Текст книги "Тунгусский Робинзон"

Сергей внимательно осмотрел жилое помещение и вошел во вторую комнату, где была спальня. Полутораспальная кровать, прикроватная тумбочка, полка для книг с книгами в заплесневелых переплетах и даже платяной шкаф с кучей нового постельного белья. Все это указывало на то, что здесь когда– то жили и работали люди, но по какой– то причине они внезапно покинули этот бункер, оставив его тайну будущим поколениям.

– Это будет твоя комната, – сказал Лютый, – тут ты будешь в безопасности. А я буду жить в зале. Там и радио есть, и пластинки всякие, и диван пока еще в хорошем состоянии.

– Сергей, а почему здесь все в такой удивительной сохранности? – спросила девчонка, рассматривая апартаменты.

– Здесь советский народ ковал для Родины щит обороны! – с пафосом ответил Сергей и завалился на диван. – Видишь ли, детка, в эпоху холодной войны здесь находилась лаборатория по производству страшного оружия массового уничтожения. А в этой квартире жил и трудился какой– то знаменитый советский ученый. За этим столом он напрягал свой мозг, а люди под его руководством вершили историю нашей страны. Атмосфера, которая тут находится, идеальна для жизни под колпаком. Минимальная влажность, постоянная плюсовая температура – все эти условия и сохранили данный объект в таком состоянии. Заметь, что здесь практически нигде нет пыли. А если она есть, то ее слой минимальный.

Вика присела рядом с Сергеем на диван и, достав с полки пластинки, принялась изучать модный в те времена репертуар.

– А вы, Сергей, можете включить этот аппарат? – спросила она. – Здесь жутко тихо. Хочется, чтобы что– то напоминало о жизни на этой планете.

– Да, Вика, ты права. Я сейчас попробую, – сказал Лютый и, нажав на кнопку, запустил радиолу.

Динамик противно захрипел, указывая на отсутствие радиоволн в данном помещении. Переключив кнопку на проигрыватель, треск прекратился. Сергей открыл крышку и, поставил пластинку Утесова. И неповторимый голос знаменитого певца наполнил безжизненное пространство подземелья.

– Радио тут под землей не работает, видно антенна у них стоит активная. Нужно подать питание, чтобы можно было слышать новости.

Сергей поднялся с дивана и зашел в ванную комнату. Он попробовал приоткрыть кран и удивился тому, что кран исправно работает. За эти годы он лишь слегка покрылся зеленой окисью меди. Изучив устройство, Сергей обнаружил, что вода, прежде чем попасть ванну проходит через газовую колонку. Там она нагревается от горения природного газа и уже горячая течет в кран. Лютый осторожно открыл газовый кран и поднес зажигалку к горелке. Включив вентиль с водой, он увидел, как в колонке вспыхнул огонь и уже через минуту из крана пошла горячая, но очень ржавая вода. Сергей сел на край ванны и засмеялся так сильно, так заразительно, что Вика даже испугалась. Все это напоминало какую– то нереальную сказку, наподобие «Аленького цветочка», где купец попал на остров, а там были дворцы и апартаменты, и пища, но людей, кроме жуткого чудовища не было.

– Ты сошел с ума? – спросила девушка, увидев, как Лютый смеется.

– Представь себе – да, – ответил Сергей.

– Ты сама посмотри! Здесь даже горячая вода есть, – сказал Сергей и показал, что из крана действительно идет ржавая, но горячая вода.

Открыв все краны холодной, горячей воды и вентиль унитаза, Лютый стал наблюдать, как постепенно рыжий цвет начал бледнеть и уже через десять минут из кранов потекла чистая прозрачная вода. Пятьдесят лет никто не пользовался системой и естественно, трубы изнутри поржавели и покрылись слоем ржавчины. Стоило Сергею подать напор, как струя под давлением стала смывать с поверхности труб накопившуюся за эти годы гидроокись железа.

– Ну что, можешь принимать ванну, а я пойду, пройдусь по местным достопримечательностям, – сказал Сергей и уступил девушке место в ванной.

