Текст книги "Либеральный лексикон"

Мещанин

У слова мещанин есть старое сословное значение, в котором оно указывает на городского обывателя, и есть значение, в котором оно указывает на человека, сосредоточенного на материальных благах, не способного к полету и духовным исканиям и при этом часто придающего большое значение внешним приличиям и тому, чтобы все было «как у людей» и «красиво». В современных словарях русского языка у слов мещанин и мещанство фиксируется два значения.

Первое относится к городскому сословию в дореволюционной России. В знаменитом пушкинском Я, слава Богу, мещанин, разумеется, имеется в виду именно это значение.

Второе значение кодирует некоторую совокупность психологических и поведенческих особенностей, а также ценностных представлений (этических и эстетических), присущих, по предположению, представителям мещанства как социальной категории. Мещанство в этом втором смысле является ругательным словом – ср. примеры, приводимые в Малом академическом словаре (МАС)[30]30
  Словарь русского языка: в 4 т. / Гл. ред. А. П. Евгеньева. Т. 2. М.: Русский язык, 1982.


[Закрыть]:

Все – начиная с того, что он ходил дома или в халате, или без халата, и кончая тем, что жена без его спроса боялась куда-либо идти, – все пахло мещанством. [Ф. М. Решетников. Свой хлеб]

Страшная сила мещанства заключалась, в частности, в гнусной тяге его к спокойствию, к бездействию. [В. Н. Ажаев. Далеко от Москвы]

К «мещанским» ценностям относятся покой, уют, налаженный быт, уверенность в завтрашнем дне, благосостояние, благоразумие, здравый смысл, устойчивые нормы поведения и морали. Характеризуя приверженность этим ценностям как мещанство, человек обычно хочет продемонстрировать свое превосходство, основанное на наличии более высоких, духовных интересов. В мещанстве также не одобряется пристрастие к внешней, социальной стороне существования, желание казаться значительней, чем ты есть. Ср. пример из гороскопа:

В них есть мещанство: например, приглашают к себе гостей не из гостеприимства, а желая похвастаться своим домом и своей женой.

(https://horoscopes.rambler.ru/names/harold/)

Комплекс норм поведения и морали, характерных для мещанства, иногда называют мещанскими предрассудками. Сюда относятся прежде всего представления, регулирующие отношения полов: о недопустимости добрачных связей, о необходимости свадьбы, о супружеской верности и т. п.

В частности, «мещанством» объявлялась церемония свадьбы, а также иногда и сам институт брака. Приведем характерный эпизод из воспоминаний Ю. М. Лотмана:

Мы отправились в загс оформлять наши отношения. […] Праздничных платьев у Зары Григорьевны вообще не было (мещанство!). А было нечто, «исполняющее обязанности», перешитое из платья тети Мани. […] Мы пришли в загс. «Пришли» – это не то слово: я буквально втащил отчаянно сопротивлявшуюся Зару Григорьевну, которая говорила, что, во-первых, не собирается переезжать в Тарту и бросать школьников Волховстроя, во-вторых, что семейная жизнь вообще мещанство (подруга Зары Григорьевны резюмировала эти речи язвительной формулой «Личное – взад, общественное – вперед!»).

[Ю. М. Лотман. Не-мемуары]

А вот слова электротехника Жана из стихотворения Маяковского:

 
Ужасное мещанство —
невинность
зря
беречь.
 

В том же пародийном ключе осуждение «мещанских предрассудков» представлено в рассказе Зощенко «Мещанство»:

– Приходите, – говорю, – Катюша, ко мне на квартиру. У печки, говорю, посидим. После фильму пойдём посмотрим. За вход заплачу.

Не хочет.

Спасибо ребята срамить начали.

– Да брось ты, – говорят, – Катюша, своё мещанство. Любовь свободная.

Ломается. Всё-таки, поломавшись, через неделю зашла. Зашла и чуть не плачет, дура такая глупая.

– Не могу, – говорит, – заходить. Симпатии, говорит, к вам не ощущаю.

