Текст книги "Записки сумасшедшей"

Но, как позже я узнала, это были не профессиональные записи. Врач отправил электронное письмо. И там было написано: «Она справится. Не волнуйся».

Мысль шестая.

И не важно, что думают о тебе другие, важно жить, наслаждаясь каждой минутой. Давайте побудем немножечко безумцами, ведь позволить себе стать необузданным, устрашающим гораздо сложнее, чем каждый день заставлять себя натягивать серьезную маску.

Давайте встряхнем мир, дружно сойдя с ума! И проживем всего один день так, как хочется нам!

А завтра мы снова станем такими же серьезными, как и были. Станем врачами, юристами и учителями. О своем сумасшествии мы будем молчать, потому что мы – обычные люди в обычном мире, занимающиеся обычными делами.

Маленькое безумие позволит начать что-то новое, что-то, что впоследствии будет полезно обществу, как бы абсурдно это не звучало.

Гении никогда не идут в ногу со временем. Гении живут по своему ритму. Гении безумны. Но они это признают. Бессвязная речь, отсутствие логического мышления, а результат – великий вклад в жизнь общества.

Глава 6

Удивительно, как изменилась моя жизнь за этот период времени. Просто великолепно! Я продвигаюсь по работе, начальник сообщил мне, что через пару месяцев может потратить время на мои работы. Так что, эти полгода, проведенные в редакции, даром не прошли.

Мне исполнилось 20. Этот свой маленький юбилей я отметила в кругу семьи, потому что друзьями обзавестись так и не удалось. Леши мне не хватало, но я справилась, я смогла перебороть себя. Просто иногда слабость все-таки появлялась, и я плакала в подушку, отвернувшись к стене. Воспоминания в моем воспаленном мозгу были намного ярче, чем хотелось бы, да еще и врушка-фантазия подружилась с моей памятью, и они стали играть друг с другом. В результате, я не могла никак разобраться, где правда, а где вымысел. Да, шикарную машину он мне дарил… По-моему, это было на мое совершеннолетие. Но от этого подарка я отказалась, мотивируя тем, что хотелось бы самой добиться такого достатка, чтобы позволять себе такие игрушки за несколько сотен тысяч долларов.

Ох уж эти избалованные сыночки богатых родителей…

Наверное, узнав такую подробность моей жизни, вы покрутите пальцем у виска и скажете, что я абсолютно точно и бесповоротно сошла с ума, раз отказываюсь от таких подарков. Но я вам скажу, что мое восприятие мира совершенно отличается от вашего. Я до сих пор ищу в людях искренность, порядочность и чистоту. И если я дружу, то дружу бескорыстно. Если я не могу предложить дорогого подарка своему другу, то и от него такого подарка не возьму. Самое дорогое, что я могу отдать за друга – это моя жизнь. Что я однажды и сделала, к слову.

То, что не приходило письмо от адвоката, и не было ни одного звонка, успокаивало меня. Значит, есть вероятность, что он еще жив. А может, есть хотя бы маленькая вероятность, что болезнь отступила, и он будет жить долго и счастливо в своем доме в Сан-Франциско, возможно, женится и заведет детишек.

Ну, что-то я совсем зануду включила. Так нельзя. Нужно брать себя в руки и идти по жизни с улыбкой. В моем случае, если улыбка и будет, то только вымученная.

И к чему же я весь этот разговор затеяла? Кто знает? О! Вспомнила!

Моя интуиция меня никогда не подводила. И если сейчас я вспомнила про письмо от адвоката, значит, что-то должно произойти.

И, на самом деле произошло.

Интересно, я почему-то ждала письма на толстой желтоватой бумаге, написанного серебряными чернилами и упакованного в чудной конверт, чтобы на нем стояла печать из сургуча. А тут звонок на мобильный. Так банально. И так обидно.

Мой телефон обычно используется не по назначению. Телефонная книга в нем предельно коротка – 4 контакта. Я использую телефон в большей мере как плеер или как записную книжку. Не всегда удается записывать мысли на бумаге. В нашем бешеном мире не всегда успеваешь делать простых вещей, таких как вовремя поесть или выспаться, а уж про великое искусство, про высокую литературу и говорить нечего. Времени катастрофически не хватает. И как я только умудрилась столько всего написать за это время, пока работала до ночи в редакции, строча гениальные строки за бездарных ослов, которые купили себе теплое местечко в мире литературы, которых современное общество хоть и не знает даже по именам, но тратит деньги в магазинах и берет в дорогу их книжки, читает, забывает, о чем читал, ставит на полку или выкидывает за ненадобностью. А я со своими сверхгениальными мыслями сижу в кабинете, читаю их бред и стараюсь сделать его более или менее приличным.

