Текст книги "Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых"

УЧИТЕЛЬ. Да, пойдем в лес.

ДЕВУШКА. Будем собирать цветы, и ты сплетешь мне венок – как тогда? Сплетешь или нет?

УЧИТЕЛЬ. Я сплету тебе венок.

ДЕВУШКА. Милый папка, хороший. (Отходит от него.) Вот говорят, что где-то есть злые люди. Есть семьи, где жены изменяют мужьям и наоборот, дочери с двенадцати лет идут по рукам, а сыновья с пятнадцати лет вешаются. Может быть. Но пока еще есть такие люди, как мы, не все потеряно. Зачем думать о злобе других, надо думать о себе. Папка, прочитай свое любимое, прочитай Пушкина, я умираю, когда ты его читаешь!

УЧИТЕЛЬ (после паузы).

 
Не дорого ценю я громкие слова,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова.
Иные, лучшие мне дороги права;
Иная, лучшая потребна мне свобода.
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ль равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи,
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
– Вот счастье! вот права…
 

Пауза.

ДЕВУШКА. Папка, ты гений!

УЧИТЕЛЬ. Это Пушкин гений.

ЖЕНА. Девочка моя… Как у тебя глаза блестели… Тебе, наверно, трудно жить той жизнью, которой ты живешь. Зачем тебе эта компания, зачем тебе эта ужасная кличка, ведь ты…

ДЕВУШКА. Стоп, приехали! Удивительно легко вас на понт брать, даже смешно! Или вы так боретесь за жизнь? Одобряю. Но не надо напрягаться, легче, веселей! Я вот что-то веселое придумала и забыла.

СЫН. Жениться.

ДЕВУШКА. Вот именно, жениться, то есть тебе жениться, а мне замуж выходить. Ты мне нравишься. Но уж свадьба так свадьба! Жениху – костюм! Мне подвенечное платье! Я чувствую: меня скоро пристукнут. Такое предчувствие. И что же, я не успею даже побыть невестой? Сделайте мне это, прошу вас. И все. И на этом закончим. И все будут живы-здоровы.

Жена идет в другую комнату.

УЧИТЕЛЬ. Ты куда?

ЖЕНА. Готовиться к свадьбе.

Сын тоже направляется к себе.

УЧИТЕЛЬ. А ты куда?

СЫН. Готовиться к свадьбе.

Пауза.

ДЕВУШКА. Видите, как все бывает… Вы думали, все прошло, забылось. Ведь вы забыли, вы спите спокойно, значит, и у других все забылось. А вот не забылось, оказывается. И последствия, так сказать, непредсказуемые.

УЧИТЕЛЬ. Ты о чем?

ДЕВУШКА. Я все о том же. О моей подруге, которой нет.

УЧИТЕЛЬ. Да подруга-то при чем?

ДЕВУШКА. Как сказать. Мы с ней на спичках решали, кто к вам… Ну, то есть, обе хотели, но подруги же были… И решили на спичках, у кого длинная, так, значит… Она длинную вытянула. И я устранилась. Но просила ее рассказывать. Она говорит мне: не понимаю, дурочка, зачем ты себя травишь? А я говорю: мне интересно, будто ты – это я. И ведь все равно у вас ничего не получится. Она говорит: посмотрим! Он, говорит, совсем дозрел, только боится, он однозначно уже намекает, что хотел бы со мной…

УЧИТЕЛЬ. Она врала! Мы три раза с ней прошлись – три раза по три минуты. Все!

ДЕВУШКА. Допустим, не три раза, а пять, и не по три минуты, а по полчаса и даже по часу. И вы соловьем разливались, вам приятно было, что вы ей нравитесь, что она вас любит. Понять вас можно: вас же не любит никто. Учитель вы плохой, учеников вы презираете, это же видно. И они тем же отвечают, хулиганят у вас на уроках, выставляют себя тупее, чем на самом деле. А вы только этому радуетесь. И вот девочка – любит, уважает, и вы начинаете ей ласковые песни петь, чтобы она еще сильней влюбилась. То есть, конечно, вы ей прямо сказали, что ничего быть не может, а сами всё поете и поете. Взрослый же человек, литературу преподает, должен же сообразить, что в таких случаях надо сразу – извините, до свидания, не сердитесь на меня. Она поревела бы – и все. Нет, вам жаль было с такой игрушкой расставаться. Я это видела, понимала, я даже пыталась ей говорить, а она ослепла, оглохла… Хотя, и я бы, может… А потом она повесилась. А если б я была на ее месте, то и я бы. Мы с ней похожи. То есть понимаете? Это я повесилась. И пришла к вам спросить – за что вы меня убили, а?

УЧИТЕЛЬ. А нормально это нельзя было сделать?

