Текст книги "Путь воина. Секреты боевых искусств Японии"

Сколько ипостасей сочеталось в этом человеке – мастер боевых искусств и дзэн-буддист, мистический философ и националист, синтоист и разведчик... Ямагути Гогэн, безусловно, яркая личность, весьма характерная для каратэ. Когда-то Фунакоси Гитин, дав толчок к развитию каратэ в Японии и не будучи особенно щепетилен в средствах, не подозревал, что мистическим образом он порождает и особую психологию таких людей, как Ямагути. Зёрна, посеянные «отцом каратэ», начали давать всходы.

ОБНОВЛЁННОЕ КАРАТЭ

Послевоенное время приносит на Окинаву новые нравы. Целостность трёх основных направлений (Сётокан, Сито-рю, Годзю-рю), которая сохранялась при жизни плеяды «великих окинавцев», начинает стремительно разрушаться. И даже разрыв Фунакоси с Окинавой теперь расценивается двояко. С одной стороны, мастер фактически повернулся спиной ко всей окинавской традиции и ко многим своим братьям по школе, повёл себя эгоистично и отнюдь не по канонам вежливости. Но, с другой стороны, он всё же принёс окинавское боевое искусство в Японию и проложил путь для бойцов с Окинавы.

Нельзя сказать, что поступок Фунакоси осуждался повсеместно. У мастера нашлось немало сторонников. Простым бойцам трудно было разобраться во всех хитросплетениях и интригах мира окинавских боевых искусств. Многие искренне считали, что Фунакоси славен уже хотя бы тем, что познакомил Японию с окинавской традицией.

Поскольку все на Окинаве знали, как быстро развивается каратэ в Японии, то у многих мастеров возникла понятная обида на то, что их детище «продаётся» без них. Но, с другой стороны, всё это побудило лидеров ряда школ переосмыслить и упорядочить окинавские боевые искусства, которые теперь они называли исключительно «окинава-тэ», дабы не смешивать их с «продажным» каратэ.

Особенно активны были ученики великого Итосу.

Одним из таких создателей своего направления стал знаменитый Тибана Тёсин (Куба Тёдзюн) (1885 – 1969 гг.). С 15 лет он начал обучение у Итосу и следовал неотступно за своим учителем вплоть до его смерти. После ухода патриарха из жизни Тибана претендовал на руководство всем направлением Сюри-тэ, или Сёрин-рю. Со временем он стал неофициальным лидером окинавских боевых искусств. В 1956 г. на базе своей личной школы он основал Ассоциацию Окинава каратэ-до Рэнмэй. Его слава уже шагнула далеко за пределы Окинавы, и в 1957 г. японский Будокан присуждает ему высшее звание, которое может получить мастер за большие заслуги в развитии будо, – «ханси».

Тибана Тёсин (справа) и Накадзато Сюгоро, 1968

В 1961 г. Тибана основывает более крупную организацию, которую возглавляет вплоть до своей смерти, – Окинава Сёрин-рю Кёкай. На этот раз она сумела собрать под своей крышей практически всех последователей Сёрин-рю. После смерти Тибаны его преемником на посту президента Ассоциации становится Накадзато Сюгоро, а руководителем школы Кобаяси-рю (так именовал свой стиль в последние годы Тибана) – Хироси Киндзё. Последний на базе ката Сэйсан создаёт два новых ката – Сихоцки и Сихогэри.

Ещё один преемник Тибаны – Нагаминэ Сёсин (родился в 1907 г.). Его учителями помимо Тибаны были Симабуку Тацуо, Арагаки Анкити, Киян Тётоку, Мотобу Тёки.

