Текст книги "Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых"

РИММА. Какие еще команды? Мы разве не можем делать что хотим?

ВАДИМ. Можете. Выполняя указания режиссера.

РИММА. Где это написано? (Хватает из стопки, собранной Вадимом, договор.)

ВАДИМ. Пункт четвертый, раздел третий.

РИММА (прочитав). Действительно… Как же я это пропустила?

ЖУЧКОВА. Поздно, милая! Ну? Кто кому первый будет морду бить?

Смеется, ни никто ее смех не подхватывает.

Квартира 5 — Курениной. Она сидит у окна, читает.

ГОЛОС ВАДИМА. Юлия Юрьевна, вы живы?

КУРЕНИНА. Плохая шутка, молодой человек!

ГОЛОС ВАДИМА. Можно просто – Вадим. Вы уже третий час не двигаетесь. Нечего снимать.

КУРЕНИНА. Я читаю. Я сутками могу читать. Вы сами говорили – вести себя так, как обычно. Я и веду себя так, как обычно.

Максим слышит этот разговор, выходит из квартиры.

Лестница.

МАКСИМ. Алло! Алло, Вадик, я не понял, камеры рабочие, что ли? Ты говорил – одна.

ГОЛОС ВАДИМА. Твоя хозяйка у окна сидит.

МАКСИМ. В бинокль смотришь?

ГОЛОС ВАДИМА. Да. Надо же создать у них ощущение, что наблюдают. По крайней мере, первые дни. А что не увижу, то услышу. Или ты расскажешь. Тоже работай давай, недаром там торчишь! Ты где сейчас?

МАКСИМ. На лестнице.

ГОЛОС ВАДИМА. Ходи по квартирам, шевели народ!

МАКСИМ. Не очень-то его расшевелишь!

Квартира 1 — Суепаловы.

СУЕПАЛОВА (посматривая на камеру). Николай, не хочешь обедать?

СУЕПАЛОВ. Спасибо, Нина, еще рано. Вообще надо умеренность соблюдать в еде. Ресурсы кончаются, а мы жрем и ни о чем не думаем. В смысле, питаемся неограниченно.

СУЕПАЛОВА. Николай, я не наблюдала у нас неограниченного питания.

СУЕПАЛОВ. Я о людях имею в виду. В целом. Отходы выбрасываем в большом количестве. Нет экономии.

СУЕПАЛОВА. Это правда.

Пауза.

СУЕПАЛОВ. И правительство об этом думает недостаточно.

Пауза.

СУЕПАЛОВА. Николай, давай посмотрим наш альбом с фотографиями и вспомним наших родственников!

Суепалова достает толстый альбом, они садятся вместе на диване.

СУЕПАЛОВА (подставив альбом под камеру и показывая пальцем). Это вот моя мама, Царство ей небесное. Труженица. От диабета умерла.

СУЕПАЛОВ. Ты мне рассказываешь?

СУЕПАЛОВА. Я вообще. Вспоминаю. Это наш сын в возрасте двух с половиной лет. Нет, трех. (Достает фотографию, смотрит на оборот.) Два и восемь. Красавец. Толик зовут. (Суепалов пихает ее локтем.) Ты чего?

СУЕПАЛОВ (шепотом). Тебе сказали – на камеру не работать.

СУЕПАЛОВА. А я и не работаю.

СУЕПАЛОВ. А кому ты рассказываешь, что сына Толик зовут? Мне?

СУЕПАЛОВА (смутившись). Я говорю, Николай, что сын наш, Толик, недавно еще маленький был, а теперь вон как вырос. Очень быстро идет время.

СУЕПАЛОВ. Да. Время просто летит.

СУЕПАЛОВА. Не успеешь оглянуться – жизнь прошла.

СУЕПАЛОВ. Но прошла честно. В беспрестанном труде на благо родине, хоть это сейчас не модно. В полной самоотдаче. А пенсия, если честно сказать, заслугам не соответствует!

СУЕПАЛОВА. Ну ладно, ладно, с голода не пропадаем.

СУЕПАЛОВ. Я не жалуюсь. Я констатирую факт!

Квартира 4 – Жучковых. Жучков слоняется из угла в угол, Жучкова вяжет.

ЖУЧКОВА. Чего ты ходишь? Почитай чего-нибудь.

ЖУЧКОВ (подходит к полке с книгами и отходит). Я их все читал.

И опять ходит. Остановившись возле Жучковой, пытается жестами привлечь ее внимание. Она смотрит. Он кивает в сторону ванной и идет туда.

ЖУЧКОВА (трет глаза). Что-то глаза у меня… Умыться надо…

Идет в ванную.

В ванной, то есть в тесном пространстве, где нет камеры, Жучков ждет ее с нетерпением.

ЖУЧКОВ. Слушай, я озверею. Я делать ничего не могу!

ЖУЧКОВА. Отдыхай.

ЖУЧКОВ. Как? Надо пива хотя бы заказать, очумеешь же с тоски!

ГОЛОС ВАДИМА. Доставим.

ЖУЧКОВ (вздрагивает). Эй, алло! Ты чего, видишь нас? Мы же в ванной!

ГОЛОС ВАДИМА. Не вижу. Но слышу. И про пиво можно не секретничать. Это нормально, это жизнь.

