Текст книги "Тайная миссия Кутузова"

Яблоко от яблони

Но до какой же степени двор Екатерины был обложен масонами, если при раскрытии глубоко разветвленного по всей стране заговора был изолирован от общества лишь один единственный человек – тот, кого не засадить в кутузку было бы ну просто, по тем революционным временам, неприлично, что ли?

Начинаем поиски и обнаруживаем просто удивительное:

«Масонами были Пушкин, Карамзин, Жуковский, Кутузов…» [21] (с. 109).

О Пушкине сведения достаточно противоречивы:

«Одно время отличительным признаком всякого масона был длинный ноготь на мизинце. Такой ноготь носил и Пушкин; по этому ногтю узнал, что он масон, художник Тропинин, придя рисовать с него портрет. Тропинин, передавал покойному князю М.А. Оболенскому, у которого этот портрет хранился, что когда он пришел писать и увидел на руке его ноготь, то сделал ему знак, на который Пушкин ему не ответил, а погрозил ему пальцем» [198] (с. 78).

Что бы все это могло значить? Состоял наш величайший поэт в этой тайной организации или только имитировал это участие, в то время столь модное?

Вот как дела обстоят с иными из перечисленных:

«Н.М. Карамзин, как и В.А. Жуковский, были масонами, очень много сделавшими в тайной борьбе против Православия и России» [163] (с. 221).

Но это и понятно. Ведь Карамзин, по заказу своего масонского патрона, короля Пруссии Фридриха Вильгельма II, изобрел до боли всем знакомую «историю» по истории:

«…человек, получивший звание официального историографа Государства Российского, был болен тяжелой формой русофобии» [167] (с. 13).

А вот в каком свете вырисовываются малоизвестные фрагменты биографии этого эрзац-флагмана России:

«Посчитав, что уже отдал долг Родине, Карамзин в 18 лет (!) вышел в отставку с государственной службы и сошелся с масонами. С того времени Карамзин – член масонской “Ложи Златого Венца”, человек, весьма близкий к известным деятелям русского масонства. По словам доктора исторических наук Ю.М. Лотмана, “на воззрения Карамзина глубокий отпечаток наложили четыре года, проведенные им в кружке Н.И. Новикова. Отсюда молодой Карамзин вынес утопические чаянья, веру в прогресс и мечты о грядущем человеческом братстве под руководством мудрых наставников”» [167] (с. 13).

Так что рассматриваемый нами эдакий российский исторический флагман, что выясняется – под руководством этих своих «мудрых наставников» аккурат из самого из города Берлина, вел войну с нашим Православием. А заодно и с народом это вероисповедание исповедующим. Русским, понятно дело, народом. Так что пора заканчивать удивляться русофобским теориям этого германского шпиона – пора выводы делать. Ведь наша история, при прямом участии этого ко всему прочему еще и дезертира, испоганена все теми же немцами, очень нам памятными по последней войне, унесшей жизни более полутора десятков миллионов мирных граждан нашей страны, зверски уничтоженных этими незваными пришельцами самыми изощренными палаческими методами. Само же их сюда пришествие и организовал Карамзин своими русофобскими лжеисториями.

А ведь он не просто с кем-то там, как кто-то подумает, случайно снюхался и из хорошего вдруг стал плохим – букой. Его столь раннее вступление в масонство (обычно принимают в 25 лет) вот о чем говорит. В те времена уже существовало:

«…масонское крещение детей» [225] (с. 184).

Эрзац, понятно дело, крещение.

«Такой ребенок… почитался как бы принятым в масонство, и при достижении им известного числа лет все его принятие ограничивалось принесением света верности братству: обычные испытания отсутствовали» (там же).

Так что в масонстве Карамзин, наш эдакий «светоч» в русской истории, вывалян словно свинья в помойной луже – с ног до головы.

