Текст книги "Век Лилит"

Глава двадцатая. Ускользнуть от тигровых ос

На берег одного из островов в бесконечных болотах Лимы высадился небольшой отряд колонистов, возглавляемых Омаром Хазредом. Отец Лейлы вновь стал пресвитером, потому что новообращенные поклонники культа Великой Матери нуждались в пастыре. Он собрал группу из физически крепких и выносливых мужчин, для того чтобы пробиться с ними к месту высадки Карела Пишты и его людей. Ученый сам сообщил пресвитеру о своем прибытии. Хазред удивился, что тот вздумал посетить Лиму, но затем решил, что уж где-где, а на этой планете ксенобиологу самое место. Здесь полным-полно материала для исследований, не то что на скромной Хосте. К тому же космическая шлюпка с командой Пишты опустилась в пустынном месте, откуда прибывшие не смогли бы самостоятельно добраться до ближайшей колонии. По крайней мере, без потерь.

Первой заповедью колонистов Лимы было приходить на помощь любому, кто в ней нуждается, и только потом задавать вопросы. Поэтому Хазред, недолго думая, собрал своих соратников. Они вооружились, взяли необходимые припасы, включая медикаменты и продовольствие. Колония, где поселился Омар, и лавовое поле, где закончила свой полет космошлюпка, располагались на разных островах, между которыми пролегала широкая полоса болот. По сути, целое море трясины, в котором водились самые разнообразные гады. Колонисты Лимы передвигались по болотам на специальных плотах-антигравах, поэтому Хазред и его неофиты воспользовались одним из них. Лавируя между цепочками островов, отстреливая по пути наиболее опасных тварей, колонисты достигли наконец самого пустынного берега на всей планете.

Остров, который служил колонистам Лимы космодромом, был единственным более-менее безопасным клочком суши на планете, где практически каждый квадратный сантиметр был захвачен зловредной живностью. Однако по иронии судьбы именно здесь спасатели нарвались на засаду. Хотя предназначалась она не для них.

Раскинув щупальца, усеянные ядовитыми присосками, по ветвям окрестных деревьев, хищник стир терпеливо поджидал добычу. Однако лопс, засевший в болоте по самые ноздри, не торопился стать жертвой для стира. Уж больно сочными оказались стебли пахучника, растущие в самом глубоком месте. Стир же в воду лезть опасался. В болотах обитали крючники – крохотные паразиты, проникающие под кожу и вызывающие столь нестерпимый зуд, что зараженные животные порой раздирали себя в клочья. Лопсу крючники были нипочем – он толстокожий. А вот стир покровы на брюхе имел тонкие. Неудивительно, что этот самый свирепый на планете хищник охотился засадным способом. Он выжидал, когда лопс насытится и вылезет из болота. Тогда стир облепит голову и переднюю часть туловища жертвы своим воротником, похожим на мантию моллюска, впрыснет через присоски парализующий токсин и начнет пожирать добычу живьем.

Лопсу на этот раз повезло, чего не скажешь о стире. Заряд протоника, выпущенный из джунглей, парализовал нейронные связи в его мозге. Щупальца хищника обмякли, сорвались с ветвей, но сам он еще был жив и чрезвычайно зол на того, кто помешал ему схватить жертву. Второй выстрел у Омара не получился. Вместо того чтобы замертво рухнуть к ногам охотника, стир попытался откусить тому руки. Причем вместе с протоником. Колонист Гаррис, который стоял от пресвитера всего в нескольких шагах, не успел даже поднять ствол, как по поляне пронесся темный вихрь, и чудовище распласталось на чешуйчатом стволе псевдопальмы, уже безнадежно мертвое. Вихрь сбавил обороты и превратился в Хью Кларка – бывшего полицейского сержанта, а ныне спин-сектора расы Кси. Ни единая капля пота не оросила его загорелого лба. Без всякого любопытства оглядел он свою жертву, поднял оброненный Хазредом протоник и назидательно пробормотал:

– Стиру не стреляют в лоб. Его обходят сзади и бьют в затылок.

