумался? – вернул в реальность Ярик.

– Просто какая-то благодать. Слова слишком грубы, чтобы описать это состояние природы.

– О, все понятно. Тебе надо водки глотнуть, а то улетаешь куда-то. Вернись, Санек!

Ярик расхохотался и взял метлу покрепче. Александр умело орудовал деревянной лопатой, с детства приучившись чистить снег. Ничего сложного в этих манипуляциях не было. Ярик шел впереди и разбрасывал с дорожки подмерзший наст. Саша следовал за ним и кидал в стороны все, что оседало по обочинам.

Это еще ерунда. Вот в детстве, когда Саша жил на острове в Курильской гряде, снег заваливал первые этажи домиков. Для того, чтобы пойти утром на работу или в школу, требовалось выкопать в сплошной стене тоннель. Но и это еще не все. Ночами наметало огромное количество снега и ходить по нему едва ли удавалось. Не удивительно, что большой популярностью пользовались так называемые ГТСы – небольшие гусеничные танкетки с крошечной дверцей, в которую мог протиснуться только не очень крупный человек. Снег на Дальнем востоке такое же обыденное явление, как песок в Африке. Бывало разъяренной пургой рвало провода на столбах и метало куски шифера по улицам. Не повезет тому, кто по воли случая оказался в момент буйства стихии вне стен дома. О горе тому несчастному!

Ярик живенько проносился по дорожке и уже сметал снег у самой калитки. Он вошел во вкус и вышел за пределы дворика. Такое с ним случалось очень редко. Саша медленно кидал снег и думал о том, как устают мышцы рук. Холод щипал щеки и нос. Потекли водянистые сопли.

– Я отстрелялся! – воскликнул Ярик, забросив метлу за голову.

Александр едва успел добраться до середины и очень завидовал скорости товарища. Спина вспотела от усердной работы, колени подрагивали от постоянной нагрузки.

На втором этаже, в наркологическом отделении, у окон стояли пациенты. Их было слышно даже находясь во дворике. Александр бросил беглый взгляд на их унылые физиономии и брезгливо отвернулся.

– Ладно, не скучай, – сказал мимо проходящий Ярик. – Оставить тебе в наследство метлу?

– Мне и одной лопаты хватит.

– Ну смотри. Мое дело предложить.

Ярик скрылся за дверью седьмого отделения, а Саша остался заканчивать работу. Было так спокойно, что хотелось раствориться в этой сладостной неге. Юноша греб снег не как измученный раб, а как истинный ценитель своего дела. Оказывается, так просто впустить в мозг гормон счастья. Достаточно просто выйти вечером на улицу и поработать своими руками. Спина не отнимется, зато голова освежиться.

Один взмах лопаты, один бросок снежной каши. Второй взмах и еще один бросок. Дорожка превратилась в серебристый путь, освещенный самой старухой-луной. По такой дорожке Елена Сергеевна точно пройдет с удовольствием.

– Дело сделано! – заявил Саша, закрывая за собой дверь.

Медсестра поблагодарила трудягу и попросила его заглянуть на пост. Юноша расписался в специальной книжке, мол, трудотерапия была проведена и словил довольный взгляд женщины.

«Даже здесь я могу быть полезен. Может быть, труд когда-нибудь спасет мою пропащую душу и подарит избавление от всех печалей».

Бабульки собрались у телеэкрана смотреть свою любимую программу «Давай поженимся». Ведущая в цветастом платье знакомилась с молодым женихом:

– Какое имя экзотическое – Леонард. А по паспорту кто?

Жених замялся, но все же ответил:

– Игорь.

Пациентки пустили смешок. Весь диван и стулья были заняты любопытными телезрителями. Во всей этой суматохе двое мужчин умудрялись играть в бильярд. После очередного неудачного удара на всю комнату разлетелся возглас:

– Факир был пьян. Номер не удался, но замысел ясен.

