Текст книги "Тайны серых кхоров"

– Лжешь! Мой облик почти вернулся! И вообще… мне холодно, – нелогично закончила она.

Кхор обернулся. Девушка заметно дрожала. Мокрые волосы начали покрываться тонким слоем инея. Такой же слой инея уже украшал почти всю ее одежду. Ну да, она же не может похвастаться такой высокой температурой тела, как он.

– У меня в сумке есть пара одеял. Тебе имеет смысл снять свои вещи и завернуться в них. В противном случае ты рискуешь простудиться, – предложил Коракс.

– Размечтался! – возмутилась она, гневно сверкнув глазами. – Не буду я ничего снимать!

– Ну и дура, – сухо заключил Коракс. У него не оставалось никакого желания продолжать ее дрессировку. Да, конечно, можно было бы с легкостью придумать нужный повод – и она побежала бы раздеваться с такой скоростью, что лишь ветер бы в ушах засвистел. Но купание в ледяной проруби высосало из него остатки сил. Ему хотелось только добраться до временного островка, очерченного границей, и провалиться в сон.

Поспать Кораксу так и не удалось. Гелера демонстративно устроилась так далеко от него, как только позволила линия границы, – но все равно слишком близко, чтобы он мог не обращать внимание на ее ерзания. На слух он никогда не жаловался. Сначала девушка просто непрерывно шевелилась и потирала руки в тщетной надежде согреться. Потом на некоторое время затихла – и Коракс уже почти погрузился в зыбкое марево сновидений, когда его разбудила какофония чиха и кашля. Кхор разлепил уставшие глаза и сделал несколько шагов вдоль границы, высматривая в колеблющемся свете шаров Гелеру.

Девушка вырыла в одном из сугробов нечто, отдаленно напоминающее нору, и забралась туда, свернувшись калачиком. Может, это и позволило бы ей переждать ночь – если бы не промокшая насквозь одежда. Коракс видел, как сотрясает ее тело очередной приступ кашля.

– Послушай, давай ты все же завернешься в одеяла. Я отвернусь, даю слово, – предложил он.

– Т-т-точно? – Она дрожала уже так сильно, что зубы стучали.

Коракс молча кивнул и пошел за своей сумкой. Одеяла были довольно тонкими, хоть и шерстяными, но все же это явно лучше, чем заиндевевшая ткань.

Гелера какое-то время шумно возилась с переодеванием. Коракс отошел как можно дальше, уставившись на мерцающие шары.

– Мне все равно… холодно… – Она громко чихнула.

– Иногда имеет смысл слушать, когда другие что-то умное советуют, – устало ответил кхор.

– Почему ты не хочешь развести костер? Ты же колдун! Вон сколько шаров сделал…

– Мои шары не греют, сколько их ни делай. А наколдовать огонь я не могу. Кхорам подчиняются не все стихии. Послушай, потерпи до утра, а? Мне надо немного поспать, иначе я так и не смогу открыть переход.

Гелера затихла. Коракс уже понадеялся, что этим все и кончится, и начал устраиваться сам. Но едва он снова погрузился в сон, его в очередной раз безжалостно разбудили. На сей раз – жалобные стоны и какие-то малопонятные крики.

Кхор потер гудящую голову и снова подошел к сугробу, облюбованному Гелерой.

– Ну что еще? – сухо поинтересовался он.

Девушка не ответила. Она лежала с закрытыми глазами, судорожно прижав одеяло к груди, и тихо стонала. Коракс нахмурился, садясь рядом. Кошмар?

– Проснись! – Он легонько коснулся ее плеча. Кожа у нее была не теплее снега. – Гелера?

Девушка никак не отреагировала на прикосновение. Коракс потряс ее чуть сильнее – и снова без результата.

– Гелера?

Девушка закашлялась, тяжело и болезненно. Глаз она так и не открыла.

– Да что с тобой? – Кхор попытался расцепить сведенные пальцы, стискивавшие край одеяла. – Проснись, тебе какой-то кошмар… – Он не закончил. Гелера мигнула, уставившись на него совершенно отсутствующим взглядом, полным мути.

– Х-хол-лод-но… – едва слышно отстучали ее зубы, и она снова расчихалась. Коракс покосился на небо. Низкие облака продолжали сыпать снежное крошево, а ветер и не думал ослабевать. До рассвета еще больше четырех часов… Он встряхнул головой. Да какая разница, сколько! Если она будет так шуметь, то попросту не даст ему заснуть, и тогда что рассвет, что закат – уйти на теневую сторону ему не хватит сил.