– В следующий раз буду знать, – пробурчал сконфуженный Омар, беря протянутое ему оружие. – Спасибо.

– Не за что, – ровным голосом отозвался Кларк. – Вам спасибо, что встретили.

– Как вас зовут?

– Хью Кларк.

– Очень приятно. Я Омар Хазред. Не могли бы вы сказать, Хью, где ваши спутники?

– Здесь, – коротко ответил бывший сержант.

По его знаку к берегу болота, где продолжал все еще мирно пастись туго соображающий лопс, стали выходить остальные участники так и не состоявшейся хостинской экспедиции доктора ксенобиологии Пишты. Молчаливой шеренгой, сохраняя дистанцию, двигались они по извилистой тропе, неуклонно скатывающейся к топи. Омар машинально пересчитал их. Двенадцать не слишком аккуратно одетых, давно не бритых мужчин. Как ни странно, ни один из этой дюжины оборванцев не проявил ни малейшего интереса к окружающему миру, словно им уже до смерти надоели исполинские стволы псевдопальм, которые подпирали зеленоватую в лучах господствующего сейчас в небе желтого солнца высь. Карела Пишты среди них не было.

– Где доктор Пишта? – спросил пресвитер, несколько удивленный тем, что, кроме стремительного незнакомца, никто из этих людей не выразил свой благодарности колонистам, которые ради них покинули свои дома и плантации.

– Он остался в шлюпке, – откликнулся Кларк. – Его жизнь слишком ценна, чтобы рисковать ею в здешних джунглях.

– Теперь ему ничего не угрожает, – сказал Хазред.

Бывший полицейский кивнул. Он то и дело поводил головой, словно принюхиваясь. В отличие от своих спутников, Кларк равнодушным не выглядел. Он заинтересованно рассматривал псевдопальмы, вкривь и вкось растущие у болота. Почва в этом краю была для них неподходящей, слишком зыбкой и ненадежной. Сухие каменистые откосы лавового поля здесь сменялись глинистыми наплывами, скрытыми под сплошным ковром из ядовитого мха. Даль заволакивало клубами пара, поднимающегося над горячими болотами, и в воздухе отчетливо пахло чем-то съедобным. Омар хорошо помнил, как поразил его этот запах, когда он впервые оказался на берегу болотного моря. Как будто кто-то беспрерывно варил в исполинской кастрюле овощной суп. Кларк опустился на корточки, вырвал пучок мха и поднес его к лицу.

– Вы этим питаетесь? – спросил он.

Хазред улыбнулся такой наивности.

– Этот мох не только нельзя есть, – сказал он, – но и просто нюхать не рекомендуется.

– Почему? – удивился бывший сержант. – Ядовитый он, что ли?

– Выделяет летучие вещества, галлюциногены.

– Понятно.

Кларк отшвырнул пучок, выпрямился, вытер ладонь о штанину.

– К сожалению, на этой планете для нас нет ничего съедобного, – продолжал пресвитер. – Все приходится выращивать самим. Так что готовьтесь к простому фермерскому труду, если собираетесь застрять на Лиме надолго.

– Тихо! – не слишком вежливо оборвал его собеседник, предостерегающе подняв руку.

И колонисты, и вновь прибывшие, все как один, насторожились. У кого были протоники, сорвали их с плеч, принялись озираться, поводя воронеными стволами. Джунгли тут же надвинулись, обступили со всех сторон. Они словно старались привлечь к себе внимание людей – и местных старожилов, и тринадцати человек, свалившихся с неба. Словно толпа паяцев, болотистые заросли корчились, приседали, переливались всем цветами радуги, кривлялись чересполосицей пятен. Смотреть на них было мучением, взгляду не за что зацепиться, хотелось отвернуться или хотя бы закрыть глаза, но в джунглях этого делать нельзя, наоборот – приходилось глядеть в оба. Колонисты понимали это и пристально вглядывались в окружающее, а вновь прилетевшие – чисто инстинктивно. И потому все вздохнули с облегчением, когда Хью Кларк произнес:

– Кажется, пронесло.

