Текст книги "Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых"

Второе действие

фрагмент 27

Большая комната на первом этаже, с одной стороны застекленная от пола до потолка. Двери тоже застекленные. Большой телевизор. Книжные полки.

Антон вывозит на инвалидном кресле самого себя, то есть на самом деле куклу в человеческий рост. Лицо куклы искажено, перекошено, руки скрючены, шея свернута набок, рот приоткрыт, глаза смотрят вкось.

АНТОН. Прошло уже пять лет. Целых пять лет. Лучше бы я умер. Они считают, что я очнулся не сразу. И поэтому при мне ведут себя так, будто ничего не изменилось. Нина – моя невеста. Мама и папа – мама и папа. Врачи сказали им, что, если меня не волновать, если меня любить, все может наладиться. (Отходит от куклы, смотрит на нее.) Никто не может представить, что это значит – все понимать и молчать! И ничего не делать. Все эти пять лет я работаю – каждую минуту, когда не сплю. Почти год я тренировался два раза подряд моргать правым глазом. Чтобы они наконец догадались, что я живой. И они догадались. Но мне этого мало. Я буду двигаться. Буду. Еще год я разрабатывал руку. Чтобы хотя бы шевелить пальцами. (В зал.) Попробуйте, сожмите пальцы другой рукой. Крепко. (Показывает.) Попробуйте. Не обязательно все, кто-нибудь. Я хочу, чтобы вы поняли. Сожмите. Крепко. Очень крепко! А теперь попробуйте пошевелить хотя бы одним зажатым пальцем. Хотя бы чуть-чуть! Невозможно? А теперь представьте, что я это сделал. Сначала один палец, потом другой. На одной руке, потом на другой. Теперь я могу общаться. Хоть как-то. На уровне да – нет, плохо – хорошо. (Кричит.) А я же сказать им хочу все! (Успокаивается.) Хотя – зачем? …Но я продолжаю работать. Теперь задача – приподнять руку. Иногда мне кажется – получается. Или кажется? Или все-таки получается?

Выставляет руку, напрягает ее, смотрит. Такое ощущение, что хочет поднять руку, но не может. Сжал зубы, лицо краснеет. Нет, не получилось. Прикладывает кулак ко лбу, закрывает глаза.

Входит медсестра. Это не Светик, другая, ее зовут Наташа.

НАТАША (издали). Господи, ужас какой… (Улыбается, подходит к креслу, к кукле, говорит с ней.) Здравствуй, Антон. Меня зовут Наташа. Была Светлана, но она уволилась. Уехала в другой город. Теперь буду я. Ты не против?

Входит Вереева.

ВЕРЕЕВА. Познакомились? (Антону.) Новая медсестренка у тебя, Антоша. Она тебе нравится? (Наташе.) Надо смотреть на его пальцы. Большой палец правой руки в сторону – да. Вниз – нет. Или ресницами он еще показывает, но там труднее разглядеть. Указательный шевелится – он что-то хочет. Тут надо следить за взглядом. Если смотрит на телевизор – включить, на книги – дать книгу. Вот (придвигает пюпитр) – сюда ставишь книгу и листаешь, когда он пошевелит большим пальцем. А если на левой руке большой палец пошевелился – хочет есть. Если указательный – ему надо в туалет. В общем-то, несложно.

НАТАША. Да, я запомнила.

АНТОН. Еще на средний палец посмотри. Если он шевелится, я хочу тебя трахнуть.

НАТАША. У него вот этот палец шевельнулся. Это что?

ВЕРЕЕВА. Мы пока не поняли. (Антону.) Пить? Есть? Прогуляться? Подъехать к окну? На улицу? Что? (Наташе.) Не понимаю. Ничего, привыкнешь, будешь по взгляду понимать. Я вот сейчас по взгляду вижу, что он рад нас видеть.

АНТОН. Меня тошнит.

ВЕРЕЕВА. Видишь – в глазах такой блеск, будто он улыбается.

АНТОН. Меня тошнит!

НАТАША. Да, точно. Улыбается.

АНТОН. Дура, меня тошнит!

НАТАША. Он хочет есть?

ВЕРЕЕВА. Да, кажется.

АНТОН. Я не хочу есть.

НАТАША. Через трубку или через рот?

ВЕРЕЕВА. Попробуй через рот. Иногда он глотает.

