Текст книги "Чернокнижник"

Глава 16

Николай Семёнов, вернувшись с вечера встречи домой, никак не мог заснуть. И не только он. Его жена сначала вертелась с боку на бок, потом, поняв, что сна не будет, накинув халат, ушла на кухню. Через минуту к ней присоединился и муж. А ещё через десять минут они, перебивая друг друга, рассказывали только что придуманные сюжеты для глав новой книги.

– Жаль, конечно, что фамилия автора будет другая, – сетовала жена, – но Пётр прав, ты мужчина, и должен зарабатывать деньги. Славой сыт не будешь.

– Ты-то будешь знать, что это напишу я, а на остальных мне наплевать.

– Коля, а сколько за это заплатят?

– Неужели ты не понимаешь, что сразу задавать эти вопросы неудобно.

– Это конечно, но интересно.

– Во всяком случае, Петька в деньгах не нуждается.

– А он вместе с тобой из этого кафе ушел? – вдруг забеспокоилась жена.

– Вера, ну как же он мог уйти со мной, если он и устроил весь этот вечер встречи? А что, собственно, тебя волнует?

– Если он по доброте душевной сделал тебе это предложение, то почему он не мог сделать то же самое другим?

– Ничего он мне не делал. Я вообще не помню, как об этом разговор зашёл.

– Пить надо меньше, тогда и помнить всё будешь. Ты пойми, если другие об этом узнают, тебе достанутся только брызги. Всё съедят эти акулы, вроде Ворошилова.

– А Ворошилов-то здесь при чём?

– Этот всегда при чём, даже когда вы вместе в институте учились.

Как бы ни был взволнован новыми событиями глава семейства, ночь всё равно возьмёт своё. Голове всё труднее было держаться на плечах, а нос клевал всё чаще и чаще, рискуя каждый раз разбить что-нибудь на кухонном столе. Вера отвела мужа в спальню и уложила на кровать. Однако сама уснуть в эту ночь она так и не смогла. Стоило только закрыть глаза, как ей чудилась ужасная картина: огромная акула с физиономией Ворошилова разевала пасть и старалась проглотить её. Акулу сопровождали две рыбки-лоцмана с физиономиями Шурика и Юрика. Они плыли по обе стороны акулы в районе плавников и побаивались приближаться к пасти. Однако предчувствие скорой расправы и трапезы, после которых всегда в избытке остаются объедки, притупляли даже такой сильный инстинкт, как самосохранение, и Шурик с Юриком, ведомые жадностью, плыли рядом с монстром.

Вера просыпалась в холодном поту, вскакивала с постели, оглядывалась, но кроме своего мужа, который сладко посапывал рядом с ней, ничего и никого не видела. Она снова ложилась, ворочалась минут пятнадцать-двадцать и снова погружалась в кромешный ад.

На этот раз ей снились змеи. Морды у них были не человеческие, а змеиные, но Вера осознавала, что эти змеи никто иные, как студентки, которые учились с её мужем. Змеи пытались бесшумно подползти к ней, но всякий раз Вера замечала гадов и отгоняла их палкой. Змей становилось всё больше и больше, и палкой отогнать их было уже невозможно. Они приближались к своей жертве, высовывали свои тонкие раздвоенные язычки и, кажется, смеялись над Верой. Несчастная женщина стала оглядываться по сторонам, чтобы найти и позвать на помощь своего мужа, но его не было. Где же он? Ведь весь этот кошмар из-за него. Ведь эти гады приползли сюда только с одной целью: они хотят отнять у её мужа работу, которую он так долго ждал, и для этого они убьют не только его, но и её. Вера набрала в лёгкие воздуха, чтобы крикнуть мужа, но вместо крика получилось шипение. Она хотела повторить попытку, но не успела: огромная кобра, как молния, бросилась на свою жертву, вцепилась своими длинными зубами в руку и повисла на ней. Другие змеи словно ждали сигнала. Каждая прыгала и вонзала в женщину свои ядовитые зубы.

