Электронная библиотека » Александр Попов » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 18 января 2014, 01:45


Автор книги: Александр Попов


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Война все списала

К 1939–1940 годам в США было достигнуто некое оживление экономики, а ее перевод на военные рельсы изменил всю картину и завершил преодоление кризиса: стоявшие заводы заработали, безработица исчезла.

Если кризис очень часто помогал богатым стать еще богаче и окончательно разорял бедных, то война дала бедным работу, а для богатых были введены некоторые ограничения в потреблении. Впрочем, это касалось в основном региональных американских богатеев – для богатеев международных нет времени лучше, чем война.

Вырос, словно на дрожжах, военно-промышленный комплекс (ВПК) и, будучи тесно связанным с федеральной администрацией и международными банками, получил непропорционально большое политическое влияние.

Вопрос о том, будет ли новая война или нет, даже не стоял. Ответ был известен: будет! Банкирами была выдумана новая война: «холодная», которая, не уничтожая материальных ценностей, лишь создавала их в стальных сейфах банков.

Карл Маркс, большинство прогнозов которого не сбылось, предсказывал в том числе и кризис перепроизводства, который погубит капитализм. Этот кризис на самом деле наступил в 1930-х, и капитализм таким, как его знал Маркс, рухнул. После метаний «новой экономической политики» и развития военного комплекса вырос новый капитализм, в котором не может быть кризиса перепроизводства: всё съедает ВПК. Но дело в том, что с падением СССР и Варшавского блока, когда выяснилось, что к войне больше готовиться не надо, призрак кризиса замаячил снова. Сегодня, собственно, мы присутствуем при окукливании очередного вида капитализма, и что из всего этого выйдет – пока не очень понятно.

Расходы на армию и оборонную промышленность помимо военно-политических задач решали и важнейшую экономическую: создавали потребительский спрос, не производя никакого товара. Тут можно провести прямую параллель с общественными работами Рузвельта. Только при нем строили дороги и электростанции, а после Второй мировой войны делали ракеты. В 1990-х такое количество ракет стало уже не нужно, и стабилизирующим фактором стали социальные расходы: медицина, образование, поддержка безработных и тех, кто просто не хочет работать. Вспомните пресловутый «вэлфер», описанный в числе прочих и Эдуардом Лимоновым: для получения пособия не нужно было справок ни с места работы, ни от врача – необходимо было просто объяснить чиновнику, что в силу каких-то причин человек работать сейчас не способен.

То есть часть граждан при развитом капитализме просто живет за счет бюджета, стабилизируя тем самым экономику и позволяя тем, кто трудится, спокойно жить, платя налоги. Насколько стабильна эта система, мы поговорим в главе о современном кризисе.

Еще со времен Маркса были изобретены механизмы государственного регулирования экономики, которые вторгаются в биржи с их курсами, банки с их процентными ставками, ценообразование в базовых отраслях и т. п. Кроме того, по сравнению с «марксовским» капитализмом стала весьма развита сфера обслуживания, которая ничего не производит и потому не обладает потенциалом «перепроизводства» и, значит, оказывает стабилизирующее действие на экономику.

Сегодня в постиндустриальном капитализме цена промышленного труда в товаре составляет всего лишь 8 %, между тем как в начале прошлого века она доходила до 80 %. Потому сегодня и нет различных «маевок»: капиталист больше не экономит на зарплате. Даже если он урежет своим работникам денежные выплаты вдвое, изделие подешевеет лишь на смешные 4 процента.

Всё это уроки Великой депрессии, которые были усвоены хорошо, но не слишком. Полностью, но не во всех отраслях.

Но об этом мы будем говорить в следующих главах. А сейчас, раз уж мы стали беседовать о Марксе, поговорим о том, как развивался во времена Великой депрессии СССР.

