Текст книги "Финансовый кризис 2009. Как выжить"

Восстановление народного хозяйства

«Пятилетку – за три года!» – такие лозунги развевались во времена СССР на каждом углу вместо современных баннеров.

После войны перед СССР стояла задача не только восстановить разрушенное народное хозяйство, но и продолжить подъем производительных сил. Снова были введены «пятилетки», и основное внимание в них уделялось развитию тяжелого машиностроения, металлургии и топливно-энергетического комплекса. Легкая и пищевая промышленность, как и до войны, финансировались по остаточному принципу.

Источники послевоенного экономического роста можно разделить на внешние и внутренние.

Внешние:

• репарации (4,3 млрд. долл.);

• труд 2 млн военнопленных;

• ввоз промышленного оборудования из Германии;

• создание Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) в январе 1949 г.

Внутренние:

• мобилизационный характер экономики;

• принудительные займы у населения;

• неэквивалентный товарообмен;

• увеличение налогов и сборов с крестьянских хозяйств.

Четвертая пятилетка в общем и целом была выполнена, а в ее ходе было построено, восстановлено и введено в действие 6200 крупных промышленных предприятий.

Но в очередной раз остро встали проблемы с продовольствием. Огромные потери сельхозугодий, сильная засуха 1946 года, недостаточное количество трудоспособного населения, слабая техническая оснащенность и, в конце концов, неэффективная организация сельскохозяйственного производства давали о себе знать.

Тем не менее в 1947 году проводится денежная реформа и отменяются карточки. Вместо карточек введены «нормы отпуска в одни руки» (хлеб печеный – 2 кг; крупа, макароны – 1 кг; мясо и мясопродукты – 1 кг; колбасные изделия и копчености – 0, 5 кг; сметана – 0, 5 кг; молоко – 1 л; сахар – 0, 5 кг; хлопчатобумажные ткани – 6 м; нитки на катушках – 1 катушка; чулки-носки – 2 пары; обувь кожаная, текстильная, резиновая – по 1 паре каждой; мыло хозяйственное – 1 кусок; мыло туалетное – 1 кусок; спички – 2 коробка; керосин – 2 л и т. п.), отмененные лишь в 1958 году.

Тогда же, под сурдинку, были повышены цены на продовольствие. Вернее, это называлось «переход к торговле по единым ценам». В результате сближения существовавших ранее карточных (пайковых) и коммерческих цен новые розничные цены выросли в среднем в 3 раза, хотя и стали, безусловно, ниже коммерческих. Зарплата в этот период увеличивалась медленно и за четыре послевоенных года выросла лишь в 1,5 раза.

Причинами денежной реформы послужили несколько факторов:

• необходимость инфляции военных расходов,

• слишком большое скопление денег у населения,

• низкая покупательная способность рубля,

• существование фальшивых денег, которые в промышленных масштабах печатала Германия.

Наличные деньги населения в течение недели обменяли на новые в расчете 10: 1, а разменную монету по номиналу. Вклады до 3 тысяч рублей оставили без изменения в номинале, вклады больше 3 тысяч обменивались из расчета 3: 2, а вклады сверх 10 тысяч—2:1. Реформа, как это обычно случалось в СССР, носила конфискационный характер.

28 февраля 1950 года было принято решение о привязке рубля к золоту. Советский рубль стал стоить 0,222168 г чистого золота. Это было сделано в связи с созданием социалистического лагеря: СССР хотел сделать рубль средством международных расчетов.

После реформы было проведено несколько снижений цен, и в итоге цены 1954 года составили 43 % от цен 1947-го, но все равно были выше предвоенных на 30 %. Однако даже для этих подсчетов не подходят обычные экономические мерки: зарплата после войны была значительно ниже довоенной.

В 1947 году были также образованы Государственный комитет по снабжению народного хозяйства (Госснаб) и Государственный комитет по внедрению новой техники в народное хозяйство (Гостехника). Меры, понятно, абсолютно не рыночные. Но что поделаешь – естественную природу рынка приходилось подменять плохо работающими симулякрами.

