Текст книги "Ученик мага"

2

По узкой лесной дорожке стелился утренний туман. Лошадь шла вяло, будто подремывала на ходу. А может, и в самом деле дремала. Ее ведь, как и седока, подняли ни свет ни заря. От мерного покачивания невыспавшийся Пантор тоже клевал носом. Зато Винсент чувствовал себя великолепно. Да и старик Колидр не жаловался, хотя шлепал в отличие от мага и его приятеля на своих двоих.

Колидра приятели взяли в проводники накануне вечером. Когда дорога, что худо-бедно тянулась от самой столичной окраины, уперлась в небольшую деревушку и стало окончательно ясно, что до границы сами они не доберутся. Проводника, как ни странно, нашел Винсент. Он, по обыкновению, вызвался сходить до деревни и запастись провиантом. Пантор по привычке вяло запротестовал, но сдался, когда Винсент помянул, что ученика практикующего некроманта станут искать в дальних уголках Объединенных Территорий скорее, чем беглого недоучку с веролльского кладбища. Пантор согласился, стреножил лошадей и уселся рядом в ожидании неприятностей.

Однако, рыжий приятель вместо того, чтобы притащить очередную кучку проблем, приволок мешок с провизией и забулдыжного старичка. Последний представился Колидром. От Колидра пахло сидром. Глазенки старичка блестели купленой преданностью.

– Скучал без меня? – улыбнулся рыжий, пока Пантор приглядывался к забулдыге.

Колидру было, по всей вероятности, лет шестьдесят, но выглядел он постарше. Паршиво выглядел. Зато благоухал прилично, не как обычные деревенские пропойцы. Впрочем, запах все равно был хмельным.

– Это что? – брезгливо поморщился Пантор.

– Я же представился, – пожал сухими плечами старик.

– Он знает, как добраться до Дредстауна, – поделился Винс, придав голосу значимости.

– Куда? – не понял Пантор.

– Молодые люди, что вы мене морочите? – заворковал старик, снова встревая в разговор. – Вам надо перейти границу или я зря трачу время?

От такого поворота Пантор растерялся. Поглядел на Винсента непонимающе. Тот в свою очередь успокаивающе кивнул старикану:

– Не напрасно. Не забывай, что я оплатил задаток.

– У мене хорошая память, – разулыбался старик, демонстрируя прореженные не то чьим-то кулаком, не то цингой зубы. – Таки я не забыл, что в Дредстауне вы заплатите вдвое.

Винсент кивнул. Перехватив непонимающий взгляд Пантора, поспешил с разъяснениями:

– Он проводник. А Дредстаун – это ближайший приграничный городок. Он нас проводит. А его брат поможет перебраться через границу.

– Брат такой же пройдоха? – с сомнением поинтересовался Пантор.

– Не надо клеветать на моих родственников, молодой человек, – снова заворковал Колидр. – Мой брат – серьезный человек, занимается солидным делом.

Одного взгляда на старика было достаточно, чтобы усомниться в подобном заявлении. Ученик Мессера с подозрением посмотрел на Колидра, потом на Винса.

– Его брат занимается контрабандой, – охотно пояснил рыжий.

– Я же говорю, – подтвердил Колидр. – Уважаемый человек, серьезный делец. Все будет как по нотам. Вы платите, брат переправляет.

– Что переправляет? – не понял Пантор.

– Нас, – пояснил Винсент, но старик заглушил его:

– Какая разница, что переправлять? Вы платите, он переправляет. Хоть вагон бобов, хоть флакон чернил, хоть все правительство Объединенных Территорий, чтоб они были здоровы.

И Пантор согласился на старого пропитого прохиндея.

Наутро Колидр проснулся первым и трезвым, поднял приятелей и повел их через лес совершенно неведомыми тропами. Старик шел впереди, вел в поводу лошадь Пантора, и ученик мага трезво рассудил, что запросто может позволить себе подремать. Прежде он никогда бы не уснул в седле. Слишком трясло. Но сейчас сказывалась усталость, и Пантору, чтобы заснуть, достаточно было, казалось, прислониться к чему-то или присесть, чтобы не трогали.

