Текст книги "Век Лилит"

Глава двадцать шестая. Не отрекаясь от прогресса

По просьбе невесты и в полном соответствии с желаниями жениха обряд бракосочетания не стали превращать в религиозный праздник. Присутствовали только самые близкие. Свидетелем со стороны жениха был Генри Сигурн, свидетельницей со стороны невесты – Илга Бергман. Обряд проводил Омар Хазред, у которого уже был соответствующий опыт, да и сан пресвитера позволял. Молодые соединили руки перед алтарем Богини. Хазредпроизнес напутственную молитву, и Лейла Хазред стала Лейлой Николсон.

После обряда гости отправились на брачный ужин. Пили легкое вино, закусывали рыбой и тушеным мясом. Пели священные гимны и неторопливо беседовали. Отцы новобрачных, как ни странно, нашли общий язык. Дэни до последней минуты не верил, что Десмонд Николсон выберется со своей Сигмы, но это случилось. За день до свадьбы командир патрульного сторожевика флота Мучеников доложил, что к планете приближается частное судно, капитан которого просит разрешения на посадку. Капитаном, а также единственным пассажиром кораблика оказался Николсон-старший.

Если бы не война, прилет Десмонда на свадьбу сына можно было бы считать чисто семейным событием, но Дэни знал, что отец не остался сторонним наблюдателем происходящих событий. Он оказался втянутым в конфликт. Причем научная объективность не позволяла ему выступить на стороне одного из его участников. Будучи всецело преданным науке, неугомонный астроархеолог полагал, что войну можно прекратить, применив оружие, коим не обладают противоборствующие армии. Что это за оружие, он предпочел умолчать. Если бы самонадеянный профессор не был ему отцом, Дэни обязательно сообщил бы о его планах старшему советнику юстиции Сидорову. Стареющему ученому было невдомек, что никакое сверхоружие никогда еще не прекращало войны, а только лишь выводило их на новый уровень. Однако спорить с отцом на эту тему Дэни не стал, он был слишком счастлив.

Счастливой себя ощущала и Лейла. Это было видно по ее глазам. Видя, как они сияют, Дэни корил себя за то, что не решился объясниться с возлюбленной раньше. О том, что их ожидает в будущем, свежеиспеченный супруг не задумывался. Вой на в Галактике только переходилав кульминационную фазу. Боевые корабли флотов Мучеников блокировали Солнечную систему и обороняющие ее правительственные эскадры, но до решающей битвы пока не дошло. Ходили слухи о секретных переговорах между галактической администрацией и Клиром, который управлял боевыми операциями религиозных фанатиков, именующих себя Мучениками. Большинство колонизированных людьми планет уже контролировались адептами культа Великой Матери. Постепенно подавлялись мятежи, инспирированные прежними властями. Сестры Лилит исцеляли раненых и пострадавших. Осиротевших детей собирали в приюты детей Лилит. Разрушенные города восстанавливались.

Уставшие от войны обыватели хотели установления порядка и мира, а кто будет находиться у власти, их не интересовало. Впрочем, никто не желал победы правительству. Ведь, если Земля устоит, волна конфликта покатится в противоположную сторону, снова поджигая обитаемые миры. Среди всеобщей нестабильности планета Лилит многим казалась землею обетованной. Неудивительно, что корабли с беженцами все чаще направлялись именно к ней. Богиня принимала всех. Население Святограда стремительно росло. Было заложено еще несколько городов. Многие из вновь прибывших предпочитали селиться на плавучих платформах в мелководном океане этого некогда пустынного мира. С Земли, Сочи и других планет, в морях которых водилась разнообразная живность, привозили икру, мальков, а также детенышей живородящих морских животных и водорослевую рассаду. Океанское фермерство с каждым днем увеличивало свой вклад в продовольственную автономию новой колонии.

Дел было так много, что у Дэни голова шла кругом. Скромный брачный пир, на котором удалось собрать ближний круг, стал для него редкой минутой отдохновения. Особенно он радовался визиту отца. Утром Николсон-старший собирался вернуться на Сигму, и нужно было воспользоваться редкой возможностью поговорить с ним. Лейла поняла это и отвлекла остальных гостей рассказом о каком-то смешном событии, случившимся с нею еще на Хосте. Дэни воспользовался ее проницательной находчивостью и позвал отца на веранду, захватив бутылку вина и пару бокалов.

