Текст книги "Virtual, или В раю никого не ждут"

– Так они уже знают об этом из газет, – искренне удивился Ахмед.

– Делай, что я сказал. Заодно, возможно, тот проговорится о своих планах. Слушай, а может, и эту парочку отправить на тот свет? Ничего, что великие.

– Решайте, – равнодушно произнес Ахмед. – Только учтите, что, расправившись с ними, если, конечно, это удастся, вы уже никогда не узнаете, что было у них на уме.

– Они осмелились приказать мне взорвать собственные отели, они надсмеялись надо мной. Они продолжают мне приказывать, словно я для них…

Омер запнулся, а Ахмеду так и захотелось добавить – «словно мелкая сошка», – но вовремя остановился.

– Я пойду, хозяин? Я очень устал.

Ахмед встал, прошелся по комнате, подошел к окну и встал к Омеру спиной. Он хотел продемонстрировать, что не опасается босса. До поры до времени Шариф не посмеет его тронуть. О том, что будет дальше, Ахмед пока не думал. Лишь один невыясненный вопрос сверлил его мозг. Показывать или не показывать найденную в доме Коммту карту? Еще в самолете он ее хорошо изучил. На карте были изображены какие-то схемы со стрелками, цифрами и градусами, нанесенные, как могло показаться, на грубый набросок морского дна. «Скорее всего, это графики идущих со дна взрывных волн, – предположил он. – Если судить по координатам, это где-то в юго-западной части Тихого океана, в районе Полинезийских островов. Вряд ли ее нарисовал Коммту, это работа профессионалов. Тем более, что там есть небольшие пояснения, так сказать, для дилетантов. Точки на дне, от которых отходят стрелки, расположены в месте разломов земной коры. Что, если это не просто карта, а короткое руководство? – Ахмед размышлял. – Новое дьявольское оружие? Тогда как эти карты попали к Дэну? Неужели эти негодяи в очередной раз планируют использовать наивный и жесткий исламский террор, чтобы разыграть мусульманскую карту? Или они решили начать самостоятельную игру? Почему христианский мир так яростно настроен против ислама? Он ведь сам погряз в насилии, громит все подряд, уничтожает и физически, и нравственно еще с эпохи Крестовых походов, когда и зародилось это безумное противостояние. История редко лжет, но слишком часто умалчивает о том, что ей невыгодно говорить. На Западе крестоносцев чтят чуть ли не как героев, благородно отправившихся спасать Гроб Господен. Будто кто-то посягал на могилу Христа! Захватив священный город Иерусалим, они, как дикие звери, вырезали все мусульманское население, не пощадив даже детей. А затем стали уничтожать своих же братьев по вере и в конечном счете разорили главный оплот христианства на Востоке – утопающий в роскоши Константинополь. Как-то повелось обвинять мусульман в несусветных грехах и жестокости, но мало кто помнит о том, что султан Саладдин, отвоевав у крестоносцев Иерусалим, не тронул ни души, взяв лишь небольшой выкуп за каждого захваченного горожанина. Акогда денег не хватило, оставшихся заложников он отпустил безвозмездно и даже после всего, что случилось, не препятствовал паломникам посещать могилу Иисуса. Почему время так бесцеремонно отметает факты, сохраняя лишь эмоции? Облаченные в железные доспехи короли, герцоги и графы награбили себе несметные состояния, на которые до сих пор преуспевают некоторые из их потомков. А после смерти Саладдина свита нашла у него только тридцать семь монет. Это все, что осталось от могущественного султана, сознававшего свою нравственную ответственность за беспредельную власть!

Неужели трудно понять, что вера у людей одна? Ненавидеть и презирать кого-то лишь за то, что у него другая вера, грех! Так было угодно Богу, так было угодно Аллаху! И никому не дано право осуждать Всевышнего!»

Уже покинув Омера, его слуга окончательно решил, что не будет показывать карту хозяину. Мало ли чего он напридумает?! Тем более, что необратимо надвигающийся круиз пройдет и через Полинезийские острова. Кстати, не сегодня завтра Омер спросит, завершен ли план по похищению этого русского компьютерщика и этой русской – новой любовницы хозяина. А там еще и конь не валялся.