Проклятье… Ну разве мог он предположить, что ему потребуется огонь? Он уставился на свою руку. Снежинки таяли, едва соприкасаясь с кожей.

– Гелера? Послушай, моя температура тела намного выше, чем у нормального человека… Если я лягу рядом… может, ты согреешься? – неуверенно закончил он. Ответом ему было только маловразумительное постанывание. Лицо девушки приняло абсолютно бессмысленное выражение, глаза смотрели куда-то в пустоту. – Гелера, ты меня слышишь?

Она так и не ответила. Кораксу очень хотелось выругаться. Он покосился на ее лицо. Губы девушки приняли пугающе синеватый оттенок, волосы казались белыми из-за слоя инея. Ну что ему делать, а? С нее ведь станется – опять подумает что-то не то и полезет драться. Коракс невольно поморщился, потирая щеку. Но если он ничего не сделает… Коракс коснулся ее лба. Кажется, температура продолжает падать. Такими темпами к утру она превратится в замороженный труп. Кхор тяжело вздохнул и потянулся к завязкам плаща. Одежда забирает часть тепла, а Гелеру нужно согреть как можно быстрее.

Коракс осторожно развернул шерстяной кокон из одеял, в которые закуталась девушка, и устроился рядом, притягивая ее к себе. Гелера пробормотала что-то невразумительное и ткнулась ледяным носом ему в ключицу. Тело ее продолжала сотрясать дрожь, но вроде не такая сильная, как раньше.

Кхор прикрыл глаза. Может, ему повезет и она согреется до того, как придет в себя? Ему безумно не хотелось подставляться под ее удары: рука у девушки была довольно-таки тяжелая.

Гелера заерзала, прижимаясь плотнее. Теперь ее дыхание щекотало Кораксу ухо. Кожа девушки постепенно теряла ледяной холод, становясь теплее. Может, она уже и сама не замерзнет? Коракс зевнул. Ладно, он полежит с ней еще чуть-чуть, а потом уйдет… Шевелиться не хотелось. Сонное марево мягко окутывало его своим покрывалом.

ГЛАВА 16

Налека разбудили солнечные зайчики, устроившие утренний хоровод на лице. Сон не желал отпускать его, но зайчики оказались весьма настойчивы. Юноша моргнул и приоткрыл глаза. Яркий свет бил в полуоткрытую дверь, разливаясь золотой дорожкой от порога до кровати.

Голова была совершенно пустой и гулкой, как колокол. Тело слушалось с величайшим трудом, будто позабыв, что вообще умеет двигаться. Налек медленно сел, стараясь не совершать резких движений. Общее состояние чем-то напоминало тяжелое похмелье, но было не в пример гаже.

Кажется, на столе была вода… Встать, подползти крошечными шажками, вцепиться в столешницу, чтобы не рухнуть на пол… Окунуть голову в миску с водой… Вода оказалась тепловатой, но мысли все же прояснила.

Перевернутые стулья валялись где-то далеко в стороне. И Налек просто сполз обратно на пол, прижавшись спиной к одной из массивных ножек стола. На душе было на редкость паскудно.

Да какая разница, что за мерзость кхоры подсыпали ему в пищу! Это никак не оправдывает его поведения. Ну ладно, случись бы такое до его помолвки. Но нет… И ведь сам не может понять, каких Теней его так потянуло к этой черноволосой девушке… Кобель выискался… Налек с омерзением сплюнул. Разве достоин такой, как он, Гелеры?

Наверное, он бы провел в самоуничижении не один час, но дверь скрипнула, распахиваясь настежь, и вовнутрь просунулся его вчерашний проводник. И замер, ошеломленно воззрившись на Налека.

– Ты… живой? – неуверенно уточнил бьерр.

Налек не счел нужным отвечать на столь идиотский вопрос. К тому же он был не уверен, что голос его послушается. Бьерр тупо изучал его лицо еще пару мгновений, а потом рывком выскочил наружу.

Стоп… Но ведь девушка что-то такое говорила… Что-то про изменение дозы… Его что, собирались отравить? А что с пленником? Налек повернул голову в сторону второй комнаты. Дверь по-прежнему была заперта, и он облегченно вздохнул. Какой же он идиот! Услышал вежливые слова кхоров, да и развесил уши. Разве можно было верить колдунам? Действительно, зачем им возиться с обменом, если можно попросту убить его – и дело с концом. А пока он здесь изображает деревенского дурачка, эти кхоры, быть может, пытают Гелеру! Налек схватился за голову и застонал.