Но и Жуковский, как теперь выясняется, – ягода все с того же поля. Он оказался «кем-то» весьма удачно приставлен в воспитатели будущего царя-демократа – масона же:

«Александр II – …Воспитывался под руководством ген. Мердера и поэта В.А.Жуковского…» [89] (с. 113).

То есть теперь антирусская сущность реформ царя-демократа становится более чем объяснимой – воспитатель масон воспитал… В том же духе, в котором воспитал всю страну изобретатель нашей истории.

Итак, с масонством троих из вышеназванных четырех исторических фигур – все ясно.

Но Кутузов?!

Ведь здесь, у Воробьевского, имеется в виду именно «светлейший князь Смоленский»! Именно тот, который разгромил французскую армию под Бородино.

Разгромил, но, как это ни странно, взял да и отступил, для каких-то нам пока совершенно неведомых нужд, оставив самое ценное, что у нас есть, – Москву – для пленения неприятелем…

Странно все это, конечно же, но как-то мы уж свыклись с этой непонятной отдачей, что она как бы так уже и вроде бы в нашем сознании прижилась.

А вот читаем списки масонов у Ю.М. Голицына:

«…Трубецкой, Муравьев-Апостол, Пестель… Глинка, Кюхельбекер, Николай Бестужев, Николай Тургенев, фон Визен…» [23] (с. 174).

И вот кто сбил с пути истинного вышеперечисленных масонов, замешанных в декабрьском заговоре, исполняя обязанности наставников этой самой молодежи:

«Еще до вступления в ложи масонов молодых декабристов посвятили себя масонской деятельности такие представители российского общества, как М.И. Кутузов, П.А. Корсаков, Ф.П. Толстой, В.И. Григорович» [23] (с. 174).

Тому имеются и иные подтверждения. Например:

«Елена Рерих, происходившая из старого масонского рода Голенищевых-Кутузовых…» [165] (с. 159).

То есть из того самого, из которого и вышел нами рассматриваемый «великий полководец».

С. Путилов в своем исследовании «Ничего кроме правды» обращает особое внимание на антипатриотическую направленность подготовляемого, в том числе и самим Кутузовым, антиправительственного переворота:

«Исследователь приходит к выводу, что превращенные социалистической пропагандой в патриотов декабристы представляли собой составную часть мирового движения за передел сфер влияния в Европе, за подчинение интересов собственной страны интересам мирового правящего масонского центра» [23] (с. 174–175).

Но когда же успел наш светлейший князь Смоленский снюхаться с этими предателями Родины?

Яблоко от яблоньки – недалеко падает. И точно так, как Кутузов являлся наставником у молодых подрастающих будущих масонов декабристов, так и сам Михайла Илларионович с самого своего еще раннего детства был наставляем такими же масонами.

Так ведь отнюдь не рядовыми! В учреждении, в котором юный Миша еще только постигал азы наук:

«Большое влияние на воспитанников… оказал великий русский ученый М.В. Ломоносов. Будучи близок к И.И. Шувалову по работе, связанной с учреждением Московского университета, а через него и с его братом П.И. Шуваловым, Ломоносов помогал последнему в улучшении постановки преподавания в школе… Воспитанники школы испытывали и непосредственное влияние Ломоносова, посещая его лекции в Академии наук. С увлечением слушал эти лекции и Михаил Кутузов» [34] (с. 13).

И уж так он масонскими речами этого ученика алхимика Вольфа заслушивался, что, в конце концов, после окончания столь облюбованной братьями Шуваловыми этой артиллерийской и инженерной школы:

«…оставлен по-прежнему при школе к вспоможению офицерам для обучения прочих» [261] (с. 3).

И такая головокружительность карьеры, где мальчика производят в учителя дворян, достаточно однозначно указывает, что тут уж без помощи «масонов с широкими связями» дело обойтись не могло никак. Посудите сами: еще только вчерашний четырнадцатилетний выпускник:

«Полтора года находился… в Артиллерийской и Инженерной школе, обучая кадетов математике…» [34] (с. 14).