ДЕВУШКА. Да я и не собиралась. Спали бы спокойно. Случайно получилось: иду, вижу – вы, с портфельчиком, усталый, порядочный, с чувством выполненного долга. Ну, и… Я хотела посмотреть… Знаете, у меня часто бывает… Трудно объяснить… Все внутри кипит, дрожит, ничего не боюсь – и любить хочу. И люблю. Почему вы всего боитесь? За что вы всех так ненавидите?

УЧИТЕЛЬ. Это выдумки. Ты странные вещи говоришь. Ты меня не знаешь…

Входит Жена с белым платьем.

Это что, свадебное? Твое свадебное?

ЖЕНА. Сохранила зачем-то… Зачем-то лежало и лежало. Сто раз хотела выкинуть. Не выкинула. Значит, чувствовала что-то?

ДЕВУШКА (одевается). Старомодное, конечно. И пожелтело… Но мне идет, правда? Нет, в самом деле! Вот я и невеста!

Входит Сын в черном костюме.

Какой франт! Пожалуй, ты меня достоин! Ну? Где свадебное угощение, где шампанское?

ЖЕНА. Будет угощение, будет шампанское.

ДЕВУШКА. А что это вы будто с угрозой говорите?

ЖЕНА. Тебе кажется, милая.

ДЕВУШКА. А то ведь я шутки брошу и… Нет, как мне идет свадебное платье, сроду бы не подумала! Конечно, без загсов, без венчания, без всяких обрядов! И угощения не надо, и шампанского тоже. Что самое главное в свадьбе?

СЫН. Брачная ночь!

ДЕВУШКА. Вот именно. Родители, что приуныли? Поздравьте молодых! Благословите их на брачное ложе! Можно иконой, у вас, я смотрю, икона висит.

Пауза.

Мне раньше это всегда было смешно: жених и невеста. У всех женихов и невест почему-то одинаковый вид. Идиотский. Со стороны многое идиотским кажется. Почти все. А когда сам, то, вроде, так и нужно, вроде, и не идиот. Надо посмотреть на себя со стороны. (Подходит к зеркалу. Сыну.) Эй, жених, стань рядом… Нет, ничего. Нормально. Даже не смешно. Даже красиво. Молодые, все впереди. Они ждали этого три года и три месяца. Они не могут жить друг без друга. И вот они вместе, и никого не замечают вокруг… Ведь бывает так?

ЖЕНА. Конечно.

ДЕВУШКА. Почему же вы не благословите нас?

Пауза.

Ладно. Обойдемся без благословения.

Берет Сына за руку, уводит. У Жены и Учителя такой вид, будто они хотят сказать что-то. И оба не нашли слов.

Пауза.

УЧИТЕЛЬ. Кажется, мы доигрались до чего-то окончательно сумасшедшего. Безумие заразительно. А она определенно безумна.

ЖЕНА. Тебе лучше знать.

УЧИТЕЛЬ. Почему мне лучше знать?

ЖЕНА. Ты имеешь с ними дело. Ты с ними работаешь.

УЧИТЕЛЬ. Ты ведь не это имела в виду. Ты ей поверила. Ты поверила, что у меня с той девчонкой… Смешно, ей-богу!

ЖЕНА. Почему бы и нет? Ты нормальный мужчина, ты мог увлечься. Мы мало знаем друг друга. Да и себя тоже. Я вот вдруг поняла, что совсем себя не знаю. У меня дикие мысли. То есть очень простые. Знаешь, какие? Я думаю, что нашему мальчику неплохо стать мужчиной. Пусть даже при таких обстоятельствах. Я думаю еще: хорошо бы она потом заснула. А ему – на пользу. На него смотреть страшно, бледный, вялый, заговаривается… И сам себя боится. Как и мы. Мы слишком робкие люди, нам пора меняться, иначе мы исчезнем – все, у кого нет решительности, твердости… Я устала вздрагивать. Ты знаешь, убийство… Что ты смотришь на меня? Я сказала: убийство. Такое слово. Когда убивают человека. Убийство. Так вот, убийство будет для меня полезно. Это будет – ну, как балласт для корабля, чтобы он был устойчивым. А то я неустойчивая какая-то. Нам всем нужно совершить по одному преступлению – для устойчивости.

УЧИТЕЛЬ. О чем ты?

ЖЕНА. Я говорю о том, о чем ты молчишь. Об убийстве.

Пауза.

УЧИТЕЛЬ. В боксе это называется – клинч. Двое обхватывают друг друга и не могут разойтись. И драться не могут, и разойтись не могут. Пока судья не даст команду.

ЖЕНА. Судьи нет, некому дать команду.

УЧИТЕЛЬ. Сейчас она с нашим сыном… Она будет мучить нас бесконечно. Мне кажется, она нас просто провоцирует. Так бывает. Такой вид самоубийства. Та девочка… Я сейчас вспоминаю. Она вела себя так, чтобы вывести меня из себя. Чтобы я не вытерпел. Вот и эта…

ЖЕНА. Мы обсуждаем это так, будто способны…

УЧИТЕЛЬ. Это ты обсуждаешь.

