Текст книги "Формула бессмертия. На пути к неизбежному"

Глава 1
За порогом нормальности

Я – реалист. Суровый такой чувак. Впрочем, об этом я вам уже докладывал… Я всегда стараюсь всему найти рациональное объяснение и, как правило, нахожу. А все чудеса там, где я появляюсь, внезапно исчезают. Но не всем так везет, как мне. И, к моему удивлению, таких людей немало. Вот взять того же Бориса Жерлыгина. Вроде бы сугубый реалист. Прямой, как палка. И сухой, как она же. Его взгляды тверды и научны, никакой мистике там взяться неоткуда. Вообще, диабетическая главка в первой части книги – одна из самых логичных, физичных и доступных для понимания. Комар носу, как говорится…

Но один маленький задир там все же есть. Помните, я рассказывал про диссоциативное расстройство личности, и упомянул, что у одной личности может быть диабет, а у другой нет. Разве такое возможно – при одном-то теле? Мы ведь все в главе про диабет по полкам разложили – ничего там потустороннего нету, сплошная физика да биохимия. Нажирает себе человек углеводы в организм, движением не сжигает, они у него в крови и плавают. При чем тут мозг? Но медицине давно известен такой факт: спусковым крючком для диабета является стресс, то есть некие сильные переживания. Что нам как бы намекает…

А на что намекает? Да на регулировочную функцию мозга! Мозг может «переводить стрелки». Или оставить сахар плавающим в крови, или дать приказ жировым клеткам открыть рецепторы и продолжить принимать сахар. То есть человек продолжит жиреть. Человек может работать в режиме набора веса или в режиме диабета. Или в некоем промежуточном состоянии. То, что диабет запускается стрессом, подсказывает нам: у мозга есть некий регулировочный резерв – приоткрывать горловину клеточных рецепторов к инсулину или прикрывать. Стресс может эту регулировку поломать. Многие болезни, кстати, вызваны проблемами с регулировкой. И случай, рассказанный Кардановым, – о том, как тушь для ресниц убивала гипоталамус и приводила к разным женским болезням, – лучший тому пример.

Еще момент. Несмотря на то что физиология человека у Жерлыгина от зубов отскакивает, он порой сам разводит руками:

– Чаще всего, если форма диабета легкая, удается остановить у человека болезнь дистанционно – просто давая ему советы. Поняв, как работает болезнь, человек начинает ей противодействовать. Но порой бывает так, что без личного контакта не обойдешься. Вроде все человек делает правильно, а сахар не падает! И вот тогда мне нужно ему в глаза посмотреть…

Странно слышать такое от спортивного физиолога. «В глаза посмотреть». При чем тут глаза? Ты же не окулист! Ты же по диабету…

– Боря! – в отчаянии восклицаю я, стараясь спасти картину мира. – Не надо чудес! Чудес не бывает.

– Да? – Борис отпивает пива из кружки и улыбается. – Ко мне пришел как-то с диабетом один полковник из разведки. Вот он мог реальные чудеса творить – просто настраивался каким-то образом и доставал информацию непонятно откуда. Но раз ты не хочешь слушать про чудеса, я и не буду про него рассказывать. Скажу про себя – для того чтобы понять, что происходит с пациентом, в какую сторону мне нужно изменить его биохимию, я должен на человека настроиться – почувствовать другого человека, как себя. А это чревато. У меня однажды был раковый больной. Рак лимфоузлов. Так вот я на него так настроился, что у меня самого лимфоузлы вздулись. Блин… С тех пор я с такими больными не работаю.

– А с чего это ты вдруг взялся рак лечить? Ты же у нас по диабету спец?

– Саша! Я специалист по развитию митохондрий. А что касается рака, то в раковых клетках митохондрии мрут быстрее, чем в здоровых. Митохондрии – это энергостанции клетки. И если я могу развивать митохондрии, то могу запустить и обратный процесс, не так ли? А если начать «гасить» митохондрии, то первыми погибнут раковые клетки. Это сродни химиотерапии, только не так вредно.

