Текст книги "От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века"

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
НЕУПРАВЛЯЕМАЯ РАКЕТА

Внешнюю политику США называют неуправляемой ракетой. Многое говорит в пользу этого броского определения. Пожалуй, за весь послевоенный период ни одна из администраций США не сделала так много для возрождения идеологии и политики американского имперского мессианства, их практической реализации, как нынешняя, рейгановская. В основу внешнеполитического курса заложены наиболее ортодоксальные концепции мирового господства в самой дремучей их интерпретации. И все это происходит в мире, где колоссальный разрушительный потенциал накопленных вооружений вот уже на протяжении нескольких десятилетий должен был бы напоминать всем политикам: любая попытка национального эгоизма, тем паче – националистического экстремизма может обернуться катастрофой для всего человечества.

У Рейгана было много идейно-политических предшественников. По существу, ни одна из навязываемых миру политических категорий, ни одна из положенных в основу политического курса доктрин не была выдвинута этой администрацией. Идет ли речь о концепции «исключительных» жизненных интересов или об идее «крестового похода» против коммунизма, о доктрине «ограниченной ядерной войны» или необходимости наращивать способность США «проецировать их мощь за границу» – все это уже было, и было неоднократно.

Рейганизм в его внешнеполитических проявлениях опирается на вековую традицию идей мессианства, на безотчетную верность финансовой олигархии США политике силы и мирового господства. Но в начале 80-х годов как претензии, так и практическая линия на международной арене приобрели особо угрожающий характер. Небывалых даже для этого государства масштабов достигли шовинизм, демонстрация вседозволенности и самоуверенности, сопровождаемые утратой здравомыслия. В статье, посвященной обстановке в стране в период проведения Олимпиады, Лэнс Морроу писал: «…Люди видели американца, несущего факел, бегущего через всю Америку. Но, возможно, они видели американца, бегущего прочь из долгого шпенглерианского мрака, держащего путь на запад, в Калифорнию, к свету. Бегущего прочь от спада… от нехватки бензина и кризисов вокруг заложников, от чувства бессилия, неудач, ограниченности возможностей и пассивности Америки, от обесчещенных президентов и проигранной войны. Прочь от того, что стало комплексом неполноценности Америки. Прочь от всего этого отрезка истории. Бегущего прочь от прошлого, в будущее. Или даже скорее прочь от страшного прошлого, недавнего, ненужного прошлого, в прошлое лучшее, полное легенд и энергии, в ту Америку, где будущее было полно неограниченных возможностей. В ту Америку, где, по словам Ральфа Уолдо Эмерсона, „единственный грех – ограничение“.

Эта сцена – небольшая иллюстрация американской темы 1984 года: экстравагантности, возрожденной уверенности в себе и гордости нации.

…Некоторые полагали, что это настроение всего лишь самоуспокаивающий уход от реальной действительности, даже оргия самолюбования в масштабе всей страны. Временами риторика «любви к Америке» граничила с самовлюбленностью»[578]578
  «Time», 1985, January 7, p. 6.


[Закрыть].

Как ни парадоксально, но джингоистские настроения явно подогреваются существующим в недрах правящей элиты опасением, что время безжалостно размывает американские позиции в мире и если не попытаться предпринять реванш на всех направлениях – военном, экономическом, политическом, идеологическом – сейчас, то, быть может, этого не удастся сделать уже никогда.

Отсюда – провокационное поведение американского правительства, которое в последние годы резко дестабилизировало международную обстановку, повысило уровень военной опасности, усилило риск ядерной войны. Вашингтон, не удовлетворяясь тем, что мировая политика уже оказалась в результате его действий втянутой в новую «холодную войну», продолжает действовать таким образом, чтобы заставить народы примириться с возможностью, даже неизбежностью ядерного конфликта.

В Вашингтоне явно закусили удила, там верх берет политика безрассудства. И в прошлом бывали, и не раз, всплески великодержавного мессианства, но сегодня идея мирового господства приобрела форму практического курса государства.

Империализм сам по себе несет постоянную угрозу войны, ему внутренне присущи экспансионизм и агрессивность, хищническая эксплуатация сырьевых богатств в целях достижения наивысших прибылей монополий и сохранения определенного жизненного уровня в основных центрах капитализма. Это главная причина нынешних бед человечества.