– А что это было? – немедля осведомился Омар, которого поразило, что человек, вроде бы впервые здесь оказавшийся, почувствовал в зарослях нечто, что недоступно даже опытнейшим охотникам.

– Вы о чем?

– Ну-у… вы сказали, что пронесло. Что именно?

– Этого не объяснить, – отрезал бывший сержант. – Вот что, Омар… Если хотите забрать доктора Пишту, нужно пройти через вон тот прогал, – он указал на едва заметный просвет в подвижной стене джунглей. – При движении дистанция десять шагов.

– Хорошо! – отозвался Хазред, хотя, по сути, командовал здесь он.

Он перехватил поудобнее протоник, сделал знак своим людям следовать за ним на расстоянии десяти шагов и двинулся в указанном направлении. Его силуэт еще не растворился в зарослях, когда блондинистый Гаррис зашагал следом. За ним, отсчитав десять шагов, потянулся седовласый, но еще крепкий Харитон. Так один за другим берег болота покинули все колонисты-спасатели. Кларк проводил их взглядом. На его худощавом, темном от загара лице не дрогнул ни единый мускул, когда раздался отчаянный крик, оборванный смачным хрустом. Рявкнул протоник. Потом второй и третий. Громовым эхом прокатился по замершим джунглям рык молодого крипса, притаившегося в зарослях близнянки, чьи подвижные, красные с прозеленью ветви так удачно скрывали чудовище, умевшее маскироваться под любую поверхность. Спин-сектор расы Кси, который лишь с виду казался человеком, не тронулся с места. Он ждал. Больше выстрелов не последовало. Детеныш самого страшного после стира зверя на Лиме одолел опытнейших колонистов-охотников, столь самонадеянно углубившихся в джунгли в указанном чужаком направлении. Кларк дал своим людям знак продолжать путь. Тем более что опустевший плот-антиграв покачивался над трясиной неподалеку.

* * *

Доктор ксенобиологии Пишта знал о Лиме такое, что не было известно пресвитеру Хазреду. Лима и в самом деле была весьма интересным миром с точки зрения науки о внеземной жизни – своего рода ксенобиологической Меккой. Интерес ученых со всей Галактики воплотился в создании по всей планете сети ксенобиологических станций. К одной из них и направился Карел Пишта, едва оказавшись на Лиме. Благо ближайшая из биостанций находилась недалеко от импровизированного космодрома. Купол силового поля, накрывающий ее, легко было заметить издалека. Огромный радужный пузырь возвышался над низкорослыми, по меркам Лимы, болотными зарослями. Ученый ловко уклонился от встречи с роем тигровых ос, проскользнул под ядовитыми лианами мызника и очутился у запирающей мембраны шлюза. Не раздумывая ткнул в рубчатую клавишу звонка.

Хозяин биостанции откликнулся сразу.

– Чем могу служить? – спросил он, как показалось Пиште, молодым, с хрипотцой голосом.

– Здравствуйте! – отозвался гость. – Меня зовут Карел Пишта. Я только что прилетел с Хосты. Мне необходимо с вами поговорить, господин Гоббс.

– Входите, – сказал тот. – Заранее прошу прощения за то, что вам придется сначала пройти дезинфекцию.

– Понимаю. Ведь я сам биолог.

Мембрана разомкнулась, и гость очутился в длинной шлюзовой камере, разделенной на два отсека. Для того чтобы оказаться под куполом, нужно было миновать тот, где и происходила дезинфекция. Ксенобиолог Пишта разделся донага, сунул одежду и обувь в специальный автоклав, издревле в просторечии именуемый «вошебойкой». Из особых форсунок ударили струи дезинфицирующего душа, состав которого был абсолютно безвреден для человека, но смертоносен для местной микробиологической жизни. Совершенно избавленный от враждебных микробов – даже пришлось выпить специальный коктейль, очищающий изнутри, – доктор ксенобиологии вступил на территорию биостанции. Это была рядовая «жемчужина», как называли такие биостанции из-за характерного перламутрового блеска, возникавшего на поверхности силовых куполов. Дежурили на «жемчужинах» специалисты широкого профиля, сочетающие ксенобиологию с другими научными специальностями. Джо Гоббс, например, был еще и ксенопсихологом.

