Текст книги "Ученик мага"
Автор книги: Алексей Гравицкий
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
24
В здании мэрии было еще темнее, чем на улице. И тишина здесь ощущалась почти материально. Залезть сюда и поискать какие-то ответы приставу показалось теперь не лучшей идеей, но разворачиваться и идти обратно уже было не с руки. Санчес держался рядом. После инцидента с мертвяком гонору у журналюги, кажется, поубавилось. Ничего, это полезно. Хотел расследования, изучения профессии, пусть себе изучает. А то все интеллектом давил, сыщик несчастный. Детектив из бульварных романов!
– Кто здесь?!
Голос прозвучал резко и неожиданно. Ниро замер. Все мысли о попутчике мгновенно вылетели из головы. Рука вздернула пистоль, заметались светящиеся шарики у основания ствола. Только в следующую секунду сообразил, что мертвяки в городе низшие, безмозглые и на столь четкий вопрос мозгов у них не хватит. Кроме того, голос, что донесся сверху, был полон страха, звенел, как перетянутая струна. Значит, там живые люди. Мертвякам бояться нечего.
– Старший пристав отдела магического надзора Вероллы. Ниро, – отчетливо произнес он и добавил: – Не двигайтесь и не делайте глупостей, мы идем к вам.
Санчес стоял притихший. Пристав махнул ему рукой, мол, топай за мной. И, не дожидаясь ответа, пошел вверх по лестнице, обнаружившейся буквально в нескольких шагах.
Люди ждали на верхней площадке. Их было двое. Сухонький старичок с умными и проницательными глазами стоял впереди. Вид, несмотря на возраст, он имел боевой. А в придачу ко всему сжимал в руках оторванную от стула ножку с заостренным концом. За спиной старика стояла молоденькая девушка. На бледном миловидном личике блестели полные ужаса глазищи. Ниро опустил пистоль.
– Доброй ночи, – поздоровался он внушающим доверие, успокаивающим голосом. – Кто вы?
Старик помялся, оценивая ситуацию, и опустил свое импровизированное оружие.
– Меня зовут Салованни. До сегодняшнего утра я считал себя градоначальником Утанавы. Девушка Олия – мой секретарь.
– А что случилось сегодня утром? – вклеился в разговор оживший вдруг Санчес.
Старик повернулся к журналисту. Ниро почувствовал, что теряет внимание не только бывшего или настоящего, пес его разберет, мэра, но и интерес его секретарши. От этого почему-то стало обидно.
– И что вообще тут происходит? – жестко произнес он, отвлекая местных от скользкого журналюги.
– Кто бы знал, – суетливо заговорил мэр. – Вчера вечером все было в порядке. Сегодня утром вроде бы тоже, хотя не уверен. Идемте.
Старик развернулся и уверенно зашагал куда-то в сторону от лестницы по коридору. Девушка засеменила за ним, послушная, как хорошая жена. Ниро и Санчес двинулись следом.
Несмотря на темноту, Салованни двигался уверенно, словно ходил этим маршрутом много раз. Впрочем, так оно, должно быть, и было.
Топать пришлось недалеко. Они прошли мимо трех дверей и остановились у четвертой. Мэр дернул ручку, открывая проход, и приглашающе кивнул:
– Прошу.
Девушка шмыгнула в дверь первой. Следом вошел журналист. Ниро со стариком постояли секунду, глядя друг на друга. Салованни кивнул на дверной проем. Пристав решил не спорить и вошел внутрь. За дверью оказалась довольно просторная приемная. Секретарский стол, обтянутый кожей диван. Стулья и кресла. Шкафчик. Последний подпирал запертую дверь.
– Что там? – сухо спросил Ниро, кивая на шкаф-распорку.
– Мой кабинет, – охотно пояснил Салованни. – Сегодня утром я, как обычно, пришел на работу, а там он. Кричит, суетится, требует. Пришлось закрыть дверь и…
Мэр кивнул на шкаф.
– На всякий случай. Потом я отправил Олию к местным магам и к начальнику Отдела Контроля, но она до них не добралась. Вернулась через пять минут перепуганная, потому что на улице мертвые. Ну и началось. Выглянул в окно, а там только мертвецы и ходят. Впрочем, у нас нейтралитет. Мы не выходим на улицу, они почти не лезут сюда. Что и немудрено. Они сюда и при жизни не больно-то захаживали. Только он.
Старик многозначительно кивнул на подпертую шкафом дверь.
– А кто он-то? – спросил Санчес, избавляя Ниро от необходимости задавать глупый, хоть и вполне уместный вопрос.