Что касается Соединенных Штатов, то идея владения миром имманентна общественному укладу этой страны. Американская правящая олигархия выдвинулась на позиции самой разрушительной и авантюристической силы, представляющей реальную угрозу самому существованию человечества. К обстоятельствам, которые формировали эту позицию, можно отнести и реальную мощь и богатство, которые кружат голову правителям государства, и десятилетиями выпестованный культ силы, перед которым отступают любые моральные принципы и соображения, и то, что страна не знала настоящих войн – ни миллионов жертв, ни пепелищ городов и деревень, ничего, что бы отрезвляло, психологически блокировало восприятие войны в любом ее виде. Коль всегда войны несли этому обществу прибыли, почему бы не попробовать еще раз этот путь «процветания на крови». Удаленность Американского континента от Европы и других регионов земного шара с их войнами и конфликтами создала устойчивые иллюзии неуязвимости и безопасности США. Все это, вместе взятое, постепенно взращивало самодовольство, чувство превосходства, порождало обстановку шовинизма, формировало мессианскую концепцию, в которую уверовала не только господствующая элита общества, но и немалая часть тех американцев, которым перепадали кусочки от пирогов, испеченных войнами на других континентах. Американцам внушается, что «варвары» в других землях нуждаются в американской опеке, просвещении, политических институтах, одним словом, в американских порядках. Правящие монополистические силы паразитируют на специфике американской ситуации, мобилизуя весь этот психологический багаж чувств, настроений, убеждений и опыта на достижение собственных корыстных целей – как кратковременного, так и долговременного характера.

Разрыв с политикой разрядки, осуществленный Вашингтоном в начале 80-х годов, провокационное поведение правительства США, переход на рельсы конфронтации не только со странами социалистического содружества, но практически с мировым сообществом, поворот американской правящей олигархии к политике концентрированного милитаризма, массированному использованию военно-силовых способов решения международных конфликтов связываются в мировом общественном мнении с приходом к власти в США в январе 1981 года республиканской администрации. Но правда состоит в том, что нынешний воинствующий милитаризм и шовинизм представляют собой логическое продолжение экспансионизма США, выражение самой стратегии американского империализма.

Международная политика США с первых дней своих отличается наиболее высокой степенью демагогии, лицемерием, шокирующим фарисейством и агрессивной бесцеремонностью. Ее целевая установка на мировое господство настойчиво, систематически и по широкому фронту подпирается воспитанием и воспеванием американского шовинизма, который находит свое выражение в наиболее уродливых формах расового превосходства, особого «права править», «божественного предназначения» в мировом развитии.

То, что произошло с международной политикой США при рейгановской администрации, некоторые политические и общественные деятели с известным благодушием склонны считать случайным эпизодом в истории, моментом иррационального характера.

Нет спора, нынешний американский президент играет крайне деструктивную роль в мировых делах. Его личный вклад в дело конфронтации велик, и он несет ответственность за столь быстрое разрушение практики международного сотрудничества, созданной усилиями многих стран, стоящих на платформе защиты и укрепления мира. Однажды газета «Лос-Анджелес таймс» опубликовала статью руководителя программ европейских исследований при Джорджтаунском университете Р. Хантера, в которой отмечается, что, когда Р. Рейган вытаскивает из кармана листки с пометкой «Внешняя политика», прочесть ему нечего. Такой, моя, беспомощной и нерезультативной администрации в послевоенной истории еще не было.

С этим мнением не все согласны. Так, газета «Дейли Калифорниен» придерживается другого мнения. Она пишет, что Р. Рейган больше, чем кто-либо из президентов, наложил отпечаток своей личности на нынешнюю вторую «холодную войну». Такая война – его внешнеполитический курс. Она началась прежде, чем он стал президентом, однако его администрация задала ей особый том и определила ее цели. Его администрация больше, чем все другие администрации, привержена курсу на обеспечение США глобального военного и политического превосходства. Опасность заключается в крайнем усилении напряженности, в отказе рассматривать проблемы как-то иначе, а не через призму конфронтации, и в намеренном использовании всего, что бы ни случилось в мире, для раскручивания нового витка безумной гонки вооружений.

Р. Рейган, отражая сегодняшние задачи американской правящей олигархии, функционален по сути своей деятельности. Хозяин Белого дома не представляет собой какое-то исключительное явление как в современной жизни США, так и в сравнении со своими предшественниками. Что касается международных отношений, то здесь идеи и действия его администрации не отличаются новизной, они носят по существу своему эпигонский характер. Лишь по форме они более грубы, заносчивы, чем были до сих пор в американской истории.

