Текст книги "Прошка Лебеда и жезл некроманта"
Автор книги: Александр Панов
Жанр: Русское фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 13. Ночь любви
Единственным человеком, который мог помочь Прошке выполнить возложенную на него почетную обязанность и не опозорить при этом государство, была баба Яга.
«Если она человека в жабу превратить может», – рассуждал некромант. – «То и виагру слабает. А иначе…»
О том, что может быть иначе думать не хотелось. Преодолев путь до харчевни быстрым шагом, можно даже сказать бегом, Прошка не стал задерживаться на первом этаже. Сразу рванул на второй. В бордель. Яга, как всегда согнутая в три погибели, сидела за своим столом и раскладывала по стопкам заработанные монеты. Выражаясь языком классика – чахла над златом. Завидев Прошку, спешно сгребла богатство в мешок.
– А! Ты, некромантушка? Не узнала тебя в этом, – она указала на наряд, который Прошке, по-прежнему, казался клоунским.
– Это для дела! – сообщил он, как будто извиняясь за свой вид.
– Слыхала, слыхала, – отозвалась старуха. – Бык осеменитель! – Яга противно захихикала.
Обижаться на колдунью было нельзя. Слишком мало оставалось времени до часа икс.
– Бабуль! – добавив в голос всю нежность, на которую был способен обратился к старухе Прошка. – Я потому и пришел. Беда!
– Какая такая беда? – удивилась Яга.
– Не смогу я миссию свою выполнить, если не поможешь…
– Вон оно как? – удивилась старуха. – Говорила мне Марфа, что ты того… А я, дура, и не верила. Все жезл твой? Он на потенцию повлиял?
– Да не в жезле дело, – стал оправдываться Прошка. – И вообще у меня по мужской линии нормально все. Функционирует. Только это… – он замялся соображая, как правильней рассказать Яге о том, что королева амазонок, мягко говоря, не очень симпатичная особа.
Решил сказать прямо, но тихо. Подошел вплотную, огляделся на предмет чужих ушей, как никак государственная тайна. Так-то королеву амазонок мало кто из ныне живущих видел. Шепнул на ухо:
– Страшная она, как ядерная война.
– Ась? – не поняла старуха.
Прошка мысленно двинул себя ладонью по лбу. «Ядерная война. Еще бы про Интернет аллегорию придумал»
– Я говорю, жирная, как свинья. И страсть, какая некрасивая. Не получится у меня ничего, бабушка. Клянусь, не получится, если ты не поможешь.
– Дааааа! – протянула старушка, почесывая украшенный редкими длинными волосами подбородок. – Времени у нас сколько?
– Часа полтора.
– Должны успеть. Марфа! – крикнула она.
В помещение лениво вошла знакомая уже Прошке девица. Окинула некроманта равнодушным взглядом, вздохнула.
– Опять ты?
– Он не за этим, – быстро затараторила Яга. – Я ухожу. Остаешься за старшую. И смотри мне без глупостей…
Марфа кивнула и села за освобожденный старушкой стол администратора. Лицо ее, по-прежнему, оставалось холодным и безучастным.
– Что это она у тебя такая кислая? – на ходу интересовался Прошка. Скорее, чтобы поддержать беседу.
– Ты про Марфу? – отозвалась запыхавшаяся от быстрой ходьбы Яга. – Посмотрела бы я на тебя, если бы каждый день по сорок мужиков…
Она не договорила. Впереди показался силуэт избушки. В нос ударил запах канализации.
– Вот она, моя родимая, – обрадовалась старушка.
Прошка удивился. Дверь, которая еще в первой половине дня выходила на запад, теперь переместилась на восток.
– Она крутанулась, похоже, – заметил некромант. – Утром по-другому стояла.
– А! – отмахнулась Яга. – Ноги затекли, – потом, видимо отметив для себя нечто необычное остановилась и с подозрением уставилась на Прошку. – А ты почем знаешь, как изба моя утром стояла?
– Так я теперь живу здесь, – некромант произнес это так, как будто бабка должна была знать о его переезде.
– Значит, это ты? – успокоилась старуха. – А я думаю, за кого воевода просит. Смотри не обижай мою ласточку. Ранимая она. И не молодая уже.
