Текст книги "Virtual, или В раю никого не ждут"

– Гляди – не гляди, все одно. Женечка такого же мнения.

– По-моему, вы обе все себе напридумали.

– Как же?! Напридумали. И зачем я согласилась на этот круиз?! – продолжала возмущаться теща. – Я ж еще тогда, на Волге, решила: больше никуда не поплыву. Не хватало еще как в фильме про этот, как его? – «Титаник», бр-р-р-р… Нет, уж лучше домой, без кораблей и океанов!

– Ну при чем тут «Титаник»? Это же просто смешно. Кто вас так напугал? Этот отважный и смелый Доллоган? – съязвил Виктор.

– Ты тут не юродствуй! Мистер Доллоган настоящий джентльмен. Он объяснил, что пассажирам, которые откажутся от дальнейшей поездки, выплатят солидную компенсацию за моральный ущерб.

– Он так сказал? Странно… А если не заплатят?

– Пусть только попробуют! Тут столько телекамер…

– Кажется, я действительно все проспал. А вы уже и вещи собрали… Пусть так. Даже лучше. Думаете, я не видел, как за тобой увивалась эта усатая крыса Доллоган?! – не зная, что еще сказать, перешел в наступление Виктор.

– И что такого? – в один голос заверещали женщины. – Приятный мужчина. Обходительный. Он, кстати, обещал проводить нас на самолет.

– Катитесь на все четыре стороны. И Доллогана захватите в придачу. А мы с сыном поплывем дальше. Правда, Мишка?

– Правда. Поломки-то ерундовые, – со знанием ответил сын, хотя соображения, которыми он руководствовался, были совершенно иные.

– Вот так! Слышали?!

Быстро умывшись, Широков выскочил из номера и спустился в лобби, где с утра толпились попавшие в беду пассажиры. Повсюду шныряли репортеры с камерами. К своему удивлению, Широков увидел здесь и Роя Содетски.

– А где ваш босс? – небрежно спросил Виктор. – Где-нибудь в «Интерконтинентале»? Это нас, кто рылом не вышел, запихнули в такую дыру.

– Зачем вы так? – урезонил его американец. – Во-первых, босс не мой, а наш. Во-вторых, он просто не покинул своих апартаментов на судне.

– Странно. Миллионеры такие пугливые, – заметил Широков. – Спросить меня, так я бы тоже не покинул «Королевы морей». Но кто меня спрашивал…

– Паника – штука заразная, – непонятно к чему вдруг усмехнулся Содетски. – Именно она, вселенская паника, и погубит мир! То паникуем, что грядет глобальное потепление. То рушится доллар. То грядущая нехватка продовольствия. Был бы только повод, и люди, чуть что, сразу превращаются в стадо баранов, согнанных в кучу. Вот вам и независимость! Люди только тогда чувствуют себя в безопасности и бывают по-настоящему довольны, когда кто-то их водит за руку. Наш босс не такой. Никогда не паникует. Значит, знает что-то больше. Потому и не покинул судна. Вы как полагаете?

– Ничего я не полагаю, – ответил Виктор и внимательно посмотрел на нового знакомого. Признаться, он думал то же самое, по крайней мере, по поводу человечества. Однако в словах американца ему явственно слышался подвох. Неужели менталитет настолько въедается в сознание, что даже блестящее образование не в состоянии ничего с ним поделать? И вообще, что за странные сентенции выдает этот психолог человеческих душ? Словно посылает мессидж. По поводу Готлиба? Похоже. Он хотел прямо спросить об этом, но в этот момент его внимание привлек первый помощник капитана Вэн Доллоган, который решительно пробирался сквозь толпу, ведя за собой к выходу его собственную жену.

– Простите! – бросил он Содетски и кинулся к выходу. Не то чтобы он испытывал ревность, просто то, что жена может привлечь внимание постороннего мужчины, оказалось полной неожиданностью. В их совместной жизни, по уши погрязшей в бытовых проблемах, элементарно не оставалось места чужим ухаживаниям. Но стоило вырваться из привычной гнетущей атмосферы, как выяснилось, что его жена весьма привлекательна, обладает обаянием простоты, подкупающим мужчину обманчивым сознанием собственной значимости. Досада еще больше усиливалась оттого, что Широков невольно сравнивал себя, взлохмаченного увальня, с молодцеватым, подтянутым, в нарядной форме помощником капитана.