Прогресс Нагаминэ столь велик, что уже в 35 лет он становится инструктором (рэнси) по рекомендации самого Мияги Тёдзюна; это даёт ему право открыть собственный зал. В 1941 г. он создаёт первое ката Фукю Ити, которое позже легло в основу нового стиля, для того, чтобы начать преподавание среди детей в школе, а на следующий год он открывает свой первый зал в Томари. Его первый додзё, появившийся в Наха в 1953 г., носил несколько длинное, но гордое имя Кодокан каратэ-до кобу-дзюцу додзё (Зал постижения пути каратэ и кобу-дзюцу). Это означало, что Нагаминэ преподаёт не только каратэ, но и способы боя с традиционным оружием (кобу-дзюцу, или кобудо). Вообще его система значительно отличалась от японского каратэ того времени – здесь всё дышало старыми традициями Окинавы.

Нагаминэ Сёсин

Постепенно Нагаминэ приходит к мысли, что фактически в его школе родился новый стиль. Созданный им стиль Мацубаяси-рю сегодня считается одним из основных в окинавских боевых искусствах. Относится он к направлению Сёрин-рю, а своё название в 1947 г. получил по именам двух великих учителей. Первый из них, Мацумура Коруку (1829 – 1898 гг.), стоял у истоков Томари-тэ и обучал Мотобу Тёки, у которого в свою очередь учился Нагаминэ. Другой учитель, чьё имя зафиксировано в названии стиля, Мацумура Сокон (1809 – 1896 гг.), считается патриархом и основателем стиля Сюри-тэ. Именно он обучал Кияна Тётоку (1870 – 1945 гг.), у которого также учился Нагаминэ.

Маиумура Сокон (1809-1896), известный ученый, каллиграф, последователь китайских мастеров южных боевых искусств в г. Фучжоу, основатель первого окинавского стиля Сёрин-рю

Так в самой структуре и даже в названии школы Мацубаяси-рю соединились два крупнейших направления местных боевых искусств – Томари-тэ и Сюри-тэ. Сегодня этот стиль включает 18 ката, а также бой на пяти видах оружия: бо (шест); нунтяку (двойной цеп), саи (короткие вилы), кама (серпы), тонфа. Сын основателя стиля Нагаминэ Такалёси восемь лет преподавал в Огайо, в США, а сегодня вновь перебрался в Наха.

Комбинация из ката стиля Сито-рю: блок наружу (ути-укэ) с захватом, надергиванием на себя и атакой прямым ударом гьяку-цки

Расширялись и другие стили. Казалось, окинавцы хотели восстановить свой «статус-кво» как «отцов каратэ». Постепенно усиливается «китайское» направление окинава-тэ – те школы, которые по происхождению изначально были непосредственно связаны с Китаем. Это прежде всего окинавские направления Годзю-рю и Уэти-рю.

Окинавские мастера Годзю-рю начали резко противопоставлять себя японскому направлению, которым единолично руководил Ямагути Гогэн, обвиняя последнего в отрыве от истоков, искажении истинного смысла учения Годзю-рю и многом другом. Этот спор позволил обособиться окинавскому направлению. Оно стало ощущать себя абсолютно независимым, утверждало собственные формы комплексов и аттестационные нормативы.

Нагаминэ Такаёси, принёс в США стиль Мацубаяси-рю

Патриарх и фактический основатель Годзю-рю Мияги Тёдзюн создаёт в 1952 г. Окинавскую ассоциацию каратэ Годзю-рю, по сути противопоставляя её организации, которую создал в Японии его бывший ученик Ямагути Гогэн. Позднее прямые последователи Мияги, которые провели с патриархом более десятка лет (отнюдь не пару лет, а то и месяцев, как Ямагути Гогэн), окончательно порывают связи с японским каратэ, называя свои школы, например, так: Сёрэйкай во главе с Тогути Сэйкити, Окинава-кэнкай во главе с Яги Мэйтоку.