– Обещаю! – кивнул Прошка. – А можно ее в другое место переставить? От реки подальше. Вонь страшная.
Яга пожала плечами.
– Попробовать можно, но вообще она специально здесь угнездилась. Чтобы в туалет далеко не ходить. Чуть привстала и все. Немолодая уже. Говорю же.
В этот момент, как будто иллюстрируя слова старушки, избушка дрогнула, заскрипела. Медленно, как на домкратах поднялась в воздух на пару метров, обнажив тонкие, дрожащие куриные ноги. В суставах конечности заметно подрагивали, и Прошка усомнился в том, что они смогут выдержать вес избы. Но волшебное жилище удивило. Задрало одну ногу, и, балансируя на оставшейся, ударило струей желтоватой жидкости в реку.
Некромант на всякий случай сделал пару шагов назад. Чтобы не забрызгало. Яга терпеливо, похоже даже умиляясь, подождала, пока избушка окончит свои дела и также медленно и степенно приземлится на землю, после чего поманила Прошку за собой.
Они зашли в помещение. Яга деловито зашарила по полкам и шкафам. Затем наклонилась и дернула люк, ведущий вниз. У Прошки открыть его так и не вышло, а у бабки получилось. Петли противно скрипнули. Не теряя времени, она нырнула вниз, а через минуту полезла обратно.
– А ну помогай, – рявкнула Яга на Прошку, который не догадался подать почтенной даме руку.
Старушка оказалось легкой. Некромант без особого труда выдернул ее на поверхность. В руке Яга сжимала небольшой мешочек.
– Вот! – сунула она ему под нос. – В воде разведешь и выпьешь. Прямо перед тем, как к ней зайдешь. Не раньше. Понял?
– Тогда все получиться? – с надеждой поинтересовался Прошка.
– Должно получиться, – отмахнулась старушка. – Только осторожнее будь и ничему не удивляйся. Иллюзии будут. Это так надо.
– А потенция будет? – задал Прошка острее всего стоящий вопрос.
– От тебя зависит, – уклончиво ответила Яга. – А теперь дорогу дай. У меня там бизнес без присмотра.
Костлявой рукой она отодвинула Прошку в сторону и затопала по направлению к выходу из избы. Возле двери остановилась. Провела рукой по косяку. Повернулась.
– И это… береги мою ласточку, – еще раз повторила она. – Не обижай. Старая она…
Прошка обещал.
В назначенный час, некромант прошел знакомым уже маршрутом сначала через коридор царского терема, потом мимо стражей амазонок. Те, проводив его взглядом, останавливать не стали. Только зашушукались. Что с них взять? Бабы, они и есть бабы. Воевода Гортензия в этот раз не встретила. Похоже, решила, что некромант дорогу выучил и справиться без ее помощи. Была ночь. Лагерь освещали огни редких костров, да факелы патрульных команд.
Оглядевшись по сторонам, Прошка выудил из-за пазухи небольшой бурдюк с водой. Высыпал туда содержимое мешочка, любезно предоставленного бабой Ягой. Хорошенько потряс, заблаговременно заткнув пробкой. И в один присест залил жидкость в себя. В животе что-то забулькало. Прошка испугался, как бы вместо любовного подвига на благо государства кусты искать не пришлось. Кто знает, чего там бабка намешала? Но обошлось. Правда в голове как-то нехорошо загудело. Даже ноги на мгновение подкосились. Он облокотился на шторку королевского шатра, но та оказалась не закрепленной. Некромант провалился внутрь и чуть не кубарем вкатился в резиденцию ее величества. Потом открыл глаза и… Обомлел.
Вместо трехсоткилограммовой королевы амазонок на ее ложе сидела и улыбалась зазноба Марьяна. С длинной косой, правда без своего традиционного сарафана. На ней была сплетенная из серебряных цепочек набедренная повязка и такой же, не способный скрыть выдающуюся грудь бюстгалтер с вкраплениями драгоценных камней.
– Что же ты? – произнесла женщина. – Иди ко мне. Сделай меня счастливой.
– Чаровница! – зарычал Прошка. Он ощутил, как ответил на призыв женщины его организм и, на ходу срывая с себя одежду, бросился на объект своей страсти.