А ведь это не каких-то там детей разночинцев, но детей графов и князей! Не слишком ли крутой подъем был кем-то устроен нашему Михайло, по советским источникам чуть ли не «безвестному», чей просто сходу вертикальный взлет, как теперь выясняется, ничуть не слабее, чем у другого Михайло – «крестьянского сына» – Ломоносова?!

Далее:

«В июне 1761 г. по его настоятельной просьбе он был направлен на строевую службу командиром роты…» [34] (с. 15).

Сразу командиром роты! А ведь ему тогда еще и 16-ти не исполнилось!

Но ведь самое здесь главное даже в другом: по существующим версиям советской историографии именно в этот период взрастания данного «феномена» он должен был служить «в однем и тем полке», Астраханском, с нашим величайшим полководцем всех времен и народов, не проигравшим за свою долгую воинскую карьеру ни одного сражения – Александром Васильевичем Суворовым. Потому и навязан историографами в некоего такого соратника выдающегося русского полководца.

Однако ж в этот самый Астраханский полк, стоящий в то время, между прочим, отнюдь не в какой-то там захолустной Астрахани, как может показаться на первый взгляд, но под Петербургом, Суворов был переведен в августе 1762 г [133] (с. 238).

Но выдающегося мальчика-преподавателя в этом тепленьком местечке, словно для мальчиков-преподавателей и созданном, к тому времени уже не было. Потому как в биографии нашего протеже «масонов с широкими связями» значится:

«…в марте 1762 г. неожиданно для него он был назначен адъютантом к ревельскому губернатору… [так-таки уж и неожиданно – А.М.] и в том же году произведен в капитаны» [34] (с. 19).

Так ведь ему еще не было и 17-ти!

Так что здесь, судя по такому стремительному набору высоты, быть еще просто в любимцах у «масонов с широкими связями», Ломоносова и братьев Шуваловых, – маловато будет. Здесь просматривается куда как и еще более могущественная волосатая лапища.

После всего вышесказанного, конечно же, с пеной у рта и кулаками набросятся на такие обвинительные речи «знатоки» существовавших тогда порядков, когда с самого своего рождения барчуков зачисляли в полки и еще со времен описываемых ими пеленок они уже «несли службу» государю.

Но вот что сказано об одном таком же, но с куда как более именитой родословной, уходящей своими корнями аж в царскую династию, и с куда как много более простирающимися в придворных кругах связями (но, заметим, именно в придворных – пока еще не в масонских):

«Иван Владимирович Лопухин родился 24 февраля 1756 года. Его отец, Владимир Иванович, был генерал-поручиком и киевским губернатором, приходился племянником царице Евдокии Федоровне и был близок к придворной жизни от Петра Великого и до Елизаветы Петровны. Это знатное происхождение и важное служебное положение отца предопределили социальную судьбу молодого Лопухина: в течение всей дальнейшей жизни ему суждено было вращаться в кругах высшей администрации и знатного столичного барства» [5] (с. 229).

Ну и что ему в сравнение какой-то там безродный Кутузов?! Однако же его карьера, хоть тут и сообщено, что просто сама родословная его к ней «принудила», так космически, как у любимца «братьев», далеко не выглядит:

«…в 1775 пожалован в прапорщики…» [5] (с. 229).

То есть в 19 лет. И аккурат в тех элитных войсках, где, ну уж просто совершенно, в сравнении с ним, безродный Новиков в таком же возрасте имел не слишком-то от него и далекое звание унтер-офицера.

Да и не стоит думать, что в этих частях так уж долго с присвоением чинов время затягивают. Ведь пролежав семь лет на боку, даже и не пытаясь показываться на службе, прикинувшись больным:

«В начале 1782 г. Лопухин был уволен из гвардии в отставку с чином полковника…» [5] (с. 230).

В 26 лет гвардии полковник! Нормально.