Гоббс встретил нежданного гостя на террасе стандартного экспедиционного домика, откуда открывался отличный вид на горячие болота. Это был высокий, полноватый мужчина, со смугло-желтым лицом, с седым ежиком коротко остриженных волос. Сократор третьего уровня знал все о Джо Гоббсе, что было известно доктору Пиште, но и от себя мог кое-что добавить об этом старикане, всю свою жизнь посвятившем флоре и фауне далеких планет. Например, то, что старик придерживался простого правила: сначала накормить гостя, а потом уж расспрашивать. К глубокому сожалению представителя расы Кси, бренное тело носителя требовало примитивной биохимической энергии, получаемой через поглощение умерщвленных организмов. Такой способ не мог не вызвать омерзения у сократора, но он ни в коем случае не хотел допустить, чтобы это стало заметно его собеседнику.

– Какими ветрами вас ко мне занесло, коллега? – приступил к разговору Джо Гоббс, разливая по глиняным кружкам чай. – Простите мое стариковское любопытство, но из джунглей без предупреждения приходят только хищники.

– Хищников ваша мембрана не пропустит, – без улыбки отозвался гость.

– Верно, – кивнул тот. – Вы, кстати, на чем добирались? Плот-антиграв? Интролет?

– Я уже упоминал, что только что прилетел с Хосты.

Хозяин «жемчужины» сокрушенно покачал сединами.

– А от космодрома, значит, пешком.

– Да, десять километров я преодолел пешком.

– Вы на редкость смелый человек. Пешком, десять километров, в незнакомой вам местности. В одиночку… Вы ведь были один, господин Пишта?

– Один.

– Вы не только смелы, но и на редкость удачливы, – неискренне восхитился Гоббс. – У тропы, что ведет к болоту, затаился молодой крипс. Эти животные весьма терпеливы и могут сидеть в засаде неделями, покуда не попадется кто-нибудь. Удивительно, как это вам удалось его миновать? Или вы его пристрелили? Кажется, я слышал выстрелы.

– Нет, что вы, господин Гоббс, я проскользнул мимо. Вы забыли, я же ксенобиолог!

Старик воздел мясистые ладони.

– Вы меня убедили, – проговорил он. – Сдаюсь! Еще раз прошу извинить мою… любознательность, но Лима есть Лима. Всякое бывает. Приходится быть настороже, иногда поступаясь некоторыми принципами. Так вы сказали, у вас ко мне разговор. И, надо полагать, весьма серьезный, если вы не рискнули воспользоваться связью.

– Да, – откликнулся Пишта. – Я хотел вам показать кое-что.

Он отставил кружку и, открыв рот, запрокинул голову. Хозяин «жемчужины» недоуменно наблюдал за гостем. Это можно было объяснить умопомрачением, внезапно нахлынувшим на старого ученого, но Джо Гоббс хорошо знал себя и потому мог с уверенностью утверждать, что остается в здравом уме и не подвергается гипнотическому воздействию. А если так, то белесые до полупрозрачности, непрерывно шевелящиеся нити, что показались изо рта его собеседника, не сон и не результат внушения. Сотрудник биостанции постарался взять себя в руки и наблюдать за любопытным явлением как ученый, а не как испуганный обыватель. Хорошо бы засунуть этого Пишту в многофункциональный биосканер и понаблюдать за процессами, происходящими в его организме… Гоббс не успел осуществить свое намерение, потому что гость вдруг перегнулся через столешницу, плеснув слизистыми нитями ему в лицо.