Сейчас, когда все страхи по поводу зимы были позади, Лютый решил более досконально обследовать этот подземный город, где было еще столько интересного.

– Не бросай меня, я боюсь, – сказала Вика и ее глаза оказались на мокром месте.

Она захныкала, но Сергей, коснувшись ее плеча, спокойно сказал:

– С тобой останется Тузик, а я через час вернусь.

Недалеко от столовой Сергей нашел комнату с надписью на дверях «ЛМП». Лютый вскрыл кабинет. Внутри все по– прежнему стояло на своих местах. Кабинет врача был обставлен с армейским аскетизмом. Здесь не было ничего лишнего: стеклянные шкафы с остатками медикаментов, бинты, пожелтевшая вата, да высохшие за пятьдесят лет мази, которые превратились в абсолютно непригодную субстанцию, напоминающую высохшее болото. Интересного в этом кабинете ничего не было.

Мягко ступая в унтах по бетонному полу, Сергей бродил по коридорам, открывая подряд все комнаты. Его тянула не жажда приключений, а вполне продуманный расчет, направленный на выявление возможности покинуть это место. Странное чувство не давало покоя, и он старался найти этот источник беспокойства, который был спрятан среди этих пустых помещений. Сергей изменил направление движения и вышел в коридор, где по обе его стороны было больше двух десятков дверей.

Глядя на схему, Сергей начал понимать, как обустроен бункер. В плане он напоминал британский флаг с двумя главными пересекающимися галереями, по которым могли двигаться даже автомобили. В центре на перекрестии находилась дежурная часть, стеклянное окно которой выходило в главную галерею. От главной галереи в стороны расходились второстепенные, с шириной коридора не более трех метров. Жилой блок, где располагались личные кабинеты и помещения казарменного типа для проживания охраны, располагался с правой стороны от «дежурки».

Лютый вновь вернулся в дежурку и стал внимательно изучать оборудование прошлого века, которое размещалось здесь в помощь дежурному по объекту. Разобравшись в кнопках и тумблерах, нашел кнопку включения активной антенны. Все здесь подчинялось особым условиям подземной службы, даже прослушивание радио было строго лимитировано.

Вернувшись в «номера» Лютый настроил радиоприемник, который перестал шипеть и вполне исправно работал, как будто в его судьбе не было долгих лет забвения. Поймав «Маяк», Лютый взял со стола сигареты, закурил и вернулся назад в дежурку, чтобы обследовать оставшиеся помещения.

Первым делом ему не терпелось обнаружить средства радиосвязи. На таком объекте не может не быть радиостанций или простого телефона, который бы имел связь с Кремлем. Несмотря на то, что здесь он с Викторией был в безопасности, Сергею хотелось иметь возможность связаться с людьми и вызвать спасателей.

Сергей прошел в дизельную. Дизель работал исправно, словно вчера сошел с заводского конвейера. Лютому необходимо было изучить электросхему питания объекта, чтобы найти всех потребителей, получающих электроэнергию. Только они могли дать исчерпывающие ответы на все вопросы, которые крутились в его голове. Генератор послушно тарахтел, обеспечивая энергией не только нужды Лютого, но и второй дизель– генератор, который находился в режиме аварийного ожидания. Система охлаждения одного через сеть труб и шлангов была связана с другим. Он был постоянно готов к запуску. Достаточно было первому генератору выйти из строя, как тут же автоматически запускался другой. Датчик топлива, расположенный на приборном щите, показывал, что в наличии еще сто шестьдесят тонн солярки. Этого должно было хватить по его подсчетам на пять лет беспрерывной работы дизеля. Но такой вариант Сергей исключил сразу. Ему не хотелось сидеть здесь, приговорив себя к дополнительному сроку. Необходимо было изыскать способ выбраться из тайги. По всей вероятности, сделать это раньше весны вряд ли представится возможным.

Прошло уже больше часа, как Сергей расстался с девушкой, и он решил вернуться. Открыв двери своей новой квартиры, он вошел в апартаменты «РУК. ПРОЕКТА» как к себе домой.

