Текст книги "Остров мечты"

Нескольких дней хватило Иигуиру, чтобы со своей юной спутницей исходить практически весь город. Осмотрел все старинные здания, памятные места, переслушал все местные легенды и толки. Собирались наведаться в ближайший монастырь, где будто бы хранилась частица мощей святого мученика Сериньена, но в последний момент Элина вдруг раздумала. Сердито сообщила только, что отец настрого запретил ей покидать город, да и гостю... не советовал. Под угрозой надвигающейся скуки беседы стали сводиться к одному Эскобару, о котором девушка могла говорить бесконечно.

– Представляете, сир, Коанет взгромоздил друг на дружку два бочонка, третий – рядом... – Иигуир успел в деталях запомнить эту историю, но прерывать восторженное щебетание не посмел. – И только забравшись наверх, удалось рассмотреть через палатки происходящее у частокола. А ведь интересно-то всем! Мы с Пиколем стоим, ничего не понимаем, но чуем подвох. Коанет мне велел готовиться еще с вечера... э-э... сразу после вашего, сир, визита... И охранники, значит, топчутся, любопытствуют. Что-то Коанет на словах обрисовал, потом замолчал. Его понукают: «Что там да как?», а он: «Сами лезьте и смотрите на это безобразие». И едва один наемник на бочки вскарабкался, Коанет их как толкнул! Сам другого как ударит! Страсть! И Пиколь, гнилая душонка, без дела не остался, упавшего сапогом оглушил, и Коанет со вторым расправился. Я даже испугаться не успела, представляете? Ну, дальше все просто – на прорыв, на выручку князю. А как Коанет его вытащил, здорово? Уже досюда слухи доползли, по-настоящему никто ничего не знает, но Всеблагому хвалу в церквах поют. За счастливое, значит, избавление господина нашего от поругания и смертных мук. Да и то, правда, не век же заклятью держаться...

– Которое заклятье? – встрепенулся Иигуир.

Девушка смешалась, зарделась, оглянулась опасливо, словно напроказив:

– Историю тут у нас одну рассказывают, сир. Даже не историю, так... небылицу. Присочинили, думаю, большую часть... и князь эти байки не одобряет. Так что все стараются держать языки за зубами...

Для самой юной сплетницы такое явно было выше сил, получив заверения о сохранении тайны, она принялась вдохновенно шептать:

– Случилось то вроде как лет десять назад. Молодой князь в те годы как раз занял место отца и государственным хлопотам предпочитал развлечения. Охоты, пиры, празднества, турниры. Все и так понемногу катилось по старой колее. И вот едет князь на очередную охоту в Маралингскую пущу, край у нас есть на полуночной стороне, глухой, дикий, зато дичи там полно. Как водится, погнался за каким-то оленем, оторвался от свиты, заплутал. Выбрался на полянку – там избушка замшелая, а в ней девица живет красоты редкостной.

– Одна в лесу? Уже странно, – покачал головой Бентанор – подобные сказки впрямь встречались ему повсеместно.

– Вот, вот. Ну, про то, что дальше было, я разное слышала, от загадочного до... срамного, только распознал, в конце концов, сиятельный князь в девице ведьму. Схватил за волосы, меч занес. Ведьме уже не до морока, истинный облик выказала – страшной старухи с клыками наружу, да нашему-то князю смелости не занимать. Богомерзкое отродье, как положено, давай всякую всячину обещать: и богатства несметные, и трон высокий, и женщины любые... Все зря, не смогла поколебать веру юноши. Тогда видит, что жить остается мгновение, ну и... успела допрежь меча наложить черное заклятье. Дескать, не будет князю отныне никогда удачи, дела пойдут наперекосяк, самые дорогие люди гибнуть станут в муках... Страх, короче, убереги Творец! – Элина истово перекрестилась, будто устрашившись собственного повествования. – И аккурат со смертью той ведьмы, болтают, рухнул колокол в главном храме города, двоих задавило...

– Неужто подействовало заклятье?

– Ох, не хочется в это верить, сир... И князь гневается, если слышит... Однако с той поры дела в краю вправду не ладятся. То неурожай, то болезни, то вон... соседи драться полезут, то навет злобный поползет. Князь уж и потехи забросил, все дни о благе народном печется, да прока мало. Ну, а самое тяжкое... супруга у него молодая погибла. Недавно обвенчались, едва затяжелела и такое... Из окна башни выпала, бедняжка, сразу насмерть... Пойдемте, сир, покажу... Четвертый год уже...