– Тпру! Стой, животная.

Ученик Мессера дернулся и широко раскрыл глаза.

Лес поредел, за непроглядной прежде стеной деревьев наметился просвет. Редкий туман полз между черных стволов, ускользал дальше, спускаясь в низину.

– Что там? – притормозил рядом Винсент.

– Туман, – поделился наблюдением Пантор.

– Ручей, – поправил старикан-проводник. – А по ту сторону ручья – поля и пригород Дредстауна, чтоб он стоял вечно.

– Это мы уже до границы добрались? – восторженно спросил Винс. – Лихо.

– До границы далеко, – покачал головой Колидр. – Это я вам говорю со всей значимостью. Город, конечно, приграничный, но от него до заставы еще ехать и ехать. Но мы и не поедем. Зачем нам ехать? Остановимся в городе, подождем, пока у брата случится-таки оказия, а там вас…

Старик лихо присвистнул, решив не вдаваться в подробности и не тратить слова.

– Слезайте, – добавил он. – Там склон. Верхом будет нехорошо. Можно, конечно, и верхом, но, если свернете шеи, не говорите потом, что Колидр вас не предупреждал. Потому что Колидр всегда и всех предупреждает. Такой у меня закон.

Пантор боязливо развернулся в седле и, нелепо раскорячившись, пополз с лошади. Выглядело это, должно быть, комично, но, сидя верхом, магу было не до мыслей о том, как он выглядит. Тем более, и смотреть на него некому. Разве что старый выпивоха, ну так он не девка.

Ноги коснулись земли, и ученик Мессера почувствовал облегчение. Несмотря на то что верхом ехали несколько дней, привыкнуть к лошади он так и не смог. В отличие от мобиля, животное казалось чем-то своенравным, непонятным и неуправляемым. Когда поделился этой мыслью с Винсом, рыжий только фыркнул презрительное «дите цивилизации».

Рыжий спрыгнул лихо, будто всю жизнь только на лошадях и ездил. Подхватил коня за узду.

– Мы готовы.

– Погоди, – одернул Пантор. – Мы что, в город пойдем?

– А вам что-то мешает туда заглянуть? – влез в разговор старик, хотя ученик мага специально отошел в сторону и оттащил приятеля подальше от ушей Колидра. Да и говорил предельно тихо.

– Уважаемый, оставьте нас на минуту, – стараясь быть вежливым, попросил Пантор. – Нам с другом надо поговорить.

– Говорите, говорите, – проворковал проводник. – Вы мене не мешаете. Но если вы опасаетесь идти в город, потому что кто-то из вас в розыске, таки напрасно вы опасаетесь. В Дредстауне никому нет до вас дела.

Пантор забыл про рыжего приятеля и во все глаза таращился на старика. Выпивоха говорил странные вещи. Можно было бы предположить, что он просто пьян, если б только ученик Мессера не знал, что это не так.

– Что значит «в розыске»? И что значит «нет дела»?

– То и значит, – охотно залопотал старик. – Или вы думаете, в Дредстауне живут люди, которым нечем заняться? Таки смею вас заверить, у них полно своих дел, чтобы обращать внимание на всех, кто проходит через город в обоих направлениях.

Пантор опешил. Либо старик безбожно врал, либо… Картина мира пошатнулась и крепко провисла.

– Но… а пограничники? – промямлил Пантор.

– Пограничники на границе. Отдают долг своей Объединенной родине. В город они не суются, разве что за выпивкой и прочими естественными нуждами женского пола легкого поведения. И с пограничниками мы договоримся, я обещал. Брат договорится. Только платите. Он серьезный человек, он имеет серьезные связи.

– А мэр или люди из отдела магического надзора? – не сдавался маг.

Рыжий устал слушать и, тяжело вздохнув, отошел в сторону, демонстративно показывая, что пора завязывать болтать.

– Магического надзора у нас нет, – ворковал старик. – Последнего пристава похоронили два года тому. Пока написали в Вероллу, пока то да се, год прошел. Из Вероллы обещали новых приставов прислать, но так и не прислали. Ждем. А мэр у нас хороший человек. Он же понимает, что на тех, кто поперек границы ходит на Север и обратно, делаются деньги.