Не лучше обстояли дела и в сельском хозяйстве. В 1948 году был принят сталинский план преобразования природы, предусматривающий создание полезащитных лесных полос для задержания влаги на полях, строительство оросительной системы в Средней Азии и Волго-Донского канала. Урожайность эти меры особо не подняли, но экологию испортили основательно. В начале 1950-х для более простого управления были укрупнены колхозы, их число сократилось с 237 тысяч в 1950 году до 93 тысяч в 1953 году. Сельское хозяйство развивалось очень медленно. Но урожайность в 1949–1953 годах все равно составила всего 7, 7 центнера с гектара, тогда как в 1913 году при минимальной механизации собирали 8,2 центнера с гектара.

Какой же коммунизм без лепешек?

«Дальше терпеть нельзя: молока нет, мяса мало. Объявили переход от социализма к коммунизму, а муку не продаем. А какой же коммунизм без горячих лепешек, если говорить грубо?»

Как вы думаете, кто из политиков это мог сказать? Жириновский?.. Нет, Никита Хрущев.

Кстати, поддержавший его голос из президиума заметил, что и «картошки нет». Вы себе можете представить реальное положение населения страны, если такое произносится с самых высоких трибун!.. Этот эпизод из речи Хрущева красноречиво иллюстрирует экономическое положение на момент смерти Сталина (хотя и было сказано это совсем по другому поводу). Пленум ЦК КПСС 2 июля 1953 года тогда вовсю осуждал Берию, предложившего освободить политических заключенных и тех, кто сидел «за колоски» и опоздания, и фактически снова ввести в стране НЭП. Хрущев тогда осудил Лаврентия Павловича за то, что тот желал приписать себе те вещи, которые сделают партия и правительство, а сам, придя к власти, начал с очередного реформирования сельского хозяйства.

Причины, почему аграрный сектор отстает, были такие:

– приоритет политических факторов в развитии;

– сращивание функций партийных, государственных и хозяйственных органов;

– межведомственные разногласия министерств;

– недостаточное финансирование;

– отсталость материально-технической базы;

– нарушение принципов материальной заинтересованности;

– собственные недостатки в работе колхозов и совхозов.

В том же 1953 году на сентябрьском пленуме ЦК КПСС было принято постановление о неотложных мерах по подъему сельского хозяйства. В марте 1954 года была принята программа поднятия целинных и залежных земель. В 1957 году Хрущев выдвинул лозунг «догнать и перегнать Америку по производству продукции животноводства», а также в стране начали принудительно сеять кукурузу, не обращая внимания ни на климатические, ни на экономические предпосылки.

В 1958 году ликвидировали МТС и начали продавать технику колхозам. Те тут же оказались в долгах у банков. К тому же механизаторы (на то время это была весьма престижная профессия) не хотели работать за трудодни и побежали из колхозов, много ценных кадров было потеряно.

В 1963 году из-за неблагоприятных погодных условий урожай был собран настолько низкий, что впервые в истории СССР начались массовые закупки хлеба за границей. Платили, естественно, золотом.

В том же 1963-м была принята программа химизации земледелия, которая была весьма хороша, но вот мощностей у советской химической промышленности для нее не было.

Ходил анекдот. Мальчик говорит генеральному секретарю Хрущеву:

– А папа сказал, что вы запустили не только спутник, но и сельское хозяйство…

– Передай папе, что в СССР сажают не только кукурузу…

Сельское хозяйство при Хрущеве уже не могло прокормить страну. Как такое могло быть, если около половины населения проживало на тот момент в сельской местности? В Америке, у которой мы за золото покупали зерно, фермеров было всего 6 процентов…

Дело тут, по всей видимости, не в Хрущеве. Как сказал в известном анекдоте сантехник: «Здесь всю систему менять надо…» Сантехник за свою оговорку получил срок. Потому повторить его фразу никто в руководстве страны не решался.

Причины перестройки: заговор или глупость?