Ярик с Александром нашли в чайной колоду карт. Пересчитали и обнаружили недостачу. Трех карт не хватало. Ярик не растерялся и пошел к медсестре. Женщина выдала неугомонному пациенту разрезанные картонки от коробки каких-то таблеток, даже не поинтересовавшись зачем они нужны. Наверное, сама поняла или только догадывалась. Саша разрисовал картонки, оформив серую поверхность с неплохим изяществом. Теперь можно было играть.

Саша поддавался как мог. Почему-то выигрывать у бедного Ярика было болезненно. Саша созерцал довольную мину товарища после каждого своего поражения и подавлял улыбку. Сыграв около десяти партий в «дурака», компания вернулась в палату за едой.

Ярик заварил себе быстрорастворимой лапши, а Александр ел булки с разбавленным чаем. Иногда в чайную заглядывали пациенты, наполняя кружки кипятком и уходя к телевизору. Даже Цветочная облокотилась о спинку дивана и попрекала размалеванных невест со всей своей харизмой.

Чуть позже позвонила мама. Саша перечислил все события за день и даже рассказал немного о своих впечатлениях. Конечно, пока рано говорить об улучшении состояния, ибо прошел всего второй день, но боль расставания с Аней немного стихла. Таблетки глушат неприятные мысли, подобно тому, как свежий утренний дождь залечивает раны на теле Земли. Хорошо, что юноша попал в это место. Дома тревога ни за что не дала бы покоя, а здесь ты миришься со своим положением и просто лечишься. В больнице ты понимаешь, что не один. Здесь полно таких же пациентов, переживающих не лучшие свои времена.

Общаться с Яриком было легко. Он не заумный зубрила и не скучный полутруп. Он простой парень с простым пониманием вещей. Если Ярику что-то не нравиться, он открыто говорит об этом, ничего не стесняясь. Если Ярику хорошо, то он смеется и шутит; если грустит, то спит, уткнувшись носом в твердую подушку. Ярик стал тем другом, какого Александр искал восемь лет. И пусть они встретились не в самом веселом месте. Но все же, общие беды объединяют. У этих двоих было мало чего общего, хоть это вовсе и не проблема. Они просто отдыхали от тошнотворного социума, закрывшись от мира желтыми стенами больницы. Не будем их осуждать. Пойдем дальше.

Саша без особого энтузиазма читал перед сном книгу. Ярик переехал на другую койку, прямо напротив Александра. Эта койка больше нравилась мужчине, потому что у нее было дугообразное металлическое изголовье, так удобное при чтении. На эту белую холодную дугу можно было положить голову и не напрягать лишний раз шею.

– Мне остается колоть и курить, раз уж врачи запретили мне пить, – неожиданно выпалил Ярик.

Он полуприсел на койке, упершись спиной в стену.

– Что читаешь? – спросил Ярик.

– «Моби Дика», – на секунду оторвался Саша. На самом деле он сам хотел хоть немного отвлечься от тупого чтения без эмоций.

– И что он пишет?

– Нет, это книга так называется. Она о жизни китобоев.

– Понятно, – изрек коронную фразу Ярик. – Ладно, пойдем попьем напоследок чая.

– Какой чай? – возмутилась Цветочная, только парочка показалась в коридоре. – Снимайте штаны и ныряйте в кровати. Нашли время чифирить.

Пришлось обойтись без какой-то по счету кружки крепкого напитка. Вернувшись в пустую палату, Ярик и Саша плюхнулись на кровати и лежали молча.

На этот раз стены не плыли перед глазами. Это уже радовало.

8

Здравствуй новый день!

Не успел Александр выйти из палаты, как его перехватила сестра-хозяйка. Женщина держала в одной руке сразу два фонарика, а в другой – пачку батареек.

– О, Саша, ты мне и нужен.

Сестра-хозяйка протянула юноше два желтых фонаря.

– Поменяй, пожалуйста, батарейки. Эти фонарики очень старые, так что могут уже не работать. Но ты все равно проверь. Ладно?