Старик с удивлением поглядел на журналиста, словно ответ был очевиден.
– Бывший мэр, – объяснил он, как младенцу. – Прихожу я с утра пораньше к себе в кабинет. А он сидит за столом и орет, что наведет здесь порядок.
– Он что, сумасшедший?
– Нет, – покачал головой Салованни. – Он умер три года назад.
– Все понятно, – отрезал Ниро, а сам подумал:
«Интересно, почему до сих пор молчит местный Отдел Контроля. Или не молчит и информация уже передана в Вероллу?
В любом случае понять местные власти можно. Что у них тут на городишко: полтора мага, два полисмена. А если в самом деле оживили половину кладбища, с этим так просто не справишься. Другое дело, на что он рассчитывал? На чудо? Чудо случилось, пришел пристав. А если б он не ехал мимо? А если б Санчес не сбил того мертвяка на дороге? Мы бы ведь сюда не пришли».
Ниро уперся плечом в шкаф, натужно крякнул.
– Господин журналист, будьте так любезны, помогите, – сердито попросил снова застывшего Санчеса.
Тот подошел ближе. Вместе шкафчик сдвинуть получилось быстрее и легче. Интересно, кто старику его сюда подставил? Или сам? Тогда силен мэр, силен. Хотя от страха у людей и не такое бывает. Этого Ниро за свою практику насмотрелся с лихвой. Перепуганные люди проявляют такие чудеса силы и ловкости, что позавидуют и спортсмены.
– Отпирайте, – потребовал пристав.
Старик поглядел оценивающе.
– Вы уверены?
– Вполне.
Салованни кивнул секретарше. Девушка, так и не произнесшая ни единого слова, выхватила ключик и безропотно шмыгнула к двери. Заскрежетал замок. Хорошая секретарша, раз все понимает без слов и делает молниеносно. Имелись бы такие сотрудники в Отделе Контроля, цены бы отделу не было. А то у каждого сопляка, получившего жетон пристава, гонор до небес.
Олия сделала шаг в сторону.
– Не заперто, – прошептала едва слышно.
Ниро кивнул. Поднял пистоль наизготовку и медленно опустил ручку. Дверь беззвучно распахнулась. Из кабинета пахнуло тлением. Искать бывшего мэра, несмотря на царящий в комнате мрак, не пришлось. Мертвяк гордо восседал за столом. Заметив распахнувшуюся дверь, он поднял голову и рявкнул удивительно мощно:
– Кто-о позво-олил во-ойти без разрешения в мо-ой кабинет?
Мертвяк говорил почти что связно, единственное что – потягивал «о». Это выглядело бы довольно забавно, если бы происходило днем и без участия трупов.
– Отдел магического надзора, – отрекомендовался Ниро, чеканя слова. – Встаньте из-за стола. Руки за голову. На колени. Или я стреляю на поражение.
– Кто-о по-озво-олил, – набычившись, повторил бывший мэр.
Он медленно, как и было приказано, поднялся из-за стола. Навис над столешницей. Мертвые пальцы вцепились в край стола с такой силой, что едва не хрустнуло.
Ниро молча качнул стволом пистоля, предписывая выйти на открытое пространство. Мертвяк подался в указанном направлении, а затем резко и мощно дернул руками вверх. Тяжелый стол с легкостью пушинки оторвался от пола и полетел вперед. В голове зародилось ругательство, но до языка так и не дошло. Пристав отшатнулся, выстрелил рефлекторно раз, другой. Стол чуть изменил траекторию полета, но зацепил-таки Ниро, сбивая с ног.
Пристав повалился, боясь, что предмет меблировки переломает кости, но везение оказалось в этот вечер на его стороне. Стол зацепил лишь вскользь. Сбоку с проворством молодого сайгака прыгнул Салованни. В руках старика мелькнула ножка стула.
Ниро вскочил на ноги, выбираясь на открытое пространство. Нынешний мэр уже подскочил к своему не до конца упокоившемуся предшественнику и всадил тому ножку стула в живот. Не дожидаясь продолжения, пристав выстрелил раз, другой, третий. Загрохотало. Комната наполнилась светом. Взвизгнул в последний раз мертвяк. Когда все утихло, стало ясно, что неожиданностей больше не будет.
Ниро оперся на перевернутый стол. Дыхание давалось ему тяжело. Хоть и легкий, скользящий, но удар столешницей он все же схлопотал.
– Недоработки в законе, – прохрипел он.
– Что? – не понял Салованни.
– Убивать их надо. Сразу. Без предупреждения и возможности высылки. Вот что.