– Деньги контрабандистов.

– Деньги города. Налоги, казна, бюджет. Чтобы пересечь границу, надо заплатить. Кому заплатить? Я таки отвечу. Вы платите человеку, который проведет вас на ту сторону. Например, моему брату. Это серьезно, не смейтесь, что вы смеетесь? Мой брат имеет свое дело, которое кормит всю нашу семью. А до того мой отец и его брат, мой дядя… но это долгая история. Таки что я хотел сказать? Вы платите брату. Брат платит пограничникам, чтобы им всегда хватало денег на выпивку. Брат платит мэру, чтоб он был здоров. Вы знаете, сколько он платит мэру? Вы таки не знаете. Город бы обнищал, если бы солидные люди вроде моего брата не платили мэру. За то, что деловые люди платят в городскую казну, господин мэр, пусть будет долгой его жизнь, закрывает глаза на то, каким образом приходят в казну эти деньги. Пограничники имеют деньги, мой брат имеет деньги, господин мэр имеет деньги, горожане таки тоже имеют деньги. Или вы думаете, только мой брат и господин мэр хочут кушать? Таки нет. Кушать хочут все. И все счастливы.

Винсент, потоптавшись в сторонке и так и не дождавшись хотя бы малейшего внимания к себе, вернулся. На Пантора поглядел недовольно.

– Слышь, Пантей, пойдем уже. Есть охота. А еще вымыться и прилечь. Надоело по лесам шататься. Они живут иначе, чем ты привык. Им что законник, что беглец – без разницы. Законник даже хуже, он помешать привычному устою может.

– И что, мэр не ставит в известность Консорциум о таких вопиющих нарушениях? – не услышал приятеля Пантор.

– А оно ему надо? – удивился старик. – У нас маленький город. Веролла от нас далеко, Консорциум тоже. Нам надо выживать. Правительство помогает нашему городу? Вы думаете? Таки я вам скажу: нет. Правительству на нас наплевать. У Консорциума свои заботы. В Веролле своя жизнь. И так было всегда. Мне шестьдесят четыре года, и сколько я помню, нами никогда никто не интересовался. И скажите вы мене, почему мы должны интересоваться тем, что придумал ваш Консорциум в вашей Веролле?

Старик поглядел на Пантора. Тот стоял совершенно растерянный. Все это безумно походило на провокацию, но старик был настолько искренним, что казалось, провокатором не может быть по определению.

Но не могло же быть так, чтобы на территории ОТК совершенно безнаказанно жили люди с такими антигосударственными устоями. Это же практически заговор или… Или это не укладывалось в голове.

– Но воля народа… – пробормотал ученик Мессера. – Как же государственное мышление?

Лицо Колидра стало строгим, глаза посветлели, как у в хлам пьяного предсказателя.

– В тот день, когда придет новый мэр с государственным мышлением и начнет соблюдать здесь столичные порядки, город умрет. И народ, живущий в этом городе, умрет вместе с ним. Вы таки правда считаете, что воля народа в стремлении к самоубийству? Я не знаю ваших столичных порядков, но одно таки я знаю точно. Народ хочет жить. Любой народ. Скажу больше, народ хочет жить хорошо. Вы хорошо живете?

Пантор замялся. В роли беглеца и нарушителя закона, который он до недавнего времени и не нарушал, он себя чувствовал не слишком славно.

– Не отвечайте, – одернул Колидр. – Я скажу за себя. Я народ, и мне хорошо. Но не потому, что я живу по законам какой-то столицы и какого-то Консорциума, которые не подозревают даже о моем существовании. Таки нет. Я живу хорошо, потому что у меня есть семья, дело. Потому что я работаю, а потом могу сесть, отдохнуть. Вкусно покушать и выпить несколько кружечек сидра. И эту возможность дает мне наш мэр, а не ваш Консорциум. И я таки вам скажу, если случится беда, я грудью встану за своего брата и за нашего мэра, но таки палец о палец не ударю за ваш Консорциум. Потому что кормит меня брат и мэр, а Консорциум просто знает, что здесь есть какой-то городок и он подчиняется этому самому Консорциуму.

