Текст книги "Virtual, или В раю никого не ждут"

Глава третья,
в которой террорист и мультимиллиардер стремятся устранить нежелательных свидетелей. Неожиданно для самих себя они приходят к выводу, что ничем не отличаются друг от друга

Роскошный спортивный «кадиллак» последней модели, подняв облако пыли, резко затормозил у скромного въезда на ранчо Кристофа Мигана. Автомобиль был синего цвета, из-под откинутой крыши вызывающе проглядывали ярко-красные кожаные сиденья.

– Слишком броско для тех, кто навещает меня, – пробурчал под нос магнат. Он слегка приподнялся из кресла в кабинете, чтобы выглянуть в окно.

Он никого не ждет. Иначе Готлиб бы предупредил. Так уж было заведено, что люди его круга не приезжали без приглашения, а когда получали таковое, прибывали на больших черных «кадиллаках» или «мерседесах», которые не создавали вокруг столько шума и уж тем более не поднимали пыль под окнами ранчо. Солидные деньги не любят показухи, однако владельцу кабриолета, судя по всему, было наплевать на условности.

Из-за чуть отодвинутой шторы Кристоф разглядел посетителя, который явился к нему с такой помпой. Ине поверил своим глазам. Из машины тяжело вынес свое тело его старый приятель Анри Белонер собственной персоной. У Кристофа разом заломили суставы от дурного предчувствия. Чего бы вдруг старик притащился сюда за тысячи миль? Да еще без предупреждения. За исключением давнего французского партнера Белонера и, пожалуй, амстердамского банкира Райнера, с кем он тоже сотрудничал уже несколько десятилетий, у Мигана не осталось друзей. Если в их возрасте кого-то еще можно считать другом – ни встреч, ни старческих перезвонов между ними давно не было. Так что же случилось?!

С явной неохотой, заранее предчувствуя, что ему надолго придется оторваться от партии в бридж на мониторе, Миган нажал кнопку пульта, чтобы открыть входную дверь. Затем, превозмогая боль в суставах, стал спускаться, дабы встретить гостя.

Тот довольно холодно приветствовал хозяина ранчо. Белонер заранее решил не прятать своего недовольства и не собирался оправдываться, что, мол, без приглашения. Впрочем, тут француз явно просчитался, так как за свою полную неожиданных поворотов жизнь Мигану приходилось иметь дело с людьми разными, и он давно научился владеть собой.

– Извини, что без церемоний, – сказал Белонер. – Нам надо срочно поговорить!

Боже! Как он изменился? Куда испарился его французский шик, которым Анри так гордился? Во всем облике нежданного гостя не осталось и намека на былую любезность и обходительность.

«Неужели и я стал таким? – грустно подумал Миган. – Только не вижу себя со стороны». Жестом доброжелательного хозяина он предложил Белонеру последовать за ним.

– Я уже догадался, что тебе, дружище, надо срочно поговорить. Но не здесь же, в холле? – произнес Миган своим знаменитым скрипучим голосом, как у великого Марлона Брандо из фильма «Крестный отец». – И для того чтобы поговорить со мной, ты примчался сюда из Парижа? Или Марселя? Непостижимо. Есть же телефон, в конце концов. Я на такие подвиги уже не способен.

В принципе, он никогда не обманывался в отношении Белонера, хорошо изучив французов. Их показная обходительность являлась скорее следствием артистической натуры, чем естественной доброжелательности и воспитания. В этом они давно перещеголяли итальяшек, которые не раз доказывали, что более жестоки и способны не щадить не только чужих, но и самих себя. Однако бог с ними. И с теми, и другими.

– Мне необходимы объяснения! – нервно объявил Анри, продолжая подниматься по ступенькам. – Надеюсь, у тебя в кабинете нет записывающих устройств?

Миган посмотрел на него чуть насмешливо. Он никак не мог догадаться, что могло так взволновать француза, но не собирался отбирать у него инициативу, решив отвечать лишь на наводящие вопросы.

– Ты появился столь неожиданно… – он удержался, чтобы не добавить: «бесцеремонно», – что я, к сожалению, лишен возможности уверить тебя, будто принял исключительные меры безопасности. Обычно мне доводилось объясняться в несколько иной ситуации. Так что не обессудь… – Кристоф явно ерничал.