Уэти Канэи – сын основателя Уэти-рю Уэти Камбуна – избирает другую тактику. Он никогда особенно не стремился в Японию, так как помнил: преподавание его отца в Японии провалилось из-за того, что тот пытался перенести довольно сложное китайское духовное учение совсем на иную почву. На Окинаве Уэти-рю, с одной стороны, продолжало строгую закрытую традицию, взятую из южных китайских стилей, а с другой – начало медленно и, как потом оказалось, не очень успешно продвигаться на Запад (результатом чего стало создание в США Академии Уэти-рю Дж. Мэтсона, а затем и Американской ассоциации Уэти-рю). Но на Западе уже существовала настоящая конкуренция. Зато на Окинаве авторитет Уэти Канэи был огромен – именно он становится президентом Окинавской федерации каратэ-до, созданной в мае 1956 г., что фактически ознаменовало собой окончательное отделение окинавских боевых искусств от японского каратэ. Окинавская федерация каратэ-до первоначально включала в себя стили Годзю-рю, Уэти-рю, Сёрин-рю (Коба-яси), Мацубаяси-рю. Первыми вице-президентами этой довольно аморфной организации стали Нагаминэ Сёсин, Хига Сэйко.

Самурайское искусство удерживания и связывания противника было необходимо для захвата пленных. Сегодня оно перешло в современный окинавский стиль Бугэйкай, основанный мастером Хига Сэйтоку

В 1956 г. возникает ещё одна крупная организация – Международная Федерация каратэ и кобудо, находящаяся под контролем последней школы Гайдзю-рю во главе с Хига Сэйко. В 1961 г. Хига Сэйтоку, мастер направления Бугэйнай («Зал боевых искусств») создаёт Окинавскую Ассоциацию кабудо, а в 1967 г. – Всеокинавскую объединённую Ассоциацию каратэ и кабудо. К тем окинавцам, которые вели преподавание в Японии, относились по меньшей мере скептически, порой обвиняя их в нечистоплотности, – ведь они пропагандировали не окинавские боевые искусства, а по сути вели речь о некоем абсолютно самостоятельном каратэ. И всё это – на фоне того, что Сётокан и Сито-рю практически полностью копировали Сюри-тэ, равно как и всё направление Годзю-рю было практически «матрицей» своего окинавского предка. Безусловно, здесь присутствовала и доля элементарной обиды людей, проигравших в конкурентной борьбе, но во многом их упрёки были справедливы.

Мастер Мияхира (Сёрин-рю) поправляет позицию ученика

Вторая мировая война нанесла ощутимый удар по развитию каратэ. Ранее уже говорилось о том, какие несчастья выпали на долю Сётокана. Тем не менее рост национализма, который явился стержнем военной доктрины Японии, позволил начать создание чисто японских школ каратэ, не имевших окинавских корней. И первой из них стала Вадо-рю (Путь мира, или Путь гармонии), о возникновении которой объявил Оцука Хиронори (Хироси), бывший лучший ученик Фунакоси. Как уже упоминалось, Фунакоси расстался с ним, когда Оцука решил ввести в своём зале свободные поединки.

Оцука отлично понимал, что, пока у руля ныне существующих школ каратэ стоят окинавцы, искусство «пустой руки» вряд ли получит стопроцентную поддержку со стороны государства. И он первым в 1939 г. создаёт японскую школу.

К тому времени боевой багаж у Оцуки был уже весьма богатым. Он почти пять лет провёл у Фунакоси сначала в качестве ученика, потом – сэмпая одного из центральных залов Сётокана. До этого он обучался в школе Ёсин-рю дзю-дзюцу, где приобрёл блестящее мастерство бросков и заломов. На основе двух этих систем Оцука и решил создавать свою концепцию каратэ.

Он отказывается от долгих рассуждений о духовном воспитании: если духовный аспект действительно изначально внесён в саму суть каратэ, то и не стоит рассуждать об этом. Через практику боевых искусств ученик сам придёт к совершенству собственного сознания. Пока же надо думать о том, как преодолеть консерватизм техники Сётокана, которая не позволяет вести корректные спортивные поединки.

И вот боевые позиции, в частности дзэнкуцу-дати(переднеопорная стойка) и кокуцу-дати(заднеопорная стойка), становятся более высокими, чем в Сётокане. Техника поединка базируется не на жёстких блоках, как того требовал Фунакоси, а на мягких отводах ладонью и уходах корпусом. Всё это делает Вадо-рю на первых порах значительно эффективнее в боевом плане, чем Сётокан. Правда, сразу же после ухода из жизни Фунакоси начались реформы и в Сётокане, что вновь поставило эти две школы на один уровень.