Глава 4. И во времена СССР были свои кризисы…

Источник финансовой подпитки – собственный народ. Кто строил нам Магнитки и ДнепроГЭСы. Коварный ленд-лиз. «Какой коммунизм без лепёшек?!» Кто «заказал» перестройку


Если вы считаете, что во времена СССР «страна победившего социализма» не испытывала никаких экономических кризисов, то вы глубоко ошибаетесь. Как ни старались коммунисты откреститься от законов экономики, эти законы настигали экономику, даже укрытую за «железным занавесом».

Пусть соцопросы показывали идиллическую картинку, на деле (и некоторые это помнят) всё обстояло не так. Соцопросы вообще иногда удивляют. В конце сентября 2008 года, когда на улицах, в метро, автобусах только и слышалось «кризис, кризис, кризис» и многие уже пострадали от сокращений, один из опросов ВЦИОМ утверждал, что больше половины россиян считают, что кризис их «совсем не коснулся». А считают себя «значительно пострадавшими» всего каких-то 8 процентов (в основном жители крупных городов). Восемь процентов – это почти 11 миллионов людей. Но что такое 11 миллионов людей для сухой статистики? И 25 процентов россиян (это 35 миллионов человек) признали, что среди их знакомых потеряли работу 2–3 человека. Это много или мало, как по-вашему?

Индустриализация и сталинизация

Какое же это непростое, вымученное слово – «индустриализация». Помните, как в «Золотом теленке» старик Синицкий никак не мог впихнуть его в шараду? Его хватило только на то, чтобы придумать вот что:

 
Мой первый слог сидит в чалме,
Он на Востоке быть обязан.
Второй же слог известен мне,
Он с цифрою как будто связан.
В чалме сидит и третий слог,
Живет он тоже на Востоке.
Четвертый слог поможет бог
Узнать, что это есть предлог.
 

Бога пришлось выкинуть по требованию редактора, и шарада посыпалась. К тому же никак нельзя было придумать, что же такое «ция».

Сегодня мы уже знаем, что Бог там был вовсе ни при чем, а поиск «врагов народа» – всего лишь «предлог» для становления страны. Не будем обсуждать, как проклятым капиталистам удалось добиться того же самого и даже большего (все-таки они нас обгоняли) развития промышленности и экономики без массовых расстрелов, а перейдем непосредственно к истории и экономике СССР.

Стране необходимо было вернуться к нормальному функционированию промышленности и экономики, прерванными Мировой войной и окончательно разваленными Гражданской и послевоенной разрухой. Вдобавок перед государством стояла задача превратить преимущественно аграрную страну в страну индустриальную. И если в капиталистической экономике такое произошло бы само собой, без вмешательства государства, то при социализме эти задачи приходилось решать чиновникам. У СССР не было средств на нормальное развитие экономики, поскольку социализм мешал естественному обороту денег.

Между тем без создания собственных станков, тракторов, электротурбин дальнейшее развитие страны в том виде, как ее представляли коммунисты – страна, готовящая мировой пожар, – было невозможным.

Еще одна сложная задача состояла в том, что до революции и в годы НЭПа основной промышленный потенциал находился в европейской части страны. Например, Московский промышленный район, занимая всего 3 % территории молодой республики, давал 25 % национального дохода, сосредоточивал 30 % капиталов, промышленных предприятий и около 40 % рабочей силы, в основном весьма квалифицированной.

В июне 1925 года Сталин заявил, что строительство новых заводов в приграничных районах не соответствует географически-стратегическим потребностям СССР, экономическую модернизацию необходимо ориентировать на освоение «тыловых» областей России, Сибири и Средней Азии. Этим решались одновременно военный вопрос и проблема развития страны. С экономической точки зрения (а экономика не терпит вмешательства!), это было, безусловно, не слишком рационально. Благодаря этому решению сегодня мы с трудом конкурируем на мировом рынке: значительная часть бюджетов многих предприятий уходит на отопление и прочие вещи, связанные с географическим «баловством» советской власти.

Мы не хотим сказать, что крайние районы не стоило развивать. Стоило, но методами естественными, а не насильственными. В той же Канаде, стране, сравнимой с нами по географическому положению, самый северный город находится на широте нашего Орла. Дальше уже только сезонные поселки старателей. И Канада, заметьте, отнюдь не слаборазвитая страна: она избавлена от необходимости платить налог «на климат», который мы, освоив вечную мерзлоту, платим в полной мере.