Она отпустила его часа через два. Высосав всю кровь и остальные жидкости. Давно, пожалуй, со студенческих лет не случался у Прошки такой секс-марафон. Казалось бы, не мальчик, а поди же ты… Сам не ожидал.
«Ну бабка! Ну зелье подогнала» – восхищался некромант с трудом переставляя ноги. – «Нужно будет пару мешочков впрок запасти. На всякий пожарный»
Проходя мимо стороживших вход в лагерь амазонок, Прошка ахнул. С копьями в руках стояли и смотрели на него две Марьяны. Абсолютно одинаковые. Бабка, конечно, про иллюзии предупреждала. Но, чтобы так… На удивление полуобнаженные стражницы не вызвали в организме некроманта никакого отзыва. Оно и понятно… После такого-то. Хотелось просто добраться до своей постели и спать беспробудным сном сутки, а может двое.
– Как покуролесил, некромант? – хихикнула одна из Марьян. Та, что стояла справа.
– Королева то наша довольна осталась? – подхватила та, что стояла слева. Обе разразились хохотом.
Прошка, зажмурившись и стараясь не смотреть на стражниц, проковылял мимо на полусогнутых. Женщины заголосили пуще прежнего:
– Смотри как идет! Кто из вас кого? А?
– Как бы не помер к утру. У нашей то королевы так бывает.
Пройдя половину пути до своей избушки, Прошка ощутил, как желудок предательски забурлил. Прежде, пребывая в стрессе, он признаков жизни не подавал, теперь, когда миссия была с честью выполнена этот подлец напомнил о себе. А как иначе? Весь дневной рацион некроманта включал в себя стакан вина, чай с баранками, да сомнительные угощения на ужине у Фриды, от которых на дух воротило.
Один из минусов этого мира заключался в том, что жратву здесь ночью раздобыть было нельзя. Даже при наличии денег. Холодильников у народа не было. Харчевня после полуночи закрывалась, а про столовые и речи нет. Там все по режиму.
У одиноко стоящей избушки, где ждало Прошку не то, чтобы мягкое и удобное, но все же таки койко-место, его окрикнули.
– Эй, некромант!
Грубый голос звучал не очень-то приветливо, и Прошка пожалел, что не взял с собой оружие. За последние месяцы он худо-бедно научился размахивать булавой, да биться на мечах. Спасибо мерзавцу-Бориславу, который сейчас, по слухам, делал успехи в завязывании шнурков.
– Да ты не робей! – произнес голос. – Высокий человек в меховой шапке вышел из тени на освещенный луной берег вонючки.
Теперь Прошка узнал его. Этот гад предлагал горсть монет за то, чтобы первым рвать зубы у медведя, в которого должны были превратить некроманта.
– Тебе чего надо? – грубо рыкнул Прошка, смекнув, что человек нападать на него не собирается. Иначе выскочил бы из засады, а не орал во всю глотку.
– Дело есть. Разговор конфиденциальный.
– Некогда мне, – буркнул некромант и засеменил в сторону своей избушки.
– Я заплачу! – предупредил мужик. И услышав, как урчит у собеседника живот, добавил: – И накормлю.
Последний аргумент оказался решающим.
– Меня Богучаром зовут! – представился мужик в шапке, когда они вошли в избушку. – Я купец седьмого разряда, – он огляделся по сторонам. – Здесь разве не Яга жила?
– Теперь я живу, – Прошка решил не поддерживать светских бесед. Очень хотелось спать, а еще сильнее жрать. – Чем могу? – коротко поинтересовался он и уставился на гостя, даже не предложив тому сесть. Помнил историю с зубами.
– Тут такое дело, – начал купец, но замялся, огляделся по сторонам. – Мне бы человечка воскресить. Братца моего. Давеча помер… Хорошие деньги заплачу, – добавил он шепотом.
Прошка почесал затылок, размышляя о том, как ему поступить. С одной стороны, оживление кого бы то ни было без разрешения свыше ему не дозволялось. Воевода после истории с Бориславом ясно дал понять, что такие фокусы не приветствуются. С другой стороны – можно было прилично заработать, сытно пожрать, и сделать, к тому, же доброе дело. По всему видно, любит этот Богучар своего брата, раз пришел ночью с таким предложением.
– В общем так! – решил Прошка. – Ужин! И не каша какая, а мясо. Вкусное, с вином.
