Текст книги "Сербские союзники Гитлера"

^{Герб Сербского добровольческого корпуса}

2. Воспламененная Сербия

Хотя англичане и мечтали «поджечь Европу» на Балканах[67]67
  Mackenzie W. The Secret History of SOE.: Special Operations Executive 1940–1945. London, 2000. P. 23–24, 104–108, 112, 133.


[Закрыть], им так и не удалось разжечь пламя местной войны весной и в начале лета 1941 г. Группки офицеров югославской королевской армии лишь приступили к организации своих отрядов в мае 1941 г., но не решались перейти к нападениям на немцев, понимая все трагические последствия немецких репрессий, которые неминуемо обрушились бы на страну. Таких мучительных опасений не было у лидеров КПЮ, среди которых было несколько десятков опытных организаторов конспиративной и партизанской деятельности, получивших теоретическую подготовку в спецшколах Коминтерна, а практическую – на полях гражданской войны в Испании[68]68
  Војне и безбедносне структуре СССР у припреми партизанског ратовања до почетка Другог светског рата, Војно-историјски гласник, 2/2008; Совјетска улога у школовању и припреми југословенског партизанског кадра до почетка Другог светског рата, Војно-историјски гласник, 1/2009.


[Закрыть]. После организованного британской разведкой военного переворота 27 марта 1941 г. Г. Димитров (после консультации с В.М. Молотовым) посоветовал руководству КПЮ «…избегать вооруженных столкновений с властями… не поддаваться на вражеские провокации. Не ставить под удар и не бросать в огонь слишком рано авангард народа. Момент для решительной борьбы с классовым врагом еще не пришел», «готовить себя и массы»[69]69
  Коминтерн и Вторая мировая война. М., 1994. Ч. I. С. 519.


[Закрыть]. КП Югославии строго следовала рекомендованному «легальному» направлению, что видно из призывов ЦК КПЮ «Против капитуляции – за пакт о взаимопомощи с СССР» от 15 и 30 марта 1941 г.[70]70
  Односи Југославије и Русије (СССР) 1941–1945. Београд, 1996. С. 16–18, 23–24.


[Закрыть] С другой стороны, в прямом соответствии с рекомендациями ИККИ также проводилась и «нелегальная» линия действий. Подготовку «себя и масс» отразила радиограмма Тито Димитрову от 13 мая 1941 г.: «Организуем боевые отряды, воспитываем военные кадры, готовим вооруженное восстание в случае нападения на СССР»[71]71
  Односи Југославије и Русије (СССР) 1941–1945. Београд, 1996. С. 16–18, 58.


[Закрыть].

То, что коммунистическое движение готово нанести удар, было известно и немцам. Поэтому 18 июня 1941 г. глава гестапо Г. Мюллер разослал своим подопечным директиву о борьбе против коммунистического движения в оккупированных областях, в которой предупредил о том, что «внешнеполитические события требуют усиленного наблюдения и пресечения коммунистического движения», и указал, что аресты по широкому списку левых надо будет провести незамедлительно, сразу же после того, как из Берлина поступит с обозначением «сверхсрочно» пароль «Интернационал»[72]72
  Зборник докумената и података о НОР-у народа Југославије (далее З.д.и.п. о НОР н.Ј), т. XII, књ.1, Београд, 1978. С. 178–179.


[Закрыть]. Так как несколько десятков немецких сотрудников гестапо были не в силах обеспечить своевременное выполнение этого приказа, стало ясно, что решающую роль здесь должны сыграть местные полицейские силы (в одном Белграде их было около 900 человек), уже имевшие долгую традицию борьбы с КПЮ, входившей в список запрещенных партий до самого конца существования королевской Югославии. М. Ачимович, Т. Динич, Д. Йованович провели в МВД особое заседание, на котором были предложены чрезвычайные меры, в том числе: превентивные аресты 150–200 активистов и их заключение в специально созданный лагерь, возобновление действия довоенного Суда по защите государства, который решал дела по ускоренной процедуре, организация курсов подготовки оперработников и жандармерии к борьбе с коммунистическим подпольем и его боевиками, изъятие из открытой продажи и уничтожение левой литературы[73]73
  Интересно, что после немецкой оккупации в открытой продаже появились книги коммунистических класссиков и в то же время была запрещена к продаже довоенная антисоветская книга одного из комиссаров-льотичевцев. Васиљевић М., Истина о С.С.С.Р., Београд, 1940.


