Текст книги "Финансовый кризис 2009. Как выжить"

Глава 7. Наш «черный вторник» и «черный четверг»

Чем опасны «токсичные» долги

Причины и виновники

«Черный вторник» 1994 года, названный так в честь событий Великой депрессии, стал первой мощной победой доллара над рублем.

О причинах кризиса спорят до сих пор. Часть экспертов считает, что он явился следствием разболтанности технических механизмов функционирования валютного рынка, другие полагают, что его причины следует искать в действиях российского Центрального банка (ЦБ). Но все сходятся на том, что вероятность этого кризиса была весьма высокой.

Объем ВВП России в 1994 году уменьшился на 15 %, а бюджетный дефицит достиг 5 % от ВВП. Низкая собираемость налогов, отсутствие валютной выручки и отток капиталов за рубеж рано или поздно должны были привести к падению рубля.

Курс доллара с отметки 3081 вырос до 3926 рублей, что стало самым большим падением с января 1992 года, с момента либерализации цен.

В докладе, который был подготовлен специальной комиссией, говорилось, что основной причиной обвала является «раскоординированность, несвоевременность, а порой и некомпетентность решений и действий федеральных органов власти». По итогам «черного вторника» были отправлены в отставку председатель ЦБ Виктор Геращенко и и. о. министра финансов Сергей Дубинин, который уже через год занял пост председателя Центробанка и успешно привел страну к дефолту 1998 года.

Многие российские банки той поры занимались по большей части валютообменными операциями, и «черный вторник» стал для них весьма сильным ударом. Количество мелких банков на рынке стремительно сократилось, давая простор акулам банковского бизнеса.

Многие эксперты считают, что «черный вторник» спровоцировал впоследствии межбанковский кризис 1995 года. Многие кредитные организации в то время прибегали к рынку межбанковского кредитования (занимали средства друг у друга), но после «вторника» крупные банки уже не хотели давать деньги в долг мелким игрокам. В итоге постепенно начал нарастать дефицит ликвидных средств, который заметно усилился в 1995 году. Уже в июле весьма большое количество межбанковских кредитов было просрочено. Далее, как обычно и происходит в таких случаях, возник эффект домино: некий банк не заплатил другому, в связи с чем тот не смог вернуть долг третьему… и так далее.

Весьма скоро возникла паника среди вкладчиков, многие стали спешно изымать деньги из банков, банки стали падать. Стало ясно, что нестабильность ресурсной базы банковской системы – одно из главных составляющих российской экономики. В прессе пошли разговоры о том, что необходимо пустить на российский рынок мощные западные банки, которые избавят страну от подобных кризисов. Но закон, на котором настаивали многие влиятельные люди, так и не был принят: приоритет в России остался у отечественных банков.

24 августа 1995 года стало одним из крупнейших потрясений российского финансового рынка, и этот день получил название «черный четверг». Впрочем, весьма скоро и этот день, и события, с ним связанные, стали помнить лишь специалисты. В стране наступил 1998 год, прославившийся крупнейшим обвалом русской валюты.

Это страшное слово – «дефолт»

Вы помните, что такое деноминация?

Это когда в цифрах на купюрах убирают последние нули – один или два. С 1 января 1998 года в России началась своя деноминация: на купюрах нового образца уже отсутствовали три последних нуля, «наросшие» за время галопирующей инфляции 1990-х. Старые банкноты продолжали ходить без всяких ограничений, постепенно изымаясь. После 31 декабря 1998 года хождение «старых» денег прекратилось, а оставшиеся в загашниках купюры и металлические деньги можно было обменять до конца 2002 года.

Зачем была проведена эта техническая деноминация, не совсем ясно. Скорее всего, это был чисто пропагандистский ход, рассчитанный на то, что если граждане вместо «тысячи» будут расплачиваться «рублем», то у них появится больше уважения к правительству, виновнику девальвации российских денег.

Сама же российская экономика стояла на пороге катастрофы. Правительство не расплатилось с долгами по зарплате военным и госслужащим, цены на государственные ценные бумаги стремительно падали. Экономическую ситуацию значительно ухудшило падение мировых цен на энергоносители, в первую очередь на нефть и газ, а также на сырье и продукцию первичного передела.