Средний реальный доход населения в начале 1980-х составлял 40–45 рублей в месяц на человека. Такие данные приводились в запрещенном докладе члена-корреспондента АН СССР А. Г. Аганбегяна, который долгое время ходил в народе в списках самиздата.

Заметим, что в те годы большое развитие получили атомная, космическая, химическая промышленность, металлургия, добыча нефти и газа. Страна шла в весьма странном направлении (если вспомнить, в магазинах банально не было одежды, обуви и продуктов): в 1940 году на долю тяжелой индустрии приходилось 61,2 % всей выпускаемой промышленной продукции, а в 1960 году – уже 72,5 %.

Коммунисты, кстати, считают, что так вышло «нечаянно»: дело было не в приоритете тяжелой промышленности, а в том, что детальный план на пятую пятилетку (1951–1955 гг.) составлен не был, а ориентировались на директивы XIX съезда партии. ХХ съезд осудил ошибки, но они «почему-то» снова повторились. Потому был принят семилетний план, который тоже не особо помог ситуации. Хрущев попытался изменить управление страной, введя совнархозы, но стало еще хуже: в СССР началось двоевластие.

А. Г. Аганбегян прочел в июне 1965 года несколько лекций о современном состоянии советской экономики в издательстве «Мысль» и в Ленинградском инженерно-экономическом институте. Лекции широко ходили в самиздате, а потом оказались на Западе. Вот несколько мыслей одного из будущих «прорабов перестройки»: «За последние 6 лет темпы развития нашей экономики снизились примерно в 3 раза. Темпы по сельскому хозяйству – примерно в 10 раз (с 8 % в год до 0,8 %), за это время рост товарооборота снизился примерно в 4 раза. За это же время очень снизился рост реальных доходов населения Советского Союза, вообще говоря, они чрезвычайно низки (в настоящее время на душу населения Советского Союза – средний реальный доход 40–45 рублей в месяц). Мы имеем самую плохую и отсталую среди развитых стран структуру производства. Наши планы по новой технике (кстати сказать, не очень хорошие) выполняются не более как на 70 %».

Доктор А. Г. Аганбегян приводил данные о том, что в стране происходило огромное затоваривание: «…Скопилось товаров у нас на сумму 3 миллиарда новых рублей, это больше, чем в кризисный год на Западе. Причем, если на Западе во время кризиса, с одной стороны – огромное количество товаров, которые не покупают люди, с другой стороны – отсутствие денег у покупателей, то у нас – с одной стороны, затоваривание, с другой – непрерывный рост количества денег у населения! Остановить этот процесс не смогло даже неоднократное повышение цен в последние годы. Рост цен в Советском Союзе носит инфляционный характер».

В начале 1980-х в Советском Союзе остро стоял вопрос о «занятости населения», причем в западных странах это явление по-простому называли безработицей: «в последние 2 года наблюдается значительный рост незанятости в стране. Это особенно относится к средним и маленьким городам. В среднем в таких городах 20–30 % трудоспособного населения, желающего работать, получить работы не может. В крупных городах этот процесс охватил примерно 8 % населения».

Ученый приводил данные, как скверно обстояли дела с прогнозируемым «повышением народного благосостояния». Все контрольные цифры, которые намечало правительство, не выполнялись, отставание было очень сильное. Собственно говоря, уровень жизни советских людей неуклонно снижался. В чем же доктор экономических наук видел причины подобной тенденции?

«Объективные причины – внешние. Мы значительную часть средств отпускаем на оборону, нам очень трудно тягаться с США, поскольку расходы на оборону у нас примерно равны, но наш потенциал экономически слабее американского в 2 раза. Из примерно 100 млн работающих в Советском Союзе 30–40 млн заняты в оборонной промышленности. <…> Мы торгуем, в основном, сырьем, так как многие страны (в том числе и социалистические) не хотят покупать у нас готовую продукцию из-за ее невысокого качества».

Но не внешние условия были главной причиной тяжелого экономического положения СССР. Страну опускали в пучину кризиса причины внутренние: неверное направление хозяйственного развития страны и несоответствие системы планирования и управления экономикой современным требованиям жизни.