– А-а-а-а! – кричала она и била рукой о дерево, пытаясь сбить змей.

– Вера, что с тобой? – услышала она голос мужа.

Вера повернула голову и увидела Николая, лежащего на кровати, прикрывавшего лицо руками.

– Ты, что, с ума сошла?

Николай убрал от лица руки, и Вера увидела под глазом своего супруга огромный синяк.

– Это я? – спросила она, показывая глазами на синяк.

Муж молча кивнул головой.

– Это всё из-за твоих институтских змей!

– Каких змей?

– Да кто же их знает? Тебе видней. Один Ворошилов ваш чего стоит! Акула!

– Так ты их во сне видела?

Вера кивнула головой.

– Видно, они тебя хорошо достали, коль ты во сне так кулаками машешь.

– Если змеи кусаются во сне, значит, они и наяву так достанут, что мало не покажется.

Можно было ещё долго обсуждать сны своей супруги, но на это не было времени. Долгожданная работа, полученная так неожиданно, требовала полной отдачи, полного сосредоточения, чтобы в конечном итоге превратиться если не в шедевр, то в бестселлер, по крайней мере. Николай, наспех умывшись и позавтракав, сел за письменный стол и провалился в сюжеты, которые за ночь скопились в голове в таком количестве, что даже автору было проблематично определить, с какого именно следует начать.

Супруга, чтобы не мешать писателю в его нелёгком деле, неслышно оделась и вышла из квартиры.

Но куда же могла пойти молодая особа утром, если у неё нет работы, если её кошелёк давно забыл, как шелестят купюры, если ночью она не сомкнула глаз, а если и сомкнула, так только для того, чтобы её съела акула и насмерть закусали ядовитые змеи?

Менее всего её можно было увидеть в дорогом кафе, где одна чашечка кофе стоит столько же, сколько домашний завтрак на целую семью из трёх человек. Но женщина тем и привлекательна, что её поступки если чему и подчиняются, то только не логике. А Вера, следует заметить, была настоящей женщиной.

Сидя в удобном кожаном кресле, она потягивала из маленькой чашечки, которая скорее походила на напёрсток, горячий шоколад, и изредка поглядывала на свою собеседницу. Та сидела напротив и откровенно разглядывала Веру, слегка улыбаясь чему-то.

– Так вот вы какая? – наконец прервала она своё молчание. – Я почему-то именно такой вас и представляла.

– Мы раньше никогда не виделись.

– Да, я училась в другом институте. О вашей компании я знаю только из рассказов мужа.

Вера замолчала, не зная, с чего начать. Собеседница поняла это и пришла к ней на помощь.

– Ну, выкладывайте всё напрямую, без церемоний. Раз вы захотели меня увидеть, то вам это надо.

– Да. Я хотела узнать, что было на вечере встречи.

– Но я не была на вечере встречи, так же, как и вы.

– Но, может быть, вы знаете от вашего мужа?

– Он мне рассказывал, но я думаю, что он рассказал мне не всё.

– Почему?

– Он был настолько пьян, что еле добрался до кровати.

– Мой тоже еле на ногах держался.

– Кстати, об этом он мне рассказал.

– О чём?

– О пьяной выходке вашего супруга.

– Пьяной выходке? – удивилась Вера.

– Он так напился, что измазал селёдкой под шубой всех соседей по столу.

– Странно. Мне Коля ничего не говорил об этом.

– А что же тогда вас интересует?

– Ваш супруг предложил моему мужу работу…

Далее Вера во всех подробностях рассказала своей собеседнице об удивительном предложении Петра и о том, как она не могла уснуть до самого утра, обдумывая, как бы это предложение не украли другие. Про акул и змей Вера рассказывать не стала.

– Значит, он рассказал про свою работу?

Вера кивнула головой.