К середине 1920-х годов экономика страны приблизилась к показателям 1913 года, и необходимо было идти дальше.

В декабре 1925 года состоялся XIV съезд партии, на котором была поставлена задача превратить СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую машины и оборудование, дабы в обстановке капиталистического окружения Советский Союз представлял собой экономически самостоятельное государство. Именно здесь родился термин «социалистическая индустриализация». Первостепенные задачи индустриализации начали решаться в ходе первой (1928/1929—1932 гг.) и второй (1933–1937 гг.) пятилеток.

В начале 1929 года Госплан предложил Совнаркому два варианта первого пятилетнего плана: «отправной» и превосходящий его примерно на двадцать процентов «оптимальный». В мае 1929 года V съезд Советов СССР принял «оптимальный» вариант, однако уже в ноябре план по указанию Сталина был пересмотрен в сторону увеличения. Форсированные темпы индустриализации диктовались, по мнению Сталина, необходимостью создать предпосылки для скорейшей коллективизации крестьянства и обеспечить обороноспособность в условиях приближения войны.

Вплоть до середины 1932 года плановые задания в промышленности постоянно повышались, что привело к тому, что планы первой пятилетки так и не были выполнены. Тут все понятно: любой, даже самый мелкий начальник, мало сообразуясь с экономической логикой, тянул одеяло на себя, пытаясь то ли делать карьеру, то ли получить премию, то ли избежать суровой расплаты. По данным на 1 июня 1931 года, было прекращено финансирование 613 из 1659 основных строившихся объектов.

Официально, однако, было заявлено, что план первой пятилетки выполнен за 4 года и 3 месяца. Тут положение было гораздо более выгодное, чем при капитализме: советская пресса не раздувала ошибок власти и можно было творить что угодно. Любой усомнившийся в правоте власти сразу записывался во «враги народа».

Но то, что хорошо для власти, не слишком хорошо для экономики. Деньгам нужен контроль и разумный подход, а не штурмовщина. Слово, кстати, чисто советское: сложно представить штурмовщину, например, у Джи Пи Моргана.

Точно так же корректировались и менялись планы второй пятилетки, задачами которой было завершение создания технической базы и освоения новой техники. Было громогласно объявлено о досрочном ее завершении, что было, скажем так, не совсем истиной. Но, однако, нельзя не признать, что итоги индустриализации были впечатляющими. В стране было построено около 6 тысяч крупных промышленных предприятий, в 3 раза выросла выплавка стали, в 2,5 раза – производство электроэнергии. Фактически с нуля были созданы новые отрасли промышленности: автомобильная, тракторная, авиационная, нефтехимическая. Был прекращен импорт более 100 видов промышленной продукции, в том числе сельхозмашин и тракторов.

К 1936 году импортная продукция в общем потреблении страны занимала менее одного процента. В 1937 году СССР вышел на второе место в мире по объему промышленного производства (после США). Производство промышленной продукции на душу населения по сравнению с западными странами в 1940 году отставало всего от 1,5 до 4 раз по сравнению с 5– 10 разами в 1920-е годы.

Мы знаем, что невозможно быстро создать индустриальную страну без источников подпитки. Для каких-то стран это были колонии, для других – приток иностранных инвестиций, в СССР же этими источниками стало собственное население: средства из аграрного сектора и легкой промышленности, экономия на социальных программах, увеличение налогов, принудительная подписка на государственные займы и денежная эмиссия.

Уже в 1928 году вводится и постепенно расширяется сфера карточного снабжения в городах. Реальная стоимость рубля только за первую пятилетку снизилась на 60 %. За время индустриализации, к началу 1940-х годов, цены на хлеб выросли в 11 раз, на сливочное масло – в 7 раз, на сахар—в 6, на мыло—в 5, на сукно—в 13 раз. Заработная плата рабочих и служащих при этом к концу первой пятилетки снизилась на 20 %.