Богучар кивнул. Воодушевленный тем, что купец не торгуется, некромант продолжил:
– Мешок золотых! Стандартная в таких случаях такса, – соврал он, как будто уже оживлял кого-то за деньги. – И… Прошка задумался, чего бы еще попросить. – Баня! – вырвалось у него само-собой. После секс-марафона было бы неплохо ополоснуться, а у купца семиразрядника наверняка должна была быть своя личная умывальня.
– Идет!
Договор закрепили рукопожатием.
Пришли, к жилищу Богучара, которое представляло собой высоченный в три этажа терем, огороженный со всех сторон частоколом, ближе к утру. На горизонте как раз забрезжили первые багровые лучи солнца. Оглядевшись по сторонам, не видит ли кто, купец пропустил Прошку во двор через массивную калитку. Щелкнул замком.
– Ну как? Сначала работа или… – поинтересовался Богучар.
– Или! – оборвал его Прошка, у которого от голода и длинного перехода, что за дуратская привычка топать повсюду на своих двоих, сводило живот.
Накормили, как обещал купец, от пуза. Еду на подносах вносила и ставила перед Прошкой Марьяна. А кто еще? Действие снадобья, по всему было видно, еще не кончилось.
«Хорошо, когда слуги есть» – решил Прошка. – «Надо будет тоже обзавестись после похода на Кощея. И терем посолиднее сладить»
Богучар не ел. Заметно нервничая, он сидел за столом напротив некроманта и стучал каблуком об дощатый пол. Когда Прошка, наконец, отодвинул от себя очередную опустошенную тарелку и кувшин с вином, купец заметно оживился.
– Нус, – залепетал он. – Пора?
Прошка поглядел в окно, где во всю расцветал живописный рассвет. Вид из терема купца открывался на бескрайний лес.
– Не! – буркнул Прошка. – На рассвете оживлять нельзя, – соврал он. – А то упырь получиться может. Давай после бани?
Купец пожал плечами.
– Маруся! – кликнул он очередную точную копию Марьяны. – В баню гостя проводи. Тебе туда что-нибудь принести? – спросил Богучар.
Некромант с умным видом уставился в потолок, соображая, чего бы еще такого запросить у заказчика.
– Квасу! – ничего другого на ум не пришло. Алкоголь пить не хотелось. Хватило кувшина вина. То ли от него, а толи от бессонной ночи и пережитого стресса голова гудела. Жратвы тоже было выше крыши. Чай не верблюд, наперед не запасешь. А вот холодного кваску употребить в горячей бане было очень даже кстати.
– Хорошо! – теряя терпение буркнул купец. – Но после бани сразу ко мне! Маруся, проводишь.
Марьяна кивнула.
Баня была классическая. Из сруба. Лавки выскоблены, обработаны. Не то, что в солдатской, куда они раз в неделю ходили с молодыми дружинниками. Там присядешь разок неудачно и будешь пол дня из седалища занозы доставать.
В теплом помещении стало хорошо. Даже спать перехотелось. Прошка давно заметил, что силы ему добавляют три вещи: еда, вода и сон. С последним дело пока обстояло так себе, а вот жратвы и живительной влаги было достаточно. Набрав из чана холодной воды, Прошка опрокинул ее на себя. В этот момент дверь отворилась и на пороге появилась Марьяна. В руках ее находился кувшин с квасом. Неизвестно, предполагала ли девица, что мужчина в бане окажется голым, или надеялась, что он будет полоскаться в нижнем белье, но от увиденного опешила. Так и уставилась чуть ниже живота. Прошка поначалу хотел прикрыться, да прикрикнуть на нахалку, но облик любимой женщины, а также прошедшее со времени эротического подвига время, качественный ужин и баня сделали свое дело. Неожиданно для него самого, аппарат снова ожил.
От неожиданности девица уронила кувшин с квасом на пол. Но с места не сходила и взгляд не отводила.
«Эх, служаночка, да барин в бане. Чем не эротическая фантазия?» – промелькнуло у Прошки в голове, и он шагнул навстречу Марусе.