Глава двадцать первая. Праздник жестокого тщеславия

Человек, в спину которого Дэни едва не ткнулся носом, оказался старшим советником юстиции Николаем Сергеевичем Сидоровым. Увидев Николсона-младшего, он, чуть помедлив, сделал шаг в сторону. Видимо, хотел, чтобы Дэни увидел то, что творилось возле коттеджа Генри Сигурна. Небольшой дом был со всех сторон окружен людьми. Только не выкрикивали никаких лозунгов, не размахивали транспарантами, не пытались проникнуть в двери. Они молча стояли и смотрели на скромное жилище. У некоторых, правда, беззвучно шевелились губы, словно люди молились. Это молчание и неподвижность целой толпы – мужчин, женщин, стариков, пожилых дам, совсем юных мальчишек и девчонок – выглядело страшновато. Дэни стало не по себе. Он зябко передернул плечами.

– Все эти люди – адепты культа Великой Матери, – бесстрастно отчеканил Сидоров. – Они пришли сюда, чтобы своими глазами увидеть место, где живет Хранитель Святой Лейлы, Спящей Избранницы и так далее. Вы уверены, что готовы сейчас, так сказать, предстать перед ними… во всем своем величии?

Дэни помотал головой.

– Тогда пойдемте со мной. У меня интролет. Слетаем в тихое местечко, поговорим.

– В тюрьму?

– Нет, такой экзотики я вам не обещаю, – усмехнулся старший советник. – В кафе. Называется «Под двумя лунами». Оно пользуется популярностью у охотников, что ловят зверье у подножия Столовой горы.

* * *

Зыбкие силуэты лун друг за дружкой взошли над плоской вершиной, когда интролет опустился с краю посадочной площадки, основательно забитой другими летательными аппаратами. Вечерело. Темно-синие сумерки царили над Столовой горой. На веранде популярного кафе играла музыка. На танцевальной площадке в ностальгическом старинном ритме отплясывали пары. Судя по тому, что почти все столики были заняты, местные охотники уже вернулись из густых, колючих зарослей, что темными пластами тянулись от без малого полукилометрового обрыва и до самого горизонта. Горный, хотя и теплый ветер шевелил волосы и остужал разгоряченные лица. Роботы-сервы, как заполошные, метались между столиками. Вкусно пахло жареным мясом, обильно сдобренным острыми специями. После каждого произнесенного тоста глухо брякали полные бокалы.

На вновь прибывших посетителей, озирающих веранду, немедля обратили внимание. В заведении «Под двумя лунами» чтили законы гостеприимства, хотя новенькие не походили на обычных гостей. Мигом нашелся свободный столик, возле которого тут же материализовался серв. И хотя прилетевшие еще ничего не заказали, по правилам охотничьей харчевни все должны были обязательно отведать по громадному клубню болотного ириса, запеченному в духовке и фаршированному мясом трех видов здешней дичи. Прежде чем заказать что-то по собственному вкусу, каждый гость должен был умять это блюдо в один присест, запивая имбирным пивом, которое тоже подавалось за счет заведения. Дэни голоден не был, но отказаться не посмел. А его сотрапезник накинулся на угощение с видимым удовольствием. И на некоторое время им стало не до разговоров.

Вскоре сказочная по красоте двухлунная ночь Сочи мягким подбрюшьем навалилась на шумное заведение. Словно сами собой потускнели лампы на столиках, притихла музыка, плясуны вернулись на свои места. Уже никто не провозглашал громкие пьяные тосты. Зажурчали приватные разговоры. Вновь прибывшие, отведав фирменное блюдо, из вежливости заказали кофе с десертом. В чужие разговоры они не лезли, но и своего не начинали, делая вид, что предпочитают слушать других. Дэни показалось, что Николай Сергеевич нарочно оттягивает разговор, который сам же и предложил. За соседним столиком пировали двое завзятых звероловов, разочарованных, по выражению одного из них, «малым джентльменским набором здешних охотничьих приключений».