…Вы поняли? Первым этапом получения информации является некая «настройка». А потом Борис формализует полученное неизвестно откуда интуитивное озарение, облекая его в слова традиционной науки, как это сделал Экман, формализовав опыт «интуита» Томкинса.

– Боря. Это прекрасно. Но что значит «настроиться на пациента»? И откуда берется знание?

– Понятия не имею! Но думаю, так происходит у меня не только с раком, но и с диабетом. Легкие формы диабета мною давно формализованы и облечены в слова, поняв которые, многие пациенты в начальных стадиях болезни сами от нее и избавляются. Но в сложных случаях – всегда настройка. Ходишь, думаешь, думаешь о нем – почему у него, собаки, не падает сахар, ну почему?.. А потом – бац! – приходит понимание. И это не просто работа интеллекта, это работа всего тела, эмпатическая настройка, вплоть до появления таких же симптомов, как у пациента. Это просто способность моего организма, наследственное. Ты думаешь, как я ходить-то начал после полиомиелита?

– Как-как?.. Всем известно, как. Тебе ноги насильно двигали, произошло, как говорит один мой знакомый доктор, проприоцептивное проторение…

– Да просто моя мать очень хотела, чтобы я пошел. Так хотела, что у нее у самой ноги отнялись…

Я вздохнул:

– Боря. Иногда мне кажется, что врачи только потому живут на 10–15 лет меньше, чем остальные люди, что лечат больных, отдавая им себя.

– За все в жизни приходится платить. Потому я и не люблю лечить… Потому и стараюсь отдалить этот процесс от себя, формализовать его словесно.

Удивил меня Жерлыгин. И не только он. Все мои герои – такие правильные, такие рациональные, такие грамотные… И у каждого были в рассказах моменты, которые я опустил, чтобы раньше времени не пугать прагматичную публику. А сейчас про некоторые штуки расскажу. Ну, вот, скажем, та же Шаталова. Кандидат наук, нейрохирург. Грамотно так все излагает по теории видового питания – и про кислотнощелочную среду, и про рафинированную пищу… Но во время одной из наших встреч призналась:

– Знаете, Саша, чем дольше я живу, тем дальше отхожу от своей теории. Теперь мне уже кажется, что и не диета вовсе излечивает моих пациентов.

– А что же? Дыхание? Правильные упражнения?

– Ну, и они, конечно, играют роль, и диета. И отсутствие стресса. У меня была пациентка – врач-кардиолог из Питера. Ей провели курс лечения, удалили опухоль, но края послеоперационной раны не желали срастаться – гранулирующая функция тканей нарушена, рана зияла. И я вдруг поняла, что причина ее рака – пережитый неразрешенный стресс. Не знаю, откуда это вдруг всплыло в моей голове. Просто вдруг возникло уверенное понимание. Я покопалась в ее прошлом, поговорила, нашла причину и разрешила ее беседами с ней. Через пол года она пришла ко мне совершенно здоровой. Даже я, привыкшая к отличным результатам, была поражена. Только тогда я поняла значение стресса. И теперь я первым делом смотрю, не было ли стресса, не гнездится ли очаг болезни в мозгу, в психике… А однажды я сняла приступ боли в спине из-за травмированного позвоночника, просто поговорив с человеком по телефону. Межпозвоночный диск встал на место. Уговорила… Не знаю, как это у меня получилось. Так что в лечении диеты и упражнения не главное. Главное все-таки в другом…

– В чем же?

Галина Сергеевна внимательно посмотрела мне в глаза и ничего не ответила. А однажды вдруг, ни с того ни с сего, рассказала какую-то чертовщину. Даже две чертовщины. В которые я не поверил. И вам бы не рассказал, но книга требует.

