Текст книги "Прошка Лебеда и жезл некроманта"

Прошка осмотрел тела. По счастью, черепушки были целые. Так, незначительное повреждение внутренних органов. Приступил к делу. Быстро справился. А эти двое только очухались, снова в драку бросились, да только тут Агафон их усмирил. Ловко так. С полпинка. Украшенные симметричной синевой под глазами, дружинники присмирели и, чуть не взявшись за руки, зашагали в сторону харчевни, чтобы отпраздновать свое избавление от амазонских чар.

Не успел Прошка дойти до общежития, чтобы все-таки поесть, как его нагнали. Снова пришлось к конюшне идти. Там, на другой повозке лежал, распластавшись, Яшка. Шея его была вывернута набекрень.

– Еще один полоумный, – стал рассказывать Агафон. – Влюбился в воеводу амазонскую. Даже через забор перелез. Предложение руки и сердца делать собрался. Вот, что спермотоксикоз с мужиками молодыми делает. Говорил я ему: женись, или хоть в «бабчарню» наведайся. Все без толку.

– Ну и что дальше было? – поинтересовался Прошка, соображая, как возвращать голову на место.

– Для баб этих такие разговоры что-то навроде самого страшного оскорбления. У них мужики типа быков-осеменителей. Когда нужны, ловят и того… Потом, в лучшем случае выпускают, ну а в худшем…

– Что в худшем? – удивился Прошка.

– Вон! – Агафон указал на Яшку. – Примерно вот это.

– Не бабы а паучихи, – заметил некромант, расстегивая замок на лючке Яшки. Перед тем, как провести процедуру оживления, пришлось голову наместо вернуть. Опыт подсказывал, что по-другому ничего не выйдет.

– Какая женщина! – восхитился Яшка очнувшись и потер зад.

– Еще раз к ней сунешься, – предупредил Агафон. – Я тебе сам башку скручу. Вник?

Пока возились с Яшкой, привезли следующего. У того на лбу наблюдалась аккуратная ровной круглой формы вмятина.

– Это его пращой огрели, – сообщил Агафон, выслушав доклад патрульных. – Он на забор полез смотреть, как бабы моются. Смотрел, смотрел. Пока не заметили. Ох, и лихо они метают. Шагов с пятидесяти такие номера вытворяют. Прямо промеж глаз. Оживить сможешь?

Прошка почесал затылок.

– Оживить оживим, вот только как бы дурачком не остался. Могли мозг повредить.

– Да он и при жизни не шибко умным был, – заметил Агафон. – Знаю я его. Прикинь, до сих пор с мамой живет. Ладно, оживляй, там разберемся.

В итоге, спать Прошка лег уже за полночь. Не жравши. Можно было, конечно, в харчевню сходить. Деньги были. Да только устал, как собака. Между утолением голода и здоровым сном выбрал последнее. Когда засыпал, молился только об одном: чтобы очередной озабоченный дружинник не полез к боевитым бабам.

Утром Прошку поднял дежурный дружинник. Некромант решил, что снова придется кого-то оживлять, но нет. Вместо этого ему предложили пройти к воеводе для конфиденциальной беседы.

«Опять без завтрака» – решил он и, понадеявшись, что воевода хоть чаем напоит, зашагал в уже знакомый терем. Внутри ожидал сюрприз. За столом, кроме хозяина присутствовал еще один человек. Обряженный в черный балахон отец-инквизитор. Прошку пригласили присесть. Налили из кувшина тягучей красной жидкости, на деле оказавшейся добротным вином. Сидели на этот раз в помещении. В последние дни задул прохладный северный ветер. По этой, а может по какой иной причине решили завтракать в тереме.

– Итак! – на правах хозяина дома взял слово воевода. – Мы позвали тебя, чтобы доложить о принятом царем-батюшкой решении.

Прохор заволновался. Опять царь-батюшка, и опять про него. Что на этот раз?

– В ходе государственного совета, – продолжал воевода. – Была принята резолюция об удовлетворении просьбы королевы амазонок и оказанию дипломатической помощи амазонскому королевству.

– А я тут при чем? – не понял Прошка. – Где я, а где амазонки?