Он перехватил их у выхода из отеля. Женя показалась сильно возбужденной, и трудно было понять, что стало причиной: всеобщая тревога или общение с интересным мужчиной.

– Куда это вы? – бесцеремонно спросил Виктор.

– Оставь этот тон при себе. Господин Доллоган любезно согласился проводить меня на местный рынок купить в дорогу кое-что из продуктов. Говорят, здесь производят очень вкусный сыр. И еще – как его? – то, что делают здесь из кабаньей ноги.

– Хамон, – невольно подсказал Широков. – Ну-ну… – И, повернувшись к помощнику, вежливо поинтересовался: – Что с судном?

– Ерунда, – охотно объяснил тот, – неполадки в электропроводке, которые и вызвали локальные взрывы. Словом, много дыма из ничего. Судно практически не пострадало. Увы, но паника всегда может привести к сплетням и недомолвкам. Поэтому я не стал уговаривать ваших женщин продолжать круиз. Им это будет в тягость.

– А как же остальные пассажиры? – резонно удивился Широков. Все-таки Доллоган отвечал за всех пассажиров.

– Остальные… – на мгновение замялся Доллоган. – Пусть решают самостоятельно.

– Так просто? – вновь удивился Виктор.

«Ну и сволочь этот Доллоган. И сейчас ведет себя по-сволочному. И тогда, когда по просьбе или приказу Готлиба, следил за ним. Да уж, Готлиб – Готлиб, любимый работодатель. Что-то во всей этой истории не так. – Широкову почему-то пришли на ум статьи в Интернете, пугающие тотальными атаками на мировую систему туризма. – Странно все это. Непонятно и запутанно».

– Может, вы тоже полетите? – больше из вежливости спросил помощник капитана, словно заранее был уверен, что Широков никуда не полетит. – Если вы что-то забыли на борту, то я мигом…

– Диск! Программу! – машинально сорвалось с его губ, но Широков вовремя осекся. Надо же?! Столько корпел и забыл. И ноутбук тоже забыл… Скорее назад на судно.

– У меня к вам просьба, мистер Доллоган. Когда вы будете возвращаться на судно, захватите и нас с сыном.

– Не уверен, что это возможно. Именно сейчас.

– А как же мистер Готлиб? Вы же знаете, что он не покидал судна.

– Хорошо, я учту вашу просьбу. – Доллоган решительно взял Женьку под руку и подтолкнул к выходу из отеля.

Виктор опять вернулся к Рою Содетски.

– Говорят, пресса требует расследования? – заговорческим тоном сообщил он.

– Расследовать нужно не причину аварии, а то, кому она была на руку.

– Вы полагаете, все это не случайно?

Обоим стало ясно, что опять их мысли совпали.

– Поверьте, господин Широков, такие ситуации никогда не возникают случайно. Конкуренция, сведение счетов. Одним словом, кто кого. А владельцы судна оказались стойкими, гнут свое, невзирая на убытки.

– В каком смысле? – спросил программист.

– Знаете, сколько новых пассажиров готовы хоть сейчас взойти на борт? Тьма. Особенно много ваших соотечественников. У вас это очень забавно называется… Ах да, «горящие путевки»!..

– А моя семья решила прервать путешествие, – безразлично сообщил Широков.

– Вы что, отказались?

– Если речь обо мне, то нет, – заверил его Виктор, – и сын тоже.

– Простите, это, конечно, не мое дело и, возможно, сейчас не к месту, но, на мой взгляд, в его возрасте чрезмерное увлечение компьютером довольно опасно.

«Вот и Содетски заметил», – с грустью подумал Широков. Знал бы тот, к чему это уже привело!

– Не вижу ничего особенного. Мальчик увлечен программированием, и у него уже неплохо получается.

– Вам, конечно, виднее. Просто он ведет себя как-то не по-детски, даже пожар его не взволновал.

– Миша давно не ребенок! – Виктор поймал себя на мысли, что пытается убедить не столько американца, сколько самого себя. Он и не подозревал об истинных причинах, побудивших Мишку остаться на теплоходе.

– Тогда я откланяюсь и до встречи на борту! – натянуто улыбнулся Содетски.

Широкову показалось, что он чем-то обеспокоен.