– Всё? – грубо встрял Винсент. – Озарение пришло к тебе, Пантей? Тогда пошли уже в город. Я жрать хочу. А Колидр выпить за мой счет и за твое здоровье.

– С великой радостью! – Глазки старика стали маслянистыми.

Не говоря больше ни слова, Колидр подхватил Панторову лошадку под уздцы и повел к откосу.

3

Молодой пристав, примчавшийся из Вероллы по вызову мэра Утанавы, дежурил в коридоре. К себе на допрос Ниро его не пустил. Он уже жалел и о том, что впустил журналиста. Санчес топал следом и тоже особой радости от созерцания допроса не выказывал. Ну и пес с ним.

Ниро остановился возле молодого пристава, тот вытянулся по струнке. На старшего смотрел с обожанием и преданностью. Еще бы, допроса он не видел, а в остальном-то Ниро – герой. Отдел магического надзора на послание градоначальника среагировал быстро. Прислал целую команду молодняка под руководством юного пристава, что стоял сейчас перед Ниро.

Молодняк ехал, готовясь к самому худшему. Ожидая приключений и боясь их. А тут оказался старший пристав, который выполнил всю грязную работу. И все, что осталось молодняку, – это добить тех мертвяков, которых не успел прищучить Ниро.

Причем недобитки уже почти не сопротивлялись и выглядели мишенями легкими, не сложнее, чем в тире.

Еще недоставало виновников катавасии, но и их старший пристав уже вычислил. Не то сам, не то с помощью своего знаменитого друга, известного каждому, кто хоть раз держал в руках «Огни Вероллы». Так что с поимкой проблем не было. Единственной оговоркой была просьба Ниро дать ему возможность побеседовать с преступниками. Но кто же станет перечить старшему по званию, да еще и человеку, который так помог с закрытием дела. Это было бы просто неблагодарностью.

Все это было написано у молодого пристава на лбу большими буквами, какими «Огни Вероллы» печатают заголовки. Ниро доброжелательно улыбнулся.

– Все, господа, вы можете забирать преступников для транспортировки в столицу. Будьте осторожны с ними. Для того чтобы поднять половину кладбища даже такого городка, как Утанава, надо быть очень неслабым магом.

– Спасибо, господин старший пристав, – от души выпалил молодой коллега. – Я обязательно упомяну в отчете о вашей неоценимой помощи.

– Это не обязательно, – расщедрился Ниро. – У меня к вам будет еще одна маленькая просьба, коллега. Вы ведь работаете с отделом Жоржа Деранса? Передадите ему от меня письмо? Только лично в руки.

Санчес молчал до самого мобиля. Возможно, молчал бы и дальше, если бы Ниро не заговорил с журналистом.

Пристав уселся поудобнее, хлопнул дверцей и долго смотрел на убегающие улицы залитого мерзким дождем городишки.

– Господин журналист, вы решили меня игнорировать? – спросил, не отрываясь от окна.

– Нет, – довольно спокойно отозвался белобрысый, глядя на дорогу. – Просто не имею желания сказать вам что-нибудь грубое. Предпочитаю молчать.

– У вас появилась причина грубить? Вот как? По-моему, это вы мешали мне работать.

Санчес вспыхнул, но, скрежетнув зубами, подавил вспышку ярости.

– По-моему, вы не работали, а занимались вещами постыдными.

– Вы же костерили систему и намекали на несовершенство законов? Нет?

– Это вы таким образом решили усовершенствовать систему? К порядку через хаос? Славно. Вы рассуждали о законах, вы говорили о правде и о воле народа. И что в итоге?

– В итоге я допрашивал преступников, пытаясь выудить из них информацию о другом преступнике. Народ хочет, чтобы преступник был наказан и изолирован. Как я этого добьюсь, народу не важно.

– Даже если вы добьетесь этого, наступая народу на яйца? Законник вы фигов!