– Возможно, я не совсем точно выразился, – неохотно сбавил напор Белонер, увидев, что не удалось этого древнего американского бульдога вывести из себя. Зачем он только на старости лет с ним связался?!

– Оставим это, приятель, – равнодушно заметил Миган, зевнув. – Я к твоим услугам. Только потрудись уточнить, каких объяснений ты от меня ждешь?

– По поводу той истории, в которую ты меня вовлек. И Райнера тоже!

При упоминании имени Райнера хозяин ранчо напрягся. Тот, по мнению Кристофа, был гораздо более серьезной фигурой в их компании.

– Уточни, пожалуйста, о чем речь, – произнес Миган весьма доброжелательно. – Ты же знаешь, у меня бизнес по всему миру.

– И это говоришь мне ты? После того как я вложил в дело десятки миллионов долларов?! И меня теперь обвиняют, что я чуть ли не связался с террористами. А деньги пошли черт знает на что. И, заметь, ни цента дохода! – В нескрываемом гневе француз даже топнул ногой по ковру.

– Не топай на меня тут ножкой. – Миган все еще не понимал, что стряслось. Между тем француз решительно продолжал:

– Прежде всего их всех надо убрать, уничтожить. Пока не поздно.

– Кого «всех»? Анри, ты в своем уме?

– Прежде всего этого выскочку, твоего курьера Дэна Коммту. Как только его земля носит?! И эту сволочь, твоего советника Готлиба. Это ведь именно его ты посылал ко мне и Райнеру с уговорами?

Наконец, до Мигана стало доходить. Он даже живо вообразил, что если сейчас в кабинет ввалится Готлиб, то француз станет его душить. Не дай бог ему узнать, что Миль здесь.

– Я никого никуда не посылал, – на всякий случай заверил гостя магнат. – На меня прямо или косвенно работают сотни людей, но это не значит, что я за них в ответе. Тот же Коммту… За что его устранять?

– За то, что он все знает. И про тебя. И теперь про меня… Что ты с помощью наших денег нанимал террористов, крушил отели, вызывал цунами, вырубал Интернет. Да мало ли что еще?!

Миган молчал. Он наконец начал соображать, что произошло. И совершенно неожиданно для самого себя осознал, что этот богатенький французик, свалившийся на его ранчо, словно озвучивает его собственные мысли.

Дэн Коммту действительно был информирован о многих грехах Мигана. Правда, никогда никакой суд не мог бы квалифицировать как преступление перед обществом разъезды по миру личного курьера магната. Частные финансовые махинации – еще куда ни шло… Но те поручения, которые Миган давал этому светскому бандиту Шарифу Омеру… И после чего между ними пробежала черная кошка?! И Дэн Коммту был отлично об этом осведомлен…

– Дэн действительно прекрасно подходит для этой работы. У людей с таким родом занятий, как ты понимаешь, старина Анри, нет ангельских крылышек. Чем он тебе так досадил? – рассеянно, будто продолжая диалог, в том числе и с самим собой, спросил гостя Миган.

– Он меня шантажировал. И Райнера тоже! – неожиданно успокаиваясь, ответил Белонер. – Именно он открыл мне глаза на то, во что я ввязался, пойдя на поводу у твоего мерзкого Готлиба. За ним стоял не кто иной, как ты, Кристоф. Помнишь «компьютерные игры»? Миллиардные долларовые дожди, которые ты сулил нам?

– Не я, а, видимо, Готлиб. Ты же знаешь, Анри, что деньги как таковые меня давно не интересуют. Мне подавай идеи, – с гордостью заметил Миган, на ходу импровизируя. – Это ты, как видно, купился на деньги, которые, как я теперь догадываюсь, по личной инициативе посулил тебе старина Готлиб. И что, ты его финансировал?

Белонер понуро кивнул. Он уже начал понимать, какой водораздел возводит сейчас Миган между собой, им и Готлибом, и понял, что его не преодолеть.

– Но объясни тогда, откуда обо всем этом знает Дэн Коммту? Если ты ему этого не говорил, то, стало быть, Готлиб. Значит, у них сговор? И мне наплевать, был ли он за твоей спиной или нет. Я знаю только одно, твой курьер все крепче и крепче прибивает меня гвоздями к кресту… И куда, в конце концов, делись мои с Райнером деньги?