Курс правящих сил США на развязывание ракетно-ядерной войны вызывает серьезную озабоченность в мире. О степени раздражения политикой Рейгана в Европе говорит язвительная статья лондонского журнала «Панч», построенная на, мягко говоря, своеобразных выступлениях президента. Приведем эту статью.

«Общий привет! Хочу кое-что объяснить, потому что мне все время задают вопросы, и вообще.

Я знаю, что вы там, в Европе, многие из вас, конечно, никто не притворяется, что это легкий вопрос, ведь к этому делу можно подходить с разных сторон. Но я, мы и Нэнси, сошлись во мнении, что люди в Европе требуют прояснить обстановку. Поэтому я хочу похоронить этот вопрос полностью и окончательно. Не спорю и клянусь моей шляпой – есть один прелестный городок. Но, поверьте, уж я-то знаю этих русских. Городишко называется Гвадалканал[579]579
  по-видимому, подразумевается Гвадалахара в Мексике. —Ред.


[Закрыть]или что-то в этом роде.

В общем, такое дело – если у нас есть миллион больших бомб, то и у них тоже есть… А ну-ка пошла отсюда! Я, кажется, уронил стакан с водой на свою собаку, которая крутится под ногами. Она вся мокрая. А я не хочу, чтобы она подохла. Я имею в виду Европу и мою собаку.

Нет, честно, я не хочу этого. Клянусь моей головой. Но что я вижу? Англия – легкомысленные, безвольные люди. Эйфелево аббатство, «бобби» в шлемах. Можем ли мы, откровенно говоря, положиться на них? Или взять Францию – мелкие кузницы, старый добрый яблочный пирог. Я даже знаю, что их премьер-министра зовут Бобби Тэтчер. А может быть, вы думаете, что я не слыхал о Венеции?

…Каспар Хейг[580]580
  от имени министра обороны США Каспара Уайнбергера и фамилии бывшего государственного секретаря Александра Хейга. – Ред.


[Закрыть],мы все считаем, что Европа близка нам, за исключением того, что там едят улиток. И, как говорил Каспар, неужели же мы, располагая там американскими войсками, можем пожертвовать яблочным пирогом? Правда, кое-кого и жалеть-то нечего. Я имею в виду, разве хорошие люди едят улиток? Что? Нет, я никогда не говорил этого… Я, кажется, разбил стакан. Но не беспокойтесь, мои глазные линзы и вставные челюсти целы. Так что, если еще два (президентских. – Ред.)срока обеспечены, мы сумеем сохранить Америку, простите, Европу, и всех нас – Нэнси, собаку, яблочный пирог – свободными. Между прочим, у меня есть личное заверение мистера Гитлера на этот счет.

Мы назвали их «першингами», потому что Джек Першинг[581]581
  командующий интервенционистскими силами США в Мексике в 1916—1917 годах. – Ред.


[Закрыть]– самый, черт возьми, великий генерал, которого мы когда-либо имели, обалдуй… Так что, нас записывают на пленку или передача идет прямо в эфир?

Неужели? Так вот, ни мои детки, ни моя собака Нэнси, ни моя яблочная жена – никто не хочет войны, за исключением этих чудовищ.

Разве что очень ограниченной. Нет, честно, в самом деле, только очень, очень ограниченной. Она даже вряд ли затронет вас в Европе. Ну, может быть, только Венецию. И бог с ней, она и так тонет. Ну кого еще? Дайте мне карту. Что собой представляет, например, этот Манчестер? Точка, всего лишь точка на карте… Когда же наконец мне принесут новый стакан?

Нет, я не говорил ничего подобного. Кто это сказал? Может быть, вы или собачий пирог?

Что касается текущего момента, взгляните на Польшу. Именно сейчас у них имеется два миллиона ракет «Нэнси», нацеленных на… гм, и мы должны обладать возможностью ответить на возможность… м-м-м. Я только что был на конюшне. Люди, которые знают лошадей, знают нечто большее. Это люди, которые, как может подтвердить каждый из нас, знают, откуда приходит мудрость. Только долгий день в седле учит этому. Помнится, объезжал я однажды гнедую кобылу. Этот запах, ветер в лицо. Вот суть Америки, Это вам не какие-нибудь улитки.