ЖЕНА. Хорошо. Обсудим. Итак, мы прекращаем этот балаган, мы выгоняем ее. Что будет дальше?

УЧИТЕЛЬ. Она приводит своих друзей, и они будут издеваться над нами уже хором.

ЖЕНА. Мы вызываем милицию.

УЧИТЕЛЬ. Они уйдут и придут в другой раз.

ЖЕНА. Но ведь не бывает безвыходных ситуаций!

УЧИТЕЛЬ. Выход есть.

ЖЕНА. Мы пытались говорить с ней по-человечески?

УЧИТЕЛЬ. Даже более того.

ЖЕНА. Мы выполняли все ее дурацкие прихоти?

УЧИТЕЛЬ. И дошли до абсурда… Кстати, меня с ней никто не видел. Никто не встретился у дома, в подъезде – и темно уже было. Так. Крови нельзя. Значит, удушить. У нас есть старое покрывало. Ты все собиралась в чистку его сдать.

ЖЕНА. Да, синее.

УЧИТЕЛЬ. Завернем в покрывало. Дождемся, когда будет совсем темно и глухо… И я вынесу.

ЖЕНА. Один не сумеешь. Трупы тяжелые.

УЧИТЕЛЬ. Тогда с тобой. Сыну не нужно, ни к чему…

ЖЕНА. И у нас будет с тобой новая любовь. Любовь на крови.

УЧИТЕЛЬ. Любовь? Да…

ЖЕНА. Мы не сумеем этого сделать. Она врет, блефует, она просто наркоманка, она ломает комедию. Давай отпустим ее.

УЧИТЕЛЬ. Нет!

Пауза.

ЖЕНА. Ты хорошо это сказал. Резко, твердо. Все правильно. Чтобы не жить по их законам, надо уничтожать их. Ведь так?

УЧИТЕЛЬ. Мы уже живем по ее законам. Господи, да что со мной? Где я был все это время? Что делает эта шваль в нашем доме, в комнате нашего сына? Я вышвырну ее, а потом пусть приводит свою банду, пусть! Она говорит – море крови! Я им устрою море крови, недоноски. Сделали из меня шута, идиота!

Направляется в комнату Сына. Вдруг крик. Он останавливается. Выходит Девушка. Кажется, и лицо ее, и руки – все в крови. Она сползает по стене. Падает.

Затемнение.

Мизансцена финала первого действия. Выходит Сын. Пауза.

УЧИТЕЛЬ. Что ты сделал? Что ты сделал, дурак?

ЖЕНА. Это не он! Это не он! Его и дома не было! Я так и скажу на суде: это не он, его не было дома, мотается где-то до полуночи, вы же знаете современных подростков!

СЫН. Я не подросток. Чего вы всполошились-то? Я думал, вы как раз на это и рассчитывали. Оставили нас наедине, чтобы я спокойно сделал свое дело. Что, нет? Тогда ради чего была эта комедия? Разрешили посторонней девке… Свадьба, платье… Вы что?

УЧИТЕЛЬ. Это просто… Ну, затмение какое-то, она нас запутала. Мне в голову не могло прийти…

СЫН. Я несовершеннолетний, мне и дадут меньше, и убийство получается не групповое, а на почве юношеской психики. А вы скажете, что спали и ничего не видели, не слышали. Сын привел домой девицу. Она ему не дала, вот он ее и прирезал. У вас друзья-медики есть, задним числом сварганят мне историю болезни, что я шизоид. Это, кстати, полная правда, у меня давно уже астено-депрессивный синдром на почве комплекса неполноценности.

ЖЕНА. Что ты говоришь?! Я не позволю! (Мужу.) Слышишь, я не позволю! Его не было дома, я одна, я – из чувства ревности. Она изменяла тебе, то есть, Господи, ты изменял мне с ней, я узнала, заманила ее домой – и…

УЧИТЕЛЬ. Ерунда! Постой. Дай обдумать.

СЫН. Туго соображаешь. Как всегда.

УЧИТЕЛЬ. Помолчи!

СЫН. Не могу молчать. Вы так себя ведете, будто вас уже поймали.

ЖЕНА. В самом деле… В самом деле! Ведь ничего еще не случилось! То есть…

СЫН. Не тяните время. Сначала завернуть ее во что-нибудь, а то крови еще больше натечет. (Матери.) У тебя покрывало было, синее такое.

ЖЕНА. Да, сейчас. (Быстро находит покрывало.)

Сын заворачивает Девушку. Родители не подходят.

СЫН. Так. Теперь ждите, я скоро!

ЖЕНА. Куда?

Сын, не отвечая, выбегает.

УЧИТЕЛЬ. Это была самооборона.

ЖЕНА. Да. Мы имеем право защищаться. На троих нам дадут меньше. То есть, допустим, три года, но на троих получится по одному.

УЧИТЕЛЬ. Ошибаешься. За коллективное убийство дают больше. Если одному три, то троим – девять.

