Текст книги "Век Лилит"

Глава десятая. Лейла в беде

Это было как возвращение в прошлое. Все то же море, смиренно лижущее пляжный песок. Все то же ночное небо. Все те же луны, карабкающиеся в вышину, словно подростки, которые потихоньку лезут в чужой сад и подсаживают друг дружку, перемахивая через забор. И та же женщина, скинувшая босоножки и с наслаждением растянувшаяся на песке. Недоставало только космошлюпки, которая доставила бы на межзвездный корабль самовлюбленного и циничного жиголо на службе курортной администрации, каким был когда-то Дэни Николсон. Спустись эта шлюпка сейчас, он бы не задумываясь бросился к ней, торопя ее пилота поскорее отправиться в путь. И, прибыв на Хосту, он не стал бы тратить время на разные глупости, а попросил пресвитера Омара Хазреда посвятить его в таинства веры в Великую Матерь Лилит.

Впрочем, нельзя дважды войти в одни и те же волны. Упущенные возможности не вернешь. Важно реализовать то, что судьба дарит ему в эти минуты. Сейчас у него появился шанс вникнуть в догматы религии, о которой он раньше и не слышал. И если пока он не может поверить в Богиню всей душой, то должен хотя бы попытаться понять, чем она привлекает столь неглупых женщин, какими, без сомнения, являются Карен Бишоп и Илга Бергман. И тем более Лейла Хазред. Дэни несколько смущала несерьезность обстановки, в которой происходил их с Карен разговор, но его собеседнице, уставшей после рабочего дня, хотелось побыть на пляже, подышать свежим морским воздухом. А отказывать женщине он пока еще не научился.

– Каждый находит в нашей религии что-то свое, – немного лениво вещала Карен, просеивая пальцами песок, насыщенный кварцевыми блестками. – Одни – довольно наивную веру в святость всего живого, другие – глубокую истину, опровергающую любые измышления ортодоксальных материалистов, третьи – утешение в трудных жизненных ситуациях, четвертые – нечто сугубо личное, куда нет доступа никому, кроме Богини. По мнению людей науки вроде меня или Илги, вера в Благую Силу Великой Матери не мешает объективному познанию мира, а наоборот – наполняет ее смыслом. Задолго до нас люди задумывались над вопросами: что связывает миры, если ни электромагнитные, ни гравитационные волны не могут распространяться быстрее скорости света, почему жизнь возникла почти одновременно на миллионах планет, расположенных друг от друга в сотнях и тысячах световых лет, и, наконец, как животное превращается в разумное существо?

Она помолчала, собираясь с мыслями, и заговорила вновь:

– Мы уже многие столетия занимаемся наукой, распространились по Галактике, колонизировали десятки планет, а так и не нашли ответа на эти вопросы. Нет решений сугубо рациональных, вычисляемых с помощью формул. И думается, мы их не найдем, если не посмотрим на Вселенную как на единый организм – Священную Плоть Великой Матери. В организме все взаимосвязано и выполняет свою функцию, но, в отличие от наших бренных тел, Священная Плоть бессмертна, потому что составляющие ее клетки непрерывно обновляются. Однако и наша смертность весьма относительна, ибо вещество наших тел тоже является частью Священной Плоти, а следовательно – бессмертно. По сути, мы никогда не умираем, просто формирующие нас молекулы и атомы принимают новое обличие. Мы превращаемся в цветы, деревья, облака, звезды, чтобы потом снова стать чувствующими и мыслящими существами. И так происходит бесконечно. Благая Сила Великой Матери поддерживает цикличность этих превращений, питая всех нас Своей Материнской Любовью.

Карен подняла ладонь и медленно высыпала из нее горстку песка, сверкающую в лунном свете.