Стража городской цитадели Элину пропустила безропотно, старика – с подозрительными оглядками. Остановилась девушка близ толстой древней башни, лоснящейся вечно влажными боками.

– Вон там, из того окошка наверху... Прямо на мостовую... Рукой показывать не буду – заругаются. Князь вообще не любит вспоминать, хотя и забыть не в силах.

– Ни креста, ни знака, – заметил Иигуир.

– Вот-вот, и цветы велел сразу убрать, и следы замыть. В семейном склепе богатый гроб княгине сделали, а тут... Правда, некоторым мерещатся силуэты на камнях...

– Неужели князь по сей день вдовствует?

– Да, про новую женитьбу и слышать не хочет, тоскует, видать. – Девушка, отвернувшись, всхлипнула. – И все-то мы с тех пор живем... надрывно, что ли... безоглядно... Без надежды, без наследника... словно завтра большой бой, и выход из него один – погибнуть с честью... Вот если б Коанет своим подвигом сломал проклятье!..

На пятый день ожидания выпал-таки снег, скороспелый, пушистый. По нему в Динхорст прибыли сразу две вести, моментально развеявшие унылые настроения. Из Хоренца сообщали о новой вылазке осажденных. На этот раз она была не столь спонтанной, потому и пользы принесла больше. Под покровом ночи отряды Динхорста сумели незаметно подкрасться к частоколу и как-то его преодолеть. Пока охрана поднимала тревогу, в распахнутые ворота ворвались всадники, сея смерть и ужас. Армия Марха уцелела только благодаря своим огромным размерам, однако урон понесла ощутимый. Писалось, что наемники и прислуга толпами разбегались прочь, вероятно не желая продолжать беспокойную кампанию. Самое же главное – удалось полностью уничтожить осадную машинерию герцога. Столбы пламени от деревянных чудовищ в крепости встретили ликованием. Отдельно сообщалось в послании о выдающейся доблести гердонезского рыцаря. В отсутствие князя Эскобар возглавил один из отрядов, увлек его в бой, поражая неприятеля, и лично сбил наземь барона Эгнелинга, чем смутил дух врагов.

Элина едва удерживалась на месте, слушая торжественный речитатив гонца, по завершении же подпрыгнула, захлопала в ладоши и бросилась обнимать Иигуира.

– Уймись, дочь моя, – улыбнулся старик. – Я разделяю твою радость, но не пристало, право, взрослой девушке так скакать. Ты уже не ребенок.

– Вы не понимаете, сир! – Элина задыхалась от восторга. – Коанет вновь показал себя настоящим героем! Я знала, я верила... Теперь-то князь ни за что не отпустит его, не отдаст ни страже... никому. Коанет станет верным его соратником, надеждой и опорой страны, а я... буду рядом.

– Ты твердо решила выйти за него замуж?

Девушка замерла в испуге:

– А вы думаете, сир, он не согласится?.. Н-нет, Коанет любит меня, мы оба любим друг друга. Ничто не сможет нас разлучить, это точно! И потом... зачем ему куда-то дальше бежать? Вы ведь искали надежную пристань, так она здесь! Пусть с боями и волнениями, зато и с любовью, с почитанием людей. Разве этого мало?

– Это очень много, дочь моя, – печально улыбнулся Иигуир.

– И вас, сир, мы непременно отстоим, тоже останетесь жить в Динхорсте. От слова Коанета князь не сможет отныне просто отмахнуться. Земли у нас всего ничего, но для него... почему бы нет, получит деревеньку на пропитание. И вы, сир, будете у нас вроде дедушки... внуков учить...

– А твой отец? – попытался старик вернуть Элину из мира упоительных грез. – По-моему, он не слишком одобрительно отнесся к вашему с Эскобаром роману.

– Ну что вы! – отмахнулась та. – Все давно успокоилось. Тогда Коанет казался чужаком, случайным бродягой, вот батюшка и супился. А сейчас... Герой страны, кумир народа, правая рука князя, вдобавок потомственный дворянин... ах!.. Признаться, сир, я так счастлива, прямо самой страшно делается. За что безвестной простушке одной такое?..