Солнце уже село. Из сада веяло прохладой и доносились голоса птиц, прижившихся на планете, наполненной Силой Великой Матери. Десмонд расположился в плетеном кресле-качалке, а Дэни – на кушетке, на которой частенько валялась с книгой его теперь уже супруга. Наполнили бокалы.

– Я вижу, ты нашел себя, Дэни, – заметил Николсон-старший. – Вот уж не думал, что у тебя обнаружатся способности к административной работе.

– Я и сам об этом не помышлял, – откликнулся Дэни. – Да и некогда было. Сразу навалился миллион дел, только успевай поворачиваться.

– Тем более жаль, что ты не принял моего предложения, – вздохнул его отец. – Вместе мы бы горы свернули.

– Ты по-прежнему уверен, что прививка инопланетной технологии преобразит нашу цивилизацию?

– Конечно! Ты даже не представляешь, какие открытия нам удалось сделать. Если бы не эта прискорбная война с религиозными фанатиками, мы бы уже были близки к принципиально новому миру.

– Поосторожнее со словами, отец, – предупредил его Дэни. – Ты находишься в доме этих, как ты выражаешься, религиозных фанатиков.

– Может быть, и ты стал одним из них?

– Полагаю да, – не принял иронии Николсона-старшего его сын. – Вера – это весьма серьезная вещь, профессор.

– Я не отрицаю, что вера обладает могучей силой, но она не выше знания! Прискорбно наблюдать, как человечество, заселившее десятки планет в Галактике, снова скатывается к Средневековью.

– Мы называем это религиозным возрождением, – возразил Дэни. – Вера в Благую Силу Великой Матери избавляет человека от рабской зависимости от интеллектроники, которую изобретенный тобою нанококтейль лишь усугубил. Ты говоришь о знании, но к нему стремятся в лучшем случае сотни тысяч из десятков миллиардов. Остальные лишь пользуются даруемым технологиями комфортом.

– Тысячи лет люди полагали себя верующими, но при этом большинство из них оставались теми же ленивыми и нелюбопытными обывателями, какими они остаются по сю пору. Искренние убеждения, как и тяга к знаниям, всегда были уделом меньшинства. Прогресс обеспечивали гениальные одиночки, которые не рождаются где-то вдали от общей массы населения, они приходят из самой ее гущи. Следовательно, если мы хотим, чтобы такие гении продолжали рождаться, мы должны тянуть всю массу вперед, вопреки ее чудовищной инерции. Вперед, сынок, а не назад! Как это делаете вы, адепты новоявленного языческого культа.

– Иногда для того, чтобы идти вперед, нужно сделать несколько шагов назад. Мы, по крайней мере, не скрываем ни своих целей, ни своих методов. Понимаешь, отец?! Мы никого принудительно в свою веру не обращаем! Не подсовываем человечеству тайком инопланетный наркотик, который в отдаленном будущем превратит людей в некую сверхрасу! Ты и в самом деле веришь, что зависимость от инопланетной бурды, закрепленная на генетическом уровне, чревата появлением неких небывалых гениев?

– Верю – неподходящее для меня слово, – усмехнулся Десмонд. – Такова моя рабочая гипотеза. Во все времена были люди, которые звали назад, к истокам, видя в этом пути выхода из многочисленных кризисов, всегда сопровождавших нашу цивилизацию. Однако эти романтики не учитывали того факта, что сам тип нашего разума предполагает активное преобразование окружающего мира. Мы не гастроподусы мирканяни, которые предпочитают созерцать, а не преобразовывать. Хотя даже они свои философские концепции держат не в мантийной полости, а воздвигают во внешнем мире, воздействуя своим биополем на примитивные организмы, которые складывают из собственных известковых скелетов знаменитые Коралловые Замки.

– Кто здесь смеет рассуждать о Коралловых Замках в мое отсутствие? – послышался голос ксенопсихолога Бергман. – Простите, что встреваю в ваш разговор, но вы так громко кричите, что заглушаете даже птиц в саду.