ЖЕНА. Глупость какая-то. Если все вместе убили человека, значит было за что. Ведь так?

УЧИТЕЛЬ. Надо что-то делать! Куда он пошел? Сбежал?

ЖЕНА. Сказал – ждите. Он иногда бывает совсем никчемный, а иногда такой вдруг практичный. Они все такие. Сами придуриваются, а сами свою выгоду знают.

УЧИТЕЛЬ. Ты мне рассказываешь?

Входит Сын.

СЫН. Так. Берите за ноги, за руки, и понесли.

ЖЕНА. Куда?

СЫН. В машину, в багажник.

ЖЕНА. Ты такси вызвал?

УЧИТЕЛЬ (глянув на нее с изумлением, сыну). Откуда машина.

СЫН. Владик дал. Он мне дает иногда прокатиться, машина все равно убитая, не жалко.

ЖЕНА. Ты ездишь на машине? Но это же опасно – без прав!

СЫН. Мы говорить будем или что?

Подает пример, берет сверток со стороны ног. Учитель и Жена тоже хватаются.

Выносят за кулисы.

Звук открывающегося багажника, затем багажник захлопывается, машина заводится. Едет.

ГОЛОС СЫНА. Черт, ножей не взяли. Самое умное – расчленить, и к мясокомбинату на свалку. Я знаю, там скотомогильник такой, куча трупов – коровы дохлые, свиньи. Никто сроду не догадается. Или к очистным сооружениям. Там такие баки с кислотой, мне один рассказывал, в них все остатки из канализации растворяются. А потом на очистку. А потом опять вода получается. Прикольно, да? Пьешь воду – привет, Светка-Иллюзион!

УЧИТЕЛЬ. Помолчи!

Звук мотора обрывается. Хлопают двери, багажник. Трое появляется, несут сверток.

ЖЕНА. Где мы?

СЫН. Овраг. (Учителю.) Дай зажигалку.

УЧИТЕЛЬ (роется в карманах). Ты же знаешь, я бросил курить.

СЫН. Ладно, своя есть.

Он достает зажигалку, вместе с нею выпадает пачка сигарет.

МАТЬ. Ты куришь?!

СЫН. Я недавно, всего полгода.

МАТЬ. Нет, но ты скрывал, ты тайком!

УЧИТЕЛЬ. Он человека убил, а ты его за то, что он тайком… (Сыну.) Что ты хочешь сделать?

Сын уходит, возвращается с канистрой, поливает сверток.

МАТЬ. Ты с ума сошел! Жечь человека!

СЫН. Это не человек, а труп!

УЧИТЕЛЬ. Бессмысленно. Найдут, проведут эксгумацию. А тут наши следы везде.

СЫН. Черт, не подумал… Как я сразу… (Стучит себя по голове.) Утопить! Тут выезд к каналу, пустырь, незаметно подъедем и сбросим. Сроду не догадаются, даже если найдут. Берем!

Они берут сверток и уносят его. Хлопает багажник, дверцы.

Звук мотора.

Через некоторое время Мать, Учитель и Сын опять выносят сверток.

СЫН. Вот здесь. Здесь глубоко. Ну, взяли?

ЖЕНА. А покрывало? По нему могут опознать.

СЫН. Опыт приходит постепенно.

Он разворачивает тело девушки, вытаскивает из-под нее покрывало. Некоторое время стоит над ней. (Родители не смотрят.)

Как живая.

ДЕВУШКА. Между прочим, я так и простудиться могу! Помогите встать!

Затемнение.

Квартира. Все входят.

УЧИТЕЛЬ. А ты куда? Проваливай! (Сыну.) И ты вместе с ней!

ЖЕНА. Как так можно, сын? За что так с нами?

ДЕВУШКА. О, вы еще его не знаете! Он мне предложил: пусть, говорит, твои друзья в самом деле прибьют папу с мамой, а мы тут заживем вдвоем на просторе!

СЫН. Ну, это ты врешь!

ДЕВУШКА. А как полез на меня – профессионально! В смысле, как профессиональный насильник. И ручки заломил, и все такое. В папу – жилистый.

СЫН. Ничего не полез. Первая брачная ночь. (Оказавшись в квартире, он словно утратил решительность и энергичность.)

УЧИТЕЛЬ. Хватит! Хватит делать из нас идиотов! Первая брачная ночь! Ты, как там тебя? Светка-Иллюзион? Разыгрывай свои иллюзионы в других местах! Марш отсюда, я кому сказал!

ДЕВУШКА. Да не Светка я. Просто увидела, знаете, такие витрины бывают – «Их разыскивает милиция». Смотрю – девушка точь-в-точь на меня похожа. И кличка интересная. Вот и запомнила.

ЖЕНА. Сволочь! Нахалка! Хулиганка! Вас в резервациях держать нужно! Чем ты лучше этой Светки? На что ты тратишь жизнь, соплячка?