При этом я сдала сессию на отлично, так что семестр закончился удачно, и к моей не очень высокой зарплате прибавилась мили-пусечная стипендия. Так что, милая, ни в чем себе не отказывай.

Но, это я, конечно же, смеюсь. С моими запросами к одежде и еде, заработка вполне хватает, даже откладываю на путешествие в Америку. Такими темпами я накоплю достаточно денег, и если не бабахнет конец света, то побываю там лет через десять.

* * *

Я шла с работы по темной зимней улице обычной дорогой. Как всегда. Так я делала каждый день. Но сегодня что-то для меня изменилось. Сегодня явно не мой день. Да уж… Это слабо сказано.

Асфальта на наших российских дорогах не чувствовалось. Ноги утопали в снегу. И на кой черт я только нацепила сегодня эти сапоги на шпильке?! Каблуки проваливались в эту непонятную зимнюю кашу, заваренную нашими коммунальщиками из снега, льда и реагента. Идти было очень трудно.

Моя интуиция очень часто в моей жизни принимает очень пассивное участие. Знаете, на общем голосовании есть три возможных варианта, чтобы проголосовать за того или иного человека или какое-либо обстоятельство: за, против, воздержусь. Так вот, моя интуиция любит слово «воздержусь». Она всегда так поступает. Даже в самые ответственные моменты.

Сегодня все как обычно. Тихая, спокойная улочка в спальном районе моего родного города, где я живу вот уже 20 лет. Но что-то внутри меня просто разрывает горло от крика и пытается достучаться до меня. Что же это? Неужели мой внутренний голос решил со мной поговорить? Ну, к голосам я привыкла. Но все же внутренний голос своей головы и своего сердца я различать могу. И сейчас голос сердца заглушает голоса образов из головы. Странно, сидят они у меня там, разговаривают, никому не мешают, чего их успокаивать? Я уже поняла, что без них я чувствую себя еще более странно, чем с ними. Я настолько сроднилась со своим сумасшествием, что его отсутствие для меня еще большая травма, чем я могла бы себе только представить.

Итак, я отвлеклась.

В общем, иду я себе преспокойненько домой, иду. Из-за угла одного из домов выходит мужчина средних лет, бородатый такой, неопрятный. Походка у него такая… ну, как бы так поточнее сказать… вальяжная. Во! Идет вразвалочку, чувствуя себя королем этой улицы, королем этого города, да и всей Вселенной в придачу.

Мой голос кричит мне, что дело принимает печальный оборот. Голоса в голове, видимо, тоже это поняли, потому что как-то попритихли.

Что ж, бегать от кого-то не в моих правилах, и это не потому, что я могу каким-нибудь адским приемом кун-фу сбить любого хулигана с ног, а потому что я попросту бегать не умею.

Так, идем дальше, делаем вид, что не замечаем приближения инородного объекта к орбите планеты Альбина. Я спокойно прохожу, на ходу открываю сумку и пытаюсь в темноте нашарить ключи. Типа делаю вид, что живу недалеко и уже пришла. Ха! Не тут-то было! Мне еще идти и идти! Ох, напомните мне, если я выживу сегодня ночью, пользоваться общественным транспортом, а не гоняться каждый темный вечер пешком по десять остановок пешком с работы до дома.

Я немного прибавила шаг. Настолько, насколько мне позволяла моя сегодняшняя обувь. Ох, напомните мне еще, чтобы я выбросила к чертовой матери эти дурацкие неудобные сапоги и больше никогда не пользовалась услугами обуви на каблуке! Кроссовки, балетки, ботинки и сланцы, я вас очень люблю!

Завернув на короткую дорогу до дома, я только потом поняла, какую сделала ошибку. Не ходите, девушки, вечером по темным переулкам, умоляю вас!

Наперерез мне в этом темном дворике встал еще один высокий крупного телосложения мужчина, в темноте не разглядеть, но, похоже, он был чуть моложе того, который шел за мной сзади.

Неведомая сила резко развернула меня на 180° и я быстро пошла в обратном направлении. Но не удалось. Я тут же наткнулась на мужчину, шедшего за мной пару кварталов.

Что ж, настала пора бояться, а мне почему-то не страшно. Все мои голоса затихли. Я осталась со своей бедой абсолютно одна.

– Вы заблудились? – дружелюбно спросил тот, который следил за мной.