– Присоединяйтесь, Илга! – предложил Дэни. – Мы спорим о путях прогресса.

– С удовольствием! – откликнулась мадам Бергман. – Я как раз захватила стакан и еще бутылочку. Так в чем же суть ваших разногласий?

Илга заинтересованно уставилась на Дэни.

– Профессор утверждает, что человека могут изменить только технологии, желательно инопланетные. Я же уповаю на веру.

– Технологии могут изменить человека, – кивнула ксенопсихолог. – Именно они превратили обезьяну в человека. Другое дело, что технологии до сих пор создавались самими людьми, но даже это не делало их на сто процентов безопасными. Что уж говорить о технологиях инопланетян.

– Риск, разумеется, есть, – немедленно кинулся в полемическую битву Десмонд. – Однако без риска нет прогресса.

– Ох уж этот мне прогресс, – вздохнула Илга. – Он словно идол, который постоянно требует от своих жрецов кровавых жертвоприношений. Главное заблуждение жрецов заключается в том, что они считают его универсальным мерилом. Все, что прогрессивно, – хорошо, все, что против прогресса, – плохо. Тогда как на самом деле история человечества гораздо сложнее.

– Безусловно, кто спорит?! – согласился Николсон-старший. – Были периоды отступления, когда целые страны возвращались к Средневековью, но потом им приходилось догонять своих соседей по планете. Прорывы же к лучшему будущему всегда осуществлялись именно теми народами, которые не отрекались от прогресса. Когда человечество, наконец, объединилось в общую галактическую семью, нам осталось сделать только один шаг для того, чтобы подняться на принципиально новый уровень. И что же мы имеем в итоге? Религиозную войну! Скажите, друзья мои, каким образом насаждение вашей веры поможет человечеству подняться на следующую ступень развития?

– Да почему оно обязательно должно подниматься на какую-то там ступень?! – вскинулся Николсон-младший. – Прогресс прежде всего должен быть внутренним! Без нравственного прогресса никакие технологии не помогут.

– Люди веками поклонялись тем или иным богам, но становились ли они от этого нравственнее?..

– Проще всего отмахнуться от религии, – заметила мадам Бергман. – У высоколобых сторонников прогресса это всегда отлично получалось. Куда труднее понять, что в человеке есть место всему – и вере, и знанию. Мы верим в Благую Силу Великой Матери, но не отрицаем ни эволюции, ни материальных причин происхождения Вселенной. И в этом наше преимущество перед теми, кто полагает, что происходящие в природе процессы – есть результат слепого случая. Разумеется, я не имела в виду никого из присутствующих.

– И тем не менее метили в меня, – улыбнулся Десмонд и продолжил уже другим тоном: – Вопрос веры – это в конечном счете всегда вопрос целеполагания. Нельзя верить и ни к чему не стремиться. Следовательно, каждый должен определиться с тем, во что он верит и к чему стремится. Я верю в то, что человечество вышло в космос не ради примитивного расширения жизненного пространства, которое выражается в тривиальной колонизации пригодных для нашего существования планет, а ради отыскания новых истин, если хотите – нового смысла жизни.

– А в чем по-твоему заключался старый? – спросил Дэни.

– В выживании! В простейшем выживании! – почти закричал Николсон-старший. – Теперь же пришло время обрести новый смысл, но его нельзя вытащить из старого, не привлекая дополнительных данных. Я посвятил себя астроархеологии именно для того, чтобы получить эту информацию, понимая, что без приобщения к мудрости иной цивилизации люди не смогут взглянуть на себя со стороны. Мне казалось, что это единственно верный путь, но люди избрали другой. Увы.

– Может быть потому, что ты предпочел действовать тайно, не спросив человечество, нуждается ли оно в этом новом смысле жизни?

– Ты знаешь, что я уже все рассказал людям, и теперь они меня проклинают.

– Рассказал-то ты только сейчас, а пичкать нанококтейлем начал давно.

– Неужто ты думаешь, что я действовал без согласования с галактической администрации? Я против самоуправства! Я ознакомил с результатами наших исследований правительство, и оно распорядилось заключить контракт на поставку с Сигмы субстрата для производства нанококтейля.