Многое пришло в Вадо-рю и из дзю-дзюцу, в том числе стремительные передвижения с поворотами корпуса (таи-сабаки), подсечка в сочетании с атакой кулаком в голову.

Все основные ката Оцука берёт из Сётокана, но сохраняет их традиционные окинавские названия: пинан, найханти, кусанку, сэйсан. С одной стороны, Оцука подчёркивал верность традициям кэмпо, с другой стороны, его – японца по происхождению и к тому же мастера дзю-дзюцу – вряд ли кто-то решился бы обвинить в недостатке патриотизма.

Концепция развития стиля, выбранная Оцукой, оказалась верной и как нельзя более своевременной. Уже в 1957 г., когда проводился первый Университетский чемпионат Японии по каратэ, техника бойцов Вадо-рю в дзю-кумитэ была несравненно выше, чем у представителей всех других школ. Студенты высоко оценили новую концепцию каратэ, представленную в Вадо-рю. Не случайно среди членов Всеяпонской ассоциации каратэ-до Вадокай оказалось 95 % студентов, в то время как в остальных стилях сегодня процент студентов и не студентов распределяется практически поровну. Но откуда такая популярность у стиля Вадо-рю, который по своей концептуальной глубине, безусловно, уступал и Сётокану и тем более Годзю-рю?

Этот стиль оказался достаточно прост в изучении, эффективен на соревнованиях, в нём не было засилья ритуального традиционализма, который так подавлял молодёжь в других школах.

Создатели Вадо-рю сумели уйти от рассуждений о небывалой внутренней силе, о мистических достижениях благодаря управлению «ки». Эффективность должна достигаться при минимуме усилий – благодаря рациональным движениям корпуса, мощному повороту бёдер во время удара, хлёстким атакам руками. Поскольку в Вадо-рю не уделяется столь много внимания медитативной и дыхательной практике, тренировки становятся менее жёсткими, чем в Сётокане и Сито-рю. Зато отработка психологических принципов и физическая подготовка отличаются современным рационализмом. Всё это заставило многих последователей Сётокана, в котором начались серьёзные разногласия после смерти патриарха, обратить свои взоры к Вадо-рю. В частности, в этот стиль переходит известный мастер Мосидзуки Хиро.

Вадо-рю быстро становится популярен в Европе, особенно во Франции. В 1964 г. целый ряд ведущих мастеров этого стиля, среди которых Судзуки, Мосидзуки, Коно, Ямасита, Тояма, приезжают на Запад, и через несколько лет их школы с современным уровнем преподавания начинают составлять серьёзную конкуренцию Сётокану. А Мосидзуки Хиро становится лидером Вадо-рю в Европе и создаёт здесь своё собственное направление Ёсэйкай-будо, в основу которого легли каратэ, дзю-дзюцу и айкидо.

Совершенно новые тенденции в каратэ были связаны с деятельностью Оямы Масутацу (1923 – 1994 гг.), создателя школы Кёкусинкай, насчитывающей сотни тысяч последователей во всём мире. Настоящее имя человека, который прославился как Ояма Масутацу, – Ёнг И-Чой, и, по ряду версий, он появился в Японии лишь в 1938 г.

У Оямы имелся особый стимул, побуждающий совершать самые невероятные поступки, находящиеся порой за гранью нравственности. По национальности Ояма был корейцем, что несколько принижало его статус в глазах японцев. Возможно, именно поэтому Ояма стремился стать большим японцем, чем сами японцы, активно пропагандируя «дух национального величия Японии». (В некоторых странах, где открывались филиалы Кёкусинкая, это вызвало даже недовольство и политическую реакцию.) Немалая доля шовинизма в его проповеди «нихонсюги» – «японизма» и «кокусуйсюги» – превознесении национальной японской специфики – объясняется тем же фактором. Правда, от «кокусуйсюги» пришлось постепенно отказаться, так как Ояма всеми силами стремился вывести своё детище за пределы Японии. И всё-таки поклонение японскому флагу перед каждой тренировкой, поклоны на восток в сторону Японии сохранились в ритуале тренировок Кёкусинкай во многих странах мира.