Из бани барышня вышла довольной. Прошка основательно вымылся, вытерся и, схватив жезл, который все это время таскал с собой (не оставлять же в самом деле где ни попадя) проследовал за ней. За окном уже во всю щебетали птицы. Богучар находился в одном помещении с покойником. Почивший брат лежал на столе. Купец сидел поодаль, обхватив голову руками. Завидев некроманта, заметно оживился.
– Наконец. Солнце встало. Можно оживлять?
Помолчав несколько секунд, больше для порядка, некромант кивнул.
– Мне выйти? – поинтересовался хозяин дома. – Говорят, после твоих художеств мужская сила уходит.
– Брехня! – заметил Прошка. Ему почему-то очень не хотелось оставаться с покойником один на один. Мало ли, как отреагирует, когда к жизни вернется? Можно и в глаз схлопотать. – Только его перевернуть надо.
Вместе перевернули. Брат оказался нелегким. Не таким крупным, как купец, но все же.
– Стяни с него штаны, – приказал Прошка, взбираясь на стол.
– Это зачем? – изумился купец.
– Говорю, значит надо.
Богучар сдернул с бездыханного тела брата штаны. Прошка поплевал на руки и ловким движением оживил мертвеца, после чего, наученный горьким опытом, резко выдернул жезл и отскочил в угол помещения. А оживший уже выл и прыгал на месте, хватаясь за зад.
– Ожил! Ожил! – радостно завопил Богучар и, подскочив к брату лихо засветил тому кулаком промеж глаз.
Брат охнул и согнулся в двое.
– Где папины деньги, ирод, – завопил купец, и зарядил второй раз. – Наследство где, дрянь? Мое оно. Мне завещали… Куда спрятал?
Удары сыпались на оживленного один за другим. Тот закрывал лицо руками, тщетно пытаясь выскочить из-под атаки разгоряченного братца.
– Ну дела… – пробубнил себе под нос Прошка, которого сцена семейной разборки привела в замешательство.
Медленно, чтобы не попасть под раздачу, купец лихо размахивал кулаками, некромант приставными шагами прошел к выходу из комнаты. В этот самый момент там появилась Марьяна, то есть Маруся, привлеченная громкими звуками.
– Папенька, придержитесь, – завопила она. – А то, не ровен час, во второй раз его убьете.
«Папенька?» – от внезапной мысли Прошку замутило. – «Девица в бане не бесправная служанка, а дочь хозяина и, должно быть, до того момента невинная…»
Представилось, что будет, если об этом приключении узнает хозяин дома. Скорее всего на месте лихо выхватывающего сейчас кренделей братца окажется он – Прошка. А после, может, и на этом столе, без дыхания и сердцебиения. Первым порывом было убежать, но…
– Прошу прощения! – произнес Прошка, когда Богучар выдохся и сделал паузу. – Оплату бы получить.
– Конечно! – рявкнул разгоряченный купец. – Маруся, выдай ему кошель. Там у выхода лежит.
Когда они вышли из комнаты, там снова послышались крики и звуки ударов.
– Лютует батенька, – заметила Маруся. – А вы, дяденька некромант, заходите. Чего уж там? Не забывайте.
Девушка улыбнулась самой очаровательной Марьяниной улыбкой, и Прошка на какой-то момент позабыл, что перед ним не хозяйка общежития.
– Обязательно загляну, красавица, – произнес он, добавив в голос брутальности, но тут же осекся, вспомнив, что перед ним дочь хозяина.
«Интересно, как она выглядит на самом деле?» – мелькнуло в голове. Впрочем, выяснять это времени не было. Ночь любви окончательно лишила Прошку сил. Дико захотелось спать.
– Ты это… – шепнул он девушке на прощание, – Не говори никому. Нельзя нам некромантам. Сама понимаешь.
Глава 14. Свадебный переполох
Кто бы знал, что уже на следующий день у Прошки начнется новая жизнь? Как только последняя амазонка покинула город, воевода объявил мобилизацию и принялся за муштру войска. Ни днем, ни ночью покоя не давал. Правда, некроманту поблажки делал. Как-никак не воин. Защиту его отрабатывали, в пешем и конном строю. Бывало, скомандует воевода: «Ату!», и дружинники на оборону Прошки бросаются. Он в таких случаях на землю брякнуться должен, а они сверху навалиться. Хорошо, что латы крепкие, так бы раздавили. Мужики все здоровые.