– Прикусите язык, господин журналист, – рассердился Ниро. – Я вас не заставлял ни смотреть на допрос, ни ехать со мной. Все было исключительно по вашей доброй воле. И кстати, если бы не я, вы бы запросто могли оказаться сейчас на кладбище. Так что заткнитесь и рулите.

– Вот потому я и молчал, – меланхолично откликнулся Санчес. – Как вы можете говорить о законе и нарушать права человека…

– Я не нарушал прав человека. Я даже прав преступника не нарушал. Заключенный получил все, что ему полагалось по закону.

– Даже сверх меры, – оскалился О’Гира.

– Приберегите свой яд для ваших читателей. Если хотите трепать языком, лучше скажите, что думаете по делу.

– Ничего не думаю, – злорадно отозвался Санчес. – Вы у нас пристав, вот вы и думайте.

Ниро отвернулся к окну. За стеклом неслись поля и перелески. Дорога поплохела и сузилась. Впрочем, приставу теперь было не до пейзажей. Нужно было посоветоваться, обсудить сложившуюся ситуацию. Санчес на роль советчика подходил как нельзя лучше. Во-первых, он знал все подробности дела. Во-вторых, был единственным попутчиком. Ну и наконец, стоило признать, что голова у журналиста работает как надо. Вот только при сложившейся ситуации и выбранном тоне разговора выжать из борзописца требуемое можно было только одним способом – сдаться и попросить. А просить у журналюги чего-то пристав категорически не желал.

Ситуация выходила патовая. И Ниро мучился.

Он уже почти готов был сдаться, когда белобрысый сжалился и сам подал голос:

– О чем задумались, господин пристав?

– Думаю о другом преступнике.

Первый по описаниям колдунов-недоучек походил на их клиента. И книга, о которой Лорка, разговорившись, трещал без умолку, подтверждала подозрения. Выходило, что расчет был верным, и они на правильном пути. Ученик Мессера движется в этом направлении, и книга у него. Но вот второй преступник сбивал с толку.

– Не думайте о нем, – посоветовал Санчес, заметив терзания, написанные на лице пристава. – Это случайный человек. К нашему делу он вряд ли имеет отношение.

– Откуда такая уверенность?

– Он не участвовал в обряде, – передернул плечами журналист. – За ним вообще не замечено магических действий. Вы заметили, что он упоминался, только когда речь шла о знакомстве и драке в кабаке? И в этой драке поминались магические способности вашего клиента, а не этого второго. Так что ни к Мессеру, ни к его ученику, ни к книге этот второй отношения не имеет. Во всяком случае, никакого магического отношения. Меня больше занимает другое.

Журналист откинул голову на спинку и чуть вильнул в сторону, повинуясь изгибам дороги.

– Что же? – не удержался от вопроса пристав.

– Наш маг сейчас может быть напуган и ждет, что мы вот-вот сядем ему на хвост. Что он будет делать?

– Поедет прямо до границы или затаится где-то в лесу.

– Или, – передразнил Санчес. – Я и сам знаю, что или. Вы мне точный ответ просчитайте.

– Как я вам его просчитаю? – спросил Ниро.

Санчес еще сбавил скорость и повернулся к приставу, посмотрел как на идиота.

– Но вы же изучали его личное дело?

– Ну? – не понял Ниро.

– Это я вам должен сказать «ну», – обозлился Санчес и поддал по газам.

Ниро снова уткнулся в окно и задумался. Личное дело ученика Мессера он, конечно, изучал, но что с того? Он же не провидец. Может, парень напуган, а может, и не напуган вовсе, а притаился где-то рядом и готовит что-то гнусное. Вон как мертвяков с кладбища взбудоражил.

– Вообще тут что-то странное, – снова поделился он мыслью. – Я такой силы магов за всю свою карьеру не встречал. Эти двое, которых мы взяли, – никто. Пустое место. Выходит, тот, который ушел, неимоверно силен. Я вот думаю…

– А вы умеете? – ввернул Санчес.

