Текст книги "Сербские союзники Гитлера"

Горячая борьба за идеалы, «свет истины» – вот цели, к которым стремился сам Льотич и к которым призывал своих сторонников. Присущие молодым идеализм и самопожертвованность вплоть до максимализма делали идеи «Збора» и его учителя особенно привлекательными для молодежи[13]13
  Љотић Д. Идеалы современной молодежи. 1939 (т. IV).


[Закрыть]. Этот идеализм и бескорыстность выгодно отличались от коррумпированности обычных парламентских партий, их мелких вождей и банальных идей.

Бог. В основе философской и политической концепции Димитрие Льотича лежало глубокое убеждение в важности верных взаимоотношений человека с Богом и близкими. «Бог создал мир и Человека как свидетельство своей любви»[14]14
  Љотић Д. Слово к просветителям. 1944 (т. IX).


[Закрыть]. Способность человека делать свободный выбор является главной благодатью, полученной нами от Бога. Человек в первую очередь Сын Божий, а не его Раб. Однако свобода выбора – не только благословение, но и ответственность, бремя, а при ослаблении духовного чутья человека – и трагедия. Постичь Бога можно «не рассудком, но душой»[15]15
  Љотић Д. Слово к просветителям. 1944 (т. IX).


[Закрыть]. Не законом, но благодатью живут люди по Новому Завету. Христос есть истина и правда. Каждая минута жизни – служение Богу, поиск того, что было бы приятно Ему, поиск, в котором следует руководствоваться своим сердцем и душой.

Человек. Особое место и значение во взглядах Димитрие Льотича на человека занимало толкование следующих слов Нового Завета: «Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих»[16]16
  Апокалипсис 3:15, 3:16.


[Закрыть]. Льотич делил всех людей на три типа: на верящих в свои идеалы («горячих»), на веривших, но разочаровавшихся («холодных») и на равнодушных («теплых»). По его мнению, в каждом народе в любое время существуют «горячие», «холодные» и «теплые». Если первых – большинство, то нация здорова и жизнестойка. Во времена кризисов и потрясений растет количество вторых, но настоящая гниль и смерть приходят, когда «теплые» начинают доминировать и управлять нацией. «Самая важная характеристика храброго человека – готовность пожертвовать собой ради других или ради высших целей»[17]17
  Љотић Д. Из моей жизни, часть I (т. I).


[Закрыть]. С другой стороны, нет работы негероической, есть негероические личности. К каждому труду надо подходить с максимальной самоотверженностью. При этом крайне важно оставаться человеком и героем всегда, в каждый момент своей жизни, как бы ни было трудно[18]18
  Љотић Д. По поводу одного письма. 1944. (т. IX).


[Закрыть].

Общество (коллектив) – не сумма индивидуумов, а некий новый, единый организм[19]19
  Љотић Д. Теперь Ваш час. 1940 (т. VII).


[Закрыть]. Однако эта идеология далека от тоталитарного слияния личности в безликую серую массу. Нет, каждая личность важна именно своей индивидуальностью, своим героизмом и самопожертвованием во имя ближних. Не может процветать государство без процветания личности, и не может быть сильным и уверенным в себе личность без сильного государства. Государство здесь – лишь условное название: философ синонимически заменяет это понятие словом семья или даже более абстрактным словом – общество. Главное – сохранение органической связи общества и личности, подобно клетке и организму. Это полная противоположность механистической концепции тоталитарного общества, где нет незаменимых, где каждый – лишь колесико в огромном механизме, работающем по абстрактным законам экономики. По Льотичу, коллективная воля личностей, составляющих общество, – настоящий двигатель и закон здорового общества[20]20
  Љотић Д. Сегодняшняя война и завтрашний мир. 1936 (т. II).


[Закрыть]. Чувство взаимопонимания, взаимозаботы и солидарности – вот атмосфера, которая должна отличать здоровое общество[21]21
  Љотић Д. Почему лишь два решения. 1935 (т. II).


[Закрыть]. Льотич сравнивает здоровый государственный организм (sic!) с огромным деревом, мощным, цветущим и устойчивым[22]22
  Љотић Д. Отечество. 1934 (т. II).


[Закрыть].

Народ (нация), согласно учению Димитрие Льотича, – мельчайший элемент всемирной истории, т. к. история человечества – история наций. «Нация – этно-историческая реальность»[23]23
  Љотић Д. Не класс, а нация. 1934 (т. II).