Итак, чертовщина первая. Шаталова была знакома с одним бородатым дядечкой, которого звали Порфирий Иванов. Знаете его? Это такой… не знаю даже, как сказать. Народный целитель, что ли? А точнее было бы сказать, юродивый. Некоторые представители РПЦ считают его сумасшедшим и одержимым, хотя с равным успехом могли бы отнести и к лику святых. Он родился в самом конце XIX века и до 35 лет был вполне нормальным, средним человеком. Женился на простой бабе, родил двух сыновей, отсидел даже по уголовке – нормальная такая жизнь довоенного советского человека. А потом ему в голову вдруг «вступило». Сверхценная идея появилась: «Неправильно мы все живем! – решил Порфирий. – Не по-природному! Закаляться надо!..» И стал закаляться. Постепенный отказ от одежды привел к тому, что круглый год – и зимой, и летом – ходил наш Порфирий в одних холщовых трусах. И босой. По утрам даже в самые лютые морозы обливался холодной водой, практиковал лечебное голодание и даже изобрел какую-то философию, которая была дикой смесью язычества, даосизма и йоги. Главной целью всех этих практик было достижение телесного бессмертия.

В 1936 году бородатый Порфирий в одних трусах и босой прибыл в Москву с предложением принять новую Конституцию СССР, поскольку, по его мнению, действующая Конституция недостаточно защищала права заключенных и умалишенных. Надо ли удивляться, что в столице он был арестован и доставлен сначала в КПЗ, а потом по месту назначения – в психушку. Специалисты Ростовской психоневрологической клиники, куда был отправлен пророк, поставили ему диагноз «шизофрения» и признали инвалидом, не годным к строевой. Потому, когда началась война, Порфирия в армию не призвали, отчего он оказался на оккупированной территории. По слухам, посмотреть на него, ходящего практически голым по морозу и обливающегося ледяной водой, приезжал сам фельдмаршал Паулюс.

В 1951 году нашего героя снова арестовали по знаменитой 58 статье за «антисоветскую агитацию». После чего направили на принудительное лечение. В 1964 году – новый арест, новое признание невменяемым в Институте Сербского и новое принудительное лечение.

После обретения свободы жил Порфирий в Луганской области, где принимал многочисленных ходоков из народа. Умер он в 1983 году в возрасте 85 лет, немного не дожив до бессмертия. Однако по традиции перед самой кончиной опять успел посидеть – на сей раз под домашним арестом, который был неофицальным, но продолжался в течение трех лет. Вот такая биография.

Псих. Но закаленный. Босиком по снегу и обливаться на морозе – это вам не хухры-мухры! Мимо такого здоровяка любопытная Шаталова пройти не могла. Она искала с ним встречи, и встреча состоялась. Первыми словами Иванова, когда он увидел Шаталову, были:

– Что ж ты так долго не шла? Я тебя зову, зову…

Потом они много общались, и юродивый рассказывал ей о ее, шаталовском прошлом: «Вижу кровь, кровь! Много крови вокруг тебя!» Неудивительно: Шаталова – фронтовой хирург, две войны прошла, а в ее детской памяти запечатлились штабеля трупов на Кавказе.

Но прикол не в этом. Прикол в другом. Шаталова рассказывает, что Порфирий мог по часу сидеть под водой, взявши камень, чтобы не всплывать. Вот в это я поверить не могу.

Вторая шаталовская история, в которую я не верю, – это рассказ о медитативном трансе, который в горах Кавказа она наблюдала сама. Трюк учинил один ее знакомый. Сел в позу лотоса, углубился в медитацию, и через некоторое время чувака приподняло над землей. По словам Шаталовой, она, чтобы убедиться в реальности происходящего, даже провела под ним палкой. А еще, говорит, после того, как дядю приподняло над землей, к нему со всех сторон поползли змеи. Не верю. Не в змей. А в левитацию. А змеи пусть ползут…

Будем считать, помстилось Галине свет Сергеевне. Показалось. Пошутила. Ошиблась. Недоглядела.