Ельцин был недоволен работой правительства. В марте 1998 года он отправил в отставку Чубайса (бывшего министра финансов и на тот момент первого заместителя председателя правительства России) и Черномырдина (председателя правительства России).

Председателем правительства был назначен Сергей Кириенко, министр топлива и энергетики. На тот момент это казалось вполне приемлемым решением. Кириенко уже прославился тем, что не дал Березовскому приватизировать Роснефть, чем нажил в его лице врага, а также он принадлежал к команде «молодых реформаторов», на тот момент наиболее адекватной группе экономистов, допущенных к власти.

Березовский попытался через Думу воспрепятствовать назначению Кириенко, и коммунисты дважды проваливали голосование за нового премьера. Но наконец компромисс был найден: 24 апреля Кириенко собрал необходимое количество голосов, а 29 апреля Березовский был назначен исполнительным секретарем СНГ.

Олигархи, считавшие, что с новым премьером будет работать так же легко, как с Черномырдиным, были весьма разочарованы. Кириенко отказался назначать их людей на ключевые должности и в результате получил полномасштабную войну.

Уже 12 мая угольщики Сибири вышли на забастовку, а поняв, что премьер мягче от этого не становится, перекрыли в июле на две недели Транссибирскую магистраль. Это была мощная битва: экономике России был нанесен ущерб на сотни миллионов долларов.

Каналы Березовского и Гусинского, не прекращая, показывали митинги шахтеров в новостях, обвиняя во всем правительство. Часть шахтеров, не получавших зарплаты, прибыла в Москву и поселилась у Белого дома, где регулярно стучала касками перед телекамерами.

Но Кириенко не хотел делать уступки олигархам. Это было абсолютно правильным, но проблема состояла в том, что молодые реформаторы и так совершили множество ошибок, а война олигархов против Кириенко (фактически – против России) и вовсе привела страну на край пропасти.

Самой главной ошибкой реформаторов было строительство пирамиды ГКО – Государственных краткосрочных обязательств. Покупать ГКО могли только российские банки, и потому конкуренция на аукционах по продаже ГКО ограничивалась несколькими российскими учреждениями. Доход по этим бумагам, выдаваемым на три месяца, в 1995–1998 годах составлял около 100 процентов годовых в долларах.

Сначала ГКО убили российский рынок внутренних кредитов – при доходности ГКО он просто не имел смысла. Банки, подсевшие на ГКО – «Онэксим», «Менатеп», «Альфа» и «Столичный», – почти ничего не вкладывали в российскую экономику. Наиболее активно государство продавало ГКО в 1996 году, когда к президентским выборам было необходимо подхлестнуть экономику. Но и дальше особого падения в продажах не было: за два года ГКО было выпущено на сумму 70 миллиардов долларов.

Когда Кириенко стал премьер-министром, все доходы от новых ГКО шли на погашение старых. Получался замкнутый круг: необходимо было выпускать всё больше новых обязательств, чтобы расплачиваться по старым. Поэтому к рынку ГКО был допущен ряд иностранных банков. Но во время войны, объявленной премьеру, российские банки начали скидывать государственные ценные бумаги.

В конце июня олигархи ненадолго объединились и представили правительству свои требования. Кириенко вспоминал: «Представители крупного бизнеса заявили о необходимости создания совета экономической помощи, то есть совета крупных олигархов, которые давали бы правительству какие-то советы, какие-то рекомендации. Естественно, звучали мысли о том, что, если правительство согласится на такой совет, тогда оно получит поддержку, а если не согласится, то тогда они поставят своей целью свалить это правительство». Но Кириенко снова отказался от «услуг» олигархов. Он настаивал на том, чтобы финансово-промышленные группы платили налоги, и сказал, что ни о какой финансовой помощи речи идти не может.

Пресса тем временем искала всё новый и новый компромат на Кириенко, представляя его непрофессионалом, мальчишкой и премьером-однодневкой.