Миган и сам мучительно думал об этом. У него не было оснований не верить Белонеру, что он якобы финансировал его проект. Но тогда действительно справедлив вопрос, где деньги? И хотя ответ напрашивался сам собой, Миган не спешил отвечать.

– Не волнуйся, старина, хотя бы о деньгах. С этим я разберусь, и ты получишь все сполна.

– Отлично! Но это не все, что я хотел сегодня от тебя услышать, Кристоф. А Коммту? Денег, которые он вымогает, я ему не дам. И он за это не всадит мне нож под лопатку. Он просто вымажет меня в грязи. Да, меня! И твоего старого приятеля Райнера тоже… – Француз несколько замялся. – Но ведь больше нас именно ты, Кристоф, должен быть заинтересован в его исчезновении с арены. Хорошо бы убрать и Готлиба, но тут, как я понимаю, у вас слишком личные отношения, вы разберетесь. Не сомневаюсь. Но поганый язык Коммту, его непонятно откуда взявшаяся алчность и вместе с этим посредничество с террористами… Подумай, надо ли тебе уходить в могилу оплеванным? Это тебе-то. Величайшему бизнесмену современности. Меценату. Почти что небожителю…

– Не трави душу, дорогой Анри, – покровительственно и в то же время с грустью заметил Кристоф. – Я лишь один из многих! Я тоже понимаю, что Дэн редкий мерзавец и поэтому крайне опасен. Он явно перегнул палку. И будет наказан. Только зачем мне брать на себя единоличную ответственность? Я уже не в том возрасте. Но ты успокойся. Я найду решение.

Мигану по-прежнему не хотелось, чтобы Готлиб и Белонер столкнулись нос к носу. Это было бы несвоевременно.

Опираясь на палочку, инкрустированную драгоценными камнями, француз поднялся. «Как он еще водит машину, причем такую сложную?» – глядя на него, подумал хозяин ранчо.

– Признайся откровенно, Кристоф, не ты ли один из тех, кто провоцирует террор? – неожиданно спросил Белонер.

– Террористов может провоцировать кто угодно, – уклончиво ответил Миган, – даже ты, мой друг. Если тебя прижмут. Поезжай.

– Подожди, – не спешил Белонер. – Думаю, с учетом предыдущего опыта, следует пересмотреть роль и функции посредника между нами. На будущее.

– После всего, что ты сказал, думаешь, у нас есть еще будущее? – прищурившись из-за стекол очков, хитро спросил Миган.

– Иначе бы я к тебе не собрался. Так вот, насчет посредника. Это должен быть абсолютно ни во что не посвященный человек. Личность серая, но крайне исполнительная.

– У меня есть такой человек, – удивляясь при этом самому себе, сказал Миган. С чего в голову ему пришла такая мысль?

– Американец?

– Нет, казах.

– Кто? Кто?

– Казах!

– Это еще что за нация такая?

– Из Казахстана, бывшего Советского Союза. Никому и в голову не придет увязать его с нашими делами.

– Пожалуй, да. В моей голове он даже с вами никак не увязывается. Ну, это уже другой разговор, который имеет существенное значение. Но я еще подумаю.

– Прости, что даже не предложил тебе кофе.

* * *

Синее авто унесло Белонера так же стремительно, как и доставило на ранчо. Миган долго смотрел вслед автомобилю. В принципе, он уже решил, как действовать дальше. Он опять подумал о том, что, может быть, зря ввязался во всю эту авантюру с туризмом. И вокруг ноутбуков какая-то непонятная суета, – это особенно ощущалось по поведению Миля Готлиба. Неожиданный визит Белонера во многом окончательно открыл глаза.

* * *

Советник выполз из спальной комнаты лишь во второй половине дня. Выглядел он достаточно бодро, видно, отоспался. И все-таки ему было не до того, чтобы выяснять у босса, что происходило на ранчо утром. Хотя он и слышал сквозь сон шум мощного двигателя.

Входя в кабинет, Готлиб ожидал всего, что угодно. Однако Миган опять оказался непредсказуем. Он с грустью посмотрел на стареющего ловеласа.