ЖУЧКОВ. Да? В самом деле, не водка же. (Выскакивает из санузла, потягивается.) Эх, что-то пива охота!

Квартира 3 – Бурского. Бурский негромко наигрывает на акустической гитаре, что-то записывает. Настя лежит на кушетке, читает.

БУРСКИЙ. Вот послушай. (Играет, поет.)

И мы умираем каждую ночь,

Чтоб ожить на следущий день.

Мы отгоняем призраки прочь.

Но они неотвязны, как тень.

Долой этих призраков,

Долой, долой, долой!

Я в себя возвращаюсь, как

Домой, домой, домой!

Ничего?

НАСТЯ. Прекрасно! Мне очень нравится!

БУРСКИЙ. Главное – не попса. Попса забила все. Никто не замечает нормальных музыкантов.

НАСТЯ. Вот именно! А они есть!

Квартира 2 – Рамкиных. Рамкин играет на компьютере. Судя по звуку – гонки. Победив, Рамкин дергает согнутой рукой сверху вниз.

РАМКИН. Ес! (Встает, подходит к двери ванной.) Ты скоро? (Стучит.) Не уснула там?

Высвечивается пространство ванной. Лина в халате приоткрывает дверь.

ЛИНА. Тебе надо?

РАМКИН. Да нет. (Входит.) Два часа уже тут. Скрываешься?

ЛИНА. Это мое дело. В договоре не указано, сколько в ванне лежать.

РАМКИН. Хорошо выглядишь. (Обнимает Лину.)

ЛИНА. Ну, ну!

РАМКИН. Тут камеры нет, я проверял. Нас не видят.

ЛИНА. Зато слышат.

РАМКИН. А мы молча.

ЛИНА. Не могу.

РАМКИН. Что, не жить теперь вообще? И чего стесняться? Мы молодые, красивые, даже если смотрят – пусть.

ЛИНА. Ты быстро перестроился, молодец. Извини, я плохо себя чувствую.

Квартира 6 – Риммы. Римма слушает музыку, покачиваясь в кресле-качалке. Переключает. Что-то медленно-танцевальное. Она встает, движется в ритме. Переключает. Рок-н-ролл. Она начинает отплясывать, все больше входя в азарт.

Кухня, вечер. Все жильцы и Вадим.

ВАДИМ. Так не пойдет, господа! Забились, как в норы, ангелов перед камерами изображаете! Готовите на электрических плитках, на кухню не выходите. Почему? Боитесь поругаться?

КУРЕНИНА. Мы никогда не ругаемся!

ВАДИМ. Напоминаю: у нас шоу. Спектакль. Три обязательные составляющие: скандал, секс, измены.

ЛИНА. Обойдетесь!

ВАДИМ. Я не призываю вас, чтобы вы по-настоящему скандалили и изменяли. Вы должны изображать! Схема следующая: Максим и Лина закручивают отношения.

РАМКИН. Что?!

ВАДИМ. Я не закончил. Максим и Лина закручивают отношения. Римма пытается обольстить Павла. Костя в свою очередь подъезжает к Римме, Настя устраивает ей скандал. Николай Иванович начинает ухаживать за Ниной. Жучков пьет и ревнует.

ЖУЧКОВ. На первое согласен!

ВАДИМ. Юлия Юрьевна…

КУРЕНИНА. Нет!

ВАДИМ. Что нет?

КУРЕНИНА. Что бы вы ни предложили – нет!

ВАДИМ (после паузы). Ладно. С вами позже. Ну, что? Поехали?

Жильцы почти одновременно выкрикивают:

ЛИНА. Да ни за что!

ЖУЧКОВА. Придумали тоже!

НАСТЯ. Сами все это делайте!

БУРСКИЙ. Полный бред, мы на это не подписывались!

СУЕПАЛОВА. Над пожилыми людьми издеваетесь!

КУРЕНИНА. Хамство! Просто откровенное хамство!

СУЕПАЛОВ. Вот они, новые времена!

РАМКИН. Все, я в этом не участвую!

Уходит, а за ним и все. Римма – последняя.

ВАДИМ. Римма!

РИММА. Да?

ВАДИМ. Ты мне очень нравишься. Очень.

РИММА. И что это означает?

ВАДИМ. Ничего. Просто – чтобы знала. Мы еще поговорим, когда все кончится.

РИММА. О чем?

ВАДИМ. Темы найдутся.

Затемнение.

Часть вторая

Квартира 5 – Курениной. Куренина читает вслух — Максиму.

КУРЕНИНА. О люди! жалкий род, достойный слез и смеха!

Жрецы минутного, поклонники успеха!

Как часто мимо вас проходит человек,

Над кем ругается слепой и буйный век,

Но чей высокий лик в грядущем поколенье

Поэта приведет в восторг и в умиленье!

Или вот еще…

МАКСИМ. Юлия Юрьевна! Я это с детства помню.

КУРЕНИНА (на камеру). Мало помнить! Надо понимать!

Кухня. Суепалова готовит, Настя пьет кофе у окна.

Входит Максим. Осматривает плиту.

МАКСИМ. Что это такое вообще? Раз уж выделили мне горелку, пусть она моя будет! Кто кофе залил мне тут все? Я теперь чистить должен? Я спрашиваю, кто залил? Я не понял, глухонемые тут все?

СУЕПАЛОВА. Максим, ты чего? (Взгляд на камеру.) А, ты для этих!..