* * *

Посадка на лайнер началась спустя сутки. Виктор стоял у поручней и рассеянно наблюдал, как цепочка пассажиров тянется к трапам. Мишка уже убежал в каюту, ничто не мешало высматривать Ирину. Должна же она объявиться. В Барселоне он обошел все «центровые» отели, где расселили туристов, но так ее и не нашел. Правда, Ирина, как и Готлиб, могла вообще не сойти с судна. Она же из крутых…

Свыкнуться с этой мыслью было нелегко, но и других вариантов не оставалось. Виктор уже хотел вернуться в каюту или разыскать Роя, чтобы вместе пропустить по бокальчику пива, как заметил, что на одном из трапов произошла заминка. Какой-то турист неловко оступился и чуть не улетел за борт. Его буквально за шкирку ухватил сухопарый, уже немолодой мужчина, показавшийся Широкову знакомым. Он старательно напряг зрение, чтобы как можно лучше разглядеть этого человека, но было достаточно далеко. Зато его спутницу Виктор узнал бы и за версту. Потому что это была Ирина. Она пожала мужчине руку, как бы в знак уважения его сноровке.

Спичка вспыхнула бы медленнее, чем в Викторе взыграла ревность. Он пулей бросился вниз, куда к лифтам стекалась толпа. Но мужчина и Солье уже растворились в бесконечных палубных коридорах. Еще какое-то время он бродил по салонам судна, выискивая глазами Ирину и, подспудно, того человека. Как этот тип оказался с рядом с Ириной? Похож на какого-нибудь московского чиновника не у дел или богатого пенсионера. Наверняка вокруг Солье их крутилось великое множество. Всякие там путевки, шуры-муры…

Они столкнулись нос к носу за ужином. И тут до Виктора дошло: это же отставной полковник Мацкевич, который в компании с Духоном увещевал его в собственном доме. Строго говоря, внешне бесцветная личность, потому-то и быстро стерся с памяти. Не то что сам Духон – фигура, конечно, колоритная. Да и его соавтор тоже не промах, если бы не мерзкий язык…

Мацкевич тоже его узнал и подошел первым. Деловито осведомился, как проходит круиз?

– Будто сами не знаете? – язвительно спросил Широков. – Даже если только зашли на борт. Хотя, с другой стороны, вы, простите, запамятовал имя-отчество…

– Леонид Сергеевич, – с готовностью напомнил Мацкевич.

– Да-да, Леонид Сергеевич, вы меньше всего ранее производили впечатление человека, интересующегося морскими круизами. Все больше в голове шпионы, враги…

– С вашей помощью, Виктор Степанович, заинтересовался. Работа обязывает. Но, заметьте, ни я, ни Духон никоим образом не рекомендовали вам отправляться в круиз. Да вы ни за что бы нас не послушали.

– Это точно, – согласился Широков, а Мацкевич при этом почему-то подумал, что с Духоном этот компьютерщик так не разговаривал. Откуда у его соотечественников такая ярко выраженная нелюбовь к синим погонам? Генетическая память?

– Так как проходит круиз? Вы не ответили.

– А обязан?

– Если вы не сменили гражданства за это время, то обязаны.

«Вот за что мы вас и не любим, – подумал в эту минуту Широков, – даже на отдыхе покоя нет. Хотя, какой уж тут покой. Может, даже хорошо, что этот бывший гэбэшник здесь. Как-то будет спокойнее на душе».

– Тогда и Ирина Солье для вас, так сказать, всего лишь участник операции. А я-то уже бог знает что подумал, когда увидел вас вместе, – задумчиво произнес Широков и вдруг добавил: – Надо показаться окулисту, не узнал вас на трапе.

– Чур-чур, – жестом осадил его фантазии Мацкевич. – Нам известно ваше отношение к госпоже Солье. Сами же рассказывали тогда, в Дубне. Так что успокойтесь на этот счет. Теперь об операции. Заметьте, это вы первым употребили это слово. Но, если серьезно, какая может быть, к черту, операция с участием отставного полковника, двух литераторов да милейшей дамы?

– Так вы и Ирину Солье привлекли? – повторил свой вопрос Виктор, хотя ответ уже был понятен. Радоваться ему или нет?

– У нее своя миссия. Знаете, профиль работы и прочее… Но что касается вас… Она многое делает ради вас, – уклончиво ответил Мацкевич, ни словом не обмолвившись о том, как Ирину уламывал Интеграл. Вспомнив о нем, Мацкевич счел своим долгом добавить к списку участников операции и его персону.

– А это что еще за фрукт? – небрежно спросил программист. – Тоже из бывших? Или из писателей?

На какое-то мгновение ему даже стало лестно, что его так оберегают. Значит, все-таки есть ради чего.