Глава четвертая,
в которой круизный лайнер «Королева морей» благополучно отчаливает из Стамбула с семьей дубнинского компьютерщика и Интеграл становится членом команды лидера «Братства Аллаха»

Стамбул встретил приветливо. Жарко и нет дождя, который зарядил в Дубне накануне отъезда. Даже не верилось, по одну сторону Босфора – Европа, по другую – Азия…

Не успели заехать в отель, как женщин ветром сдуло. Какой же, право, Стамбул без шопинга! Мишка растерянно бродил по номеру, в котором можно было легко заблудиться после их тесной квартиры, а Виктор некоторое время наблюдал за ним, потом решительно встал.

– Пошли в порт! – предложил он сыну. – Посмотрим, готова ли наша «Королева» к отплытию.

Порт находился недалеко, и они отправились туда пешком. Виктору никогда не доводилось видеть на улице такое скопление людей. Повсюду кипела торговля. Местные мальчишки безошибочно высматривали в людской массе иностранцев и хватали их за рукава. Русских здесь было предостаточно. На каждом шагу слышалась родная речь, бойко разбавляемая английскими и другими интернациональными словами.

В бухте теснились прогулочные яхты и катера. Мишка живо их разглядывал, и у Виктора стало чуть легче на душе. Как поведет себя в поездке сын, для него было принципиально важно. «Королева морей» пока не появилась на горизонте.

Они уже отходили от справочной, когда кто-то случайно зацепил Виктора плечом. В Москве бы он не обратил внимания, а тут почему-то обернулся. Незнакомый мужчина в элегантном костюме и в галстуке стал рассыпаться на английском в любезностях, принося свои извинения. У него было тонкое выразительное лицо и умный взгляд. Широков показал жестом, что все в порядке, но незнакомец не успокаивался.

– Вы говорите по-английски? Может, я смогу быть вам полезен? – участливо спросил он.

– Можете! – неожиданно выступил Миша. – Где тут поблизости интернет-кафе?

– О, тогда прошу ко мне в гостиницу. Это совсем недалеко.

– Огромное спасибо! – быстро вмешался Виктор. – В нашем отеле тоже есть Интернет.

Виктор улыбнулся мужчине и, схватив сына за руку, потянул его к выходу. Краем уха он успел услышать, что незнакомец тоже наводит справки о «Королеве морей».

– Почему ты мне раньше не сказал? – возмутился Мишка, когда они вышли на улицу.

– Потому что вокруг живой Интернет. Неужели тебе этого мало?

– О чем ты, папа?

* * *

С утра, как и обещали в справочной, красавец лайнер уже стоял в порту. Огромный, напоминающий гигантский многоэтажный дом, он собрал у причала толпы зевак, с завистью пожирающих взглядами счастливчиков, которым выпало счастье отправиться в путешествие.

Стоило Широковым подняться на борт, как перед ними, словно из-под земли, вырос высокий, подтянутый стюард в безупречной белой форме и предложил следовать за ним. Виктор старался держаться независимо, но то и дело начинал вертеть головой. Обычно разговорчивые Женька и ее мать, кажется, тоже слегка растерялись, а Мишка и вовсе обалдел. Похоже, они только теперь стали осознавать, какой сюрприз им приготовил глава семьи.

Под вечер, дав прощальный гудок, лайнер плавно отчалил от турецкого берега. Уставший от обрушившихся на него впечатлений, Мишка уснул. Жена и теща разбирали вещи, а Широков вышел на палубу полюбоваться открывшейся панорамой Стамбула. Силуэты минаретов плавно растворялись в лучах заходящего солнца, их незаметно окутывала зыбкая розово-голубая дымка.