ДЕВУШКА. Ну вот, сразу и ругаться. А были такие вежливые…

УЧИТЕЛЬ. Разговор окончен, проваливай!

Пауза.

Ну? В чем дело?

ДЕВУШКА. Мне некуда идти.

ЖЕНА. Начинается! Сейчас она иллюзионить начнет, сиротой прикидываться! Может, у тебя мама тоже из пробирки?

ДЕВУШКА. Мама умерла. Отец на другой женился. Я дома почти не живу. То есть живу… Бабка у меня там, у нее третий муж. Молодожены. Я им мешаю.

СЫН. А друзья твои, подруги? Или вот у нас в доме подвал теплый, можно и там переночевать. Там у нас музыканты играют, подружишься.

ДЕВУШКА. Вы постелите мне на раскладушке или на полу, я трое суток уже по городу шатаюсь, в парке спала, в будке для сторожевого пса. Пес давно сдох, здоровый, наверно, был, будка большая, соломка подстелена, уютно… Но вся псиной провоняла. Чувствуете?

СЫН. А я думал, такие духи в моде.

ДЕВУШКА. Утром я уеду. Д деревню хочу. У меня тетка, мама сестры, в деревне живет. Она без мужа двоих детей растит, добрая, примет. Ехать не на что, но я найду.

ЖЕНА. Украдешь?

ДЕВУШКА. Взаймы попрошу. Вы не дадите? Через месяц вышлю.

УЧИТЕЛЬ. А больше тебе ничего не надо? Не беспокойся, милая, я найду тех, кто о тебе позаботится. (Набирает номер телефона.) Алло, милиция? Примите вызов. Хулиганские действия. Я на месте объясню. Запишите адрес.

ДЕВУШКА (кладет руку на рычаг). Не спешите. Дайте-ка я тоже позвоню.

УЧИТЕЛЬ. А ну, пошла прочь! (Резко отталкивает ее, она ударяет его ногой, он сгибается.)

ДЕВУШКА. Вот так-то лучше. (Набирает номер, Сыну.) Телефон утонул, но у меня зато память. Особенно на некоторые номера. Ты Барабанщика знаешь?

СЫН. Кто ж не знает Барабанщика! Лучший в нашем районе барабанщик по чужим мордам.

ДЕВУШКА (в трубку). Владик? Здравствуй, хороший мой. Ты не спал? Да нет, все в порядке. Пока. Но можешь понадобиться. В общем, будь готов, ладно? Потом объясню. Целую тебя, зайчик. Потом объясню. И это потом. Будь здоров.

Пауза.

Вот вам и опять страшно, да? (Учителю.) Вы тоже должны его знать.

ЖЕНА. Кто это?

УЧИТЕЛЬ. Мерзкий тип. Главный придурок в этом районе. Бандит натуральный. Причем не без талантов и действительно на барабане играл, на саксофоне даже. А сейчас, вроде бы, то ли рэкетом занялся, то ли еще что-то в этом духе.

ДЕВУШКА. Главное, он любит меня безумно. Так что, братцы, все по новой. Потому что иначе вас убьют. Придется вам второй раз меня убить, но уже по-настоящему. Или вы будете выполнять мои условия, чтобы сохранить себе жизнь. Без оговорок. Условия такие. Повторяю, шутки кончились. Условия такие. Вы разводитесь. (Показывая на Учителя.) Он женится на мне. Любить не обязательно. Просто мне хочется побыть его женой. Такая уж я странная, ни в чем себе отказать не могу. Кругом все ноют: ах, это нельзя, то невозможно! А я убедилась: возможно все. Или почти все. Нужно просто очень захотеть. Итак, хочу быть его женой.

СЫН. И моей мачехой, значит?

ДЕВУШКА. Да, хотя я твою рожу каждый день видеть не собираюсь. Будем жить отдельно.

СЫН. Я спать пошел. Это кино уже не про меня. (Уходит.)

Пауза.

ЖЕНА. Мне кажется, вам нужно поговорить с глазу на глаз.

ДЕВУШКА. Вы очень тактичная женщина. Вы мой идеал в каком-то смысле. Я бы очень хотела в вашем возрасте стать такой, как вы.

ЖЕНА. Для этого нужно сначала в ваши годы быть такой, какой я была в двадцать лет.

ДЕВУШКА. А какой вы были? За что он вас полюбил? Мне интересно.

ЖЕНА. Боже мой, как мне хочется ее ударить. Никогда никого не хотела так ударить.

ДЕВУШКА. Или убить.

ЖЕНА. Или убить. (Выходит.)

УЧИТЕЛЬ. Может, ты все придумала – ради этого?

ДЕВУШКА. Нет, конечно. Просто так сошлось. Вас легко взять на испуг.

УЧИТЕЛЬ. Но ты ведь понимаешь, что это чушь, дичь, нелепица! Разведись с женой, женись на мне – не то убью! Так?