[Закрыть]. Кроме этого, были дополнительно увеличены полицейские кадры, гестапо стало выделять специальную денежную дотацию на антикоммунистическую акцию Специальной полиции из фондов «ариизированного имущества», реквизированного у еврейских собственников. Согласно месячному июньскому отчету МВД Сербии, в течение последней декады июня 1941 г. оперативные работники Специальной полиции и жандармерии арестовали около 400 коммунистов и сочувствующих, еще 300 человек были задержаны представителями гестапо и абвера. Однако, согласно оценкам сербской полиции, удалось арестовать менее половины подозреваемых, а остальные (в основном – в провинции) смогли перейти на нелегальное положение. В день нападения рейха на СССР М. Ачимовичем с ведома немецкого коменданта Белграда и руководства гестапо было подписано решение об организации концентрационного лагеря, который было решено разместить на периферии сербской столицы в районе Баница, в бывших казармах 18-го пехотного полка. Лагерь Баница заработал 5 июля, а первую группу коммунистов, арестованных Специальной полицией, принял уже 9 июля 1941 г. Согласно регистрационным журналам баницкого лагеря, в течение трех лет оккупации через лагерь прошли 23 288 заключенных, из которых 3 849 человек были расстреляны[74]74
  З.д.и.п. о НОР н.Ј, т. XII, књ.1, Београд, 1978, с. 341–342; Беговић С. Логор Бањица, Београд, 1989; ИАБ, ф. Бањички логор; Micković E., Logor Banjica: logoraši: knjige zatočenika koncentracionog logora Beograd – Banjica (1941–1944). Tom 1, 2, Beograd, 2009.


[Закрыть].

^{Повешенный патриот на одной из белградских улиц}

После того как 22 июня 1941 г. Германия напала на СССР, руководство КПЮ получило радиограмму Исполкома Коминтерна (ИККИ), в которой сообщалось о начале «отечественной войны в СССР», коммунисты были призваны к оружию, рекомендована ориентация на единство со всеми силами, борющимися против фашизма и нацизма, несмотря на идеологическую основу этих сил[75]75
  Коминтерн и Вторая мировая война. М., 1994. Ч. I. С. 6.


[Закрыть]. В.М. Молотов указал Г. Димитрову на то, что иностранные коммунисты должны решительно дезорганизовывать тыл врага и его армию. В тот же день ИККИ послал ЦК КПЮ следующие указания: незамедлительно организовать партизанские отряды, начать партизанскую войну, жечь военные фабрики, склады, нефтяные резервуары, аэродромы, уничтожать железнодорожное полотно, телефонные и телеграфные сети, срывать перевозки войск и боеприпасов, развязать кампанию террора против врага[76]76
  Коминтерн и Вторая мировая война. М., 1994. Ч. II. С. 9, 106. Cenčić V. Enigma Kopinič. Beograd, 1983. Т. I. С. 213–214.


[Закрыть]. ЦК КПЮ незамедлительно опубликовал свое обращение к народу, почти идентичное посланию ИККИ[77]77
  Tito. Djela. Beograd – Zagreb, 1982. T. 7. S. 43–47; Односи Југославије и Русије (СССР) 1941–1945. Београд, 1996. С. 16–18, 61–65.


[Закрыть].