– А ты не перебивай и узнаешь, – нравоучительно заметил инквизитор. Прошка заткнулся.

– Делегация амазонок, – стал объяснять воевода. – Обратилась с предложением посотрудничать с нашим государством в некоторых направлениях. Среди которых, как бы это выразиться… – вояка замялся, подбирая слова.

– Да не тяни ты кота за хвост? – пробурчал инквизитор, которому надоели кривляния воеводы. – Ты им нужен. Понял?

– Я? – изумился Прошка. – А на хрена? Оживить кого? Только я с бабами никогда не работал. Но попробовать можно, – заметил некромант соображая, как будет выглядеть процесс оживления, и не отрубят ли ему за это голову впечатлительные амазонки.

– Не нужно никого оживлять, – отмахнулся воевода. – И даже наоборот. Им нового человека сделать требуется. Понял?

– Не понял! – честно признался Прошка.

– Они хотят, чтобы ты королеву оплодотворил, – разъяснил инквизитор. – Теперь ясно?

«Оплодотворить королеву?» – эти два слова как-то не складывались в единую логическую цепочку. А если добавить сюда местоимение «Мне», то становилось совсем уж как-то аномально. Если бы Прошка не был уверен, что не спит, попросил бы себя ущипнуть.

– Почему я? – наконец вымолвил он, поглядывая то на воеводу, то на инквизитора.

– Потому что ты некромант, – произнес Володя. – А они верят, что этот дар по наследству передается. Тоже своего завести хотят.

– Дела… – замычал Прошка соображая, что от него просят и что ему за это будет. – Так, а она меня после этого не того… – вспомнился рассказ об обычае умерщвлять самцов после спаривания так кстати рассказанный накануне Агафоном. – Не грохнут?

– Кто им позволит? – изумился воевода. – И вообще, что за бред? Они, конечно, бабы странные, но, чтобы убивать…

Прошка вспомнил как амазонки входили в город. Загорелые точенные фигурки. Красивые, хоть и воинственные лица. И решил, что за секс с такой… А королева должна была быть еще прекраснее всех остальных, можно было бы заплатить и жизнью. Марьяна, Марьяной, но ждать, когда красавица проявит к нему благосклонность можно было вечно. А тут такой шанс…

Прошка залпом допил вино и кивнул.

– Я согласен. Когда оплодотворять?

– Сегодня ночью, – сообщил довольный воевода. – Они завтра в обратный путь отправляются.

– А мне за это что-нибудь полагается? – решил не теряться Прошка. – Разряд там очередной, или еще чего?

Воевода и инквизитор нахмурили брови и переглянулись. Безмолвно о чем-то договорились, посмотрели на Прошку.

– За это, – чуть не шепотом сообщил инквизитор. – Они зимой наше войско через свою территорию пропустят. А то и помогут чем. Вник?

Прошка вздохнул, осознав, что работать придется на общественных началах.

Глава 12. Миссия невыполнима

Получив согласие, как будто могло быть иначе, тару с вином у Прошки забрали.

– Для потенции вредно, – заметил воевода.

– И для потомства не очень, – поддержал его инквизитор.

Вместо вина налили чаю и стали напутствовать.

– Ты только без нежностей, – твердил воевода. – Не любят они этого. Страсть, как не любят. Вообще мужиков рядом с трудом терпят. А уж если с поцелуями полезешь и тому подобным, могут и башку рубануть ненароком. Бабы они суровые. Сунул и пошел…

– А если у меня без прелюдии не выйдет? – озадачился Прошка. – Не привык я так, сходу. Мне бы поговорить, выпить, потискать, и тогда…

– Ты баб этих видел? – воевода хмыкнул. – Да на любую из них сходу запрыгивать можно. Я хоть человек уже и не молодой, но две, три таких за раз…

Уж в чем был воевода прав, в том прав. Женщины были одна шикарнее другой. И сомнений в том, что королева им под стать не было.

– Попробуй обойтись без международного скандала, – просил инквизитор. Его пожелания касались, скорее, этикета. – Когда войдешь, не забудь поклониться. Все ж таки монарх. Хоть и баба. В глаза лишний раз старайся не смотреть. Если о награде заговорит, отнекивайся. Мол, своего добра завались.