[Закрыть]. Поэтому нелюбовь к своей нации и ее историческому прошлому есть оскорбление и ненависть ко всему человечеству. Основа культуры современной европейской нации – «христианский дух и драгоценные национальные традиции»[24]24
  Љотић Д. Размышления на Пасху. 1934 (т. II).


[Закрыть]. Лишь с принятием христианства складываются нации как таковые. Лишь в рамках христианской этики возможно последовательное развитие органической и готовой на самопожертвование зрелой личности. Традиции же представляют собой соединение прошлого и будущего нации. Фактически традиции, очищенные от суеверий и предрассудков, являются концентрированным жизненным опытом народов. Учитывая эту подавляющую важность христианского духа и национальных традиций, все, что им противоречит или их подрывает, должно быть вытеснено из национальной культуры[25]25
  Љотић Д. Размышления на Пасху. 1934 (т. II).


[Закрыть]. Каждая нация имеет свой собственный закон развития, свой дух. Если она уклоняется с пути, определяемого ее внутренним законом развития, она приходит в упадок, и наоборот: соблюдая свои законы развития, нация приходит к процветанию[26]26
  Љотић Д. Лекция для ротных командиров. 1945 (т. IX).


[Закрыть]. Законы развития, подходящие для английской нации, не могут быть верными для сербов и наоборот. Если бы законы развития совпадали, это была бы уже одна-единая, а не две различные нации[27]27
  Именно на основе последнего Льотич приходит к выводу о единстве южнославянских этносов.


[Закрыть]. «Лишь трусливые нации боятся поглядеть в лицо истине»[28]28
  Љотић Д. Путь к свободе. 1941 (т. VIII).


[Закрыть]. С другой стороны, только умирающие нации могут впасть в пессимизм при виде тяжелой реальности.

Органическое миропонимание. Каково же устройство семьи, общества и мироздания в целом? По мнению Димитрие Льотича, здесь в идеальном случае господствует один порядок: Хозяин в доме – глава семьи, Хозяин в королевстве – глава Народа (Король), Хозяин в мироздании – сам Господь Бог[29]29
  Љотић Д. За что мы боремся. 1945 (т. IX).


[Закрыть]. Каждый Хозяин должен заботиться о своих подопечных, беречь и любить их. Подобная триада не была простым сравнением. Моральные принципы справедливости и целомудрия должны были быть обязательными для всех трех уровней иерархии. Политика не имела права быть грязным делом, как и семейная жизнь должна была быть безупречной[30]30
  Љотић Д. Политика и мораль. 1934 (т. II).


[Закрыть]. Именно поэтому марксизму, материализму, капитализму и парламентаризму Льотич противопоставлял органическую православную монархию с королем-хозяином во главе, чья власть опирается на представительство народных сословий и народное самоуправление[31]31
  Љотић Д. Почему лишь два выхода. 1935 (т. II).


[Закрыть]. Последние пункты о народном самоуправлении и децентрализации делают идеи Льотича подчеркнуто оригинальными на фоне современной ему мрачной эпохи глобальных тоталитарных систем. Представления об органическом устройстве мироздания и всех, даже самых маленьких его ячеек, как и представление об органическом устройстве народа и государства, очень важны для Льотича. Они крайне схожи с народными, крестьянскими представлениями о Добре и Зле, о Боге, Короле и Главе семьи. Абсолютное большинство соотечественников Льотича если не были крестьянами, то по крайней мере родились в деревне или происходили из крестьянских семей. Поэтому такая органическая концепция была очень близка и понятна сердцам многих людей.

Драма современного человечества. Современная Европа, по мнению Льотича, находилась в длительном и мучительном кризисе, так как свернула со своего природного пути. Материализм, атеизм и сомнение стали тупиком на линии европейского исторического развития[32]32
  Љотић Д. Драма современного человечечтва. 1939 (т. V).


[Закрыть]. Марксизм и свойственный ему воинствующий атеизм стали главной мишенью работ Льотича, затрагивавших мировые вопросы. Впрочем, и фашизм с нацизмом философ не жаловал, считая Гитлера, Муссолини и Сталина законным отражением 150-летнего стремления Европы пойти неверным путем, со времен Французской революции 1789–1799 годов. Западные демократии вызывали у Льотича отвращение своей «теплотой», псевдонародным парламентаризмом и мышиной возней партий. Фашизм Льотич обвинял в обожествлении государства, а нацизм – расы. Марксистское стремление расколоть единый национальный организм на противостоящие классы также вызывало глубокое неприятие у Льотича. Льотич видел два пути дальнейшего развития современного ему общества – либо ведущий к гибели путь атеизма и материализма, либо полный самопожертвования путь христианского идеализма[33]33
  Љотић Д. Почему лишь два выхода? 1935 (т. II).