АНТОН. Я не хочу есть.

Наташа идет к столику, берет тарелку с ложкой. Подходит к кукле, сует ей в рот ложечку. Кашица расползается, Вереева вытирает лицо куклы.

НАТАША. Не глотает.

АНТОН. Я не хочу есть.

НАТАША. Он всеми пальцами шевелит.

ВЕРЕЕВА. Это импульсивно. Ничего, сегодня покушаем через трубочку. Да, Антоша? Поедем к трубочке?

АНТОН. Яду мне через трубочку!

Кресло увозят.

АНТОН. Я помню, что мне двадцать семь лет. Но иногда кажется – сто двадцать семь. Я добьюсь своего. Я научусь общаться. И даже говорить. И скажу им все. Кажется, совсем просто – говорить. Но вместо этого пока может выдавать один звук. (Выдавливает.) Э-э-э… Э-э-э… Э-э-э… Всё. Это пока – всё.

Затемнение.

фрагмент 28

Антон смотрит телевизор, сидя в кресле рядом с инвалидным креслом своего двойника. Наташа на диване, посылает кому-то сообщения с телефона, получает ответные. Улыбается, хмурится.

АНТОН. Надоело. Надоело! Слышишь меня? Надоело!

Наташа наконец обращает внимание на Антона. Берет пульт от телевизора.

НАТАША. Переключить?

АНТОН. Нет. Выключить.

НАТАША. А это нравится? А это? Это? Это? Это? Это? Нет? Выключить? (Выключает.) Что еще хочешь? Почитать? (Идет к полкам.) Какую книгу? Эту? Эту? Эту?

АНТОН. Нет, дура, полкой выше!

НАТАША. Эту?

АНТОН. Черт с тобой.

Наташа ставит книгу перед Антоном на пюпитр. Он читает, она, отвернувшись и опустив руку вниз, продолжает с кем-то переписываться.

АНТОН. Переверни. Переверни! Да посмотри же ты на меня!

НАТАША. Что, уже? Быстро читаешь. (Переворачивает страницу.)

Затемнение.

фрагмент 29

Нина стоит возле кресла-коляски, гладит куклу по голове.

Антон нервно ходит рядом, сунув руки в карманы.

НИНА. Как ты себя чувствуешь?

АНТОН. Отлично, блин! Лучше не придумаешь!

НИНА. Хорошо, да? Молодец. Ничего. Все говорят, что тебе лучше и лучше.

АНТОН. Уйди отсюда! Пожалуйста!

НИНА. Ты чего-то хочешь?

АНТОН. С ума сойти! Она ведь даже не подозревает, что у меня там, внутри (подходит, стучит по голове куклы) все – нормальное! Я хочу до нее дотронуться! А не могу. Хочу ее обнять! А не могу! Хочу сказать ей, что я ее, блин, самое смешное, даже полюбить успел до того, как попали в аварию, она же не знает ничего. (Нине.) Ты же не знаешь ничего! Я люблю тебя больше, чем думал! Очень это мне надо. И тебе тоже. Если бы ты знала, как я тебя люблю, ты бы давно убежала отсюда! Иди к отцу. Он твой муж, не надо ничего тут изображать!

НИНА. Что? Чего хочешь? Пить? Нет? Телевизор? Нет? В туалет? Нет? Не понимаю.

АНТОН. Я не могу говорить, но ты-то можешь! Поговори – как с человеком! О чем-нибудь настоящем, а не насчет пить-есть-ссать-срать-телевизор! Раньше хоть книги читала! Просто пытка какая-то: вот она, рядом, можно дотронуться, а… (Вытягивает руку, как бы пытаясь дотянуться до Нины. Не получается.)

Затемнение.

фрагмент 30

Коля осматривает Антона (т. е. куклу, а Антон стоит рядом). Вереев присутствует при этом.

ВЕРЕЕВ. Ну что?

КОЛЯ. Все идет по плану.

ВЕРЕЕВ. Вы знаете этот план?

КОЛЯ. Нет, но… По шажочку, постепенно.

ВЕРЕЕВ. Вы уверены, что он все понимает?

КОЛЯ. Да. В том числе – сейчас.