– Вот потому и началась эта война! А вовсе не оттого, что религиозные фанатики решили вдруг наброситься на мирных граждан Галактики.

– Возможно, возможно, но если это и было моей ошибкой, то я ее уже исправил.

– Постойте, друзья, это вы о чем? – встревожилась мадам Бергман, которая вот уже несколько минут с интересом прислушивалась к дискуссии отца и сына.

Дэни пожал плечами, пробурчав:

– Я не вправе раскрывать тайны профессора Николсона.

– А я и не намерен скрывать своих намерений! – запальчиво произнес Десмонд. – Ничего такого особенного я не сделал.

– Да о чем речь-то?!

– В зоне боевых действий я выпустил… – профессор сделал торжественную паузу, – рой самовоспроизводящихся наномеханизмов.

– Я в этом ничего не понимаю, – отмахнулась ксенопсихолог. – Объясните мне как блондинке с ученой степенью.

– Наномехнизмы поглощают синтетические материалы, игнорируя органику. Противоборствующие флоты будут лишены возможности вести боевые действия. Люди при этом не пострадают.

– Звучит обнадёживающе…

Дэни понимал, что все не так просто, но промолчал. Нет у него права разоблачать отца. К тому же не факт, что колония самовоспроизводящихся наномеханизмов вообще когда-либо соприкоснется с боевыми кораблями, дислоцированными сейчас в Солнечной системе. Слишком велик объем пространства, где они барражируют. А если все-таки соприкоснется? Наномеханизмы, пожирающие синтетические материалы, и в самом деле не тронут людей, но они разрушат приборы и механизмы кораблей, герметизирующие уплотнители люков, материал из которого сделаны скафандры, даже композитные корпуса звездолетов. А люди? Люди останутся один на один с безвоздушным пространством. Практически голыми! Рой, выпущенный Десмондом Николсоном, уничтожит не машины – людей. Вне зависимости от их религиозных и политических убеждений. Остановит ли это войну – неизвестно, но ясно одно: рой станет угрозой для космического судоходства.

– Дэни! – прозвучал нежный голос Лейлы из глубины дома.

Похоже, новобрачная была напугана. Николсон-младший вскочил, опрокинув бокал с недопитым вином, и бросился к молодой супруге.

– Что случилось?

– Сообщение с Земли! Там творится что-то страшное!

Глава двадцать седьмая. Нападение неизвестных

Такого нападения не ожидал никто. Серое облако, которое не фиксировалось радарами, пересекало траекторию Седьмой эскадры обороны Земли, словно стая планктона – путь китового стада. Командиры военно-космических левиафанов и не подозревали, что этот планктон окажется хищным. Могучие корабли, чьи корпуса были созданы из лучших сплавов, какие только сумел придумать человеческий гений, растворялись в нем, словно сахар в кипятке. Вернее, сами корпуса оставались нетронутыми. Исчезали герметизирующие уплотнители люков и иллюминаторов, внешние датчики, сделанные не из металла. Боевые звездолеты слепли и глохли, разгерметизация приводила к стремительному падению атмосферного давления. Серая слизь мгновенно проникала в любой мало-мальский зазор, уже внутри кораблей уничтожая все, что имеет в основе своей органические молекулы. Седьмая эскадра погибла в считанные мгновения, успев лишь послать сигнал бедствия.

На помощь Седьмой устремились Девятая и Третья эскадры. Они подошли к району катастрофы спустя сутки. За это время рой отнесло далеко, но и среди дрейфующих обломков осталось достаточное количество смертоносного «планктона», который проник на борт вновь прибывших звездолетов, чтобы посеять смерть и разрушение уже внутри них. Прежде чем погибнуть, командиры эскадр успели передать в штаб флота описание происходящего. Ученые проанализировали видеозаписи, переданные с борта погибающих кораблей, и пришли к выводу, что речь идет о конгломерации наночастиц, поглощающих органику и способных к неограниченному самовоспроизводству. На вопрос военных, как уничтожить «планктон», ученые ответили, что справиться с ним можно, лишь применяя ядерные заряды. Этот ответ вояк более чем устраивал, но не так-то просто было атаковать цель, которая не отслеживается радарами.