В конном строю все сложнее было. По команде, кавалеристы окружить Прошку должны были со всех сторон. Так вперед и двигаться синхронно, прикрывая. Да только конь некромантский чудил. Той еще сволочью оказался, под стать своей кличке. Шкода, он и есть Шкода. То за ухо лошадку соседскую тяпнет. То за поводья кого дернет. Так, что дружинники с лошадей вниз кубарем летят. Потом Прошке высказывают:
– Что ты, дорогой друг, коня своего воспитать не можешь? Не хорошо.
Он и сам понимал, что нехорошо. А поделать ничего не мог. Неуправляемое животное, себе на уме. Но хозяина своего боевой конь ой как уважал. И любил даже. В обиду не давал. Как-то раз на занятиях, аккурат конный строй репетировали, один из дружинников Святозар, мерзкий тип, вздумал Прошку уму разуму учить. Да так, что чуть в драку не полез. Все ногайкой размахивал. Некроманту с ним тягаться было бесперспективно. Под два метра детина. Секирой с одного удара деревья валил. Но Шкода и с ним сладил. Выждал момент, когда во время очередного перекура животных погулять отпустили. Подкрался к великану, да так его задними копытами приложил, что у того аж латы деформировались. Пришлось Прошке за посохом идти, а потом долго перед Святозаром извиняться. Правда, когда наедине со Шкодой остались, обнял и поблагодарил:
– Спасибо, друг! Так ему, гаду и надо.
Был еще один момент, который страшно Прошку и остальных дружинников беспокоил. Шкода к Чернавке проникся. Лошадке Яшкиной. Проходу ей не давал. Уж что только не делали. И в разные концы конюшни их парковали. И к разным деревцам на пастбище привязывали. Подальше друг от друга. А все мимо. Заверещит Шкода, рванет, и, как не было деревца. Болтается за ним, по земле тащиться. С большими, конечно, такие номера не прокатывали, а с молодыми запросто. В конюшне и вовсе мог копытцами своими стойло в труху разнести. Лихо! Так, что Евкарпию потом на целый день ремонт был обеспечен.
– Любовь – страшная сила! – заметила Яга, когда Прошка к ней за советом пришел, или травки какой успокоительной для Шкоды поклянчить. – Не разлучайте, и проблем не будет.
Так и сделали. Все бы ничего, но Яшке в этой связи доставалось больше других. Ревновал его Шкода к своей кобылке. Бывало, брякнет молодой дружинник своим звоночком специальным. Самодельным. Прошка его в первый день на берегу видел. Когда аппарат, чтобы позвонить просил. Чернавка услышит и к хозяину семенит. Выдрессировал. А вперед нее на полном скаку Шкода летит да так, что все на своем пути сметает. Хоть в яму ныряй, хоть на дерево лезь, чтобы не затоптал. Яшка так и делал. Жить то хочется. А потом и вовсе от звоночка своего отказался. А жаль. Штука удобная была. Но на поясе своем носил. На всякий пожарный.
В общем, деньки пошли жаркие. Тренировки до упаду, некогда даже в избу сгонять, на кушетке поваляться. Ночью все еще сложнее обстояло. Уж, не знамо как, но слава о подвиге в доме купца Богучара по городищу резво разнеслась. Стали состоятельные люди к Прошке чуть не ежедневно обращаться. Выручи, спаси, воскреси. То хозяин нерадивый слугу насмерть батогами забьет. То жена мужа неверного уличит, да сковородкой так огреет, что жезл в ход пускать приходиться. А один старик, дай ему бог здоровья, Прошку на кладбище ночью потащил. Пальцем на могилку ткнул.
– Оживи, – говорит. – Мою птичку. Жизни без нее нет.
– Давно померла? – поинтересовался Прошка, прикидывая куда бежать за лопатой.
– Да уж тридцать лет прошло, – отвечает дед.
– Тьфу, зараза! Чего с постели поднимал да на кладбище пер? От твоей зазнобы, по всему ясно, и костей уже не осталось. Нечего оживлять.