– Да, он такой. Как выпьет, сразу становится добрый, старается помочь окружающим.

– Вот-вот. А если он по-пьяни сделал это предложение и другим? Эти акулы их же как липку обдерут!

– Моего не обдерут.

Вера вопросительно посмотрела на свою собеседницу.

– Ваш же муж не знает, на какое издательство будет работать?

Вере ответить было нечего.

– Мой это не скажет даже под пытками, а у вашего действительно есть повод для беспокойства. Конкуренция – штука жестокая.

Вместо ответа Вера умоляюще посмотрела на собеседницу.

– Но что я могу сделать? Я действительно ничего не знаю.

– Как же мне узнать?

– У Петра спрашивать бесполезно. Впрочем, он мне часто повторял одну фамилию.

Собеседница задумалась и сморщила лоб.

– Что-то на Чапаева похоже. Нет. Фрунзе, Буденный, – начала гадать собеседница.

– Ворошилов! – перебила её Вера.

– Точно. Ворошилов. Вот у Ворошилова вы и узнайте.

– Как же, скажет он! Вы бы на его месте сказали?

– Я на его месте не могу быть ни при каких обстоятельствах. Я женщина, а он мужчина.

– Какая разница?

– В разнице всё и дело, – улыбнулась собеседница. – Женщина всегда может узнать у мужчины всё, что угодно, а мужчина у женщины нет.

– Что вы имеете в виду? – спросила Вера, посчитав, что она ослышалась.

– Именно это я и имела в виду. Впрочем, вы вместо денег можете положить в кошелёк своё целомудрие.

Вера допила свой шоколад и отодвинула чашку. Ей что-то надо было ответить своей собеседнице, но она не только не могла говорить с ней, но и просто поднять глаза, чтобы посмотреть на человека, предложившего такое.

Официант принёс бутылку вина, поставил фужеры и заполнил их на одну треть.

– Давайте выпьем за знакомство, – предложила девушка.

– Ой, а ведь я, действительно, даже не знаю, как вас зовут.

– Меня зовут Катя, – улыбнулась собеседница.

* * *

Иногда, высказываясь о мужчинах, женщины так низко ставят их относительно себя, что порой бывает обидно не только за своих собратьев по полу, но и за самого себя. Лично я никогда, глядя на женщин, не раздеваю их в своём воображении. Лично про меня нельзя сказать, что мне от женщин надо только одно… И мне обидно слышать, что наш сильный пол некоторые сравнивают с животными, которыми руководят только инстинкты. А ещё обиднее, если это животное – мартовский кот. Однако, если быть объективным, то некоторые представители сильного пола дают почву для таких рассуждений.

Слава Ворошилов рос интеллигентным мальчиком. Политику партии и правительства понимал правильно, этические нормы применял к месту, уважал старших и не задавался перед младшими. Благодаря своей фамилии и вышеперечисленным качествам продвижение по жизни шло вполне успешно. Преподаватели в институте ставили ему хорошие отметки, а общественная работа, от которой Слава никогда не отлынивал, обещала ему хорошее распределение после института. Всё пошло наперекосяк после того, как Ворошилов достиг возраста соответствующего созревания. Завидев симпатичные ножки, прикрытые коротенькой юбочкой, он, как гениальный скульптор, отбрасывал в своём воображении всё лишнее и любовался изваянием до полного изнеможения. Голова переставала работать. Вернее, она работала, но только в одном направлении, о котором нелестно отзываются многие женщины, и с чем я категорически не согласен. Включалась голова у Славика только после того, как он насладится изваянием не только виртуально, но и натурально. Однако трезвое состояние головы продолжалось недолго. Появлялись новые красивые ножки, и всё повторялось сначала.