Имя Ояма (Высокая гора) он принимает, конечно, не случайно. Оно вызывает в сознании японцев образ чего-то могучего, необоримого, неподвластного ветрам и годам.

Однако с этим именем произошёл небольшой конфуз. В синтоистском пантеоне существовал дух горы Ояма. Как-то раз могучее, но заносчивое божество выступило против храброго воина царевича Ямато Такэру, наслав на него страшную болезнь. Перед царевичем оно появилось в облике белого оленя, надеясь тем самым смутить его, но Ямато, известный своей решительностью и нелюбовью к долгим раздумьям, схватил стебель чеснока, ударил им оленя в глаз и сразил Ояму наповал. История эта, изложенная в анналах «Нихон сёки», была широко известна. Думается, Ояма Масутацу не вполне хорошо помнил её, зато его имя дало повод оппонентам Оямы время от времени припоминать, как бесславно окончил свои дни «белый олень», мнивший себя самым хитрым и умным, а погибший всего лишь от удара чесночным стеблем.

Как и некоторые другие мастера каратэ, Ояма немало поработал над тем, чтобы создать о себе представление как о патриоте Японии, свято верящем в национальную идею. Например, в анналах Кёкусинкая есть сведения о том, что молодой Ояма поступил в специальную лётную школу камикадзе, но по каким-то причинам свой роковой вылет сделать не успел.

В ранней молодости Ояма недолго занимается дзюдо, а затем переходит в Сётокан. Но и классика каратэ не удовлетворяет Ояму, пока он, наконец, не попадает в школу Годзю-рю. Сильно трансформированная техника Годзю-рю и станет в будущем основой школы Кёкусинкай. Ранняя история обучения Оямы каратэ сильно запутана, вероятно, не без деятельного участия самого мастера. Официальная версия гласит, что в 1943 г. он начинает заниматься Годзю-рю, а затем сам Ямагути Гогэн берёт его в свою личную группу, где передаёт ему не только классическую технику Мияги Тёдзюна, но и ряд секретов, которые он вынес из путешествий по Северному Китаю. Уже в 1940 г., т. е. в 17 лет, Ояма получает 2-й дан по каратэ, а в 1946 г., в 23 года, – 4-й дан и становится в первые ряды молодых мастеров каратэ.

Но стоит напомнить, что разведчик Ямагути Гогэн с мая 1938 г. находился в Маньчжурии, затем попал в плен и был репатриирован лишь в ноябре 1947 г., а преподавание начал только в апреле 1948 г. Таким образом, весьма сомнительно, что Ояма обучался лично у Ямагути и тем более получал мастерские звания из его рук.

В 1943 г., в разгар войны, Масутацу поступает в не очень престижный Институт колоний – вероятно, из-за своего корейского происхождения. В 1947 г. состоялись первые после окончания войны крупные соревнования по каратэ – Всеяпонский фестиваль боевых искусств, где Ояма побеждает всех своих соперников.

Представитель нового поколения Ояма, не получивший ни хорошего традиционного воспитания, ни фундаментального образования, смотрел на многие традиционные вещи в каратэ как на отжившую чепуху. Если каратэ – это боевое искусство, то надо драться, считал он. Надо всячески доказывать свою силу, мощь удара, мужество в поединках. Надо ломать ударами кирпичи, черепицу, глыбы льда, подожжённые доски. Разве всё это не является весомым доказательством силы человеческого духа и эффективности каратэ?! В общем каждому дано понимать суть боевых искусств в соответствии с глубиной собственного сознания.

Теперь нужен подвиг духа, который должен выделить Ояму из общей массы последователей каратэ. Одной лишь победы на соревнованиях было явно недостаточно, к тому же он крайне негативно относился к поединкам по правилам Сётокана или Годзю-рю. И Ояма Масутацу решает повторить путь древних бойцов ямабуси – уйти в горы для упорных тренировок. Расчёт был сделан правильно – именно этот факт биографии приносит ему большую известность.