Долгая и счастливая семейная жизнь, субботний пирог, лошадь, возвращающаяся с газетой в зубах, поджаривающаяся на углях Нэнси – это все то, за что борется Европа. И я никогда не говорил ничего такого. Я просто хотел объясниться до конца.

Европа должна верить нам. Давайте обратимся к истории. Разве мы когда-нибудь оставались в стороне, чтобы все бремя мировой войны легло на Европу, тогда как США выжидали бы, кто победит, перед тем как принять участие? Пожалуй, только в первой и второй мировых войнах. Но тогда обстоятельства были весьма неясными, а условия полностью отсутствовали, да и обстановка в определенной степени не соответствовала.

Ну что, есть еще вопросы?»[582]582
  «Punch», 1981, November 4, p. 781.


[Закрыть].

Пропагандистская машина США пытается выгородить президента, сваливая все на политическую «неопытность», на издержки его бывшей профессии актера. Б. Боярский пишет: «Рейган питает весьма наивное убеждение, что, поскольку он держится очень убедительно на телевидении, он верит в то, что говорит»[583]583
  B. Boyarsky. Op. cit., p. 19.


[Закрыть].

Но хотя во многих американских характеристиках Р. Рейгана имеется горькая правда, его нельзя назвать новичком в политике. В молодости он работал в местных организациях демократов, а затем – республиканцев; руководил профсоюзом работников кино; два срока был губернатором крупнейшего, динамично развивающегося (благодаря сверхсовременным предприятиям военно-промышленного комплекса) штата страны; наконец, длительная борьба за «путь наверх», в высшие эшелоны политической иерархии. Иными словами, Рейган как президент страны – отнюдь не та фигура, которая не ведает, что творит. Напротив, ведает, если не во всех деталях, то, безусловно, в принципе, в стратегических аспектах политики. И творит вполне сознательно и целеустремленно, отлично отдавая себе отчет в характере задуманного.

Другой разговор, что все его действия замешены на фанатизме, ненависти к социализму, ко всем прогрессивным изменениям. Не отрицая влияния личных мировоззренческих взглядов и представлений Р. Рейгана, надо будет подчеркнуть, что реальные причины нынешнего трагического подъема американского милитаризма и фанатизма в принципе лежат в иной плоскости. Фанатизм – явление социальное, берущее свое начало в страхе буржуазии перед будущим. Хорошо известно, что логика фанатизма предпочитает веру анализу. Фанатизм – вовсе не болезненные галлюцинации, а его представители не сумасшедшие. Образование – тоже не лекарство от этой эпидемии. Фанатики не слышат себя так, как их слышат другие, они не понимают иронии, иначе бы самая мощная бомба в мире не была названа «миротворцем»[584]584
  Р. Рейган назвал «миротворцем» баллистическую ракету первого удара «MX».


[Закрыть]. Фанатики стопроцентно уверены в своей правоте, поэтому они выглядят порой сумасбродами. Но за всем этим стоит исступленная жажда власти, которую монополистический капитал стремится увековечить. Приход фанатиков к власти в США – явление многозначительное и настораживающее, ибо фанатизм, повенчанный с ядерным оружием, может обернуться непоправимой бедой для всего человечества.

Сердцевина нынешней стратегии правящей олигархии США – ставка на конфронтацию с Советским Союзом по любому поводу, на достижение «победы» в ядерной войне. Основу военной доктрины на 80-е годы, как это было сформулировано американскими стратегами в 1981 году, составляет «прямое противоборство» между США и СССР. В контексте этой стратегии усилия США направлены и на то, чтобы заставить Западную Европу, Японию и другие страны принять систему международной конфронтации, в которой они будут вновь – как и в первые послевоенные десятилетия – подчинены американской мощи[585]585
  N. Chomsky, J. S t e e 1 e, G. G i 11 i n g s. Superpowers in Collision. Harmondsworth, 1982, p. 40.


[Закрыть]. Другими словами, конфронтация и напряженность в качестве механизма контролирования собственных союзников.