МАКСИМ (прикладывает палец к губам). Тс-с-с!

СУЕПАЛОВА. Ну да, ну да… (Отвечает в тон.) А что это ты на меня кричишь? Я никогда чужих горелок не заливаю! У меня своя есть!

НАСТЯ. Ну конечно, это я!

СУЕПАЛОВА. А кто кофе пьет?

НАСТЯ. Я на своей варила.

СУЕПАЛОВА. Я не знаю, кто на чьей варил, но, если серьезно, Настя, готовят все, а оттираю всю плиту только я. А то и вторую тоже заодно!

НАСТЯ. А вы ототрите свою горелку – и все.

СУЕПАЛОВА. Как я могу? Одна горелка будет сиять, а рядом грязища? И мусор сколько раз за вас выносила, и пол тут мыла. Несправедливо!

ГОЛОС ВАДИМА. Неубедительно. Поактивней! Всех касается.

НАСТЯ (Суепаловой). Да надоели вы уже! Учит и учит, учит и учит, слушать невозможно! Родители всю жизнь учили – и эта учит!

СУЕПАЛОВА. Да ничего я не учу! Я просто… Говорю правду!

МАКСИМ. А это и значит – учить. Отстали от жизни, Нина Петровна. Сейчас не принято говорить правду, пока не попросят!

СУЕПАЛОВА. А что это вы мне рот затыкаете? (Насте.) Учили тебя! Плохо учили, если ничего не умеешь!

НАСТЯ. А это вас не касается! Где ваш ученый сын? Сколько живу тут, про него рассказываете, а ни разу не видела!

СУЕПАЛОВА. А вот в это ты не лезь! Мала еще, так со мной разговаривать!

НАСТЯ. Как хочу, так и разговариваю!

ГОЛОС МАКСИМА. Вот, уже лучше!

Квартира 6 — Риммы. Бурский входит к ней. С гитарой.

БУРСКИЙ. Привет.

РИММА. Привет, Костя. Чего хотел?

БУРСКИЙ. В соответствии с заданием. (В камеру.) Извините. Вы это потом вырежьте.

РИММА. Мне сейчас некогда.

БУРСКИЙ. Чем это ты занята?

РИММА. Музыку слушаю.

БУРСКИЙ. Вдвоем можно послушать. А хочешь, спою?

РИММА. Потом.

БУРСКИЙ. Один куплет.

РИММА. Бывает настроение – не до песен.

БУРСКИЙ. А музыку слушаешь.

РИММА. Это музыка.

БУРСКИЙ. Один куплет. Ты же меня не слышала никогда. (Ставит ногу на стул, берет гитару. Бренчит.)

РИММА. Слова забыл?

БУРСКИЙ. Ты мне нравишься.

РИММА. У тебя жена теперь.

БУРСКИЙ. Я не собирался жениться. Так получилось. (Отставляет гитару, подходит к Римме.) Я серьезно говорю, ты мне нравишься. Давно уже. Я влюбился.

РИММА. Поздравляю.

БУРСКИЙ. А я тебе нравлюсь? Если откровенно?

РИММА. Ну…

БУРСКИЙ. Я смотрю на тебя и думаю: вот на этой девушке я бы остановился. Я женился, конечно, но не навсегда. Потому что других тоже хочу. А на тебе бы остановился. Больше никого бы не захотел.

РИММА. Ты серьезно, что ли?

БУРСКИЙ. Я целый час об этом говорю.

РИММА. Задание, ясное дело.

БУРСКИЙ. Какое задание? Человек тебе сердце наружу вываливает, а ты – задание!

Открывается дверь, входит Настя.

НАСТЯ. У вас не заперто.

БУРСКИЙ. Привет.

НАСТЯ (Римме). Порошок есть стиральный? Мне немного.

РИММА. Где-то был.

БУРСКИЙ. Пойду еще поработаю.

Выходит. Римма ищет порошок.

НАСТЯ. Что он тут делал?

РИММА. Ничего. Песню спеть хотел.

НАСТЯ. С какой стати?

РИММА. Сама знаешь. (Кивает на камеру.)

НАСТЯ. Чего ты киваешь мне? Это тут роли не играет! Он сам пришел, без этого!

РИММА. Ну и пришел. Я-то при чем?

НАСТЯ. А зачем впускать было? Он тебе нужен?

РИММА. Нет.

НАСТЯ. Тогда зачем впускать?

РИММА. Перестань. Он всего минуту был.

НАСТЯ. Да хоть секунду, ты что, тупая? Вопросов не понимаешь? Я ставлю вопрос конкретно: зачем впустила? Минуту он был, секунду, я про это не спрашиваю. Вопрос другой: зачем? Можешь ответить?

РИММА. Не нужен мне твой Костя, успокойся.

НАСТЯ. Нет, ты тупая, точно. Я (зуммер – как бывает в телевизоре, когда «прикрывают» мат) не спрашиваю, нужен, не нужен, ты на вопрос можешь ответить? Зачем впустила? Тебе на каком языке перевести, чтобы до тебя дошло?

РИММА. Еще раз говорю…

НАСТЯ. Да ничего ты не сказала еще!

РИММА. Слушай, Настенька. Если ты не прекратишь, я не только его не впущу больше, но и тебя тоже, поняла?