– Э, – говорю, – гражданка! Знаем мы эти мещанские штучки. Может, говорю, вам блондины эффектней, чем брунеты? Пора бы, говорю, отвыкнуть от мещанской разницы.

Понятие мещанства включает представление о приверженности отжившим формам бытия. Отсюда метафора косности, застоя, затягивающего болота: закоснеть в мещанстве, болото мещанства.

Война с мещанством вдохновляется пафосом разрушения устоявшихся форм бытия. Соответственно, «главным врагом всех революций – Октябрьской, Кубинской и 60-х – было мещанство»[31]31
  Вайль П, Генис А. 60-е. Мир советского человека. М., 1996. C. 59.


[Закрыть]. Мещанству, озабоченному материальным благосостоянием, противопоставлены бескорыстие и духовность романтического порыва.

Активным борцом с мещанством был Маяковский, доходивший в этой борьбе до абсурда:

 
Скорее
головы канарейкам сверните —
чтоб коммунизм
канарейками не был побит.
 

«Вот кто угрожает коммунизму – канарейки», – комментирует эти строки Ю. Карабчиевский[32]32
  Карабчиевский Ю. Воскресение Маяковского. Munchen: Страна и мир, 1985. С. 143.


[Закрыть]. При этом идеалы самого Маяковского, как показано в той же книге, являются по существу абсолютно «мещанскими»:

 
Мой рай – в нем залы ломит мебель,
услуг электрических покой фешенебелен.
 

Обратим внимание на то, что в рамках советского идеологического дискурса это вовсе не парадокс. Так, в повести Солженицына «Раковый корпус» дочь ответственного работника Русанова, Авиетта, осуждая мещанство, произносит речь, которая выдает ее как типичную «мещанку»:

Но я тебе шире скажу, у меня такое ощущение, я это быстро схватываю, что подходит полная революция быта! Я даже не говорю о холодильниках, или стиральных машинах, гораздо сильнее всё изменится. То там, то здесь какие-то сплошь стеклянные вестибюли. В гостиницах ставят столики низкие – совсем низкие, как у американцев, вот так. […] Абажуры матерчатые, как у нас дома – это теперь позор, мещанство, только стеклянные! Кровати со спинками – это теперь стыд ужасный, а просто – низкие широкие софы или тахты.

Обличение мещанского уюта, особенно в лице канареек и гераней (вариант – фикусов), отвлекающих человека от движения к светлому будущему, стало обычным в советской культуре:

Завтра, в воскресенье, мы, например, организуем рейд под названием: «Долой пошлость!». Будем заходить в дома и объяснять хозяевам, особенно молодым, что всякие картинки с лебедями, разные кошечки, слоники – все это ужасная безвкусица, мещанство. [В. Шукшин, Любавины]

В целом ряде случаев система ценностей советской пропаганды и нонконформистского или просто несоветского дискурса оказываются тождественными. Так, неприятие «мещанских» ценностей занимало важное место в советской системе ценностей. Как писала Нея Зоркая, апелляция к мещанству как источнику всех бед была характерна для советского дискурса с самого начала:

«Мещанству» после Октября приписывались и «мещанством» объяснялись все текущие неудачи властей по части коммунистического воспитания трудящихся: аполитичность, дурной вкус (слоники на комоде и коврики с лебедями), частнособственническая мораль и аморальность, ханжество и разврат, накопительство и разгильдяйство.

Мещанское могло приравниваться к «антисоветскому», как в заметке из записных книжек Андрея Платонова:

Муж-милиционер арестовывал жену за мещански-антисовет<ские> настроения, говорил «это взятка», когда его угощали стаканом чая.

Но такое же неприятие мещанства было характерно и для людей, как будто не разделявших советскую идеологию. Напомним многочисленные высказывания о мещанах и мещанстве Марины Цветаевой, Бориса Пастернака, Владимира Набокова, акад. Сахарова и др.[33]33
  Восприятию борьбы с мещанством как моральной миссии интеллигенции посвящена книга: Вихавайнен Т. Внутренний враг. Борьба с мещанством как моральная миссия русской интеллигенции. СПб: Коло, 2004.