Вика лежала на кровати, натянув на себя сразу три одеяла. Она, повернувшись лицом в подушку, плакала, тихо всхлипывая. Собака лежала под кроватью на разостланном солдатском одеяле, положив голову на лапы.

– Ты чего, принцесса, нюни тут распустила? – спросил Сергей, присев на край кровати. – Вон, смотри, у тебя какой шикарный дом! Одних квартир штук сорок, столовая на целый полк, баня. Три цистерны солярки по шестьдесят тонн. А самое главное, температура здесь, что зимой, что летом всегда одинаковая. Я подсчитал, что в этих условиях мы смело можем просидеть здесь лет пять, а то и больше. Нам, Вика, теперь не страшны ни атомная война, ни конец света, который все человечество ждет с нетерпением. Живи себе живи и радуйся!

– Вот нам, Сергей, точно придется теперь сидеть пять лет. По «Маяку» недавно передавали про катастрофу самолета АН– 24 рейс «Тура– Красноярск». Поиск затрудняется в связи с погодными условиями. Циклон с севера движется и это делает поиск нашего самолета вообще невозможным. Ты понимаешь, невозможным!?

– Ну, ты Вика, даёшь! Тебя Родина вон, какой жилплощадью обеспечила. Тут всю жизнь можно прожить. Оглянись, глупенькая, всё же есть. Будем жить здесь, может, кто сюда из хозяев нарисуется, вот тебе и спасение. А в тайге, представляешь, сейчас мороз и снегу по уши и волки страшные ходят вокруг. Дождемся весны, а там и в путь двинемся. Я еще попробую с большой землей по радиостанции связаться, может нас услышат? А сейчас пойду приму ванну. Утро вечера мудреней! С утра разберемся, что это за бункер такой?

Сергей пошел в ванную. Около часа он плескался, подливая постоянно горячую воду, чтобы снять стресс и те ощущения, которые накопились за этот день. Приняв ванну, он вышел в комнату и, закурив сигарету, с блаженством лег на диван. Пока он изучал подземелье, Вика успела найти годное к использованию белье и постелила ему на диване. Сергей курил, рассматривая журнал «Огонек» за 1964 год, который он обнаружил в куче всевозможных бумаг. Глаза Сергея начали слипаться и он, отложив журнал в сторону, крепко заснул.

Вика около часа ждала, что Лютый проснется и придет к ней в кровать. Как никогда ей хотелось простого человеческого тепла, которое ей было просто необходимо. Но Сергей спал и абсолютно не проявлял никакой мужской активности. В его голове вновь закрутилась карусель воспоминаний, и он вновь окунулся в этот бездонный омут своей прожитой жизни.

Вначале, будто прелюдия, проскакивали отдельные фрагменты службы на Кавказе, лица боевиков сменялись лицами погибших бойцов. Будто из тумана вдруг нежданно вынырнуло лицо начальника особого отдела майора Брайцева. Он хохотал и улыбался золотозубым ртом сиськастой блондинки. Он, схватив за хвост борт, стал колотить им по скалам, в надежде вытряхнуть оттуда Лютого, которого он ненавидел всей своей сущностью. Сергей держался из последних сил, а Брайцев огромным глазом циклопа заглядывал в иллюминатор и своим заскорузлым пальцем старался подцепить Лютого и вытащить его из вертушки. В тот самый миг Сергей чувствовал себя тушкой кильки в консервной банке, которую хочет проглотить это страшное и неземное чудовище. Он упирался ногами в обшивку борта, махал каленой сталью «Катрана», пока не полосонул им по огромному пальцу майора.