Уход Оямы в горы, с одной стороны, как бы воспроизводил практику Ямагути Гогэна, а с другой – являлся её противоположностью: ведь ни о каких фундаментальных религиозных воззрениях Оямы говорить не приходится. Все многочисленные книги Оямы по каратэ, досконально проработанные в техническом плане, отличаются крайней примитивностью в области теории. Для Оямы уход в горы – прежде всего «подвиг силы», часть того, чем он занимался всю жизнь.

В отличие от Ямагути, который в зрелом возрасте проводил по сто дней в горах каждый год, срок добровольного заключения Оямы ограничился, по разным источникам, тремя или шестью месяцами. В воспоминаниях о жизни в горах он подробно описывал свои тренировки. Его день начинался в четыре часа утра, после подъёма следовала десятиминутная медитация, а затем – двухчасовой бег по горам. Если последним можно лишь восхититься, то придётся признать, что десять минут сидения с закрытыми глазами для мастера каратэ, претендующего на глубокую духовность, – не очень много. Стоит вспомнить, что Фунакоси Гитин и Ямагути Гогэн медитировали по нескольку часов, переживая при этом за своё «духовное несовершенство». Ояму же такие тонкости не волновали – он просто выполнял очередной «пункт» в расписании тренировок.

Его день состоял из многочисленных отжиманий, сотен ударов по макиваре, лазания по канату, подъёма штанги, упражнений для брюшного пресса – и так до шести часов вечера, когда Ояма отходил ко сну (в горах темнеет рано). Он ввёл эффективный и жёсткий способ отработки ката: каждый день повторял новый комплекс по сто раз. Например, в первый день – сто раз Хэйан-тюдан (первый комплекс Хэйан), во второй день – Хэйан-нидан (второй комплекс) и т. д., а затем всё начиналось снова.

Физическая и боевая подготовка Оямы была отменной, он обладал поистине пушечными ударами. И хотя многие считали его технику «не классической», желающих спарринговаться в контактном поединке с Оямой не находилось.

Ояма постоянно работает над созданием технического арсенала новой школы, который уходит своими корнями в Годзю-рю, о чём мастер предпочитает не упоминать. Зато в его учебниках неоднократно появляются некие приёмы «из техники китайского кэмпо», что создавало иллюзию, будто бы Ояма тщательно штудировал китайские методы боя. На самом же деле в Китай Ояма никогда не заезжал, но приёмы в Годзю-рю действительно имели китайское происхождение.

В технике Оямы начинают проступать контуры будущего Кёкусинкай. Стойки – значительно выше, а позиции нацелены непосредственно на ведение поединка. Из Годзю-рю он выносит предпочтение «кошачьей стойки» – нэкоаси-дати. Из классики Годзю-рю приходят и круговые блоки предплечьями и ладонями, которые Ояма впоследствии стал выдавать за итог тщательного изучения китайских школ, а также базовые дыхательные ката Сантин и Тэнсё.

Талантливый мастер Ояма берёт из техники Годзю-рю наиболее эффективные способы внутренней тренировки, в том числе и особые методы дыхания, регулирующие сознание. Из большого количества дыхательных упражнений он отбирает два – ибукэи ногарэ, символизирующие как бы два начала. Выдох в ибукэ выполняется при напряжении мышц живота во время разведения скрещённых рук в стороны. Этот тип сонорного (т. е. звукового) дыхания, как считается, активизирует работу сознания, возбуждает боевой дух и приучает к концентрации энергии «ки». Ему логически противостоит мягкий и спокойный тип дыхания ногарэ, применение которого сопровождается движениями ладоней. Ногарэ успокаивает и как бы «охлаждает» сознание, приводя организм в состояние равновесия.

По сути Ояма разрабатывает новый подход к тренировкам в каратэ. Его составляющие можно встретить в Сётокане, особенно в Годзю-рю, но комплексно они воплотились именно в системе Оямы. Многие формы тренировок, например отжимания на кулаках и пальцах, отработка всех приёмов в паре с партнёром, стали сегодня каноническими для целого ряда стилей каратэ.