Размещение американских ядерных ракет в Западной Европе – безответственный шаг к дальнейшему усилению напряженности в мире. Подведение ракетно-ядерной базы под рейгановскую программу «крестового похода» нельзя квалифицировать иначе как авантюризм и безрассудство, могущие иметь непредсказуемые последствия. Многолетняя массированная пропагандистская кампания, беззастенчивое политическое и экономическое давление, выкручивание рук на дипломатическом поприще, демагогия и прямой обман не только народов, но и ряда правительств государств-союзников привнесли свои горькие плоды. Соединенным Штатам удалось принудить некоторые западноевропейские страны разместить на своей территории оружие первого удара, нацеленное на СССР и его союзников. Тем самым эти государства в кардинальнейших вопросах безопасности поставили себя в зависимость от произвола вашингтонских «крестоносцев» – произвола, который они не в состоянии контролировать ни сейчас, ни в будущем.

Нельзя не видеть, что руководители американской администрации утратили политические, психологические, поведенческие тормоза в международных делах. В отношениях с другими странами взяли верх воинственность и истеричность. Создается впечатление, что у нынешних планировщиков американской внешней политики отсутствует знание того, что международные реалии носят объективный характер, выражаются в бесстрастных фактах, не прощают действий, приходящих в столкновение с требованиями жизни. Как отмечается в книге «Построение мира», история покрыта обломками политики тех лидеров и стран, которые действовали на основе своих иллюзий, а не реальностей[586]586
  См.: S. Hoffmann, С Vance. Building the Peace. Washington , 1982.


[Закрыть]. И ни эмоции, ни словесные заклинания, на которые столь падки нынешние лидеры США, не могут устранить действительности, подчинить ее амбициозному своеволию.

Разумеется, антисоветизм и антикоммунизм Рейгана не являются, как отмечает журнал «Форин афферс», сюрпризом. Нынешний президент США исповедовал эту идеологию долгие годы. Но за всем этим нельзя не видеть принципиальной заряженности правящих кругов США на достижение имперских целей. За политическим курсом, если рассматривать его в совокупности, стоят вполне осознанные классовые – экономические и политические – интересы господствующих сил этой страны.

Милитаризм и воинствующий шовинизм нынешней администрации представляют собой логическое, многими годами подготовленное продолжение стратегии американского империализма. Подходы к мировым делам остаются принципиально неизменными, они варьируются по тактике, но их стратегическая сущность остается прежней – курс на мировую империю через победоносную ядерную войну.

В сущности, обе «холодные войны» развязаны США по причинам, в центре которых маячила идея о создании «американского мира». Об этом без уверток заявил 21 мая 1982 года У. Кларк – помощник Рейгана по национальной безопасности. Определяя стратегическую цель США, он объявил ее сутью содействие «установлению международного порядка, на поддержку которого могут опираться американские институты и принципы». Даже неразборчивая подневольная пресса монополий не особенно рьяно пропагандировала откровения рупора президента. Застеснялась она, разумеется, не по соображениям морали, а в силу понимания, что подобные заявления подрывают американские пропагандистские стереотипы о «благородных демократиях» и «нечестивцах», о чем говорил Рейган в британском парламенте.

Если проследить систему практических действий администрации США, то очевидным образом выстраивается здание политики долговременного характера, которая возвращает «холодную войну», служит идее оживить мессианскую надежду на мировое господство через подъем милитаризма и возможное развязывание ядерной войны.

Иными словами, давние концепции «мирового господства» нашли именно теперь наиболее явное практическое подкрепление. Глобальных ковбоев из Белого дома уже начали посещать ночные видения: Пайпс, например, весной 1982 года заявил, что Советскому Союзу «придется выбирать между изменениями своей внутренней системы и войной». В этом же контексте идут и угрозы о возможности первого ядерного удара.

Показательно, что болезнь рейганизма охватила внутреннюю жизнь страны, ее внешнюю политику как непосредственная реакция наиболее реакционной части господствующего класса США на разрядку, ее итоги и достижения. Можно в этой связи вспомнить, что и ранее наибольший успех, одержанный крайне правыми (27 миллионов голосов, собранных Б. Голдуотером на выборах в 1964 году), также приходился на период позитивных, хотя и ограниченных, нововведений во внешней политике, предпринятых Дж. Кеннеди в 1962—1963 годах, что и привело правые силы в сильное беспокойство.