– Нечто в этом роде. Кстати, этот, как вы выразились, «из бывших», несколько дней назад уберег вашего сына от очень необдуманного поступка. Я имею в виду то раннее утро, когда вы с высунутым языком бегали по теплоходу в поисках Михаила.

Широков уставился на отставного полковника. Ему было стыдно. Наконец он спросил:

– Значит, этот человек уже на борту? Признаться, я его даже не заметил.

– Заметишь тут, когда на борту больше двух тысяч человек. Главное, что он вас не упускал из виду, – серьезным тоном сказал Мацкевич. – Сейчас его нет на борту. Вокруг вашей истории столько дел… В том числе и на земле. Но он вернется. И господа Духон с Багрянским тоже поднимутся на борт. Когда придет время. Так что расслабьтесь, вы ведь вроде как на отдыхе, еще неизвестно, что нас ждет впереди. У вас, однако, поразительная сенсорная восприимчивость, молодой человек! Ну да неудивительно, человек, написавший такую программу…

– Вот вы о чем? – Неожиданно Широков хлопнул себя по лбу. – Диск! Компьютер. Я так и не проверил, в каюте ли он. Хотя кто знает? Может, это было бы лучшим выходом.

Новость Мацкевича встревожила.

– Смотря кто украл. Если украли вообще. Впрочем, это бессмысленный шаг. Кому нужна эта программа без вашей головы?! Никому. Бегите, господин Широков, и на всякий случай, проверьте. Ох уж эти ученые…

– Зря подкалываете. Вы забыли о взрывах, этом дурацком пожаре… Разве Солье или тот ваш загадочный человек ничего не говорили?

– Как же можно было умолчать об этом? Странные взрывы. Главное, ради чего? Вот соберемся все вместе и покидаем шары.

– В каком смысле? – не понял сленга Широков. – Вы думаете, что это не случайность? Боже! Только этого не хватало.

– Поживем – увидим, – устало сказал Мацкевич. – С вашего позволения, я пойду отдыхать. Все-таки круиз! Надо же воспользоваться его благами.

Судно на всех парах неслось навстречу Атлантическому океану, словно пыталось наверстать упущенное время. Погода стояла отличная, так что при иных обстоятельствах вряд ли о чем еще можно было мечтать. Но ни Ирина, ни Виктор словно ничего не замечали и лишь наедине с собой гадали, кто все-таки сделает первый шаг друг к другу.

Неделя размолвки – это все-таки многовато.

Виктора даже не тянуло к компьютеру, хотя он понимал, что заказчик здесь рядом и в любую минуту даст о себе знать. Усилием воли он придвинул оставленные на столе записи. Что он тут намудрил? Да-а, ясно, что увяз по уши. Ну и вопросики вылезают! В состоянии ли пользователь конструктивно мыслить, погрузившись в виртуальный мир? Самостоятельно принимать решения? Или того хлеще: спит мозг в виртуальном мире или нет? Вон в какие дебри его уже занесло. А все началось с Духона. Лучше б ему не звонил.

Теперь Виктор ясно сознавал, что начинать вообще следовало не с программы. Это была научная авантюра. Он руководствовался исключительно чутьем, воображением и замаячившими на горизонте большими деньгами. Повезло – посетило озарение. Но вправе ли он продолжать работу? Лучше бы ее украли заодно с этим треклятым ноутбуком. Так нет, лежал в каюте как ни в чем не бывало. Даже никто не пытался влезть. Мысли неуправляемо скакали от одной к другой. Он вновь подумал об Ирине. Потом снова перескочил в воспоминаниях к Духону. «Вам не кажется, что наука порой бесцеремонно вторгается в запретные сферы, даже не представляя, что несет с собой подобное вторжение? – спросил бы он, окажись Духон сейчас рядом. – Но чем моя программа страшнее Хиросимы и Нагасаки? Или коврового бомбометания в Дрездене… Наверняка первая катапульта и первый танк вызывали не меньше ужаса, чем атомная бомба!»

– Может, и ничем. Разве что своей изощренностью, – нашелся бы Духон. – Люди как вид всегда стояли перед угрозой самоуничтожения. В отличие, скажем, от животных. Но никогда – таким сладким способом, какой сочинили вы. В современном мире появилось слишком много соблазнов, способных поставить нас на грань катастрофы, – ушел от прямого ответа Духон.