– Как думаешь, Миль, не переборщили ли мы с этим туризмом? Зачем нам все это на старости лет?

Меньше всего Готлиб был настроен обсуждать эту тему.

– Чего ты на меня уставился? Зачем подбил меня на глупые авантюры? Заработать миллиард? Так это мало кому удается. Если, конечно, не воруешь у ближнего.

У Готлиба похолодела спина, но он постарался быстро взять себя в руки.

– Какой миллиард, Кристоф? Не скрою, когда пришел к тебе на службу, мечтал о нем. А сейчас? Миллиарды мне ни к чему. Ведь передо мной есть пример – ты сам! Разве тебе деньги принесли счастье? Теперь выясняется, что и проект с туризмом тебе ни к чему.

– Брось, старая лиса. Ты ошибаешься, моя цель выше, благороднее. Только тебе этого, как видно, не понять…

– Себе-то не лги. Всю жизнь ты гнался за властью. Ты и ноутбуками занялся для этого. – Готлиб решил, что атака в его ситуации – лучшая защита.

– Глупости! – скептически взглянув на Готлиба, проскрипел Миган. – Я давно ни за чем не гонюсь. Я просто стремился хоть как-то усовершенствовать этот мир. Амбиции человека не обязательно связаны с властью.

– Это слова. Без власти все теряет смысл! – опрометчиво воскликнул Миль.

Миган поднял на него усталый взгляд.

– Может, тогда поделишься, как ты собираешься утверждать свою власть?

– Почему ты решил, что я хочу этого? – насторожился Готлиб.

– Потому что я вижу, как ты суетишься, Миль. Я же знаю тебя не хуже, чем самого себя! Нет, ты не лиса, ты ведешь себя как охотничий пес, который вот-вот ухватит добычу.

– Мне надоели твои сравнения.

– Вот и зубки стал показывать. Чем не пес? А из этого я делаю простой вывод – ты уже ухватил добычу.

Глаза Готлиба забегали, как у заурядного воришки на допросе. Пот струился меж лопаток, но сдаваться он не собирался. Если бы только понять степень информированности Мигана. Может, все это лишь его интуиция…

– На что пустил деньги Белонера и Райнера? На мои счета они не поступали. Я проверял! – Миган вдруг сорвался на фальцет, хроническая хрипота улетучилась сама собой.

Готлиб побледнел. Оправдываться? Что-то плести? Бесполезно!

– Как можно отказываться от собственных замыслов? Это же блестящий проект! Тем более, что он во многом уже реализован. Компьютеры Даконто поступают в самые отдаленные уголки планеты. За них в парламентах идет чуть ли не драка…

– Очень хорошо! – с нескрываемым удовлетворением констатировал Миган. – Хорошо в том смысле, что я помог Даконто быстро поставить производство на ноги. Дальше мои идеи всеобщей цивилизации мира будут двигаться самостоятельно. Если они действительно хороши. Если в них нужда… Но ты почему не отвечаешь, собачий сын, куда увел деньги моих старых друзей и партнеров?

– Не глупи, Кристоф! – «Будь что будет», – подумал в этот момент Готлиб. – Это только начало большого дела, а ты все хочешь разрушить, Кристоф. Я не позволю тебе закрыть проект! Это огромные перспективы, это власть над миром!..

Миль запнулся, но было поздно. Кристоф так умело обложил его со всех сторон, что и деваться было некуда.

– Вот и рассказывай, если не хочешь все погубить. Я, знаешь ли, не собираюсь по твоей милости подставлять под удар свою репутацию. А ты, я вижу, готов наломать дров. Если уже не наломал. Так что, давай, выкладывай по порядку.

Готлиб молчал, соображая, с чего начать.

– Хорошо, я помогу. Вопрос первый: для чего ты забрал у Даконто опытные образцы ноутбуков, которые привез казах или как его – Рунце? Вопрос второй: зачем ты приобрел несколько исследовательских компаний? Прибылью там и не пахнет, а в твою благотворительность не поверит и несмышленое дитя.

– Не несколько, а всего лишь одну, – промямлил Готлиб.