Спустившись с гор, Ояма решает продолжить собственную популяризацию. Он намеревается воспроизвести один из излюбленных окинавских «подвигов», которые к тому времени уже канули в прошлое. Речь идёт о знаменитых боях с быками – частом зрелище на окинавских народных праздниках начиная с XVII в.

Как ни силён был молодой Ояма, он решает сначала тщательно изучить повадки быков, найти слабые точки в их организме. Для этого он в 1949 г. даже снимает небольшой домик неподалёку от городской бойни и в течение семи месяцев внимательно наблюдает за забойщиками скота. Теперь можно выходить на бой с животным.

Реальность оказалась более жестокой, чем мог предвидеть мастер каратэ, – несколько раз он был ранен, бык даже пропорол ему бок. Но публика регулярно собиралась посмотреть на удивительное зрелище: в загоне для скота разъярённый бык носился за обнажённым по пояс могучим человеком. Ояма ловко уворачивался от острых рогов, стараясь находиться сбоку от быка, и наносил ему тяжёлые удары кулаком в нос и шею.

Об Ояме уже пишут в газетах; несколько его поединков с быками сняты на киноплёнку, которая отправлена в рекламных целях в Европу и США. Руководители каратэ с недоумением и некоторой опаской взирают на стремительный рост популярности Оямы. Были даже сделаны заявления о «дешёвом» характере такой популярности, о нарушении многих традиционных принципов каратэ, в том числе элементарной гуманности. Но симпатии публики, падкой именно на внешние эффекты, уже принадлежали Ояме. В Японии появился новый герой.

Теперь успех надо было закрепить. Вскоре у Оямы возникают новые планы – и в 1952 г. он отправляется в США, справедливо считая их самым крупным западным рынком.

Конечно, в США Ояма не был пионером каратэ, но он знал, чем можно поразить публику. Перед его приездом газеты наперебой сообщали о скором появлении «человека, который убивает кулаком быков»; была обещана демонстрация на показательных выступлениях неких невероятных возможностей каратэ.

Именно выступления Оямы и рекламная кампания вокруг него способствовали тому, что в США и Европе по-настоящему узнали о каратэ. Правда, каратэ того типа, который пропагандировал Ояма. На показательных выступлениях он и его ученики крушили груды кирпичей и черепицы, разбивали ударом лба огромные глыбы льда, отрубали ребром ладони горлышко у бутылки, причём столь стремительно, что вода в ней не успевала расплескаться. На животе у Оямы раскалывали молотом огромные камни, по нему ездил легковой автомобиль – всё это вызывало у западной публики восхищение, близкое к шоку.

Японское каратэ сразу стало как-то понятнее и ближе американцам, не особенно склонным к глубоким рассуждениям о философии. Ояма неоднократно демонстрировал и чисто прикладные аспекты своего направления – защиту от нападения с ножом, пистолетом, от двух и даже трёх нападающих. Позже он вводит в показательные выступления и в свои учебники: способы защиты зонтиком, тростью, портфелем, самозащиты женщины от нападения мужчины и многие другие приёмы, которые приближали каратэ к повседневным заботам человека о своей безопасности. В такой практической направленности и в масштабах рекламы ни один из стилей каратэ не мог конкурировать с направлением Оямы.

Ему поклоняются уже как «великому учителю» (Ояме едва перевалило за тридцать!), ему предлагают писать книги, приглашают преподавать во многие страны Европы и США. Но он не торопится: сначала надо оформить в виде стиля те методические наработки и теоретические рассуждения, на которых базировались его тренировки.