Ельцин, понимая тупиковость ситуации, обратился к опальному Чубайсу. Тот, хотя и ненавидимый в России, но весьма авторитетный на Западе, сумел убедить МВФ и несколько коммерческих банков выделить ссуду в 23 миллиарда долларов. Составляя для МВФ анализ положения российской экономики, Чубайс обошел несколько цифр, а еще какие-то факты просто чуть-чуть изменил.

«Мы их кинули», – говорил он позже, имея в виду западных кредиторов. И пояснял: «В таких ситуациях она (власть) обязана это делать (врать). О-бя-за-на».

Первый транш МВФ в 5 миллиардов долларов был в течение нескольких дней продан российским банкам с хорошими связями и переизбытком рублей.

Но это не помогло. И стало ясно, что ничего не дадут и следующие транши, первый из которых должен был прийти в сентябре. Государство оказалось перед выбором. Было три выхода из кризиса ГКО:

– напечатать деньги и выплатить ГКО, запустив снова галопирующую инфляцию,

– объявить дефолт по внешнему долгу,

– объявить дефолт по внутреннему долгу.

Новую инфляцию правительство не могло себе позволить – социальное положение населения и так было весьма плохим. Также нельзя было позволить внешний дефолт и оказаться в изоляции. Был выбран дефолт внутренний.

17 августа 1998 года эра ГКО была окончена. За несколько недель цена доллара взлетела от 6 до 20 рублей. Рухнули почти все коммерческие банки, а простые россияне опять лишились своих сбережений.

Дефолт стал олицетворением окончательного краха российской экономической реформы. Молодые реформаторы путем гигантских жертв – сокращения экономики страны, исчезновения социальных гарантий, задержек зарплат – все-таки сумели обуздать инфляцию и стабилизировать рубль. Но теперь рухнула и с таким трудом выстроенная финансовая система.

По мнению некоторых экспертов, иностранные банки и инвесторы потеряли на российском рынке государственных ценных бумаг около 40 миллиардов долларов, а на акционерном рынке – 8 миллиардов долларов. Другие эксперты увеличивают цифру западных потерь до ста миллиардов.

На фондовых рынках всего мира стоимость акций снизилась на 5—10 процентов, а такие учреждения, как Citibank, Chase, Bank America и Credit Suisse объявили, что почти все их прибыли в тот год были сметены российским дефолтом. Рухнул из-за потерь в России инвестиционный фонд Long-Term Capital Management. Фонд был весьма крупный и довольно значимый для американской экономики, и поэтому Федеральный резерв оказал ему помощь.

Самый знаменитый финансовый авантюрист мира Джордж Сорос тоже потерял в России достаточно много денег, включая миллиард долларов, вложенный им в «Связьинвест». «Я прекрасно знал, что система грабительского капитализма ненадежна, нестабильна, я не раз об этом говорил; тем не менее я позволил втянуть себя в сделку со „Связьинвестом“, – писал он позже. – Это было худшее вложение за всю мою профессиональную карьеру».

23 августа премьер Кириенко и весь его кабинет были отправлены в отставку. Олигархи выиграли войну против несговорчивого премьера, похоронив экономику страны, которая их обогатила. Ради справедливости стоит сказать, что это была пиррова победа: все они понесли тяжелые потери, а некоторые и вовсе перестали быть олигархами.

В премьер-министры был снова выдвинут любезный их сердцу Черномырдин. Но Дума, проявив невиданное непослушание, два раза отказалась утвердить его кандидатуру, и Ельцин, чтобы вслед за финансовым кризисом не ввергать страну еще и в конституционный, выдвинул в премьеры компромиссного бывшего шефа внешней разведки и министра иностранных дел Евгения Примакова, который и был утвержден.

Экономика начала потихоньку восстанавливаться…

Эпоха Путина

Настали для нашей страны и светлые времена. В новом веке цены на энергоносители начали стремительно расти, и Россия, избрав нового президента, и вовсе оказалась на коне. Рост ВВП составил в 2000 году 10 %, в 2001 – 5,7 %, в 2002 – 4,9 %, в 2003 – 7,3 %, в 2004 – 7,1 %, в 2005 – 6,5 %, в 2006 – 6,7 %. Численность населения, живущего ниже уровня бедности, с 29 % в 2000 году сократилось до 18 % в 2004.