[Закрыть]:

Мещанской скукой веет от серых страниц «Правды», мещанской злобой звучит политический выкрик большевика, мещанской дурью набухла бедная его головушка. [Владимир Набоков]

 
И культ злоречья и мещанства
Еще по-прежнему в чести.
 

[Борис Пастернак]

Как писал Константин Азадовский:

Власть была заклятым, но не единственным врагом русского интеллигента. Другой и, может быть, более могущественный ее противник – мещанство. Обыватель, буржуа, средний гражданин – против него, «бездуховного» и «приземленного», издавна восставала часть русской духовной элиты, восторженно устремленная в романтические эмпиреи. Эти настроения питали русский социализм не менее, чем ненависть к самодержавию, и отчасти по этой причине многие интеллигенты (тот же Александр Блок) поддержали на первых порах большевистский переворот. [Константин Азадовский. «Судьбы его печальней нет в России…» // «Звезда», 2002]

Иногда сближение с официальными советскими установками осознавалось. Упомянем замечание из воспоминаний Е. М. Мелетинского:

…мое понимание чувства долга очень приблизилось к официальному, и этот долг выступил как императив, противостоящий себялюбию, трусости, мещанству.

Отвергали такую борьбу с мещанством весьма немногие. Ср. отрывок из «Воспоминаний» Надежды Мандельштам:

О.М. не любил и не позволял себе никаких выпадов против «мещанства». Мещан-бюргеров он, скорее, уважал и не случайно назвал Герцена, клеймившего их, барином. Но особенно его удивляли наши нападения на мещан и мещанство. «Чего они хотят от мещан, – сказал он как-то. – Ведь это самый устойчивый слой – на нем все держится».

Лишь к концу существования Советского Союза и после его распада стала получать распространение апология мещанства. Впрочем, однозначно положительное отношение к мещанину, как в представлении консервативного философа Александра Панарина о «национально-ответственном мещанстве» (из работы «Искушение глобализмом»), по сей день встречается крайне редко. В послесловии к «Словарю московского арго»[34]34
  Елистратов В. С. Евразийский Рим, или Апология московского мещанства // В. С. Елистратов. Язык старой Москвы. М., 1997. С. 690–691.


[Закрыть] его автор В. С. Елистратов пишет:

Итак, русское, московское мещанство – это не сословие, […] это – синтетическое мироощущение… Сердиться на мещанство, критиковать и ниспровергать его – это почти то же, что сердиться на природу. В лесу растут грибы, мещане эти грибы собирают, солят, а потом едят. Они делали это всегда – и в 1147 г. и в 1997 г. […] Мещанин не защищает интересов своей идейно и юридически оформленной касты […] он защищает природные, естественные интересы личности, семьи, а значит – и человечества в целом. Мещанин хочет просто жить, ощущать жизнь во всей ее полноте – дышать свежим воздухом, вкусно есть, ухаживать за детьми, пить чай с лимоном и т. д. Мещанину нужны огонь, вода, земля и воздух.

Тимур Кибиров, который обозначает свою позицию словами «буржуазность, мещанство, средний, нормальный человек», зовет быть мещанами, отвергая весь «романтизм развитой, и реальный, и зрелый». Очень характерно, что Кибиров соединяет с романтизмом эпитеты социализма. Мы знаем, что развитой, и реальный, и зрелый социализм позже получил название эпохи застоя. Вот и Кибиров говорит о таком «застойном романтизме».