Мучительный выбор: разрушать ослепительный девичий восторг казалось бессердечным, однако внезапное столкновение с реальностью принесло бы, пожалуй, больше страданий.

– Видишь ли, дочь моя, – осторожно начал Иигуир, – тебе известна не вся правда. У нас имелись причины недоговаривать, однако раз дело зашло так далеко...

Девушка вздрогнула, она, похоже, воистину боялась собственной удачи. Что ж, тем легче будет хоть чуточку остудить охмеленный страстью разум.

– Только не говорите, что он уже женат.

– Нет... Не знаю, по-моему, нет. Да я и не об этом... Мы с Коанетом, дочь моя, путешествуем на восток... не в поисках убежища. Наша забота – освобождение захваченного варварами Гердонеза. И цель странствий потому вполне конкретна – восходная окраина Поднебесной.

– Зачем ему... вам сдалась эта окраина?

– Есть одна... э-э... затея... – замялся Бентанор. – Настолько смелая, что и раскрывать ее до поры я бы не хотел. В любом случае наш путь лежит много дальше, а Овелид-Кун лишь промежуточная остановка.

– Промежуточная... – повторила Элина с надломом в голосе. – То есть Коанет должен покинуть... княжество?

– Я бы принял любое его решение, дочь моя, но пока он настроен сопровождать меня до конца.

– Ну, а после? Он вернется?

– М-м... очевидно. Правда, дорога впереди трудная, неизвестно, когда это произойдет.

– Пустяки, я дождусь, – всхлипнула девушка. Иигуир уже почти раскаялся в своей откровенности. – Лишь бы вернулся... А может, вы уговорите его, сир, остаться здесь? Очень вас прошу...

Старик покачал головой:

– Если желаешь, дочь моя, попробуй сама. Только, думается, для Коанета свобода родины – дело жизненно важное.

– Даже... важнее любви?

– Кто знает...

По капризу судьбы в тот же день Иигуира разыскал щуплый паренек с раскосыми бегающими глазами. Этот гонец изысканными манерами не отличался, зато поведал, что послан Пиколем, описав пирата весьма точно. Самое важное – обнаружился «Эло».

– И где же корабль? – воскликнул нетерпеливо старик.

– Кхе... тут ведь случай какой... – Паренек облизнул губы. – За находку ведь деньжата обещались, верно? И солидные деньжата.

– Разумеется, – поморщился Иигуир. – Да говори же, не сомневайся, обмана не будет!

– Хе, надеюсь, сударь, на вашу порядочность. А то ж ведь ребята в любой миг пугнут посудину, и не отыщете... Все-все, прекратил! В порту она.

– Каком?

– Ну, там же, в Мезеле... Но ведь это ни на что не влияет, верно?

Смущение гонца сделалось понятным – Пиколь собирался начинать розыски именно с Мезеля, стало быть, успех пришел практически тотчас. Со слов паренька выходило, будто найти пропажу оказалось нетрудно – капитан сам наводил повсюду справки о судьбе пары отставших товарищей. Вместе с тем сложно было завязать разговор.

– Запуганный он у вас какой-то, сударь, дерганый, – ухмыльнулся гонец. – У самого маяка якорь бросил, на берег – завсегда в шлюпке. Команда вооружена, кхе, чуть что – за ножи, днем и ночью готовы сорваться в море. Кто ж их так застращал-то?

– Встречались добрые люди, – хмыкнул Иигуир.

Известию о чудесном спасении друзей капитан тоже не поверил, пообещав пустить на борт только их лично. Не мудрено: Бентанор, пожалуй, сам скорее заподозрил бы пиратские козни, чем принял бы рассказ о невероятном путешествии гердонезцев через полную опасностей страну. Впрочем, и угрозы козней никто не отменял. Как ни клялся гонец в истинности доставленных сведений, а сопровождать на юг отказался, сославшись на занятость.

Отныне настал черед радоваться старому Иигуиру. Затеплился огонек надежды на прекращение полосы напастей, он был крохотный, дрожащий, но душу уже немного согревал. Элина этой радости не разделяла, но, по крайней мере, чуть умерила безрассудные восторги. Теперь в Овелид-Куне странников ничто не удерживало... кроме некоторых обязательств. Иигуир, ожидая вызова из Хоренца, в назначенный вечер даже не начинал укладываться спать. Коренастая фигура Финка возникла на пороге около полуночи.