Последнее наставление инквизитора напомнило что-то из Высоцкого. Батя любил крутить аудиокассеты со старыми записями, когда возился с машиной в гараже. Прошка, как правило, бегал рядом и, хочешь не хочешь, а в тексты песен вникал.

«Будут вещи предлагать, отвернись. Своего добра, мол, завались». Володя, пришелец из того же мира, наверняка, эту песню тоже слышал.

– Но самое главное, – вкрадчиво заметил инквизитор. – Не разочаруй ее ничем. Не оскорби. А то же ведь, не они тебя порешат, так батюшка-царь накажет. Нам международные скандалы ни к чему. Своих хватает.

Прошка кивнул.

– И еще! – заметил воевода. – Ты там про награду говорил? Так вот решили мы, что не гоже тебе в казарме жить. Не мальчик уже.

– А где? – изумился Прошка, которому идея с оплодотворением королевы нравилась все больше и больше. – Не уж то обратно к Марьяне?

Воевода и инквизитор переглянулись.

– Увы, – пожал плечами вояка. – Марьяна тебя брать к себе отказалась. Но мы другое жилище разыскали. Небольшое, но уютное… Избушку.

– На курьих ножках? – решил пошутить Прошка.

Его собеседники снова переглянулись.

– А хоть бы и на курьих, – заметил инквизитор. – Тебе какая разница? Нет, ты не думай. Она туда-сюда не скачет. Старая уже. На одном месте все больше. А как бабка в свою харчевню съехала, так и вовсе затосковала.

– Избушка, она хоть и избушка, а чувства у нее тоже есть. Поживи. А? – попросил воевода, как будто был выбор.

– Вообще-то я птиц не очень… – решил набить себе цену Прошка. – Но за ради вас, ладно. Поживу. Когда переезжать то? И куда идти?

– Там, от речки недалеко, – махнул рукой воевода. – А переезжать хоть сейчас можно. Бабка ее не запирает. Только не затягивай. Дел еще сегодня пруд-пруди.

– Это какие еще дела? – напрягся Прошка. – То есть какие, кроме оплодотворения?

– Ну ты чудной человек, некромант, – ухмыльнулся воевода. – Ты же к королеве в железках своих не пойдешь? Такие дела в доспехах не делают. Неудобно. Мы тебе новый наряд сладим.

– А еще помыться бы не мешало, – скромно заметил инквизитор и отвел глаза. – Тело свое в чистоте держать требуется. Особенно, когда о таких интимных вещах речь идет.

Замечание друга Володи, которое буквально можно было перевести, как: «Помойся, от тебя воняет!» задело за живое. Прошка и сам рад был бы начинать каждое утро с душа. Так дома, учитывая комплекцию и повышенную потливость, бывало и раза по четыре в день плескался, но тут такой возможности не было. И душей не было. Баня была. Для дружинников – один раз в неделю.

– Я помыться только за, – огрызнулся Прошка. – Да только негде. Может у вас там в башне джакузи есть?

Поймав на себе испепеляющий взгляд инквизитора, Прошка заткнулся. По счастью, воевода, поглощавший в это самое время остатки пирога с капустой, гостю его так и не предложили, замечание некроманта пропустил мимо ушей.

– Мы для Вас, – заметил Володя, умышленно перейдя на «Вы». – Баню зарезервировали. Сегодня она ваша.

– А мастеровые как же? – изумился Прошка. – Он знал, что по вторникам, а был как-раз вторник, моются всевозможные ремесленники.

– Перебьются! – заметил воевода, прожевав очередной кусок. – Пусть вон в вонючке плескаются. Им королев не оплодотворять.

За разговорами не заметили, как пролетело время. Из-за стола ближе к обеду поднялись. Пока мылся в бане, пока в ателье местное заскочил, чтобы мерки сняли для костюма. Пока в казарме вещи забрал, обед пропустил. Оно бы и ладно. Такого, как говорят в армии, «нехвата», как пару месяцев назад, уже не было. К тому же ему, почему-то казалось, что стоит обратиться с просьбой дать чего-нибудь пожрать к тому же воеводе, и припрут на дом. А как иначе? С голодным желудком на любовные подвиги не ходят. В общем, прием пищи решил отложить. Куда важнее для Прошки было сейчас перебраться в свое новое жилище. Пусть и не совсем стандартное, но отдельное.