ДЕВУШКА. Так.

УЧИТЕЛЬ. Дичь.

Пауза.

Насколько я понял, ты ко мне испытываешь какие-то чувства. Спасибо, конечно. Но – нелогично. Нелогично убивать любимого человека.

ДЕВУШКА. Как раз логично. Или мне достанетесь, или никому.

УЧИТЕЛЬ. Допустим… Это так смешно и нелепо, что похоже на правду.

ДЕВУШКА. Ничего смешного и ничего нелепого. Зачем вы изображаете сомнения? Вы ведь уже согласны. Ведь куча выгод! Вместо старой нелюбимой жены – новая, пусть тоже нелюбимая, но молодая, горячая. Потом, грех-то на вас висит, девушка-то из-за вас повесилась. Вы женитесь на мне – это все равно, что на ней, потому что если б я вытянула длинную спичку, то я бы повесилась. Вы этой женитьбой грех с себя снимаете. Частично. Потом, после этих перемен, вам захочется других, вы уйдете из этой дурацкой школы, вы начнете совсем новую жизнь. Ведь вам самому давно этого хочется, разве нет?

УЧИТЕЛЬ. Я разберусь сам.

ДЕВУШКА. Понимаю. Неприятно, когда правду говорят. Я забежала вперед, извините. Если бы вы сами это сказали, вы были бы на коне сейчас! Но сказал другой человек – и вы будете все отрицать. У вас такой характер.

УЧИТЕЛЬ. Это несущественно. Существенно, хотя тоже смешно, что ты мне нравишься. Грех снять, новую жизнь начать, это все ерунда, то есть не ерунда, но это внешнее, понимаешь? Можно, ничего не меняя, начать новую жизнь – внутри себя. Понимаешь? Но, повторяю, это несущественно. Существенно, что ты мне нравишься.

ДЕВУШКА. Смотрите, какой вы. Вы умный. Вам предложили насильственным образом жениться, вам это претит, и вы тут же все обставляете так, что ничуть не насильственно, а по доброму согласию и чуть ли не по любви. Ох, путаный вы человек!

УЧИТЕЛЬ. Может, и путаный. Но почему, черт возьми, почему ты не можешь поверить? Я ведь помню тебя, я знал, что ты ее подруга. И я жалел, что она, а не ты назначаешь мне свидания.

ДЕВУШКА. Неужели не врете? Если врете, то очень правдоподобно. Тогда вы великий артист. А я доверчивая. Я возьму и поверю – в то, чего не может быть. Но тогда не будем крутить фантики, тогда прямо скажите жене: я полюбил другую, ухожу, прости.

УЧИТЕЛЬ. Зачем? Лучше будем пока делать вид, что я выполняю твои условия. Мы все-таки девятнадцать лет с ней прожили. Она славная женщина… Не хочется ее обижать.

ДЕВУШКА. Так ты ее все эти девятнадцать лет не любил?

УЧИТЕЛЬ. Это сложно. Когда-то любовь была, само собой… А потом…

ДЕВУШКА. И она все эти девятнадцать лет считает, что ты ее любишь? Ты ласково разговариваешь с ней, спишь с ней? С ума сойти! И не изменял ей?

УЧИТЕЛЬ. Два раза. Случайно. Ничего серьезного.

ДЕВУШКА. Ну, скажу тебе… Ты или каменный в смысле терпения, или я даже не знаю кто!

УЧИТЕЛЬ. Я обычный человек. Я обычный человек, что хуже всего. И давно еще, еще тогда мне надо было подойти к тебе и сказать: здравствуй, ты мне нужна. (Берет ее за плечи.)

ДЕВУШКА. Постой. Я все-таки не понимаю. Так у нас что, по любви получается, что ли?

УЧИТЕЛЬ. Выходит, так.

ДЕВУШКА. Тогда нет. Тогда отбой! Все отменяется!

УЧИТЕЛЬ. Почему?

ДЕВУШКА. Потому что я привыкла думать, что это невозможно. Нет, не в этом дело. Если бы мы без любви с твоей стороны… Ну, и ладно, и нормально… Кто-то должен не любить… А если с любовью… А жить потом как? Один-то кто разлюбит. То есть оба разлюбят, но кто-то раньше… Слушай, ты меня разыгрываешь, да? Чтобы себя спасти, чтобы жену спасти? Скажи, что пошутил. А то мне страшно даже как-то. Скажи, что пошутил, и я уйду. Честное слово. Я даже уважать тебя буду: вот на какие вещи способен человек ради семьи, ради жены!

УЧИТЕЛЬ (целует ее). Как ты не поймешь? Никакой жены нет!

ЖЕНА (появляется). Есть пока что. Никак не пойму, ты дурака тут валяешь или всерьез?

СЫН (выходит из комнаты). Всерьез. Она давно хочет от нас лыжи смазать. Все ждал, наверно, когда я вырасту. А я уже вырос. И, между прочим, намерения ваши, отец мой, одобряю. Что касается меня, то я вообще никогда не женюсь.