Эмблема Кёкусинкай

И в 1957 г., через некоторое время после возвращения из США, Ояма объявляет о создании нового стиля каратэ. Он называет его с большой долей претензии на обладание высшей истиной не только в каратэ, но и в жизни вообще, – Кёкусинкай (Ассоциация абсолютной истины). Это название, больше подходившее какой-нибудь религиозной секте, нежели стилю каратэ, уже само по себе как бы отвергало все достижения других стилей. Ояма не случайно использует в названии стиля иероглиф «кай» – «общество», «ассоциация», а не «рю» – «направление», подчёркивая тем самым строго корпоративный характер своего стиля.

Находясь на волне популярности, Ояма теперь не боится открыто противопоставлять себя всем другим стилям каратэ и целому ряду ассоциаций, в которые объединялись различные школы.

Ояма начинает проводить соревнования по своим правилам, разрешая наносить жёсткие удары ногами по ногам, удары по корпусу в полный контакт, причём бойцы дрались без всякой защитной экипировки, не считая тонких накладок на руках, которые едва ли могли защитить от травм. Запрещались лишь прямые удары в лицо, в шею и пах. Теперь на поединках случались тяжёлые нокауты, травмы, что лишь подогревало интерес публики к Кёкусинкай.

Судя по самому названию стиля – «Абсолютная истина», он задумывался как квазирелигиозное учение с претензией на всеобъемлемость и с особым упором на дух поединка. Ояма претендует на статус патриарха и проповедника нового духовного учения, причём основными его адресатами должны были стать не японцы, а европейцы и американцы. Он уже выступает не столько как блестящий знаток техники каратэ, сколько как крупный теоретик истории боевых искусств и дзэн-буддийский мастер. В двух последних ипостасях его заслуги весьма сомнительны; тем не менее именно взгляды Оямы благодаря его многочисленным книгам оказали решающее влияние на познания западной публики в области истории боевых искусств.

Многие утверждения Оямы объяснялись лишь стремлением во что бы то ни стало заявить «нечто новое». Например, он убеждал, что многие методы боевых искусств зародились в Индии, откуда пришли сначала в Китай, а затем и в Японию. Более того, многие методы боя могли быть принесены в Индию и Китай в результате походов Александра Македонского, и, таким образом, существовал некий «мост» между Древней Грецией и китайским ушу. Нимало не сомневаясь, он пересказывал как весьма достоверную версию о том, что именно в стенах Шаолиньского монастыря патриарх чань-буддизма Бодхидхарма в VI в. создал самую большую школу ушу, которая через много веков превратилась в каратэ [164]. Подобных идей у Оямы было великое множество, причём некоторые из них демонстрировали отсутствие элементарных познаний в истории.

Но методистов техники каратэ, равных Ояме, в то время не было. Он издаёт ряд книг, где шаг за шагом объясняет принципы приёмов каратэ, начиная от простейших стоек до ката высшего уровня и методов боя. Так одна за другой появляются на английском языке книги, которые завершают создание его концепции нового боевого искусства: «Это – каратэ» (1965 г.), «Жизненное каратэ» (1966 г.), «Что такое каратэ?» (1968 г.). Затем появляются «Каратэ для продвинутого уровня» и даже специальные учебники каратэ для детей. Примечательно, что все эти книги издавались для западной аудитории, в то время как работ на японском языке по Кёкусинкай было крайне мало.

Ояма явно «тянул одеяло на себя», утверждая, что лишь его стиль несёт истинный дух каратэ, и даже пытался рассуждать о дзэн-буддизме, которому он никогда систематически не учился. Он подчёркнуто не присоединялся ни к одной ассоциации каратэ, открыто конфликтуя с ними. Кёкусинкай не был принят во Всеяпонскую федерацию каратэ, членами которой состояли все крупные школы.

Но западная публика многих его огрехов не замечала; к тому же сказывался блестящий организаторский талант Оямы. Стремительно увеличивается число групп Кёкусинкай в США, Голландии, Франции. Деятельностью этих групп управляют личные представители патриарха.

Ояма постепенно создавал небольшое авторитарное государство, построенное на жёстком подчинении себе как харизматическому лидеру. На тренировках уже поклонялись его портрету, его каллиграфия ценилась как святыня – Ояма при жизни превратился в божество, что характерно лишь для лидеров религиозных сект.