Но не всё так просто. По мнению Алексея Полухина, редактора отдела экономики «Новой Газеты», успех и благополучие страны были в значительной мере обусловлены устойчивым повышением мировых цен на углеводородное сырье (нефть, газ), резкой девальвацией рубля в 1998 году и либеральными реформами 1990-х, а не политикой правительства Путина. Полухин, как и многие эксперты, считает, что нефтегазовая «отрасль фактически исчерпала месторождения с легкоизвлекаемой нефтью и новые проекты – шельфовые, в Восточной Сибири и прочие – требуют масштабного финансирования».

В России был проведен ряд масштабных реформ: пенсионная (2002), банковская (2001–2004), налоговая (2000–2003), монетизация льгот (2005) и другие. Но, по данным международных организаций, за это время в нашей стране повысился уровень коррупции и намного увеличилась доля государства в экономике.

Впрочем, эксперты, опрошенный в феврале 2008 года «РБК daily», позитивно оценили итоги восьмилетнего развития экономики при Путине.

Глава 8. Кризис перепотребления – бывает и такое

Каждому бомжу – по дому

Экономика США, попустительством правительства и стараниями международных банкиров, давно уже превратилась в черную дыру. Эта страна – самый главный мировой потребитель. На долю США приходится около 20 % всего мирового производства, что, безусловно, очень много, но потребляет Америка значительно больше – около 35 %.

Чтобы поддерживать эту разницу, то есть чтобы поддерживать благосостояние своих граждан, стране приходится постоянно занимать деньги. В итоге внешний долг США, по данным за 2006 год, составляет уже около 66 % их ВВП (около 8,7 и 13 трлн долларов соответственно). А общий внешний долг правительства, корпораций и граждан составляет уже почти 50 трлн долларов, т. е. более трех ВВП. Другими словами, страна и ее граждане живут «в долг». Неудивительно, что вот уже несколько десятилетий только ленивый не предрекал Америке краха и не призывал «всех людей доброй воли» скидывать доллары – эти «ничем не обеспеченные бумажки».

США и в самом деле уже давно сидели на пороховой бочке кризиса. Не хватало только запала. Те люди, которые заведуют в этом мире кризисами, не слишком хотели, чтобы США объявляли какие-либо дефолты: вся мировая экономика уже настолько подвязана к американской, что убытков никто бы не избежал. Давно уже нет понятия многополярного мира – мир нынче однополярный, и центр его в Америке.

Если раньше, в Средние века, банкиры могли топить, например, Англию, поднимая курс своих сбережений во Франции, то сегодня это невозможно. Мир однополярен, что бы там ни говорили сторонники «сырьевой империи», и взрывная волна из США сметет экономику половины земного шара. А если где-то удар не почувствуют, то, значит, там и не было никакой экономики.

Но тут США решили, сидя на бочке с порохом, еще и покурить. Банкиры, соскучившиеся по сверхприбылям, решили осторожно подзаработать чуть больше и начали войну в Ираке. Но вместо блицкрига вышла война затяжная, и американская армия завязла в иракской пустыне, словно Наполеон в русских снегах. Бушу замаячила если и не высылка на отдаленный остров, то, по крайней мере, отсутствие второго срока.

Каждому бомжу – по дому

Уйти из Ирака значило признать свое поражение, но американских граждан, чью «социалку» поедал военный бюджет, надо было чем-то задобрить. То ли советники Буша вспомнили, что они когда-то советовали Горбачеву, то ли это просто тот ключик, который отпирает сердце любого избирателя, но Буш пообещал своим гражданам, что к 2000 году каждая американская семья будет иметь собственную отдельную квартиру. Ой, не квартиру, а собственный дом. И не к двухтысячному, а чуть попозже…

И американские банки с удовольствием начали выдавать ипотечные кредиты. Подобный кредит традиционно выдается под залог приобретаемого жилья, и если клиент перестает по какой-либо причине платить взносы, то жилье продается, а банк возмещает свои потери. Но тут банки начали выдавали кредиты больше, чем рыночная стоимость недвижимости, и они достигали 120–130 % от стоимости покупаемого дома. Предполагалось, что лишние деньги заемщики потратят на ремонт и благоустройство нового жилья.