Однако, поняв, что именно из-за не вступления в масонство его карьера не столь блистательна, какова могла быть при его-то связях, вступил в ложу, а уже с 1784 г.:

«…по предписанию берлинских начальников был назначен надзирателем для русских братьев» [5] (с. 230).

То есть принял должность собирания с них клятвенных на крови «животрепетаний» для отправки отчета о проведенной его подопечными деятельности в альма матер своих закулисных боссов – в Берлин.

Но Кутузов уже с 16 лет ходил в капитанах. И уж отнюдь не в войсках, но в должности исключительно царедворческой. Ведь все той же пока так и остающейся невидимой рукой он был чудесным образом возведен в чин адъютанта при ревельском губернаторе.

Суворов же, чей отец дослужился не только до генеральского звания в войсках и подполковника в гвардии, но аж до сенатора, в тот самый момент, в возрасте 32 лет, когда

16-летний мальчик Миша был уже капитаном, имел чин всего лишь подполковника. То есть лишь через один выше от баловня судьбы и «масонов с широкими связями».

И в нами разбираемой истории самым важным является тот простой факт, что столь стремительно взлетевший на самом еще старте своей карьеры вьюноша ну просто ни с какого бока не мог являться учеником нашего прославленного полководца – генералиссимуса Суворова. Ведь в первый раз он оказался под началом нашего выдающегося военачальника лишь под Измаилом, куда Кутузов, вместе с группой чисто штабных генералов, был отправлен в качестве соглядатая главнокомандующим русской армии князем Потемкиным-Таврическим. И сопровождающее этот безмерный «дар» письмо Потемкина указывает на то, что они вообще до этого момента не были знакомы:

«Рибас будет Вам во всем на пользу и по предприимчивости и усердию. Будешь доволен и Кутузовым…» [132] (с. 215)

Так что исключительно царедворно выросшего в генералы Кутузова, как теперь выясняется, Александр Васильевич вообще не знал!

Ну и чем теперь может выглядеть назначение ставленника Потемкина комендантом взятой Суворовым крепости?

Обыкновенное дело: данью придворного этикета. К тому же пообещал он это сделать во время сражения: в тот самый момент, когда мог заподозрить какой-либо подвох со стороны приставленного к нему соглядатая. Ведь срыв штурма крепости был явно на руку Потемкину, все лето и осень протоптавшемуся возле Измаила и не смогшему к нему даже подступиться.

Так что тут как раз все нормально: и волки целы, и овцы сыты. И до своих родимых масонских бонз, что и естественно, вряд ли готовых принять от своего подчиненного такую «пилюлю» – взятие русскими войсками ключевого турецкого опорного пункта – Кутузову дела нет: кому не хочется оказаться в ореоле славы в качестве коменданта до этого момента совершенно неприступной крепости?

Суворов сразу это дело синтуичил и в самый подходящий для этого момент взял да и ввернул нашему баловню фортуны эдакий достаточно крупного пошива сувенирчик. И попал в самую точку: рыбка клюнула – крючочек заглотила. Потому проблемы, предположительно обязанные возникнуть со стороны вмешавшихся в ход операции масонов, обошли наше воинство стороной и неприступная крепость без каких-либо проблем пала.

А ведь не вверни Александр Васильевич этого подарочка – кто знает, чем бы могло все закончиться. Ведь лишь при условии одновременного штурма со всех сторон у защитников крепости не оказывалось возможности усиления какого-либо участка обороны за счет снятия части сил с не атакованного неприятелем участка стены.

А если бы нашел причину и остановил атаку Кутузов, а вместе с ним и де Рибас? Но ведь в войске должны были среди генералитета присутствовать и другие масоны… Что тогда?!

Между тем план убийства масонами императора Павла историей приписывается:

«…графу Панину, занимавшему пост вице-канцлера империи, и генералу де Рибасу, из адмиралтейской коллегии» [197] (с. 112).