Отказать было нельзя.

Женщина пошла дальше. При каждом ее шаге, резиновые тапочки на ногах характерно скрипели. Саша уже учился различать человека по звуку его шагов. Это было чем-то совершенно фантастическим. Ольга Вадимовна ходила в белых туфлях на каблуке, сестра-хозяйка – в резиновой обувке. И все это, не упоминая уникальные походки пациентов, различающиеся хотя бы по интервалу между шагами.

Саша уселся на край своей койки и стал откручивать одну за другой крышки желтых фонариков. Вынув оплавившиеся батарейки, юноша поморщился от характерной вони. На пальцах осталась ржавая крошка, которая осыпалась с обоих концов литиевых цилиндров. Разорвав зубами упаковку, Александр извлек восемь батареек – по четыре штуки на каждый фонарь. Использованные батарейки запачкали пододеяльник. Бурое пятно не оттиралось ни слюной, ни сухим пальцем. Почему-то производитель не позаботился разместить хоть какую-то маркировку, по которой можно было бы правильно установить батарейки. Ни плюса, ни минуса. Ничего.

Включив интуицию, Саша вставил батарейки в соответствующие пазы и с каплей надежды закрутил крышку. Нажал на кнопку. Свет не появился. Нажал еще раз, более настойчиво. Эффекта ноль.

«Вот старье», – с сожалением подумал юноша.

Первый фонарь был отброшен в сторону. В руки попал второй. Чисто случайно Александр сунул батарейки, как он считал, неправильно, то бишь, вверх ногами. И тут, о чудо! Свет вылетел из лампочки и даже на секунду ослепил.

«И как это понимать? Вставляй батарейки наобум и только тогда добьешься успеха».

Сестра-хозяйка бродила по коридору.

– Все работает, – отдал Александр фонари.

– Большое спасибо! А я хотела из выкинуть. Значит, послужат еще немного.

Эта крошечная победа несколько взбодрила юношу и даже разогнала депрессивную дымку. Теперь можно со спокойной душой ждать завтрак. Одно доброе дело уже сделано, и кто знает, сколько их еще будет впереди.

В женском туалете перегорела лампочка. Пациентки возмущались каждая на свой манер. Казалось, только дай им повод поворчать, и большего от жизни не надо.

– Доброе утро, – сказал Саша, зайдя в чайную. На скамеечках сидели пациенты. Среди них был и Ваня.

– Сколько можно говорить одно и то же? – возмутился пациент.

– А мне нравиться говорить «доброе утро». Это способ сделать нематериально что-то хорошее, – с воодушевлением ответил Ваня.

– Одному скажи, другому скажи, – продолжал ворчать пациент. – Не проще ли собрать всех в одном месте и поприветствовать? Сон – это маленькая смерть, а значит, все мы переродились. Примите мои поздравления, младенцы.

Ярик продолжал дрыхнуть в палате, даже не высовывая нос из-под своего уютного одеяла. Он еще не побелил маленькую смерть и по всей видимости, не сильно хотел этого.

– Я опять проснулся в четыре утра, – жаловался все тот же пациент, сидящий на скамеечке. – Таблетки не помогают. Просыпаешься и ждешь часами, пока не откроют чайную комнату. И что самое обидное, дома точно так же. Разве что чай дома можно пить хоть в три часа ночи, никто и слова не скажет.

В чайной всегда собирались активисты седьмого отделения. Все душевные беседы слушали именно эти стены, увешанные раскрашенными узорами. Если тебе одиноко, то иди в чайную и поздоровайся с каким-нибудь пациентом. Если с самого утра нет настроения, то иди и выпей кофе.

– Выпил ща утро уже четыре кружки кофе и хоть бы хны.

– Просто твой организм привык к этой гадости и уже не может функционировать в точности как у нормальных людей. Пожалей свое сердце.