– Когда-то эти песчинки были частью звезды, – продолжала она. – Звезда в процессе эволюции накопила тяжелые элементы и взорвалась, выбросив их в пространство. Из выброшенной взрывом газопылевой туманности сформировались планеты. Сначала они были горячими каменными шарами, потом эти шары остыли. Камни выделили влагу, и она заполнила все впадины. Так появились моря, которые стали обгладывать каменные берега, покуда не превратили часть из них в песок. Другие частицы погибшей звезды прошли более сложную и длинную цепь превращений, которая называется эволюцией жизни. В результате нее на свет появились мы, чтобы прийти сюда, и валяться на этом песке, и рассуждать о том, что нас волнует. Существуют куда более сложные и гораздо более длинные цепочки превращений вещества и энергии, которые суть лишь процессы в едином организме Великой Матери. – Карен вдруг спохватилась: – Прости, Дэни! Я, наверное, довольно бессвязно рассуждаю?

– Нет-нет! – немного поспешно проговорил тот. – Очень занимательно, но… У меня вопрос.

– Конечно, спрашивай все, что тебя интересует.

– Ты меня извини, я, видимо, немного не уловил. Есть ли другой смысл, кроме сугубо религиозного, в объяснении эволюции Вселенной жизненными процессами в Священной Плоти Богини? Не типичное ли это умножение сущностей без необходимости?

– Ого! – рассмеялась женщина. – Чувствуется, что ты выпускник философского факультета. Ну, а если серьезно… Как я уже упоминала, не все процессы в природе находят свое рациональное объяснение. Например, влечение особей противоположного пола друг к другу не сводится лишь к половому инстинкту. А простой совокупностью благоприятных климатических факторов невозможно объяснить заметное улучшение здоровья, которое наблюдается у людей, посетивших нашу планету. Это я тебе уже как врач-бальнеолог говорю. И таких нестыковок реальности и ее научного описания можно найти сколько угодно. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Кажется, догоняю, – пробормотал Дэни. – Ты хочешь сказать, что эти самые нестыковки и есть доступные нам проявления Благой Силы?

– В принципе, верно, – кивнула Карен. – Конечно, Благая Сила – это сущность всех природных процессов, но это как со здоровьем. Покуда оно есть, человек его не замечает. Так и с Благой Силой. Она незаметна для нас, потому что пронизывает все и вся, но как только мы начинаем подыскивать ее действию другое, так называемое научное или рациональное объяснение, то сразу обнаруживаем, скажем так, относительность наших познаний.

– Но ведь наша ограниченность очевидна, – сказал ее собеседник, – тем не менее то, что неведомо нам сегодня, станет известным завтра!

– Верно! – согласилась она. – Однако зазор между известным и неизвестным никуда не денется. Все равно останется то, что мы не сможем познать до конца.

– Мы? Возможно. А как быть с более высокоразвитыми существами?

– Пока что мы не обнаружили ни одной сверхцивилизации, да и просто другой мыслящей расы, которая бы существовала одновременно с нами. Поэтому нам пока трудно судить о возможностях существ иного эволюционного типа, но думаю, если они по-настоящему развиты, то и им ведома вера в Богиню. Хотя я вполне допускаю, что свою Великую Матерь они именуют как-то иначе. Суть не в названии, а в самой Благой Силе.

– Звучит убедительно, – согласился Дэни. – Хотя для того, чтобы уверовать, одних слов, даже самых умных, недостаточно.

– Безусловно! – подхватила Карен. – Чтобы забрезжил лучик веры, необходимо чудо или… любовь.

– Любовь, – вздохнул ее собеседник. – Любовь – это и есть чудо. Особенно взаимная.

* * *

Оранжево-розовая громада Кораллового Замка по-прежнему отражалась в зеленом зеркале лагуны. Как обычно, хозяйка коттеджа Илга Бергман усадила гостя на веранде, а сама направилась на кухню хлопотать о завтраке. Дэни был ей благодарен за это. Ему нужно было побыть одному, чтобы собраться с мыслями. Ночной разговор с Карен Бишоп пробудил в его душе пока еще смутную надежду на то, что он сумеет понять Лейлу. И теперь он хотел узнать, что думает о вере в Лилит женщина, которая когда-то заменила его возлюбленной мать. Впрочем, волновался Дэни не только поэтому. Он опасался, что, будучи хотя и ксено-, но все же психологом, мадам Бергман раскусит его неуклюжую попытку выдать свой интерес к ее воспитаннице за поиск истины.