Пока суд да дело, рой продолжал свое странствие по Солнечной системе. Каждая наночастица в отдельности практически ничего не весила, но облако, состоящее из триллионов таких частиц, вполне подчинялось законам гравитации. По мере приближения к центральному светилу на рой начинало действовать и давление солнечного ветра, из-за чего тот приобрел форму полусферы. Диспетчерские службы космопортов не только на Земле, но и на Луне, Марсе, Меркурии стали все чаще принимать сигналы бедствия с пилотируемых кораблей, к сожалению не только военного назначения. Погибали и беспилотные автоматические станции, которые обеспечивали межпланетную навигацию. В итоге пассажирское и грузовое сообщение между мирами было нарушено. Гражданским судам было категорически запрещено выходить в космос. На борьбу с роем были направлены начиненные интеллектроникой ракеты с ядерными боеголовками.

Увы, первые же подрывы показали не только неэффективность такого способа борьбы с серой слизью, но и его опасность. Ядерный взрыв в вакууме лишен двух своих основных поражающих факторов – термической и ударной волны. Могучие взрывы, способные смести с поверхности планеты целые города, прожигали в полусфере роя лишь сравнительно небольшие прорехи. Однако и этих дыр оказалось достаточно, чтобы единое «тело» облака хищных наночастиц распалось на несколько образований и каждое продолжало движение по собственной траектории. Расчет траекторий показал, что некоторые из мини-роев будут проходить в опасной близости от орбиты Земли и колонизированного Марса. Население этих планет парализовало ужасом. Ведь если притянутые земной и марсианской гравитацией сгустки серой слизи попадут в атмосферу, они уничтожат все жизненные формы – от бактерий до человека.

Сообщение о катастрофе, которая грозит прародине человечества, достигло командования Объединенного флота Мучеников, который блокировал Солнечную систему, для того чтобы принять участие в решающей схватке за Галактику. Казалось, оставалось лишь порадоваться тому, что флот противника оказался отчасти уничтожен, отчасти парализован еще до начала битвы, но адмиралы Мучеников прекрасно понимали опасность, которую представлял неуязвимый для любого оружия, самовоспроизводящийся пожиратель органики для всех обитаемых миров Галактики. Допустить распространение роя за пределы Солнечной системы означало перечеркнуть историю людской цивилизации, включая начавшееся религиозное возрождение. Верующие в Благую Силу Великой Матери узрели в серой слизи проявление древнего врага, некогда уничтожившего предыдущие разумные расы, населяющие планеты Млечного Пути.

Обнаруженные астроархеологами на планете Сочи Священные Гекатомбы Лилит оказались лишь малой частью обширных захоронений мыслящих существ, которые были найдены в десятках других миров. Различные методы датировки подтвердили предположение, что миллионы разумных простились с жизнью в весьма сжатые сроки. Что именно погубило предыдущее население Галактики, установить не удалось. Предполагали глобальную пандемию, массовый психоз, завершившийся массовыми самоубийствами, техногенную катастрофу, разрушившую основу цивилизации и обрекшую мыслящих на вымирание. Но теперь было выдвинуто предположение, что инопланетяне далекого прошлого столкнулись с неким аналогом нынешней серой слизи. Правда, наночастицы роя не оставляли от людей даже костей, но ведь с тех пор они могли модифицироваться. Как бы то ни было, но командование флота Мучеников сообщило своим вчерашним врагам, что готово объявить перемирие, для того чтобы справиться с новой напастью.

Галактическая администрация дала добро на заключение такого перемирия. И корабли Мучеников двинулись во внутренние районы Солнечной системы. На совместном совещании командиров кораблей еще недавно враждующих флотов была избрана тактика точечного выжигания компонентов роя. Конечно, это напоминало стрельбу из пушек по воробьям, но лучшего способа борьбы никто предложить не мог. Корабли, участвующие в операциях, требовалось подготовить.

Чем и занялись инженеры на орбитальных верфях. Целью модернизации была максимальная металлизация корпусов, чтобы для слизи не осталось ни малейшей лазейки для проникновения внутрь. Подготовленные звездолеты сразу же отправлялись в бой. Первое применение новой тактики показало ее успешность. Корабли действовали поодиночке или небольшими эскадрильями. Настигая отдельные шлейфы роя, они активно использовали боевые лазеры и ядерные мини-заряды.