[Закрыть]. Только Божий путь истины и справедливости Льотич называл путем спасения[34]34
  Љотић Д. Письмо друзьям. 1944 (т. IX).


[Закрыть].

Носители идеологии «Збора» разделяли идеологию славянского единства. Такие взгляды делали их не только убежденными поборниками югославской идеи, но и сторонниками сближения Югославии и Болгарии (вопреки попыткам узкошовинистических групп вбить клин между этими двумя государствами). Они очень ценили Россию и ее представителей в королевстве Югославия – русских эмигрантов. Восприятие произошедшего в России в 1917–1921 гг. как величайшей трагедии и антикоммунистические воззрения эмигрантов дополнительно сближали льотичевцев и крайне правых из рядов русских эмигрантов. Любопытным примером этого сближения служит не только сохранившаяся дружеская переписка Д. Льотича с представителями эмигрантских кругов, но и то, что одна из любимых эмигрантских песен на слова Собинова «На солнце оружьем сверкая» стала популярной песней молодежи «Збора» – «На сунцу оружье нам блиста». В то же время славянское единство воспринималось единомышленниками Д. Льотича в рамках идеи об общей значимости европейской культуры и цивилизации, что сближало их с другими правыми течениями. Это заставляло Д. Льотича восклицать: «Ни фашизм, ни гитлеризм!», – рассуждая о том, какую идеологию стоит избрать югославянам. И в то же время утверждать, что «Европа завтрашнего дня возродится в новом свете, который определит каждую вещь по сути, и поставит все на свои места»[35]35
  Љотић Д. Лекция для ротных командиров. 1945 (т. IX).


[Закрыть].

3. Судьба генерала. Довоенная биография М. Недича

В Сербии, утратившей во времена османского ига собственное дворянство, родовитыми считались семьи, прославившиеся личным героизмом в ходе Первого сербского восстания против турок (1804–1813 гг.). Милан Недич родился 2 сентября 1878 года в пригороде Белграда. Его родители, и отец (Георгий), и мать (Пелагея), происходили из семей прославленных участников Первого сербского восстания. Стоит упомянуть, что матери М. Недича и Д. Льотича были двоюродными сестрами, семьи поддерживали родственные отношения[36]36
  Эти неформальные связи сохранялись и в дальнейшем, когда «Збор» был запрещен М. Недич, находившийся на высокой армейской должности, помог отпечатать в военной типографии несколько номеров нелегальной газеты для движения Д. Льотича.


[Закрыть]. Отец Милана Георгий служил исправником, а мать всю жизнь проработала учительницей начальных классов. Из-за тяжелого материального положения семьи М. Недич был вынужден избрать военную карьеру. В 1895–1904 гг. он учился в военном училище, а затем в Военной академии, после чего окончил курсы Генерального штаба и начал свою службу в действующей армии. Молодым офицером М. Недич с симпатией относился к сербскому освободительному движению в провинциях Турции и Австро-Венгрии (т. е. в Македонии, Косово, Боснии и Славонии). В 1910 г. он получил звание майора и был направлен на годовую стажировку во Францию. По возвращении на родину Недич счастливо женился, у него были четыре дочери и один-единственный сын – Душан. Когда Сербия вступила в Балканские войны за передел турецкого наследия в Европе (1912–1913 гг.). М. Недич был поставлен на ответственную должность начальника Военно-железнодорожной инспекции. В 1913 году он был произведен в звание подполковника и участвовал в подавлении албанского восстания в Косово и Македонии.

В годы Первой мировой войны Милан Недич получил следующее повышение уже в 1915 году, когда стал самым молодым полковником Генерального штаба в сербской армии. Сербская армия успешно сопротивлялась австрийской армии, но под ударами немцев была вынуждена в труднейших погодных и природных условиях отступить через дикие горные массивы Черногории и Албании. В этом отступлении, вошедшем в историографию как «албанская Голгофа» (ноябрь 1915 г. – январь 1916 г.), М. Недичу досталась одна из наиболее сложных задач – он непосредственно руководил эвакуацией армии с побережья Албании. В 1916 году М. Недич был назначен начальником транспортного отдела Верховного командования сербской армии. В сентябре 1918 г. М. Недич вновь оказался в гуще событий – он командовал пехотной бригадой Тимокской дивизии в ходе прорыва Солунского фронта, последней наступательной операции Антанты на Балканах, когда после упорных и кровопролитных боев сербским частям удалось прорвать линию болгарско-немецкой обороны и приступить к освобождению Сербии. В дальнейшем свои воспоминания о событиях Первой мировой войны Милан Недич изложил в своих сочинениях[37]37
  Недић М. Српска војска на Албанској Голготи, Београд, 1937; Недић М. Српска војска и солунска офанзива, Београд, 1932; Недић М. Краљ Александар Први Ујединитељ. Београд, 1935.