– Готовы, сударь? – пробасил комендант. – Тогда отправляемся, время не терпит. Со снега тропы еще пуще размыло, маеты вдосталь. И... спасибо вам... за подсказки...

В крепость прибыли под утро, однако старику едва позволили обогреться. Сразу наверх, в покои князя, где все мыслимое оказалось уже приготовлено. Сама операция прошла благополучно, властелин Динхорста стоически перенес боль, пара кубков вина служила лишь подспорьем. За дверьми Иигуира ожидали приближенные и среди них Эскобар.

– Все хорошо, – успокоил обессиленный старик. – Если не тревожить руку, через месяц сможете снять повязки. А там и до меча дойдет.

– Вы совершили великое дело, сударь, теперь должны отдохнуть, – отозвался Финк. – Я провожу вас к вашей комнате.

– Комната? Зачем? Согласно воле князя я вправе с этой минуты считать себя всецело свободным.

– Разумеется, сударь, но... один-то денек придется еще у нас погостить.

– Опасаются за здоровье господина, – пояснил Эскобар, когда они со стариком остались наедине в тесной каморке. – Ничего, убедятся завтра, что князь жив... и тогда в путь? Объявился, значит, ворчун Левек? Не удрал, корабль сохранил, в нас упрямо верил... Молодец, одно слово.

– Ты по-прежнему, друг мой, намерен путешествовать дальше? – осторожно поинтересовался Иигуир.

Эскобар промедлил с ответом лишь на мгновение:

– Безусловно, мессир. Заманчиво, конечно, задержаться, вроде бы и здесь можно жизнь устроить, но... Гердонез вопиет о помощи, не так ли?

– Вопиет, – кивнул старик.

– Стало быть, отправляемся, едва отпустят, и думать нечего.

– Однако у тебя, друг мой, появились с Овелид-Куном и кое-какие иные... связи.

– Элина? – Офицер нахмурился. – А что тут поделать?

– По меньшей мере, объясниться. И попрощаться.

Лицо Эскобара исказила болезненная гримаса, он отвернулся к стене:

– К чему эти сантименты, мессир? И что я ей скажу? Что всенепременно вернусь? Так я и сам в этом не уверен. Нет, если затея с хардаями провалится, осесть тут будет превосходным вариантом. Приличное положение, любящая жена, вечная куча приключений – о подобной доле можно мечтать. Но в противном случае...

– Оставь хотя бы надежду девушке.

– Хм, надежду... Предложите еще обвенчаться перед дальней дорогой для верности. А потом сразу превратить во вдову? Это, по-вашему, называется милосердием?

– Но ведь и не бежать от бедняжки тайком?..

– М-да... – Эскобар понурился. – Ладно, мессир, вы завтра здесь? Я успею съездить в Динхорст и... поговорить. Честное слово, лучше бы новая битва! Лгать Элине тяжко, выкладывать правду – жестоко. Или все-таки отбыть без прощаний?

– Поезжай, друг мой, – тихо произнес Иигуир.

Вернулся офицер к вечеру следующего дня, промокший, молчаливый и хмурый. Разговор явно состоялся, хотя радости никому не доставил. Самого Бентанора вызвали к князю уже в сумерках, будто и в стенах крепости опасаясь чужих, недружественных глаз. В присутствии местного лекаря Иигуир осмотрел вельможу, растолковал ход дальнейшего выздоровления.

– Выбрали, куда отправитесь? – слабо улыбнулся бледный князь.

– В Мезель, сир. Кажется, там обнаружился наш корабль.

– Это хорошо... В Овелид-Куне вам какое-то время спокойного житья не будет... И на юг пробирайтесь... осторожно... Один удачный навет способен на многое... Я попрошу позаботиться о вас графа Адиона, его земли как раз по пути... Мы не слишком большие друзья, однако человек это благородный... Поможет...

– Благодарю вас, сир, – поклонился старик.

– И господина Эскобара у меня забираете?.. Досадно, славный воин...

– Он еще вполне может вернуться, сир.