НАСТЯ. Очень мне надо! Было бы к кому (зуммер… зуммер… зуммер… В камеру.) Ну как?

ГОЛОС ВАДИМА. Отлично, Настенька!

НАСТЯ (Римме). Извини, подруга. (Целует ее в щеку. В камеру.) Это вырежьте, чтобы за лесбиянок не приняли.

РИММА. Ну ты даешь… Я даже забыла, что… В тебе актриса пропадает.

НАСТЯ. Еще бы! (Открывая дверь, Римме.) Но впускать все-таки не надо было.

Римма остается в недоумении.

В кухне. Жучков прилежно выпивает. Жучкова помешивает в кастрюле. Входит Суепалов с большой чашкой. Ставит чайник. Достает из шкафа одноразовый пакетик с чаем, опускает в чашку. Ищет сахар.

ЖУЧКОВА. У меня горячий, наливайте, Николай Иванович.

СУЕПАЛОВ. Я подожду.

ЖУЧКОВ. Николай Иваныч, учти, я ревную!

ЖУЧКОВА. Дорвался, алкаш.

ЖУЧКОВ. Никогда алкашом не был. Я ревную. Вся моя жизнь пошла прахом. Одна была жена – и ту уводят!

ЖУЧКОВА. Ну, несёт! Даже не смешно.

СУЕПАЛОВ. Вот именно.

ЖУЧКОВ. Куплю пистолет и застрелю. Или зарежу. В газетах напишут: «Молодой муж убил старого любовника!»

ЖУЧКОВА. Михаил, прекрати! (Подходит, вырывает бутылку.) И хватит тебе!

ЖУЧКОВ. Так. Где мой нож? Где мой самый большой нож? (Встает, роется в столе, достает большой кухонный нож, показывает в камеру.) Видали? Сейчас будет море крови. (Замахивается ножом, бросается в пространство, падает, вскрикивает.)

ЖУЧКОВА (бросается к нему). Порезался? Вот дурак, ну дурак! Дай посмотрю!

ЖУЧКОВ. Не надо! Пусть я истеку кровью!

Входит Суепалова. Ошарашена.

ЖУЧКОВА. Ничего страшного. Но спиртом все равно надо, а то заражение будет.

ЖУЧКОВ. У нас есть спирт?

ЖУЧКОВА. Есть, пошли.

Помогает Жучкову встать, выводит из кухни.

ЖУЧКОВ (оборачивается). Умираю, но не сдаюсь!

СУЕПАЛОВА. Это что было, Коля?

СУЕПАЛОВ. Пьяный он. Схватил нож…

СУЕПАЛОВА. Из-за Нины?

СУЕПАЛОВ. И ты туда же! Ей сколько лет, ты вспомни! А мне?

СУЕПАЛОВА. Ну и что? Вон, в телевизоре, все эти знаменитости, у каждого молодая жена. Лет на двадцать младше, а то и на тридцать.

СУЕПАЛОВ. Но я-то не знаменитость!

СУЕПАЛОВА. А почему он нож схватил?

СУЕПАЛОВ. Тьфу, дура!

СУЕПАЛОВА (садится). Ну вот. Я уже и дура. Спасибо, Коля.

СУЕПАЛОВ. Ты… Ну… (Не находит слов.)

СУЕПАЛОВА. Ругайся, Коля, ругайся. А то живешь с человеком и не знаешь, что он о тебе думает.

СУЕПАЛОВ. Да ничего я о тебе не думаю!

СУЕПАЛОВА. И на том спасибо.

Квартира 2 – Рамкины. Рамкин играет на компьютере. Лина сидит с ногами в кресле, читает, посматривает на Рамкина.

ЛИНА. Что же ты не идешь?

РАМКИН. Куда?

ЛИНА. К Римме. Используй возможность.

РАМКИН. При чем тут возможность?

ЛИНА. Ну, все же не всерьез. То есть все думают, что не всерьез, поэтому можно воспользоваться. Можно даже (зуммер) ее, а потом сказать – да не всерьез же все!

РАМКИН. Не собираюсь.

ЛИНА. Почему? Не нравится? Она красивая. Она даже мне нравится. Если бы я была мужик, я бы ее обязательно. А ты терпишь.

РАМКИН. Ты нарочно? Ты меня испытываешь?

ЛИНА. Да нет.

РАМКИН. То есть не против, если я к ней пойду?

ЛИНА. Так вопрос не стоит. Против, не против. Главное – тебе же хочется.

РАМКИН. С чего ты взяла?

ЛИНА. Вижу.

РАМКИН. Купи очки. (После паузы.) Может, тебе самой хочется? А? С кем-нибудь?

ЛИНА. Ты не переводи стрелки, ладно? О тебе речь. Я же вижу – сам играешь, а сам думаешь.

РАМКИН. Я думаю не про это. Я про работу думаю. Без меня там неизвестно что… Целый отдел, между прочим.

ЛИНА. Пропадут, бедные. Смотри, а то там Костя. Опередит тебя. Я видела, как он к ней шел.

РАМКИН. Ну и шел. На здоровье.

Лина отбрасывает книгу, встает, идет к двери.

ЛИНА. Тогда пойду. К Максиму. По сценарию. Надо же деньги отрабатывать. (В камеру.) Извините. Сотрите потом.

Выходит.