Избушку найти было несложно. Она стояла вдали от остальных построек на самом берегу Вонючки. Пока подходил, морщился от нестерпимого канализационного смрада, и размышлял о том, сможет ли жить в таких условиях. С другой стороны, если сказки не врут, жилплощадь была мобильной. Можно было попросить ее переместиться в более подходящее для проживания место, где от запаха не режет глаза.

Как не старался Прошка, а разглядеть курьи ноги не смог. Два раза вокруг обошел. Даже засомневался. Та ли эта хата. Но, покумекав, и внимательно поглядев по сторонам, решил, что другой все равно нет и нужно заселяться сюда. Поднялся на невысокое крыльцо. Толкнул дверь. Вошел. Внутри было тихо и душно. Все, как он себе и представлял. Паутина, печка, в которой, согласно фольклору, следует жечь Иванов Царевичей. Небольшой стол, пара сколоченных табуреток. Квадратов двадцать, не больше. Хотя для этого мира и для того, кто тут безгоду неделю – настоящие хоромы. Ничего не скажешь.

Покидав на пылящийся в углу сундук свой скромный скарб, прошелся по кругу, заглядывая в каждую щелку. Шутка ли? Жилище самой бабы Яги. Тут могло быть все, что угодно. Начиная от сушенных летучих мышей и заканчивая костями забредших в гости к старухе неудачников. В итоге обнаружился котелок. Дохлая крыса. Вполне обыкновенная, серая. Да замурованный наглухо люк в полу, который Прошка так и не смог сдернуть с места. Куда он вел было непонятно. Избушка плотно прилегала к земле.

Потом пришел посыльный из швейной мастерской. Принес алый кафтан, штаны-шаровары в черно-белую полоску, да кожаные сапоги. Ясное дело, похуже Прошкиных полицейских ботинок. Конечно, наряд был тот еще. Только в цирке выступать. Но это как посмотреть. В этом мире, кажется, такая комбинация считалась высшим проявлением эстетического вкуса. Закралась мыслишка:

«А не показаться ли мне в таком антураже Марьяне»

Латы хозяйка общежития не заценила. Поди насмотрелась. Вон сколько таких каждый день к ней ходит. А этот наряд может и зацепит. Стоило попробовать. Тем более, не за горами был ужин. Жрать уже хотелось нестерпимо.

Пока переодевался, скидывая с себя доспехи, явился посыльный от инквизитора. Володя знал, что Прошка читать умеет, в отличии от подавляющего большинства местной интеллигенции, поэтому сподобился на письменное послание. Оформлено оно было в виде свертка с печатью. Повозиться пришлось. Старался отклеить так, чтобы бумагу не порвать. Она была странной, желтой, с древесной фактурой.

«Королева амазонок Фрида Зеленоокая приглашает некроманта царя-батюшки Еремея шестого Прошку Лебеду на ужин. Дабы, по древней традиции, переломить хлеб и познакомиться»

Внизу была приписка:

«Вник, Прошка? Она тебя на ужин зовет. Не вздумай отказаться, и не дай тебе бог опоздать. Как темнеть начнет, иди к шатру и не робей. Сразу оплодотворять не придется. Просто пожрете. Так у этих воинственных баб принято»

Прошка и не думал робеть. Уже настроился. Жаль только, что на ужин к Марьяне сходить не удастся. С другой стороны, одежду после успешного выполнения миссии вряд ли отберут. Можно будет и после сходить…

С этими мыслями некромант засобирался в гости. Когда вышел из избы ощутил, как снова ударила в нос знакомая уже вонь. Прошка не без удовольствия отметил, что внутри избушки не воняло. Было у нее такое удивительное свойство. Современным многоэтажкам с их модными стеклопакетами такое и не снилось. Пока шел забеспокоился, что одежда запахом пропитается. Объясняй потом коронованной особе, почему дерьмом воняешь.

