Текст книги "Лундога. Сказки и были"

Дальнее утро

Памятен и дорог мне такой эпизод из юности. С другом детства, в апреле-мае, пропадали мы на разливах, на токах. Лодка у нас была. Вот одно утро, туманное. На Сойге-реке, в среднем её течении. Там сплошные болота. Начало мая, глушь и безлюдье. Ночевали у костра, на берегу.

Рассветало. Всё: деревья – корявые болотные сосны и ёлки, берёзы – всё в тумане. Вершины торчат, а понизу густой туман. Вокруг гудит тетеревиный ток, свист утиных крыльев, кулики, журавли кричат, где-то гуси. Куропатки хохочут. Тёмная вода разлившейся Сойги. Совсем рядом, в тумане, хлюпает по разливу то ли лось, то ли медведь. Мы греем чай среди всего этого. Невдалеке глухариный ток. Слышно, как квохчут глухарки.

В сотне метров от нас, на вершине полусухой сосны, замер глухарь, завершая картину первобытного весеннего утра. Замер, будто заслушался. Да и заслушался. Мы к нему даже не пытались подойти, пили чай, тихо, чтоб не спугнуть. Потом, как совсем рассвело, его не стало, мы не заметили, как он слетел. Растворился вместе с туманом.

Было это лет тридцать пять назад. Давно нет того глухаря – не долог у них век. Но я-то помню его. Может, помнит и друг мой.

Господи, сохрани всё о Тебе поющее, Тебя знающее и помнящее.

Ёлка

Отцу моему семьдесят шесть лет отроду, мне – пятьдесят два. Я сижу у костра под старой ёлкой, возле старой же Режской дороги, давно заброшенной, обрубленной и только местами сохранившейся в недорубах, по пожням и в болоте. Отец подростком ходил по этой дороге на Режу, в школу-семилетку, за двадцать пять километров. Сколько раз он прошёл возле этой ёлки?! Может, сидел под ней, скрывался от дождя? Лет десять с небольшим было тогда отцу. Прошло, стало быть, с тех пор шестьдесят с лишним лет. Ёлка всё стоит, в недорубе возле болота, в кругу ровесниц.

Старая ёлка. Она была уже старой, когда подросток отец ходил мимо неё в школу, сейчас она одряхлела. Много всякого она повидала на своём веку. Глухари садились на её вершину, медведь тёрся спиной о её шероховатый ствол, поляши вёснами гудели вокруг. Шли добрые люди. Проходил, бывало, и лихой человек. Потом пришлые непонятные люди – вырубили лес вокруг. Но он потихоньку снова растёт, забыв обиды.

Отец состарился, мне шестой десяток. Годы отца – как вода в песок. И мои туда же. У ёлки есть годовые кольца, но и они будут вначале трухой, когда ёлку уронит ветер, потом лягут землёй или дымом-туманом уплывут в небо и растворятся там.

Я развёл костёр под ёлкой, возле которой, полвека с лишним как, проходил подростком мой отец, подростком бывал тут и дед. Ёлки живут долго. Давно уж нет деда, бабушки. Отец с матерью старые и больные. Прошло время. Можно ещё обнять отца, мать, погладить ёлку, привалиться к ней спиной. Но многих нет, другие постарели, и сам я уже не тот. Одряхла и ёлка. Сильный ветер случится – и не устоять ей. Упадёт, иструхнет, покроется мхом.

Дед любил жизнь, бабушка. Их уже нет. Что искали и куда шли ушедшие? Может, старая ёлка со старой лесной дорогой знают? Господи, не оставь всех, беззлобно прошедших и идущих пред Лицем Твоим!

2012

То был вопрос. Сейчас, мне кажется, я знаю ответ.

Мы идём не «Куда-то», а «Идём – как?». Важна не цель, выдуманная тобой, к которой ты идёшь, в ней нет необходимости в земной жизни, нет смысла. Смысл в том, как ты идёшь по жизни. Как ты идёшь пред Лицем Его. Вот в этом-то весь смысл. Мы идём пред Лицем Господа добывая хлеб свой. Как ты добываешь хлеб пред Ним, это и есть смысл. И единственная цель.