– Кофе я пью круглосуточно, а давление всегда в норме. Так что не надо заливать тут истории о вредности моей радости. Когда придет время, и я буду лежать на смертном одре, то пусть меня напоют кофейком. Пусть и похоронят с банкой в руках.

– Тяжелый случай, – многозначительно изрек Ваня.

После комка каши, стакана несладкого чая и таблеток, Саша лег под капельницу. Процедурная медсестра проверила вены и отметила, что они очень даже хорошие. Длинная игла залезла под кожу и проткнула вену. По проводам побежала холодная волна.

Чуть не забыл! Сегодня дежурила Ирина Васильевна. Эта та самая медсестра, с которой рекомендовал познакомиться Ярик. Она носила очки, а волосы держала собранными в хвостик. При первой встрече, Саша отметил, что лицо у нее очень даже приятное. Доброе выражение глаз задорно блистало за линзами очком, на губах застыла улыбка.

– Здравствуйте, – поздоровался Александр с медсестрой, заглянувшей в палату. Она проверила капельницу и не обнаружила никаких нарушений.

– Привет! – ответила Ирина.

В палату вошел Ярик, держа в руке свою розовую кружку.

– Ты чего такой пришибленный ходишь? – обратилась к нему медсестра.

– Я ему добавил, – указал Ярик свободной рукой на капельницу и заулыбался.

– Сейчас как дам! Он прибавил?

– Нет, – заулыбался и я.

– Какие все улыбчивые. Из-за меня что ли?

– Мы вас все любим, Ирина Васильевна, – сделал неумелый комплимент Ярик.

– Я старая и страшная, – засмущалась медсестра.

– Все совсем не так, – приподнял голову Александр. – Вы очень даже симпатичная.

– Ну все! Вогнали девушку в краску, – рассмеялась Ирина и пошла проверять остальные капельницы.

После капельницы наступал жуткий холод. Вены словно становились ледяными, а кровь в них – жидкой, ну прямо как разбавленный компот. Саша застегнул серую толстовку, вытянув до предела рукава. Толстовке этой больше пяти лет. Она давно стала мала юноше, но другой не было.

Вдруг в коридоре застучали каблуки. Ольга Вадимовна давала себя обнаружить еще на подходе к палатам. Дверь за ней захлопнулась и через секунду, стук стал усиливаться.

– Пойдемте на гимнастику, – позвала психолог, засунув голову в дверной проем.

– Отлично! – обрадовался Александр, надеясь хоть немного отвлечься от ленивого больничного утра.

Ярик отказался.

– Не мутит после капельницы? – спросила Ольга Вадимовна.

– Все в порядке. Просто еще не проснулся окончательно, – честно ответил юноша.

– Сейчас соберем всех желающих взбодриться и начнем заниматься.

Саша не стал возражать.

Гимнастика проводилась в кабинете Ольги Вадимовны, там же, где и группа общения. Из колонок выливалась приятная музыка с каким-то этническим мотивом. Из фрамуги поддувал свежий ветер. Размяться после длинной зимней ночи пришло четверо. Ваня не упускал такой отличной возможности приобщиться к спортивной культуре, предварительно надев черные чешки. Психолог переодела обувь на более подходящую и сделала музыку чуть громче.

– Берите коврики и устраивайтесь, пожалуйста, – сказала она.

Мягкие коврики хранились за диваном, сложенные вертикальной стопкой, напоминающей вафлю. При очень компактном расположении, в комнате хватало места для шести или семи ковриков, а, следовательно, и людей. Все равно, на гимнастику приходили далеко не все пациенты, так как это было добровольным мероприятием. Вот если бы людей под угрозой жестокой расправы загоняли в кабинет, ради занятия спортом, то ковриков потребовалось бы намного больше.

Ольга Вадимовна встала спиной к зеркалу и лицом к пациентам. Две сухонькие бабульки сразу плюхнулись на пол и слушали уже сидя.

– Скажите, с каким настроением вы пришли на занятие, – поинтересовалась психолог. – Ваня, начни.