[Закрыть].

К личным особенностям М. Недича стоит отнести неприязнь к политике и политиканству, что выгодно отличало его от значительного числа высокопоставленных офицеров сербской, а позднее и югославской королевской армии. Известно, что он отказался участвовать в заговоре против Александра Обреновича в 1903 г., закончившемся успешным свержением династии и воцарением в Сербии нового правящего дома – Карагеоргиевичей. В то же время в 1917 г. он отказался принять на себя роль члена военного трибунала, судившего военную группу Д. Димитриевича (Аписа), посадившего Карагеоргиевичей на престол и все же впавшего в немилость. М. Недичу принадлежат ставшие широко известными в межвоенной Югославии слова: «Армия перестает быть армией, когда вмешивается в политику».

После войны М. Недич служил начальником штаба сначала Четвертого, а затем Третьего армейских округов, преподавал стратегию и историю военного искусства в военной академии, а потом был назначен командиром Дравской дивизионной области. Звание «дивизионного генерала» (примерно можно приравнять к званию генерал-майора[38]38
  Кодовая таблица армейских званий по Ю. Веремееву.


[Закрыть]) он получил в 1923 году, а в 1930 г. стал «армейским генералом» (т. е. генерал-полковником по отечественной шкале). В этом звании он и остался до конца своих дней.

Для становления мировоззрения М. Недича исключительно важными были полтора года (1919–1920), проведенные на месте начальника штаба Четвертого армейского округа в Загребе. Командующий округом Б. Янкович был престарелым, болезненным и апатичным человеком, в результате чего М. Недичу приходилось выполнять не только собственные функции, но и фактически взять на себя обязанности командующего сербской армией в центре Хорватии. После четырех лет кровавого и напряженного ратного труда Первой мировой войны М. Недич с удивлением обнаружил, что большая часть хорватской элиты и значительная часть народных масс вовсе не рады освобождению и стремятся к выходу из-под власти Белграда. В нескольких своих рапортах на имя короля М. Недич отразил свое разочарование и свою обеспокоенность за будущее страны. При этом М. Недич вовсе не был настроен антихорватски, он стремился объяснить происходившее влиянием католических фанатиков, оставшихся обожателей династии Габсбургов и происками иностранных агентов. Одну из своих дочерей (Анджелу) М. Недич выдал за хорвата Й. Вукича, который проявил себя в годы Второй мировой истинным югославским патриотом, отказавшись воспользоваться предоставлявшейся немцами амнистией для хорватов и оставаясь в лагере для военнопленных до самого окончания войны.

Милан Недич не был в числе фаворитов короля Александра Карагеоргиевича из-за отказа участвовать в трибунале против Д. Димитриевича, а позднее из-за резких донесений из Загреба. Однако в годы пребывания на посту начальника штаба Третьего армейского округа, размещавшегося в Македонии, генерал Недич сумел доказать свою добросовестность и высокий профессионализм. Македония, «Югославская Сибирь», бывшая местом ссылки для неугодных офицеров и чиновников, отличалась в то время экономической неразвитостью, слабостью инфраструктуры и сложностью обстановки из-за активности албанских и болгарских террористов. М. Недичу не только удалось на порядок сократить число террористических актов, но и внести посильный вклад в развитие инфраструктуры региона благодаря активному военному строительству. Успехи М. Недича не остались без внимания короля Александра, который продвинул опытного генерала на высший неполитический военный пост, предложив ему место начальника Генерального штаба. Однако после убийства короля Александра хорватскими террористами в Марселе М. Недич был смещен со своего поста и переведен в «респектабельную отставку» – в Военный совет[39]39
  Bjelajac M. Generali i admirali Kraljevine Jugoslavije: 1918–1941: studija o vojnoj eliti i biografski leksikon, Beograd, 2004, s. 224–225; Мартиновић П., Милан Ђ. Недић, Београд, 2003, с.18—138.


[Закрыть].