Проснулся Сергей в холодном поту, и какое– то странное чувство страха пронзило все его тело. Он впервые испугался. Испугался не за свою жизнь, а за жизнь этой юной и беззащитной девчонки, которая сейчас была в другой комнате. Почему память из миллионов сюжетов, лежащих в файлах мозга, достала именно эту папку, про которую Сергею даже вспоминать не хотелось? На какое– то мгновение он открыл глаза и тут же вернулся в тот мир, который окружал его со вчерашнего дня. Только сейчас он осознал, что оказался в этой каменной ловушке вдали от цивилизации, вдали от людей. Чувство горечи и безысходности защемило его сердце и Сергей, глубоко вздохнув, вытер рукой повлажневшие глаза. Сейчас его больше тревожила мысль о возвращении домой. Сергей знал, что кроме матери его никто не ждет. Необходимо было что– то делать, что– то предпринимать, иначе в этом подвале можно было провести долгие годы.

Вика крепко спала. Её длинные русые волосы разметались по всей подушке. Она тихо сопела, и эта картина на какое– то время успокоила его душу и сердце.

В подземелье абсолютно не чувствовалось времени. Было неизвестно, что на дворе: утро или же полночь. Здесь постоянно горел свет, который сглаживал эту контрастную разницу времени суток. Закурив, Сергей оделся и, выйдя из своего пристанища, продолжил осмотр бункера. Ему не хотелось будить Вику. За последние сутки она вымотала свой молодой и цветущий организм скитаниями по тайге.

Легкое чувство голода дало о себе знать урчанием желудка. До столовой было не так близко, чтобы ходить туда по первому требованию желудка, и Лютый принял решение перенести часть продуктов, благо апартаменты предполагали приготовление их на месте. Маленькая кухня с газовой плитой и допотопным холодильником «ЗИЛ», который также работал, как и все остальное. Русские инженеры, рабочие и строители вложили в этот объект столетний запас прочности и это интриговало Лютого до самых корней волос. Был бы такой бункер в пределах европейской части России, его можно было включить в сферу своих интересов. Но к великому сожалению, объект был спрятан в недрах тунгусского плато на глубине не менее пятидесяти метров в гранитной скале. Здесь можно было пережить любую атомную войну и даже ядерную зиму, которая была следствием разборок между русскими и американцами. Даже прямое попадание ядерного боеприпаса не смогли бы принести этому подземелью ощутимый урон. Что атомная бомба? Падение тунгусского метеорита не причинило бы этому «заведению» никакого вреда.

На мысли о тунгусском метеорите мозг Лютого почему– то заработал в ином ключе. Ассоциативное мышление стало выстраивать образы в логическую цепочку и Сергей начал кое– что понимать.

Сейчас его захватывало чувство авантюрного приключения. Жажда раскрытия тайны этого объекта настолько изменило его мышление, что он не выдержал.

Как Сергею представлялось, очень давно здесь работали и жили люди, полным ходом кипела жизнь. Почему военные ушли отсюда и почему они бросили все это, будто в один момент поменялась политическая или какая другая обстановка в стране? Сергей задавал себе вопросы, а ответа найти не мог. Чтобы узнать тайну, нужно было более тщательно обследовать остальные комнаты. Необходимо обследовать и те оставшиеся помещения, которые могли бы указать на выход из этой рукотворной западни.

В комнате дежурного Сергей, смахнув со стула пыль какой– то тряпкой, которая оказалась лабораторным халатом сел за пульт дежурного. Включив «мозг», Лютый собрал в кучу всю документацию и принялся изучать ее. Ему хотелось узнать, что же осталось здесь от бывших хозяев, что скрывали эти стальные двери, за которыми должна была храниться разгадка.

При более тщательном осмотре, ничего такого, чтобы ответить на его вопросы, Сергей не обнаружил. Страсть, азарт, жажда приключений закипели внутри него, и Лютый прямиком направился в кабинет «начальника лаборатории», который он вычислил по схеме. Возможно, что здесь Сергей решил найти ответ на свой вопрос, который вот уже несколько часов мучил его.

Пройдя по центральной галерее до первого поворота, он уперся в проход с надписью «административный блок». Поднявшись по лестнице на второй уровень вверх, Лютый оказался в широком коридоре, вдоль которого располагались какие– то пронумерованные кабинеты. Открыв первую попавшую дверь, Сергей вошел в кабинет. Диван, стол, сейф, на стене портрет Никиты Сергеевича Хрущева, словно в машине времени переместили Лютого в то время, когда он еще даже не родился.