– Настроение отличное. Готов интенсивно позаниматься сегодня. Кстати, ваша гимнастика для шеи просто замечательная. Я делал упражнения в палате и понял, как они круто помогают.

– О, рада слышать, – кивнула головой Ольга Вадимовна и расплылась в улыбке. – Не бросай это дело.

– Настроение среднее, – замялся Александр. – Окончательно не проснулся и поэтому хочу разогнать обогащенную препаратами кровь. Даже не могу себе представить, чем вы нас займете.

– Разомнем спину, суставы, а там и силовые поделаем, – ответила психолог. – Приятно видеть новые лица на утренней гимнастике. Как сказал президент, секрет его бодрости заключается в спорте. Он еще сказал не путать со спиртом. Разница всего в одной букве, а смысл диаметрально противоположный.

Ольга Вадимовна выбрала подходящую музыкальную композицию и стала пританцовывать. «Диско, диско, партизанишь», – звучало из колонок. Саше почему-то эта песня показалась слишком веселой. Юноша не был готов принять ее в своем нынешнем состоянии. На ум сразу приходили оптимисты, в своих убеждениях похожих на сумасшедших. Депрессия давила на сердце и не позволяла полностью раскрепоститься.

– Начнем с разогрева рук, – сказала психолог и совместила кисти. – Представьте, что вы добываете огонь прямо как первобытные предки. Почувствуйте на своих ладонях жар.

Александр приложил немалые усилия, чтобы руки начало жечь. Благо на это простое упражнение сил у него хватило.

– Переходим к предплечьям, – сказала Ольга Вадимовна. – Не надо форсировать. Делайте плавные и приятные движения. Теперь массируем шею, как бы вытягивая ее вверх. Ваня, отлично получается!

– Стараюсь, Ольга Вадимовна.

– Голова, голова, на подушке спала. Ох залежалась, ох растрепалась, – задорно комментировала психолог, потирая макушку. – Мы тебя потешим, мы тебя причешем.

Копируя движения с оригинала, Саша легкими касаниями вернул лицу чувствительность. Странное дело, но даже не дотрагиваясь до кожи, юноша чувствовал фантомные прикосновения. Наверное, это ветер целовал щеки.

– Ощущается тепло? – спросила психолог.

– Да, – коротко ответила одна из бабулек. Руки у нее дрожали от малейшего движения. Саша решительно не хотел стать таким же.

Отгоняя злые мысли, юноша понял, что его мозг заблокирован. То ли таблетки начали действовать, то ли это все отпечаток болезни. Пытаясь сконцентрироваться, Александр лишь нагонял какие-то апатичные позывы. Конечно, намного проще лежать в кровати, как бездушное высушенное полено и изображать немощную субстанцию. Организм при депрессии отказывается нормально функционировать, усиливая постоянную сонливость и богомерзкую лень. Можно сказать человеку: «эй, ты же молодой парень! Зачем киснуть, когда на улице светит солнце и гуляет так много одиноких девушек? Возьми себя в руки! Начни жить, а не существовать, подобно растению». Читать подобные нотации вызывался каждый третий проходимец, причисляющий себя к оптимистам. Хотелось закрыться в скорлупу и не высовывать даже носа из своего комфортного укрытия. Что уж говорить об отвращении, которое брало верх, стоит оказаться в компании оптимиста. Сытый голодного не вразумит.

– Саша, все в порядке? – забеспокоилась Ольга Вадимовна.

Юноша опомнился и осознал, что на некоторое время выпал из реальности. Пациенты давно перестали разминать руки и шею, перейдя к спине. Один только Александр машинально тер ладони друг о друга.