Но это скорее исключение. В основном, клиенты адекватные попадались и платили исправно. При этом клялись молчать в тряпочку, а на следующий день желающих оживить близких, родных и нечаянно убиенных становилось еще больше. Даже хороняки местные в какой-то момент заволновались. Бизнес под откос пошел. Народец богатый мереть перестал. Все беднота. А с нее что? Взятки гладки. Стали выяснять, что до как, но Прошку клиенты не выдали. Берегли, как зеницу ока. А ну как еще понадобиться.
Так, или иначе, а накопился у Прошки солидный капитал. Он мешочки с золотыми, что по своей таксе брал, все в печку складывал. Правда и тратить их возможности не было. Выяснилось, что дружинник – это что-то вроде госслужащего там в своем мире. Следят за их бюджетом личным. Ох следят. Чуть воин себе новые доспехи сладил, инквизитор Володя, тут, как тут. В башню к себе зазывает, перед собой сажает, да диалог заводит.
«Что за доспех?» «Кто выковал?» «Откуда деньги взял?»
И не дай тебе бог хоть на один вопрос запнуться. Будешь на дыбе слова верные подбирать. Прошке, конечно, пыток бояться было нечего. Володя в обиду не даст. А вот долю свою от бизнеса потребует. К гадалке не ходи. Этот следак своего не упустит. Вот и приходилось таиться. На оклад дружинника жить, да в столовой обедать.
Трапезничать Прошка, конечно, к Марьяне ходил. Все заглядывался. Вспоминал, как они в шатре кувыркались, да в бане у купца. То есть, конечно, на самом деле там женщины другие были, но Прошка то ее видел. И вожделел. Хозяйка общежития, по-прежнему, нос воротила. В сторону некроманта даже не смотрела. А что на него смотреть? Пятерка…
Наступила осень. Задули холодные северные ветра. Прошка все соображал, как он в этих железках, доспехах то есть, по морозу шляться будет? Замерзнет же все. Но с первыми холодами дружине новое белье выдали. Да не абы какое, а из настоящего медвежьего меха. Ворсистое. Внутренняя сторона гладкая, как попка младенца. Внешняя – волосатая. Чтобы от холода защищала. Тепло и уютно. Хорошая форма. А еще дополнительный паек полагался. Фляга с самогоном местным. Таким, в свое время, Агафон водяного угощал, чтобы про палку полосатую выведать.
У Агафона, к слову, дела шли хорошо. После того, как Борислав умом тронулся, опытного дружинника по служебной лестнице продвинули. Командиром разведотряда сделали. Что-то навроде спецназа местного. Дело ответственное. Он, со своими орлами в походе первым двигаться должен был, да все выведывать. Прошка такому разведчику искренне обрадовался. Надежный человек. Не мужик, а кремень. Такой не подведет.
У Яшки, еще одного старого знакомого, дела обстояли хуже. Ходил смурной. Все амазонкой грезил, которая ему шею свернула. Но понимал: не пара она ему. Мало того, что чужого рода племени, так еще и воевода! Иерарх. А он что? Так. Рядовой. Вот и тосковал. Хотели боевые товарищи его печаль развеять, да для поднятия морального духа в бордель к Яге затащить, а он ни в какую. Только, говорит, по любви, и никак иначе.
«Дурак дураком» – посмеивались дружинники, но в душу не лезли. Не принято было в мужском коллективе.
В середине сентября воеводе мысль гениальная пришла. Отозвал он Прошку в сторону и заявил:
– Надо тебе форму придумать. Особую. Чтобы воины наши знали, кого в бою охранять. Похожие вы все очень. Как шлемы нацепите – один в один. А так посмотрят бойцы, отличат тебя и станут оберегать.
Идея Прошке понравилась не то, чтобы очень. «Если свои отличить смогут, то и чужие поймут, кого в первую очередь устранять надо». Он, конечно, точку зрения свою воеводе изложил, но тот непреклонен остался. Падкий здесь был народ на показуху. Не важно быть, умей прослыть. Раз есть в государстве свой некромант, надо его пометить. Через неделю доставили Прошке из кузницы особый комплект доспехов. Черный. Ни у кого в дружине такого не было. Да шлем, не абы какой, а навороченный, с рогами. У Прошки от восторга аж дыхание перехватило. Представил, как в этом наряде на обед пойдет, да перед Марьяшей предстанет и заулыбался.