Но, увы, как и дежурная часть, кабинет начальника абсолютно не изобиловал секретными бумагами, лишь стопкой лежали антикварные газеты и любимые советскими людьми журналы «Огонек», датированные тем же загадочным 64 годом.

Сейф, стоящий в углу этого кабинета, был открыт и абсолютно пуст. Взглянув на план подземелья, Сергей нашел еще один кабинет с надписью «РИЦ».

Не задумываясь, он помчался к тому месту, разыскивая в карманах ключ с номером 17. Открыв кабинет, он снова был удивлен отсутствием информации. По аббревиатуре РИЦ он, как бывший офицер сориентировался и дословно в голове перевел «Разведывательный Информационный Центр». Только кроме четырех столов и стола начальника этого отдела, на котором лежало толстое стекло, он также ничего не обнаружил.

Но взгляд его уперся в скомканный пожелтевший кусок бумаги, который явно не долетел до мусорной корзины. Лютый аккуратно развернул его и принялся читать, будто тот мог пролить тайну на это сооружение. Но на нем ничего не было. Это просто была складская накладная с буквами и сериями цифр, которые не могли пролить свет на эту тайну. Но единственное, что привлекло его внимание, это надпись в углу – «Проект Гость».

Мгновенно голова начала работать, словно в ней закрутился компьютерный диск. Умственно просматривая файлы своей памяти, он старался вспомнить – где, где он мог прочесть подобное? Где раньше, он слышал про этот секретный проект? На мониторе его мозга появилась картинка, где крупными буквами было написано «Чужой», еще раз, запросив информацию, его мозг выдал – «Чужой».

– Эврика, эврика!!! – воскликнул он подобно Пифагору, – это же американский фильм, который он видел еще в восьмом классе. Там тоже проект назывался «Гость». В том фильме рассказывалось о летающей тарелке, которую случайно сбили ПВО США. Тогда какое отношение может иметь русский гость к американскому?

Усевшись в кресло начальника РИЦ, он старался связать «Проект Гость» с 1964 годом и американским фильмом. Вырисовывалась довольно логичная картина.

Где, как не здесь, в тунгусской тайге существовать этому проекту? «Гость» – это название тунгусского метеорита, упавшего в 1908 году в районе Подкаменной Тунгусски.

Сергей спрашивал себя, почему этот бункер находится в трехстах километрах южнее? Почему же тогда лаборатория законсервирована именно в 1964 году? По его подсчетам, это время приурочено снятию Хрущева с должности генсека. Не в этих ли катакомбах живет знаменитая на весь мир «Кузькина мать»? Все странным образом сходилось, и он решил проверить свои подозрения.

Рассмотрев план, Лютый обнаружил на нем помещение с надписью «лаборатория». Не теряя ни минуты, он выдвинулся на её поиски. Пройдя по широкому коридору, Сергей уперся в двухстворчатые бронированные двери. По потолку коридора проходили какие– то рельсы, которые прятались за створом бронированных ворот. Вероятно, здесь за этой сталью и скрывалась тайна этого бункера. К ним не было ключей, да и к тому же замок механический дублировался замком кодовым. Хоть и выглядело все это примитивно, но вскрыть его без автогена было практически невозможно. Даже автомат АКМ не в состоянии был повредить его механизм. При более внимательном осмотре было заметно, что двери эти опечатаны пластилиновыми печатями. Сергей старался рассмотреть надпись на пластилине, но время сделало свое коварное дело. Печать расплылась и покрылась слоем пыли, который впитался в его жирную структуру. Идея попасть за железные двери плотно засела в его сознании. Она теперь доминантой будет преследовать его до конца этой одиссеи, пока ему не удастся удовлетворить свой интерес.

Вернувшись в апартаменты, Сергей обнаружил, что Вика еще спит. Как ему показалось, девочка в страхе просидела всю ночь в ожидании посягательства на свою девственность. Не дождавшись таковой, она, устав бороться со своими фобиями, просто крепко уснула.