ВЕРЕЕВ (спохватывается). А, ну да. (Антону.) Я просто. Конечно, ты все понимаешь. Это я сам иногда… Забываю, что ты совсем здоровый. Ты ведь совсем здоровый, представляешь? Это отлично! Ты все понимаешь, это главное!

Делает знак Коле, они отходят.

АНТОН. Да, я все понимаю. При мне они не говорят и не делают ничего настоящего. Только где-то там – во дворе, за окном, за стеной, сверху, сбоку. Иногда мне кажется, что я слышу сквозь стены. Звуки, голоса. Слова. Крики. Я пытаюсь из этих осколков создать представление о том, что происходит вокруг меня. Создать мир таким, какой он есть. Потому что это мой мир, другого у меня нет.

Входят Наташа и Коля, вместе перекладывают куклу на кровать, меняют в кресле подстилку, переодевают ее. Коля все время покушается обнять Наташу, она уклоняется. Антон ходит возле них, говорит, они, естественно, не обращают внимания, поскольку не видят и не слышат его.

АНТОН. Хотите, расскажу притчу? Древняя индийская притча. Один раджа решил посмеяться над тремя слепыми странниками, они считались мудрецами. Вывели слона, подвели этих слепых. Один нащупал ухо, второй ногу, третий хобот. Их спросили – что это? Один сказал – толстая змея. Второй – толстое дерево с мягкой корой. Третий – бабочка с огромными крыльями. Так я, дорогие мои, чувствую то хобот, то ногу, но не понимаю, каким стал мир. Я его потерял.

НАТАША. Николай Иванович, хватит уже!

КОЛЯ. Я в шутку же.

НАТАША. У Светы от ваших шуток ребенок родился.

КОЛЯ. Клевета. Что ж ты думаешь, я один шутить умею? А я, кстати, шучу осторожно. С соблюдением правил безопасности.

АНТОН. Раджа и его слуги смеялись над слепыми: не смогли узнать слона! Конец притчи. Но у нее есть продолжение. Кто знает, может, слепые, увидев в нем бабочку или змею, или дерево, увидели душу слона? В которой – и бабочка, и змея, и дерево? Слепые видят больше, так получается? А? Постойте. Поговорите со мной!

Но Наташа и Коля, пересадив куклу обратно в кресло, уходят. Затемнение.

фрагмент 31

Антон стоит рядом с креслом. Прислушивается, смотрит в разные стороны.

Видит через стекло: ВЕРЕЕВА и ВЕРЕЕВ ссорятся, она вырывает его руки из своих. Спохватывается, сама берет мужа под руку, они чинно идут рядом.

Нормальный человек не мог бы их слышать на таком расстоянии, но, похоже, Антон слышит.

ВЕРЕЕВА (машет рукой в сторону Антона и улыбается). Как думаешь, он оттуда нас видит?

ВЕРЕЕВ. Не знаю. У меня иногда такое чувство, что везде камеры наблюдения.

ВЕРЕЕВА. Не может же он видеть сквозь стены.

ВЕРЕЕВ. Не отвлекайся. Я не просто прошу у тебя взаймы, я прошу под проценты. Все очень серьезно.

ВЕРЕЕВА. Это мои единственные деньги. Не дам.

ВЕРЕЕВ. Ира!

ВЕРЕЕВА. Все, не говорю об этом!

Они уходят. Выбегает мальчик четырех лет. Какая-то женщина бежит за ним, хватает, уносит.

Проходит Нина. Она говорит по телефону.

НИНА. Я сегодня не смогу. Нет.

К ней подходит Вереев.

ВЕРЕЕВ. Опять с ним?

НИНА. Нет.

ВЕРЕЕВ. Дай телефон.

НИНА. Зачем?

ВЕРЕЕВ. Хочу посмотреть.

НИНА. Шпионить за мной будете, Андрей Борисович?

ВЕРЕЕВ. Я твой муж.

НИНА. Пока.

ВЕРЕЕВ. Что значит пока? Что значит пока?

Нина уходит, Вереев идет за нею.

Выходит Наташа. Нина подходит к ней. Оглянувшись на Антона, они отходят подальше и о чем-то шепчутся. Антон ничего не слышит. Он подходит к стеклу. Прикладывает ухо. Он идет вдоль стекла, ищет выход. Везде закрыто. Идет к дверям. Двери закрыты. Антон стучит в двери, в окна, в стены.

Проходит Вереева с телефоном.