Но хозяйка общежития и тут стойкость проявила. Только хмыкнула высокомерно. Мол, видали и не такое. Зато баба Яга, которая в это время рядом находилась Прошке подмигнула, да палец большой вверх подняла. Одобрила.
Гром грянул в середине октября. Неприятная вышла история. На занятие дружинников, которые бой на мечах отрабатывали, явился весь взмыленный купец Богучар. В руке сабля. Глаза горят, желваки гуляют.
– Где он? – завопил и стал глазами кого-то в толпе высматривать. Да кого тут высмотришь? Дружинники все, как один в шлемах. Одного от другого не отличишь. Тут ему на глаза Прошка в своем новом черном доспехе попался. Понял купец, кто перед ним. Слышал уже о ноу-хау воеводы.
– Вот ты где, сволочь? – завопил он и, замахнувшись саблей, бросился на некроманта.
Здесь, скорее инстинкт сработал. Прошка сам не заметил, как под удар меч подставил. Потом снова и снова. Ощущая себя героем китайского боевика, он отступал назад, отражая атаки купца. Благо, товарищи вовремя на выручку подскочили. Агафон и Яшка лихо мерзавца обезоружили. Да к воеводе потащили. Прошка с ними пошел. Надо же было разобраться, что да как.
Воевода на этот раз из своего терема навстречу вышел. Смерил Богучара тяжелым взглядом. Поинтересовался:
– Это что за твою мать?
Купец демонстративно отвернулся.
– Отвечай, почему некроманта порубить хотел?
Богучар засопел, заволновался, а потом зарыдал в голос. Из глаз его хлынули слезы.
– О как! – удивился воевода. – Нежданчик. Да успокойся ты. Объясни толком что, да как.
– Маруся… дочь… – засопел между всхлипываниями купец и ткнул пальцем в Прошку. – Он…
Воевода смерил некроманта взглядом, вздохнул.
– Вы двое, – обратился он к Агафону с Яшкой. – Здесь ждите. А мы поговорим пойдем.
Положив руку на плечо рыдающего купца, воевода повел его за собой. Прошка следом поплелся. Вошли в дом. Сели за стол. Воевода крикнул служанку, та притащила кувшин с вином. Разлила на троих.
– Теперь поговорим! – произнес воевода, когда мужчины осушили по первой. – Спокойно. Обстоятельно.
Купец и вправду стал приходить в себя, даже чуть успокоился. Но на Прошку старался не смотреть. Чтобы не сорваться.
– Как дело было? – поинтересовался воевода.
– Я этого, – стал объяснять Богучар. – В терем к себе пригласил. Накормил, напоил, баньку затопил. А он в этой баньке мою Марусю снасильничал. И она теперь понесла…
– Никого я не насильничал! – возмутился Прошка. – Она сама… То есть, я и знать не знал, что это дочка. Думал служанка просто…
– Ага, служанка, – захныкал купец. – Все знают, что Маруся дочка моя. Единокровная. Я же ее кровиночку везде с собой вожу. Показываю. Вот она, моя ненаглядная… Единственная… Наследница… А теперь…
Купец снова зарыдал. Воевода посмотрел на некроманта, требуя от него объяснений.
– Тут вот какое дело, – замялся Прошка, пытаясь сообразить, какую правду говорить, а какую при себе удержать. – Под снадобьем я был. Мне его Яга нацедила, чтобы королеву амазонок того… честь мундира не опозорить. Вот и привиделось. Не знал я, что это дочка. Совсем другую бабу видел.
– Мда… дела! – задумчиво промычал воевода. Опустил глаза, как будто размышляя о чем-то. Потом его осенило. – Погоди, это в ту ночь было, когда ты к королеве ходил?
Прошка кивнул.
– И после этого к Богучару поперся?
Снова кивнул.
– А зачем? – воевода пристально посмотрел на некроманта, затем еще пристальней на купца. – На кой черт ты некроманта ночью к себе позвал?
Купец, который не ожидал такого поворота беседы, вжался в стул. Воевода наступал:
– Зачем он тебе так срочно понадобился? И почему в баню к мужику чужому не служанку, коих у тебя полный дом, а дочь свою направил? Чувствую тайну. Колись!
Купец завыл, затем схватил стакан, залпом выпил вино и громко стукнул днищем о деревянный стол.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.