УЧИТЕЛЬ. Подслушиваете, значит?

СЫН. Все и так слышно. Воркуете – даже приятно. Но, милые мои, жилье ищите где хотите, я тут с вами жить не собираюсь, мы с мамой здесь останемся.

УЧИТЕЛЬ. Не много ли на себя берешь?

СЫН. Не надорвусь.

ЖЕНА. Я опять ничего не понимаю. Что-то странное происходит. Что-то страшное. Когда она была убитой, то есть… Я даже почти успокоилась. Все кончилось. Но это никак не кончается, это как сон кошмарный, и я не могу проснуться…

ДЕВУШКА. А что страшного-то? Вы еще сто раз замуж выйдете в вашем возрасте с вашей внешностью.

ЖЕНА. Помолчи, дешевка! (Мужу.) Объясни мне, пожалуйста, объясни!

УЧИТЕЛЬ. Что?

ЖЕНА. Ты не любишь меня. Ты хочешь уйти с ней. Я правильно поняла?

УЧИТЕЛЬ. Да.

ЖЕНА. Ты это говоришь, чтобы нас не тронули? Ты выполняешь ее условия?

УЧИТЕЛЬ. Нет.

ЖЕНА. Понимаю! Господи, какая я глупая! Ты ведь при ней не можешь ничего сказать! Но ты хоть как-то намекни, что это понарошку, а то ведь я подумаю… Или не понарошку?

СЫН. Отец, будь мужчиной, колись!

ДЕВУШКА. Отстаньте от него, он сам не знает… Как интересно все начиналось… Что ж, пусть все вздохнут свободно. Никто его не тронет. Мы о таких руки не мараем – себе дороже.

УЧИТЕЛЬ. Кто это – мы? Кто это – мы, такие уважаемые? Я гляжу на вас в классе – мне жутко становится! У вас глаза ленивых убийц за редчайшим исключением! Я читаю вам стихи, а девочки ковыряются в носу и давят прыщи, а мальчики мнут свои тоскующие гениталии! Вам ничего не нужно! И вы еще будете решать, плох я или хорош!

ЖЕНА. Ты так говоришь, будто мы все твои ученики.

СЫН. В школе его зовут – Кладовщик.

ЖЕНА. Странное прозвище.

СЫН. Сперва было – Кладоискатель. Он ходит и в пол смотрит. Все смеются: клад ищет, Кладоискатель! Но Кладоискатель длинно, сократили – Кладовщик.

УЧИТЕЛЬ. Я знал. Только не понимал, почему. Теперь понимаю. Даже не смешно.

СЫН. Когда смешно – не обидно.

УЧИТЕЛЬ. Ладно, счастливо оставаться. Кажется, вы тут все изволите веселиться.

ЖЕНА. Куда ты собрался ночью?

УЧИТЕЛЬ. Мало ли друзей. И вот что… Я не вернусь, наверно.

ЖЕНА. Почему? В чем дело?

ДЕВУШКА. Это называется: гордость проснулась. Я провожу вас. Нынче по улицам ночью ходить опасно. А со мной не тронут.

УЧИТЕЛЬ. Обойдусь. Я не хочу тебя видеть. Идиотка.

Остановился. Что-то хочет сказать сыну. Передумал. Вышел.

ДЕВУШКА. Это я во всем виновата. Жил бы человек спокойно…

ЖЕНА. Ты уйдешь когда-нибудь?

ДЕВУШКА. Ухожу. Извините.

Выходит.

СЫН. Не грусти. Он никуда не денется.

ЖЕНА. Он уже делся. И я делась – неизвестно куда. И никого со мной нет.

СЫН. Я с тобой.

ЖЕНА. Нет, нет, я одна, одна.

СЫН. Ну, и я один, ну и что? И он был один. Какая разница, когда двое одиноких вместе живут или когда трое? Хотя все-таки втроем веселее.

ЖЕНА. Ты говоришь не то. Разве ты не чувствуешь, что я хочу от тебя услышать?

СЫН. Чувствую, не дурак.

ЖЕНА. А сказать не можешь. Ты очень похож на отца.

СЫН. На тебя тоже. Ладно, это самое… Не грусти.

ЖЕНА. Иди спать. Поздно.

Пауза.

Я ничего с собой не сделаю. Иди спать.

СЫН. Кто тебя знает. Таблеток в доме полно всяких… Потом «скорую» вызывай, волнуйся, очень мне надо!

ЖЕНА. Что ты говоришь!

СЫН. А ты не слушай! Пора бы научиться не слушать. Мало ли кто что скажет. Это все слова… Это все пройдет. Это все не имеет значения.

ЖЕНА. Что?

СЫН. А? Это я так… Это я про себя… Не обращай внимания.

Затемнение.

Свет.