Первые акции саботажа на территории Сербии, проведенные коммунистическим подпольем в конце июня 1941 г., отличались непрофессионализмом и малозначительностью. Кроме пары неудачных попыток поставить самодельные бомбы (один раз «адская машина» взорвалась на конспиративной квартире, а во второй раз была обнаружена раньше времени), подпольщикам 28 июня 1941 г. удалось перерезать кабели высокого напряжения на радиопередатчике Белграда, в результате чего крупная радиостанция, передававшая радиопрограммы не только для Балкан, но и для сил вермахта в Северной Африке, замолчала с 18.00 до 19.45, когда питание было восстановлено силами немецкой инженерной роты. В качестве акции возмездия по приказу Оперативной группы Белграда расстрельная команда Специальной полиции расстреляла 10 коммунистов и 3 евреев[78]78
  Ново време. 1941, 7. јул; З.д.и.п. о НОР н. Ј, т. I, књ. 2, Београд, 1952, с. 304..


[Закрыть]. Вслед за этим начались массовые нападения коммунистически настроенной молодежи на уличных продавцов газет, у которых выхватывали всю пачку, а потом рвали или поджигали газеты.

Вскоре в ход вступили и подготовленные кадры КПЮ. Первое такое выступление в Сербии (и вообще в Югославии) организовал участник гражданской войны в Испании, недоучившийся студент филологического факультета (отделение сербской литературы), профессиональный боевик КПЮ двадцатишестилетний Живорад Йованович (Шпанац)[79]79
  РГАСПИ, ф. 495 «ИККИ», оп. 277 «Личные дела (Югославия)», д. 677 «Йованович Живорад».


[Закрыть]. В соответствии с решением Окружного комитета КПЮ в г. Валеве, он сформировал партизанский отряд и провозгласил себя его комиссаром. Поддерживаемый этим отрядом 7 июля 1941 г. в селе Бела Црква в районе г. Валева он обратился к народу с патриотической речью, воспользовавшись скоплением людей, собравшихся на сельский праздник. Когда два сербских полицейских, сержант Богдан Лончара и младший сержант Миленко Бракович, попытались разогнать несанкционированный митинг и задержать «смутьяна», он застрелил их из пистолета. Этот трагический случай лидеры КПЮ провозгласили началом вооруженного восстания, а современная историография оценивает как начало кровопролитной четырехлетней гражданской войны в Югославии. Как бы то ни было, со спокойной жизнью и «нормализацией» в Сербии было покончено. Немцы начали ускоренно вооружать пистолетами и винтовками сербскую полицию, которая до этого была вооружена лишь резиновыми дубинками, штыками и саблями[80]80
  З.д.и.п. о НОР н. Ј, т. XII, књ. 1, Београд, 1978, с. 205–207.


[Закрыть]. В качестве меры пропагандистского воздействия 21 июля в центре Белграда был проведен парад сербской жандармерии, которая торжественным маршем прошагала перед немецким комендантом Белграда Э. Кайзенбергом, комиссаром МВД М. Ачимовичем и начальником белградской полиции Д. Йовановичем[81]81
  Ново време. 1941, 22. јул


[Закрыть]. За новый крупный акт саботажа – перерезанный телефонный кабель поздним вечером 16 июня в пригороде Белграда – сербская жандармерия по приказу военного коменданта города вновь расстреляла 16 заложников из группы евреев и арестованных коммунистов из лагеря Баница. В дальнейшем такие расстрелы приобрели регулярный характер, однако не способствовали умиротворению. Согласно отчету администрации военного коменданта Сербии на имя командующего немецкими вооруженными силами на Юго-Востоке, в Сербии началось «настоящее коммунистическое вооруженное восстание»[82]82
  З.д.и.п. о НОР н. Ј, т. I, књ. 2, Београд, 1952, с. 308–313.