ВЕРЕЕВА. Деньги, если бы не деньги. Все упирается в них.

Проходят Вереев с Колей.

ВЕРЕЕВ (с досадой). Деньги.

КОЛЯ (сочувственно). Деньги?

ВЕРЕЕВ (злится). Деньги, деньги!

КОЛЯ (как бы не понимая). А что деньги?

ВЕРЕЕВ. Да ничего!

Проходит Нина с телефоном.

НИНА. И эта дура мне звонит, она откуда-то узнала мой телефон, и говорит…

Проходят Вереева с какой-то женщиной.

ВЕРЕЕВА. Не порошком, от порошка царапины, есть такой гель, я не помню, как он называется.

Теперь – никого. Со всех сторон голоса, Антон едва успевает поворачивать голову.

– Деньги!

– Порошок!

– Аренда!

– Обожаю!

– Где шампанское?

– Уйди от меня!

– Приходится, что ж поделаешь.

– А когда обратно?

– Господи, какой день чудесный!

– Сдохнуть, нет, просто сдохнуть!

– А?

– Где?

– Я не видела!

– Все, все, все, я сказал!

При этом не обязательно все слова произнесены разборчиво.

Взрыв музыки.

Тишина.

Затемнение.

фрагмент 32

Возле кровати, на которой лежит кукла, – Коля, Наташа, Нина. В сторонке — Антон. Входят Вереевы.

ВЕРЕЕВ. Здесь будем говорить?

НАТАША. Он все равно не понимает.

ВЕРЕЕВ. А что случилось? (Склоняется над Антоном, смотрит.) Антон, это я, привет… Никакой реакции. Ты меня узнаешь? Ничего…

АНТОН. Еще бы – накачали какой-то дрянью. Ну, излагай, доктор, что у тебя за план.

КОЛЯ. Я не знаю, с чем это связано. После ремиссии – и вдруг. Короче, дома уже не получится, его надо наблюдать в клинике.

ВЕРЕЕВ. Почему? Наташа каждый день приходит, вы приезжаете.

КОЛЯ. Я могу два раза в неделю. Пока. А потом, возможно, пришлось бы присылать кого-то другого. На мне теперь клиника, не забывайте.

ВЕРЕЕВ. Сколько это стоит?

КОЛЯ. Я говорил.

ВЕРЕЕВА. Нет, но как же? Может, это временно? Было совсем уже хорошо!

КОЛЯ. И опять будет хорошо. В клинике.

ВЕРЕЕВА (мужу). Тогда – что же делать? Пусть побудет в клинике. Я каждый день буду приезжать. И Нина.

НИНА. Я постараюсь. На всякий случай напоминаю – я Антону не жена, я жена другого человека.

ВЕРЕЕВА. Не надо при нем.

НАТАША. Да не беспокойтесь, он ничего не слышит. Приборы чувствительные, все фиксируют. Видите – никакой реакции.

АНТОН. Что происходит? Кто хочет отправить меня в клинику? Нина? Отец? Зачем? Чтобы там прикончить? Не исключено. Я им мешаю.

ВЕРЕЕВ. Одно но. Состояние моих финансов сейчас… Короче, мне это не по карману. Или придется продать дом.

НИНА. Как это? Ты не сможешь, у тебя только половина.

ВЕРЕЕВА. Ниночка, ты ошибаешься, половина у меня.

ВЕРЕЕВ. Ты забыла, Ира. Те бумаги, которые мы при разводе…

ВЕРЕЕВА. Там разве это было?

ВЕРЕЕВ. Было.

Пауза.

КОЛЯ. Так как решим?

НИНА (Вереевой). У вашей мамы квартира в городе. Это вариант. Андрей Борисович продаст свою половину дома, это хорошие деньги.

ВЕРЕЕВА. Не понимаю. А твоя половина?

НИНА. Останется у меня. Кстати, свою половину можете продать мне, Андрей Борисович. Вернее, моему мужу.

ВЕРЕЕВА. Какому мужу, я с ума сойду!

ВЕРЕЕВ. Мы развелись, Нина собирается замуж.

ВЕРЕЕВА. И давно?

НИНА. Это неважно.

ВЕРЕЕВА. Так вы поэтому хотите Антона… Вот в чем дело! Вы довели его до этого! (Коле.) Николай Иванович, вы же сами сказали, его нельзя расстраивать, его надо любить! А они, наверно, то есть она, она (показывает на Нину) нарочно все ему рассказала!