– Хотелось бы верить... но почему-то верится с трудом... Девочку жалко... Хотя, вероятно, оно и к лучшему, по Югернилу уже поползли подлые слухи... Так что прощайте, господин Иигуир, надеюсь, мы расстаемся без обид...

– Вне всяких сомнений, сир.

Врачеватели с поклонами двинулись к выходу, Бентанор замешкался уже в дверях.

– Какие-то еще вопросы, сударь? – спросил раненый.

– Всего один, сир, – поколебавшись, сказал старик. – Раз уж мы намерены покинуть Овелид-Кун... Дозвольте откровенность?

– Разумеется, и только так.

– Я не представляю, сир, как ваша держава будет противостоять варварам. Она огромна и обильна, но разодрана в клочья дрязгами сеньоров.

Губы князя скривила усмешка, весьма, впрочем, горькая.

– Добавьте, что Император является хозяином только в столице да дюжине крепостей. Верховенство его признают вроде бы все, а на деле подчиняются по желанию... Это, сударь, давным-давно известно любому.

– Но ведь... Когда придут мелонги...

– Будет очень плохо. Тем не менее для настоящего рыцаря не так и важно, существует ли шанс на победу... он дерется даже в безнадежной ситуации, как того требуют долг и честь.

– Однако вы не простой рыцарь, сир, за вами люди, города, целый край.

Князь вздохнул:

– А вот как сеньор я ничего всерьез изменить не могу.

– Ваш сосед... герцог Вейцигский убежден, что, доведись ему... сумеет возродить былую мощь Империи Овелид-Куна...

– Как же, наслышан. Только в этой затее, сударь, я ему не помощник, – усмехнулся раненый. – Во-первых, присягу сюзерену я все равно не нарушу ни при каких условиях, а во-вторых... Нет, ерунда, ничего у Марха не получится. Даже если прорвет наш рубеж, даже если подступится к Югернилу... Император не великий воитель, но здесь оружия не сложит, основная часть дворянства просто не примет государя с запада... Начнется бесконечная междоусобная бойня, гораздо масштабнее нынешних. А времени Творец отпустил Овелид-Куну мало, года два-три... Так что Марх со своими грандиозными планами не успеет, зато силы Империи подорвет заметно... И потому его тем более нужно остановить...

Глава 11

Наутро гердонезцы тронулись в путь. Где-то сзади таяли в сумерках древние стены Хоренца, горчили дымы поредевшего герцогского лагеря. Противоборство никак не желало затухать, требовало свежей крови, мысли же двух всадников занимали иные, далекие и высокие цели. Обходными дорогами странники за день как раз успели покинуть пределы княжества, впереди по отрогам Оронад тянулись чужие земли.

Угрюмых стражей на границе миновали без осложнений, благо предусмотрительный Динхорст отмерил малость серебра. Так же безропотно обзавелись комнаткой на постоялом дворе какого-то селения, зато пробуждение выдалось нервным. По старой памяти Эскобар схватился за меч, когда в двери замолотили увесистые кулаки. Иигуир попытался удержать друга, получилось слабо.

– Какого дьявола?! – рявкнул офицер, спешно приводя себя в порядок.

– Именем графа Адиона! – донеслось в ответ. – Немедленно открыть!

– Постой, Коанет, как раз к графу и направлял нас Динхорст, – зашептал Иигуир, вцепившийся в рукав товарища. – Негоже сразу бросаться на них с оружием.

Эскобар набычился:

– А пускай не ломятся впотьмах к честным людям.

– Ради Бога, успокойтесь, господа, – раздался из-за двери другой голос, помягче. – Мы посланы господином графом встретить вас и вовсе не собираемся причинять зла.

– А до рассвета подождать не могли? Сразу грохотать...

– Тысяча извинений! Мой спутник... несколько грубоват и вечно лезет напролом. Еще раз простите. Что же касаемо времени... Когда нашли вас, тогда и появились. Можем отложить разговоры до поры, но... господину графу это определенно не понравится.

– Ну и черт с ним, – буркнул Эскобар.

Старик одернул его:

– Подумай, друг мой, зачем ссориться со здешним правителем? И дверью мы этих гостей не удержим, вышибут, в конце концов. Давай попробуем договариваться.

– Сколько вас там? – поколебавшись, крикнул офицер.