– Неважно. Вопрос третий: что у тебя за семья появилась в России, куда окольными путями ты переводишь средства? И сразу вопрос четвертый. С какой стати ты заказал себе люкс на «Королеве морей»? Да еще в августовскую жару? И еще без моего ведома?

– Что, уже и отдохнуть нельзя? – на сей раз с вызовом спросил советник.

Миган пропустил его встречный вопрос мимо ушей как малозначительный.

– Наконец, объясни, приятель, что у тебя за дела с Дэном Коммту и неизвестным тебе господином Шарифом Омером? По крайней мере, я не знал, что вы знакомы. А ты знаешь, что у меня с ним возникли проблемы? Это нечестно, приятель. Да, кстати, на вопрос, куда ушли деньги Белонера и Райнера, отвечать не надо. Я уже догадываюсь, что за все ты платил их деньгами. К моим доступа у тебя не было, а своими, по обыкновению, ты не рискуешь. Я угадал, приятель?

– Да, – тяжело вздохнул Миль.

Он долго жадно пил воду, то ли со вчерашнего похмелья, то ли просто, желая выиграть время на обдумывание ситуации. Не будучи дураком, Готлиб понимал, что завраться означало лишь одно – на корню загубить все труды.

– Хорошо, – вновь вздохнул он, – я и так собирался поставить тебя в курс дела. Просто не все еще до конца решено и продумано.

– Вот и продумаем, – смягчился Миган. – Только отложим этот разговор на вечер, мне самому надо поразмышлять, да и тебе собраться с мыслями.

…Поздно ночью, когда он наконец отпустил Готлиба спать, сам после всего услышанного заснуть никак не мог. Кристоф накинул халат на голое тело и сел к компьютеру. Он искал в базе данных номер мобильного телефона Анри Белонера. Когда в последний раз звонил он французу? Остался ли у него тот же номер?

Абонент откликнулся неожиданно быстро, и Миган торжественно объявил в трубку:

– Мой дорогой Анри, лучшее доказательство моего уважения к тебе – это быстро реагировать на твои обиды и просьбы. Я нашел того, кто разберется с твоим обидчиком. Это сделает человек, который во всем сознался.

– Неужели Готлиб способен и на это?

– Упаси бог, мой друг. Он просто найдет, к кому обратиться. Так что читай газеты.

– Завтрашние? – удивился Белонер.

– Ну что ты?! Не так быстро. Я не волшебник, – напоследок сказал Миган и попрощался.

Отходя под утро ко сну, Миган думал о том, как было бы правильно отправить в преисподнюю всех, кто мог бы бросить тень на его репутацию. Даже если это случится после его смерти. События между тем стали разворачиваться стремительно.

– …Проклятье! – Не дослушав, Ахмед бен Джелал в сердцах грохнул о стол свой дорогущий мобильный телефон, который подарила ему Надия, так, что у того отвалилась крышка. Производящая эту золотую игрушку компания явно не рассчитывала на необузданный гнев владельца.

В отличие от многих соплеменников, Ахмед редко срывался с тормозов. Но в данном случае действительно было от чего психануть. Поручение, которое он получил от Омера, а тот якобы выполнял деликатную просьбу самого господина Готлиба, повергло его в шок. Поэтому он и злился буквально на все. На самого Омера, который был, похоже, несказанно рад, что чужими руками уберет ненавистного ему человека. На Готлиба, который наверняка посоветовал именно его, бен Джелала, назначить исполнителем. Наконец, на Мигана, который наверняка стоял за всей этой разборкой.

Когда тот влюбился в сестру, Ахмед долго не находил себе места. Но что он мог противопоставить миллионам Омера? Эх, Надия, Надия! Ты еще не ведаешь, что Омер тебя почти бросил, польстившись на прелести иноверки – русской дивы.

Вот она изнанка преданной, но безрассудной любви. Если бы Надия знала все, что теперь знает он, наверняка освободила бы брата от обязательств верности Омеру, данных ей год назад. И от чудовищных планов главы «Братства Аллаха», связанных с круизным судном «Королева морей». И, уж конечно, от исполнения приговора: бен Джелалу предстояло убрать Дэна Коммту, на которого Омер, как оказалось, имел огромный зуб. И не он один. Приказ «убрать» поступил одновременно от друга и недруга террориста, безупречного бизнесмена со многими миллиардами на банковских счетах. Подобное в голове Ахмеда бен Джелала не укладывалось никак.