В одиночестве Дэни Николсон оставался недолго. Вскоре он услышал хруст коралловой крошки. Не нужно было оглядываться, чтобы понять, это пожаловал Ингвар – улитка-мыслитель, но Дэни все же оглянулся. Так и есть. Пошевеливая рожками, гастроподус приблизился к ограде веранды. Если бы у него были глаза, можно было подумать, что сухопутный моллюск пристально вглядывается в человека. На самом деле так оно и было, только Ингвар всматривался не глазами. Он не нуждался в зрительном восприятии, дабы проникнуть в глубину души столь примитивного существа, каким был этот прямоходящий хордовый. Все его несложные желания и чаяния гастроподус воспринимал как биоволны определенной частоты и знал, чего хочет и ждет это двуногое существо.

– Ну как вы здесь? – спросила мадам Бергман, появляясь на веранде с подносом. – Не скучали?

– В компании Ингвара – никогда! – откликнулся Дэни.

– И правильно, – одобрила хозяйка коттеджа. – С ним превосходно получается молчать.

– Особенно когда есть о чем, – подхватил гость.

– Это вы верно подметили, – кивнула мадам Бергман. – Наше мышление базируется на речи, мы не умеем думать без слов. Нам трудно вообразить невербальные мыслительные процессы. Именно поэтому до сих пор не утихают споры о том, являются ли гастроподусы мирканяни разумными существами. Многие биологи склонны считать Коралловые Замки результатом сугубо естественных процессов, никак не связанных с интеллектуальной деятельностью. К сожалению одних и к счастью других, ни доказать, ни опровергнуть эту теорию мы пока не можем.

– Еще одна нестыковка реальности с ее научным описанием, – пробормотал Дэни.

– О, я вижу, вы успели побеседовать с Карен, – улыбнулась ксенопсихолог.

– Да, мы говорили о Благой Силе.

– Но вы, кажется, человек неверующий?

– Неверующий, – согласился он. – Но я пытаюсь понять.

– Это очень хорошо, Дэни, – одобрила мадам Бергман. – Тем более если вы всерьез намерены связать свою судьбу с судьбой Лейлы. Она глубоко верующий человек, и вера ее не осознанная, как у нас с Карен, – она исходит из сердца.

– У каждого свой путь.

– Важно начать его.

– Значит, вы, мадам Бергман, считаете, что я еще могу обрести веру?

– Не вижу препятствий, – кивнула та, – но, если можно, ответьте на один вопрос.

– Да, пожалуйста.

– Почему вы стали думать обо всем этом?

Ксенопсихолог все-таки раскусила его. Значит, лгать бессмысленно. Да и с какой стати он должен лгать?! Не на допросе же. Его намерения не только серьезны, но и честны.

– Я люблю Лейлу, – сказал он. – Давно. С первого взгляда. И очень хочу найти путь к ее верующему сердцу. Как видите, мои попытки понять суть культа Богини не совсем религиозного свойства, но я не собираюсь притворяться, что понимаю его, я действительно хочу понять.

– Вы ищете не веры, а любви, – проницательно заметила его собеседница. – И знаете, вы правы. Как еще можно обрести веру, если не через любовь? Так что вы на верном пути. Что касается догматов… С этим еще успеется. Попытайтесь почувствовать истину нашей религии сердцем – это самая короткая дорога. Ну а не получится, милости просим. Мы с Карен завалим вас всякого рода аргументами более или менее научного свойства.