[Закрыть]. При этом стоит отметить, что на конец июля в активе повстанцев, кроме нескольких обрывов телефонных проводов и неудачной попытки подорвать мост в пригороде Белграда (с. Рипань), были лишь спорадичные обстрелы немецкого автотранспорта и поездов. Верхом достижений был поджог немецкой военной автомастерской в центре Белграде 27 июля 1941 г., в результате чего были повреждены (но не уничтожены) три легковых и одна грузовая автомашина. Куда успешнее развивались действия повстанцев против местных коллаборационистов: имели место 4 нападения на провинциальные участки жандармерии, закончившиеся их сожжением, нападение на администрацию в селе Горна-Трешневица, в результате которого были убиты 4 жандарма и глава местной администрации, происходили также многочисленные одиночные убийства сербских полицейских и мелких чиновников администрации в провинции. В результате только в июле погибли 25 сербских полицейских и еще 8 пропали без вести. Как возмездие за все эти нападения сербская жандармерия расстреляла свыше 412 человек. Особенно тревожным было то, что подобная же волна коммунистического террора стала подниматься и в сопредельных, населенных сербами областях – в Хорватии, Боснии и Черногории. При этом немецким представителям военных властей, а также гестапо и даже МИД в Сербии стало ясно, что бороться с этой волной имевшимися в их распоряжении силами немецких солдат и полицейских сложно и невыгодно. Единственный выход, очевидно, был в том, чтобы борьбой с коммунистами занимались местные коллаборационисты[83]83
  З.д.и.п. о НОР н. Ј, т. II, књ.1, Београд, 1952, с.14–17; З.д.и.п. о НОР н. Ј, т. XII, књ. 1, Београд, 1978, с. 220–230, 251–259.


[Закрыть].

Параллельно с коммунистическим движением Сопротивления немецкие оккупационные власти в Сербии обнаружили и другую потенциальную угрозу, растущую в горах, – движение Драголюба (Дражи) Михаиловича. Начало этому движению было положено 11 мая 1941 г., когда на Равну гору (горный массив в центральной Сербии) прибыли 26 солдат и офицеров королевской армии, не пожелавших сдаться в плен и не признавших капитуляции[84]84
  Димитријевић Б., Николић К.Ђенерал Михајловић. Биографија, Београд, 2004, с. 151.


[Закрыть]. «Движение ДМ», или «четники», официально называло себя «Югославским войском в Отечестве» (ЮВвО). Хотя до конца августа 1941 г. это движение занималось лишь концентрацией сил и организацией, оно было потенциально опасно для немцев своими сербскими национальными лозунгами и обширными связями среди высших и средних слоев сербского общества. В силу этого, хотя в Специальной полиции и был создан особый реферат для борьбы с «движением ДМ», немцы не могли доверить эту борьбу местным коллаборационистам, т. к. многие из них были и сами движимы идеями сербского национализма[85]85
  Nemačka obaveštajna služba, UDB III odeljenje, Beograd 1958–1960, t. IV, s.418t. VIII, s.669.


[Закрыть].

После небольшого затишья в августе 1941 г. число актов саботажа, обстрелов немецких транспортных средств и нападений на чиновников сербской администрации и полиции в провинции возросло. Всего лишь за 10 дней августа немцы зафиксировали 30 случаев обстрела поездов, 9 случаев обстрела немецких войск, 14 нападений на станции сербской жандармерии, 16 повреждений телеграфных и телефонных кабелей, 3 диверсии на мостах и железных дорогах, 4 нападения на промышленные объекты, 53 случая нападения на сербские административные и общественные учреждения и 5 попыток нападений на индустриальные и рудные предприятия. При этом погиб 21 военнослужащий вермахта, 34 были ранены и 4 пропали без вести[86]86
  З.д.и.п. о НОР н. Ј, т. XII, књ. 1, Београд, 1978, с. 343–346.


[Закрыть]. При этом в связи с действиями на Восточном фронте в переброске дополнительных сил полиции в Сербию было отказано.

Немецким оккупационным властям стала очевидна необходимость принятия срочных мер. Немцы перешли к нарочитому проявлению жестокости как форме запугивания местного населения. Так, 15 и 17 августа, к ужасу прохожих, они «украсили» центр Белграда (площадь Теразие) повешенными на фонарных столбах партизанами. Впервые на территории Сербии немцы сожгли все 350 домов села Скела (неподалеку от г. Обреноваца), а все мужское население села расстреляли в знак мести за 4 немецких полицейских, убитых из засады на территории села[87]87
  З.д.и.п. о НОР н. Ј, т. I, књ.1, Београд, 1949, с. 365–368, 374–376.