Всё бы шло хорошо, если бы его очередное изваяние не забеременело. Усугубляло это обстоятельство то, что папа изваяния был, ни много, ни мало, – проректором института и очень даже серьёзно мог повлиять на будущее Славика. Чтобы удержаться на гребне благополучия и получить желанное распределение, Ворошилову пришлось поделиться с девушкой своей знаменитой фамилией, жениться на ней и выдавить из себя, что он любит дочку проректора больше своей жизни.

Каково же было разочарование Славика, когда он узнал, что распределение в институтах отменили. Правда, тесть Ворошилова не забыл про своего зятя и устроил его в своё собственное издательство. Как говорится – живи и радуйся! Всё бы так наверное и было, если бы не стройные ножки, которых в издательстве было превеликое множество. На этот раз ножки принесли нашему герою двойню, о чём сразу же стало известно всему издательству. В результате этих нехитрых обстоятельств Славик снова поделился своей знаменитой фамилией, переехал из шикарной квартиры владельца издательства в маленькую квартирку своей тёщи, где и проживал с новой женой, двумя детьми и без работы, а, стало быть, и без множества новеньких стройных ножек.

Трудно сказать, что угнетало Славика больше – безработица или отсутствие новых ножек, но жизнь понемногу стала превращаться в болото, которое засасывало в своё зловонное чрево всё сильнее и сильнее. Дети орали, как оглашенные, с утра до вечера, тёща развлекалась тем, что искала повода обвинить своего зятя во всех смертных грехах, а жена, будто челнок, носилась по треугольнику: к детям, к маме и мужу. Она бы с удовольствием забегала ещё и на кухню, но за неимением средств, кроме дешёвой каши, от которой уже всех тошнило, там ничего не было. К вечеру этот кошмар, который почему-то называют семейной идиллией, начинал затихать: тёща уходила в свою комнату, дети засыпали, а молодые ложились на супружеское ложе. Однако обнажённое женское тело, после того, как оно задавало вопрос: «Слава, у тебя с работой ничего сегодня не прояснилось?», если и вызывало какое-то желание, так это желание застрелиться.

Вполне естественно, что сообщение о том, что в кафе состоится вечер встречи можно было сравнить с той спасительной соломинкой, которая была протянута утопающему в тот момент, когда болотная жижа была уже готова сомкнуться над головой нашего несчастного героя.

Слава пришёл в кафе в своём выходном костюме, который оставался ещё с лучших времён. Первое, что он увидел на вечере встреч, была красная рыба, вкус который уже стал забываться. Остановившись на рыбе, взгляд почему-то никак не мог переключится на что-нибудь другое, и Слава ел до тех пор, пока рыба не закончилась. Взгляд стал шарить по столу и остановился на балычке, но чья-то рука выхватила его из-под самого носа и бросила куда-то. Слава окинул взглядом всё помещение и обнаружил удивительную картину: несколько человек стояли с искажёнными от злости лицами. Их костюмы были запачканы селёдкой под шубой. Николай Семёнов с растерянной физиономией взирал с ужасом на эту немую сцену. Балычок, пролетевший мимо Николая, будто вывел всех из оцепенения: раздался крик, все накинулись на Семёнова, и Пётр Сапожников, схватив его за руку, вывел виновника скандала на улицу. Разъярённая толпа бросилась было догонять Николая, но видимо не только Ворошилов был пленён великолепными закусками. Дойдя до двери, толпа остановилась и вернулась к столу. На улицу вышли лишь те, кому надо было покурить. Славе тоже нужно было покурить, но, во– первых, хороших сигарет у него не было, а курить плохие было неудобно, а во-вторых, он увидел балычок и не мог отвести от него глаз. Тарелка стояла на другом конце стола, где сидели Николай и Пётр. Дотянуться без посторонней помощи до неё было совершенно невозможно, а просить кого-то не хотелось, особенно после того, как некоторые обратили внимание на испачканные рыбьим жиром манжеты.

С перекура вернулись ребята и заняли свои места. Пётр сел рядом с балычком и стал разливать коньяк по рюмкам. Как-то само вышло, что Слава оказался возле Петра.