 
Леночка, будем мещанами! Я понимаю, что трудно,
что невозможно практически это. Но надо стараться.
Не поддаваться давай. Канарейкам свернувши головки,
здесь развитой романтизм воцарился, быть может, навеки,
Соколы здесь, буревестники все, в лучшем случае – чайки.
Будем с тобой голубками с виньетки…
[…]
Здесь, где каждая вшивая шавка
хрипло поет под Высоцкого: «Ноги и челюсти быстры,
мчимся на выстрел!» И, Господи, вот уже мчатся на выстрел,
сами стреляют и режут. А мы будем квасить капусту,
будем варенье варить из крыжовника в тазике медном,
вкусную пенку снимая, назойливых ос отгоняя,
пот утирая блаженный, и банки закручивать будем,
и заставлять антресоли, чтобы вечером зимним, крещенским
долго чаи распивать под уютное ходиков пенье,
под завыванье за окнами блоковской вьюги.
[…]
Эх, поглядеть бы тем высоколобым и прекраснодушным,
тем, презиравшим филистеров, буршам мятежным,
полюбоваться на Карлов Мооров в любой подворотне!
Вот вам в наколках Корсар, вот вам Каин фиксатый и Манфред,
Вот, полюбуйтесь, Мельмот пробирается нагло к прилавку,
вот вам Алеко поддатый, супругу свою матерящий!
 

[Тимур Кибиров. Послание Ленке]

Призыв «быть мещанами» здесь понимается в смысле противостояния двум «романтизмам» – люмпенскому и интеллигентскому. Кибиров предлагает квасить капусту, варить варенье, снимая с него вкусную пенку (отсылка к Вас. Розанову), осознать «метафизику влажной уборки» – в общем, любить живую материю жизни и не давать увлечь себя разнообразными химерами. Тем не менее, при всем обаянии образа частного человека с томиком Пушкина «за кремовыми шторами» (выражение из романа Михаила Булгакова «Белая гвардия»), для которого гражданская позиция состоит в том, чтобы быть лично порядочным и защищать своих близких, само слово мещанин в русском языке в целом остается малопривлекательным и ассоциируется вовсе не с булгаковско-розановской традицией.

С противоположной, конформистской стороны оправдывает «мещанскую» установку глава Института развития интернета и основатель Live-Internet Герман Клименко:

Я – мещанин. Если для того, чтобы в холодильнике была черная икра, нужно кричать «Путин велик!», то я буду кричать.

(https://360tv.ru/news/interesnoe/esli-nuzhno-krichat-putin-velik-ya-budu-krichat-german-klimenko-184/)

Бюргеры, буржуа и обыватели

Русскому слову мещанин по внутренней форме аналогично немецкое der Burger. У обоих первое, старое значение (горожанин) нейтрально, во втором же они выражают романтическое презрение к пошлякам-обывателям. Вообще коллизия борьбы с мещанством в русской культуре, безусловно, восходит к немецкому романтизму. Сквозной сюжет не только романтизма, но и всей немецкой литературы нового времени – противостояние поэта и бюргера, или, как формулировал Гофман, энтузиаста и филистера. У Томаса Манна герой новеллы «Тонио Крёгер» позиционирует себя как художника, который выше толпы, но втайне его влечет к незамысловатым, белокурым и голубоглазым. Он борется с бюргерством, но сам получает обвинение в том, что он не более чем заплутавший бюргер.

В русской литературе тип немецкого бюргера с яростным отвращением описан в цветаевском «Крысолове» (и это слово – бюргер – она и использует). Приведем еще несколько примеров:

Разница огромная между самым новейшим направлением русских построек, – направлением, ищущим своего идеала, и ужасными наклонностями нашей вчерашней старины в области архитектуры. Но то, что у нас уже отходит, по крайней мере в идеале, то у восточных единоверцев наших еще во всем цвету, раболепство перед пошлым бюргерским и плоским стилем современной западной жизни. [К. Н. Леонтьев. Храм и Церковь (1878)]