НИНА. Ничего я никому не рассказывала.

НАТАША. Я тоже.

ВЕРЕЕВА. А вы-то что оправдываетесь? Андрей, ты чувствуешь? Тут заговор какой-то!

НИНА. Не выдумывайте.

ВЕРЕЕВ (указывает на прибор). А это что?

КОЛЯ. Биоритмы.

АНТОН. Это не биоритмы. У меня ощущение, что меня хоронят. Вернее, решают, похоронить или нет. А у меня свое мнение! И я захотел это показать. Никогда мне не было так трудно. Сделать одно-единственное движение – пошевелить пальцем! Всего-навсего! Одно движение! Я должен это сделать! Я должен!

ВЕРЕЕВА. Он шевельнул пальцем! Антоша, что-то хочешь? Ты слышал нас?

АНТОН. Да.

ВЕРЕЕВА. Тебе правда хуже?

АНТОН. Нет.

ВЕРЕЕВА. Тогда в чем дело?

Антон молчит.

ВЕРЕЕВА. Я неправильно спрашиваю. Тебе что-то дали? Что-то укололи? Ты что-то почувствовал?

АНТОН. Да.

ВЕРЕЕВА (оглядывает Колю, Наташу, остальных). Так…

КОЛЯ. Ничего особенного, обычные препараты.

ВЕРЕЕВА. Уважаемый Николай Иванович. Идите к черту – и чтобы я вас больше не видела.

КОЛЯ. Извините, я доктор наук, главный врач…

ВЕРЕЕВА. Доктор ты – да, но не врач! Деляга! Что, с ней договорился? (Показывает на Нину.) Сволочи, скоты! (Верееву.) А ты, умный человек, не сумел понять! Уже дом продавать собрался!

НИНА. У вас болезненная фантазия.

КОЛЯ. Вот именно.

ВЕРЕЕВА (Коле). Ты еще здесь?

Коля, пожав плечами, уходит.

НАТАША. Если я правильно понимаю…

ВЕРЕЕВА. Ты правильно понимаешь.

Наташа уходит.

ВЕРЕЕВА (Нине и Верееву). Я знаю, вам нужны деньги. И тебе, и тебе. Я дам вам денег.

ВЕРЕЕВ. Откуда?

ВЕРЕЕВА. Те, что оставались. И еще акции отца. Я узнавала, сколько они стоят. Они стоят достаточно.

ВЕРЕЕВ. Ты же продала их тогда, когда Антон попал в аварию.

ВЕРЕЕВА. Нет. Мама отговорила, у меня мудрая мама. Она дала мне денег.

НИНА. Мне все равно. Я не останусь в этом доме. Я не хочу жить такой жизнью. Ни за какие деньги.

ВЕРЕЕВА. Нина… Ты же любила его.

НИНА. Никогда я его не любила.

ВЕРЕЕВА. Неправда. Я прошу тебя. Хотя бы один год. Он стал поправляться, я же вижу. Один год. Всего один год. Я прошу.

Встает на колени.

Затемнение.

фрагмент 33

В инвалидном кресле-коляске – кукла. По сторонам — Светик и Антон. Светик с кем-то переписывается с помощью телефона.

АНТОН. Я почти счастлив. У меня шевелятся уже все пальцы на руках и два пальца на правой ноге. (Смеется.) Вы не поверите. У меня эрекция. Думаете, один раз – и все? Два раза? Три? У меня эрекция каждое утро – как у всякого нормального мужчины! Если кого обидел, извините. Ничего страшного. Бывает. Болезни, возраст. Не в этом счастье. (Прыскает.) А в чем еще? (Становится серьезным.) Не в этом, не в этом. Счастье – в уме человека. Неправда, что горе от ума. Горе от ума тогда, когда не умеют умом распорядиться. Я сильно поумнел. Книги сказываются. Не попал бы в аварию, никогда бы столько не прочитал. И еще я научился видеть и слышать только то, что хочу видеть и слышать! И я счастлив! Я не слон, я бабочка. Я слон-бабочка! Я мог бы взлететь, но не хочу. Я не хочу превращаться в бабочку. Бабочки живут один день, а слоны – долго. Я хочу жить долго. В окружении любящих людей. Это самое главное в жизни – чтобы любили. И я их люблю.