– Клянусь муками Сериньена, только двое, сударь.

– С двумя еще справимся, – проворчал себе под нос Эскобар, беря в левую руку кочергу, – если что...

В комнату действительно вошли двое: рослый воин в кожаных доспехах и щуплый, сутулый юноша. Последний с виду напоминал робкого, затурканного слугу, однако сам нарушил настороженное молчание:

– Господин Иигуир? Господин Эскобар, как понимаю? Можете опустить меч, сударь, мы здесь не для драки. Граф Адион настоятельно просит вас посетить его в замке Грефлинг.

– Мы очень спешим, господа, – хмуро отозвался офицер, не внимая миролюбивым призывам.

– О, это не задержит вас надолго, – улыбнулся юноша. – Замок близко, мы еще поспеем к утренней службе.

– Службе? – удивился Бентанор. – Что нужно от бедных путников господину графу?

– Это лучше объяснит он сам... Но, насколько понимаю, князь Динхорст поручил вас его заботам, и господин граф желает выполнить долг доброго соседа. Впрочем, возможно, у него имеются и другие соображения.

Нет, на прислугу, мальчика на побегушках гость никак не походил: слишком уверенный взор, чересчур хорошо подвешен язык. Такой даже грамотным способен оказаться запросто.

Гердонезцы переглянулись. Открыто ослушаться хозяина здешних мест означало нажить новую кучу неприятностей... хотя и беседы с вельможами не исключают того же.

– А если мы откажемся? – осторожно спросил Эскобар.

Воин в доспехах выразительно оскалился, но ответил опять юноша:

– Ваша воля, господа, преследовать никто не станет. Только... подумайте, вдруг благочестивый сеньор окажется неоценимым помощником на многотрудном пути? Не спешите отталкивать протягиваемую ладонь... подобное вы встретите не везде.

– Примем приглашение? – неуверенно спросил товарища Иигуир. – Господь ведает, что еще затевается в этих краях, любая подсказка может выручить.

– Лишь бы время из-за чьих-то там капризов не потерять, – буркнул тот. – Ведь день хорошей скачки... К вечеру были бы уже на борту, черт подери...

Судя по гримасе, удержать его в такой близости от желанной цели стало бы тяжелой задачей.

Поначалу Иигуиру показалось, будто они свернули к какому-то монастырю. Вместо могучего донжона над стенами возвышались стрелы колоколен, а навстречу путникам тек прозрачный звон, провожавший паству с заутрени. Из распахнутых ворот степенно выходили люди, основная же их масса не торопилась покидать широкого, мощенного булыжником двора. Здесь словно солнце пробилось сквозь тучи – так светились лица умиротворением и радостью. Сразу два человека продвигались от дверей храма, благословляя народ, оба седые, улыбающиеся, в простых серых рясах. Как ни странно, спешившихся чужеземцев повели именно к ним.

– Мессир, – заговорил юноша, кланяясь, – вот те, о ком вы говорили.

– Спасибо, Крисгут, – откликнулся один из клириков. – Проводи гостей в залу, я скоро подойду.

– Это граф? – с изумлением поинтересовался Эскобар, когда они выбрались из гудящей толпы.

Юноша усмехнулся:

– Совершенно верно, сударь. Граф Адион, владыка и пастырь наших земель.

– Он... сам проводит церковную службу?

– И что с того? Получил это право с согласия кардинала Йорхеста. Не всем же сеньорам красоваться на турнирах да бесноваться на пирах? Кто-то может думать и об истинном.

Изнутри помещения замка тоже подходили скорее монастырю, причем весьма строгого устава. Обстановку обширной залы, куда привели гердонезцев, составляли только ряды лавок вдоль длинного, пустынного стола. Пока тянулось ожидание, Иигуир рассматривал роспись стен, изображавшую сцены из жизни пророков и святых. Чудилось, что вот-вот по сигналу настоятеля комната заполнится смиренно семенящими монахами. Однако вошел лишь сам вельможа. Немолодой мужчина, седина обильно пробивала аккуратно подстриженную бороду, придавая ему сходство с нарисованными патриархами. Все та же серая ряса без малейших признаков оружия или украшений. Пожалуй, на священника граф Адион походил больше.

– Прошу простить меня, господа, за задержку, – развел он руками, – и за столь раннее приглашение. Поверьте, только из желания не допустить опасной ошибки.