В сочельник, после обеда, чинные бюргеры идут в церковь, долго усаживаются, устраиваются на скамейках, поют, бесстрастно, в униссон, сладко благочестивые стишки: «Wer ist das schone Kindelein, es ist das liebe Jesulein…» или еще лучше: «Das Kindlein so zart und fein – wie freundlich sieht es aus…» – и коробит всего от этого сентиментального панибратства с Богом. Почему сразу не колыбельную? Так не поют о Божьем Сыне; это в почтенной, буржуазной семье родился ребенок, смертный и беззащитный, как и все люди; раз я слышал, как щебетал по радио голос, упиваясь собственной пошлостью: «Если бы ты родился у нас, в Померании, то я бы уложила тебя в колясочку, под пуховое одеяльце, я бы кормила тебя кашкой.» Бога хотят сделать понятным маленьким буржуа, добродетельным бюргером, мещанином, с которым можно погоревать совместно о плохой жизни, о дороговизне на рынках. [Е. А. Гагарин. Поездка на святки (1945–1948)]

Похожий, но несколько другой колорит приобрели слова буржуа и буржуазный. Во французской огласовке это слово вошло в терминологию марксизма и, соответственно, в советский политический язык. С этим связана замечательная история происшедшая с поэтом Ольгой Седаковой. К ней пришли студенты, уже после перестройки. смотрят книжки на полках, а потом спрашивают в недоумении, за что же она так любит буржуазию. В ответ на ее недоумение показывают на полку: ну вот же – «Буржуазная эстетика», «Буржуазная философия». Людям, не жившим при советской власти, непонятно, что слово буржуазный использовалось как средство протащить в печать «чуждые» концепции под видом их критики.

В то же время, как видно из следующего примера, это слово для многих выражало идею ограниченности и недостаточной масштабности. В таких употреблениях слово буржуазный сближается со словом бюргерский, хотя и сохраняет несколько иную тональность. Из воспоминаний Лидии Гинзбург:

Я давала Ахматовой кузминскую «Форель» (интересно, что ей пришлось прибегнуть ко мне). Возвращая книгу, она поморщилась:

– Здесь очень много накручено. Кроме того… очень буржуазная книга.

– Какая неожиданная с вашей стороны оценка.

– Совсем нет. Я сказала бы то же самое пятнадцать лет назад.

Просторечное буржуй выражает несколько иную идею: завистливое отношение к богатому человеку и желание восстановить «справедливость».

Но, как и в случае слов мещанин и мещанство, в постсоветское время возникает желание апологии буржуазности.

…в любой стране устойчивость общества определяется устойчивым положением основной массы обывателей, буржуа, среднего класса. [Говорит и показывает народ (2003) // «Известия», 2003.07.24]

Близкий комплекс идей заключает в себе слово обыватель, которое в первом значении указывает на жителя, обитателя (правда, идея города в нем отсутствует), а во втором – на ограниченного человека, интересы которого не выходят за рамки собственного благополучия и благополучия своих близких. Кстати, в польском языке слово obywatel означает просто ‘гражданин’.

Первое значение было характерного для языка XIX в., однако полностью не вышло из употребления. Приведем примеры из текстов конца XX в.:

Хочу внести полную ясность в наши отношения. В лиге самоубийц я не состою и гробить себя не согласен. О чём и предупреждаю. Я не шпион, не валютчик, не изменник, я – лояльнейший и вернейший гражданин Советского Союза, если хотите– просто обыватель. Политики боюсь. Не моё она дело. [Ю. О. Домбровский. Факультет ненужных вещей, часть 4 (1978)]

Но ещё до разговора с отцом к Гастеву пришло осознание: власть дурна, криклива, злобна и склонна законопослушного обывателя считать объектом уголовного преследования, даже если тот ничегошеньки не совершил и живёт тишайшей мышью. [Анатолий Азольский. Облдрамтеатр // «Новый мир», 1997]

Такое употребление очень естественно перетекает в употребление, акцентирующее отсутствие высоких чувств и гражданского пафоса:

В стране растёт неголосующий обыватель, такой стихийный рыночник, озабоченный прежде всего собственным благополучием, а не правами человека в широком смысле. [Михаил Фишман. Переоценка голосов (2003) // «Еженедельный журнал», 2003.04.01]

В советском употреблении «обывательщина» всячески клеймилась:

Только обыватели могут бояться остроты и гласности идейной борьбы, не понимая, что в этих качествах – сила передовой советской науки, высоко поднимающая ее над затхлым болотом зарубежной реакционной науки с ее келейными нравами, беспринципностью и приспособленчеством. [А. И. Опарин. Наука – враг догматизма // «Наука и жизнь», 1951]

Обывательством признавалось малейшее недовольство советской властью:

Эрдман, настоящий художник, невольно в полифонические сцены с масками обывателей – так любили называть интеллигентов, и «обывательские разговоры» означало слова, выражающие недовольство существующими порядками, – внес настоящие поразительные и трагические ноты. [Надежда Мандельштам. Воспоминания (1960–1970)]

Однако и в диссидентском дискурсе фигура обывателя выглядела не более симпатично:

Обывателя, твердо решившего довольствоваться своим убогим идеалом, решившего жить смиренным рабом обстоятельств, не возродит ничто, и он бесследно сойдет со сцены. [В. Ф. Турчин. Феномен науки. Кибернетический подход к эволюции (1970)]

Его «Я», выросшее в условиях тоталитаризма, – это убогое, полузадушенное «Я». И он превращается в никчемного обывателя с куриным кругозором. Его не интересует ничего, кроме его персоны. Он не верит ни во что и поэтому всему подчиняется. Это уже не тоталитарная личность, а жалкий и трусливый индивидуалист, живущий в тоталитарном государстве. [В.Ф. Турчин. Феномен науки. Кибернетический подход к эволюции (1970)]

Как и остальные слова этой группы, слово обыватель иногда реабилитируется:

Обывателям (т. е. нормальным народным людям) наплевать с высокой горы, кто уткнулся в кормушку власти, есть ли у нас президент, или мы сироты, какая очередная ложь проповедуется с амвона, они настолько неотягощены внутренними обязательствами перед государством, что это почти свобода. [Ю. М. Нагибин. Дневник (1984)]

Разумеется, представления о том, что входит в круг обывательских интересов, а что не входит, могут быть разными. Так, Александр Блок в стихотворении 1908 «Поэты» с презрением обращается к читателю, живущему «в своей обывательской луже» и не понимающему поэта:

 
– Ты будешь доволен собой и женой,
Своей конституцией куцей,
А вот у поэта – всемирный запой,
И мало ему конституций!
 

Тем самым конституция и гражданские права могут входить в круг интересов обывателя, что тем не менее не свидетельствует о его высоких гражданских стремлениях: не случайно конституцию, которой доволен обыватель, Блок называет куцей.

Как мы видели, слова горожанин, гражданин и мещанин, имеющие одинаковую внутреннюю форму, разошлись в русском языке весьма радикально. Впрочем, во время зимних протестов 2011–2012 политтехнолог Владислав Сурков сформулировал пожелание создать «партию для раздраженных горожан», явно желая подчеркнуть умеренно-бюргерский настрой протестантов, – в языке это выражение закрепилось как «партия рассерженных горожан». «Это будет массовая либеральная партия, которая даст городским сообществам парламентское представительство; в политсистему нужно пустить новых игроков», – сказал, по сообщениям средств массовой информации, Сурков. (https://www.vedomotii. ru/politics/articles/2011/12/06/surkov_nuzhno_sozdat_partiyu_dlya_ razdrazhennyh_gorozhan)

Политик Илья Пономарев отметил:

…для меня митинг 10 декабря – это не митинг. Что, это так важно, отнять места у одних и отдать другим??? Для меня это рождение новой политической, гражданской силы. СИЛЫ! Наверное, это рождение той самой партии, о которой говорил Сурков – «партии рассерженных горожан».

(https://ilya-ponomarev.livejournal.com/445781.html 9/12/2011)

Итак, мы видим, что из горожанина получается не только мещанин, но и гражданин. Частный человек естественно понимается как человек, не склонный к участию в общественной жизни, т. е. как обыватель. При другом же взгляде, частный человек противостоит попыткам государства вмещаться в его внутренний мир, и это сопротивление и есть его гражданская позиция.