Квартира Курениной. Максим пьет чай у окна и читает. Входит Лина.

ЛИНА. Что читаем?

МАКСИМ. Пушкина.

ЛИНА. Раньше не читал?

МАКСИМ. Думал, что читал. Моя старушка меня тут просвещала. Декламировала. Я вслушался – в самом деле, будто не читал. Неплохой поэт был, знаешь.

ЛИНА. В школе рассказывали – великий. Я к стихам вообще равнодушна, если честно. И вообще книги мало… И ведь не дура. Но как-то не интересно. Жизнь – интересно. А книги… Книги я не понимаю, а жизнь понимаю. Тебя понимаю. Ты хороший, только немного трусливый. Ты ко мне… А сам боишься, что я соглашусь.

МАКСИМ. Ты же сказала – никогда и ни в каком случае.

ЛИНА. А ты больше слушай, что женщина скажет.

МАКСИМ (после паузы). Это ты на камеру говоришь?

ЛИНА. Я правду говорю.

МАКСИМ. Микрофон сними.

ЛИНА. Зачем? (Начинает снимать микрофон, вытягивает шнур из-под кофточки, кладет на микрофон стопку книг.)

Максим, наскоро сняв с себя микрофон, обнимает Лину.

МАКСИМ. Хочешь, уедем? Деньги у меня есть. Ребенка усыновлю. Я никого так… Никогда. Я вообще в первый раз, понимаешь?

ЛИНА. Не увлекайся.

МАКСИМ. Нас не слышат.

ЛИНА. Но видят же.

МАКСИМ. Нет. Я тебе все объясню. Слишком далеко зашло. Ты думаешь, я бы смог в это играть? То есть играть как раз бы смог, я актер по образованию, а по-настоящему – нет. Это слишком мое. Личное. Не молчи. Ты ведь тоже, да? Я же видел все. Я как появился, сразу что-то почувствовал. У нас совпало, понимаешь? Это бывает раз в жизни, а у кого-то никогда не бывает. Ну? Скажи правду! Боишься? Камеры боишься? Я тебе все скажу. Нас не снимают. Никаких камер нет. То есть они есть, но не работают. Только одна работает, в кухне.

И тут раздается громкий голос Вадима.

ГОЛОС ВАДИМА. Ошибаешься, Максим! Все камеры работают!

Лина отталкивает Максима, выходит.

МАКСИМ (в камеру). Ты что, обманул меня? Зачем? Сотри эту запись! Я сейчас все разломаю к черту!

Берет стул, встает на него, но камера слишком высоко. Придвигает стол, на него стул, влезает. В комнату входит Вадим, закрывает за собой дверь.

ВАДИМ. Не торопись.

МАКСИМ. Ты откуда?

ВАДИМ. Передвижная студия в соседнем дворе.

МАКСИМ. Не понимаю. Ты хотел снять что-то с одной камеры, я хотел перескандалить жильцов…

ВАДИМ. У тебя плохо получается, не тем занят.

МАКСИМ. Что происходит, объясни.

ВАДИМ (садится). У меня давно возникла гениальная идея. Художественно-документальное кино. Не с одной камеры, конечно. Играют не актеры, а настоящие люди. Играют сами себя. Но не реалити-шоу, хотя и в этом жанре. Я бы сказал: такое реалити-шоу, которое уничтожит все другие реалити-шоу. Вскроет их гнилую сущность и закроет тему. Скандалы, борьба за квартиру и деньги – это все фуфло, это сто раз было. Кино о другом. О том, как легко можно манипулировать людьми. Как легко заставить их играть то, что ты им придумаешь. И в кино мы этого даже не будем скрывать, наоборот, в этом главная соль. Я вот сейчас говорю – меня снимают, это тоже часть кино.

МАКСИМ. И мной ты тоже манипулировал?

ВАДИМ. Максим, если бы я тебе все сказал, ты начал бы переигрывать. А так ты великолепно существовал. Очень естественно. После моего фильма ты пойдешь по рукам, я тебе обещаю. Вернешься в профессию.

МАКСИМ. Кина не будет. Я всё сейчас всем расскажу.

ВАДИМ. Что ты расскажешь? Что их снимают? Они и так это знали.

МАКСИМ. Скажу, что контракты – липа, денег не заплатят, никакой квартиры победителю не будет!

ВАДИМ. Ошибаешься. Контракты настоящие, деньги заплатят. Ты хоть знаешь, какой бюджет бывает у настоящего кино? А я снимаю настоящее кино. Актеры обошлись бы мне намного дороже.

МАКСИМ. Ну ты и гад. Ты мелкий жулик, Вадик.

ВАДИМ. Почему же мелкий? Обижаешь! Мелкий – ты, как все риелторы. Ты же сюда пролез? Пролез. Согласился людей поссорить? Согласился. Ради чего? Ради денежек, Максимушка. Ради денежек! Ради денежек ты и жену готов у мужа увести.

МАКСИМ. А вот это ты точно врешь! (Слезает со стола.) Я тебе морду набью, сволочь!

ВАДИМ. Нет, женщина замечательная, я тебя понимаю. Мадонна с младенцем.

МАКСИМ. Замолчи!

ВАДИМ (в камеру). Сережа, дай крупный план, сейчас меня будут бить!

Затемнение.

Кухня. Все жильцы и Вадим. У Вадима на щеке пластырь.