– А где Николай? – спросил он Сапожникова.

– Он ушёл домой. Согласись, после такого инцидента оставаться здесь неразумно.

– Честно говоря, я даже не понял, что произошло.

Пётр показал рукой на освободившееся место и начал рассказывать Славе о произошедшем инциденте.

– Но ведь это получилось случайно, – попытался оправдать Николая Слава, доедая последний кусок балыка.

– А за чей счёт прикажешь отнести наши костюмы? – спросил его сосед, показывая на большое жирное пятно.

Если честно, то Ворошилову было совершенно наплевать на это пятно. У него-то всё было в порядке.

Наевшись, что называется, «от пуза» Слава откинулся к спинке сидения и предался блаженству. Утолив свой голод, он почувствовал себя настоящим мужчиной. Тем мужчиной, которым он был несколько лет назад, до того, как взошёл на семейную Голгофу. Слава вдруг обратил внимание, что за столом сидели не только парни, но и девушки. Он оглядывал каждую и, к сожалению, констатировал, что их ножки были скрыты столом. Что поделать, пришлось вспоминать, как он перевоплощался в скульптора и отсекал всё лишнее, оставляя только обнажённое тело. Слава закрыл глаза и стал наслаждаться только одним им созерцаемому виртуальному стриптизу. Вероятно, во время просмотра он издал какой-то звук от удовольствия, а может быть, наоборот, перестал издавать вообще какие-либо звуки, так или иначе, но его вывел из состояния блаженства Пётр.

– Что с тобой? – спросил он Славу и потряс соседа за плечо.

От неожиданности Ворошилов почему-то засунул руки в карманы и стал там чего-то искать.

– Курить хочется, – брякнул он первое, что пришло в голову.

– А что же ты с нами не пошёл? Мы только что с перекура.

Слава ничего не ответил, а только пожал плечами.

– Хорошо, пойдём, я составлю тебе компанию, – предложил Пётр.

– Ты знаешь, я сигареты дома забыл.

Пётр достал из кармана красивую коробочку и показал своему собеседнику.

– Ты такие куришь?

– Мальборо? Ничего себе!

– Тогда пошли.

Они вышли из кафе на улицу. Минут через десять Пётр вернулся один. Он сел на своё место, а рядом с ним на одном стуле как-то разместились Шурик и Юрик.

* * *

После вечера встречи Слава изменился до неузнаваемости: он подтянулся, порозовел, улыбка практически не сходила с его лица. Он садился за стол и что-то писал. Когда он перечитывал своё творение, из его уст вылетала площадная брань, он уничтожал всё, что сделал за весь день и снова погружался в работу.

Тёща, видя такие разительные перемены в своём зяте, перестала цепляться к нему. Жена не ходила, а почти летала мимо супруга, слегка касаясь своими мягкими тапочками пола, боясь помешать творческому порыву своего мужа. Даже дети, казалось, понимали свою ответственность и переставали кричать, когда папа работал.

Из комнаты, где творил Слава, унесли телевизор и телефон, то есть, создали все условия для плодотворной работы. Что касается телефона, то Ворошилову давно никто не звонил. После того, как он поселился у тёщи и пополнил многочисленную армию безработных, друзья как-то сразу утратили к нему интерес. Слава никогда не обращал внимания на телефонные звонки, потому как знал, что позовут тёщу или в крайнем случае жену.

Однажды, когда Ворошилов закручивал головокружительную интригу в своём сюжете, жена осторожно приоткрыла дверь и на цыпочках, почти по воздуху, подошла к мужу.

– Слава, это тебя. Женский голос.

– Наверное, из издательства, – предположил Ворошилов и стал искать глазами телефонную трубку.

– В спальне, – подсказала жена. – Телефон теперь в спальне.

Он вбежал в спальню, схватил трубку и прижал её к уху. От напряжения рука так надавила на трубку, что та впечатала ухо в кожу. Слава собрал все силы, чтобы не выдать своего волнения.