Смеркалось. Добрел до царского терема. Чтобы на задний двор к амазонкам пробраться, нужно было через хоромы пройти. Охрана, видимо предупрежденная, противиться не стала. Махнули только своими железными головами, чтобы шел. Он и пошел. На входе в женский лагерь еще один пост находился. На этот раз бабы стояли. Красивые, загоревшие. В руках копья, на лицах – ненависть ко всем особям мужского пола.

– Я по приглашению! – произнес Прошка, с надеждой, что не получит копьем под ребро.

Женщины переглянулись. Одна из них зашагала куда-то в глубь лагеря, но скоро вернулась в сопровождении высокой статной брюнетки с голубыми глазами. Лицо женщины было серьезным и приветливым одновременно.

– Воевода ее величества королевы Фриды Зеленоокой Гортензия, – представилась красавица.

– Некромант царя-батюшки… – Прошка запнулся, припоминая, как зовут государя.

– Пойдем! – выручила его амазонка и жестом пригласила проследовать за ней.

Шли до шатра королевы молча. Женщина впереди, покачивая бедрами. Прошка поначалу старался не смотреть. Мало ли что? Глаза за такое выколют. Но убедившись в том, что дела до него никому нет, стал пристально всматриваться в прелести впереди идущей. А посмотреть было на что. Крепкая стройная спина, изящная талия, округлые, почти идеальной формы ягодицы, длинные ноги… вообще-то Прошка предпочитал женщин в теле. Таких, как Марьяна. Но, разглядывая тыл амазонки, явственно осознал почему Яшка, казалось бы, здравый парень, потерял от этой девицы голову, а потом и жизнь. Пусть на время.

Наконец, дошли до шатра королевы. Хотя Прошка был не против намотать таким макаром вокруг лагеря еще пару кругов. Придержав полог, Гортензия пригласила гостя пройти внутрь. Артачиться и строить из себя джентльмена некромант не стал. Молча шагнул, ожидая увидеть внутри самую прекрасную женщину государства амазонок. Если воевода была такой, от которой у любого здорового мужика волосы на груди в движение приходят, то королева…

Додумать Прошка не успел. Так и остался стоять на пороге, тупо уставившись на королевское ложе, где восседала, а точнее возлежала она – Фрида Зеленоокая. От такого зрелища не то, что волосы на груди не зашевелились, Прошке захотелось экстренно, прямо сейчас, в один момент покинуть шатер, добежать до конюшни, оседлать своего боевого коня Шкоду и скакать на нем в неизвестном направлении пока они оба не сдохнут от обезвоживания.

На ложе, перед накрытой на полу поляной из всевозможных закусок возлежала огромная баба, каждая ляшка которой весила не меньше, самого Прошки. Огромные груди лежали на выпирающем во все стороны животе, набедренная повязка тонула в складках ее тела. Некромант понял, почему ее везли вместе с шатром на отдельном транспорте. Он понял, почему на прием к царю-батюшке, как рассказал воевода, королева вместо себя прислала свиту. Сама она физически не могла ходить. Как матка в муравейнике, она лежала двадцать четыре часа в сутки, поглощая все, что ей дают, и командовала своим шустрым семейством.

– Ну здравствуй, некромантушка, – произнесла королева густым басом. – Угощайся.

Протянув руку, женщина схватила за ногу зажаренного целиком кабана и одним движением вырвала ее вместе с костью из туловища. Затем вгрызлась в плоть. От такого зрелища аппетит, куда-то испарился.

– Что же ты не проходишь? – спросила королева, еще не доживав кусок мяса.

«Главное, не разочаруй ее ничем» – вспомнил Прошка напутствия инквизитора. – «Не оскорби»

Легко сказать. То, что еще десять минут назад казалось приятной, при этом необременительной обязанностью, теперь выглядело, как невыполнимая миссия. Но деваться было некуда.

«Не они тебя порешат, так батюшка-царь накажет» – звучало в голове.

Прошка взял себя в руки и шагнул вглубь шатра. Затем, опомнившись, и стараясь не смотреть на королеву, как будто от скромности, он поклонился. Присел по-турецки по другую сторону разложенной на полу скатерти с угощениями.

– Ну, некромант, – обратилась к нему королева. – Ты кушай, кушай.

Прошка оглядел стол. Блюда здесь были все разные, но однотипные.