2016. 22 октября

Правду узнаешь сразу – она красива

Лет за сто до моего рождения некие «продвинутые» люди объявили, что люди – это, мол, продвинутые обезьяны, а не сотворённые Богом по Образу Его и Подобью. Ко времени моего воплощения оное утверждение большинством цивилизованного мира уже считалось истиной. Мало того, сама жизнь к тому моменту считалась простой случайностью в мире, который и сам-то взялся невесть откуда, из какой-то там бесконечно малой точки, которая неизвестно где и как взялась, да к тому же ещё вдруг, с дуру, и взорвалась. Эта ясная картина удовлетворяла всех продвинутых обезьян, пустившихся на радостях во все тяжкие уже без оглядки на небеса.

Но в удалённых от прогресса медвежьих углах, таких, как моя деревня, сохранялись ещё человеческие особи, ведшие свою родословную от Адама с Евой, сотворённых по Образу и Подобью, как написано было в чтимых ими книгах. Витал, конечно, и там уже дух просвещенья продвинутых гоминидов, витал, но вглубь преданья старины глубокой, носителями которой были наши деды да бабушки, а отчасти ещё и родители, лазейку так и не нашёл.

Кто ещё помнил, чьи в нём Образ и Подобье, тот и жизнь свою строил не безобразно.

Так вот, братья мои и сёстры мои, я видел тех, кто помнил, чей они носят в себе Образ, и непохожи они на обезьян. И более того, смею вас уверить, что и нет никаких продвинутых обезьян, а есть одураченные люди, с Образом, как положено, и Подобьем, уж хотят они этого или не хотят, есть Он в них и всё тут.

Мы не потомки обезьян (они сами по себе, и мы сами по себе) и не случайная игра взорвавшейся сдуру слепой природы. Есть в мире Тайна, и Тайна эта красива – это Истина. Всё создано Её Любовью, она и есть Любовь. «Я Есть» – сказал Господь-Истина, и всё стало быть. И не где-то там. А вот здесь. Где ты сейчас сидишь или стоишь. Мы все и всё, что есть, всегда в центре, а значит, мы все вместе. А иначе никак и нигде быть и не могло, потому как никакого и нигде-то нигде нет и быть не может. Ну, сами подумайте.

А вся гадость мира – всего лишь гадость, к тому же временная, а не руководство к действию, как считают многие, всё дело в кривом зеркале.

Мир – это и есть то самое кривое зеркало. Мир тварный, порченый, отпадший. Есть где-то тут, неподалёку, мир другой – идеальный, мы были там когда-то, и память о нём во многих жива. Кривизна кривого зеркала-мира всё искажает. Но нам нечего бояться. Всё искажённое кривым миром выпрямляется, отразившись в Образе Истины, который в тебе. Когда это поймут все, кривизна мира исчезнет не только в нас, но и в самом мире, и мы вернёмся домой.

Где-то есть у нас добротный, крепкий дом, там ждёт нас оставленная радость. Здесь мы все сироты, братья и сёстры, отпавшие, блудные дети. Отец Небесный ждёт нас, но мир крив, и мы видим образ Его кривым, уродливым, смеёмся над ним, называем бредом, сном, выдумкой кликуш и пр. Бедные дети.

Братья и сёстры, осмелюсь дать вам добрый совет (но кто слушает советы, тем более – добрые? И всё же), осмелюсь только потому, что и сам я тут, в кривом мире, вместе со всеми, на равных: Правда в мире есть, но не ищите её напрямую, вне вас, так её не найти. Загляните вначале в себя и найдите там… себя, это и будут те Образ и Подобье – как прямое зеркало. И вы тут же увидите и Его – это будет радостная встреча. И всё встанет на свои места. Грязная ложь будет сама орать, что она – ложь, что верить ей нельзя (она ведь и сейчас орёт, только орёт, что она – правда). А правде орать не надо, да и не к лицу, правду узнаешь сразу – она красива.

2017. 14 октября