«Многие годы мы придерживались курса сверхиндустриализации. Даже в последние годы, когда необходимость в этом отпала, продолжался прежний курс. Всё это происходило при искусственном задерживании отраслей экономики, не относящихся к тяжелой промышленности, в ущерб им. <…>

Сельское хозяйство. Колхозы дают ежегодно чистый доход, выражающийся в стоимостном отношении в 22 млрд рублей. Из этой суммы государство забирает 11 млрд: 1 – при помощи налогов и 10 – посредством «ножниц цен». Оставшихся 11 млрд явно недостаточно, чтобы, заплатив за технику, выделив средства в неделимый фонд и т. п., оплатить труд колхозника.

Подсчеты показали, что при современном состоянии дела колхозник в среднем может заработать в колхозе в день 1 руб. 50 коп., а на своем приусадебном участке – 3 руб. 50 коп. Выгодно ли ему работать в колхозе? Нет! При теперешнем положении дела, если разрешить людям уходить из деревни, то там практически никого не останется.

Полученные от колхозов деньги государство в основном вкладывает в развитие отраслей тяжелой промышленности (очень много в угольную и др.). В этом сегодня уже нет такой необходимости, потому что, например, мы получаем кокса больше, чем США, но при выплавке 1 тонны стали мы расходуем его в 3 раза больше, чем в США. На металлургические предприятия не подводится газ (нет труб, а главное препятствие: бесхозяйственность), поэтому мы расширяем угольную промышленность, а она поглощает огромные средства. <…>

Наша система планирования, стимулирования и управления промышленностью сложилась в 30-е годы. После этого менялись только вывески, а всё оставалось основанным на административных методах планирования и руководства. <…> Как создаются планы народного хозяйства? Они составляются в совнархозах и республиках, затем поступают в Госплан Советского Союза, который практически перечеркивает их, вместо того дает им свой план, который зачастую ничего общего с реальными (в какой-то мере) планами совнархозов и республик не имеет. Обычно план Госплана требует в 3 раза более высоких темпов, чем этого хотели местные органы. <…> Наша система экономических рычагов ничего общего с планом не имеет, она против интересов хозяйства. <…>

Из-за нелепой секретности многих данных статистики экономистам чрезвычайно трудно работать. Мы, например, многие данные статистики (к примеру, средняя зарплата за квартал рабочих определенных отраслей промышленности Советского Союза) получаем скорее из американских журналов, чем они исходят от ЦСУ. <…>

Сейчас экономисты предложили несколько вариантов реорганизации всей экономики Советского Союза. Будут ликвидированы совнархозы, созданы тресты, концерны, фирмы, объединения и т. д. при их настоящей самостоятельности. Министерства отраслевые будут, но их функции станут иными. Они не будут мешать хозяйственникам. Правительство сейчас решает эти вопросы».

Но, увы, правительство так и не смогло ничего решить. В 1970-е нашелся неожиданный выход: стали расти цены на нефть, которой в России всегда было много. По оценкам американских аналитиков, доходы СССР от внешней торговли выросли в те годы в среднем почти на 300 % при росте физического объема экспорта всего лишь на 22 %.

На мировой рынок повлияла политика Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК), и если в 1970 году Советский Союз за счет зарубежных продаж нефти и природного газа заработал 414 млн. долларов, то в 1980 они уже превратились в 14 миллиардов и составили около двух третей от общей суммы валютных поступлений.

Так что обвинять Ельцина или демократов, что они сделали современную Россию сырьевым придатком Запада, по крайней мере, наивно. СССР, по мнению советологов, плотно подсел на нефтяную иглу и был уже не в состоянии конкурировать на равных с Западом как центр производства высоких технологий.

Но, однако, экономика работала так плохо, что добыча нефти с 1983 года начала сокращаться, и даже уменьшался ее экспорт, хотя его и пытались всячески увеличить, урезая внутренние потребности.

Между тем США и международные банки поняли, что «пора», и стали играть на понижение. В 1985 году цены на нефть стремительно упали.