Когда было получено известие, что непосредственная угроза для обитаемых миров миновала, на Земле, Марсе да и на других планетах Галактики вздохнули с облегчением. Однако вскоре выяснилось, что радоваться пока рано. Наночастицы роя оказались не только самовоспроизводящимися, но и способными к дальнейшей эволюции. В отличие от противника, они не считались с потерями, как не считаются с ними москиты, атакующие человека, способного одним ударом уничтожить сотни насекомых. Через миллионы поколений, которые сменились в считанные часы, серая слизь научилась вырабатывать универсальную кислоту, разъедающую самые твердые сплавы. Таким образом наночастицы сумели проникнуть сквозь броню звездолетов, туда, где было полно столь любимой слизью органики. Корабли таяли в облаках безжалостной неорганической массы, научившейся пожирать даже металл, но не отступали. Великая битва действительно началась, но ценой победы в ней могла быть только смерть.

* * *

В храмах Лилит, воздвигнутых на одноименной планете, непрерывно молились о душах Мучеников, погибающих в схватке со злом. На совете руководства колонии было решено воздвигнуть мемориальный храм, посвященный памяти сражающихся за веру. Но главным вопросом повестки дня по-прежнему оставалась задача остановить гибель воинов и гражданского населения, а также предотвратить возможное вторжение серой слизи. Нужно было принимать решительные меры. Дэни понимал, что в глобальной катастрофе виноват не только его отец, но и он сам. Глава совета не мог простить себе, что не сумел остановить Николсона-старшего до того, как тот совершил необратимый поступок, выпустив культуру наночастиц в космическое пространство. Пока не поздно, нужно было уговорить отца найти способ борьбы с серой слизью, если таковой в принципе существовал. Кроме похвального желания спасти чужие жизни, у Дэни были и личные мотивы. Недавно Лейла сообщила ему, что беременна.

Яхта, названная в честь Святой Лейлы, было модернизирована кораблестроителями планеты Лилит. Теперь она не нуждалась в специальном корабле-матке, чтобы совершать гиперпространственные прыжки, сделавшись совершенно автономной. Оставив супругу на попечение Илги Бергман и тестя, Дэни отправился на Сигму, четвертую планету в системе звезды Арнеб, известной также как Альфа Зайца. Возле научной колонии, возглавляемой Николсоном-старшим, «Святая Лейла» опустилась на рассвете, когда лучи бело-голубой карликовой звезды едва лишь коснулись остывших за ночь песков пустыни. Дэни покинул борт своего кораблика и направился к колонии пешком. Никто не вышел ему навстречу. Никто не встревожился по поводу посадки неизвестного корабля. Впрочем, сотрудники Десмонда могли узнать силуэт яхты, которая уже однажды побывала здесь. Тем не менее беспечность здешних ученых казалась вновь прибывшему подозрительной.

Тревога Дэни усилилась, когда он обнаружил, что ворота в стене открыты. Нет, они не были распахнуты настежь, а лишь приоткрыты, словно их забыли запереть. Приблизившись, Дэни осторожно заглянул внутрь. Пространство выглядело пустым и запущенным, можно было увидеть крохотные барханы песка, наметенного возле стен. Нехорошее предчувствие сжало сердце. Николсон-младший направился к памятной ему двери, которая вела во внутренние помещения административного здания. Она тоже оказалась не заперта. Проникнув внутрь, Дэни обнаружил, что двери кабинетов распахнуты, по полу разбросаны бумаги. Николсон-младший сделал несколько шагов к кабинету отца. Под ногой что-то хрустнуло. Это была пробирка. Лабораторная посуда, оборудование были переломаны, разбиты, везде царил хаос.