Ниро расправил плечи, распрямился в полный рост:
– Идем, пора почистить ваш городишко, что бы здесь ни произошло.
25
– Сдадут, – уверенно говорил Винсент.
В седле он держался не в пример лучше Пантора, потому мог позволить себе трепаться без умолку. Собственно, и позволял, пока ученик мага направлял все силы на то, чтобы удержаться на вихляющем задом животном и кое-как управлять им.
– Тут ведь все просто. Смотри: они местные, мы пришлые, да в бегах, да книжка эта еще… Те мужики, с которыми вчера сцепились, книжку-то, может, и не вспомнят, а вот как ты молнии метать собирался, припомнят враз, только волю дай. А там и книгу, и некромантию подтвердят. И вся вина на нас. А они, понимаешь ли, чистенькие.
С дороги они съехали в сторону и скакали теперь через лес, если прогулочный шаг лошадок можно было так назвать. Однако даже этого шага хватило для того, чтобы Пантор потел и пыхтел над каждой кочкой, переступаемой его кобылкой.
– Зачем про людей гадости говорить? – все же пробормотал он.
– Почему гадости? – удивился Винсент. – Они нас отпустили, лошадей нам дали. Помогли чем могли. Теперь им впору о себе думать. Так что, как ни крути, нас виноватыми выставят.
Пантор спорить не стал. Его сейчас занимал другой вопрос: что теперь? Еще вчера он был в бегах и вне закона, но вины за собой не ощущал, и все было как-то… не по-настоящему, что ли. Где-то на краю сознания сидела невысказанная и не оформленная толком мысль, что все может перемениться. Что когда-нибудь к нему придут и попросят вернуться, потому что поймут, что он не виноват. Теперь все изменилось.
Вчера он преступил закон. И не тогда, когда у него в драке само собой зародилось заклинание, запрещенное, но способное спасти жизнь. Это случилось позже, когда он сам, своими руками провел некромантический обряд и поднял на ноги половину кладбища Утанавы.
Сутки назад он пытался существовать по привычным законам, хоть и был гоним ими, теперь же Пантор противопоставил себя закону. И с этим как-то надо жить.
С другой стороны, это же не он виноват. Если б его не поставили в такую ситуацию, не сделали виноватым без вины, не заставили бежать, он никогда бы не нарушил закон.
– Э-э-э, Пантей, ты не прав.
Ученик Мессера резко оглянулся, чуть не сверзившись с лошади. Рыжий смотрел с укором.
– Что?
– Что слышал. Нечего свою вину на других перекладывать.
Винсент был необыкновенно серьезен. Только теперь Пантор сообразил, что какое-то время говорил вслух.
– Не ты ли меня пару дней назад убеждал, что мне пора отмежеваться от системы?
– Я ли, я ли, – кивнул рыжий. – И про магию говорил. И еще повторю. А если не говорил, то скажу. Я, знаешь ли, во многом не согласен с политикой Консорциума. Она мне не нравится. Но вчера вечером некий юный маг по имени Пантор повел себя неправильно. И дело вовсе не в запрещенной магии, которой он воспользовался.
Винсент замолчал. Юный маг тоже не торопился говорить и спорить.
Лошади мерно шли по лесной тропинке. Совсем рядом мелькали, чуть не бросаясь в лицо, хлесткие ветви деревьев и обманчиво пушистые еловые лапы.
– Так в чем ты меня обвиняешь? – не выдержал ученик Мессера.
– В безрассудстве и глупости.
– Ты? Меня?
Рыжий кивнул.
– Я. Тебя. Зачем нужно было проводить этот обряд? Зачем нужно было делать это в нетрезвом виде? Зачем нужно было делать то, в чем ты не до конца разобрался или не разобрался вовсе?
Пантор притих и потупился. Винс говорил четко, чеканил слова, словно вгоняя гвозди в крышку гроба.
– Детей наказывают за то, что они лезут туда, где опасно, просто так, из природного хулиганства. Не понимая, что и как делают. Не имея никаких разумных причин и объяснений. Ты вчера повел себя как ребенок. Потому речи о неправильной политике быть не может. Какая политика, какие взрослые игры, философии и споры, если ты ведешь себя как малолетка? Так что не надо, Пантей. Вчера ты был не на высоте. И законы Консорциума тут ни при чем. Ты ошибся по человеческим законам. А теперь оправдываешь себя несовершенством системы. Система несовершенна, только в данном случае это не аргумент.
Пантор засопел, но так и не нашелся, что ответить. Рыжий увалень и разгильдяй был как никогда прав. Главное – себе не врать и держаться в рамках тех законов, что ставит собственная совесть.