Увидев спящую Вику, Сергей не удержался. Он присел рядом с ней и стал пристально рассматривать ее спящее лицо. Её пухленькие губки, курносый носик и цвета ржаной соломы волосы, притягивали к ней его душу, которая впервые за восемь лет получила шанс на любовь. Глубоко вздохнув, Лютый привстал и, вытянув губы трубочкой, поцеловал девчонку в щеку. От подобного прикосновения в его сердце стало так тепло и приятно, что он не удержался от того, чтобы не совершить поступок.

В столовую Сергей летел на крыльях возрождающейся любви. Вскрыв склад, Сергей спустился в хранилище и стал рассматривать все, чем бывший хозяин был богат. Сотни, тысячи коробок с боевыми рационами фактически сохранили свое первоначальное состояние. Правда, сахар за это время слежался и превратился в монолит, но хрустящие хлебцы сохранили свой цвет и вкус. Осматривая запасы, Лютый обнаружил много мешков с сушеным картофелем и макаронами, которые время совсем не испортило.

Включив электроплиту, Лютый стал готовить завтрак. Замочив картофель в воде, Сергей продолжил экскурсию по закромам Родины, которые простирались на десятки и даже сотни метров под землей. Здесь не было ни крыс, ни мышей. Здесь, в вечной мерзлоте не было даже бактерий, которые могли повредить продукты питания. Здесь, на глубине в несколько сот метров было настоящее царство Снежной королевы. Иней толстым слоем покрывал потолок, стены и даже пол. Было такое ощущение, что тоннель был вырублен в огромной ледяной глыбе. От таких мыслей Сергею стало холодно.

Вскрыв банку с тушенкой, он долго всматривался и внюхивался в её содержимое, но никаких признаков просроченного срока хранения он не обнаружил. Когда сковорода на плите нагрелась, он вывалил на неё тушенку и стал жарить, наслаждаясь давно забытым запахом армии. Как только тушенка поджарилась, Сергей слил с картофеля воду и засыпал в сковороду. Закрыв крышку, он присел на стул и закурил, погружая свой мозг в пучину логических размышлений.

Время шло, картофель шкворчал на сковороде, а в мозгу Сергея шевелились разные мысли, которые не давали ему покоя. Тайна бункера как– то автоматически отошла на второй план, выдвинув на первый образ жены Ленки. Она довольно легко порвала с ним все отношения, как только узнала, что Сергей, вернувшись домой из командировки, вновь собирается на Кавказ.

– Я выходила за тебя замуж не для того, чтобы в двадцать пять лет стать вдовой, – кричала она. – Я, Сергей, так больше не могу. Я не могу тебя бесконечно ждать.

– Лена, это последний раз, – сказал Лютый, прижимая ее к груди, – последний раз и я весь твой до конца наших дней.

– Да, это последний раз. Чаша моего терпения переполнилась, и у меня больше нет сил ждать. Я ухожу, Сережа.

В эту секунду Лютый представил себя в образе красавца– гусара Ивана Анненкова, который за декабрьскую смуту был сослан на каторгу в Сибирь. Его жена– француженка Полина Гёбль пошла за ним до самого конца. Ленка, в отличие от Полины, не была той самоотверженной влюбленной декабристкой, наполненной до краев романтизмом. Она не способна была так крепко любить Сергея всем сердцем и поэтому в одно мгновение она из любимой и своей превратилась в совсем чужую и холодную. Сергей снял ее руки со своих погон и, глядя в глаза, сказал:

– Когда я вернусь, вас девушка, здесь быть не должно. Постарайтесь к этому времени убраться к вашей маме и очистить помещение от предметов женского обихода.

– Что с тобой, Сережа? – пролепетала жена. – Ты, что сошел с ума?

– Я в своем уме, а вы я вижу, сошли с ума. Я русский офицер, и у меня, кроме жены, есть еще долг, честь и совесть. А они в отличие от женщин, не так продажны, – сказал Сергей и, взяв «тревожный чемодан», покинул квартиру даже не обернувшись.