– Я думаю, – пропустил мимо ушей остроту пристав, – может быть, этот ученик мага вовсе и не ученик. Может, это маг. Сильный, умелый, хитрый. А все остальное – прикрытие. Ведь от этого старого Мессера тоже никто не ждал такой силы. То есть по данным из Отдела Контроля за магическими ритуалами выходит, что старик провел обряд, который провести не мог чисто физически. Теперь эти двое. Олухи деревенские! Они же ни на что не способны. Но они вместе с учеником не самого сильного мага проводят обряд, от которого встает половина кладбища.

– И из этого вы делаете вывод… – подтолкнул журналист.

– Что все дело в ученичке. Не лорд Мессер, а он – могучий маг, а раз это он, то, возможно, он связан с Ионеей.

Санчес усмехнулся.

– Вот не пойму: это паранойя, фантазия или глупость? Господин старший пристав, перестаньте выстраивать домыслы, достойные беллетриста, и обратитесь к разуму. Ведь есть же в вас хоть крупица его.

– У вас есть другие предположения?

– Есть, – кивнул журналист. – Одно. Но оно просто и на поверхности. Дело не в магах, а в книге. Именно благодаря ей мы сталкиваемся с магическим выбросом такой силы.

– Чушь, – огрызнулся пристав скорее из принципа.

– Если это чушь, то откуда такое внимание к книге со стороны вашего начальства? Учитесь думать, господин пристав. Это не такая вредная привычка.

4

Дредстаун оказался приземистым и основательным. Эдаким низкорослым крепышом, вросшим в землю. Стены домов казались глухими. Окна были мелкими и располагались довольно высоко либо вовсе начинались от второго этажа. Двери тоже смотрелись массивно и основательно.

Пантор подумал, что вышибить такую дверь в одиночку, хоть плечом, хоть при помощи магии, будет непросто. Если вообще возможно.

Город был мрачен и недружелюбен. Узкие улочки, петляющие между глухими стенами близко стоящих домов, сливались в жутковатый лабиринт. Если верить детским сказкам, то в сердце такого лабиринта живет чудовище. В центре Дредстауна чудовищ не обнаружилось, только торчала похожая на бастион мэрия.

Дома и улочки выглядели на одно лицо. Пантор оглядывался с опаской. Заблудиться здесь казалось легче легкого. Но Колидр чувствовал себя в этом странном отталкивающем лабиринте как рыба в воде. А магу было неуютно. Винсент, напротив, с любопытством смотрел по сторонам, напоминая деревенского зеваку, впервые попавшего куда-то за пределы своей деревушки.

– А чего это окон нет? – поинтересовался рыжий у проводника.

– Так ведь на границе живем, – пожал плечами старик. – Нам тут не до садов и фонтанов. Если таки северяне, чтоб им хорошо жилось, решат напасть, так нас первым делом бить станут. Так что мой дом – моя крепость.

– А что, могут напасть? – заинтересовался Пантор.

– Сколько себя помню, не нападали, – отозвался Колидр. – Но так еще во времена моего деда строили. Значит, была нужда. Таки была опасность. А раз один раз была, значит, и другой может быть.

– Железная логика, – усмехнулся Винсент.

– Традиция, заведенная предками, – с неожиданной серьезностью заявил старый прохиндей, – взялась не на ровном месте, молодые люди. Любая традиция может показаться неважной, глупой, устаревшей и надуманной. Но в основе каждой здравое житейское зерно. Уж это вы мене поверьте. Так что верность традициям не такая глупость, как вам, молодым, кажется.

Колидр свернул в очередной проулок. Улочка закончилась тупиком. Серые стены трех домов утыкались друг в друга. Окна начинались со второго, а то и с третьего этажа. Внизу располагались лишь массивные, наглухо закрытые двери, больше походившие на ворота. От всего этого возникало ощущение, будто бы они попали в колодец.

– Постоялый двор, – в ответ на недоумение на лицах пояснил проводник. – Кстати, у меня есть традиция. Всякий раз, приезжая в город, я первым делом пью здесь сидр. Вы платите.