Они рассмеялись, и разговор перешел на другие темы. Дэни рассказал о своей работе инструктором по альпинизму. Сначала он припомнил разные забавные случаи, но потом перешел к поверьям и легендам, бытующим среди восходителей. Разумеется, он вспомнил и о Бледной Барышне, ибо горноспасатель Уле Свенсон всем уши прожужжал о своей встрече с этим призраком. Дэни не ожидал, что байка произведет на его собеседницу столь глубокое впечатление. Вместо того чтобы посмеяться над суевериями людей, которые ежедневно сталкиваются с суровой природой, Илга Бергман печально покачала головой. Это сбило рассказчика с толку. Он ведь хотел развлечь собеседницу, а не расстроить ее.

– А ведь я знала ее, – проговорила она.

– Кого? – удивился Дэни.

– Лилиану Штиль.

– Никогда не слышал о ней, – пробормотал он.

– Это та самая девушка. Единственная погибшая из тех пятнадцати человек, что попали под лавину. Лилиана была моей лаборанткой.

– Я не знал этого. Простите меня, мадам Бергман!

– Не в вас дело, молодой человек. Меня печалит не то, что гибель Лилианы стала предметом альпинистского фольклора, хотя ее, конечно, страшно жаль.

– А что же?

– Об этом не принято особенно распространяться, дабы не сеять паники, но в последнее время на разных планетах Галактики все чаще встречаются такие «призраки». Есть гипотеза, что это люди, которые стали жертвой симбиоза с некой галактической формой жизни, скорее всего, не имеющей определенного облика. Нечто вроде протоплазмы.

– Оборотни, – пробормотал Дэни.

– Что? – удивилась ксенопсихолог. – Как вы их назвали?

Сын известного астроархеолога невесело усмехнулся.

– Я не назвал их, – проговорил он. – Я их открыл.

И он поведал собеседнице о своей находке, сделанной во время раскопок в Долине Оборотней.

– Понимаете, мадам Бергман, – сказал Дэни, завершая свой рассказ. – Они считают цивилизацию оборотней вымершей. Правда, профессор Стаффорд высказал гипотезу, что они не прошлое, а будущее. Причем будущее человечества.

– Что ж, – задумчиво покачала головой его собеседница, – если Бледная Барышня и другие «призраки» – это результат симбиоза протоплазмы оборотня с клетками человеческого организма, Стаффорд не так уж и неправ.

– Кстати, Лейла назвала это захоронение Священными Гекатомбами Лилит, – припомнил «счастливчик Николсон». – Что это такое?

– Это один из догматов нашей веры, – откликнулась мадам Бергман. – Он гласит, что Священная Плоть Великой Матери время от времени обновляется, истребляя несовершенные организмы, которые сформировались на тупиковых ветвях эволюции. Этим мы объясняем массовые вымирания в природе и самоистребление цивилизаций, которые не смогли найти истинный путь развития.

– А наша цивилизация смогла найти такой путь?

– Как сказать… С одной стороны, мы сумели избежать ядерной войны на Земле, преодолеть многие кризисы, включая экологический, заселить ряд планет Галактики. А с другой… Мы полностью зависим от интеллектроники, буквально шага без нее ступить не можем. А все сомнения, всю тоску по истинной свободе глушим нанококтейлем.

В глубине дома раздался звонок.

– Извините, – пробормотала хозяйка. – Я сейчас.

Она поднялась и ушла во внутренние комнаты коттеджа. Дэни посмотрел на Ингвара, о котором за разговором совсем забыл. Гастроподус двигался странными зигзагами. В лучах закатного солнца поблескивал след подсыхающей слизи, оставляемый им на ракушечной крошке. Гость ксенопсихолога всмотрелся в эти зигзаги и не поверил своим глазам. Это были буквы, которые складывались в нечто вроде: «ЛЕЙЛАВБЕДЕ»…

– Дэни! – окликнула его мадам Бергман. – Это звонили из компании каботажных перевозок. Они сказали, что полуавтоматический грузовоз, которым управляла Лейла, пропал с радаров. Начаты поиски.