ВАДИМ. Господа! Мы смонтировали материал и показали руководству. Оно в восторге. С понедельника запускаем в эфир. Еще приятная новость. Руководство решило поощрять материально наиболее активных участников.

ЖУЧКОВА. Деньгами?

ВАДИМ. А чем же еще? Не конфетками же. (Смеется. Все молчат. Он хмыкает.) Деньгами. Наличными. Здесь и сейчас. (Достает папку и оттуда конверты с деньгами.) Настя, тебе. Великолепно! Ты всем понравилась, ты уже почти звезда. Полностью в роли! (Дает ей деньги.) Костя Бурский – спасибо, тоже отлично сработал. (Дает деньги.) Михаил – очень хорошо! Но можно прибавить. (Дает деньги.)

ЖУЧКОВ. Я больше не выпью.

ВАДИМ. Я не говорю – больше. Я про отношения! Ревновать надо! Мощно, сильно!

ЖУЧКОВ. Понял, сделаем.

ВАДИМ. Нина, извините, никак. Не в роли. Не обратили на Николая Ивановича никакого внимания.

ЖУЧКОВА. Ему за пьянку – деньги, а мне шиш?

ЖУЧКОВ. Нина, одна семья, ты чего? В общий бюджет!

ВАДИМ (Жучковой). Зрителям нравится вариант, что Нина динамит Николая Ивановича, но хочет посмотреть, на что он способен ради нее. (Суепалову.) Вас, Николай Иванович, естественно, тоже касается. Извините, без вознаграждения. Зато Нина Петровна хороша, спасибо. Не очень много, но будет больше, если продолжите в том же духе. (Дает ей деньги.) Павел Рамкин – извините, ноль. Но супруга ваша – по высшей категории. Спасибо. (Дает Лине деньги.)

РАМКИН. За что? Лина, это что значит? За что тебе платят? (Максиму.) Ты, козел! Давай, объясни, в чем дело?

ВАДИМ. Успокойтесь, ничего не было. Только намерения. Но очень убедительные.

РАМКИН. Какие еще намерения?

ЛИНА. Паша, не кричи. Я изображала.

РАМКИН. Что изображала, когда? Пойдем отсюда! Быстро, я сказал!

ЛИНА. Не орать можно? Я тебе жена, а не обслуга!

РАМКИН (зуммер … зуммер… зуммер) …поняла?

ВАДИМ. Отлично! Вот и вы заработали. (Протягивает ему деньги.)

РАМКИН. Когда?

ВАДИМ. Только что!

Рамкин растерянно берет деньги, растерянно смотрит на камеру и садится.

ВАДИМ. Римма. Извините – никак. При этом руководству вы очень понравились. Очень. Все решили даже, что вы актриса. Но вы ничего не сделали. И это странно, ведь вы же хотите прославиться, разве нет?

РИММА. Без комментариев.

ВАДИМ. От вас ждут поступков! (Курениной.) Юлия Юрьевна…

КУРЕНИНА. Никак, никто, ноль, отстой. Знаю без ваших слов. И очень рада, что не заслужила ваших похабных денег!

ВАДИМ. Ошибаетесь. Вы понравились чуть ли не больше всех. Фокус-группа просто плакала, когда вы читали стихи. Народ соскучился по благородству. Я даже жалею, что не устроил вам роман с Николаем Ивановичем. (Протягивает ей деньги.)

СУЕПАЛОВ. Еще чего!

КУРЕНИНА. Но за что?

ВАДИМ. Я уже объяснил.

КУРЕНИНА. Я никогда ни от кого не брала дармовых денег.

ВАДИМ. Это не дармовые деньги. Это – за вашу работу. Вернее, за вашу жизнь. Жизнь, которая накопила в вас благородство. И оно начинает приносить прибыль.

КУРЕНИНА. Первый раз слышу, что благородство приносит прибыль.

ВАДИМ. У нас приносит. Берите, берите. Не бойтесь быть смелой в своем благородстве. Даже агрессивной.

КУРЕНИНА. Я не знаю… Как-то это… Даже странно… (Теребит в руках конверт.)

ВАДИМ. Максим. Пока – плохо. Очень плохо. Переигрываете. (Максим поднимает голову, хочет что-то сказать. Не говорит.) Но потенция есть. Это все видят. Поэтому тоже – примите. (Протягивает деньги.)

МАКСИМ. Обойдусь.

ВАДИМ (прячет деньги). Дело ваше. А теперь слушаем: очередные сюжетные повороты! При этом учтите, убедительность – это рейтинг. Рейтинг – это прибыль. Мое руководство готово делиться. За повышение рейтинга – денежное вознаграждение.

ЖУЧКОВ. Дайте мне его!

ВАДИМ. Кого?

ЖУЧКОВ. Рейтинга вашего! Я его повышу – прямо сейчас! (Падает со стула на пол.)

Квартира 1 — Суепаловых. Они в санузле.

СУЕПАЛОВА. Она на кухне сейчас, иди! Пять минут попридуриваешься – тысяча в кармане! Мы так тысяч десять за месяц намолотим!

СУЕПАЛОВ. А что Толик скажет? Он же увидит? А Соня, ехидна его, что скажет?

СУЕПАЛОВА. Когда мы им объясним – смеяться будут. А когда принесем им денежки, вообще в ноги упадут!