Дверь скрипнула снова.

– Я… мне поручили… проводить тебя… – В руках бьерра подрагивал длинный кинжал. – Если… если ты откажешься… Мне сказано применить силу…

Налек молча взглянул на провожатого. Если он откажется… А разве он может отказаться? Ну тонкое лезвие из рук этого изнеженного подростка он выбьет в долю мгновения. Но вот что дальше? Как ему выбраться наружу – сквозь призванную из мира Теней преграду?

– Я заберу с собой своего пленника. – Налек повернулся к запертой двери.

– Его уже забрали. – Бьерр оправился от первого страха и теперь держался уверенней.

Налек не поверил. Долго возился с заклинившим, как назло, замком. Но в глухой комнате, приспособленной им накануне под темницу, действительно никого не было. Только одна из стен почему-то оказалась влажной понизу.

– Я же сказал: его забрали. Пойдем! Не стоит злить хозяев.

Налек скрипнул зубами и последовал за бьерром. Значит, слово чести, так? Значит, плюнуть и растереть? Ну ничего… он еще покажет этим колдунам… Даже если и придется умереть, парочку-другую кхоров он прихватит с собой. Они еще пожалеют о столь наглой лжи.

Бьерр вел его другой дорогой – явно не наверх. Тропа петляла между островерхих домиков с золотыми крышами, то и дело теряясь в мелком подлеске. Но бьерр хорошо знал эту дорогу – он едва смотрел по сторонам, торопливо перебирая ногами. И когда на очередном изгибе тропы бьерр неожиданно застыл соляным столбом, Налек едва не сшиб его с ног.

Впереди столпилось несколько кхоров, закутанных в серые плащи. Налек при всем желании навряд ли смог бы отличить "одного от другого. Кхоры раздраженно жестикулировали и о чем-то спорили.

– Что там? – спросил Налек.

– Не знаю… – Его провожатый снова растерялся. – Господа из Совета не должны быть… О Великое солнце!

Налек проследил за его взглядом. Один из кхоров держался в стороне, бережно баюкая левую руку. Рукав его серого плаща потемнел от крови.

Драка? Кто же осмелился напасть на колдуна в таком месте? Налек сделал пару шагов вперед, и только теперь увидел распростертое поперек узкой тропки тело. Красные пятна на белой тунике походили на цветы мака. Вот только торчащий в животе нож, на рукояти которого намертво сжались посеревшие пальцы, был лишним на этом маковом поле.

Может, он ошибается? Ведь лицо мертвой девушки разбито в кровавую кашу, и узнать ее весьма проблематично. Но он помнил эти царапины на запястьях, свободных от золотых браслетов.

– Да как такое вообще могло произойти? – Кхоры были настолько взбудоражены, что даже не заметили появления непрошеных зрителей.

– Я не могу понять. – Раненый кхор попытался взмахнуть рукой и тут же весь перекосился. – Контур подчинения невозможно снять самостоятельно! Блокирующее заклинание не позволит даже прикоснуться к замку!

– Ага, невозможно! Как же! Было невозможно. А вот теперь возможно, извольте видеть! А если она с кем-то успела поделиться методикой? Что тогда? Массовый выход всех бьерров из-под контроля?! По сравнению с этим сегодняшняя резня в Совете покажется всем нам цветочками! Если одна рабыня ухитрилась с легкостью прирезать двоих… даже почти троих – тебе просто повезло, Зерк, – то что начнется при более масштабном восстании?

– Ничего не начнется. У большинства мозгов не хватит напасть. Эта девица с самого начала была больной на голову. Не стоило Хенкли тащить ее сюда. Ему сто раз говорили: если сразу не удалось приручить, потом не получится и подавно. Но нет, ему ж хотелось опыты провести. Слава Гресера спокойно спать не давала. Хороший генетический материал нашел, ага. Ему с этой рабыней теперь только на том свете и разбираться, кто из них более хороший материал.

Бьерр судорожно вздрогнул и вцепился в Налека.

– Я не хочу умирать… – едва слышно прошептали его губы. – Пожалуйста, я не хочу… Я же все делал хорошо… – Он издал полуписк-полустон.

Один из кхоров резко вскинул голову и уставился на незваных наблюдателей.

– Это еще что такое?

Ответить Налек не успел. В руках кхора полыхнул ослепительно-белый шар, разрастаясь в огромную сферу. А спустя краткий миг сфера взорвалась изнутри, ослепляя и погружая в ледяную тьму.