– Какая на Сочи охота?! – горячился он, размахивая вилкой с изрядным куском жареного мяса. – Это же площадка для молодняка, а не заказник! У них на каждом километре Тропы контрольный пункт! Шаг влево, шаг вправо с маршрута приравнивается к браконьерству! И криммеры прикормленные. В них же стрелять стыдно, они ведь почти ручные.

– А чего бы ты хотел, Сташек? – флегматично вопрошал его малорослый, но крепко сбитый приятель-блондин. – Чтобы тебе дали безнаказанно в зверье палить?

– На Лиму надо лететь, – отмахивался тот. – Там стиры водятся. И лопсы.

– Лопсы – это, конечно, отпадно, только каким макаром ты туда отправишься, дружище? Ты на карту Галактики глядел? Это же три тысячи парсеков в один конец, минус – отсутствие регулярного сообщения.

Сташек понурился.

– Далековато, конечно. И то, что прямых пассажирских рейсов туда нет, тоже не радует. А на перекладных грошей не хватит.

– Дошло, наконец! – сказал блондин, обращаясь почему-то к Дэни. – Прикормленные криммеры его не устраивают. Сиди, ешь, пей и не рыпайся! На Лиме небось так не накормят.

– Да уж, – совсем сник Сташек, сжимая крепкие кулаки, со сбитыми в кровь костяшками пальцев. – Какого черта мы сюда поперлись?! Полетели бы лучше на Амазонию.

– Я могу помочь вашему горю, – неожиданно встрял в их разговор старший советник юстиции. – Вернее, вот он.

Сидоров кивнул на ошеломленного таким поворотом событий Дэни. Охотники разом повернулись к Николсону-младшему и вопросительно на него уставились.

– Вы и в самом деле можете доставить нас на Лиму? – осторожно поинтересовался Сташек.

– Наверное, смог бы, – пожал плечами парень. – У меня своя яхта, и я как раз собирался заняться извозом.

– Сколько? – деловито уточнил блондин.

Дэни растерянно посмотрел на Николая Сергеевича, который загадочно улыбался.

– Триста за парсек, – ответил тот. – Плюс топливо и харчи за ваш счет.

– Годится! – почти одновременно согласились приятели.

– Считайте, что договорились.

– Как зовут нашего благодетеля? – осведомился Сташек, обращаясь к Дэни.

Яхтовладелец, совершенно сбитый с толку поведением Сидорова, ответил не сразу. Он с тоской посмотрел на позлащенную луну, приплюснутым мячом сползающую за лес на горизонте, потом опомнился и пробормотал:

– Дэни. Дэни Николсон.

– Когда отчаливаем, Дэни? Где швартуется твоя лоханка?

– У Коралловых Замков. Стартуем хоть завтра.

– Тогда мы пошли собираться!

Звероловы вскочили.

– Жду вас с утра на космодроме! – напутствовал их Дэни.

Приятели раскланялись и ушли.

– Поздравляю с почином, – с иронией произнес старший советник юстиции.

– С вашей подачи, – буркнул яхтовладелец. – С чего это вы вздумали устраивать мои дела?

– Вы же не выполнили своего обещания. Не нажали на камень в перстне, когда узнали о местонахождении Лейлы Хазред, – напомнил Сидоров.

– Не вижу связи.

– А я вижу. Вам самое время убраться сейчас подальше с этой планеты.

– Это еще почему?

– Не известив меня, вы, сами того не ведая, пробудили силы космической мощи, – без тени улыбки ответил Николай Сергеевич. – Помните корабли, что сопровождали вашу яхту в пространстве? А толпу возле коттеджа Генри Сигурна?

– Ну и что с того? Верующие усмотрели в спасении Лейлы чудо, дарованное Великой Матерью. Неудивительно, что они хотят быть поближе к нему.

– А вы знаете, что такое вспышка религиозного фанатизма? – зловеще прошипел Сидоров. – Понимаете, чем чреваты такие вот чудеса? Вы когда-нибудь слыхали о термине «вой на за веру»?