[Закрыть].

Военным комендантом Сербии было принято решение перейти от обороны к нападению, сформировать для истребления повстанцев ягд-команды из наиболее подготовленных немецких солдат и офицеров. Кроме того, стало очевидным, что распыленные по всей Сербии небольшие группки сербской жандармерии совершенно бесполезны. Было принято решение об их укрупнении в ударные группы по 50—100 человек, которые могли бы противостоять отрядам повстанцев, передвигавшимся по гористой местности сербской провинции. Не только военным, но и политическим представителям рейха в Сербии (записка эмиссара МИД Ф. Бенцлеру) стало ясно, что «укрупнять» следует не только отряды жандармерии, но и сам сербский оккупационный аппарат. Основную проблему немцы видели не в незначительных по ущербу диверсиях, а в том, что в результате волны террора нормальная деятельность сербских сельскохозяйственных и промышленных предприятий была нарушена. Прозвучало предложение о создании в Сербии полноценного правительства с премьер-министром во главе[88]88
  З.д.и.п. о НОР н.Ј, т. XII, књ.1, Београд, 1978, с. 294–299, 331–332, 334–335.


[Закрыть].

3. Формирование правительства М. Недича

Идея о формировании широкого общественного движения против коммунистического восстания появилась у немцев уже в августе 1941 г. Ясным выражением этого намерения были мероприятия, связанные с массовым подписанием и публикацией в газетах «Призыва к сербскому народу». В этом обращении подчеркивалось, что «сербский народ переживает тяжелые дни», и в то время как «каждый настоящий патриот должен помогать сохранять в стране порядок и спокойствие», «горстка иностранных наемников и саботажников, по приказам преступного большевизма, своими безумными действиями… пытается вызвать пожар уничтожения и истребления». Подписавшиеся под призывом утверждали, что «долг каждого настоящего сербского патриота всеми силами помешать намерениям коммунистических преступников», и в силу этого призвали «весь сербский народ решительно, в любых условиях и всеми силами помочь нашим властям в борьбе против этих врагов сербского народа и его будущего»[89]89
  «Ново време», 11 август 1941.


[Закрыть]. Среди 411 подписавшихся были не только Д. Льотич и М. Ачимович, но и представители всех сербских партий (кроме КПЮ, дотировавшейся из Москвы, и земледельческой партии, спонсируемой Лондоном), довоенный ректор университета, глава Академии наук, председатели профессиональных объединений и др. Практически можно констатировать, что лица, чьи подписи стояли под обращением, достаточно убедительно представляли собой гражданское общество довоенной Сербии. Стоит упомянуть, что подписание этого документа носило добровольный характер и, хотя и наблюдались попытки немцев принудить отдельных лиц к подписанию, в насилие они не переходили. Например, М. Недич отказался подписывать воззвание, мотивировав это тем, что находится под домашним арестом. Отказались подписывать также писатель и дипломат Иво Андрич, писательница и академик Исидора Секулич, университетский профессор Милош Джурич.

^{Премьер-министр Сербии Милан Недич на одном из митингов}

В качестве кандидата для формирования «правительства народного спасения» немцы остановились на генерале Милане Недиче, находившемся под домашним арестом. С 16 августа ему были разрешены встречи с членами семьи и короткие выходы в город. На следующий день на свою первую прогулку Милан Недич вышел с племянником Станиславом Краковым. Первое, что они увидели, были трупы повешенных на фонарных столбах людей, – в центре города, над лужами крови. Увиденное оказало гнетущее впечатление на престарелого генерала, и без того раздавленного горем военного поражения, гибелью сына и его семьи. Вскоре (18 августа) к М. Недичу вместе с С. Краковым зашел Д. Льотич, который первым и обратился к генералу с идеей о формировании правительства народного спасения. С. Краков вспоминал, что в его присутствии М. Недич с возмущением отверг это предложение «брата Мити», сказав «… пусть политики расхлебывают то, что они заварили», и, напомнив, что у него не было «болезненных амбиций быть премьером и в мирное время, не говоря уже о днях оккупации»[90]90
  Краков С. Генерал Милан Недић, Београд, 1995, књ. 1, с. 115–119.