– Давайте растянем спину, – предложила психолог. – Колени и пресс втянуты, таз смотрит в потолок, руки собраны перед собой. И наклоняемся. Прочувствуйте круглую спину. Представьте, будто каждый пучок мышц задействован в нашем упражнении. Просто повисим восемь счетов. Раз, два, три…

Глаза у Саши закрылись сами собой. Кровь прилила к голове, вызвав какое-то пульсирование в черепе. Казалось, что мозг под всей своей тяжестью сейчас превратился в желе и уже не получиться размышлять на философские темы или просто болтать в чайной о безвкусной каше на завтрак. Что можно делать без мозга? По сути, ничего. Мозг – это настоящий суперкомпьютер под костяной корочкой. Благодаря мозгу можно сочинять рассказы или видеть сны. Мозг наше все. Надо беречь его, как самое ценное сокровище.

– …Семь, восемь. Теперь поднимаемся через круглую спину. Медленно тянемся к потолку, приветствуя солнце. Вот так. Тянемся, тянемся.

Пожилые пациентки обессилили и опять плюхнулись на коврики. Им хватило одной растяжки, чтобы отказаться от дальнейших упражнений.

– Можно нам пойти? – спросила одна из них.

– Что случилось?

– Тяжело. Ребята вон какие молодые и гибкие. Нам за ними не угнаться.

– Это в вас говорит строгий критик, – ответила Ольга Вадимовна. – Занимайтесь гимнастикой в радость. У вас все отлично получается. Не надо наказывать свое тело. Останьтесь с нами.

Старушки переглянулись и снова встали на ноги. Видать, последняя фраза возымела нужный эффект. Майкл Джексон запел из колонок, и весь настрой резко переменился. Неожиданно захотелось напрячь свое тело и вызвать в нем спасительную мольбу.

Саша делал все упражнения с определенной увлеченностью, с интересом открывая для себя новые горизонты. Сразу вспомнились бестолковые уроки физкультуры в школе. Каждый раз ученики только и делали, что играли в баскетбол, который Александр просто не выносил. Юноша придумал, как избавиться от этой каторги. Раздобыть у офтальмолога нужную медицинскую справку не вызвало труда. Организовав себе освобождение от физкультуры на год вперед, парень отдыхал на физкультуре или уходил домой, даже и не думая появляться в спортзале. Физрук требовал какие-то доклады, дабы выставить оценку, но Саша наплевал на все это и жил спокойно. В итоге, в аттестате по физкультуре стояла пятерка. Кайф!

В университете все было намного сложнее. Решив больше не эксплуатировать офтальмологов, юноша ответственно подошел к вопросу своего физического развития. Это не школа, где физкультура являлась просто промежутком в сорок минут между нормальными уроками. В университете надо было потеть, дабы получить зачет. Александр из перечня направлений выбрал спортивные лыжи, вспоминая свое заснеженное детство. Тогда у него были ужасные деревянные лыжи на резинках, ездить в которых было невозможно. Другое дело – спортинвентарь при федеральном университете. Здесь даже была пара ботинок сорок седьмого размера, вот только никто их не надевал. Всю осень студенты-лыжники играли по понедельникам в футбол, а в другие дни бегали, прыгали, подтягивались, отжимались и страдали всякой фигней. Преподаватели были хорошими людьми, от которых хотелось перенимать опыт. А с каким жаром преподавательница рассказывала о смазках для лыж! Сразу хотелось самому взять в руки парафин. Студенты из Китая впервые в жизни нарядились в пуховики, когда ударили морозы. Они фотографировали друг друга и отсылали снимки родным и друзьям. Конечно, стоять на лыжах они не умели, в отличие от Саши. Саша катался на уровне любителя. Он имел отличный стиль езды, который даже отметили преподаватели. Юноша записался на соревнования среди студентов-лыжников, но бросил учебу раньше и не стал участвовать. Впрочем, не стоит жалеть. Те три месяца физкультуры были увлекательными.

– Саша, ау!

Юноша вздрогнул.

– Извините, ужасно хочется спать, – сказал он.

– Надо взбодриться. Включайся потихоньку в процесс, а мы тем временем перейдем к рывкам руками.