– Хотите сказать, что в наше время люди способны убивать из-за религиозных разногласий?

– Такие найдутся в любые времена.

– Ну, допустим. Хотя все верующие в Лилит, которых я знаю, люди весьма благожелательные. Как бы там ни было, не слишком ли опрометчиво сваливать вину за возможные эксцессы на одного меня?!

– Никто вас не винит. Конечно, я надеялся, что вы вызовете меня, как только что-либо узнаете о судьбе Лейлы, но что произошло, то произошло. Теперь следует думать о том, что будет дальше. Вам и впрямь сейчас лучше оказаться подальше от эпицентра событий.

– Я-то окажусь. А что будет с Лейлой?

– О ней не беспокойтесь. Она под надежной защитой.

– Если вы о робогвардии, то…

– При чем здесь робогвардия! – отмахнулся Сидоров. – У робогвардии и без вашей возлюбленной хватит работы. Я имел в виду легионы верующих в Благую Силу Великой Матери. Они волосу не дадут упасть с ее головы.

– Так уж и легионы! – фыркнул Дэни.

– Зря смеетесь. По официальным опросам к культу Лилит себя причисляет пятьдесят четыре процента граждан Галактики, но, думаю, эти данные уже устарели. Слух о Спящей, живом воплощении Великой Матери, распространяется со сверхсветовой скоростью.

– Надеюсь, не все они придут поглазеть на коттедж Генри, – пробормотал Дэни. – Хотелось бы выспаться перед завтрашним стартом.

– Думаю, в коттедж вам возвращаться не стоит. Переночуйте на борту. Я вас подброшу до космодрома.

* * *

Укладываясь спать в капитанской каюте, Дэни мысленно перебирал подробности беседы с Николаем Сергеевичем. Дурацкий, следовало признаться, получился разговор. Кажется, старший советник юстиции пытался его напугать каким-то катаклизмом галактического масштаба. Религиозный фанатизм, война за веру, легионы верующих… Все это было не слишком правдоподобно. Возможно, что миллионы людей и впрямь поверили, что Лейла – живое воплощение Богини. И наверняка многие захотят увидеть не только ее саму, но и этого, как его… Хранителя Спящей Избранницы – от чего, конечно, следует держаться подальше – но людям свойственно увлекаться чем-то, что сейчас на слуху, гоняться за ветреной красоткой-модой, чтобы потом напрочь забыть о модном тренде, когда подуют иные ветра.

Дэни понимал, что все не так-то просто, он лишь успокаивает себя, и, скорее всего, Сидоров прав. Он, Дэни Николсон, сам того не желая, вызвал тектонический сдвиг в процессе религиозного возрождения в освоенной человечеством Галактике. Слишком долго люди жили без веры, если не считать немногочисленные секты и общины традиционных религий. Все остальные граждане слепо и бездумно верили в науку. Хотя на самом деле просто рабски следовали расхожим стереотипам. Это привело к тому, что, якобы поклоняясь науке, люди стали зависеть от ее благ, чем дальше, тем больше доверяясь искусственному интеллекту. А потом появился нанококтейль – побочный продукт инопланетных технологий, способный видоизменить человеческую расу навсегда. Все верно: сначала люди впали в зависимость от собственных изобретений, а потом пришел черед инопланетных. Неудивительно, что культ Великой Матери набирает популярность. Ведь Она – воплощение истинной жизни, а не оживленного электромагнитными полями металла и пластика. И чем явственней зависимость от мертворожденной второй природы будет для большинства, тем больше адептов культа Богини появится на освоенных человеком планетах.