Вот каких масонов, что выясняется, всучил тогда Суворову светлейший князь Потемкин!

Но Александр Васильевич, похоже, очень четко определил самого главного масона изо всех царедворцев, подсунутых в его подчинение любовником императрицы (так что Кутузов, что выясняется, даже более значим, чем один из двух масонов, начавших разработку убийства Павла I). Ему и произвел подношение. И ввернул это драгоценнейшее подношение в тот критический момент, когда свое решение Кутузов обязан был принимать мгновенно.

Вот здесь и сыграло свою роль тщеславие, которое просто обязано было вышибить из рук заговорщиков самые последние козыри на неуспех штурма. Так наш будущий князь

Смоленский и прославил себя в веках, хоть на мгновенье отказавшись от своей вредоноснейшей для России деятельности.

Но ведь в тот момент, на котором мы заострили внимание, он уже с десяток лет ходил в генералах. А как шло продвижение по служебной лестнице нашего баловня фортуны в его еще вьюношеские годы?

После должности адъютанта ревельского коменданта карьера протеже «масонов с широкими связями» складывалась не менее удивляюще гладко:

«В 1767 г., как удалось установить по архивным документам, он принимал участие в работе комиссии по составлению нового Уложения» [34] (с. 19).

То есть в 22 года уже законы составлял!

Что ж, комментарии излишни.

«В делах юстицкой комиссии имеется немало документов, подписанных Кутузовым… В одной из комиссий вел дневные записи Николай Новиков – известный впоследствии русский просветитель» [34] (с. 20).

Так что руководитель «просвещения» России светом Люцифера Николай Новиков именно совместно с Кутузовым некогда и занимался практически одним и тем же видом деятельности в одном и том же учреждении. А документы – упрямая вещь: эти масоны, на протяжении достаточного времени ведя совместную трудовую деятельность, не могли не оказаться лично знакомы. Тем более что Новиков начинал свою учебу в том заведении, куда Кутузов и ходил слушать лекции своего протеже – масона Ломоносова. Мало того:

«Сохранилась переписка Е.И. Кутузовой с дальним родственником Михаила Илларионовича – А.М. Кутузовым» [34] (с. 33).

А ведь именно этот родственник числится в списке масонов сразу же вслед за братьями Новиковыми и Трубецким.

Мало того, имеется упоминание о том, что жена М.И. Кутузова не просто переписывалась с масоном, но и сама являлась выходцем из масонского семейства. А ведь сам Новиков женился лишь тогда, когда удостоверился, что его суженая, Александра Егоровна:

«…воспитана в строгих правилах масонского дома – где искать более надежную подругу?» [40] (с. 124).

Вот подтверждение уже теперь связи этого самого «дальнего родственника» и с Новиковым. А.М. Кутузов:

«…находился в дружеских отношениях с А.Н. Радищевым и Н.И. Новиковым… в 1783 г. вышел в отставку, поселился в Москве, где стал одним из руководителей кружка московских масонов.

Е.И. Кутузова… очень уважала его, а когда Алексей Михайлович уехал в Москву, завязала с ним переписку…» [34] (с. 33).

И эта переписка, между прочим, в сноске помечена так:

«Барсков Я.Л. Переписка московских масонов XVIII в., 1915, с. 45» [34] (с. 33).

То есть здесь однозначно указывается на то, что жена М.И. Кутузова была прекрасно осведомлена и принимала деятельное участие в масонской конспирации.

А вот вновь встречаем:

«…Екатерина Ильинична спешит поделиться радостью с А.М. Кутузовым: “…награждена божиею милостью, что спас Михаила Илларионовича… была порадована несказанно” [Барсков Я.Л. Переписка московских масонов XVIII в., с. 77]» [34] (с. 34).