Вернувшись из воспоминаний на кухню, Сергей взял ложку и перемешал картошку, чтобы та не подгорела. Запах картофеля и тушеного мяса пробуждал внутренние инстинкты. Слюна обильно смочила ротовую полость, а желудок запустил свою урчащую, словно кот, мелодию. Завернув в мокрое полотенце хлебцы, Лютый положил их в духовой шкаф.

Как раз в эту минуту его внимание привлекла дверь с надписью «БУФЕТ», которая была заперта. Ключей к ней не было ни в дежурной части, ни в шкафу, где висели почти все ключи. Какое– то чувство закралось в подкорку мозга и Сергей, не выдержав, взял милицейский автомат, с которым он не расставался со вчерашнего дня и выстрелил прямо в замок. Пуля, пробив фанерную дверь, вывернула холодную сталь металла внутрь помещения, оставив после себя дыру в двери величиной с ботинок. Гулкое эхо разнеслось по всей столовой, многократно отражаясь от бетонных стен. Ударив ногой жалкие остатки двери, Лютый распахнул ее, как в былые годы. Инстинктивно ствол автомата уже «шарил» по помещению, подыскивая для себя достойную цель, но тут все было чисто.

– Фу ты, бляха– муха, еще не отвык, руки– то помнят, – сказал себе Сергей и, поставив «калаш» на предохранитель, закинул его за плечо.

Включив свет в буфете, Сергей от неожиданности даже присвистнул. Запылившиеся от времени бутылки с красным вином «Шардене» и «Каберне», «Дербентским» и «Армянскими» пятизвездочными коньяками, ромом «Гавана клуб» стояли на полках в ожидании уже давно ушедших отсюда покупателей. Многих уже, наверное, не было в живых, а те, кто остался, сюда никогда не вернутся.

Взяв по бутылке коньяка, вина и рома, Лютый сложил все в картонную коробку и перевязал бечевой, которой раньше вместо скотча обматывали в магазинах покупки.

Взяв сковороду с картошкой и тушенкой, он с осознанием выполненного мужского долга двинулся в сторону своей «квартиры». Радости его не было предела. Теперь, когда он обнаружил запас столь благородных спиртных напитков, возвращение домой ушло на самый последний план.

Вика сидела на кровати, поджав ноги и обхватив их руками. Слезы текли по её лицу. При виде Сергея она радостно вскрикнула и бросилась к нему на шею.

– Сергей, никогда не оставляй меня одну, я очень боюсь, мне кажется, что здесь кто– то ходит, я слышала шаги!

– Дурочка, откуда здесь кому взяться?! Здесь уже сорок пять лет никого не было! Садись лучше кушать, я приготовил картошку с тушенкой, а на десерт у нас такое, чего ты не могла себе представить, – сказал Сергей.

Вика перестала плакать, улыбнулась и, вытерев слезы, сказала:

– Дай мне слово, что больше никогда меня не бросишь.

– Я, Лютый Сергей Сергеевич, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь, что больше никогда не брошу…, – тут Сергей запнулся, – слушай, Вика, а как твоя фамилия?

– Моя?

– Ну не моя же? Я свою знаю, моя фамилия Лютый, сын казака Сергея Лютого.

– Моя фамилия Ермакова. Виктория Ермакова, – сказала Вика и протянула Сергею руку.

Сергей нежно взял ее и сразу не понял, что делать с ней. Он пожал ее, а потом, опомнившись, нежно поцеловал.

– Вот и познакомились, – сказал Сергей, – эх, надо бы вспрыснуть за знакомство!

– В рюкзаке спирт есть, я сейчас достану, – сказала Вика и бросилась к баулам.

– Не спеши, детка, у нас есть и получше, – сказал Сергей с чувством гордости за себя.

Он вышел из апартаментов и скрылся за дверьми. Вика принялась накрывать на стол, расставляя найденную на кухне посуду. Уже через минуту появился Сергей. В его руках была картонная коробка, которую он торжественно нес перед собой.

– Это что? – спросила девушка, сгорая от любопытства.