Глава одиннадцатая. Перстень с бесцветным камнем

Полуавтоматический грузовоз, которым управляла пилот первого класса Лейла Хазред, нашли на третьи сутки. Каботажное судно дрейфовало в поясе астероидов, между пятой и шестой планетами системы. Груз был цел. Все приборы и устройства корабля работали нормально. Недоставало лишь самого пилота. В рубке были обнаружены явственные следы борьбы. Судя по ним, девушку схватили неизвестные, но она отчаянно сопротивлялась. К сожалению, кто схватил Лейлу Хазред и куда увез, установить не удалось. Никаких сообщений она отправить не успела. Лишь на переборке чей-то кровью было выведено слово «ЛИЛИТ». Об этом стало известно старшему советнику юстиции Сидорову, который лично посетил коттедж Генри Сигурна для беседы с его приятелем Дэни Николсоном.

На это раз Сидоров был без мундира – белые туфли, брюки и рубашка того же цвета. Поздоровавшись, Николай Сергеевич опустился в кресло и закинул ногу на ногу. Несколько минут он молча смотрел на своего визави, небритого, лежащего на несвежей постели в мятой одежде, с потускневшим взглядом отчаявшегося человека. С того самого дня, когда стало известно об исчезновении Лейлы, Дэни почти не ел, спал урывками, бросил работу и целыми днями валялся в своей комнате на тахте, воспаленными глазами глядя в потолок. Поначалу он названивал в отделение робогвардии, надеясь узнать что-нибудь о судьбе своей возлюбленной, но ничего нового ему не сообщали. Потом Дэни попытался молиться Великой Матери, однако чуда не произошло. Тогда он принялся просто ждать.

От появления своего старого знакомого он точно не ждал ничего хорошего. С момента их расставания, когда робогвардейцы едва ли не вышвырнули Дэни из космошлюпки на берегу океана, прошло не много времени, но и не мало. Бывший жиголо уже стал подзабывать странные допросы, которым подвергал его старший советник юстиции Сидоров. Сколько ни размышлял Дэни о них впоследствии, он так и не смог понять, чего от него добивался Николай Сергеевич. Вот и сейчас несчастный влюбленный, чья девушка бесследно сгинула в космической бездне, угрюмо посматривая на гостя, не мог взять в толк, зачем тот приперся. Может, у него есть какие-нибудь известия о судьбе Лейлы?! Ошеломленный этой догадкой, Дэни приподнялся, с тоской и надеждой глядя на Сидорова.

– Вы надеетесь, Дэни, я сообщу вам, что Лейла Хазред найдена? – проницательно заметил тот. – Увы, таких сведений у меня нет.

– Тогда чего вам тут понадобилось?

– Мы нашли корабль.

Дэни вскочил.

– А Лейла?! – выкрикнул он. – Она была в нем?!

– Нет, – покачал головой Николай Сергеевич. – Судя по некоторым данным, пилот Лейла Хазред схвачена неизвестными, которые каким-то образом проникли на борт, и увезена в неизвестном направлении.

– Ну так вы ее ищете?!

– Разумеется, – холодно произнес тот. – Ведь это непорядок, когда посреди открытого космоса похищают пилотов.

Дэни сник.

– Для вас она, конечно, только пилот, – пробормотал он.

– Для нас Лейла Хазред – гражданин нашего государства, которому гарантирована правозащита, – парировал старший советник юстиции. – Когда были похищены вы, вас тоже искали.

– И довольно быстро нашли, – пробурчал Дэни. – Надо полагать, не без помощи кого-то из колонистов.

– Так это вы выцарапали оптический датчик из стены! – догадался Сидоров. – Ловко.

– Вот, я же говорю.

– Ну раз уж вы проявили сообразительность там, на Хосте, надеюсь, проявите ее и сейчас.

– Я вас слушаю.

– На переборке рубки осталась надпись, выведенная кровью… Нет-нет, не волнуйтесь, экспертиза установила, что это кровь мужчины тридцати лет. Так вот. Судя по отпечаткам пальцев, написано самой Лейлой Хазред.

– Да что она написала-то?!

– Лилит.

– И все?!

– Все.