Коммту, конечно, дрянь. Ахмед припомнил, как еще в начале своей службы у Омера занимался его досье. Жулик – пробы негде ставить. Но чтобы из-за этого руки марать?! Нет, Джелал не будет заново копаться в причинах и следствиях. Он и на этот раз исполнит поставленную задачу. Хотя бы для того, чтобы самому не оказаться в могиле и тем самым позволить осуществиться планам Омера принести в жертву пассажиров «Королевы морей». До чего дошел мир, если один из живущих в нем всерьез думает о том, как совершить убийство ради чьего-то спасения?!

…Спустя четыре дня Ахмед улетел в Чикаго и после не очень сложных манипуляций по поискам Коммту понял, что «приговоренный» почуял угрозу. Иначе с чего бы ему вдруг начать заметать следы? Например, выкупить билеты сразу на три рейса, но ни на одном не улететь?!

Бен Джелал, которому чуть ли не на каждом шагу приходилось сталкиваться с подобными манипуляциями, сразу понял, что добраться до Коммту будет совсем не просто. И, к собственному удивлению, ошибся.

* * *

Кафе, куда его направили по следу, находилось неподалеку. Узнать посредника было нетрудно. Он сидел за столиком один, тяжело опустив голову, и явно был пьян, как и большинство завсегдатаев этого заведения.

– Может, еще порцию виски? Я угощаю, – подсаживаясь, вежливо предложил Ахмед.

– Мне все равно, – с трудом подняв голову и смерив подсевшего к нему человека презрительным взглядом, ответил посредник. – Но ты прав. В той жизни я пил только виски. И не какой-нибудь дрянной «Бурбон». Так что лучше водки.

Ахмед поманил рукой пухленькую молодую официантку. Та, ничего не уточняя и, на всякий случай, покрутив задом, быстро принесла очередную порцию. Опрокинув в себя рюмку, посредник уставился на гостя мутным взглядом.

– Мы знакомы? – спросил он, перестав утруждать собственную память.

– Я кое-что о вас слышал. Вы дружили с Дэном Коммту и знаете, где он сейчас.

– Понятно, – констатировал посредник, заглядывая впустую рюмку. – Его сейчас все ищут. Только учтите, я не поклонник бесплатных услуг.

– И сколько я вам буду должен?

– Пока ничего. Знакомство вы уже оплатили, – с королевским достоинством заявил посредник, с трудом кивнув на пустую рюмку. – Хотя, не скрою, не щедро.

– Где Коммту? – коротко произнес Ахмед.

– О! Кажется, сегодня мне удастся покрыть все долги в окрестных барах.

– Согласен. Но только после того, как смогу оценить информацию. Как я слышал, Коммту был вашим другом?

– И оказался редким негодяем! Нет-нет, не беспокойтесь, такая информация ничего не стоит, это и так всем известно.

– Это мне неинтересно. Скажите, где он, и я заплачу вам. Кстати, вы так и не назвали сумму.

Бывший друг Дэна Коммту поморщился, будто от боли.

– Спрашиваете, сколько? Двести долларов.

У Ахмеда глаза полезли на лоб. Собеседник заметил это.

– Удивляетесь? Я бы вообще ничего не взял, если бы мне не нужны были деньги. За такую падаль приличные люди денег брать вообще не должны. Вот вы наверняка получите большую сумму.

– Что же он вам такого сделал, ваш бывший друг? – участливо спросил бен Джелал.

– Он обманул меня. Украл все мои деньги… Нет, это не биржа… Если бы это была биржа или просто неудачный бизнес, несчастный случай, то я бы понял. Он меня просто об-ма-нул. Вам понятно? Так что за эту продажную шкуру хватит и пары сотен. – Посредник спрятал деньги, которые потянул араб, и добавил: – Ищите его в загородном доме. Городок Хайлендпарк. Там живут одни миллионеры. Вот вам точный адрес и расположение комнат. Только знайте, я не продажная шкура, как Дэн.

– Догадываюсь.

– А знаете, кто втянул эту сволочь во все его аферы? – вдруг в порыве откровенности спросил посредник.