Это пробуждение было до отвращения похоже на предыдущее. Только к пустой голове и непослушному телу добавилась боль в отбитых ребрах. Налек громко выругался и заставил себя раскрыть глаза. Комната перед глазами расплывалась, то и дело норовя накрениться.

Он попытался встать на колени. Тело тут же скрутил рвотный позыв, усмирить который оказалось абсолютно невозможно. В воздухе неприятно запахло отторгнутой пищей.

Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем комната перестала кружиться. Восприятие пасовало, притворяясь смертельно больным. Когда пятна перед глазами перестали водить беспорядочные хороводы, Налек попробовал осмотреться. Кажется, он пробыл без сознания весьма долго: за узеньким окошком, пробитым почти под самым потолком комнаты, виднелось только черное небо. Ни свечи, ни лампы в комнате не оказалось, а звездный свет был весьма слаб, чтобы помочь как следует оценить помещение. Налек смог только понять, что стены комнаты сложены из весьма добротных и толстых бревен, а узкое окно – пусть и незарешеченное – слишком мало, чтобы позволить пролезть даже человеку средней комплекции, не говоря уже о Налеке. Дверь, по виду весьма массивная, разумеется, была заперта.

Юноша мрачно вздохнул и снова выругался, задрав голову к потолку. Благодарных слушателей там не обнаружилось. Зато во множестве обнаружились драные паучьи сети. Либо помещением давно не пользовались, либо оно изначально предназначалось для содержания пленников, и уборкой владельцы себя не считали нужным утруждать.

На полу просматривались кучи какого-то тряпья. После некоторого раздумья Налек уселся на ту, что выглядела почище. И почти мгновенно вскочил: под тряпками явственно ощущался инородный предмет… Предмет, слишком уж похожий на человеческое тело.

Налек невольно вздрогнул. Быть может, это вовсе и не темница? Раз сюда сваливают трупы? Или у кхоров принят такой вид казни? Налек слышал, что в городах частенько практикуют казнь путем лишения пищи. Может, и кхоры решили уморить его голодом?

Тихий, едва слышный стон прервал невеселую нить его размышлений. Налек с опасением уставился на кучу тряпья. В байки старух про голодных покойников, любящих перекусить живой человечинкой, он не верил. Значит, тот, кто валяется на полу, еще жив. Но друг или враг это? Пальцы Налека царапнули рубашку над поясом. Конечно, ножа он не нащупал – наверняка отобрали кхоры.

Стон раздался снова – кажется, еще тише. Налек обругал себя жалким трусом и решительно сдернул ворох ткани со своего соседа по темнице. И окончательно перестал понимать происходящее.

– Варст?! А ты что тут делаешь?

Ответить колдун не мог: кажется, он был без сознания. Глаза закатились под лоб, пугающе посверкивая белками. После непродолжительного осмотра Налек выяснил, что колдуна били, и били зверски: остатки вспоротой на спине одежды промокли от крови. Образовавшаяся местами черная корка и недостаток освещения мешали более адекватно оценить состояние.

Попытки снять изодранную куртку вызвали новый стон, но в сознание Варст так и не пришел. Налек перебрал все известные ему ругательства, пока не закончил отдирать уже успевшую присохнуть к ранам ткань. На бинты пришлось разорвать собственную рубашку: ничего более чистого вокруг не нашлось. Правда, Налек очень сильно сомневался в эффективности своей возни: слишком уж быстро набухли кровью наложенные повязки. Кто же его так? И за что? Он же кхор, один из них…

Налек был абсолютно уверен, что Варст проваляется без сознания самое малое до рассвета. Если не умрет, конечно. И когда горячие пальцы коснулись его руки, едва не дернулся.

– Где мы?

Если бы Налек не перебинтовывал колдуна собственноручно менее четверти часа назад, он бы поклялся, что тот и вовсе не ранен. Разве что голос слишком тихий – и все.

– Ты оглох? – В голосе добавилось привычного пренебрежения.

– Нет. Как ты себя чувствуешь? Тебя кто-то бил?

– Нет, я неудачно почесал спину, – съязвил Варст. – Какое тебе-то дело?

– Никакого. – Налек обиделся. – Мне вообще все равно. Даже если ты и вовсе умрешь.

– Не умру. Мои раны заживают быстрее, чем у человека.

– Колдовские штучки? – тут же хмуро уточнил Налек.

– Нет, ускоренный обмен веществ. Мы продолжим беседу о моей физиологии или ты все же ответишь на мой вопрос?