– Я слушаю, – сказал он как можно спокойней.

Однако на другом конце трубки волновались, похоже, не меньше.

– Я слушаю, – снова повторил Ворошилов. – Это из издательства?

– Нет, – почему-то услышал Слава.

Моментально тот адреналин, который был впрыснут в кровь, вдруг растёкся по телу и поразил волю. Тело обмякло, а к глазам стали подкатываться слёзы.

– Значит, это не по поводу написания романа?

– Стало быть, вы тоже пишете?

– Почему тоже, – забеспокоился Слава?

– Нам необходимо встретиться, – предложил женский голос.

По тому выражению, с каким была сказана эта фраза, по энергетике, исходящей с другого конца провода, Слава понял, что той удаче, которая так неожиданно посетила его, грозит смертельная опасность.

– Когда? – спросил он дрожащим голосом.

– Как можно скорее.

– Я готов хоть сейчас.

– Отлично, давайте встретимся в кафе, где у вас проходил вечер встречи.

Слава покинул спальню, словно гладиатор, который, чудом оставшийся в живых, покидал арену цирка.

– Что случилось, Славик? – дрожащим голосом спрашивала жена, семеня за Ворошиловым.

Однако супруг будто не слышал её. Он подошёл к шкафу, стоящему в коридоре, открыл дверцу и стал рыться в пальто.

– Славик, что ты делаешь? – уже сквозь слёзы щебетала жена.

– Мне нужен выходной костюм, – наконец ответил Славик.

– Славик, его здесь никогда не было. Он в спальне.

Муж оставил в покое шкаф и проследовал в спальню.

– Славик, у нас всё плохо? – плакала жена. – Это звонили из издательства?

– Понятия не имею, откуда это звонили!

– Но почему же тогда…?

– Это как-то связано с книгой, над которой я работаю. Мне кажется, что кто-то хочет у нас её отнять.

– Отнять? Чего? Ты ведь ничего ещё не написал!

– А тебе надо, чтобы отняли, когда я напишу? Тогда уже поздно будет кулаками махать.

Из своей комнаты, словно улитка из своей ракушки, выползла тёща.

– Господи, это что же делается? Не успел работу получить, а её уже хотят отнять?

– Не отдам! – зло рявкнул Слава.

– Не отдавай, Славочка, у тебя же двое детей! – взмолилась тёща.

– Слава тебе брюки погладить? – вдруг забеспокоилась жена.

Не дождавшись ответа, она выхватила из рук мужа костюм и ушла на кухню. Через несколько минут послышалось шипение утюга.

– Мама, галстук ему подбери! – кричала супруга. – Ты когда вернёшься? – Этот вопрос предназначался уже мужу.

– Не знаю. Может быть, сегодня вообще не вернусь!

– Господи, да за что же на нас такое несчастье? – причитала тёща, завязывая на шее Ворошилова очередной галстук.

Через пятнадцать минут Вячеслав Ворошилов был полностью подготовлен к бою и походу.

– Ну, с Богом! – хором сказали женщины и размашисто перекрестили мужа и зятя.

Ворошилов глянул в зеркало, поправил причёску и, перекрестив себя сам, вышел из квартиры.

Подойдя к кафе, Слава сунул руку в карман пиджака и обнаружил там пачку какой-то бумаги. Он вытащил содержимое. В потной руке красовалась целая пачка ассигнаций.

«Тёща», – подумал Ворошилов и оказался прав. Заклятый враг Ворошилова в трудную минуту нашла в себе силы проигнорировать свою неприязнь к зятю и отдать ему свою заначку, которую она собирала себе на похороны, чтобы он, защищая свою семью, был, как говорится, во всеоружии.