Постоялый двор, как назвал его Колидр, официально именовался не иначе как гостиница «Лучшая». Находилась она, как выяснилось, на противоположной окраине города. Пантор с таким обозначением согласен не был, видал он гостиницы и получше. Особенно в столице. Но на всякий случай смолчал. Отношение к постояльцам оказалось значительно радушнее, чем можно было ожидать по внешнему виду заведения. Воротоподобные двери вели в огромный зал. Пустой и гулкий. Направо уходил пандус, возле которого караулили механики: видимо, вниз отгоняли мобили тех постояльцев, что добрались до «Лучшей» на колесах. Оттуда тянуло машинным маслом и свежим запахом, как после грозы, с каким обычно работает движитель. Разгуливая по залу, запахи смешивались с ароматами конюшни. Сеном и навозом несло слева. Оттуда к ним метнулся молодой мужчина в высоких кожаных сапогах. Подхватил лошадей, походя пообещав, что все будет в наилучшем виде.

Пантор потянулся было в карман, чтобы бросить конюху пару монет, но Колидр заметил движение. Старческие пальцы перехватили запястье. Маг поглядел на старика с удивлением. Проводник покачал головой.

– У нас это не принято. Можете обидеть.

– Что ж он, бесплатно работает? – шепотом спросил Пантор, кивнув в спину уводящего лошадей конюха.

– Нет, зачем же? Все включат в счет, когда вы будете выселяться. Таки поверьте, они себя не обидят.

Пантор едва заметно напрягся. Это не укрылось от глаз проводника. Старик мерзенько хихикнул.

– Не переживайте, молодой человек, вы здесь ненадолго. И услуги этого заведения будут стоить вам дешевле, чем в столице.

Маг припомнил оговоренную сумму, которую должен был выплатить за переход через границу, а затем счет в одном из столичных ресторанов пару месяцев назад и заметно успокоился. Цены в Дредстауне разительно отличались от веролльских.

Колидр с прытью, которой за ним ранее не замечалась, метнулся через залу и поскакал вверх по узкой длинной лестнице, что вела на второй этаж. Проворству его позавидовал бы и двадцатилетний.

– Не иначе старику традицию поддержать не терпится, – пропыхтел в ухо Винс, который тоже едва успевал за разогнавшимся вдруг проводником.

Ступени завершились широкой площадкой. Лестница выпрыгнула в небольшой вестибюль. Запахи здесь стояли благородные и обстановка была на удивление изысканной.

По коридорам в две стороны уходили мягкие ковровые дорожки. Прямо устремлялась вверх еще одна лестница – широкая, с аккуратными перилами и так же устеленная ковровой дорожкой. Стены украшали картины в дорогих рамах. В самом вестибюле стояли мягкие, обтянутые кожей диваны и аккуратные журнальные столики. Пахло деревом, кожей, дорогим табаком и еще чем-то едва уловимым. Пантор присвистнул и присел на диван.

– Молодой человек, вы таки не в лесу, чтоб вам быть здоровым, – покачал головой Колидр.

Сам он и выглядел, и пах так, словно неделями жил в том самом лесу, но держался гордо. Будто бы этот «постоялый двор», как он окрестил гостиницу, принадлежал если не ему, то его брату. Пантор безмолвно проглотил замечание и приготовился ждать. От нечего делать подцепил с журнального столика «Огни Вероллы», боясь увидеть там собственный портрет рядом с какой-нибудь Ионеей Лазурной. Но не обнаружил даже заметки о разыскиваемой чародейке. Пролистал газету от конца к началу и с удивлением понял почему. «Огни Вероллы» были месячной давности.

Ученик Мессера поглядел на старика с немым вопросом, тот лишь пожал плечами:

– Газеты до нас доходят с небольшим запозданием. Случись завтра переворот, мы узнаем не раньше, чем через несколько недель. А то и через несколько месяцев.

– Не стоит так говорить, – пожурил Пантор. – Про перевороты. Это опасно.

Колидр поглядел непонимающе.

– Пантей, – встрял в разговор Винс, – это не тот город. Здесь можно говорить разные вещи, не особенно опасаясь, что тебя посадят. До Вероллы далеко, до Консорциума высоко.

– Не называй меня так, – поморщился Пантор.