Налеку потребовалось некоторое время, чтобы пресловутый вопрос вспомнить.

– Я не знаю, где мы. В меня запустили… такую… светящуюся круглую штуку… и я отключился.

– Странно. Раньше предпочитали травить.

Налеку очень захотелось встряхнуть колдуна, да посильнее.

– Ты знал? Ты знал, что меня попытаются отравить, и ничего не сказал?!

– А зачем? – Варст попытался пожать плечами и не смог скрыть гримасу боли. – Кроме того, тебя ведь все-таки не отравили.

– Да, но… Я ничего не понимаю! – Налек хлопнулся на пол и обхватил голову ладонями. – Сначала эта девушка, которая не досыпала яда… Потом это убийство… Великое солнце, что здесь у вас происходит?!

– Убийство? – Бровь Варста удивленно надломилась.

– Ну да, ее же убили! Неужели только за то, что она меня не отравила?! Я и узнал-то ее только по рукам… Я же оцарапал ее, когда снимал эти ваши ритуальные браслеты… Ох, как же это… Такая юная…

– Ты снял с нее браслеты? – В голосе Варста зазвучали странные нотки.

– Ну да… Такие же, как у тебя, только потоньше… Она еще просила их починить… – Налек совершенно не по-мужски хлюпнул носом. Но сил сдерживаться уже абсолютно не было.

– Вот так просто взял и снял? – с непонятной настойчивостью уточнил Варст.

– Какая разница? – Налек опустошенно отмахнулся. – Нас они тоже убьют, да? Или как тут у вас принято?

– Если бы хотели убить, ты был бы уже мертв, – логично заметил Варст. – А раз не убили – значит, что-то им от тебя еще нужно. Причем далеко не факт, что вариант со смертью ты в итоге сочтешь худшим. Но ты не ответил про браслеты.

– Да что ты все заладил – браслеты, браслеты… – Вспоминать о прошлой ночи было слишком тяжело. Но, судя по тону колдуна, тот вряд ли отцепится, не получив ответов на свои вопросы. А Налеку так хотелось просто забиться куда-нибудь в угол и прогнать из головы все мысли. – Дались они тебе! Сломал я их, если хочешь знать. Не умею я такие замки открывать, слишком они мелкие для моих пальцев.

– Сломал? А мои так – сможешь?

– Варст… – Налек с трудом удержался, чтобы не присовокупить к имени ругательство. – Ты что, совсем не понимаешь? Ее убили, разве ты не слышал?! – Перед глазами снова возникла тонкая фигурка в белой тунике, измазанной алыми пятнами. А память услужливо напомнила о гибком теплом теле, ласково льнущем к его груди. – Ваши распроклятые колдуны за просто так взяли и убили ее! А тебя интересуют какие-то идиотские браслеты?! Ты что, совсем на украшениях помешался?

– Я не помешался. И мои сожаления ничего не изменят. Не говоря уже о том, что я вообще не знал эту рабыню.

– Какую еще рабыню?! Ты даже не представляешь, сколько золота на ней было! Не один дом купить можно!

– Ты можешь снять мои браслеты? – настойчиво повторил Варст, не обращая внимания на возмущение своего собеседника.

– Да чтоб ты провалился… – Налек раздраженно схватил левую руку колдуна и дернул за золотое кольцо. Браслет не поддался, а вот Варст издал какой-то странный вздох – но Налек был слишком зол, чтобы обращать на это внимание. Он вцепился в браслет обеими руками и рванул в стороны что было сил. Массивное кольцо с неприятным скрежетом лопнуло.

Колдун заорал – высоко и тонко, но почти сразу же замолк, начав неловко заваливаться на пол. Подхватить его Налек не успел, да и не понял он сначала, что случилось. Ночного света было слишком мало, чтобы рассмотреть освобожденную от браслета руку. Только коснувшись колдуна, юноша осознал, что на том месте, где недавно красовалось золотое кольцо, начисто содран верхний слой кожи, обнажив кровоточащее мясо.

Налек подобрал упавший на пол обломок. Да, так и есть. Внутри металл мокрый от крови. Но вот только… Никакой, даже совсем отвратительно сделанный браслет не может так врастать в тело. И значит, эти браслеты – вовсе не украшение.

Юноша задумчиво оторвал от остатков своей рубашки еще пару полос и аккуратно забинтовал колдуну запястье. Мысли прыгали, как оголодавшие блохи. Слишком много вопросов, на которые он не мог найти ответов.