Советские аналитики хорошо изучали Маркса, который в XIX веке писал, что цены балансируют спрос и предложение, и если продукта недостаточно, то цена на него никак не может упасть. Однако весь мир уже давно жил по другим экономическим законам, изучение которых в СССР не поощрялось. Что такое роль биржевой игры в ценообразовании, у нас представляли очень слабо.

Не учитывалась и связь между курсом доллара и нефтяными ценами. США же, проводя политику «тяжелого» доллара и увеличив его курс на 50 %, договорились с Саудовской Аравией об увеличении добычи и обвалили нефтяной рынок. С ноября 1985 года по апрель 1986 года цена на нефть упала с 30 до 10 долларов за баррель.

СССР был вынужден сократить поставки нефти в Восточную Европу, но и это не помогло.

После этого Америка и международные банкиры стали вести политику «легкого» доллара. И в СССР все стало совсем плохо: поскольку расчет за экспортируемые товары производился в долларах, а за импортируемые – в валюте европейских государств, СССР, подсевший на нефтяную иглу, нес колоссальные убытки. Например, в июле 1986 года Советскому Союзу потребовалось продать в пять раз больше нефти, чтобы получить такое же количество западногерманского оборудования, что было куплено год назад.

Была произведена попытка разведать новые месторождения, но тут уже вмешалась плановая экономика: уже освоенные места лишились необходимых капиталовложений, и добыча там упала.

СССР попал в порочный круг. Надо было что-то делать, иначе последствия были бы просто непредсказуемы.

В последнем периоде СССР вполне уже можно найти и руку международных банков.

Положение страны становилось все хуже, и все чаще СССР была нужна валюта на закупки оборудования и т. д., которую он не мог изыскать из своих внутренних резервов. СССР начал влезать в долги. Условия, на которых брались деньги, были зачастую весьма невыгодными, но на других не давали. Эти кредиты должны были затянуть СССР в традиционную банкирскую ловушку. Чем невыгоднее условия, тем больше платишь процентов… А ведь валюту для процентов тоже надо где-то взять… И брали: одалживали в западных же банках.

Но все-таки внешний долг СССР, хоть и был весьма большим, это было полбеды. Беда была в том, что СССР оказался не только одним из самых крупных должников в мире, он стал еще и самым крупным кредитором. Мы одалживали более чем 50 странам, которые только заикались, что хотят стать на путь социализма. У советских кредитов этим странам было несколько особенностей: предоставлялись они в товарной форме (поставки оборудования, топлива, оружия), но на очень льготных условиях (на 10–15 лет из 2,5–4 % годовых). Погашение зачастую тоже носило товарную форму: страны расплачивались с нами продукцией своего местного производства. То есть долги наши и долги нам никак не пересекались и компенсировать друг друга, как это происходит в любой экономически нормальной стране, не могли.

В результате всего вышеописанного в 1986 году в СССР возник первый в его истории бюджетный дефицит в размере 17 млрд рублей. Преодолеть его не удалось, и в следующем году дефицит стал еще больше. По этой причине в 1987 году началось падение производства, которое еще больше работало против бюджета.

СССР к тому же был вынужден вкладывать деньги в войну в Афганистане, которая с каждым годом требовала все больше, а уже в горбачевское время было необходимо ликвидировать последствия Чернобыля и землетрясения в Спитаке. К тому же был введен «сухой закон», который лишил государство водочных поступлений, которые порой составляли до трети бюджета.

Все эти факторы в отдельности можно было преодолеть. И протянуть еще год, два, десять… Но рано или поздно случилось бы то, что случилось.

И СССР всё равно бы рухнул, доказав, что капитализм ужасен, но лучше него экономической системы пока не придумано.

Перестройка не была заговором злобных мировых сил или предательством. Это была попытка спасти страну, экономика которой зашла в тупик. Другое дело, что, не зная броду, советские партийные бонзы полезли в кишащую международными банковскими акулами воду. И случилось то, что случилось…