– Так кто втянул? – нетерпеливо спросил бен Джелал.

– Он случайно познакомился с человеком по имени Миль Готлиб. Хватка у него оказалась железная. Этот Готлиб как-то подбил Дэна на серьезную аферу – дать ложную информацию по акциям нескольких компаний. Многие тогда скупали их пачками, а потом рынок обрушился, и все оказались на бобах. Потом они еще несколько раз проворачивали нечто похожее.

– Коммту мог понадобиться Готлибу для других целей?

– Вы знаете Готлиба? – удивился посредник.

– Нет. Просто я хотел лучше представить себе личность Коммту, перед тем как отправить его к праотцам, – честно сказал Ахмед.

– Тогда по-нят-но, – протянул наводчик. – Так сказать, чтобы не мучили угрызения совести? Успокойтесь. С некоторых пор этот стервец стал готов на все. На самую гнусь.

– А вот вы могли бы убрать этого, как вы выразились, стервеца? – неожиданно спросил араб.

– Да я бы его собственными руками задушил, – после короткой паузы ответил посредник. – Только слаб я для этого. – Он отодвинул стул и, пошатываясь, пошел к выходу из кафе.

Последнее, что заметил Ахмед, как недавний его собеседник брезгливо швырнул на пол две сотенные купюры, предварительно сделав из них комок в своем хилом кулачке.

…На следующий день бен Джелал довольно легко отыскал дом Коммту в городке Хайлендпарк. Он находился примерно в часе езды от Чикаго.

Заранее переодевшись в рабочий комбинезон в примерочной кабине магазина мужской одежды «Маршалфилд», Ахмед уверенно постучал в двери. Если бы кто-нибудь и заметил его, комбинезон служил прекрасной маскировкой. В напичканных современными бытовыми приспособлениями элитных домах часто что-то ломается и выходит из строя.

На стук никто не откликнулся. Осторожно толкнув дверь, Ахмед обнаружил, что она прикрыта. Стоило оказаться внутри, как он сразу почувствовал: здесь что-то произошло, хотя никаких внешних подтверждений этого видно не было. Все безукоризненно красиво, чисто, уютно. И лишь в кабинете все стало ясно.

Коммту сидел в кресле за столом, свесив голову на левое плечо. Но он не спал. Подойдя ближе, бен Джелал увидел огромную, уже не кровоточащую рану на шее. Неумело «прооперировали» скальпелем…

Впрочем, тело его больше не интересовало. Ахмед аккуратно по очереди открыл ящики письменного стола, в котором в безукоризненном порядке лежали деловые бумаги. Как видно, Дэн не особенно ими дорожил, поскольку даже не потрудился запереть ящики.

В одном ящике обнаружилась небольшая карта. Не раздумывая, он машинально засунул ее в карман комбинезона.

Сейфа в кабинете не оказалось, да, собственно, обыскивать дом вообще не входило в планы бен Джелала. Единственное, что его всерьез заинтересовало, это электронная книжка на столе убитого. Она не была отключена, словно ждала момента, когда хозяин вновь обратится к ее содержимому. Скорее всего, он и «листал» ее, когда пришел убийца.

Да, Коммту действительно контактировал со всем миром. Лондон, Москва, Париж, Амстердам, Токио…

Ахмед бен Джелал не мог отказать себе в удовольствии изучить ее. Он быстро нашел в ней и своего босса, и Готлиба, и, конечно, Мигана. Расшифровывать многочисленные цифровые ребусы и сокращенные местами до одной-трех букв слова он не стал. Некогда. Да и потом, пусть этим займутся специально обученные люди из чикагской полиции. Именно поэтому он книжку с собой не заберет, и даже поставит ее на подзарядку, чтобы не случилось самоуничтожения документов при полном обесточивании. На некоторых подобных «машинках» такое случается.

И лишь одна запись заставила его всерьез задуматься. В органайзере на дате 28 августа он наткнулся на любопытную запись: «“Королева морей”, отплытие из Стамбула. Уточнить маршрут». Почти бессознательно нажав на «Delete», Ахмед убрал ее. Уверенности в том, что на это следует обращать внимание полиции, не было.