А чтобы граждане «не дергались», как в той же Америке, ища лучшей доли, в декабре 1932 года был введен особый паспортный режим, который мы сегодня называем «пропиской». Или «регистрацией», которая от нее мало отличается. Прописка была введена в СССР еще в 1922 году, но носила уведомительный характер, а с 1932 года граждане были уже крепко привязаны к своему месту жительства.

Работала ни индустриализацию и коллективизация деревни: любой ценой необходимо было обеспечить финансирование индустриализации и бесперебойное снабжение городов. Партия попыталась сохранить низкие цены на хлеб и одновременно не потерять экспорт.

Причиной коллективизации стал хлебозаготовительный кризис 1927—28 годов, когда правительство прибегло к внеэкономическим методам изъятия зерна. Эта же ситуация повторилась зимой 1928—29 года, а осенью 1929 года было решено повсюду создавать колхозы.

Утвержденный в январе 1930 года график коллективизации к концу первой пятилетки (1932 г.) планировал объединить в колхозы 80–90 % крестьянских хозяйств.

На бедноту, которая ничего не теряла от прихода коллективной формы хозяйствования, приходилось 34 % крестьян. Но основным населением советской деревни (более 60 %) были так называемые «середняки». Кулаки же занимали сегмент всего в 2,5–3 %. Но «кулаками» объявлялись все, кто не хотел вступать в колхоз. В некоторых районах страны было раскулачено до 15 % крестьянских хозяйств, а 25 % крестьян было лишено избирательных прав. Цель диктовала средства. Уже за первые три месяца 1930 года в колхозы вошли до 60 % крестьянских хозяйств. Это вызвало не только массовые протесты и выступления – только за «легендарные» три месяца 1930 года их было более двух тысяч, и в них приняли участие 800 тысяч человек, – но и забой скота и распродажу инструмента, которые крестьяне не желали передавать в колхоз тем, «кто ими пользоваться не умеет». В 1929/30 хозяйственном году поголовье крупного рогатого скота сократилось с 60,1 млн до 33,5 млн голов, свиней – с 22 млн до 9,9 млн, овец с 97,3 млн до 32,2 млн, лошадей с 32,1 до 14,9 млн.

На страну надвигался продовольственный кризис, гораздо более серьезный, чем разразившийся в конце двадцатых годов.

2 марта 1930 года в «Правде» появилась статья Сталина «Головокружение от успехов», которая осуждала «перегибы» в колхозном движении. Колхозы стали расформировывать, и к августу коллективные хозяйства объединяли всего 21,4 % крестьянских хозяйств. Но это не помогло: голод 1932–1933 годов. поразил основные хлебные регионы – Украину, Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье, Южный Урал, Казахстан.

Объединение крестьян в колхозы практически завершилось к 1937 году, когда на новую форму собственности перешли 93 % крестьянских хозяйств. Тем не менее коллективизация позволила не только резко увеличить государственные поставки зерна и его экспорт, но и обеспечить индустриальные стройки дешевой рабочей силой. Речь идет не столько о наборе рабочей силы в колхозах по договорам, сколько о высланных «кулаках», чей труд использовался бесплатно. Дань села индустриализации этим не ограничилась. По некоторым подсчетам, в лагерях и в ссылках погибло несколько миллионов «кулаков» и членов их семей.

Страх голода стоит перед каждым человеком во времена кризиса, как получающим зарплату, так и ведущим свой маленький бизнес. В 2008 году голод России пока не грозил, хотя гендиректор Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН Жак Диуф и предупреждал, что финансовый кризис может наложиться в 2009 году на дефицит продовольствия. Пока Россию не причисляли к тем 30–40 странам, которым нужна гуманитарная помощь из-за угрозы массового голода, но что будет потом?

Только за первые недели октября цены на основные продукты питания подскочили вверх, как ужаленные (яйца подорожали на 8 процентов только по официальным данным). Возможно, голод нам действительно не грозит, но сколько денег мы начнем тратить на минимальный набор продуктов?