Период разрядки международной напряженности был результатом многих факторов: активной миролюбивой политики СССР и других социалистических стран; изменившейся не в пользу США расстановки мировых сил, в частности, в результате антиколониальных революций и сплочения «третьего мира» на антиимпериалистической основе; подъема влияния реалистически мыслящих и антивоенных сил в качестве реакции на милитаризацию США. Дальнейший процесс развития тех же факторов вел к сужению американского влияния, к постепенному падению экономического эффекта политики неоколониализма, к расширению сферы неамериканской ориентации, к повышению уровня экономической и политической независимости военных союзников США. Подобный ход событий не мог устроить правящие круги Соединенных Штатов.

Не мог устроить, в частности, еще и потому, что разрядка, неуклонно выдвигавшая на передний план мировой политики задачу развития конструктивного, созидательного международного сотрудничества во имя будущего, с предельной отчетливостью обнажала простую истину: империализму нечего предложить народам. Все, что его интересует, – это прибыли любой ценой. Но все, что интересует широчайшие массы людей труда, – мир, достойный человеческой личности уровень жизни, материальные, политические, духовные условия, обеспечивающие развитие и наивысшую самоотдачу всех и каждого, разумное, в интересах всех использование богатств нашей планеты, сохранение ее самой – все это либо безразлично империализму, либо враждебно ему. В этой связи представляется показательным, символическим такое обстоятельство, как все больший упор милитаризма, прежде всего американского, на создание, развертывание и практическое применение оружия массового уничтожения всевозможного рода – ядерного, химического, бактериологического, обычного.

Хиросиму и Нагасаки сожгли в атомном пламени. Землю Кореи поливали напалмом, посыпали насекомыми и препаратами – носителями чумы, холеры, других столь же опасных заболеваний эпидемического характера. Во Вьетнаме к напалму и бомбам (а последних за годы американской интервенции было сброшено на землю Вьетнама больше, чем на всю территорию Европы за время второй мировой войны) прибавились новейшие химические средства. Агрессор стремился уничтожить не только народ, но и саму природу страны. В Ливане использовались самые новейшие виды бомб, снарядов, взрывчатых веществ. Если Япония и Вьетнам стали первыми странами на земном шаре, генетический код населения которых, по мнению многих признанных специалистов из разных стран, серьезно затронут результатами американских атомных и химических бомбардировок, то теперь изобретен новый изуверский способ геноцида – детские игрушки, сделанные из взрывчатки или начиненные ею. Такие игрушки разбрасывались в Ливане и Афганистане.

Поворот в сторону безудержной гонки вооружений и войны стал фактом. Нынешняя американская администрация пытается возродить империалистические идеи 20-х годов об изоляции СССР и окружении его кольцом враждебных государств, а теперь и ядерных баз, вновь ввести в обиход язык шантажа и угроз. На все лады утверждается, что «Советский Союз – причина всех беспорядков на земном шаре»[587]587
  «The New York Times Magazine», 1980, November 16, p. 172.


[Закрыть], он объявлен «империей зла»[588]588
  «U. S. News and World Report», 1983, March 21, p. 7.


[Закрыть].

Мы являемся свидетелями того, как в США была принята и начала осуществляться беспрецедентная всеобъемлющая стратегическая программа на 80-е годы, предусматривающая ускоренное развертывание таких новых систем стратегических наступательных вооружений, как межконтинентальные баллистические ракеты «MX», «Минитмен», атомные подводные ракетоносцы «Трайдент», стратегические бомбардировщики B-IB и «Стелс», многоцелевая космическая система «Шаттл», крылатые ракеты большой дальности всех видов базирования – воздушного, наземного, морского. Только за 1981—1983 годы на военные цели было израсходовано более 640 миллиардов долларов. В 1984 году военные расходы США превысят 260 миллиардов, а в период 1985—1989 годов к этим суммам должны прибавиться еще 2 триллиона долларов, или почти столько же, сколько было истрачено в Америке на эти цели за последние 35 лет. Это выброшенные на ветер колоссальные финансовые средства, это подчинение целям войны сырьевых и энергетических ресурсов, огромных производственных мощностей. Подсчитано, что уже сегодня каждая американская семья отдает Пентагону 250 долларов ежемесячно, а через пять лет эта сумма составит 450 долларов.