– Нашей ошибки, сир? – уточнил Бентанор.

– Именно так, господин Иигуир. Вас я особо рад видеть в своем доме. Не согласитесь ли разделить скромную трапезу?

Завтрак монашествующего дворянина был вправду скромен: чечевицу с пресными лепешками приправляли разве что легкое вино да обязательная молитва. Иигуир не мог не признать – прочитал ее граф очень искренне. Прислуживал за столом один юный Крисгут.

– Я весьма уважаю моего соседа, князя Динхорста, – заговорил, наконец, граф, отставив недопитый кубок, – хоть и не во всем разделяю его воззрения. Он излишне увлекся внешней, показной стороной рыцарства, теряя подчас из виду глубинную суть... Впрочем, не о том сейчас речь, господа. Князь попросил позаботиться о вас, людях, оказавших ему значительные услуги, я пытаюсь это исполнить. Не стану скрывать, до меня дошли и противоположные пожелания. На вас вроде бы успел ополчиться имперский закон, но я не хочу вообще касаться данного вопроса. Тем паче что вряд ли смогу вообразить преступником знаменитого Бентанора Иигуира.

– Благодарю вас, сир, – поклонился старик. – Вы уже третий человек в Овелид-Куне, которому мое имя что-то говорит.

Вельможа покачал головой:

– Увы, господа, тьма невежества и безверия по-прежнему окутывает мир, борьба с ней потребует, вероятно, усилий еще многих будущих поколений. Нам совершать лишь первые шаги...

– Вы говорили, сир, о некой опасности, – нетерпеливо напомнил офицер.

– Да, правильно, господин... Эскобар? Вас, кстати, князь называет достойным подражания образцом рыцарской доблести и бесстрашия. Лестный отзыв, не правда ли?

Пока граф изучал внимательным взором товарища, Иигуир старался оценить его самого. Человек был, безусловно, умен, проницателен, даже образован. Ни в малейшей степени не смахивал на фанатика, что тупо талдычат однажды усвоенное. В отличие от них путь к вере думающего человека зачастую гораздо длиннее и извилистее, зато с обретенной опоры сбить его уже почти невозможно.

– Мне бы вовсе не хотелось, господа, вникать в ваши дела, – продолжал между тем граф, – выспрашивать подробности, допытываться о целях. Если двум порядочным людям потребовалось путешествовать за моря, на то есть какие-то веские причины. Я стремлюсь лишь в меру сил оградить их от опрометчивых поступков. Например, князь сообщает, что вы следуете в Мезель, где надеетесь застать потерянный ранее корабль, верно? С другой стороны мне донесли, будто сведения вам предоставили тамошние пираты.

– Вы поддерживаете связь с морскими разбойниками, сир? – хмыкнул Эскобар.

– Не совсем, сударь, однако близость побережья вынуждает заводить преданные уши и там. Вольный город Мезель – достаточно беспокойный сосед... Так вот, капельку больше зная о повадках морской шатии, осмелюсь утверждать: полным безрассудством будет вверять себя и свое имущество отпетым негодяям.

– Так-то оно так, – озадаченно протянул Иигуир. – Но разве вы не допускаете, сир, что изредка и подобные негодяи в состоянии честно отработать сделку?

Граф усмехнулся:

– Случается, не спорю, иначе мы никогда не слышали бы о контрабанде. Просто, общаясь с разбойниками, нужно постоянно представлять, чем вы заставляете их вести себя честно. У вас, господа, имеются такие рычаги?

– М-м... один из пиратов долгое время путешествовал вместе с нами. Пожалуй, он заслуживает доверия.

– И такое случается, сударь. Готов поверить, что он даже искренне сдружился с вами, однако поручится ли кто за превосходство в темной душе дружеских чувств над алчностью? И за то, что ваш милый приятель вообще еще жив, а не бьется где-нибудь о прибрежные камни? Он лично сообщил вам о находке?

Гердонезцы переглянулись в растерянности.

– Нет, сир, через своего... доверенного человека... Вы подозреваете подвох?

– А вы его не подозревали?

Вельможа был прав, он почти слово в слово повторял доводы, терзавшие Иигуира последние дни. Насколько же надлежало жаждать чуда, чтобы заглушать в себе предостережения рассудка?!