– Уклоняетесь? То-то и оно!.. – удовлетворенно воскликнул Широков и уже хотел было продолжить виртуальную дискуссию, как неожиданно для самого себя осознал, что спит. То ли от навалившейся скуки, то ли от нервного истощения.

Во сне ему вновь явилось видение: темный подъезд, истерические вопли, мяуканье кошки, выворачивающий душу вой сирены «скорой помощи». Над ним склонилось женское лицо, с белым колпаком на голове… Врач… Кровь быстрее побежала по жилам… Потом темнота, длинный, извилистый коридор, напоминающий тоннель, и ослепительно яркий солнечный свет в конце… Что, уже утро?

Синее море, огромный океанский лайнер. Дверь каюты сама собой отворяется. Неужели забыл закрыть? Ветерок доносит до него аромат прелестной женщины. Это Ирина!

Вздрогнув, Виктор первым делом взглянул на кровать, где обычно спал Мишка. Слава богу, его там нет. От первого же легкого прикосновения он вздрагивает еще больше. Нет, это… не сон. Женщина ложится к нему под одеяло.

– Пусти, пока я бежала к тебе, вся продрогла. Сегодня ветер…

На всякий случай Виктор ущипнул себя за ляжку. Ирина засмеялась. Но вместо того, чтобы его поцеловать, она неожиданно спросила:

– Я вижу, ты принципиально не хочешь сказать мне правду.

– Ты о чем? Будем выяснять отношения? Ты же лежишь рядом, теплая, голая…

– Будем! Ответь, что связывает тебя с этим стариком-американцем? И куда ты пропал в Сицилии? Я тебя повсюду искала.

От эйфорического состояния не осталось и следа. Виктор угрюмо посмотрел на Ирину и отодвинулся так, что между ними можно было бы просунуть топор.

После той бурной ночи, когда не раз и не два они сливались в божественном порыве безумной страсти, нынешний холодный цинизм Ирины его оскорбил. А он, дурак, уже почти забыл, что эта женщина предала его!

– Скажи сначала, почему ты предала меня, сговорившись с Готлибом заманить меня на судно? Как купила меня его деньгами. И не ври, он все мне рассказал, как раз там, в Сицилии, где ты меня искала.

– Я, я… – запнулась Солье, не зная, что сказать.

Так вот в чем дело?! Его нашел Готлиб. Теперь многое проясняется. Как жалко, что она не знала об этом, когда встретилась с Ильясом Рунце. Стало быть, события разворачиваются… Дурашка, милый ее дурашка. Он хватается за мелочи, сплетни, не понимая, чем все может обернуться.

– Ты помнишь, что я хотела с тобой поговорить? – тоном классной руководительницы спросила она. – А ты своими приставаниями и объятиями не позволил это сделать.

– Ну?

– Ложки гну, – грубо ответила она. – Слушай и вникай. И, пожалуйста, без этого. Убери руку с моего живота.

– Это я машинально, – покраснел Виктор, но руки не убрал. – Слушаю тебя. Внимательно.

– С Готлибом совсем просто. Я действительно по его просьбе сильно скинула цену, тем более что он тут же компенсировал расходы. Он представился руководителем фонда каких-то инновационных проектов из Мичигана, кажется. Он сказал, что ты получил гранд за какие-то заслуги и тебе хотят его вручить как раз в круизе. И чтоб это было для тебя сюрпризом.

– А ты поверила? – усмехнулся Виктор.

– Да, поверила. Почему я не должна поверить?! Между прочим, я уже тогда была странным образом очарована тобой.

– Но почему молчала? Почему не отвечала на звонки?

– Ты, наверное, хотел, чтобы я бросилась тебе на шею? Достаточно того, что я потащилась за тобой в этот круиз.

– Опять врешь!

Виктор вскочил с кровати и почему-то сорвал с Ирины одеяло.

– Отдай, холодно. Или выключи кондиционер, если уж хочешь любоваться моим телом. Я не вру!

– Врешь! Мацкевич сообщил, что это по их настоятельной просьбе ты отправилась в круиз. И вообще, почему ты не сказала, что тут замешаны известные мне персонажи?