Слава долго смотрел на свою собеседницу, которая сидела напротив него и так же откровенно разглядывала его. Это изучение друг друга продолжалось минут десять и, наверное, не закончилось бы и далее, если бы официант не нарушил этой немой дуэли. Он начал сервировать стол, и звяканьем тарелок и вилок нарушил это психологическое противостояние.

– Что будете пить? – спросил Слава. – Вино, шампанское?

– Коньяк, – неожиданно ответила собеседница.

– Однако! – удивился Слава.

– У нас будет мужской разговор, – объяснила дама.

Слава сделал знак официанту. Тот поклонился и исчез. Через мгновение графинчик коньяка стоял на столе. Официант наполнил рюмки на треть и ушёл.

– Не по-русски наливает, – прокомментировал Слава и долил в свою рюмку коньяка.

– Разговор будет мужской, – напомнила дама и пододвинула к Славе свою рюмку.

– Однако!

Слава с удивлением и уважением посмотрел на новою знакомую.

– За встречу! – Ворошилов поднял свою рюмку.

Дама ударила своей рюмкой о Славину и выпила всё целиком. Ворошилов не мог ударить лицом в грязь и тоже осушил рюмку.

– Итак, – начал Ворошилов, – как меня зовут, вы знаете, а как зовут вас для меня остаётся загадкой.

– В таком случае, за знакомство!

Слава наполнил рюмки и они снова выпили.

– Меня зовут Вера, – сказала незнакомка.

– Предположим…

– Я жена Николая Семёнова.

– Вот это номер! А при чём же тогда… – Слава чуть не проболтался про работу в издательстве, но вовремя остановился.

– Вот это как раз и при чём, – сказала Вера. – Мой муж получил хорошее предложение от Петра Сапожникова. Но, так как вы на своём вечере встречи очень хорошо выпили, то я испугалась, что под воздействием спиртных паров Сапожников такое предложение сделает ещё кому-нибудь.

– И вы не ошиблись. Я действительно получил от него предложение.

– Честно говоря, я на это не рассчитывала. Мне просто хотелось узнать у вас, с кем Пётр ещё разговаривал.

– Выходит, мы с Колькой теперь конкуренты? – спросил Слава.

– Я предлагаю быть не конкурентом, а союзником.

– Не понял.

– Что же здесь непонятного? Предположим, Пётр по-пьяни всем разболтал о своей работе. В таком случае, вероятность того, что ваши рукописи достигнут цели, очень мала.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что бороться с конкуренцией вдвоём гораздо проще, чем в одиночку.

– Тогда выпьем за союз! – обрадовался Слава.

Он заполнил рюмки и потребовал, чтобы Вера выпила до дна.

После третей стопки в голове у Веры сильно зашумело, и, хотя она перед встречей наглоталась какой-то гадости, алкоголь делал своё дело.

Что касается Ворошилова, то в его сознании произошла разительная перемена: если перед встречей он трясся от страха, что кто-то сильный и страшный намерен забрать тот сказочный источник дохода, который он получил так неожиданно, то сейчас он радовался. Вместо заклятого врага перед ним сидел, а вернее, сидела союзница. Вероятно, что именно поэтому алкоголь сегодня не брал его. Слава улыбался, говорил комплименты и радовался, другими словами, если он не смотрел на жизнь через розовые очки, то во всяком случае не видел всё в чёрном цвете. Он посмотрел в окно, и солнце ослепило его своими радостными лучами, он взглянул на официанта и тот ответил ему радостной улыбкой, Слава посмотрел на свою собеседницу и вдруг увидел её великолепные ножки, которые она не прятала под столом, а как будто специально демонстрировала красоту сбоку, так, чтобы их легче было разглядеть.

Ворошиловым вдруг завладели чувства, которые он не испытывал несколько лет. Он ощутил себя вновь молодым юношей, гормоны которого выплёскивались через край. Перед ним сидела богиня, которая лишила его разума, и которую он просто обязан был покорить. Вино – это магическое средство, которое способно сломать любую женщину. Это средство было испытано им неоднократно. Самое главное, чтобы дама не отказалась пить. Но дама не отказывалась.