За окнами проходит Нина с телефоном.

НИНА. Я верю. Я верю, он встанет. Он заговорит. Да, представь себе. Потому что я его люблю. Он моя жизнь. И я буду гордиться тем, что моя любовь воскресила его. Он встанет, заговорит, будет двигаться. И будет меня любить. Да, во всех смыслах. Он может уже сейчас, но я боюсь причинить ему вред. И у нас родятся дети. Трое детей.

К Нине подходят Вереевы.

ВЕРЕЕВ. С кем ты говоришь, Ниночка?

НИНА. С человеком, за которого хотела выйти замуж и которого теперь ненавижу. Он даже не знает, что такое любовь и что такое долг.

ВЕРЕЕВА. Не будем его осуждать. Это знают немногие.

ВЕРЕЕВ. Кстати, о долге, Ира. Что у нас на обед?

ВЕРЕЕВА. На обед у нас, Андрей, диетический борщ и куриные котлеты.

НИНА. Я надеюсь, Антоша будет обедать с нами?

ВЕРЕЕВА. Конечно. Как хорошо, что ты у него есть.

НИНА. Без вашей помощи я бы не выдержала.

ВЕРЕЕВА. А я бы давно умерла.

ВЕРЕЕВ. Мы все бы умерли.

ВЕРЕЕВА. А почему ты не на работе? Ах, да, сегодня же выходной.

НИНА. Вот именно, сегодня же выходной.

ВЕРЕЕВ. Конечно, сегодня выходной, и я могу побыть с вами, хотя меня приглашали в гольф-клуб. Сейчас в большой моде гольф-клубы.

НИНА. Когда он встанет, он обязательно будет играть в гольф.

АНТОН. Да, конечно, обязательно. Встать на обе ноги. Расставить их. Размахнуться. Ударить. Кто-то это делает каждый день. Или может делать, но не делает. Того, кто может двигаться, но не двигается, надо объявить государственными преступниками.

СВЕТИК. Хочешь есть? Пить? В туалет? Телевизор? Книгу? Позвать кого-нибудь? Маму? Папу? Нину?

Затемнение.

фрагмент 34

Нина умывает куклу. Антон стоит рядом. На лице его – удовольствие.

НИНА. Вот, вот, теперь совсем мы чистые. Еще ручки. Плечики. Пузико. Животик. (Антон морщится.) Что? Тебе не нравится, когда я так называю? Видишь, какая я догадливая. Хорошо. В самом деле, ты же не ребенок. Плечи. Живот. А это что? Ого! И часто? Да? Да? Почему ты не говорил? То есть – я не замечала. Каждый день? Когда видишь меня? Надо же… Что? Ты хочешь… Нет. Нет, нельзя. Тебе нельзя. А если это тебя убьет? Нет? Точно нет? Ладно, попробую. Это даже интересно.

Нина садится на куклу.

АНТОН. Не надо!

НИНА. Что? Тебе больно? Не надо?

АНТОН. Мне хорошо. Уйди.

НИНА. А вдруг ты и правда станешь таким, как раньше? То есть я уверена. Ты станешь. Обязательно станешь.

Затемнение.

фрагмент 35

Антон один. Рядом с куклой.

АНТОН. Я решил умереть. Но это легко сделать тому, кто может это сделать. А для человека, который не способен даже приподнять руку… Нет сил сказать. Нет возможности намекнуть.

Бодрый Вереев идет к кукле. Целует ее.

ВЕРЕЕВ. Доброе утро, Антон! Дела налаживаются, дела налаживаются.

АНТОН. Я хочу умереть.

ВЕРЕЕВ (напевая на мотив «Цыпленок жареный», уходит). Дела налажены и все наряжены. Та-ра, да-ра, та-ра, да-ра.

Входит Светик.

СВЕТИК. Как спалось? (Подходит, сует под куклу руку.) Надо же, даже сухой. За это отдельное спасибо.

АНТОН. Я хочу умереть.

СВЕТИК (смотрит на пальцы куклы). В туалет? Пить? Есть? Телевизор? Книгу? А что?

АНТОН. Я хочу умереть.

СВЕТИК. Извини, не поняла.

Идет, встречает Нину.

НИНА. Как он?