Уже собираясь покинуть дом, Ахмед заметил каракули фломастером на внутренней стороне входной двери: «Все равно полиция подумает, что это сделали вы. Я освобождаю вас от малейших угрызений совести».

Уже в Дамаске его настиг вал новостей. «Загадочная смерть чикагского бизнесмена», «Кому насолил Дэн Коммту?», «Владелец консалтинговой компании найден мертвым в своем загородном доме», «Полиция теряется в догадках», «Мафия или террористы?», «Смерть Коммту: следствие или расплата?»

* * *

– …Ловко ты это проделал. Да у тебя талант! Отлично! У меня еще много врагов. И многих ты знаешь, сынок! – Шариф говорил тихо, плавно растягивая певучие арабские слова. Впрочем, певучесть восточных интонаций не обманет того, кто хорошо сознает, что жизнь его не стоит ровным счетом ничего и цена ей – цена любой ошибки. – Одно плохо. Ты его убил так, что поставил на ноги всю чикагскую полицию! Теперь они, как бараны, будут искать след «Аль-Каиды» или что-нибудь похожее!

– Это Америка, – возразил Ахмед. – Они будут действовать так, как считают нужным, и никого не спросят. – Он стоял напротив Омера, невозмутимо перебирая потемневшие от времени и прикосновений деревянные четки. – И потом, я не убивал.

Омер резко вскинул голову и пронзил бен Джелала тяжелым взглядом, перед которым мог сникнуть любой, кто пытался бы его обмануть. Но Ахмед глаз не отвел, ни один мускул не дрогнул на его тонком, чувственном лице.

– Тогда кто? Если убил не ты, тогда кто это сделал?

– Я мог бы сказать, что убил ты, хозяин, – спокойно заметил Ахмед. – Мог бы сказать, что это воля Аллаха. Но скажу другое. И простит меня Аллах. У Дэна было много недругов. Так что ты не один. И Миган не один. Вас много, вас целое море, и, увы, вы – великие. Но и тот опустившийся тип, который взял на себя роль исполнителя, мало чем отличается от вас. Сначала дружите, милуетесь, кое-кто даже целуется, а потом, случись что «не по-вашему», легко убиваете…

– Что это ты вдруг расфилософствовался? Может, тебе пора сменить профессию? Скажи только! И я тебя отпущу.

Произнося эти слова все тем же ласкающим слух песнопением, Шариф Омер с ужасом понял, что Ахмед больше ему не слуга. Он стал слишком смел. Он стал опасен, как тот же Коммту. Значит, он должен последовать вслед за Коммту. Пусть только закончит операцию с круизом. И тогда…

– Продолжай, мне интересно.

– Не знаю, что у вас на уме, хозяин, но, по-моему, ваши планы вновь не выше примитивной мести. Помните наш разговор в пещере? Я вам сказал: пора отказаться от ваших методов борьбы. Коммту и без вас наказало провидение.

– Коммту – сошка! – вспылил Омер. Его глаза мгновенно налились кровью. Он вспомнил разговор с Дэном в Дамаске в своем «Паласе» и вновь, будто это случилось вчера, испытал чувство унижения. Кажется, Ахмед повторяет его путь. – И ты сошка, раз так мыслишь!

– Я знаю, хозяин, свое место. Но я знаю и другое. Например, то, что вы можете считать меня опаснее любого свидетеля. Но смею напомнить, что я истинный мусульманин, и если не разделяю некоторых ваших взглядов и методов, это не означает, что я могу предать. Я просто уйду от вас, как и пришел.

– Угрожаешь? – Омер вскочил со стула. Лицо его исказилось от ненависти. Видела бы его таким Надия!..

– Я не угрожаю, – не испугался Ахмед. – Если хотите, вы можете меня сейчас же уволить.

– Чего захотел?! Нам пока не обойтись друг без друга. Закончим дело, и я обеспечу тебе сладкую жизнь. Тебе и Надии. И ты уйдешь с миром. А пока у нас много работы. – Омер в упор посмотрел на Ахмеда. Понемногу он стал успокаиваться. – Тебе не откажешь в уме и чувстве собственного достоинства, – добавил он. – У меня еще одно поручение. Доведи до Готлиба, а он уж – до Мигана, что дело сделано. Их враг – на том свете.