И вот до какой степени этот «руководитель кружка» был близок своему однофамильцу, чудеснейшим образом взлетевшему на Олимп военного поприща:

«…в связи с известием о сражении под Мачином И.В. Лопухин, близкий друг упоминавшегося выше А.М. Кутузова, писал ему из Москвы в Берлин: “О победе за Дунаем, одержанной твоим Кутузовым, ты, я чаю, уже знаешь…” (Барсков Я.Л. Переписка московских масонов XVIII в., с. 136). В другом его письме по этому же поводу читаем: “И на оной баталии с визирем, между прочим, отличился твой Михаил

Ларионович Кутузов…” (Барсков Я.Л. Переписка московских масонов XVIII в., с. 146)» [34] (с. 38).

Но эти масонские корни, что самое интересное, никто никогда даже и не пытался как-либо упрятывать. И масонские плоды масонской яблоньки, что собой некогда и представлял наш прославленный лишь при советской власти в качестве полководца Михаил Илларионович Кутузов (как его тезка Ломоносов – в науках), падали от деревца этого и действительно не слишком далеко. И это никто и никогда скрывать вовсе и не собирался. Ведь масон Рерих вот на ком оказался женат:

«Мать Елены Ивановны [его жены – А.М.] – Екатерина Васильевна, урожденная Голенищева-Кутузова, приходилась внучкой великому русскому полководцу» [148] (с. 53).

То есть и здесь кулик кулика достаточно прекрасно разглядел. Объединил два масонских рода: Рерихов и Голенищевых-Кутузовых.

И вот с кем общался Кутузов в самом Берлине в 1786 г., где были в тот самый момент сосредоточены бразды управления русским масонством.

Это произошло после его назначения туда со служебным поручением. А поручение являлось поздравлением с восшествием на престол королевства Пруссии гроссмейстера масонской ложи, Фридриха Вильгельма II, – прямого руководителя московского масонства:

«По приезде в Берлин Кутузов должен был обратиться к находившемуся там чрезвычайному посланнику и полномочному министру тайному советнику Н.П. Панину, от которого и получал “потребные советы”» [34] (с. 58).

А ведь Закулисная дипломатия Фридриха II осуществлялась именно через Панина! Вот от кого получал в логовище своих хозяев эти «потребные советы» масон Кутузов. А потому:

«…Н.П. Панин восхищался дипломатическими способностями Кутузова» [34] (с. 59).

И даже хотел его там с собою и оставить: так он приглянулся масону царедворцу – участнику заговора при воцарении Екатерины II – высочайшему сановнику ее кабинета.

Однако ж и сам Новиков в этом заговоре, правда, в роли лишь пока рядового заговорщика – гвардейца, тоже свое участие принимал. Тут стоит лишь приглядеться – до чего ж мир тесен. Ведь окружение Кутузова, которое теперь вырисовывается даже по самым общеизвестным источникам, – сплошь масонское! Перечислим лишь просто на поверхности обнаруженных его покровителей, находящихся в числе высочайших царедворцев: Ломоносов, братья Шуваловы, Панин. Сюда же добавляем и новое масонское поколение: А.М. Кутузов, Новиков.

То есть все масонское руководство целых двух поколений в полном своем сборе!

Но вот обнаруживаются куда как и еще более ошеломительные подробности связей Кутузова с тайной антирусской рекой. Вот кем являлся уж не какой-то там дальний родственник, приятель или наставник по детству, вьюношеству и отрочеству, но сам его родимый папуля:

«Чтобы предупредить разлив Невы, императрица Елизавета приказала устроить на месте Глухого протока канал. Проект канала она поручила сделать известному инженер-полковнику, ученику Брюса, Иллариону Матвеевичу Кутузову [98] (с. 40).

Ну, тут уж все комментарии просто вообще излишни: его родимого папы учителем, вполне узаконенно, провозглашен главный маг-чернокнижник страны, чьи таинственные ночные камлания в глубинах Сухаревской башни давно вышли за пределы каких-либо просто предположений, россказней или домыслов. Ведь весь кошмар петровской эпохи, уничтожившей половину мужского населения России, замыкается именно на колдовстве этого масона, чье имя слишком общеизвестно: Яков Брюс!!!