Кто строил Магнитки и ДнепроГЭСы?

Вы знаете, что все советские промышленные гиганты, возведением которых мы так гордились, строили западные инженеры? Очень часто набор даже на высококвалифицированные рабочие места (токаря или фрезеровщика) объявлялся в капиталистических странах, на «гнилом Западе».

Огромной и практически непреодолимой проблемой индустриализации в СССР стало отсутствие необходимых кадров. Вузы, в которых старых профессоров заменили в первые годы революции «социально близкими» товарищами, не могли дать специалистов необходимого уровня. А так называемые «рабфаки» (рабочие факультеты) в принципе не могли ничему научить, поскольку даже среди преподавательского состава практически не было квалифицированных рабочих и мастеров. (Поэтому известен всего лишь один случай возведения завода только силами советских инженеров, да и то это удалось лишь с третьей попытки.)

«Проклятых капиталистов» активно нанимали для руководства особо важными советскими предприятиями: в стране был кризис и управленческих кадров.

Очень интересно читать списки награжденных высшими советскими орденами за индустриализацию. Русские фамилии встречаются чрезвычайно редко, в основном это немцы, англичане, французы. Причем зачастую не участники европейского Социнтерна (Социалистического интернационала), а «простые» британские и американские миллионеры.

Эта «небрезгливость» во многом помогла завершить индустриализацию. Позже, когда были выращены свои, «социалистические кадры», экономика стала хромать. Понятно, что везде личная преданность начальству ценится выше профессиональных умений, но гигантского размаха этот навык получил лишь при социализме. Можно, конечно, спорить, было ли это преданностью начальству или верностью идеалам, но суть от этого меняется мало. Достаточно вспомнить, что был осужден и расстрелян Георгий Лангемак, конструктор «Катюши». Вся его группа отправилась в лагеря. В. П. Глушко, будущий генеральный конструктор «Энергии-Бурана», получил восемь лет исправительно-трудовых лагерей. Тот же «восьмерик» получил В. Н. Лужин, создатель осколочно-фугасного варианта реактивного снаряда. Но его судьба сложилась более печально: он умер в лагере.

Ну и, безусловно, С. П. Королев, для которого высшая мера была заменена десятью годами лагерей. Формулировки, с которыми были осуждены ученые, позвольте не приводить: это все-таки не юмористическая книга. Хватит одной: «не был согласен с Ф. Энгельсом, что Ньютон – индуктивный осёл».

Конфликт Сталина с Бухариным начался именно в начале индустриализации. Бухарин и его группа отстаивали так называемый «органический» вариант модернизации, опираясь на теории «буржуазных спецов» типа Кондратьева, Юровского, Чаянова, и хотели вводить индустриализацию постепенно, если и не рыночными методами, то близкими к ним. Но выиграла группировка Сталина, требующая индустриализации немедленной. Сталинский вариант был невозможен без бесплатного или почти бесплатного труда больших масс населения – этим и объясняются захлестнувшие страну репрессии. А если лес рубят, то, как известно, щепки летят, и вместе с бесплатной рабочей силой в лагерях оказывались виднейшие инженеры и изобретатели, которых так не хватало советской власти.

Война и послевоенное время

Но настоящей проверкой на прочность сталинской индустриализации стала Вторая мировая война. Мы не будем говорить о разделе Польши и Прибалтики и собирался ли СССР первым нападать на Германию – об этом и так много споров, а к экономике, которую мы рассматриваем, они имеют лишь опосредованное отношение. Другое дело, что СССР к войне – оборонительной или наступательной – готовился, и разговоры об этом велись еще с 1920-х.

Но когда война началась, выяснилось, что наша страна к ней не готова. Несмотря на разговоры о переносе промышленности в «тыловые» регионы страны, значительная часть заводов оказалась на европейской части СССР, а многие из них попали под немецкую оккупацию. Часть была эвакуирована, но требовалось время, чтобы наладить их работу за Уралом.