– А, ну так… Лейла верующая. Есть религия такая. Культ Великой Матери, Богини Лилит…

– Да-да, нам это известно, – кивнул старший советник юстиции.

– Тогда чем же я могу вам еще помочь?

– Видите ли, господин Николсон, вероятно, о том же было известно и похитителям вашей знакомой. И она знала, что им это известно. И если уж написала это слово, значит рассчитывала на то, что похитители воспримут сделанную ею надпись как своего рода попытку воззвать к божественной защите.

– А как, по-вашему, ее следует воспринимать?

– Лейла Хазред при всех своих религиозных предрассудках все же космический пилот первого класса. Вряд ли она настолько утратила самообладание, чтобы вывести чужой кровью имя своей Богини.

– Я не пойму, к чему вы клоните?

– К тому, что эта надпись имеет другое значение.

– Какое же?

– Это вы и должны помочь нам установить.

– Да каким же образом?!

– Думайте. Ищите. В конце концов, вас это касается не меньше, чем нас.

– Даже больше.

– Ну вот и отлично! – обрадовался Сидоров. – Если что-нибудь найдете, сообщите!

– Как сообщить? Куда?

– Держите! – Николай Сергеевич протянул собеседнику массивный перстень. – Это импульсный передатчик большой мощности. Он разового действия. Если обнаружите что-то действительно важное, нажмите на этот камень. Давить нужно очень сильно, от случайного прикосновения или удара он не сработает. Я получу ваш сигнал, где бы вы ни находились, и прибуду. Удачного поиска, господин Николсон!

Старший советник юстиции положил перстень на стол и поднялся. Через мгновение его уже не было в коттедже. И если бы не перстень из невзрачного тусклого металла с бесцветным камнем грубой огранки, можно было подумать, что никто не приходил к Дэни Николсону. Сам он долго сидел на тахте, не сводя глаз с загадочного украшения. Сказывались бессонные ночи – в голове у Дэни не было ни одной связной мысли. Надо бы встать. Привести себя в порядок. Сидоров прав: он сам должен искать Лейлу. Где? Видимо, вне Сочи. Стали бы ее похищать в открытом космосе, чтобы потом привезти сюда же… Как? Кроме слова «ЛИЛИТ», выведенного чужой кровью на переборке корабля, больше никакой зацепки. Странно, что Николай Сергеевич на него рассчитывает. Ну какой из бывшего жиголо сыщик!

Вымывшись и плотно позавтракав, Дэни решил, что в первую очередь стоит поговорить с мадам Бергман. Вдруг у нее появятся какие-нибудь идеи. До сих пор он не интересовался, как женщина, фактически воспитавшая Лейлу, связана с религиозным сообществом верующих в Богиню. Да и что из себя представляет это сообщество тоже. Тогда у него не было причины. А теперь есть. Да еще какая! И чтобы разобраться с тайной похищения Лейлы, он должен выяснить все досконально. В том числе и про этот их Клир, который когда-то приказал похитить самого Дэни Николсона. А вдруг эти безупречные хранители главных реликвий связаны также и с похищением его любимой? Конечно, этого ему не доказать, да он и не собирается ничего доказывать. Он собирается найти Лейлу.

Дэни решил дождаться возвращения с работы Генри, который тоже не находил себе места из-за пропажи Лейлы. Ведь и он был в нее влюблен. Поэтому было бы нечестно улететь к Коралловым Замкам, не предупредив его. До возвращения приятеля оставалось еще несколько часов. Чтобы скоротать время, Дэни решил как-то обобщить все, что ему известно о Лейле и ее окружении, а также и события последнего времени, начиная с того момента, когда Карен Бишоп фактически заманила его в ловушку. Вдруг все это связано между собой? Кстати, не мешало бы связаться с отцом Лейлы. Не может быть, чтобы Омар Хазред не искал дочь. Мадам Бергман наверняка знает, как на него выйти. Эх, хорошо бы иметь под рукой собственный звездолет, да еще научиться им управлять…