В словах Винсента была правда. Задним умом он понимал это. Но так просто смириться с тем, что Пантор уже начинал понимать и принимать мало-помалу, маг не мог. Все же тот мир, к которому он привык с детства, разительно отличался от того, в котором ему приходилось жить и выживать последние недели.

Как-то все перевернулось с ног на голову и понеслось невесть куда.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут появился солидный усатый господин в аккуратном дорогом костюме.

– Здравствуйте, уважаемые, – приклеил улыбку усатый. – Чем могу быть полезен?

– Нам нужна комната на… – начал было Пантор.

Солидная рожа скисла, усы обвисли.

– Свободных номеров нет, – покачал головой усатый.

– Как это? – опешил ученик Мессера.

– Погоди-ка, – отстранил Пантора старик и поглядел на солидного усача так, как пристав смотрит на проштрафившегося мага. – А ну-ка, – добавил Колидр, уже усатому, и, подхватив его за локоток, потащил в сторону.

Выглядело это столь бесцеремонно, что молодому магу показалось – всё! Сейчас старого прохиндея отволокут в местную кутузку, а их с Винсентом запрут там же за компанию, и тогда…

Солидный господин вскинулся, выдергивая рукав из цепких пальцев проводника, загудел что-то недовольное, но слов уже было не разобрать. Голос звучал нарочито тихо и глухо, а отошли усатый с проводником на достаточное расстояние.

– Может, смоемся, пока не поздно? – едва слышно спросил Пантор у рыжего приятеля, глядя, как старик Колидр снова хватает усатого за рукав. – Если его сейчас заберут, мы скорее всего тоже попадем в каталажку.

– Погоди, – одернул Винсент.

Он внимательно следил за перепалкой двух мужчин. Беседа выглядела едва не театральным представлением. Усатый был недоволен, он жестикулировал, яростно размахивал руками и тряс головой. Из его гудящей на одной ноте речи порой выскакивало сердитое: «я не могу!», «мест нет», «забронировано», «да пойми же ты, старая вешалка…»

Колидр в колоритности собеседнику не уступал. Он говорил совсем неслышно, тихим вкрадчивым шепотком. При этом с периодичностью, достойной метронома, подергивал солидного мужчину за рукав тонкими, цепкими, как у хищной птицы, пальцами. Разобрать, что он говорит, тоже было невозможно, но на отдельных, наиболее эмоциональных местах все же вырывалось и доносилось до слуха: «не крути мене мозги», «свободный этаж», «мой брат», «вспомни лучше про должок, жирный осел…»

После упоминания об осле и неведомом долге усатый вдруг съежился и растерял весь запал. Колидр отпустил рукав и добил собеседника несколькими едва различимыми фразами. Последняя сопровождалась резким тычком указательного острого птичьего пальца в толстый, обтянутый дорогой тканью живот. Усатый развернулся и, покорно изобразив улыбку, вернулся к Пантору с Винсентом. Он улыбался, но улыбка была словно приклеенной, а сам усач выглядел как побитая собака.

– Господа, у меня для вас есть два номера. Надеюсь, вас устроит третий этаж? Цена лояльная. На этаже, кроме вас, пока никого. Постояльцы должны появиться сегодня-завтра. Беспокойства они вам не создадут. Надеюсь, и от вас беспокойства не будет.

– Нет, конечно, – с благодарностью отозвался Пантор.

– Мы будем вести себя очень тихо, – подтвердил Винсент. – А скажите, милейший, где в вашем заведении можно выпить? И, может быть…

Винс замялся, склеил конспиративную рожу и добавил утробно:

– В смысле девочек… Ну вы понимаете?

Скисший усач окончательно понурился.

– Ресторан налево по коридору. С э-э-э… ну вы понимаете… Боюсь, у нас не совсем то заведение. Идите за мной, я провожу вас в номера.

Солидный господин полоснул ненавидящим взглядом по Колидру. Тот не обратил на усатого никакого внимания.

– Я таки подожду вас в кабаке, – подмигнул молодым людям старик. – Мене надо поддержать традицию.

И направился туда, где, по словам толстого усача, находился ресторан.