А физику Зенину тоже помстилось? Который про память воды нам тут рассказывал… Этот-то как отличился! Я ведь не весь его рассказ привел. Весь – постеснялся. А теперь расколюсь, раз уж пошла такая пьянка…

Зенин утверждает, что если взять бидистиллят и разделить его на две части, одну из которых определенным образом обработать магнитным полем, контрольный образец (который не обрабатывался) никаких изменений в проводимости не покажет, а «магнитная» вода даст отклонение стрелки. Мы к этому уже привыкли. В этом для нас с вами ничего удивительного нет. Но далее делим омагниченную воду на две части и разносим в разные комнаты. Опускаем в оба сосуда электроды и меряем проводимость. Она, естественно, одинаковая. А потом резко деструктурируем воду в одном сосуде. Это можно сделать по-разному. Например, бросить туда кристаллик соли, капнуть кислоты, шарахнуть воду мощным электрическим разрядом. Или просто опустить в воду множество стержней, как делал Зенин. Дело в том, что свой вклад в физические свойства воды вносят силы поверхностного натяжения. И если соотношение поверхности к общему объему воды изменится, изменятся и свойства. А если воткнуть в воду гидрофобные стержни, площадь водной поверхности сильно изменится, потянув за собой свойства образца. Так полагает Зенин.

Опустили стержни. После разрушения прежней структуры проводимость воды резко меняется, что и отражает прибор. Ничего необычного, правда? Поразительная же невероятность состоит в том, что в тот самый момент, когда в первом стаканчике принудительно меняются свойства воды, в соседней комнате скачком меняется и та вода, которую никакому воздействию не подвергали.

Вы правы. Я и сам не верю. Но Зенин утверждает, что это так:

– Получается, что если взять вашу кровь и воздействовать на нее, прижечь, например, в пробирке, то может измениться и кровь внутри вас. Ведь кровь в основном состоит из воды.

Когда я впервые про это услышал, первое, что мне пришло в голову…

– Очень похоже на квантовую нелокальность! Которую вы просто вытащили на макроуровень.

Что такое квантовая нелокальность, я объясню позднее, когда придет время, тем паче, что Зенин со мной не совсем согласился:

– Да, очень похоже. Только, на мой взгляд, слова «квантовая нелокальность» ничего не объясняют, поскольку квантовый мир вообще является непредставимым, а уж что такое квантовая нелокальность, думаю, физики и сами еще не вполне понимают. Мы назвали открытый эффект «дистантно-адресным взаимодействием». Я вот всю жизнь занимаюсь водой и считаю, что память воды или «информационное состояние вещества», как мы это называем, объясняет только половину такого странного эффекта. А остальные пятьдесят процентов – на совести среды, которая нас окружает.

– Вакуум?

– Раньше ее называли эфиром и считали, что это реальная физическая среда, передающая электромагнитные волны. Потом наука склонилась к концепции пустоты, а теперь вновь возвращается к концепции среды, поскольку физики уже понимают, что вакуум – это не пустота в бытовом смысле этого слова, а особое «нулевое» состояние материи – вещества и поля.

– Ну, то, что вакуум – особая форма материи, а не «абсолютное ничто», мы еще в школе проходили на уроках по обществоведению, когда философию изучали. А учился я довольно давно, между прочим, – я скромно потупил глаза.