СВЕТИК. Чего-то хочет, не понимаю. (И уходит.)

НИНА (Антону). Я в город еду, тебе что-нибудь привезти? Нет? Яблочное пюре, ты же любишь. Нет? А что? Апельсиновый сок? Шоколад? (Следя за взглядом.) Книгу? (Идет к стеллажу.) Какую? Эту? Эту? Эту? Эту? Это словарь. Да? Да? (Приносит, ставит на пюпитр.) А что нужно? Буква А? Б? В? Г? Д? Е? Ж? З? И? (И так далее до «у».) Ты гений. Действительно, ты так можешь сказать любое слово. Ищем, да? Тут по слогам страницы, искать легко… Убав? Нет? Увять? Угада? Уделы? Дальше? Уделяя? Ужом? Укрыв? Умень? Да? Уменьшить? Что? Нет? Дальше? Умеренно, умеренный, умереть… Что? Это слово? И что оно значит? Ты боишься умереть? Нет? А что? Давай мы с тобой займемся позже, хорошо? Мне надо съездить по делам.

Входит Вереева.

НИНА. Ирина Павловна, я в супермаркет заеду, что-нибудь нужно?

ВЕРЕЕВА. Я сама потом. Хотя – лимонов и чай. Ты знаешь, какой.

НИНА. Цейлонский высокогорный. И все?

ВЕРЕЕВА. Остальное все Вера купила. Она покупает столько, будто завтра атомная война и нам надо продержаться десять лет.

НИНА. Женщина деревенская, предусмотрительная. Я пошла.

ВЕРЕЕВА. А ты куда?

НИНА. Я скоро.

Она уходит. Вереева идет к пюпитру, видит книгу.

ВЕРЕЕВА. Читаешь? (Заглядывает в книгу.) Словарь. Зачем? (Читает вслух.) Уменьшенный, умеренно, умереть, умеривать, умерить…

АНТОН. Догадайся, пожалуйста. Мама, я прошу. Ты-то должна чувствовать. Я больше не хочу, не могу, я устал. Пожалуйста.

ВЕРЕЕВА (закрывает книгу). Что-нибудь хочешь? Пить? Есть? В туалет? А где Светик?

Затемнение.

фрагмент 36

Кукла лежит на кровати, Антон смотрит за стекло, где Нина говорит с Вереевым. Антон слышит.

НИНА. Я тоже хочу с тобой жить. Но только с тобой. Не тайком, а нормально, как люди живут. Давай уедем.

ВЕРЕЕВ. Не могу. Ты знаешь, что у меня сейчас с делами, с деньгами. В конце концов, мы можем договориться с Ирой. Жили уже так – и ничего.

НИНА. Не могу. Не хочу. Мы в спальне – мне кажется, что она стоит за дверью. Мы в саду – мне кажется, Антон стоит за кустом.

ВЕРЕЕВ. Ну, он-то уж точно не может.

НИНА. Он хочет умереть.

ВЕРЕЕВ. С чего ты взяла?

НИНА. Он заставил меня найти словарь и открыть это слово. Понимаешь?

ВЕРЕЕВ. Гений. Я бы не догадался.

НИНА. А он догадался.

Проходит Вереева.

ВЕРЕЕВА. Ниночка, чаю купила?

НИНА. Извините, забыла, Ирина Павловна.

ВЕРЕЕВА. Сама же спрашивала, что купить. Зачем тогда спрашивать? Я бы Вере сказала.

Уходит.

НИНА. Именно это слово. Не любовь, не жизнь, не пить, есть, какать, писать, спать, а – умереть. Он хочет умереть. Ты хоть раз вообще представлял, как ему плохо?

ВЕРЕЕВ. Представлял. Все равно, что закатать в цемент и оставить только глаза и уши. И рот, которым нельзя говорить, а можно только есть. Но все равно. Это для меня – не тело, это – сын.

НИНА. Который мучается. И все мучаются.

ВЕРЕЕВ. Я не смогу этого сделать.

НИНА. И я не смогу. Но это может быть заурядный случай – перепутали ампулы. Светик вколет вечернюю дозу – и… И все.

ВЕРЕЕВ. Она будет знать?

НИНА. Нет. Только я. И ты.

ВЕРЕЕВ. А я зачем?

НИНА. Подумай.

Затемнение.