После очередного тоста дама посмотрела на Славу и сказала:

– Пойдём со мной. У меня есть одно очень уютное место.

Она показала Славе французский ключ и хитро улыбнулась.

Это была победа! Это значило, что он – Вячеслав Ворошилов, не сгнил в болоте житейских проблем, что он молод, силён и неотразим. Слава рассчитался с официантом и пошёл за своей нимфой.

Что касается нимфы, то она была пьяна настолько, что еле различала дорогу к квартире, ключом от которой поманила Славу. Эту квартиру любезно предоставила её новая знакомая, Катерина. Вместе с Катей женщины разработали грандиозный план по спасению творчества непризнанного гения (Николая Семёнова, разумеется). Вера вначале опешила от того предложения, которое ей сделали, но подумав немного и взвесив все «за» и «против», пришла к выводу, что по сравнению с нищетой то, что предложила новая знакомая – сущий пустяк. Вера шла, а в голове как барабанная дробь стучали слова Катерины: «Главное, бери его до того, как он добьётся своей цели. После того ему от тебя будет уже ничего не надо. Он просто уснёт».

Зайдя в квартиру, Слава обошёл все комнаты и остался вполне удовлетворён апартаментами.

– А это что за комната? – спросил он, пытаясь открыть закрытую дверь.

– Хозяева решили закрыть её.

– Хозяева? Значит, это не твоя квартира?

– Кто же такими делами занимается в своей квартире?

– Да, действительно. Я как-то не подумал.

Остановившись в комнате с большой тахтой, Слава решил сразу приступить к своим обязанностям.

– Обожди, обожди, – выскальзывала из его рук Вера.

– Чего же ещё? Ты же сама предложила.

– Мы договорились, что свидание наше будет деловым.

Слова Веры еле слышались. Пульс, который стучал в висках, заглушал практически все звуки. Руки делали своё дело и не слушали голову. Вот уже платье было брошено на пол, вот комбинашка полетела на спинку стула, а Вера всё выскальзывала и выскальзывала.

– Ну перестань! Что ты мучаешь меня! – Слава зацепил пальцем бюстгальтер и сорвал его.

– Обещай мне показывать все свои рукописи, – требовала Вера.

– Зачем они тебе? – Слава хотел зацепить трусики, но жертва опять ускользнула.

– Я должна иметь гарантии.

Цепкие и сильные руки сдавили даму, подняли и положили на кушетку. Самец получил то, к чему стремился. Мозг работал только в одном направлении.

Шурик и Юрик затаив дыхание наблюдали эту эротическую сцену из соседней комнаты через отверстия, предназначенное для розеток, которые с другой стороны были скрыты якобы зеркалами.

– Можно начинать, – скомандовал Шурик.

Юрик приложил объектив видиокамеры к отверстию и начал снимать.

– А ты с другой стороны! Потом посмотрим, где лучше получится.

Шурик взял вторую камеру и тоже приступил к съёмке.

– А звук? – спросил Юрик.

– Со звуком всё в порядке, – ответил Шурик, – микрофоны в той комнате.

Такого удовольствия, которое испытала Вера, ей не приходилось чувствовать никогда в жизни. Муж, выполняя свои обязанности, подходил к ним формально. Никакого творчества, нудно и обыденно. Сегодня было что-то необычное: душа вылетала из тела и не хотела возвращаться назад. «А я, дура, ещё не хотела, выпендривалась», – думала Вера. Но вот кавалер быстро и глубоко задышал, повернулся на спину и рухнул на кушетку.

– Всё, – коротко сказал он.

– А жаль, – вырвалось у Веры.

– Я могу повторить, – предложил Слава. – Послезавтра тебя устроит?

Вера молча кивнула головой.

– Только рукописи своего мужа принеси.

– Зачем тебе?

– Это будет моей гарантией.