– Да, вакуум – это не отсутствие материи, как обывателям представляется, а «вырожденная материя». В вакууме все время происходят какие-то события типа рождения пар частица-античастица. И я полагаю, что в нем есть информационная ячеистая структура, подобная той, что есть в воде. Она должна быть! Иначе на чем бы все строилось? Откуда бы возникала организованность на молекулярном уровне, если бы ее не было уровнем глубже? Это философский вопрос, я понимаю, но как философ я могу его задать. Если нет последовательности информационных систем, как матрешки вложенных друг в друга, без Бога не обойдешься. А Бог – это ненаучно. Вот и приходится предполагать наличие у вакуума структуры. Ведь если вакуум – это чистый хаос, нет основы для получения хоть какой-то организации. Под организацией вакуума я понимаю такую его структуру, в которой было бы устойчивое взаимное расположение элементов – такое или иное. По аналогии с водой. В случае с водой мы наткнулись на объективно существующие информационные системы. Можете назвать это пятым состоянием вещества, наряду с газом, жидкостью, твердым телом и плазмой. Наткнувшись на это, я задал себе вопрос: такое ли это уникальное явление, или мы можем найти в природе подобные состояния – «выше» и «ниже»? Выше мы действительно находим то же самое. Комбинируешь аминокислоты, получаешь молекулярную информационную систему – генетическую. Еще выше мы видим информационные системы более высокого уровня – социальные. Там тоже расположение элементов дает новую цельную картину. Может, и «ниже» молекулярной тоже существуют информационные системы? Например, в вакууме?.. Тогда все сразу объясняется: по ячейкам вакуума передается сигнал о том, что мы изменили воду, и как только, распространяясь, этот кодовый сигнал наталкивается на комплементарную воду, он меняет ее структуру.

В 1979 году академик Казначеев провел такой опыт: он разделил колонию клеток на две, разместил их в две стоящие рядом колбы из кварцевого стекла и одну из колоний убил. При этом клетки второй колонии, с которой ничего не делали, тоже начали гибнуть. Он предположил, что убитые им клетки излучают некое губительное ультрафиолетовое излучение. Но скорее всего, это был сигнал, передающийся по ячейкам вакуума. Это значит, что в вакууме должны быть некие центры образования связей. Рисунок центров образования связей на стенках ячейки – вот что такое информационная система.

– Слушайте, но вакуум как вырожденная система – само воплощение хаоса!

– А вы знаете, что впервые о роли среды в прохождении химических реакций задумывался еще Менделеев? В начале девяностых годов XX века в России вдруг вышла в свет работа Дмитрия Ивановича «Заветные мысли». Хорошая, толстая книга. Почему ее раньше не публиковали, не знаю, но я за это в претензии к химикам! Потому что именно в этой работе я вдруг увидел ссылку на статью того же автора «Попытка химического понимания мирового эфира». Оказывается, у Менделеева есть и такая работа! О которой никто и не знает. Менделеев – гениальный химик, который всю жизнь провел с ретортой в руках, и он интуитивно почувствовал, что чего-то ему для полного понимания химии не хватает. И понял, что не хватает среды физического пространства, в которой проходят реакции.

– Как же он дошел до мысли такой? – не выдержал я. – Почему не ограничился обычным ньютоновским представлением о пространстве как о пустой арене, в которой просто по-тупому располагаются вещи? Для чего ему нужна была именно «материальная сущность пространства»?

– А потому что в зависимости от места в пространстве менялась кинетика химического процесса. Геофизические условия чуть другие – и реакция протекает чуть по-другому.

…Напомню, что об этом феномене я довольно подробно писал «Апгрейде», рассказывая о том, что внешнее электромагнитное поле влияет на скорость (но не на результат) протекания реакций. Так что моему постоянному читателю этот факт не удивителен…

– Кроме того, Менделеев первым в своем учебнике по химии написал, что количество воды, которое гидратирует вещество, может достигать нескольких сотен молекул. А не единиц и десятков, как считалось ранее и как сейчас пишут в учебниках: (Н₂O)_n, где n – количество молекул воды, собравшихся вокруг какой-то молекулы вещества.

– Припоминаю… Проходили. Действительно, несколько молекул могут собираться. Но чтобы сотни! Это же целая шуба! За счет чего?

– Менделеев тоже не знал, за счет чего, но громадный практический опыт подсказывал ему: вода ведет себя как-то странно – не так, как ведут себя обычные растворители. И я считаю, что вакуум является такой же информационной средой, как вода. Информационные изменения в одной среде (воде) вызывают в другой (вакууме) «цепную реакцию», которая докатывается до второго образца и меняет его. Поэтому я слежу за работами в области физики вакуума и жду появления работ о его ячеистой структуре… Вы, надеюсь, понимаете, что означают адресно-дистантные взаимодействия? Моя кровь – это почти одна вода. Структурированная мною, моим телом. И если кто-то раздобыл мою кровь, значит, теоретически он может издалека повлиять на меня.