[Закрыть]. Однако через десять дней (28 августа) газеты уже опубликовали сообщение о том, что «по просьбе министра-комиссара г-на Ачимовича военный комендант Сербии дал генералу Недичу мандат на формирование сербского правительства»[91]91
  «Ново време», 28 август 1941.


[Закрыть]. В следующий раз С. Краков посетил своего дядю в его премьерском кабинете, размещенном в кабинете бывшего помощника министра иностранных дел. Генерал М. Недич рассказал племяннику о причинах, побудивших его принять это решение. После визита Д. Льотича к М. Недичу приходили и сам М. Ачимович, и многочисленные представители сербской элиты из числа подписавших «Призыв к сербскому народу», однако генерал последовательно отвергал их просьбы встать во главе правительства «твердой руки» для ликвидации начавшегося восстания и прекращения немецких карательных мер (расстрел 100 заложников за одного убитого солдата).

Однако ситуация изменилась после того, как 25 августа 1941 г. М. Недича вызвал к себе военный комендант Сербии. Назначенный на это место менее месяца назад (28 июня) генерал Генрих Данкельман обратился к М. Недичу с короткой, но убедительной речью. Данкельман указал на то, что рейх стремится сконцентрировать все свои силы на Восточном фронте. В то же время соседние с Сербией лояльные немцам народы (хорваты, болгары, албанцы, венгры) в эту борьбу не вовлечены или вовлечены недостаточно. В связи с этим Данкельман показал М. Недичу карту, на которой территория Сербии была разделена на соответствующие сектора: вся восточная часть Сербии – в болгарском, южная в албанском, северная и центральная в венгерском, западная в хорватском. Немцы сочли необходимым сохранить за собой в качестве штаб-квартиры оккупационного аппарата лишь Белград, который предстояло очистить от нелояльных жителей и переименовать в Принц-Еуген-штат (Prinzeugenstadt), как значилось на карте Г. Данкельмана. Идея о том, что погром сербов, происходивший в оккупированных частях Югославии, разразится на всей территории Сербии, оказалась весомым аргументом для генерала Недича. В результате 29 августа 1941 г. было сформировано правительство Сербии, в котором М. Ачимович сохранил портфель министра внутренних дел, но бразды правления перешли к генералу Недичу.

Тем временем ситуация в Центральной Сербии обострилась до предела, к акциям коммунистов присоединились и четники. В монастыре Троноша в Западной Сербии состоялись переговоры местных полевых командиров, представителей Ядарского четнического отряда и Подринского партизанского отряда. В итоге было осуществлено совместное нападение на местный районный центр – г. Лозницу, в котором была размещена 11-я рота 738-го пехотного полка 718-й пехотной дивизии. В бою за центр города погибли командир четников подполковник Веселин Мисита и еще несколько четников, но, несмотря на это, город 31 августа 1941 г. был освобожден от немцев, а в монастыре Троноша был организован лагерь для 93 немецких военнопленных. Вслед за этим начались совместные нападения четников и партизан на немецкие гарнизоны в г. Баня-Ковыляче, в районе рудника Заяча, г. Крупни и с. Завлака. Был блокирован Шабац – главный город Мачвы, самой богатой и плодородной области недичевской Сербии, в 84 км от Белграда. На освобожденной территории (крупнейшие города – Лозница и Баня-Ковыляча) формировались единые народно-освободительные комитеты, в которые входили представители партизан и четников, пытавшиеся достичь компромисса. Например, вместо обычной военной присяги королю представители партизан и четников согласились присягать народу, но перед священником[92]92
  Lamey H. Der Weg der 118. Jäger-Division., Augsburg-Hochzoll, 1954; O.Weingartner, Erinnerungen an die 118. Jäger-Division (frühere 718. Inf.Div.), Klagenfurt, 1982; Д. Трбојевић, Церско-мајевичка група корпуса пуковника Драгослава Рачића, Крагујевац, 2001; Ustanak naroda Jugoslavije 1941: zbornik. Knj. 1, Beograd, 1962.