СУЕПАЛОВ. Не знаю… Не умею я этого… Я, пока с тобой живу, никогда… Ни с кем…

СУЕПАЛОВА. Серьезно, что ли?

СУЕПАЛОВ. А ты как думала?

СУЕПАЛОВА. Нет, знала, что ты верный. Но не до такой же степени. Я думала, ты с Люсей…

СУЕПАЛОВ. Какой Люсей?

СУЕПАЛОВА. Сестра моя двоюродная. Лет двадцать назад приезжала, а я в больницу попала тогда, помнишь? Она приехала – вся раздрызганная после развода, а уезжала – светилась! Я думала…

СУЕПАЛОВ. Мужика она нашла. Неделю встречались, она меня просила, чтобы я погулять выходил. Ну, я и гулял. А тебе даже не рассказывал – неприятно было.

СУЕПАЛОВА. Вот лопух-то! Ты мой любимый лопух, ты самый лучший лопух! Постарайся, Коля!

СУЕПАЛОВ. Ладно…

Кухня. Жучкова развешивает белье, стоя на стуле. Входит Суепалов.

СУЕПАЛОВ. Здравствуй, Нина. (Идет к плите, не знает, что там делать.)

ЖУЧКОВА. Здравствуйте, Николай Иванович.

ГОЛОС ВАДИМА. Активнее, Николай Иванович! Жадно смотрите на ее ноги!

Суепалов неуклюже поворачивается, смотрит исподлобья.

ГОЛОС ВАДИМА. Нина, вытягивайся повыше. Вот так, хорошо! Николай Иванович, подошел, погладил по ноге.

Суепалов подходит, касается ноги.

ГОЛОС ВАДИМА. Нина: «Что это вы делаете, Николай Иванович?»

ЖУЧКОВА (возмущенно). Что это вы делаете, Николай Иванович?

ГОЛОС ВАДИМА. Не так! Мягче. С улыбкой.

ЖУЧКОВА (с улыбкой). Что это вы делаете, Николай Иванович?

СУЕПАЛОВ (в камеру). Что говорить?

ГОЛОС ВАДИМА. Я за вас работать должен? Фантазируйте!

СУЕПАЛОВ. Нина… Я хочу тебе выразить признательность.

ЖУЧКОВА. Да не за что еще!

СУЕПАЛОВ. Я в смысле… Я в смысле, что у человека, даже если возраст, у него есть душа. Я к тебе не физиологией тянусь, Нина, а душой!

ЖУЧКОВА (спрыгивает). Это почему же не физиологией? У вас что, ее нет?

СУЕПАЛОВ. Почему? У меня ее достаточно. Не пил, не курил. Нахожусь в отличной форме.

ЖУЧКОВА. Тогда в чем дело?

СУЕПАЛОВ. А что?

ЖУЧКОВА. Докажите свою физиологию!

СУЕПАЛОВ. Нина… Ты должна понимать… У меня традиции… Привычки… Потом – жена.

ЖУЧКОВА. Что жена? Она лучше меня?

СУЕПАЛОВ. Нет. То есть… Меня обуревает.

ЖУЧКОВА. Да бросьте. Это вы говорите только. (Отходит от него, приоткрывает крышку кастрюльки.)

Суепалов подходит к ней сзади. И вдруг обнимает, вернее, обхватывает.

ЖУЧКОВА. Ого! Это серьезно!

ГОЛОС ВАДИМА. Михаил, готов? Пошел!

Входит Жучков.

ЖУЧКОВ. Ах ты гад! Ты что это делаешь! А ну, отойди!

Подходит к Суепалову, пытается оторвать его от жены. Но тот словно окоченел. Жучкова тоже отрывает от себя Суепалова.

ЖУЧКОВА. Николай Иванович, вы что это, в самом деле! Надо же, мертвая хватка! Да отцепитесь вы!

Совместными усилиями отрывают Суепалова. Тот садится на пол и вдруг плачет.

ГОЛОС ВАДИМА. Сережа, максимальный зум, крупный план!

Квартира 5 – Курениной. Куренина в своей комнате читает, а Максим и Лина в соседней целуются. Стук в дверь.

КУРЕНИНА. Открыто!

Входит Рамкин.

РАМКИН. Извините, Лина у вас?

КУРЕНИНА. Кажется. Вы проходите, Паша. Чаю?

РАМКИН. Нет, спасибо. (Подходит к двери комнаты Максима.) Лина, ты здесь?

ЛИНА. Да!

РАМКИН. Ясно… Ты не увлекайся там… Я понимаю, ты на камеру, но все-таки…

ГОЛОС ВАДИМА. Паша, оштрафую.

РАМКИН. А вы вырежьте.

ГОЛОС ВАДИМА. Я и так тебя все время вырезаю. Ты должен ворваться, устроить скандал!

РАМКИН. Понял.

После паузы ударяет ногой по двери, открывая ее, стремительно входит, Лина и Максим едва успевают отпрянуть друг от друга.

РАМКИН. А что это вы тут делаете?

ЛИНА. Общаемся. Нельзя?

РАМКИН. Пойдем домой!

ЛИНА. С какой стати? Присоединяйся, пообщаемся вместе.

РАМКИН. Ты что мне предлагаешь?

ЛИНА. Пообщаться.

РАМКИН. Знаю я это общение! (Видит на кресле кофту Лины.) Это что?