– Все, что для нашего дело полезно, – стала объяснять королева. – Вот яички бычьи, вот причиндалы свиные. А там вон, в большой кастрюле медвежьи. Их восемь часов вываривали. А это перепелиные… – она указала тучной ладонью на блюдце с чем-то крохотным.

– А что у них тоже есть? – удивился Прошка.

Королева пожала плечами. Из съедобного на столе был разве что тот кабанчик. Уже без окорока. Но находился он в непосредственной близости от Фриды, а потому его вполне можно было счесть за ее личное блюдо. Все остальное…

Если бы не суперспособность Прошки жрать все подряд, здесь за этим столом и закончилась бы его жизнь. Погиб бы или от разрыва желудка, или от чувства отвращения ко всем этим угощениям. А так справился. Отведал всего по чуть-чуть. Даже от медвежьего отщипнул, чтобы королеву не обижать. Та, между делом, оставила на своем блюде гору костей, две пары копыт и пятачок.

Прошка нашел в себе силы посмотреть на королеву и улыбнуться. Та растянула губы в ответ. От улыбки этой у Прошки мурашки побежали по коже.

– Мало кушаешь, некромант, – заметила довольная королева. – Или тебе угощения мои не нравятся?

– Что вы? Что вы? – замотал головой Прошка. – Угощения ваши просто восхитительны. Но я, перед таким важным делом, стараюсь не переедать.

Женщина вопросительно посмотрела на некроманта, и тот стал спешно оправдываться:

– Я не хотел сказать, что вы переедаете… То есть, здоровый аппетит у женщины – это прекрасно. И сексуально, – добавил Прошка после паузы и облегченно выдохнул. На лице королевы снова появилась улыбка.

– У меня двадцать шесть детей, – сообщила Фрида. – Из них двадцать – мои дорогие принцессы.

– А остальные? – поинтересовался Прошка. Он догадался, что в остальных случаях родились мальчики.

– От остальных я избавилась! – гордо произнесла женщина. – В нашем обществе нет места мужчинам! – она воздела толстый палец к небу.

От такого заявления у Прошки перехватило дыхание. Он закашлялся.

– Вы их убили?

Королева разразилась хохотом, от чего кусочки еды изо рта стали разлетаться в разные стороны. Благо, Прошка сидел далеко и не попал под эту неожиданную шрапнель.

– За кого ты меня принимаешь, милый? – отсмеявшись поинтересовалась Фрида. – Мы не убиваем мужчин. Я отдала их отцам…

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» – пронеслось в голове. – «Этого еще не хватало. Стать папашей-одиночкой»

– Но шанс такого исхода не велик, – поспешила успокоить некроманта королева. Она заметила замешательство на его и без того бледном лице. – Один к пяти. Так что не дрожи.

– Я и не дрожжжу…. – стукнув зубами соврал Прошка. – Просто у меня давно не было…

– Не бойся! – стала успокаивать его королева. – Я все сделаю сама. Только учти. Я люблю ласку. Когда меня целуют в шею…

Прошка попробовал разглядеть эту саму шею, которая должна была соединять туловище с головой, но не увидел ее.

– Когда мне делают массаж спины… – продолжала королева.

Прошка усилием воли заставил свое воображение не иллюстрировать слова Фриды.

– Люблю жаркие поцелуи! – произнесла женщина своими жирными от мяса губами, чем добила последний гвоздь в гроб с потенцией Прошки-некроманта.

Она велела ему прийти через два часа. К тому времени должны были подготовить ложе, убрать со стола, хотя, наблюдая за королевой, Прошка не мог поверить в то, что есть моменты, когда она не занята поглощением пищи. Как бы то ни было, его ожидала ночь любви с этой женщиной. И не бездумные механические фрикции, о которых говорил воевода, без ласк и прелюдий, а полноценный секс, со всеми сопутствующими…

Он понимал, нутром чувствовал, что не сможет. Организм не позволить сделать то, чего от него требовали дипломатические договоренности и царь-батюшка. А значит оставалось два выхода. Либо мчать прочь из города на своем новом не обкатанном коне, либо искать способ искусственно стимулировать потенцию. Третьего не дано.