И его лучшим учеником являлся папа столь удивительно взлетевшего по служебной лестнице вьюноши, теперь, после прихода к власти в нашей стране масонов, разрекламированного на все лады и произведенного в великие полководцы.

Но если папа у него сатанист, то кем может быть он сам? Ведь давно известно:

«По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое древо доброе приносит и плоды добрые, а худое древо приносит и плоды худые» [Мф 7, 16, 17].

А ведь и сам его папа имеет достаточно темное пятно уже в корнях своей родословной:

«– Когда моя бабушка выходила замуж в одиннадцать лет, ей в приданое дали куклу, – вспоминал Кутузов» [98] (с. 56).

Вот таким вот плодом изобретенного Петром и затем столь удивляюще в точности поддержанного Екатериной II грязного «детского секса» и является папа Михаила Илларионовича. Но столь ранний брак говорит и об ином: принадлежности бабушки Кутузова к рано созревающим физически южным народностям. И вот каким родом-племенем поименован рассматриваемый нами баловень судьбы:

«Генерал Михаил Кутузов, стяжавший себе славу в войне с Наполеоном, был из немцев» [99] (с. 111).

И здесь, судя по всему, от немецкой нации в нем имеется так же мало, как и у некого «швейцарца» Лефорта, резидента масонства в Москве, – швейцарского. Да и на вид он куда как больше напоминает чистокровного хананея, чем некоего белого «арийца», к которому его отнесли лишь за полную его инородность русскому человеку. Потому «по плодам» нам и становится возможным столь явственно рассмотреть этих самых «их».

Между тем истинная национальная принадлежность рассматриваемого нами «национального героя», уводящая родство нашего Михайлы Илларионовича к содомитскому семени проклятого Ханаана, и объясняет именно его папе доверенные тайны главным сатанистом в окружении Петра – хозяином Сухаревской башни – магом и чернокнижником Яковом Брюсом.

Все вышеизложенное заимствовано лишь из восхваляющих Кутузова источников. И даже производство в немцы, которого лишь единственного в награду себе просил у царя наш прославленный русский генерал Ермолов, Кутузову не требовалось – он являлся природным инородцем, а потому уже в юношеском возрасте был поставлен даже выше всех иных своих сверстников: головокружительности его карьеры мог бы позавидовать и сам Наполеон.

А потому становится совершенно понятным, каким же это образом у природного инородца оказался природный инородный менталитет, позволивший ему вступить в организацию, направленную на подрыв Русской государственности. Мало того, на тотальную войну против Русского Православия. Теперь уже не вызывает вопросов смысл отдачи в плен безбожному революционному воинству французских масонов нашей величайшей русской святыни – Белокаменной!

Но масоны вовсе и не скрывают своего участия в осквернении наших московских святынь. Потому в выпущенной еще в 1914–1915 гг. хвалебной книге о масонстве «Масонство в прошлом и настоящем» во II томе на с. 193 находим почетно красующийся портрет М.И. Кутузова. Редакция поясняет:

«…в издании… воспроизведены портреты наиболее значительных деятелей в истории русского и отчасти западноевропейского масонства. К сожалению, далеко не все портреты редакции удалось достать…» [5] (с. XII).

Однако же вот этого самого «победителя Бонапарта» раздобыть труда не составило. Вот он и присутствует в масонском издании, воочию подтверждая теперь тайную свою принадлежность к слишком откровенно, по тем временам, легальной организации вольных каменщиков, уже тогда захвативших всю полноту власти в старушке Европе.

Потому и была предательски сдана Москва совершенно без боя: практически в подарок. И не сожжена, как нам втолковывала советская историческая наука, но отдана в полной своей нетронутости и даже, как чуть позже будет рассмотрено, с закромами, забитыми буквально под завязку…