[Закрыть]. Немцам пришлось эвакуировать свои войска из среднего Подринья, а повстанцы начали расширять зону своих активных действий, освободив находившиеся в нескольких десятках километров от Белграда города Лайковац, Боговадже, Минице, Арилье. В начале сентября прошел ряд встреч между руководством монархического и коммунистического движения Сопротивления, кульминацией которых стали переговоры Д. Михаилович – И.Б. Тито, состоявшиеся 19 сентября 1941 г. в с. Струганик, в доме Александра Мишича, сына самого известного (к тому времени покойного) сербского военачальника Первой мировой войны. Мир между партизанами и четниками длился до конца октября 1941 г.[93]93
  Живановић С. Ђенерал Михаиловић и његово дело, Трећи српски устанак, књ. 1, Чикаго, 1962.


[Закрыть]

^{Д. Льотич и М. Недич, а также их окружение, всеми мерами поддерживали немецкий «новый порядок» на Балканах}

Численность войск, которыми располагали немцы, была явно недостаточна. Попытка применить авиацию против повстанцев в Крупне и Бане-Ковыляче не дала результатов. Генерал Лист, командующий немецкими войсками на территории Юго-Востока (т. е. на Балканах), 8 сентября 1941 г. обратился к Верховному командованию вермахта с просьбой о подкреплении. В то же время немцы использовали те местные ресурсы, которыми располагали. Отдельные сербские полицейские участки и станции жандармерии не были полезными в борьбе против массового народного выступления. Поэтому было принято решение о формировании отрядов самообороны из «надежных элементов» – фольксдойчеров и белоэмигрантов. Вследствие разрастания партизанского восстания, к которому примкнули и четники, и просто возбужденные ненавистью к оккупантам сербские народные массы, ситуация в сербской провинции стала крайне сложной не только для немцев, но и для лояльных им элементов, в том числе – русских эмигрантов. Среди первых жертв русской эмиграции, павших от руки сербских повстанцев, были: Максим Тимофеевич Каледин, есаул Кубанского казачьего войска, Юстин Харитонович Мельник, младший унтер-офицер, Константин Николаевич Шабельский, ротмистр, Севастьян Степанович Гордиенко, поручик[94]94
  Русский бюллетень, 1941, 14 сентября.


[Закрыть]. В результате, в провинции стали самоинициативно возникать отряды самообороны русских эмигрантов, формировавшиеся из лиц, умевших держать в руках оружие и имевших богатый боевой опыт. Типичным примером этого стали события в Западной Сербии. «…Проживавшие в Шабаце казаки после убийства коммунистами пяти казаков с семьями сами взялись за оружие и, сформировав две сотни, под командой сотника Иконникова, отбивались вместе с немецкими частями от наступавших и окружавших их коммунистов»[95]95
  ИАБ, ф. BdS, д. I-122; ИАБ, ф. УГБ СП, д. IV 269/25; Русский Корпус на Балканах во время II Великой войны 1941—45 гг. Cб. II. С.-Петербург, 1999. С. 45.


[Закрыть]. Отряд под командованием Павла Иконникова включал 124 казаков и действовал до 12 октября 1941 г. При этом, объективности ради, стоит сказать, что нападение на Шабац велось совместными силами партизан и четников, которым и противостояла вместе с немцами сотня П. Иконникова. Кроме этих внутренних резервов, немцы привлекли для борьбы с повстанцами в пограничной с Хорватией Мачве усташей, чьи части находились на границе и перешли ее по первому требованию немецкого командования.