Стало ясно, что колонисты не просто покинули строение, а были вынуждены либо отступить перед неведомыми погромщиками, либо погибли. О последнем не хотелось думать. Отец Дэни улетел к себе сразу после свадьбы. Что с ним стало, сын не знал. Как не знал он и того, когда случился этот погром и кто стал ему причиной. Николсон-младший с трепетом заглянул в отцовский кабинет, опасаясь, что обнаружит куда более страшные доказательства чужого присутствия. Стекла книжных шкафов из драгоценных пород дерева были разбиты. Старинные бумажные книги выброшены на пол. Осторожно переступая через тома, Дэни подошел к письменному столу. Среди вороха смятых, вернее истерзанных, рукописей он обнаружил листок, на котором было всего несколько строчек. Николсон-младший понял, что в его руках записка. Когда-то очень давно, когда Дэни не исполнилось еще и десяти лет, отец учил его разбирать иероглифы, обнаруженные отцом на фресках давно вымершей культуры на планете Сицилия.

Иероглифы складывались в слова, которые посторонний понять не мог:

«Дэни! Мы подверглись нападению неизвестных. Они захватили в плен несколько моих сотрудников. Остальные вместе со мной вынуждены отступить к инопланетному звездолету. Ты знаешь, где его найти. Папа».

Аккуратно сложив листок, Николсон-младший сунул его в карман. Примерное направление он помнил, но как ему добраться до нужного места? Придется, видимо, поднимать яхту и суборбитальным перелетом добраться до начала каньона, который ведет к котловине с дисковидным кораблем древних пришельцев. Дэни вышел из кабинета и направился к выходу из здания. Не успел он сделать и нескольких шагов, как услышал позади себя шорох. Обернулся. В дальнем конце коридора стоял человек. И хотя лицо было в тени, Николсон-младший его узнал, хотя меньше всего ожидал здесь увидеть. Благодаря этому человеку он сумел вырвать Лейлу из рук сотрудников линейной исследовательской лаборатории, с этим человеком Дэни расстался после возвращения на планету Сочи и думал, что его никогда уже больше не встретит. Однако человек предполагает, а Великая Матерь располагает.

– Артур?! – осторожно спросил Дэни. – Как ты здесь оказался?

– Привет, дружище! – не сразу откликнулся тот.

Голос его звучал глухо и невнятно, словно старый попутчик был изрядно подшофе.

– Рад, что ты прилетел.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я давно здесь, – сказал Артур.

– А где все остальные? Где Сьюзен? Где профессор? – спросил Николсон-младший, решив, что не станет говорить давнему приятелю о том, что знает.

– Это загадка, – прозвучало в ответ. – Они куда-то пропали. Я не знаю, где они.

– Как же так? Они пропали, а ты остался?

– Я остался, – все тем же деревянным голосом произнес Белл. – Они сбежали. А я остался.

– Отчего же они сбежали? И почему бросили тебя одного? Ведь ты здесь один?

– Я один, – последовал ответ. – Здесь были беспорядки. И они сбежали.

Дэни понял, что Артур не пьян. Скованность и невнятность его речи вызвана чем-то другим. И еще он не верил тому, что собеседник ничего не знает о происшедшем. Не может не знать, но почему-то скрывает. Другая странность заключалась в том, что во время разговора Белл оставался в том же месте, где Николсон-младший его увидел. По какой-то причине он не хотел приближаться к сыну главы научной колонии. Впрочем, и Дэни не горел желанием к нему подходить. Не только в манере говорить и уклончивых ответах, но и во всем облике выпивохи Артура что-то крылось. Он выглядел совершенно опустившимся. Некогда белый комбинезон был покрыт темными, неприятного вида пятнами и местами разорван. Подбородок покрывала многодневная щетина. Прежде Белл, несмотря на пьянство, следил за своей внешностью. Конечно, столь неопрятный вид мог объясняться тем, что неизвестные устроили разгром не только в административном корпусе, но Николсон-младший чувствовал, что причина в другом.

– Если тебе больше нечего мне сказать, я пойду, – произнес он.

– Куда? – резко спросил бывший попутчик.

– Это мое дело.

– Ты знаешь, где найти своего отца! – это был не вопрос, а утверждение.

– Я уже сказал, Артур, что это мое дело.

– Да. Прости. Возьми меня с собой.

Дэни колебался. Его смущало, что Белл говорит, как механическая кукла. Может, это результат сильного душевного потрясения? Может, поэтому он так выглядит и говорит? Ведь неизвестно, что здесь творилось. Как бы там ни было, бросить живого человека в этом свинарнике недостойно верующего в Благую Силу.