– Это то, ради чего тут можно остаться еще лет на пять, – ответил Лютый, интригуя спутницу.

Сергей поставил на стол коробку, достал нож и разрезал бечевку. Там внутри Вика увидела бутылки. Вино, коньяк, ром настолько поразили ее, что она от такой неожиданности даже присела на диван.

– Это все наше? – спросила она, округляя глаза.

– И это и еще столько, что мы можем открыть здесь в тайге винно– водочный магазин. Будем тунгусам продавать за золото и меха огненную воду, – сказал Сергей, вытаскивая бутылки на стол. – Тогда нас быстрее найдут, потому что надо будет налоги от продажи платить. Я теперь пока не выпью весь запас, отсюда даже ногой не двину.

Это был весомый аргумент, чтобы не спешить покидать это странное сооружение. Алкоголиком Лютый не был, но вкус коньяка и «Каберне» такой выдержки оценить мог по достоинству.

– Откуда это? – спросила девочка, широко открыв глаза.

Она взяла пыльную бутылку и, вытерев вафельным полотенцем, стала рассматривать этикетку, которая по краям уже стала превращаться в труху.

– Там в столовой еще буфет есть. Я открыл его, там этого пойла полный лабаз. Под самые потолки ящики стоят. Смотри. Вот, к примеру, коньяк пять звездочек и плюс еще почти пятьдесят. В таком возрасте уже на пенсию уходят. «Каберне» тоже, как и коньяк, такой же самой выдержки. Убийственная должна быть вещь, – сказал Лютый, причмокивая языком, предвкушая настоящий праздник.

– Ну что, Вика, давай выпьем за успешный исход нашего чудного спасения. За наше знакомство и за тех людей, которые все это сотворили. Я предполагаю, что здесь без Бога не обошлось. С таким запасом еды, вина и водки, можно жить, жить и жить в этом странном подземелье, хоть всю жизнь, как жил Робинзон с Пятницей на необитаемом острове.

– Я кушать это боюсь, – сказала Вика, глядя на жареную картошку с тушенкой, – лучше я съем копченой оленины из моих запасов, а ты давай ешь свою картошку с тушенкой. Я девушка избалованная и боюсь загнуться здесь от этих продуктов, которые пролежали столько лет!

– Я, Вика, согласен! – сказал Сергей и налил себе рюмку коньяка, – предлагаю выпить за то, что Бог не оставил нас. Нам, Вика, дан еще один шанс, чтобы начать жизнь с чистого листа. Я считаю, что мы должны его использовать.

Запрокинув рюмку, Лютый выпил коньяк, и как только содержимое рюмки оказалось в его желудке, Сергей от удовольствия погладил себя по животу.

– Да, это был поцелуй самого Господа! – сказал он, не скрывая радости.

Вика неуверенно пригубила вино. Распробовав, она тут же осушила рюмку, выпив все до самого дна. Её глаза через несколько минут заблестели, словно бриллианты и она, выдержав небольшую паузу, вновь потянулась к бутылке с вином.

– Эка, как тебя вставило! – сказал Сергей, перехватывая у нее бутылку. – Ты, девочка, попридержи коней, а то так и спиться можно! Там этого вина еще на двадцать лет и коньяка тоже. Я предполагаю, что выдавали его в качестве пайка. Это как на подводной лодке ежедневно выдают вино. Мне кажется, что здесь есть какая– то доля радиации. Нам обязательно нужно проверить, если я найду дозиметр.

Сергей навалился на картошку и моментально вспомнил вкус армии, когда старшина роты, приносил в командирскую палатку солдатский бачок жареной тушенки с сушеным картофелем. От ностальгических воспоминаний, Лютый налил себе ещё коньяка и запрокинул очередную рюмку. Девчонка, глядя на него, тут же последовала его заразительному примеру. Выпив рюмку, она смело принялась наворачивать тушенку, что– то мыча себе под нос. Алкоголь слегка затуманил разум Вики, и она с жадностью накинулась на тушенку, абсолютно забыв свои опасения и надуманные фобии.