Ветки замелькали чаще. Не то лошадь набирала темп, не то лес сгущался. Темный, непроглядный, полный неизвестности.
Что там за поворотом? И кто станет виноват завтра?
Ученик мага тряхнул головой и, забыв о страхе, саданул пятками в лошадиные бока.
Часть вторая
Запах свободы и аромат любви
1
За окном грузили трупы. Умерших, поднятых стараниями магов и вторично угробленных силами пристава, заворачивали в холстины, безо всякого уважения кидали на телеги и везли обратно на кладбище.
Небо хмурилось. Моросил дождь. И без того унылые пейзажи уездного городишки нагоняли теперь просто смертельную тоску.
Ниро отстранился от окна, задернул занавеску. Когда обернулся, лицо было мрачным. Полоснув тяжелым взглядом по двум перепуганным магам-недоучкам, прошел к столу и сел. В дальнем углу приютился тихий и задумчивый журналист. Санчес поглядывал на братьев без злости.
Мартина и Лорку привели еще до завтрака, но пристав не стал допрашивать сразу. В этом деле торопиться не стоит. Это молодежь в бой рвется сразу. Всем им скорее-скорее, быстрее-быстрее. Ниро же по опыту знал, что излишняя поспешность только навредит и стоит проявить терпение. Помурыжить задержанных в ожидании и в неведении.
Незнание собственного будущего напрягает любого человека. А ожидание хоть какого-то знания еще и раздражает. Клиент начинает нервничать, строить предположения о том, что будет. Продумывать варианты грядущего, прокручивать их в голове. Потом пытается не думать об этом, переключить мысли на что угодно. Вот только мысли сами возвращаются на накатанную дорожку и снова и снова бегут по замкнутому кругу. И через какое-то время такого метания подопечный будет готов к допросу куда лучше, чем если на него насесть сразу, когда внутри жарко бьется гордость пойманного зверя. Если правильно выждать, запал остынет, нервы расшатаются.
Ниро перевел взгляд с одного из близнецов на другого. Кто из них кто, он не запомнил, да и не нужно это. Ему вообще ничего о них знать не нужно. Только информацию выжать по интересующему делу. А самими юными преступниками пусть занимаются те служаки, что приехали вчера из Вероллы.
– Итак, голуби, – начал пристав, выбрав ту пугающе мягкую манеру речи, с какой обычно разговаривал его начальник Жорж Деранс, – поздравляю. Намагичить вы себе умудрились на тюремное заключение сроком лет так в тысячу.
Он сделал паузу и еще крепче припечатал братьев взглядом.
– Мы не… – начал было один.
– Знаю-знаю, – мягко, но совсем не ласково перебил Ниро. – Вы не хотели. Вы не знали, что это незаконно. Вы не владеете такой магией. Все это я слышал много раз. Вы даже не представляете, как много. Разве что вы придумаете что-то новое?
– Мы ничего об этом не знаем, – довольно твердо произнес второй.
Пристав даже подивился, насколько бодро это прозвучало. Удивительно.
– Ладно, – мягкость ушла из его голоса настолько молниеносно, что испуг в глазах молодых магов окреп. – Поговорим иначе. Вы провели магический обряд, относящийся к разделу магии, на который даже лицензия не выдается. Это запрет, табу. Вы нарушили закон. В том, что вы это сделали, сомнения нет. Заклинание у вас вышло достаточно сильное, чтобы его можно было отследить и через полгода. За вами шлейф тянется такой, что любой стажер из Отдела Контроля за магическими ритуалами, не задумываясь, укажет на вас пальцем. Результат вашего ритуала я лично гонял по всему городу двое суток. Если любопытно, можете выглянуть в окно. Так что учтите, что вы уже сосланы на острова пожизненно.
Нависая над братьями, пристав поднялся из-за стола. Обошел кругом столешницу и встал над сидящими бок о бок магами, как преподаватель, поймавший школяров со шпаргалкой.
– Вы думаете, я не знаю, как было дело? Хотите я вам расскажу? Вы проводили обряд не сами. У вас самих на него силенок бы не хватило. Вместе с вами в ритуале участвовал заезжий маг. Ну, рассказывайте!
Один из близнецов обреченно опустил голову, и пристав порадовался уже, что попал в точку. Ан нет. Второй дерзко вскинул голову и поглядел в глаза Ниро.
– Зачем?
– Хочу дополнить общую картину.
– Нет, зачем это нужно вам, понятно. А нам это зачем, если, как вы говорите, мы все равно сосланы пожизненно? Скажем мы вам что-то или нет, ничего же не изменится.