Виктору хотелось себя ущипнуть, чтобы убедиться, что все это наяву. Корпя над своей программой, он создавал новые миры и, оказывается, совсем позабыл тот единственный и неповторимый мир, в котором он живет. А может, не забыл, а просто недооценивал, будучи мало с ним знаком. Весь предыдущий опыт Виктора-путешественника не простирался дальше двух-трех экскурсий на катере по Волге. До Углича и обратно. До Нижнего Новгорода и обратно. Второй раз не захочется. А теперь… Широков бродил по «закоулкам» судна и с нескрываемой жадностью разглядывал его. Еще бы! Восьмое чудо света! Щедрые на обещания туроператоры и рекламные проспекты на этот раз, пожалуй, не соврали. Внутренний интерьер поражал роскошью убранства. Вот он знаменитый Большой холл – белые колонны вознеслись на высоту шести верхних палуб!

У Виктора неожиданно возникло ощущение бесконечности пространства. Так бы и стоять, задрав голову, и… Что «и»? Чего ждать? Проспекты, которые он внимательнейшим образом изучал, готовясь к круизу, обещали, что в хорошую погоду, ровно в девять вечера, купол Большого холла раздвигался, и взору туристов открывалась действительно бесконечность – небосвод, усыпанный мириадами звезд.

Виктор посмотрел на часы, они показывали 21.10. Но купол и не собирался раскрываться. «Наверное, еще не все туристы заселились, – подумал он, – или на небе еще нет звезд. Ничего страшного, круиз неблизкий, не до Углича. С удовольствием подожду обещанного действа, а пока продолжу знакомиться судном, чтобы потом с шиком провести по нему всю семью. Пусть видят».

Неожиданно судно сильно задрожало. Турбины энергично зарычали, но уже через пару секунд все вернулось в свою колею. «Точно как на моей машине, когда переключаешь скорость», – усмехнулся Виктор, хотя сердце екнуло. Как тогда, дома, когда в Интернете он читал о «Королеве морей». Ему особенно почему-то не понравилось сравнение, что судно на целых сто метров длиннее «Титаника». Он тут же вспомнил кадры фильма, как раскалывается «Титаник» напополам и корма, вслед за носовой частью, стремительно уносится в морскую пучину.

А что, всякое бывает?! Оказывается, «Королева» еще не была спущена на воду, когда ее начали преследовать случайности. Не говоря уже о том, что бывалых мореходов смущало даже название судна. В 1972 году теплоход с таким же названием затонул близ Гонконга при невыясненных обстоятельствах. Как бы подтверждая опасения скептиков, во время демонстрационного показа лайнера на судоверфи во Франции неожиданно обрушился трап. Тогда погибло шестнадцать человек. Потом у берегов Северной Америки взорвался один из двигателей, и пришлось на ходу менять маршрут. Естественно, это вызвало возмущение среди пассажиров. Многие газеты тогда поспешили окрестить судно «кровавым кораблем».

Виктор вспомнил, как набрал в поиске: «“Королева морей” – кровавый корабль» и получил тысячи ссылок на статьи и сообщения. Создалось впечатление, будто кто-то сознательно подливает масла в огонь. «Уж не потому ли путевки в круиз продавались по заниженной цене?» – невольно подумал тогда Широков.

Впрочем, что толку сейчас вспоминать всякую дребедень? Когда привыкаешь, что террористы могут заложить взрывное устройство в метро или в подземном переходе, захватить заложников на спектакле, любые технические неисправности, пусть даже самого фешенебельного теплохода, выглядят как штука естественная, хотя и малоприятная. Усилием воли Виктор прогнал тревожные мысли и отправился спать.

Первые два дня пассажиры потихоньку привыкали, присматривались друг к другу, заводили знакомства. Виктор бродил по палубе, приветливо всем улыбаясь, но предпочитал не вступать в контакт. Мишка, поначалу молча, хвостиком ходил за отцом, пока не обнаружил, что услуги судовых интернет-кафе предоставляются бесплатно. Этого оказалось достаточно, чтобы он тут же растворился.

Маргарита Павловна на глазах расцвела, расправилась, словно всю жизнь готовилась к завоеванию нового социального плацдарма и теперь была готова удерживать его любой ценой. От ее провинциальных замашек не осталось и следа. Она тут же сформировала вокруг себя тесный кружок молодящихся дам, разумеется, из русских и двух колоритных армянок, и заправляла, словно опытная светская львица.

На третий день жара началась с самого утра. Захотелось холодного пива. Виктор отправился в бар. В помещении, как и повсюду, работал кондиционер, посетителей почти не было. Когда в бокале пива осталось меньше половины, Виктор понял, что ему чего-то не хватает. Он сбегал в каюту и вернулся с ноутбуком, затем быстро вошел в программный блок. Кодировку он помнил. Подумав немного, компьютер воспроизвел заказанную картинку. Он долго смотрел на Ирину, плохо соображая, что делает, потом побегал пальцами по клавиатуре, и Солье лучезарно улыбнулась с экрана.

Вдруг Виктору показалось, что кто-то из-за спины внимательно наблюдает за его манипуляциями. Неужели Мишка? Наблюдателем оказался тот самый немолодой, но приятный мужчина, с которым он разговорился в справочной порта. Тот приветливо улыбался Широкову.

– Хай! Никак не ожидал вас здесь встретить! – произнес он уверенно. – Как ваш сын? Честно говоря, я наивно полагал, что это только молодежь не может ни минуты прожить без компьютера!

– Спасибо! С сыном все в порядке. Он наверняка в интернет-кафе. А что касается компьютера, увы, не удержался.

– О, хобби! Это замечательно, когда у человека есть хобби. Только осторожней. А то эти новые технологии затягивают как наркотик, – шутя предостерег иностранец.

– Ну, мне это точно не угрожает, – улыбнулся Виктор. – Я профессионал. Компьютер – моя работа.

– Работа?! – восторженно воскликнул иностранец. – Кажется, у нас гораздо больше общего, чем можно было предположить! – Он доверчиво посмотрел на Широкова, давая понять, что они не только относятся к той касте людей, способных оплатить дорогостоящий круиз, но у них, возможно, и общий круг интересов.

– Да, я работаю ведущим программистом в одном из институтов. – По привычке, оставшейся с советских времен, Виктор не уточнил, в каком.

– А я математик, хотя занимаюсь многим. Философией, например, и физиологией тоже. Короче, я биофизик. Компьютер тоже мой верный друг и помощник. Рой Содетски, профессор из США.

– Виктор Широков – Дубна, Россия. Простите, если мой вопрос покажется не к месту. Почему вы решились на посадку в Стамбуле? Могли бы присоединиться к круизу и где-нибудь поближе к Штатам. Насколько я помню, мы будем проходить Панамский канал.

– О-о! – Содетски мечтательно закинул голову. – Так хочется хорошо отдохнуть. И причем, как можно дольше. Поэтому и отправился в Стамбул. Что мне вам объяснять? Вы же понимаете нашу природу, ученые как писатели – никогда не отдыхают головой. Мозги же не доверишь, как любимого пса соседям… – Новый знакомый еще раз мельком взглянул на монитор ноутбука, с которого Виктор не успел убрать образ любимой женщины. – Вы, наверное, тоже работаете? Я не помешал? Или это шаловливый сайт? Красивая женщина.

Широков быстро нажал «Esc». Ирина исчезла.

– Однако на отдыхе лучше забыть про дела. Может, выпьем еще пива, – предложил он.

– Тогда уж лучше джин-тоник. Ничего круче этой штуки проклятые колонизаторы-голландцы, по-моему, не изобрели, – от души засмеялся Содетски.

Они перебрались в ту часть бара, которая находилась на палубе у бассейна. Содетски показался Широкову умным и обаятельным собеседником. Он обладал способностью слушать, мгновенно ухватывал суть и тут же высказывал свое, зачастую весьма оригинальное мнение. Виктор давно не испытывал такого удовольствия от общения.

– Интересно, что там маячит на горизонте? Сицилия? – поинтересовался Виктор, вглядываясь в очертания земли по левому борту.

– Ошибаетесь, сэр. Это, должно быть, Мальта.

Содетски увлеченно рассказал, как давно, с сокурсниками, он отправился отдыхать на Мальту и уже тогда понял, что много веков назад крестоносцы не зря облюбовали для себя этот остров в центре Средиземного моря. Теперь мало кто всерьез воспринимает мальтийских рыцарей, но зато там были замечательные молодежные дискотеки, вкусная пища, необыкновенно приветливые местные жители – причудливая смесь арабов и итальянцев.

– Они живут в настоящем Раю и не замечают этого, – после многозначительной паузы заключил Содетски. – Люди вообще слишком избалованы жизнью, чтобы любоваться ею. Мало кому из нас, смертных, дано ценить то, что он имеет.

– Любое восприятие действительности в известной мере иллюзорно, – заметил Виктор.

– Но мир-то существует независимо от наших фантазий, – возразил американец.

– Не могу полностью с вами согласиться. Это и так, и не так одновременно. Для каждого мир существует таким, каким он его видит. За неизбежной роковой чертой мы уже ничего не в состоянии воспринять, остается только пустота, можете называть ее как угодно.

– Я, признаться, далек от метафизики. Мир таков, каков он есть, и в этом его прелесть.

– Прелесть? – Широков заводился все больше. – Разве что, когда путешествуешь на роскошном круизном лайнере. А голод, а стихийные бедствия, а войны? Разве не заслужил человек право иногда расслабиться хотя бы в том сокровенном внутреннем мире, где он сам себе хозяин?

– Я не совсем понял, что вы хотите сказать, – сделал удивленное лицо Рой Содетски. – Это ведь самообман, поскольку сами по себе наши мечты не созидательны.

– Вы уверены в этом? Разве не мечта всегда подталкивала человечество к открытиям? – напомнил Виктор.

– Марксистская пропаганда! Мечта движет только исключительными личностями. Став идеалом для всех, она повергает общество в хаос. Чем обернулась ваша – впрочем, почему только ваша! – всеобщая мечта о равенстве и братстве?

– Не пойму, что плохого в равенстве людей? – вдруг обиделся Широков.

– Не обижайтесь, Викто́р, – Содетски сделал ударение в его имени на французский манер. – Только то, что это блеф! Социальное равенство, даже если кто-то его декларирует, не означает равенства генетического. Кто-то всегда умнее, хитрее, предприимчивее, и это порождает вечный конфликт интересов. Поэтому надо идти за лидерами и верить им.

– Замечательно! Тогда научите, как это сделать. Я ведь из страны, где социальная пропасть поистине бездонна.

– Для начала преодолев компьютерное неравенство. Какой огромный импульс для прогресса, для интеллектуального взлета! И задача эта, на мой взгляд, сугубо техническая и вполне решаемая. – Уж не идеи господина Мигана вы имеете в виду с его бредовым проектом? – Содетски изучающе взглянул на Виктора.

– Не знаю я никакого Мигана!

– Как же? Известный американский магнат, меценат, защищает мировую экологию от варваров. И рассуждает примерно как вы. Правда, публично редко декларирует свои мысли. Хотя в смысле преодоления компьютерного неравенства я с вами и с ним согласен.

– Меня мало интересуют американские магнаты! – с излишней горячностью продолжил Виктор. – Мы, как говорят у нас, и сами с усами. Можно сформировать разнообразные виртуальные миры, погрузить в них человека, раскрепостить его, освободить от условностей, дать ощутить свою силу, заставить поверить в себя.

– Звучит прямо как политический манифест. Вы собираетесь с помощью компьютерных программ управлять сознанием человека?

– Частично я уже кое-чего добился. Только не управлять. – Широков почувствовал, что сболтнул лишнего. – Я сказал: раскрепостить…

– Хорошо, пусть не «управлять», а «влиять». Согласитесь, раскрепостить – это значит как-то повлиять. Я читал много всякого бреда по этому поводу.

Скептицизм американца вновь задел Виктора. Он не собирался посвящать его в детали своей работы, не зная, как далеко заведет этот разговор, и вообще опасаясь будить в воображении какие-либо образы. Однако промолчать было обидно.

– Почему вы сомневаетесь? Если можно, например, писать компьютерные игры, симуляторы различных видов…

– Это лишь вывеска, если мы с вами говорим об одном и том же. На самом деле это никакие не игры, далеко не игры.

– Я не о терминологии. Я по поводу влияния. Вы сами только что предостерегали от интернет-зависимости.

– Так вы имеете в виду интернет-зависимость?

– Нет, я имею в виду именно программы, – неохотно признался Широков. – Вернее, программу. Мне довелось над такой работать.

– С трудом верится, что такое возможно. И каковы результаты?

– Нормальные результаты. Во всяком случае, все это вполне съедобно.

– Вы так уверенно говорите. Признайтесь, вы действительно написали такую программу? – неожиданно в лоб спросил Содетски.

Виктор замялся, вопрос поставил его в двойственное положение. Врать не хотелось, а уходить от ответа было неловко. Вот и Духон год назад точно так же припер его к стенке.

– Да чего вы скрытничаете? Это наверняка не имеет никакого отношения к ядерным исследованиям, иначе бы вы и словом не обмолвились.

У Широкова на секунду промелькнуло смутное подозрение. Неужели Содетски о чем-то догадался? Может, и к нему поступали подобные заказы? Заметив его колебания, Рой тут же уточнил:

– Хорошо, я признаюсь первым: парни в моей лаборатории долго бились в этом направлении, но только попусту растратили силы и время. Вы, программисты, своеобразные люди, вечно стремитесь удивить мир и сотворить что-то гениальное.

– Но мне и вправду удалось кое-чего добиться.

– Чего, например?

– Простите, но я пока не могу раскрывать этого. Программа делалась по заказу. Так что поверьте мне на слово.

– А вы проверяли ее на ком-нибудь?

– Пока только на себе. На посторонних не пробовал, это довольно рискованно.

Виктор, естественно, промолчал, что под воздействие программы попал и его сын.

– Знаете, я, пожалуй, готов был бы рискнуть! – неожиданно предложил Содетски.

– Не имею права. Простите, – неуверенно возразил Широков.

– Может, вы знаете, что собирается с ней делать заказчик?

Виктора будто ущипнули. А что, может, это действительно наилучший выход из положения?

– Собирается разместить в Интернете!

– Вы с ума сошли! – всполошился собеседник, хотя еще пару минут назад разыгрывал скептицизм. – Он что, хочет, чтобы у пользователей мозги свихнулись?

– Шучу, – засмеялся Широков.

– Хороши шуточки. – У американца отлегло от сердца. – Тогда я поставлю вопрос иначе: вы уверены, что никто не сможет сделать ее, так сказать, управляемой?

– Не уверен, – задумчиво ответил Широков после небольшой паузы. – По правде говоря, мне и в голову не приходило, что кто-то станет всерьез этим заниматься.

– Напрасно. Все это, насколько я понимаю, может повернуться самым серьезным образом. Однако что мы о делах и делах? Мы же на отдыхе! Может, еще по стаканчику? – поспешил сменить тему американец.

Вернувшись в свою каюту, профессор Рой Содетски долго сидел молча. Он мог гордиться, что легко выполнил задание Миля Готлиба, для которого он, собственно, и был как багаж – без возможности отказаться – отправлен в круиз. Надо было сойтись с Виктором Широковым.

Профессору понравился русский компьютерщик, которого некогда он заочно и рекомендовал своему патрону для выполнения деликатного поручения. Какого именно поручения, он до конца не знал. И только после беглого разговора с русским посмел предположить, что же за всем этим кроется. И ужаснулся собственным мыслям.

* * *

Проследив за тем, как Широков благополучно погрузился на теплоход – это была персональная просьба Духона, – Интеграл вернулся в Москву, чтобы попрощаться с Ириной. Она тоже собиралась в дорогу, в Венецию, где, по предварительной договоренности с Шариф Омером, должна была сесть на океанский лайнер.

Они встретились в том же кафе на Петровке, где состоялось их знакомство. Оба прекрасно сознавали, что, если эти встречи будут продолжаться, это ни к чему доброму не приведет. Ирина и без того слишком запуталась в своих любовных эмоциях последних месяцев, а Игорь Свиридов не хотел в этой истории оказаться, как говорится, еще одним «из».

– Вы все усвоили, о чем договаривались? – деловым тоном спросил он после дежурных приветствий.

– Усвоила. Усвоила, – раздраженно ответила она, – только одного не понимаю. Вы спокойно об этом говорите, хотя прекрасно знаете, что вся ваша затея мне жутко не нравится. Особенно продолжение отношений с Омером. А вы толкаете меня к нему в постель.

– Ну, положим, жить на судне вы будете в отдельной каюте. Об этом позаботился господин Духон. А кто в ней окажется еще, простите, ваше личное дело. Кандидатов действительно многовато. Тот же Широков, например… – Интеграл произнес эту сомнительную для приличных людей фразу как можно непринужденнее, чтобы не выдать собственных эмоций.

Ирина прикусила губу. Зачем говорить этому, по сути, малознакомому человеку, что Омер давно сам позаботился о том, чтобы в круизе она жила свободно. У него и на судне оказались свои люди.

– К слову, о Широкове, – как ни в чем не бывало продолжил Интеграл. – Мы так до конца и не знаем, зачем его выманили в круиз. Может, устранить? – ведь программу для Готлиба он завершил, остались какие-то мелочи. А может, похитить, чтобы, так сказать, полностью завладеть его мозгами. Тем более, получается, что его мозги оказались нужны сразу и американцу, и арабу.

– Проще было не выпускать его в круиз.

– Может, и проще на какое-то время. Но для дела бесперспективно. – В этот момент Интеграл подумал о том, что, к стыду родных спецслужб, никто всерьез так и не определился, нужен ли стране Широков. – …В связи с этим, уважаемая Ирина, вы просто обязаны поддерживать тесные отношения с этим человеком. Ведь в известной мере вы сами спровоцировали его на это плавание.

– А его семья. Сын… Как все будет выглядеть? После того, что вы мне рассказали, даже не представляю…

– Придется представить. Никто же не виноват, что оба влюблены в вас. А сколько вокруг других страдальцев?!

Солье пристально взглянула на Свиридова. Неужели признается?

Но тот и глазом не повел.

– Хочу вас также проинформировать, что сын будет жить в одной каюте с отцом, так что вы, уверен, найдете удобное время суток для встреч с Широковым-старшим. Если столкнетесь, будьте, пожалуйста, максимально деликатны.

От роли, которую ей предстояло сыграть во время круиза, Ирину заранее выворачивало наизнанку. Спать с Омером, опекать Широкова, а самой думать об этом суровом мужчине, который сидит напротив и нагло наставляет на путь профессиональной проститутки, – это, как ни крути, высоко…

Что все-таки ее толкает на это? Уж только не обязательства перед страной, в которых ее поочередно убеждали полковник Мацкевич и этот Свиридов. Даже непонятно, в каком он звании.

– Мне пора, – сказала она, вставая. – Ранний вылет. Сами понимаете, это всегда проблематично.

– Я вас провожу. Точнее, сам отвезу, – галантно предложил Свиридов.

– Не утруждайте себя. Я уже привыкла все делать сама и ни на кого не надеяться. Скажите лучше, когда вы сами появитесь на теплоходе?

– Сам не знаю. Это зависит от многих обстоятельств. Кстати, вы мне обещали телефоны Омера. Я, кажется, созрел, чтобы ему позвонить как менеджер компьютерного производства, – Интеграл тоже встал из-за столика и пошел провожать женщину. – И еще вопрос. Вы довели до его сведения информацию о вашем служащем Ильясе Рунце?

– Сделала все, как вы просили. А вот и известные мне телефоны Омера. В Майами, Дамаске и где-то во Франции, кажется, в Ницце. Все. Прощаемся?

– Скоро увидимся, круиз долгий, так что можем и надоесть друг другу, – озорно подмигнув, заметил Интеграл.

«Что он хотел этим сказать? – всю дорогу в Шереметьево, а позже и в самолете размышляла Ирина. – Пойми этих мужчин».

Утром, наскоро приняв холодный душ и скудно позавтракав, Интеграл задумался над итогом вчерашней беседы. Например, как подступиться к Омеру? Причем сделать это непременно до того, как оба окажутся на борту круизного лайнера. Хорошо, если Омер подпустит к себе. А если нет?

Итак, Омер. Наивная все же эта Солье. Поверила, что Интеграл ждет не дождется координат террориста. К этому моменту Ильяс уже успел выяснить, где находится его главный офис, в каких отелях он обычно останавливается, какие имеет привычки. Единственное, что требовалось: выйти на прямой контакт. Стандартные способы вряд ли сработают. Может, уж лучше сразу сыграть ва-банк?

А что, если не мудрствовать лукаво? Попробовать воспользоваться IP-телефонией, зарегистрировать американский телефонный номер и затем звонить со своего компьютера, будто с американского телефона. Разгадать эту уловку, конечно, просто – IP компьютера все равно российский, но на это понадобится некоторое время.

Естественно, надо зарегистрировать калифорнийский номер, пусть Омер догадывается, что звонит ему не простой служащий какого-то казахского компьютерного цеха, а человек, вхожий к Мигану.

Интеграл хорошо отдавал себе отчет в том, что, как только он наберет номер лидера «Братства Аллаха», круг сожмется до предела, как стенки зелено-голубого саркофага, в котором его не так давно исследовали. Если что-то пойдет не так, Омер, конечно, не остановится ни перед чем – лишние носители информации ему ни к чему. Так что араба надо обаять, приковать к себе его внимание…

Ровно в полвосьмого вечера он набрал телефон компании «Ориент» в Майами. Ему сразу ответила девушка, видимо секретарша.

– Доброе утро, – сказал Интеграл, мысленно представив абонента. Судя по ее английскому, не американка. Мексиканка? Кубинка? – Мне необходимо связаться с господином Омером.

– Одну минуту, я уточню.

«Кажется, меня решили все-таки направить не по обходному пути, может, даже “прозванивают” линию, – усмехнулся про себя Интеграл. – Что же, Сан-Диего сам по себе достаточно прозрачный намек».

Наконец в компьютере что-то щелкнуло, и низкий мужской голос вежливо спросил:

– Могу ли я поинтересоваться вашим именем и узнать, по какому вопросу звоните?

– Никаких проблем, меня зовут Ильяс Рунце. Боюсь только, что мне все-таки необходимо переговорить лично с господином Омером. Представляю, насколько он загружен, поэтому готов перезвонить в любое время. – Поколебавшись несколько мгновений, Интеграл многозначительно добавил: – У нас с ним есть общие знакомые.

– Хорошо. Я ничего не могу обещать, но оставьте номер. Возможно, с вами свяжутся.

Свяжутся! Свяжутся! Куда вы денетесь? Главное, не дергаться, не торопить события.

Два часа прошли в томительном ожидании. Компьютер замурлыкал ровно в десять вечера. Интеграл был к этому готов, но никак не ожидал, что на связь выйдет сам Шариф Омер. Получилось очень естественно, тем более что звонивший привык к подобной реакции.

– Какие у нас могут быть общие знакомые? Кто вы? – с места в карьер резко спросил он на английском.

– Значит, я ошибся, – спокойно согласился Интеграл.– Тогда простите, что побеспокоил.

– Что вам надо?

– Какая вам разница, если вы не тот человек, который мне нужен? Стало быть, встреча отменяется.

– Свои встречи я назначаю сам.

– Именно на это я и рассчитываю.

– Хм, надо же, какой прыткий, – усмехнулся Шариф Омер. – Вам не откажешь в наглости. Кстати, в вашем компьютере имеется камера? Не отпирайтесь, вы же сидите перед компьютером. Не отпирайтесь, я проверил.

– Быстро. Да, в моем компьютере имеется видеокамера.

– Тогда, будьте любезны, предъявите свое лицо. Вместо визитной карточки.