Соединенные Штаты, подписав Договор ОСВ-2 еще в июне 1979 года, отказались от его ратификации. Для прикрытия отказа изобретались разного рода предлоги и проводились шумные пропагандистские кампании. Среди них наиболее грубой и многоцелевой была кампания по Афганистану, организованная американскими службами «психологической войны» и другими спецслужбами. Она имела своей реальной основой вовсе не идеалы «демократии и свободы», как это утверждалось. Подобные идеалы никогда не трогали правящую верхушку США. Весь этот «спектакль протеста» разыгрывался исключительно для прикрытия очередных милитаристских действий США, направленных против социалистического мира, всего мирового сообщества и на достижение своего единоличного господства в мире.

Американцам именно в это время надо было:

а) вырвать у западноевропейцев согласие на размещение на их земле ядерных ракет первого удара, что создавало непосредственную угрозу безопасности Советского Союза и усиливало контроль США над Западной Европой;

б) прикрыть действия по установлению возможного военного сотрудничества с КНР на антисоветской основе;

в) отказаться от упомянутого соглашения с СССР по ограничению стратегических вооружений (ОСВ-2); г) оправдать усиление военной деятельности в Персидском заливе и в Индийском океане, имеющих целью шантажировать страны этого региона; д) обеспечить увеличение военных расходов внутри страны, чтобы удовлетворить требования военно-промышленной олигархии;

е) отомстить за неудачу, поскольку не удалось переместить военные базы и средства электронного шпионажа из Ирана, откуда американцы были с позором изгнаны, в Афганистан.

Начав размещение в Западной Европе баллистических ракет «Першинг-2» и крылатых ракет большой дальности, США сорвали тем самым советско-американские переговоры по ядерным вооружениям в Женеве.

Естественные сомнения в целях рождает и отношение американской стороны к договорам о подземных испытаниях ядерного оружия ( 1974 г .) и о ядерных взрывах в мирных целях под землей ( 1976 г .). Мало того, что Вашингтону не хватило десяти лет, чтобы ратифицировать эти документы. Имели место неоднократные случаи превышения американской стороной установленного предела мощности испытываемых ядерных зарядов. Правда, Вашингтон делал заявления о том, что-де США намерены соблюдать установленное ограничение мощности в 150 килотонн. Сравнение этих заверений с реальной практикой, однако, лишний раз демонстрирует подлинные цели американских правящих сил. Вашингтон уклоняется также и от переговоров с СССР по вопросам запрещения химического оружия и ликвидации его запасов. Именно США блокируют достижение такой договоренности на многосторонней основе. Не желают в Белом доме дать ответ и на предложение государств – членов Варшавского Договора, сделанное в конце 1983 года, о полном освобождении Европы от химического оружия.

Хорошо известно, что на рубеже 70-х и 80-х годов именно Соединенные Штаты отказались от проведения, переговоров или прервали уже начатые переговоры и консультации по широкому кругу вопросов, связанных с ограничением и сокращением вооружений и военной активности. Они не ответили позитивно ни на одну из многочисленных советских инициатив, направленных на достижение этих целей.

Наконец, в полном противоречии с обязательствами, вытекающими для Вашингтона из его подписи под Заключительным актом общеевропейского Совещания, США практически не участвовали в усилиях, направленных на снижение военного противостояния на континенте и на содействие разоружению. Напротив, они сделали поистине все, что могли, дабы резко увеличить военную опасность в Европе, разместив здесь свои ракеты первого удара.

Отдавая полный отчет в крайней опасности милитаристского курса США, их очевидное нежелание прислушаться к голосу разума и требованиям миролюбивой общественности земного шара, Советский Союз настойчиво ищет пути выхода из создавшейся обстановки, выхода из тупика, в котором оказался по вине американской стороны процесс ограничения вооружений, прекрещения их гонки. Советский Союз пошел на такой шаг, как объявление одностороннего моратория на ядерные испытания, а также внес предложение о мирном сотрудничестве и предотвращении гонки вооружений в космосе.

Логика этих предложений и действий проста и понятна каждому непредубежденному человеку, искренне озабоченному судьбами мира. Пока идут переговоры, пока идут поиски ответов на очень непростые вопросы и в достаточно сложной ситуации, при сильном дефиците взаимного доверия – не делать обстановку еще труднее и хуже, чем она есть. Не совершать шагов, последствия которых изменить позднее было бы трудно, а быть может, и невозможно. Не нагнетать эмоции, способные заблокировать путь к доверию, к трезвому, рациональному и конструктивному диалогу.