Пустырь. Учитель проходит, оглядывается, садится. Слышатся шаги. Он подбирает железный прут. Появляется Девушка.

ДЕВУШКА. На этот раз железкой меня решили? Чтобы уж наверняка?

УЧИТЕЛЬ. Жаль, я тебя сразу не пришиб.

ДЕВУШКА. Я вас понимаю.

УЧИТЕЛЬ. Что ты понимаешь? Что ты можешь понять? Ты что, в самом деле считаешь, что я не живу, а так – терплю? Ты думаешь, я не мог бы уйти из школы, если она так надоела? Мог бы – сто лет назад! Но я надеюсь на что-то, я чего-то добиваюсь – редко, очень редко, но добиваюсь, мне жаль вас, дебилов! Или с женой – думаешь, я только на терпении прожил в семье столько лет? Нет, не такой уж я терпеливый! Ты не знала ее в молодости, а я знал, и хотя это прошло, но это есть, прошлое не уходит, не исчезает, оно есть, оно в ней есть, и иногда я это вижу – как раньше, и ради этих моментов… А та девочка… Может быть, может быть, мне надо было сразу послать ее к черту. Но результат мог быть тот же самый – в петлю! А мне было и жаль ее, и нравилась она мне – что в этом такого? – она как человек мне нравилась, я завидовал: вот, любит, это прекрасно! Я умею видеть чужую радость и радоваться этой радости, я вообще умею радоваться, слышишь ты меня? Она понимает! Ни черта ты не понимаешь! И я бы ушел с тобой. Не знаю, что потом. Скорее всего, вернулся бы домой. Не к привычкам своим, не к кресту своему, а… Не знаю, чувствую… Ах, ах, они вешаются – значит, любить умеют! Я не вешаюсь, но я умею любить – это труднее!

ДЕВУШКА. Конечно!

УЧИТЕЛЬ. Не смей так со мной говорить!

ДЕВУШКА. Я нормально говорю. Вы же меня не дослушали. Я как раз это и понимаю. Иначе бы вас не полюбила. Я мелкого человека не могу полюбить.

Пауза.

Пойдемте ко мне. Две комнатушки, но ничего. Бабке все равно, с кем я прихожу, лишь бы тихо и лишь бы я в ее холодильник не лазила. У меня свой старый в комнате стоит. Пойдем?

УЧИТЕЛЬ. Нет. Хочу один побыть.

ДЕВУШКА. А потом? Что вы собираетесь делать?

УЧИТЕЛЬ. Не знаю. Главное произошло.

ДЕВУШКА. Понимаю.

УЧИТЕЛЬ. Опять она понимает!

ДЕВУШКА. Но я же не виновата, если понимаю!.. (Прислушивается.) Знаете что, пошли отсюда. Быстро!

УЧИТЕЛЬ. Мне здесь нравится.

ДЕВУШКА. Вы гордый, сильный, но сейчас не надо! Сейчас сматываться надо!

Шум подъезжающей машины. Остановилась. Хлопает дверца. Шаги. Появляется молодой мужчина. Это Барабанщик.

БАРАБАНЩИК. Так и знал, что ты здесь. Сроду шляешься по всяким местам. Я что, ничего лучше не могу тебе предложить?

ДЕВУШКА. Люблю дышать свежим воздухом, Барабаша. Владик, слушай внимательно, чтобы не было вопросов: этот мужик тут случайно. Я иду, смотрю – сидит. Жена из дома выгнала. Так что ты не думай. Мужик, нечего горевать, иди к друзьям – или к бабе своей, прощения попроси.

БАРАБАНЩИК. Я же тебе сказал, с кем увижу – убью. То есть того, с кем увижу. А случайный он или нет… Ну, пусть случайный. Значит, ему не повезло. Я же сказал? Сказал. Я не могу своего слова назад взять. Мне даже и не хочется его убивать, у него лицо доброе, но слово есть слово. Если я его не сдержу, ты же первая меня не будешь уважать.

ДЕВУШКА. Барабан, не будь скотом. Ну да, я его знаю. Хоть и случайно встретились. Это мой учитель бывший, я училась у него. Не прикольно учителей трогать, Барабан, сам говорил.

БАРАБАНЩИК. В учителей часто влюбляются. Как твоя подруга, которая повесилась.

ДЕВУШКА. Но я же не подруга!

БАРАБАНЩИНК. Зато он учитель.

УЧИТЕЛЬ. А ты и есть тот самый Барабанщик? Уж такие ужасы про него рассказывают, а оказывается, вполне заурядный тип. Такие у меня в классе на задней парте сидят и голых женщин в телефонах рассматривают. Ты школу-то сумел окончить или не одолел? Или во вспомогательной вообще учился?

ДЕВУШКА (Учителю). Вы что? Вы что? (Барабанщику.) Эй, Барабан, если ты его тронешь, тебе не жить! Ты меня знаешь! Отравлю или еще что-нибудь сделаю!