Уже в июле 1941 года была образована антигитлеровская коалиция, в которую входили СССР и Англия. Их совместный ВВП на этот момент относился к ВВП Германии и оккупированных ею территорий как 1: 1. Но Германия продвигалась по территории СССР, отрезая как материальные, так и людские ресурсы, а Англия, проиграв, по сути, битву в Атлантике, находилась фактически на грани экономической блокады.

Единственная надежда была на США, экономику которых не затронула война. Еще 11 марта 1941 года конгресс США принял закон о ленд-лизе (от англ. lend – «давать взаймы» и lease – «сдавать в аренду, внаем»). Это была целая система, по которой Соединенные Штаты могли помогать любой стране, чья оборона признавалась для них жизненно важной.

Сначала новый закон распространялся только на Англию, но уже с 29 сентября по 1 октября 1941 года в Москве состоялись переговоры о подключении к этой помощи СССР. Про ленд-лиз сегодня много спорят, и «западники» обычно преувеличивают его значение, а «советские» преуменьшают. Авторитетным источником в этом споре может послужить маршал Г. Жуков, который во время бесед в 1950-е с писателем Константином Симоновым сказал следующее: «Говоря о нашей подготовленности к войне с точки зрения хозяйства, экономики, нельзя замалчивать и такой фактор, как последующая помощь со стороны союзников. Прежде всего, конечно, со стороны американцев, потому что англичане в этом смысле помогали нам минимально. При анализе всех сторон войны это нельзя сбрасывать со счетов. Мы были бы в тяжелом положении без американских порохов, мы не могли бы выпускать такое количество боеприпасов, которое нам было необходимо. Без американских „Студебеккеров“ нам не на чем было бы таскать нашу артиллерию. Да они в значительной мере вообще обеспечивали наш фронтовой транспорт. Выпуск специальных сталей, необходимых для самых разных нужд войны, был тоже связан с рядом американских поставок».

Этой цитатой, кажется, можно закрыть любые споры о военном значении ленд-лиза.

Теперь давайте поговорим об экономике. Очень часто ленд-лиз характеризуется как бескорыстная и гуманитарная помощь. Но это не так. Не для того мировые банкиры провоцировали войну, чтобы остаться без барышей.

Этот закон предусматривал, что:

«поставленные материалы (машины, различная военная техника, оружие, сырье, другие предметы), уничтоженные, утраченные и использованные во время войны, не подлежат оплате;

переданное в рамках ленд-лиза имущество, оставшееся после окончания войны и пригодное для гражданских целей, будет оплачено полностью или частично на основе предоставленных Соединенными Штатами долгосрочных кредитов (в основном беспроцентных займов)».

Так что благотворительность здесь была чисто условная. Понятно, что, чем больше война бушевала в Европе, тем сильнее богатели стоящие за ней международные банки. Очень хорошо сформулировал эту мысль в июне 1941 года будущий президент США Трумэн: «Если мы увидим, что Германия побеждает, мы должны помогать России, а если будет побеждать Россия, мы должны помогать Германии. Надо дать им возможность убивать друг друга как можно больше, хотя я при любых условиях не хочу видеть победы Гитлера».

Рузвельт, кстати, позже заявил, что «помощь русским – это удачно потраченные деньги». С помощью ленд-лиза администрация Рузвельта успешно решила ряд задач – как внешнеполитических, так и внутренних. Во-первых, были созданы новые рабочие места в Америке. Во-вторых, ленд-лиз позволял оказывать влияние на страну-получателя. К тому же Рузвельт выполнял свое предвыборное обещание: «Наши парни никогда не будут участвовать в чужих войнах», – посылая в Европу оружие, а не солдат.

Союзные поставки очень неравномерно распределялись по годам войны. В 1941–1942 годах обязательства постоянно не выполнялись, были колоссальные задержки, и положение нормализовалось начиная лишь со второй половины 1943 года.