– Вудуизм чистой воды! – возмутился я. – Этак вы и впрямь до колдовства докатитесь.

– Да уже докатились, – сокрушенно кивнул головой Зенин. – Помните, я говорил про второй тест или метод испытания воды – с помощью одноклеточных организмов – спиростом? Мы ради интереса «натравливали» на воду со спиростомами «ведьм». Оказалось, некоторые люди действительно могут на воду дистанционно повлиять. Некоторые «ведьмы» или «экстрасенсы» делали воду «мертвой». В обычной воде активность спиростом составляет 15–16 пересечений визира. А в мертвой воде их будто парализует. Мы однажды проверяли, как долго держится в водной среде навязанная структура. Тетя-экстрасенс повлияла на воду, изменив ее проводимость, и мы каждый день мерили. Неделя, две, три недели – держится… А на 23-й день вдруг пошли скачки в показаниях – вверх, потом вниз. Мне пришло в голову позвонить этой женщине. Оказалось, в этот день она попала в автокатастрофу. Вода в лаборатории, закодированная водой ее организма (мы ведь на 70 % состоим из воды), почувствовала изменение, которые произошли с ее организмом, за сотни километров.

– Станислав Валентинович, тут мне нужно было бы встать, гордо выпрямив спину и гневно сверкнув глазами, швырнуть научную перчатку в вашу шарлатанскую физиономию и выйти на негнущихся ногах. Ибо разве можно терпеть такое поношение науки! Но я человек беспринципный, поэтому не двинусь с места, а буду, сгорая от стыда, слушать дальше, моля бога, чтобы никто в Академии наук не узнал про мою с вами порочную связь. Краска стыда заливает мои щеки, но отказаться от такого срамного удовольствия я не могу. Итак, резонный вопрос: чем же действует на воду эта ведьма и с какого расстояния?

– С любого. А чем действует, не знаю. Раз бога нет и колдовства тоже, остается только физическая среда пространства – эфир, он же вакуум. Потому как через что еще она может действовать?

– Тогда получается, что всякий предмет, состоящий из воды, например, человек, должен оставлять некий эфирный след, или «хвост», некий отпечаток на вакууме?

– Так и есть. Если вы длительное время посидите на этом стуле, после вас останется фантомный след. И бидистиллят, который я потом на этот стул поставлю, покажет изменение проводимости. То есть изменит свойства. Мы такие опыты проводили. А если поставить на стул горящую свечку, фантом быстро исчезнет, и опытный образец не будет менять проводимость.

– Бред. Все, что я знаю о мире, противоречит вашим словам! Вы разрываете мне не сердце, но мозг! Я вам напомню, почему физика в начале XX века отказалась от идеи эфира и перешла к пустоте. Эфир, как реальная среда, должен был увлекаться движущимися телами. И вообще знаменитый опыт Майкельсона не показал наличия эфира. Физики отказались от эфира и стали рассматривать пространство как «чистую пустоту». Потом развитие квантовой механики заставило науку отказались от пустоты; вернулись к физической среде на совершенно новом уровне понимания, поэтому физики и не любят слово «эфир». Оно напоминает им о тех наивных представлениях начала века, которые тогда господствовали и провалились. А у вас получается, что физическое тело без сопротивления преодолевает вашу ячеистую среду вакуума, при этом оставляя в ней устойчивый, то есть инертный фантомный след… Я сидел на стуле полчаса, за это время Земля пролетела в космическом пространстве бог знает сколько километров, а, учитывая ее вращение вокруг оси и движение самой солнечной системы, мое тело должно оставить за собой весьма причудливый по форме «инверсионный» след. Длинный шлейф. Потом я встал, присовокупив к движению планеты свое собственное, и продолжил тянуть след. Допустим, где-то в пространстве – там, где я сидел на стуле – осталось «утолщение» от моего долгого сидения – фантом. Но ведь стул от этого места уже унесло движением планеты! Почему же ваша вода реагирует на мой фантом, который остался за десятки и сотни километров?