Понятно, что такой вид кредитования весьма рискован – случись что, и сумма от продажи дома не сможет покрыть расходы заемщика.

Основная часть американских ипотечных кредитов выдавалась под «плавающие» процентные ставки, привязанные к индексу LIBOR. То есть это внутренняя ставка банков, по которой они одалживают друг другу деньги. Одалживание это происходит обычно на срок не более года. Ставка потому и называется «плавающей», что зависит от множества факторов, в том числе от погоды на общемировом рынке. Одно дело брать под нее кредит на год, и совсем другое – на 10–20 лет, как берется ипотека. Дело в том, что, например, в 1989 году эта ставка была 9 %, а в 1992 – всего 3,3 %.

С конца 2000 года «плавающая» ставка стремительно поползла вниз, дойдя чуть ли не до нуля, и количество кредитов увеличилось. Но в январе 2004 года ставка стала повышаться. К декабрю 2006 года она составила 4,29 %. Ежемесячные платежи по ипотечным кредитам стали, естественно, больше, и многие американские заемщики уже не могли их платить.

Проблема заключалась также в том, что кредиты выплачивались по такой схеме, что сначала клиент оплачивал начисленные проценты и только потом начинал вносить деньги непосредственно за дом. И тут выяснилось, что люди, которые уже выплатили весьма значительные суммы, не имеют от дома, в котором они жили, – ничего, даже кирпича.

Но это, собственно, проблема несостоявшихся собственников, мы же сейчас говорим о банках. Они, в отличие от несчастных дефолтных жильцов, все-таки подогрели свои руки. Но дальше было хуже. Образовался, как обычно и бывает, некий заколдованный круг. На этот раз он будет весьма долгим, так что будьте внимательны. Поскольку деньги по кредитам не возвращались, то банки не могли кредитовать новых клиентов. И тогда они начали одалживать друг у друга. Сначала межбанковские кредиты выдавались весьма охотно – их стало так много, что пресловутый индекс LIBOR начал расти. А вместе с ним начали расти и ставки по ипотечным кредитам. И клиентов, которые больше не могли вносить ежемесячные платежи, становилось все больше и больше. На рынке ходили также ценные бумаги, обеспечением которых являлись именно те закладные, что оформляют при выдаче ипотечного кредита. Из-за высокого риска эти ценные бумаги просто перестали покупать. Банкам стало уже не до подогретых рук – они начали нести серьезные убытки. Дальше – больше. Дефолтных жильцов оказалось слишком много, и когда вся отобранная у них недвижимость попала на рынок, то цены на дома стали стремительно падать. Если и раньше было весьма проблематично, что банк, продав залог, сможет «отбиться» по неудачному кредиту, то теперь это стало вовсе невозможно. Банки уже не столько несли убытки, сколько падали, словно листья осенью. Что, в свою очередь, увеличивало ставку по ипотеке… Ну и так далее.

Теперь, когда мы обсудили основную схему, немного подробностей. Поскольку Буш обещал народу, что жилье будет у всех, то банки, а вернее, агентства, которые действуют как посредники между банками и клиентами, занимались так называемым «нестандартным кредитованием» («subprime market»), то есть позволяли взять кредиты тем, кого обычно к банку подпускают не совсем близко. Они уже или имели просрочки по кредитам, или в их отношении выносились судебные решения, или осуществлялась процедура обращения взыскания на заложенное имущество, или они проходили через процедуру банкротства (в США это доступно и простому человеку. Если не можете платить кредит – объявляете себя банкротом. И никаких тюремных сроков, как собираются ввести нынче у нас). Затем агентства продают эти кредиты, вернее, ценные бумаги, по которым будут выплачиваться проценты клиентами ипотеки на финансовом рынке. Вот и вся схема. Но к 2006 году нестандартные кредиты составили около 20 % от всех выданных.