– Конечно, все может оказаться и не столь ужасно, – продолжал граф. – Вы ведь навряд ли везете с собой какие-либо серьезные ценности, так? Следовательно, интерес для лиходеев способен представлять только сам корабль. Или нечто находящееся на борту?

– Кое-что есть, – неохотно согласился Эскобар.

– В таком случае корабль, похоже, еще не захвачен, иначе вас, господа, не стали бы зазывать в Мезель.

– Хм, мы-то им помощи в захвате точно не окажем.

– Бог ведает... – покачал головой граф. – Должен признаться, эти отбросы человечества неплохо научились потрошить мирные суда, проявляя порой удивительную изобретательность.

– Помилуйте, господа! – Бентанор всплеснул руками. – Зачем же рисовать такие мрачные картины, ничего же еще не ясно!

– Правильно, именно поэтому я и торопился чуть задержать вас в дороге. Хвала Господу, успел. Прежде чем уверовать в дружбу пирата, сударь, настоятельно советую убедиться в отсутствии западни.

– Каким же, позвольте узнать, образом? – спросил Эскобар.

– Самым незамысловатым. Для начала я отправлю в Мезель своих людей. Крисгута, например, вы его видели, очень смышленый парнишка. Разумеется, на вольный город моя власть не распространяется, однако деньги со связями помогут и там. Посланцы установят, есть ли в порту нужный корабль, где он стоит и кто его капитан.

– У нас, сир, каждый день на счету. И без того задержались...

– Уверяю, это не займет много времени. Добрые кони, опытные всадники... Не позднее завтрашнего утра все прояснится.

– Ну, а если засада подготовлена на момент посадки? – произнес Эскобар, переглядываясь со стариком. – Это было бы самым разумным.

Граф с мягкой улыбкой кивнул:

– Что ж, выделю вам десяток воинов в сопровождение. Отобьетесь?

– Спасибо, сир, – ответил за друга Бентанор, – но, боюсь, мы причиняем вам слишком много хлопот.

– Пустяки. Прежде всего, это мой долг, как единотворца. Опять же просьба князя Динхорста и... просто возможность развеяться, помогая славным людям. Какие тут хлопоты? Так вы согласны, господа? Тогда вам отведут комнаты в дальнем крыле и, не сомневайтесь, постараются лишний раз не беспокоить. Захотите – будете делить стол со мной, нет – еду доставят в покои.

Вопросов не оставалось, Иигуир безжалостно согнул спину в глубоком поклоне...

– Кельи! Настоящие кельи, – ворчал Эскобар, обходя в три шага крохотную комнатку. – Несомненно, лучше, чем холодать в лесу, но от графского замка я ждал большего. А чем угощают? В иных деревнях столы богаче.

– Нынче пост, Коанет, – заметил Иигуир, – канун скорбной памяти казни Великого Пророка.

– Эка невидаль! Будто кто из сеньоров откажется в такую пору от куска сочного мяса! Зачем, скажите-ка, быть графом, если все равно добровольно становишься монахом?

Их новое жилище впрямь оказалось скромнее всех предыдущих. Две тесные каменные норки с отдушинами, почти непроходимыми для света, и тощие, набитые шелухой тюфяки на деревянных лежанках. Тем не менее Бентанор бурчаний товарища не разделял. В таких местах, на мгновение оторвавшись от обыденной суеты, можно было попытаться разобрать беспокойные мысли, обдумать уже произошедшее и нащупать дорогу вперед. Недаром первые почитатели Единого укрывались от языческих гонений именно в заброшенных лабиринтах шахт. Раздумья старика здесь никто не нарушал: в глухое, заросшее пылью крыло здания не долетало снаружи ни звука, не забредала ни одна живая душа, сутулый Крисгут выслушал объяснения странников и умчался, а Эскобар, вволю наворчавшись, отправился исследовать гулкие темные коридоры. Идеальные условия для погружения в себя... жаль, толку получалось немного. Если в сложности громоздящихся кругом проблем Иигуир еще убедился, то никакого сносного решения не обнаружилось. Все последнее время старик, по сути, бежал от назойливого внимания мира, тут же ему вдруг как глотка воздуха захотелось человеческих голосов, теплых глаз, сердечности...