Пришлось припомнить навыки философского осмысления фактов. Зря, что ли, он заканчивал соответствующий факультет? Прокорпев с два часа, исчеркав стопку листков бумаги, несостоявшийся философ пришел к неутешительному выводу. В его схеме было больше пробелов, чем фактов. Итак, по приказу некого Клира специальная группа колонистов с планеты Хоста похищает жиголо на службе курортной администрации Дэни Николсона. И первый вопрос без ответа: зачем Клиру понадобилось похищать и привозить Дэни Николсона на Хосту? Дальше. В похищении в качестве пилота космошлюпки участвует дочь пресвитера, то есть религиозного и фактического лидера колонии Омара Хазреда, Лейла. В комнате, выделенной похищенному Николсону, последний обнаруживает оптический датчик, свидетельствующий о слежке за ним.

Отсюда второй вопрос: кто и зачем следил в колонии за похищенным Николсоном, если он и без того был там на виду? Нет. Тоже мне, сыщик… Второй вопрос возникает раньше! Какую роль в похищении Дэни Николсона сыграла врач-бальнеолог Карен Бишоп? Точнее, кто приказал ей заманить жиголо к месту высадки похитителей? Запишем и этот вопрос. Теперь вернемся слежке за похищенным в колонии. Кто следил за ним – неизвестно, но старший советник юстиции Сидоров фактически подтвердил, что благодаря этой слежке похищенный Николсон был обнаружен и возвращен на планету Сочи. Дальше. Спустя какое-то время возвращенный Николсон получает сообщение от некой мадам Бергман, что та должна его встретить на космодроме, расположенном рядом с Научно-исследовательским центром Сочинского университета.

Таким образом Дэни Николсон встретился с Лейлой Хазред. Кстати, свидетелем знаковой встречи был негуманоид, а именно – гастроподус Ингвар, который впоследствии сообщил Дэни Николсону, что Лейла Хазред оказалась в беде. Вопрос: не привиделось ли сие сообщение вышеозначенному Николсону? Но это случилось потом. Перед этим Лейла Хазред решила устроиться пилотом на полуавтоматический каботажный грузовоз и попросила ее развлечь перед полетом. Приятель Дэни Николсона, Генри Сигурн, предложил в качестве развлечения посетить раскопки в Долине Оборотней, где ими было случайно сделано великое астроархеологическое открытие, которое попутно стало подтверждением одного из главнейших догматов религиозного культа Великой Матери. В самом ли деле Гекатомбы Лилит были открыты случайно? И не связано ли последующее похищение Лейлы именно с этим открытием?

Не надо быть гением, чтобы сообразить: все эти события между собой как-то связаны. И все нити ведут к Клиру, в этом Дэни не сомневался. Не исключено, что Лейла знала об этом, но написать слово «КЛИР» по каким-то причинам не смогла или не захотела, а в качестве зацепки вывела «ЛИЛИТ». Может, об этом и следует сообщить Николаю Сергеевичу? Дэни взял со стола перстень, повертел его в руках и снова положил. Если бы все было так просто, вряд ли старший советник юстиции выдал ему это колечко. Нет, Сидоров ждет от него не предположений, а четкого ответа, почему Лейла вывела именно эти пять букв. Выходит, рано пока давить на камушек. Надо поговорить начистоту с Карен Бишоп и Илгой Бергман.

Стукнула входная дверь, послышались шаги Генри. Дэни обрадовался приходу приятеля. Хотелось с кем-нибудь поговорить. Ведь Николай Сергеевич не брал с него слова молчать. Сигурн заглянул в комнату приятеля, как это всегда делал в последнее время, возвращаясь с работы. Как правило, ничего хорошего он здесь не видел, да и сегодня увидеть не надеялся. Тем сильнее было его удивление, когда вместо угрюмого, с припухшими от бессонницы глазами, валяющегося на смятой простыне однокашника обнаружился чисто выбритый, свежий и бодрый. Эта метаморфоза настолько поразила Генри, что он с минуту разглядывал приятеля, не зная, что и сказать. Дэни смотрел на него внимательно и строго, словно оценивая.