ЛИНА. Кофта.

РАМКИН. А что она тут делает?

ЛИНА. Я сняла.

РАМКИН. Зачем?

ЛИНА. Жарко.

РАМКИН. Ты что, издеваешься? (Осматривает Лину с головы до ног.)

ЛИНА. Что, следы ищешь? Отпечатки пальцев?

РАМКИН. Хорошо!

Выходит из комнаты, хлопнув дверью, а потом из квартиры.

КУРЕНИНА. Павел, осторожней, пожалуйста! Так и дом может рухнуть!

Квартира 6 — Риммы. Она в полной боевой готовности. Стук в дверь, она открывает, видит Рамкина.

РИММА. Наконец-то! Как я тебя ждала!

РАМКИН. В самом деле? Слушай, я по делу. То есть… В общем, давай … (зуммер).

РИММА. Ты считаешь меня проституткой?

РАМКИН. Нет, я…

РИММА. Ты считаешь меня… (зуммер).

РАМКИН. Да нет, я…

РИММА. Тогда почему ты так пришел? Это ужасно, Паша.

РАМКИН. Да что ужасного-то? Я от души…

РИММА. Ты не понимаешь? Я ждала тебя… Как ждут лета после долгой зимы. И оно приходит – и оказывается пыльным, душным, жарким… Очень обидно.

ГОЛОС ВАДИМА. Пережимаешь.

РИММА. Заметно?

ГОЛОС ВАДИМА. Очень. Будь проще. Без пафоса, как в жизни. Без красивых слов.

РИММА. В жизни тоже красивые слова бывают.

ГОЛОС ВАДИМА. Не в нашей.

РИММА (Рамкину). Чаю хочешь?

РАМКИН. Что мне все сегодня чай предлагают? Ну давай. (Проходит, садится к столу.) Уютно у тебя.

РИММА. Я старалась. У тебя вид усталый.

РАМКИН. Работать начал. У меня документы дома, в компьютере. Решил поработать.

РИММА. Нравится?

РАМКИН. Что?

РИММА. Работа?

РАМКИН. А. Как сказать. Да нет, нормально. Работа хорошая, люди мешают. Тупых полно. Каждому объяснять.

РИММА. С сахаром?

РАМКИН. Не хочу. (Встает, идет к софе, садится полулежа.) Поговорим?

РИММА. Говори.

РАМКИН. Иди сюда.

РИММА. Я слышу.

РАМКИН. Кричать не хочу. Иди сюда.

РИММА (подходит, садится рядом). Ну?

РАМКИН (берет ее руку, рассматривает). Красивая.

РИММА. Не жалуюсь.

РАМКИН. Цвет хороший. Солярий?

РИММА. От природы.

РАМКИН. Красиво. Мне нравится.

РИММА. Ну спасибо.

Рамкин притягивает ее к себе. Объятия. Поцелуи. Римма сдергивает покрывало, натягивает сверху, чтобы их не было видно. Возня под одеялом.

ГОЛОС ВАДИМА. Римма, в чем дело? У тебя есть что показать! Все режиссеры истекут на тебя слюной!

Римма отбрасывает покрывало. Она почти обнажена.

Квартира 1 — Суепаловых.

СУЕПАЛОВ (долго стоит у окна, потом оборачивается.) Зачем я жил?

СУЕПАЛОВА. Чего?

СУЕПАЛОВ. Я спрашиваю – зачем я жил?

СУЕПАЛОВА. Это ты туда? (Кивает на камеру.)

СУЕПАЛОВ. Это я тебе. Зачем я жил?

СУЕПАЛОВА. Тоже вопрос. Работал. Для государства… Сам гордился все время.

СУЕПАЛОВ. Ничего я не гордился. Бумажки сочинял всю жизнь. Входящие – исходящие. Зачем? На моем месте мог быть любой другой. И государство ни при чем, я о себе. Что я лично себе нажил? Какой результат?

СУЕПАЛОВА. Замечательный. Сына родили, воспитали.

СУЕПАЛОВ. Сыну я не нужен. И никому вообще. Никому. Я это понял. Я даже себе не нужен. Мне от себя никакого удовольствия.

СУЕПАЛОВА. Брось, Коля. Ты мне нужен.

СУЕПАЛОВ. А ты мне?

СУЕПАЛОВА. Что, не нужна?

СУЕПАЛОВ. Мне приснилось лет пять назад, что ты умерла. Стоим над могилой. Толик, Соня, еще кто-то… Почему-то еще президент американский… Этот, как его, господи… Неважно. Но почему американский, а не наш? Это я сейчас удивляюсь, а во сне никакого удивления, будто так и надо. Ну вот. И все плачут. И президент американский тоже плачет. А я нет. Стою и не плачу. Я проснулся и подумал: а ведь, когда ты умрешь, я, наверно, быстро тебя забуду. Я быстро привыкну один. Потому что я и так один. Всю жизнь. Всю жизнь. Всю жизнь. Я вот ее обнял и понял, что я не один, а с кем-то. Первый раз в жизни.

СУЕПАЛОВА. Ты нарочно меня дразнишь, да?

СУЕПАЛОВ. Ничего ты не поняла.

СУЕПАЛОВА. И не хочу понимать. Всякую глупость я понимать не должна. Ужинать будешь?