Ниро усмехнулся. Таких, якобы умных, сопляков он не любил больше всего. Ты преступник, тебя поймали с поличным. То есть мало того, что ты пошел против воли народа, против закона, так тебя ж еще и поймали с поличным. Имей смелость, признай себя виноватым, покайся. Так нет же.
Рука сама собой потянулась туда, где уютно устроился усиленный боевыми заклинаниями пистоль. Пальцы стиснули рукоять. Неуловимым движением пристав выхватил оружие. Ствол уткнулся в лоб говорливого мага.
Лицо парня побледнело, глаза заблестели отчаянной непоколебимостью.
«Нет, не выдержит, сейчас начнет говорить», – удовлетворенно подумал Ниро. Но не выдержал и заговорил совсем другой человек.
– Господин пристав. – Санчес поднялся со своего места и даже подался вперед. – Это незаконно.
Журналист вышел на середину комнаты и приостановился возле пристава. Мертвяки его забери. Кто просил высовываться?! Да еще так не вовремя.
– Сядьте, господин О’Гира. Сядьте и не мешайте работать.
– Так нельзя, – не сдался журналист. – По закону о правах человека…
Пристав резко развернулся и полоснул яростным взглядом по борзописцу. Он двое суток гонялся за поднятыми мертвяками и повторно отправлял их на тот свет. Двое суток носился по городу и стрелял, спасая попрятавшееся, как тараканы, мирное население. А теперь…
– Не мешайте работать, господин борзописец, – сквозь стиснутые зубы процедил Ниро. – Не забывайте, что вы здесь в качестве наблюдателя. И только. Если вам что-то не нравится, пойдите вон.
– Но…
– Без но. Это не люди, а преступники. И закон тут сейчас только один, – Ниро тряхнул пистолем.
Дуло вильнуло в сторону Санчеса, и журналист невольно отступил на полшага. Пристав повернулся к совсем притихшим магам. Резко поднял ногу и упер в сиденье стула, на котором расположился тот из братьев, что оказался поговорливее. Тяжелый ботинок опустился аккурат между ног мага. Подошва опасно закачалась на краю стула, прищемляя плоть юноши в том месте, где подобные защемления особенно болезненны.
Молодой человек взвыл, дернулся, порываясь спихнуть ногу пристава. Но в лоб его уперся ствол усовершенствованного пистоля. Маг замер. Нога пристава снова загуляла, то прищемляя, то ослабляя силу нажима. Юноша заерзал, извиваясь от боли, но не рискуя делать резкие движения.
– Теперь ты, – жестко заговорил Ниро. – Ты прав, пожизненную ссылку на острова тебе при любом раскладе не скостят. И в лучшую сторону ничего не изменится. Но ведь есть и обратная сторона, правда?
Маг с прижатым подошвой пристава причинным местом сдавленно всхлипнул.
– Если ты, скотина, не начнешь говорить сейчас, для тебя не будет ссылки на острова. Я тебя пристрелю. И твоего благоразумного братца тоже. Понял?
Маг дернулся, пискнул что-то бессмысленно-болезненное.
Ниро убрал ногу, оставив при этом ствол прижатым к голове юноши. Достаточно доли секунды, чтобы нажать на спуск. А реакция у него хорошая и тело работает быстрее головы. Так что, если только парень дернется чуть резче, похоронит себя.
Санчес вернулся в свой угол. Сидел недовольный, насупленный, но не ушел. Зато смотрел теперь с неодобрением. С осуждением даже. А и пес с ним.
Взгляд пристава уперся во второго брата-близнеца.
– Ну что, Мартин, может быть, ты мне расскажешь все по порядку, раз твой братец не желает со мной разговаривать?
– Он Мартин, – пролепетал тот.
– Что? – не понял Ниро.
– Я не Мартин. Я Лорка. Мартин – мой брат.
– Да хоть святой Гораний, – обозлился пристав. – Если ты не начнешь говорить, я вышибу твоему братцу мозги.
Лорка побледнел, хотя, казалось, дальше уже было некуда. Сглотнул судорожно.
– Мне до трех посчитать? – грубо уточнил пристав. – Или сразу выстрелить?
– Их было двое, – торопливо забормотал Лорка. – Мы встретили их в «Падающей звезде». У них сломался мобиль и была с собой книга. Старинная. А в ней некромантические заклинания и ритуалы…
– Хорошо, – одобрил пристав. – А теперь вспоминай в подробностях. Будешь хорошо припоминать, доедете до островов вместе с братиком. Живыми и практически здоровыми.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.