Дэни не заметил, как уснул. Разбудили его прибывшие со всем своим охотничьим скарбом звероловы. Не выспавшийся, зевающий яхтовладелец занес в судовую роль имена двух пассажиров: Станислава Вержбицкого и Пола Ньюза, связался с диспетчерской и запросил стартовый коридор, а заодно и расписание кораблей-маток, дрейфующих на орбите Сочи. Старт, стыковка с носителем прошли благополучно. Через неделю «Лейла» уже была на орбите Лимы, попеременно озаряемой чередой своих солнц. Здесь выяснилась малоприятная вещь: на жаркой планетке не было специально оборудованного космодрома, а в качестве такового использовалось лавовое поле на одном из островов. Пришлось капитану и владельцу яхты в одном лице изрядно попотеть, сажая свое суденышко на неподготовленную площадку. Зато пассажиры были довольны. Вместо интеллектрофицированных зарослей на курортной планете перед ними лежал почти нетронутый человеком мир, полный опасностей.

Сидеть в корабле и ждать, покуда звероловы-любители всласть наохотятся, Дэни не захотел. Сташек и Пол согласились взять его с собой, при условии, если он будет четко следовать их указаниям по поводу того, как следует себя вести. По выражению неугомонного Сташека: «Скажем стоять – стой, бежать – беги, падать мордой в грязь – падай. В противном случае мы за тебя не отвечаем…» Яхтовладелец был согласен на все. Туристы снабдили его оружием. Как истинные охотники, они не использовали протоников, убивающих жертвы узконаправленным пучком жесткого излучения, предпочитая старые добрые электромагнитные гаусс-ружья, в просторечии «гусаки», разгоняющие тяжелые пули в катушке соленоида. Вооружившись, все трое покинули борт яхты и углубились в окружающие лавовое поле джунгли.

Почти сразу они наткнулись на сидевшего в засаде молодого крипса, шкура которого цветом сейчас не отличалась от усыпанной двойными алыми бутонами близнянки. Зверь сам себя выдал неосторожным движением. Загудели катушки «гусаков», выплевывая смертоносную начинку обойм. Пули с визгом порвали чудовищу горловой мешок и разнесли полчерепа. Едва животное затихло, гордые собой звероловы принялись позировать перед роем миниатюрных видеокамер, которые в народе без затей именовались «мухами», дабы запечатлеть себя рядом с добычей. Дэни не принимал участия в этом празднике жестокого тщеславия. Он с отвращением и ужасом рассматривал отходы пищеварения поверженного хищника, которые были повсюду. Нельзя было не заметить среди костей и шкур, фрагменты одежды, обуви и даже оружия. Сравнительно недавно крипс сожрал как минимум несколько человек.

Это заметили и Сташек с Полом. Шутки стихли. Самодовольные улыбки сползли с лиц. Они и прежде знали, что с этой планетой шутки плохи, но сейчас получили слишком уж наглядное подтверждение. Звероловы, держа гаусс-ружья наперевес, принялись отступать к лавовому полю. Дэни был благодарен им за это, ибо у него лично пропало желание бродить в здешних кущах, где покачивающиеся под ветром соцветия в любое мгновение могут оказаться яркими пятнами покровительственной окраски на шкуре изрядно проголодавшейся твари. Однако сразу вернуться к кораблю им было не суждено. Зоркий глаз Сташека заметил капли крови на желтой траве. Кровь была красной, тогда как у местных обитателей она имела изумрудный оттенок. Следовательно, здесь проливалась кровь существа земного происхождения. И скорее всего – человека. След тянулся вдоль еле заметной тропы, что пролегала в стороне от импровизированного космодрома.

– Здесь прошел раненый человек! – уверенно заявил Сташек. – И, наверное, он еще жив.

– Почему ты так думаешь? – спросил его приятель.

– Кровь еще не запеклась.

– Это потому, что здесь слишком влажно.

– В любом случае мы должны пойти по этому следу. Верно, капитан?

Дэни кивнул. Хотя ему очень не хотелось углубляться в заросли. Пол Ньюз спорить не стал. Они крадучись двинулись по кровавому следу и в ближайших кустах наткнулись на человеческое тело. Станислав Вержбицкий, как самый решительный, перевернул несчастного на спину. Лицо у того распухло от укусов парамоскитов, что зудящими тучами висели в воздухе, но Дэни все равно его узнал. Это был Омар Хазред, отец Лейлы.