фрагмент 37

Нина входит, идет к кровати, где лежит кукла. Антон – рядом.

НИНА. Мы с тобой не договорили. Ты сказал: умереть. Да?

АНТОН. Да.

НИНА. Ты этого хочешь? Это твой выбор?

АНТОН. Да.

НИНА. Поверь, я очень хочу, чтобы ты выздоровел. Но, похоже, это безнадежно. Согласен?

АНТОН. Нет. Да.

НИНА. Видишь, ты сам понимаешь. Но если там что-то есть (показывает на небо), ты ведь не будешь оттуда ругать нас, ведь нет?

АНТОН. Нет.

НИНА. Не поняла. Нет – это утвердительно?

АНТОН. Да.

НИНА. Не будешь?

АНТОН. Да.

НИНА. Опять не поняла. Извини, неправильно ставлю вопросы. А ты правда меня любил?

АНТОН. Да.

НИНА. Я тебя тоже. Очень. Веришь мне?

АНТОН. Нет. Да.

НИНА. Очень любила. И люблю. Я делаю это из-за любви. Я могла бы тайком. Ведь могла бы?

АНТОН. Конечно.

НИНА. А я не хочу. Это твое решение. Я просто заменю ампулы. Чтобы ты знал. Понимаешь?

АНТОН. Да.

НИНА. Но решение остается прежним?

АНТОН. Да, прежним.

НИНА (целует куклу). Спокойной ночи, Антоша. Спокойной долгой ночи. Мы встретимся. Обязательно встретимся. Да, нам было трудно. Иногда мне кажется, что я уже прожила две жизни. Зато я теперь ценю жизнь. Это дорогого стоит. Спасибо тебе. Спасибо.

Она уходит. Становится темнее. Появляется Светик. Светик достает ампулу, шприц. Наполняет шприц жидкостью, собирается сделать укол кукле.

И вдруг рука куклы приподнимается, перехватывает руку Светика.

СВЕТИК. Ох… (Садится на стул.) Сюда! Идите сюда! Вы не поверите!

фрагмент 38

В комнате, кроме лежащего больного, Антон, Нина, Вереевы, Светик, Казанкова, Рындин. На стене – экран. Поверх лежащего прикреплена поперечная доска, на ней стоит ноутбук.

Казанкова в сторонке, с большой сумкой, говорит с дочерью.

КАЗАНКОВА. А что ему можно?

НИНА. Мама, потом.

КАЗАНКОВА. Господи, сколько я вас всех не видела. Даже приятно, как ни странно. А он правда шевелиться начал?

НИНА. Он все слышит, потише.

КАЗАНКОВА. Да? Надо поздороваться.

НИНА. Потом.

РЫНДИН. Я сейчас покажу, а потом вы сами. Это элементарно на самом деле. Расширяет возможности общения. Николай Иванович выбил спонсорские деньги, купили десять специальных компьютеров… Смотрите. Он поднимает руку, надо только поддерживать. Вы поддерживаете, а он будет сам показывать, на какую клавишу нажимать. Видите?

Рындин приподнимает руку куклы. Щелчок по клавише. На экране появляется буква Н.

РЫНДИН. Эн? Точно? Идем дальше.

Появляются буквы: НЕНА…

НИНА. Он устал, хватит.

ВЕРЕЕВ (негромко). Ненавижу.

ВЕРЕЕВА. Что?

ВЕРЕЕВ. А?

РЫНДИН. Он может еще! Видите, он сам показывает, что может!

КАЗАНКОВА. Как робот, прости господи…

Надпись прибавляется. Получается: «НЕНАДО».

КАЗАНКОВА. «Не надо» пишется отдельно, даже я знаю.

РЫНДИН. Он просто не показал на пробел. Нет, но вы видите? Феноменально!

ВЕРЕЕВА. А что не надо? Антоша, что ты имеешь в виду?

НИНА. Всё. Да, Антон? Видите, он соглашается.

АНТОН. Да.

КАЗАНКОВА. А как ты поняла?

НИНА. Без слов.

АНТОН. Спасибо.

НИНА. Не за что.

АНТОН (садится в кресло-каталку). Вывезите меня в сад.

Нина везет кресло. Остальные идут следом.

ВЕРЕЕВА. И все-таки непонятно, чего не надо?

ВЕРЕЕВ. Разберемся.

конец