– Я вижу, ты сегодня молодцом, – проговорил хозяин коттеджа. – Есть новости?

– Есть, – сдержанно ответил гость. – Мне с тобой надо посоветоваться.

– Ну так валяй, советуйся! А если действительно есть что нового, выкладывай. Я с ума схожу от беспокойства.

– А я, по-твоему, пребываю в нирване?

– Чего тогда темнишь?!

– Ладно, не нервничай, – пробормотал Дэни. – Иди умойся. Я пока на стол чего-нибудь соберу. Разговор будет серьезный, на голодный желудок такие не ведутся.

– О'кей, тебе виднее.

Генри скрылся в ванной, а его приятель отправился на кухню. После исчезновения Лейлы они снова перешли на синтетику. А из нее готовить может любой. Выбрал на дисплее молекулярного синтезатора название блюда и нажал на кнопку. Через минуту все готово. Надо только не забыть загрузить в сырьевую камеру какой-нибудь бытовой мусор, из воздуха бифштексы и жареную картошку делать пока что не научились. Нужны готовые молекулярные цепочки, дабы рекомбинировать их в белки, жиры и углеводы. Конечно, человечество, расселившееся по Галактике, не пренебрегало традиционными способами производства продовольствия, но без молекулярного синтеза накормить несколько сотен миллиардов людей было бы невозможно.

Когда Генри появился на кухне, стол был уже накрыт.

– Ну давай, рассказывай, – буркнул Сигурн, отодвигая опустевшую тарелку и наливая себе и приятелю кофе.

– Был у меня человек… Сидоров. Я тебе о нем рассказывал.

– Помню, – кивнул Генри. – Русский. Советник юстиции.

– Старший, – уточнил его собеседник. – Так вот, он…

И Дэни рассказал о визите Николая Сергеевича, его предложении и собственных размышлениях. Приятель внимательно его выслушал. По выражению его глаз невозможно было понять, как он относится ко всей этой мешанине фактов, домыслов и предположений. Будь на его месте сам Николсон, то он счел бы человека, рассказывающего подобные вещи, свихнувшимся конспирологом, но, к сожалению, сейчас этим «конспирологом» он был сам.

– Знаешь, я не поверил бы во всю эту историю, – проговорил Генри, – если бы сам отчасти не был ее участником.

– И что ты об этом думаешь?

– Устал я думать. Надо принимать решение. Лейлу надо искать! Не копаться во всем этом дерьме… Клиры там всякие, кровавые надписи… а искать ее. Самому искать!

– Легко сказать. Я уверен, что она не здесь, не на Сочи. Значит, где-то в космосе. Будь у меня звездолет…

– А знаешь, как ни странно, я могу тебе в этом помочь.

– В смысле? – удивился Дэни. – У тебя, кроме лодки и подержанного интролета, еще и космический корабль имеется?

– Нет, но у меня есть один знакомый. Его зовут Артур Белл. Он чудак. Своего рода борец с системой. Его хлебом не корми, дай влезть во что-нибудь запретное.

– Я пока не понял, мне-то как поможет этот борец с системой?

– Он знает, как достать что угодно, даже звездолет.

– Это радует. Только не даром же!

– О деньгах можешь не беспокоиться, – отмахнулся Генри.

– Вот как? – удивился собеседник. – Ты получил богатое наследство?

– Нет, но нам за открытие в Долине Оборотней полагается премия. Мне об этом Питер сообщил. Ну, Воронин, астроархеолог. Помнишь?

– Помню.

– Ну вот! Там весьма приличная сумма. Какой-то богатей, астроархеолог-любитель, завещал ее тому, кто отыщет убедительные доказательства существования цивилизации оборотней… Короче, бери все и действуй!

– Генри! – У Дэни перехватило горло. – Да я… Да ты… Ты хоть понимаешь?..

– Понимаю, – откликнулся тот. – Я не благотворитель. Найдешь Лейлу – будем в расчете.