– Сложно сказать. Но факт остается фактом, – пожал плечами Зенин.

Я почесал затылок:

– Я думаю, совместить наличие физической среды с тем, что мы ее никак не ощущаем и перемещаемся в ней, не испытывая сопротивления, можно только предположив, что сама материя есть некое «сгущение» вакуума. Точнее, волна сгущения. Место, где минуту назад не было вещества, становится материей, потому что волна «сгущения» подошла, а затем, когда волна прошла, вакуум вновь успокаивается и становится привычной пустотой.

– Только со следом, который остается за пролетевшим «сгущением», как за кораблем… Мне тоже кажется, что все реальные объекты состоят из элементов вакуума. Человек или просто частица с массой отличаются от вакуума по концентрации за счет организации внутренних элементов. Волна концентрации движется, и мы воспринимаем это как движение объекта в пространстве. Мы просто не привыкли рассматривать пространство как физическую среду. Когда мы преодолеем этот стереотипы мышления, поймем единую природу пространства и сознания. И явно сознание находится где-то на грани взаимодействия водной среды мозга со структурами физического пространства, то есть вакуума. Мысль в водной среде мозга промелькнула – оставила след в среде физического пространства и понеслась во все стороны дальше. И если есть комплементарно настроенный мозг, он эту мысль может поймать, как настроенный приемник радиоволну… Думаю, в ближайшие годы мы научимся читать мысли.

…Я не был бы собой, если бы после такого не напросился к Зенину в лабораторию. Мне хотелось своими глазами увидеть чудесный опыт, когда действуют на воду в одной пробирке, а свойства меняются в соседней.

– Ради бога, – согласился Зенин. – Мы сейчас переехали в другое здание. Проверим опыт на новом месте, и можете приходить.

Через некоторое время он позвонил, сообщил, что проверочный опыт проведен, все работает, эффект поймали, можно приходить. На следующий день я пришел.

И эффект пропал!

Я провел в лаборатории почти весь день, мы провели подряд два эксперимента, меняя степень намагниченности. Но никакой «телепатии воды» не обнаружили. Я облегченно вздохнул: чудес не бывает!.. Единственное, что могу подтвердить: вода, на которую подействовали магнитом, действительно меняет физические свойства – проводимость, например. И чем дольше бидистиллят подвергается воздействию магнита (весьма слабенького, кстати), тем сильнее сдвиг в проводимости.

Приборчик, куда тянулись провода от двух кюветок, оценивал разницу в проводимости. Если шприцем налить по 20 миллилитров бидистиллята из одной баклажки в эти кюветки, разницы в проводимости почти не будет, она не превышает 0,8 микроампера и обусловлена погрешностью эксперимента – в какую-то кюветку во время заливки попало на три пылинки больше, в какую-то меньше.

Но если теперь в одну кюветку добавить 20 мл омагниченной воды, а во вторую столько же неомагниченной (чтобы просто уравнять в обеих количество жидкости), разница сразу подскочит до 2 мкА и будет в течение получаса расти примерно до 4,3 мкА. Это если воду омагничивали полчаса. А если она подвергалась действию магнита полтора часа, прибор покажет разницу в 3 мкА, и в течение четверти часа она дорастет до 6 мкА. (Поскольку экспериментаторы считают, что вода чувствительна ко всем воздействиям, они даже ставят свои стаканчики на белые листы бумаги, чтобы исключить воздействие цвета – желтого стола, например).

Глядя на гладкие кривые проводимости, не давшие никаких скачков, Зенин со своим коллегой только пожимали плечами:

– Странно. Вчера получалось… Может быть, это ваше воздействие? Ведь мозг – водная среда, которая может оставлять отпечаток на эфире. Может, это ваша мысль внесла такую помеху? Тогда у одного исследователя будет один результат, а у другого – другой. Эффект наблюдателя.