Лишь в предгрозовые дни лета 1939 г. генерал Недич вновь вернулся к активной службе и был назначен военным министром. После начала мирового конфликта осенью 1939 г. М. Недич предложил наместнику престола князю Павлу план незамедлительного вступления королевства Югославия в войну на стороне Англии и Франции, имевших в то время реальные шансы разгромить Третий рейх. Однако это предложение было отклонено Павлом как несвоевременное. Чуть более года спустя, в октябре 1940 г., ситуация решительным образом изменилась.

27 сентября 1940 года Германия, Италия и Япония подписали Тройственный пакт, договорившись о разграничении зон влияния и военной взаимопомощи. Третьему рейху удалось захватить Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды и Францию. С 4 сентября немецкая авиация приступила к массированным бомбардировкам крупных английских городов: Лондона, Рочестера, Бирмингема, Манчестера. После этих бомбардировок могла последовать и наземная операция не знавшего до того времени поражений вермахта. На востоке Европы Германия обладала крепким тылом благодаря подписанию пакта о ненападении с СССР. Разочарованный поведением Англии и Франции, СССР в августе 1939 г. подписал соглашение с Германией и активно пожинал его плоды на своих западных границах. Советско-британские отношения крайне обострились, и Британия серьезно рассматривала вопрос о том, чтобы бомбить советские нефтепромыслы на Кавказе. Германская дипломатия активно вовлекала в зону своего влияния Венгрию, Румынию и Болгарию, подталкивая их к вступлению в Тройственный союз.

Единственным достижением англичан было снижение темпа наступления итальянских войск, продвигавшихся с итальянских территорий Ливии в Египет, находившийся под властью англичан, а с территории Эфиопии и Сомали в британские колонии Кению и Судан. После африканских неудач дуче решил обрести реванш в Европе и вторгся в конце октября 1940 г. в Грецию, фактически последнего открытого английского союзника в Европе.

В этих условиях князь-регент Павел обратился к генералу Недичу с приказом о концентрации войск на югославско-греческой границе, призыве резервистов в армию и демонстрации силы итальянцам, которые начали наступление на Грецию. В сложившейся ситуации это фактически означало поставить страну на грань войны. Трудно сказать, чем руководствовался Павел. Играло ли решающую роль то, что Павел наконец понял, что Югославии не избежать войны? Сказалось ли тут давление отчаявшихся аристократических британских кругов, с которыми Павла связывали личные связи еще со времен учебы в Оксфорде? И как повлиял на решимость князя-регента помочь находившейся в отчаянной ситуации Греции тот факт, что Павел был женат на греческой принцессе?

Как бы то ни было, генерал Недич отказался безоговорочно выполнить приказ монарха. Стоит отметить, что сразу же после своего вступления в должность Милан Недич приложил все силы для активного перевооружения армии, которой отчаянно не хватало бронетехники и противотанковых орудий. Однако, к своему ужасу, за год пребывания на посту военного министра Недич обнаружил, что основной проблемой королевской армии была вовсе не устаревшая техника. Армия является частью общества, и в ней шли те же процессы, что и в Югославии в целом. Межнациональные трения достигли такого уровня, что большинство хорватских офицеров и солдат уже не были лояльны Белграду. Коммунистическая пропаганда в войсках (в соответствии с директивами Коминтерна, антивоенная и антигосударственная по направленности) стала настоящим бичом вне зависимости от национальности, причем не только среди призывников, но среди отдельных кадровых военных. Наконец, сильное материальное расслоение и пропасть между подданными и государством, подорвали боевой дух широких слоев сербского общества, разительным образом отличавшегося от поколения воинов Первой мировой войны. Все эти соображения, как по поводу внешнеполитической, так и по поводу внутриполитической ситуации, были подробно изложены М. Недичем в известном реферате, ставшем формой объяснения причин его несогласия с князем Павлом. После этого инцидента М. Недича убрали с поста военного министра, и до начала Апрельской войны он оказался не у дел. Немецкое информационное агентство ДНБ прокомментировало его отставку следующим образом: «Убрана с поста фигура, персонифицировавшая сербский шовинизм. Генерал Недич был противником сближения Югославии с силами Оси. С его уходом эти отношения изменятся к лучшему»[40]40
  Frankfurter Zeitung, 9. November 1940.


[Закрыть].

После переворота 27 марта (если быть точным, 30 марта) генерал Недич получил назначение на должность командующего Третьей армейской группой, действовавшей на юго-востоке страны, в Македонии. Мобилизацию и расположение частей завершить не удалось из-за стремительно наступавшей с территории Болгарии XII армии вермахта. После окончания военных действий генерал Недич избежал плена и находился под домашним арестом до конца лета 1941 г.