С этим юноша мог справиться. Уверенно рассекая воздух, Александр представлял себя стоящим перед обрывом глубиной в несколько километров. Сердце забилось сильнее, в кровь поступил адреналин.

– У всех хорошо получается, – похвалила Ольга Вадимовна. – Теперь «ножницы».

Ваня с особым усердием, которому можно только позавидовать, тренировал мышцы. Саша смотрел на своего сверстника и старался делать ничуть не хуже. Конечно, ему не хватало опыта, ибо в последнее время спорт не играл ключевой роли в обыденной жизни.

Саша опять погрузился в себя и вспомнил, как проходили его летние каникулы в восьмом и девятом классах. Тогда юноша закалял свою волю, вставая в пять утра и собираясь на пробежку. Школа располагалась в трех минутах быстрой ходьбы от дома, а рядом с ней находился стадион. Здесь колкий бетон составлял большой круг, по которому в течение учебного года бегала молодежь. По выходным сюда приходили спортсмены и накручивали с десяток кругов. В те времена Александр достаточно серьезно увлекался бегом. Физкультуру он тогда посещал с безупречным прилежанием, и ни к чему нельзя было придраться. Больше всего мальчик любил забег на короткие дистанции. Бегая шестьдесят и сто метров, можно было выложиться по полной. Но с каким остервенением Саша ненавидел утомительные марафоны. Вроде бы и бежишь медленно, экономно распределяя силы, но на третьем круге все равно сбиваешь дыхание и хрипишь подобно хроническому астматику. Это был уже не бег, а какое-то нелепое ковыляние. Так не годится! Лучше бегать стометровку и радоваться растущим результатам, чем умирать на трех километрах. Так вот. Саша несколько лет подряд бегал на стадионе и, полный бурлящей энергии, возвращался домой, пока мама еще спала. Мальчик даже вел специальный дневник, где записывал пройденную дистанцию и затраченное время. Удавалось прогрессировать. К сожалению, больше маленьких подвигов и побед над собой за весь день не случалось. Как правило, мальчик садился за компьютер и играл на нем до самого вечера. Поднимая свои кости со стула, чувствовалось, как сводит мышцы. Колени болели, ибо Саша любил подмять ноги под себя и удобно сидеть в подобной неудобной позе. И сразу понятно, что такое хорошее утро сменялось бестолковым днем, ознаменованным очередной бессмысленной тратой времени. Компьютер составлял все интересы, и даже прогулки не могли завлечь больше пиксельных миров. Эффект от ранних пробежек скатывался в полный ноль.

Так проходили все три месяца «радостной» жизни.

Сосредоточение постоянно куда-то уплывало. Саша пытался сконцентрироваться на гимнастике, но из этого ничего не получалось. В голову постоянно лезли отвлеченные мысли.

Кое-как перетерпев этот час, юноша решил совершить эффектное завершение. Ольга Вадимовна предложила сделать отжимания и все согласились. Александр принял стойку и отметил, что мышцы рук тряслись, как у восьмидесятилетнего старика, знакомого со спортом только благодаря телевизору. Как бы плохо все ни шло, Саша отжался тридцать пять раз и остался доволен собой. Он возвысился над бабульками, которые сидели на диванчике и отдыхали во время последних упражнений.

– Сделаем напоследок растяжку и повисим на восемь счетов, – сказала психолог. – Теперь поднимаемся через круглую спину и тянемся. Скажем «привет, Кустовой!»

Саша понял, что мышцы ног несколько потягивало. Видать гимнастика действительно помогала. Все делалось не зря, и это только радовало.

– Прислушайтесь к себе. Что чувствуете? Чего хотелось бы сделать? – спросила Ольга Вадимовна у всех собравшихся.

– Полежать, – поспешила ответить пожилая пациентка.

– Попить, – ответила другая.

– Мне всего хватило, – уныло сказал Александр. Ольга Вадимовна посмотрела на него с недоверием.