Формально закон о ленд-лизе прекратил действие 21 августа 1945 года, но Штаты продолжали еще некоторое время оказывать помощь Великобритании и Китаю. Всего американцы потратили на программу ленд-лиза примерно 46–50 млрд долларов, из которых львиная доля пришлась на Британскую империю (более 31 млрд), СССР (11 млрд) и Францию (1,4 млрд). Помощь получили также 42 государства Европы, Азии и Латинской Америки, воевавшие против Гитлера и его союзников.

Когда война закончилась, Англия, Франция и СССР остались должны американцам значительные суммы. В числе должников был и Китай, но там в связи с революционными событиями ситуация складывалась весьма сложная. США хоть и признали в 1979 году современный Китай правопреемником старого, но в 1989-м пытались взыскать ленд-лизовский долг с Тайваня. Чем вообще кончится эта история – неясно до сих пор.

Вернемся к долгу СССР. Тут начинается самое интересное. На первый взгляд, американская помощь была чистой благотворительностью. СССР по ленд-лизу получил материалов на 11,3 млрд долларов, а заплатил всего чуть более 700 млн.

Но мало кто знает, что существовал еще так называемый «обратный ленд-лиз». Дело в том, что в ответ на помощь Америки страны-получатели были обязаны, в свою очередь, оказывать ей посильную помощь. С США расплачивались кредитами на морские и железнодорожные перевозки, оказывали другие услуги, поставляли продовольствие, нефть и финансировали капитальное строительство. Но это только надводная часть айсберга. Подробности «обратного ленд-лиза» неизвестны до сих пор. Хотя, даже учитывая политические дивиденды, ситуация, когда почти пятьдесят стран тебе что-то должны, стоит каждого вложенного цента.

Но дело не только в этом. Известно, например, что немецкой подлодкой осенью 1941 года был затоплен крейсер «Эдинбург», который шел из Мурманска в Англию с «обратным ленд-лизом» – пятью с половиной тоннами золота. Сколько таких транспортов дошло до Америки, остается загадкой…

Сразу после войны США предложили своим должникам погасить долги для получения новых кредитов. Но Сталин уже видел в бывших союзниках врагов и потому согласился оплатить лишь ничтожную часть долга, выставив контрпретензии.

Переговоры 1949 года также ни к чему не привели. В 1951-м американцы дважды снижали сумму платежа, и она стала равняться 800 миллионам, однако советская сторона соглашалась уплатить только 300 миллионов. С началом «холодной войны» спор и вовсе сошел на нет. Возобновился разговор о долге лишь в период брежневской разрядки – в 1972 году. Министры торговли двух стран подписали соглашение, обязавшее СССР до 2001 года выплатить США 722 млн долларов, включая проценты. К июлю 1973 года было выплачено 48 миллионов, но затем под предлогом того, что США не выполняют другие экономические соглашения, а также связывают проблему долга с политическими условиями, выплаты были прекращены.

В следующий раз о долге заговорили в июне 1990 года. Михаил Горбачев и Джордж Буш-старший договорились о том, что СССР выплатит 674 миллиона долларов до 2030 года, после чего вопрос о долгах по ленд-лизу будет окончательно закрыт.

Оценить сегодня, насколько выгодной для США, вернее, для владельцев резервной системы, оказалась эта сделка – сложно. Помощь оказывалась вроде бы союзникам, в расчете на долгие теплые взаимоотношения, но в итоге союзники весьма быстро превратились в заклятых врагов. По этой причине, а также, думается, по причине «коммерческой тайны» все документы по ленд-лизу во всех странах, принимавших в нем участие, засекречены.

Россия в начале 1990-х годов рассекретила было часть документов, но испуганные банкиры потребовали от правительства США, чтобы те принудили Ельцина снова их засекретить. Что и было сделано. Теперь можно лишь строить предположения, что же так испугало собственников федерального резерва. Вряд ли они придерживаются буддистской мудрости о том, что добрые дела надо, как камни, бросать в воду, чтобы никто их не видел.

Дело, похоже, было не слишком добрым.

Но, точно, очень прибыльным.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации