Текст книги "Кровь за кровь"

– Значит, в субботу Терентьев не мог приобрести «Тойоту» в салоне и поставить ее на учет в ГИБДД?

– Исключено!

– Тогда кто сделал это? И кто из сотрудников ГИБДД оформил документы?

– Тот, кто связан с бандитами.

– Верно! И он работал по указке оборотня из УВД. Прикидываешь, к чему я клоню?

– Да! Как понимаю, встречаемся в Управлении ГИБДД?

– Точно так! И предупреди начальника, чтобы меня пропустили без проверки документов. Скажем, как сотрудника администрации.

– Это лишнее. Когда подъедешь к управлению?

– Ну, думаю, через час буду!

– Поднимайся прямо в кабинет начальника, полковника Утенко Виктора Васильевича. Он с 18.15 будет ждать тебя в управлении.

– Понял! Выезжаю!

– Подожди, тут твои ребята желают переговорить с тобой.

– Ты езжай! И скажи майору Шепелю, что я позвоню сам!

– Хорошо! До встречи в Управлении ГИБДД.

Александр переключился на Шепеля:

– Ты чего достаешь милицейское начальство, Миша?

– Так слышу, вы договариваетесь о встрече, а о нас словно и забыли.

– Подумал, что сказал?

– А чего мне думать? Что сказал, то сказал.

– Так! По-тихому уходите из усадьбы покойного Терентьева.

– Ясно! Двигать в резиденцию?

Подумав, Тимохин ответил:

– Нет, Миша! Подъезжайте-ка и вы к Управлению ГИБДД. Дорогу найдете?

– Прицепимся к Рыбнику.

– Давайте! Но у ГАИ не светиться. Встать где-нибудь рядом и быть на связи!

– Принял! Выполняем!

Александр вышел во двор. К нему тут же подошел комендант особого объекта:

– Я вам нужен, полковник?

– Да! Точнее, мне нужны машина и карта города с указанием маршрута до областного ГАИ.

– «Ниссан» подойдет?

– И «Жигули» подойдут!

– Тогда подождите 10 минут.

– Хорошо, перекурю здесь!

В 17.35 Александр покинул территорию особого объекта, имея при себе карту с нанесенным нужным маршрутом. В 18.20 он остановил иномарку на служебной стоянке Управления ГИБДД Блачинского управления внутренних дел. Беспрепятственно прошел в здание, поднялся на второй этаж. В приемной спросил молоденькую секретаршу:

– Начальник управления у себя?

Видимо, девушка была предупреждена о визите командира спецгруппы грозной антитеррористической службы.

– А вы полковник Тимохин?

– Да. Удостоверение предъявить?

– Не надо. Проходите. Вас ждут и начальник Управления ГИБДД, и сам полковник Рыбник.

Тимохин вошел в кабинет. Рыбник представил его полковнику Утенко.

– Не опрометчиво вы обозначили меня секретарю? – спросил Александр.

Начальник ГИБДД заверил:

– Секретарь девушка надежная, никому ничего лишнего не скажет, поэтому и держу при себе.

На столе у начальника ГИБДД лежала стопка каких-то документов.

– Кто из ваших сотрудников, Виктор Васильевич, ставил на учет «Тойоту»? – поинтересовался Тимохин.

– Старший лейтенант Шатилов. Он сейчас подойдет, я вызвал его.

В это время в дверь постучали, затем в кабинет вошел плюгавенького вида молодой офицер милиции, с бегающими глазками.

– Разрешите, товарищ полковник? – обратился он согласно субординации к начальнику УВД.

– Входи, входи! И к столу, – позвал Утенко.

– Старший лейтенант Шатилов, – представился милиционер.

– Удивлен вызовом? – спросил Рыбник.

– Так точно!

Начальник УВД указал на стопку документов:

– Глянь, твоих рук работа?

Старший лейтенант просмотрел документацию на постановку бандитской «Тойоты» на учет и выдачу номерных знаков.

– Так точно!

– И кому ты выдал номера? На кого оформил документы?

Старший лейтенант изобразил недоумение:

– Тут же все написано.

– Отвечать на вопрос, Шатилов! – повысил голос начальник ГИБДД.

Милиционер, втянув голову в плечи, ответил, заглянув в бумаги:

– Терентьеву Аркадию Евгеньевичу.

– Он лично сдавал документы на регистрацию?

– Так точно. От другого лица я бы не принял их.

– Уверен?

– Так точно!

Начальник УВД вплотную подошел к Шатилову:

– И как же ты мог принять документы от господина Терентьева, когда тот к тому времени был уже мертв?

Старший лейтенант побледнел.

– Как… как это мертв?

– Вот так – лежал в подвале собственного дома с перерезанным горлом!

– Черт, этого не может быть. Неужели я в спешке принял документы от другого человека?

В разговор вступил Тимохин:

– Ты, Шатилов, дурочку перед нами не ломай! Вы в отделе регистрации внимательно смотрите паспорта и сравниваете фото с лицом заявителя?

Шатилов пытался оправдаться:

– В тот день, в субботу, было много народу. Возможно, я и пропустил документы, а возможно, их предъявитель был очень похож на человека, чей паспорт был предъявлен.

– Понятно, – процедил Тимохин. – Не хочешь по-хорошему? Что ж, придется по-плохому. Ты слышал об убийствах на трассе между Рештой и Блачинском?

– Так точно!

– Так вот, убийцы использовали «Тойоту», которую ты, так некстати уставший, зарегистрировал и на которую выдал номера преступникам. А теперь попытайся доказать, что не был с ними в сговоре. Мы послушаем. Пока твой начальник не свяжется с прокуратурой.

Шатилов понял, что попал и что от полковника секретной антитеррористической службы ему не отбиться.

– Не надо прокурора. Я знал, что ставил «Тойоту» на учет по чужому паспорту. Но об этом меня попросил майор Школяров, а он занимает в УВД достаточно высокую должность.

– Школяров? И как он обосновал просьбу? – прищурился Рыбник.

– Никак! Позвонил на сотовый и сказал, что надо поставить на учет машину по паспорту, который мне передаст другой человек, не владелец паспорта. Я ответил, что это незаконно, но Школяров сказал, что владелец паспорта болен, а доверенность сделать не успели. В общем, попросил. Как я мог отказать ему?

Начальник ГИБДД буквально взревел:

– Как, сучонок паршивый? Как, мать твою! Сколько раз ты исполнял подобные просьбы и сколько тебе за это платили? Отвечай, иначе прямо сейчас я отправлю тебя в клетку изолятора, и ты у меня под суд пойдешь!

Тимохин остановил Утенко:

– Минуту, Виктор Васильевич! Нам с полковником Рыбником пора; все, что мы хотели узнать, узнали, признание Шатилова записали. Продолжите разборы с подчиненным после нашего отъезда. В СИЗО его отправлять не надо, а вот припрятать на сутки-другие не помешает. Найдете место?

– Найду, Александр Александрович! У меня на даче в подвале посидит.

– Вот и хорошо! И снимите с Шатилова более подробные показания по регистрации «Тойоты».

– Есть! Сделаем!

– Сделайте, но лично; утечка информации может сильно повлиять на нашу дальнейшую работу.

– Понял! Лично сделаю! – И повернулся к начальнику УВД: —Не сомневайтесь, Александр Сергеевич, этот подонок, – он указал на старшего лейтенанта, – мне все выложит.

Тимохин с Рыбником вышли в коридор, опустевший к этому времени. Начальник УВД взглянул на командира группы спецназа ГУБТ:

– Сто против одного, что ты намерен немедленно побеседовать с майором Школяровым.

– Верно. Адрес его знаешь?

– Конечно! Ведь он начальник одного из отделов управления.

– Тогда едем в гости к твоему подчиненному. Как говорится, будем ковать железо, не отходя от кассы.

– Вдвоем?

– У меня тут недалеко пара ребят на машине. Этого более чем достаточно. Работать предстоит аккуратно, не хочу задеть тебя, но не исключено, что в УВД на бандитов не только Школяров пашет.

– Сейчас ничего исключать нельзя, – вздохнул Рыбник. – Времена настали, мать иху – за бабки готовы все продать! На двух машинах поедем?

– Да. У Школярова большая семья?

– Нет, только жена, которую он держит в ежовых рукавицах, а сам гуляет налево и направо.

– Что ж ты держишь такого офицера в УВД?

– А кем заменить? Таким же? Лучших в Москву забирают.

– Ладно, но если он гуляет, как ты говоришь, налево и направо, то его сейчас может и не быть дома…

– Может и не быть, – согласился начальник УВД.

– И как это проверить?

– Проверим! Прямо сейчас.

Он вернулся в приемную, попросил секретаря:

– Девушка, соедините-ка меня с дежурным по УВД.

Переговорив с дежурным, подождав несколько минут, передал трубку секретарю, подошел к Тимохину:

– Дома Школяров. Недавно явился. Слегка навеселе.

– Звонок дежурного не спугнет его?

– Нет. Тот передал Школярову, что мной в понедельник на 8.30 назначено экстренное совещание, вот он и обзванивает офицеров от начальника отделов и выше.

– Как войдем в квартиру? Нет, оборотень твой, конечно, начальнику откроет, но не предупредит ли он бандитов о странном визите? Для этого много времени не понадобится.

– Используем старый, верный способ – соседей нижнего этажа.

– Которых якобы залили сверху?

– Точно! Простой и надежный способ.

– Хорошо, едем!

Школяров вернулся домой в прекрасном расположении духа. Из ячейки № 16 автоматической камеры хранения железнодорожного вокзала он взял причитающиеся ему за предательство 10 000 евро и премию в том же размере. Ачил сдержал слово. Школяров выпил в уютном кафе двести граммов коньяка, плотно закусив, и договорился с любовницей о ночной случке. Оборотень был доволен. Как говорится, жизнь удалась. Он смотрел на своих коллег из УВД, служивших за нищую зарплату, с превосходством и пренебрежением. Только дураки служат за зарплату. Он, Школяров, не дурак, он знает, как работать. И плевать на кодекс чести, погоны и прочую химеру типа долга перед родиной. Школяров никому ничего не должен; ему должны, он – нет. А родина? Родина там, где можно жить припеваючи. И скоро он уедет туда, где сможет тратить накопленные немалые средства. Тратить открыто, не оглядываясь, как бы кто не обратил на это внимание. С женой Зинаидой вопрос решится быстро: с собой в новую жизнь он ее не возьмет. Впрочем, как и любовницу, хотя последняя, молодая и развратная шлюшка, была и красива, и сексапильна, и умела доставить удовольствие в постели, как никакая другая из тех, с кем спал продажный майор. Он найдет себе другую. Будет менять баб как перчатки.

В этом радужном настроении он позвонил в звонок собственной квартиры. Дверь открыла жена. Школяров прошел мимо Зинаиды, словно мимо какого-то неодушевленного предмета, бросив на ходу:

– Приготовь ванную, чистое белье, трусы белые в полоску, голубую рубашку, костюм да жрать чего-нибудь!

Супруга, рано постаревшая 40-летняя женщина, тихо спросила:

– Опять пойдешь к своим девкам?

В ответ Школяров влепил жене звонкую пощечину:

– Это тебе за девок! Еще раз тявкнешь не по делу, получишь в морду. Поняла, кляча?

– Я кляча? А кто меня сделал такой? Не тебе ли я отдала свою молодость, красоту? За что ты так со мной?

Оборотень ударил жену второй раз.

– Я предупреждал!

Женщина присела на пуфик в прихожей, закрыв покрасневшее лицо маленькими ладонями, заплакала. Школяров рывком за волосы поднял жену.

– Ты, сука, не поняла, что я сказал? Слезы лить будешь, когда я отправлю тебя обратно в деревню, перед подружками-доярками – а мне здесь сцены устраивать не хера. Убил бы, тварь! Кто бы знал, как ты надоела мне. Работай, дура! У меня лишнего времени нет.

Несчастная женщина покорно пошла выполнять приказание мужа.

…Школяров лежал, нежась в ванной, когда в дверь позвонили. Он крикнул жене:

– Спроси, кто? И без разрешения не открывай!

Зинаида прошла в прихожую.

– Кто там?

Услышала голос соседки с первого этажа:

– Зин! Это я, Ольга! У вас что, кран прорвало? С потолка коридора вода течет!

– Да у нас все вроде нормально…

– Тогда откуда у меня вода? Открой, посмотрю!

– Ну, кого там нелегкая принесла? – крикнул из ванной Школяров.

– Соседка с первого этажа говорит, что мы залили ее, – ответила супруга.

– Да? Это пышечка жопастая такая? Впускай и веди прямо в ванную, пусть посмотрит, где и что у нас течет. А я ей кое-что другое покажу!

Зинаида открыла дверь, но вместо соседки в прихожую вошли начальник УВД и с ним еще двое мужчин, которых жена Школярова не знала. Один из неизвестных приложил к губам палец и проговорил:

– Спокойно, Зинаида Григорьевна, не надо шуметь! – Повернулся ко второму неизвестному: —Шепель, прикрой дверь и отведи женщину на кухню.

Майор кивнул и жестом указал Школяровой на коридор. Они прошли на кухню.

– Ну где вы там застряли, бабенки, я жду! – продолжал орать оборотень.

Когда дверь в ванную открылась, у Школярова от удивления открылся рот:

– Товарищ полковник?.. Вы? Но…

– Встал, оделся и в гостиную! Быстро! – приказал Рыбник.

– Но что…

Рыбник резко повысил голос:

– Ты плохо понял меня, урод? Встать, сказал! Кончилась лафа!

Начальник УВД вывел подчиненного, завернутого в простыню, в гостиную, где уже находился Тимохин, пересчитывающий неосторожно брошенную Школяровым на журнальный столик пачку стоевровых купюр.

– Доигрался, Школяров? – взглянул на него Александр. – Говорят же люди, сколько веревочке ни виться, а конец все одно будет. Вот и пришел и твой конец.

Школяров сумел взять себя в руки и обернулся к начальнику УВД:

– Товарищ полковник, что все это значит, кто этот человек? И что он, черт побери, делает в моем доме?

Тимохин, отложив деньги, спокойно заметил:

– А неплохая у тебя квартира, майор. Повышенной комфортности, метров под 100, не меньше. В элитном доме. Мебель дорогая импортная, техника. Сколько стоят эти хоромы?

– Да кто вы такой, чтобы я отчитывался перед вами?

– Ты о Главном управлении по борьбе с терроризмом, подчиненном президенту страны, слышал?

Тон оборотня изменился:

– Что? Управление по борьбе… с терроризмом?

– Да! Вижу, что слышал о таком. Так вот, я заместитель начальника отдела специальных мероприятий и одновременно командир одной из боевых групп данного управления полковник Тимохин.

Школяров испугался. Офицер ГУБТ, да еще полковник, – это очень серьезно.

– Извините, но я действительно не понимаю, чем заинтересовал вашу спецслужбу.

– Поймешь! А сейчас, – Тимохин взглянул на полковника УВД, – проводите, Александр Сергеевич, этого типа в комнату, где он мог бы одеться.

– Конечно, Александр Александрович.

Рыбник повернул оборотня к себе:

– Где одежда?

Школяров кивнул на стеклянную дверь спальни:

– Там. В шкафу.

– Так вперед! Чего застыл?

Спустя пять минут Рыбник усадил Школярова на диван, сам присел в кресло рядом с Тимохиным.

– Так ты не ответил, майор, во сколько тебе обошлись эти апартаменты? – спросил Александр.

– В двести тысяч.

– Долларов?

– Евро…

– Неплохо. И когда ж ты успел столько заработать? Хотя о чем это я, у тебя двадцать штук этих евро на столике просто так валяются. Зарплата за август?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Ну что ж, придется объяснить. Но учти, Школяров, чем дальше я буду говорить, тем больше ты получишь лет отсидки в тюрьме специального назначения.

– К-какой тюрьме? Я не сделал ничего противозаконного.

– А деньги, конечно, одолжил у приятеля?

– Ну да! Он же и деньги на хату дал.

– И кто этот приятель?

– Дайте я позвоню, он приедет сюда и подтвердит мои слова.

– Ну нет, Школяров, никуда ты звонить не будешь. Так я начинаю? Или, может, ты все-таки сам расскажешь о том, как работал на бандитов?

– Каких бандитов?

– Все! Заткнись и слушай! Дважды я не предупреждаю. Итак! Начну с того, что ты попросил старшего лейтенант Шатилова из Управления ГИБДД зарегистрировать автомобиль «Тойота Прадо» на имя Терентьева Аркадия Евгеньевича в субботу 23 августа, что Шатилов и сделал. Казалось бы, что в этом такого? Небольшая услуга начальству. Если бы не одно «но», которое заключается в том, что 23 августа господин Терентьев был убит у себя в доме. Далее, в четверг 28 августа только ты мог предупредить бандитов о том, что с 20.00 и до часу ночи все мобильные патрули ДПС будут обслуживать прилет в город высокопоставленного чиновника из Москвы, и в 20.37 некий Кожанов, – при упоминании этого имени Школяров вздрогнул, – с известной тебе дамой совершили убийство трех человек на участке южной трассы между поселком Решты и городом Блачинск, а точнее, недалеко от деревни Бакатово, используя «Тойоту», которую Шатилов зарегистрировал на убитого уже Терентьева по твоей просьбе. Вот только не знали вы, скоты, что в жертвы выбрали семью сотрудника Главного управления по борьбе с терроризмом. Твое же участие в убийстве семей Голубевых, Антоненко, депутата Ломакова и его любовницы еще предстоит узнать, но сделать это будет несложно. Достаточно взять Кожанова. Он не станет отпираться. А если станет, то сам понимаешь, мы найдем способ развязать ему язык. И тогда, Школяров, ты пойдешь по делу как сообщник организованной преступной группировки, на счету которой только за последние два недели тринадцать убийств. Причем убийств с особой жестокостью. Впрочем, можно сделать из тебя и главаря этой группировки. Просекаешь, чем это пахнет? Пожизненным заключением – если, конечно, ты сумеешь дожить до суда.

Школяров, опустив голову, промямлил:

– Но вы же знаете, что я не являлся главарем банды? И сумею это доказать…

– Если тебя будут слушать, в чем я сильно сомневаюсь.

– Тогда зачем все эти разговоры? Арестовывайте меня, сажайте в клетку и открывайте уголовное дело.

– Ты так хочешь этого?

– Как будто у меня есть выбор! Мне известны возможности вашей службы.

– Вот именно. Они неограниченны, и мы при определенных условиях могли бы значительно облегчить твою участь.

Школяров взглянул на Тимохина:

– Что за условия?

– В преступлениях банды, за исключением убийства семьи Голубевых, есть одна немаловажная особенность. Ублюдки убивали жертвы беспричинно, не грабя их, не насилуя. Просто убивали, и все! Словно хотели что-то доказать этими преступлениями. Бандиты типа Кожана просто так убивать людей, особенно детей, не стали бы. Они обычные бандиты, для которых преступление – способ выживания. И они могли неплохо заработать, если бы грабили жертвы. Однако выродки не делали этого. Из чего следует, что за убийства им кто-то хорошо платил. И нам нужны не только исполнители, но и заказчики, которых не знать ты не можешь. Отсюда условие: ты сдаешь нам заказчиков и помогаешь их уничтожить. Да, да, Школяров, ты не ослышался. Подчиненная мне группа, которая находится в Блачинске, не имеет задачу взять живыми мразей, что положили столько невинных жертв. Право принятия решения по исполнителям и заказчикам убийств предоставлено мне. И я уже принял решение на ликвидацию преступников. Если ты принимаешь данные условия, то я готов отработать по тебе следующий сценарий. Бандиты завербовали тебя посредством угрозы расправиться с женой. Ты вынужден был согласиться, так как до безумия любишь супругу. Твоя работа на бандитов сводилась к передаче нужной им информации. Но когда ты узнал об убийствах и понял, что это дело рук Кожанова и его подельников по заказу лиц, которых ты назовешь, то тут же явился с повинной к начальнику УВД. И в дальнейшем помогал спецгруппе ГУБТ ликвидировать банду. Согласись, это уже совсем другое дело. Да, тебя уволят из органов, возможно, осудят года на два – не исключено, что условно, – но что такое два года по сравнению с пожизненным заключением или мучительной смертью в местном СИЗО?

Школяров приободрился. Спросил:

– Почему вы даете мне такой шанс?

Тимохин ответил, глядя в глаза оборотню:

– Потому что мне нужны заказчики, чтобы обезвредить преступную группировку одним ударом. И потом, Школяров, хоть ты и мразь, но никого не убивал. А раз на тебе нет крови невинных жертв, то к тебе можно проявить вынужденное, подчеркиваю, вынужденное снисхождение. Ради достижения основной цели. Тебе этого объяснения достаточно?

– Да.

– Твой ответ?

– Естественно, я принимаю ваши условия!

– Ну, тогда давай выкладывай все, что ты знаешь по заказчикам убийств. Все, Школяров! Не упускай предоставленный тебе шанс. Не играй с судьбой.

– Мне нужны гарантии!

– А сто пятьдесят граммов коньяка не налить?

– Не отказался бы…

– Не будет ни того, ни другого. Я свое слово всегда держу. Говори, мы с полковником Рыбником слушаем. И записываем разговор.

Школяров выдохнул.

– Так! По исполнителям! Кожанов входит в банду Демьяна – Антона Демьянова, он в городе центровой. Теперь по заказчикам. Вы абсолютно правы, банда действовала по заказу и наводке. Заказ Демьяну сбрасывал некий Ачил Адаев.

– Кто? – воскликнул Тимохин. – Ачил Адаев? Ты не ошибся?

– Не ошибся. Вместе с ним работали его помощник Гурам Гураев и Хасан Мамедов. Последний снимает квартиру по адресу: улица Попова, дом 12, квартира 32. Хасан – связной между Ачилом и Демьяном. Адаев и сейчас находится в городе. По крайней мере, днем он был в Блачинске. Ачил лично контролирует выполнение каждого заказа.

– Вот оно что! Теперь понятно, почему бандиты Демьяна не грабили жертвы. Продолжай!

– Хоть от меня Демьян и скрывал, где его банда собирается для планирования своих акций, но я узнал. Банда собирается в доме некоего Коробко Ивана Степановича, 73-летнего пенсионера, основную часть своей жизни проведшего на зоне. Кстати, одно время вместе с ним сидели и Демьянов, и Кожанов, и Адаев.

– Адрес этого почтенного пенсионера? – спросил Тимохин.

– Улица Сахарова, 45. У Коробко свой дом, большой, но старый, сад выходит забором к оврагу. По нему люди Демьяна приходят на блатхату.

– Ты сам там был?

– В доме нет, а вот со стороны усадьбу как-то посмотрел. На всякий случай. С этими безбашенными ребятами надо держать уход востро.

– Что за женщина могла участвовать в убийствах на трассе?

– Думаю, это любовница Демьяна, Авдотьева Вера Николаевна, или Верунчик, или Метла.

– Почему Метла?

– Демьян подобрал Верку, когда та промышляла дорожной проституткой и носила погоняло Метла. По разным источникам, Метлой ее прозвали из-за того, что она обычно чуть ли не до смерти метелила своих подружек-конкуренток, когда те отбивали у нее жирного клиента.

– Авдотьева проживает вместе с Демьяном?

– Да. У того квартира в доме 73 по улице Башкирской. Номер квартиры, по-моему, 181. 4-й этаж 4-го подъезда панельной девятиэтажки.

– Ты и за хатой Демьяна на всякий случай со стороны смотрел?

– А как же!

– Кто еще состоит в банде?

– Кроме Демьяна и Кожана, Окунь – Георгий Окунько, Гусь – Илья Гусин, троюродный брат Кожана; Петр Реньков – Лысый, этот друг детства Гусина, и водила Демьяна, он же его телохранитель Анатолий Кузнеченко, Кузнец. Окунь – племянник Кузнеца.

– Банда связана если не родственными, то дружескими узами, – проговорил Александр, – оттого легко управляема. Ясно. Что за автомобили, кроме «Тойоты», используют бандиты?

– Белую «Ниву» и черный «Форд». На «Форде» ездят Демьян с Кузнецом.

– А где Кожан с Метлой прятали «Тойоту» после убийств?

– Точно не скажу, но слышал, что в автосервисе какого-то Гиви.

Тимохин взглянул на начальника УВД. Тот кивнул:

– Проверим!

– Никаких проверок! – приказал Александр. – Если есть информация по этому Гиви, хорошо; нет – черт с ним, выйдем на автосервис потом. Вернее, ты выйдешь. Школяров, с тобой напрямую общался Ачил?

– Да.

– И у тебя есть номер его телефона?

– Есть, конечно, таких номеров несколько.

– Откуда у бандитов номерные знаки южного региона?

Оборотень развел руками:

– Чего не знаю, того не знаю!

– Ладно, пока все! Надо переварить полученную информацию.

– Меня арестуют? – спросил Школяров.

– Нет! – ответил Тимохин. – Какой тогда смысл было тебя разводить? Ты останешься на свободе, будешь вести обычную жизнь примерного семьянина, ходить, как положено, на службу, вовремя возвращаться домой, прогуливаться с супругой перед сном, если у вас это принято. Но помни: ты будешь находиться под постоянным контролем моих людей. А они свое дело знают очень хорошо.

– А в служебном кабинете кто за ним будет присматривать? – осведомился начальник УВД.

– Это, уважаемый Александр Сергеевич, уже твоя проблема. Но мы должны знать все о каждом движении Школярова.

– Понял! Я продумаю этот вопрос.

– Еще одно предупреждение, Школяров. И квартира, и машина, и телефоны, и сам ты постоянно будете находиться в зоне работы дистанционного прослушивающего устройства. Так что не советую даже думать о том, чтобы провести нас. Только мы можем обеспечить тебе либо жизнь, либо… смерть. Это понятно?

– Так точно!

– Сейчас мы уйдем. Ты останешься дома. Из квартиры никуда! Утром, как положено, быть на службе. Хотя, пардон, завтра у вас выходной. Значит, сидеть дома, помогать жене борщ готовить.

– А если понадобится выйти куда? Скажем, в магазин? Или в кино? С… женой!

– Когда ты последний раз был в кинотеатре?

– Давно…

– Вот и сейчас обойдешься, а в магазин – пожалуйста.

– А если меня вдруг вызовет Ачил или Хасан?

– А вот если тебя вызовут кавказцы, то перед тем, как пойти к ним на встречу, ты должен сообщить об этом мне!

– Понятно…

– Вот и договорились. Смотрю, у жены твоей вид измученный. Наверное, издеваешься? Не советую. Не люблю я, когда к женщине относятся плохо.

Тимохин поднялся, встал из кресла и начальник УВД. Забрав Шепеля, они вышли из квартиры, спустились во двор.

– Сейчас куда? – спросил заместитель Тимохина.

– Я на базу, а вы с Кимом устраивайтесь поудобнее в «Опеле» и смотрите за хатой Школярова. Не думаю, что он сорвется, но кто его знает.

– Ты что-то говорил о прослушке? У нас же ни хрена из спецоборудования нет.

– Это разве проблема? Систему «Пробой» максимум через час вам подвезет майор Иванов.

– Ладно, с этим понятно, а жрать до утра мы чего будем?

– Все, что угодно, из ассортимента ближайшего магазина. Кроме, естественно, спиртного!

– Я командировочные не получал.

– Я тоже, Миша. Но хватит болтать! Разберетесь тут со всем сами, меня Рыбник ждет, видно, что-то хочет уточнить.

Тимохин подошел к «Ниссану», у которого его ждал полковник Рыбник.

– У тебя есть ко мне вопросы, Александр Сергеевич?

– Скажи, а кто такой Ачил Адаев?

– О! Это персона известная на Кавказе. В свое время Ачил являлся одним из полевых командиров Теймураза, ближайшего подельника Хабиба. Наше управление по нему конкретно не работало, но знали мы о нем практически все, – пока Ачил внезапно не покинул страну. Как теперь выясняется, для того, чтобы вернуться и продолжить свое кровавое дело. Адаев – диверсант и каратель. В задачу его отряда входило нападение на наши малочисленные колонны и карательные акции против тех чеченцев, что не желали признавать власть Дудаева – Масхадова. Очень жестокая тварь этот Ачил.

– Понятно. Как думаешь, зачем они убрали Терентьева?

– Ачил понимал, что зарегистрированная на Терентьева «Тойота» рано или поздно спалится, вот и избавился от ненужного свидетеля.

– Но Терентьев мог заявить об угоне внедорожника…

– И все равно попал бы под прессинг твоего ведомства, разве не так? А возможно, Терентьева наказали за прежние грешки, ведь он родом из Грозного. И исчез, как только началась первая чеченская кампания. Не исключено, что Терентьев воевал против федералов вместе с Ачилом. И что-то между ними произошло – то, что вынудило Терентьева бежать в Норильск. Впрочем, эту информацию еще следует проверить. Чем занимался покойный владелец «Тойоты» на севере и жил ли он там вообще. Если следствие не застопорится, то скоро мы узнаем, кем был на самом деле господин Терентьев и за что его убил Ачил.

– Ясно!

– Ну, тогда я на базу. Надо оценить обстановку, исходя из данных, полученных от Школярова, продумать план дальнейших действий. Работать будем одновременно и по банде Демьяна, и по Ачилу с его абреками. А вот как – об этом и будем думать. Ты же смотри за Школяровым и продажным гаишником, вплотную работая со следственным комитетом, особенно по делу Терентьева.

Тимохин сел в «Ниссан» и повел иномарку на выезд из города. На территорию особого объекта местного УФСБ он прибыл в 22.05. Командира боевой группы спецназа встретил комендант. Александр попросил Иванова доставить оставленным у дома Школярова Шепелю и Киму систему дистанционного прослушивания, пистолеты с двумя запасными обоймами, а также бутерброды и воду. Майор Иванов козырнул и через полчаса выехал в город. Тимохин же, несмотря на то что бойцы сводной группы бодрствовали, решил не проводить позднего совещания, отложив его на завтра, о чем и объявил личному составу; сам же прошел в кабинет, где старший лейтенант Самойлов развернул спутниковую станцию. Переведя ее в режим работы, Александр набрал номер Крымова:

– Не спишь, Крым?

– Хороший вопрос! Я еще в штабе.

– И чего так?

– Не поверишь, но был уверен, что ты еще выйдешь на меня сегодня. Как видишь, оказался прав.

– С Феофановым разговаривал? – спросил Тимохин.

– Да, сразу после первого сеанса связи с тобой. Генерал позвонил, не успел я уложить трубу в кейс. Доложил о нашем разговоре и о принятом тобой решении по банде.

– И как отреагировал Феофанов?

– Знаешь, спокойно. Сказал, тебе на месте виднее. Лишь бы действия группы были продуманы и отработаны на надлежащем уровне.

– Признаюсь, я ожидал, что Феофанов потребует, чтобы я лично связался с ним.

– А ты, Сань, не расслабляйся. Генерал ждет твоего звонка. Так что после разговора со мной выходи на него. Или утром он вызовет тебя. Что у тебя в Блачинске?

Тимохин усмехнулся:

– А стоит ли докладывать тебе, если придется отчитываться перед вышестоящим начальством?

– Ты это брось. Твой непосредственный начальник кто? Я! Значит, мне ты и должен первому обо всем доложить.

– Что ж, тогда слушай!

Закончив доклад, Тимохин спросил:

– Ну и как тебе обстановка?

– Лихо вы крота в УВД вычислили, – хмыкнул Крымов. – Можно сказать, повезло.

– Везет сильным и умным!

– В твоих способностях никто никогда не сомневался, поэтому ты и находишься в Блачинске. Что намерен предпринять дальше?

– Отработать план ликвидации банды. Сейчас люди Демьяна залегли на дно. Ачил же, скорей всего, вместе с Гураевым свалил из города, что выясним завтра, ночью под окнами Мамедова рисоваться рискованно. А накрыть отморозков следует скопом, собрав их в кучу. Или в две кучи. Дерьма! Только в этом случае можно рассчитывать на высокую вероятность успешного проведения антитеррористической операции. Конечно, можно попытаться выбить банду и поодиночке, но только группу Демьяна. А нам нужны и кавказцы.

Крымов сказал:

– Нужен какой-то маневр, который собрал бы их вместе.

– Об этом и думаю. Но, ладно, что-нибудь скумекаем. Главное, мы сели на «хвост» отморозкам, и теперь их дни сочтены. Я найду способ собрать их в кучи.

– Не забудь, Саня, согласовать план операции со мной!

– Конечно, Крым! Я ж по инструкции не имею права проводить не согласованные и не утвержденные высшим начальством акции.

– Если надо, ты пошлешь куда подальше все инструкции.

– Только в исключительных случаях резкого и кардинального изменения обстановки.

– Поаккуратней там!

– Само собой! Связь прекращаю, выхожу на Феофанова. Все будет как надо, Крым! За Волковых мы этих скотов на куски порвем. И за всех остальных. Отбой!

Перед тем как набрать номер начальника Главного управления по борьбе с терроризмом, Тимохин выкурил сигарету и обдумал предварительный план действий, который уже родился в голове боевого офицера.