– Отличная выдалась тренировка, – подводил итога Ваня. – Хочется жить.

– О-о-о, – восхитилась психолог. – Давайте поблагодарим себя. Мы стали на одно занятие сильнее.

– Трудяги, – подшутил Саша.

Все рассмеялись.

На самом деле, если рассматривать гимнастику в больнице с отвлеченной точки зрения, то создавалось впечатление некоторой душевности. Из-за того, что собиралось от силы человек пять, можно было не стесняться и показать свою физическую неразвитость. Здесь никто не осудит и примет тебя таким, каким есть. Здесь все стремятся стать лучше, и никто не будет тыкать пальцем за малейшую провинность. Если хочешь, то занимайся и растягивай мышцы, если не хочешь, то просто не приходи. На гимнастику собирались люди разных возрастов, но их объединяла не только болезнь души, но и желание стать более приспособленным к жизни в огромном мире. Кто-то приходил, мучаясь смертельной скукой. Их можно понять, ибо в больнице время тянется невыносимо медленно. Первые дни кажутся такими интересными и насыщенными всяческими мероприятиями, но уже через пару недель детский восторг куда-то исчезает. Вот и слоняешься по коридору в безделье, ища любой способ скоротать время. А тут попадается гимнастика. Да это отличный способ провести один час из бесконечной череды унылых дней. Саша понял, что ему этот час показался не самым плохим. Ходить на гимнастику можно и нужно. Это неотъемлемая часть лечения, тем более что увлеченность Ольги Вадимовны вдохновляла делать над собой усилие. Не хотелось к двадцати стать овощем, который не может самостоятельно открыть банку с огурцами. Пока возраст позволяет, надо брать от жизни максимум, потому что другого шанса может уже и не быть.

– Спасибо, что пришли. Похлопаем себе, – улыбнулась психолог. Ее улыбка была заразительной. – Через двадцать минут жду всех на группу общения.

Пациенты вернулись в отделение. Саша пошел заваривать чай, дабы промочить пересохшее горло. На лбу еще не испарились капельки пота, а со щек не сошел румянец. В чайной сидели двое пациентов, каждый погруженный в свои мысли. Александр проверил чайник и обнаружил его горячим. Юноша не любил наливать полную кружку кипятка. Ему нравилось разбавлять чай и пить его едва теплым, если не холодным. У больницы была своя скважина, поэтому воду можно было пить прямо из-под крана. Главное не забывать, что горячая вода имеет некоторый мутный осадок, поэтому ее не стоит набирать в бутыли.

Воду таскали из санитарной комнаты. Ее набирали в большие пятилитровые бутыли и волокли в чайную. Пластиковые ручки по обыкновению отрывались, поэтому каждый бутыль имел крайне ограниченный срок службы. Саша решил немного побыть водоносом. Он собрал все пустые бутыли и пошел в санитарную комнату. В коридоре встретилась неравнодушная девушка, захотевшая помочь юноше. Негоже напрягать даму таким неблагородным занятием, но девушка была настойчивой и не хотела слышать отказа. В итоге, в чайной стояли бутыли с прозрачной ледяной водой. По пластиковым богам бежали капельки. Сразу налетели пациентки, желавшие испить чаю. Почему-то всем казалось, что вода появляется в чайной сама по себе, и никто не намеревался благодарить Сашу-водоноса.

Сегодня на группе общения тема была выбрана самой Ольгой Вадимовной. Она раздала присутствующим листки бумаги и попросила всех слушать внимательно.

– Будем работать с негативными мыслями, – заявила психолог. – Посмотрите на расчерченные поля. Лист разделен на две половины, и это не просто ради прихоти. В одной части мы записываем негативную мысль, и какие она вызывает эмоции. Также сюда мы вписываем то, что хочется сделать во время появления негативной мысли, какие совершаем действия. Затем мы заменяем негативную мысль позитивной и заполняем второй столбец в точности, как на первой половине. Теперь придумайте негативную мысль и запишите ее.