– Ненаучный подход, – сказал я и ушел под вечер из лаборатории весьма довольный: мой мир не перевернулся. Он оказался спасен! «Телепатия воды» обнаружена не была. Чего не скажешь о телепатии обычной. Как это ни парадоксально, феномен телепатии подтвердил тот самый Владимир Кучеренко, для которого никакой мистики в психической деятельности мозга нет. Энергетический шар, которым хвастаются ушуисты, для него иллюзия. Равно как и все прочие видения, которые в трансе мерещатся подопытным. Нет большего реалиста и скептика, нежели шаман Кучеренко. Но именно он, еще будучи студентом, продемонстрировал феномен самой натуральной телепатии. Это было так.

Кучеренко отобрал несколько испытуемых, после чего провел серию установочных опытов. Людям в состоянии транса словесно внушали, чтобы они падали вперед или назад. И они исправно падали. Не на пол, конечно, – их ловили. Еще проводя установочную серию, Кучеренко заметил, что натренированный испытуемый начинал падать до подачи словесной команды, едва гипнотизер успевал подумать о том, куда сейчас будет его валить.

Далее началась основная серия опытов. Теперь гипнотизер давал команду испытуемому только мысленно. При этом сам он не знал, куда будет валить человека – назад или вперед, чтобы тот интуитивно не уловил ту предположительную и неосознаваемую закономерность, с которой мог работать мозг гипнотизера. Из-за спины испытуемого ассистент показывал гипнотизеру картонку с изображением нуля, плюса или минуса. Плюс – гипнотизер отдает мысленный приказ испытуемому падать вперед, минус – назад, ноль – не отдает никакого мысленного приказа. Для полной формализации картины и сам ассистент не знал, какую табличку он сейчас поднимет: для выбора значка он руководствовался таблицей случайных чисел.

И что вы думаете? Мысленное внушение сработало более чем в 90 % случаев! Таким образом, феномен телепатии был открыт более тридцати лет назад студентом МГУ Виктором Кучеренко и его приятелями. Обрадованные студенты поделились своим открытием со старшими товарищами на факультете. На что товарищи сразу спросили Кучеренко:

– Ну и как передается сигнал?

– Не знаю, – растерялся Кучеренко, – я же не физик.

После чего покровительственно улыбнувшиеся старшие товарищи велели студентам забыть о своих дурацких опытах, от которых за версту пахнет буржуазной телепатией, совсем не нужной советскому человеку. На том все и кончилось, Кучеренко эти опыты оставил.

Интересно, что «физичность» своего гипновоздействия отмечал не только Кучеренко. Заслуга последнего – лишь в выведении этого на уровень эксперимента. Но вот как описывает свои ощущения гипнотизер Геннадий Гончаров во время сеанса гипнотического заражения, то есть массового гипноза, когда одни погрузившиеся в транс начинают индуцировать других:

«Смею вас заверить, что, усыпив за свою жизнь… примерно 30 000 человек, я каждый раз наблюдал удивительное явление, объяснений которому ни у меня, ни у других специалистов нет. А из тех 300 книг по гипнотизму, которые я прочитал, только в одной встречал размышления по этому поводу. Автор этой книги Франц Месмер, легендарный врач-целитель, который был на вершине славы в XVIII веке и умер в нищете, но, слава богу, в окружении своих учеников. Звезда его славы закатилась, после того как Парижская Академия наук признала его метод магнетизации несостоятельным, не имеющим научной основы. А все его воздействие приписали действию воображения, которое он возбуждает своим импозантным видом и таинственностью. Месмер же утверждал, что из глаз и из рук исходит животный магнетизм, проще говоря – биополе, которое зависит от расположения планет и солнца. До сих пор это непризнание Месмера считается позором Парижской Академии наук…