– Мацкевич и Рунце пусть так и продолжают думать, если это им угодно. Но ты должен понимать, что женщине очень и очень часто удается чужие планы использовать в своих интересах. Я хотела с тобой в круиз?! И точка! Вот я рядом с тобой… Да что говорить? Ты, по-моему, вообще так ничего в наших отношениях не понял, – горько усмехнулась Ирина. – Хорошо еще, не спросил, что у тебя общего со мной… – Она точно уловила настрой Фомы неверующего, поэтому невольно в последней фразе прозвучала неподдельная боль. – Успокоился? По глазам вижу, что успокоился. Тогда слушай, о чем я хотела тебя предупредить. Все очень непросто, и ты должен быть готов принять серьезное решение. Помнишь, как в сказке? Прямо пойдешь – смерть найдешь. Налево? Богатство. А направо пойдешь? Допускаю, дорога и приведет к счастью… Но, согласись, какое счастье в наши дни без денег?

– Нельзя ли без сказок? Конкретнее.

Ирина замолчала. Как коротко и деликатно ввести его в курс дела? Чтобы он правильно ее понял? Рассказать, что она сама испытала и какой груз несет в себе? Господи, ну почему все так осложнилось? Благо бы, дело касалось только Широкова. В конце концов, выкинула бы его из сердца. Любая боль со временем проходит, и остаются лишь подернутые паутиной воспоминания. Они не опасны, иногда даже приятны. Но теперь слишком многое поставлено на карту, чтобы так рисковать. Не только огромные деньги, но и жизнь. Не надо было изначально переступать опасную черту, хотя поначалу все представляется таким безобидным, заманчивым. Кто мог предположить, что на этом Широкове клином сойдется свет? Атеперь их все равно не оставят в покое. Этого не допустит ни загадочный Миль Готлиб, который постарался любой ценой отправить Виктора в круиз. Этого не допустит ее зловещий компаньон и любовник Шариф Омер. Не допустят и ее соотечественники, как всегда последними почувствовавшие вкус жареного.

* * *

Когда она ему наконец все разложила по полочкам, опустив лишь некоторые пикантные подробности личных отношений, Широков долго молчал. Потом равнодушно спросил:

– И что же в сухом остатке нас ждет?

– Нас? – на всякий случай уточнила она. – Хотела бы сказать, что мы будем жить долго и умрем в один день.

– Опять сказка?

– Нет, главное – уметь принимать решения, а не мечтать о несбыточном. Если ты захочешь услышать иные версии развития событий, то это не ко мне. Как я понимаю, одни хотят тебя похитить или, упаси господи, убить. Другие – спасти.

– А нельзя ли нам просто сбежать? В первом же порту?

– Первым портом будет остров. Азорские острова. Думаю, что там нас найдут. И потом, боюсь, для нас весь мир уменьшился до острова, на котором не спрятаться.

Широкову вновь показалось, что она не до конца искренна, но потом сообразил, что она упорно не хочет его обидеть и не называет главную причину. Его программа уже живет самостоятельной жизнью, и он, именно он, тому виной. Так что, вместо того чтобы бежать, ему нужно бы уничтожить программу. Чтобы ее вирус не разошелся по миру, не проник в каждый дом, в каждый компьютер под видом чудесной сказки, гарантирующей виртуальное счастье. Наивная женщина, хоть и умная. На деньги этих людей будут заказаны новые программы, и дальше все пойдет тем же чередом. Одно успокаивает, к «новинкам» лично он уже не будет иметь отношения.

Виктор ласково провел по волосам Ирины рукой.

– Я соскучился по тебе, – произнес он шепотом. – Очень…

– Я тоже.

Виктор заглянул в ее огромные голубые глаза. В их бездонной глубине он попытался отыскать для себя и опору, и веру, и сострадание, но вновь увидел лишь голую страсть. Она заполнила его как опустошенный сосуд. Все вокруг поблекло в ее пламени. Все слилось в единый миг, который невозможно было измерить даже самым точным хронометром. Не придуманы часы, отмеряющие вечность, как не придуманы часы, отбивающие миг. Оказывается, разменяв полжизни, он и понятия не имел, что такое настоящая любовь. И все потому, что у него не было женщины, готовой его полюбить.

– Погоди… – Ирина как-то слишком уж по-деловому освободилась от его жарких объятий. – Прости, то, что мы делаем, полное безумие. Где твой сын? Он в любую минуту может сюда войти.

– Давай запрем дверь, я не могу отпустить тебя…

Виктор вновь попытался прижать Ирину к себе, но та лишь ответила долгим поцелуем.

– Все, милый, все. Потом. Потом. У нас еще столько дней впереди.

«До окончания круиза или до конца жизни?» – подумал Виктор и тяжело вздохнул.