– О, нет, не беспокойтесь! – какой идиотский тембр голоса, такое ощущение, что сейчас сорвется на визг. Возьми себя в руки! – Я просто не в тот проулок свернула, темно, знаете ли. Я уже разобралась, спасибо.

Сделав лицо подружелюбнее, я решила пойти напролом. Сделала вид, что не заметила преграды и просто обошла этого огромного мужчину. Ой, какая дура!

Он схватил меня за локоть и рывком вернул обратно. Я почувствовала, что сзади тоже кто-то есть. Все понятно, окружили.

– Я могу отдать вам свои ценные вещи, – выпалила я, – телефон вот новый у меня, видите, сенсорный, довольно дорогой. Только можно я симку вытащу оттуда? Она вам все равно не нужна. Хотите?

Я замерзшими пальцами нашарила в сумке телефон и протянула его тому, что был передо мной.

Оба громилы разразились хохотом.

– А что еще ты можешь нам предложить? – спросил уже тот, что стоял позади меня. У него был очень странный голос, хриплый такой, но почему-то немного знакомый.

– Ой, у меня денег-то нету с собой, – я так глупо начала хихикать, мне стало понятно почему, ужас начал подниматься от ног к туловищу и дальше вверх, уже почти добравшись до горла, – студентка, понимаете? Да и золота я не ношу. Знаете, не люблю колечки там всякие, серьги.

Перестань тараторить! Я старалась себя хоть как-то успокоить. Но этот ужас охватил меня. Я поняла, что истерика неподалеку, а помощи ждать неоткуда. Если я выберусь отсюда целой и невредимой, напишу об этом книгу. Ой, что за мысли, а? Да не выберешься ты! Нет, так говорить нельзя. Надо их заболтать. Может, они поймут, что я безнадежно сумасшедшая и совершенно нищая студентка и оставят меня в покое?

– Ну, все девушки любят украшения, – нараспев сказал здоровяк спереди, – особенно молодые. Такие, как ты.

– Я не такая, как все, знаете, – опять затараторила я, – Не люблю всех этих девчачьих штучек. Но я, правда, могу вам отдать все, что у меня сейчас есть! Смотрите, телефон, пара сотен вот есть, мелочь…

– Я уже понял, что говорить ты умеешь, – прервал мой монолог тот, что стоял спереди, он стал как-то зловеще надвигаться на меня, и я поняла, что теперь до жути буду бояться таких сцен в кино, – ну а кричать ты умеешь?

Он схватил меня за локти с двух сторон и так сильно сжал их своими огромными руками, что я даже через шубу почувствовала дикую боль.

– Вы знаете, у меня сегодня связки что-то с утра прямо шалят, – вместо крика выдавила я, стиснув зубы, все еще пытаясь придать своему лицу безмятежный вид.

Вот, что дальше было, точно сказать вам не могу.

Какой-то сильный рывок или толчок, я падаю и просто отключаюсь.

Если я умерла, то смерть моя была легкой. Да и не больно совсем было. Просто такая непроглядная темнота… И жутко холодно. Да еще и трясет как-то странно…

Стоп! Или я все-таки не умерла?!

Я открыла глаза и смутно начала понимать, что происходило вокруг. Ночь, какой-то глухой двор, от которого я теперь точно буду держаться подальше, тишина, никого нет. На снегу лежу я, мои вещи из открытой сумки валяются в радиусе двух метров вокруг меня. На коленях передо мной стоит какой-то парень лет, может быть, двадцати трех-двадцати пяти и пытается привести меня в чувства.

– Очухалась! – с долей облегчения в голосе сказал он, – ну ты даешь!

– Я что… Живая что ли? – этот факт я для протокола все-таки решила уточнить.

– А что, умереть должна была?! – усмехнулся он, – ну уж нет, молодая ты, чтобы этот мир оставлять. Помучайся еще.

Вижу себя со стороны: вся такая растрепанная, эпизод моей жизни, как в моих любимых фильмах. Но нет, все не настолько красиво и романтично, как там. Во-первых, лежу я на снегу, в непонятно какой позе, под шубу у меня попал снег, а это ооочень неприятно. Лицо, видимо, у меня было весьма забавное, потому что парень смотрел на меня пристально, пытаясь оценить масштаб моих повреждений.

– Надо бы врачу показаться, вдруг сотрясение, – после недолгого изучения меня сказал он очень серьезно, – ты извини, я не хотел так сильно, просто некогда было силы рассчитывать.

– Эээ… так! Стоп! Еще раз можно? Я ничего не понимаю.

– Ну не будем же мы с тобой так всю ночь сидеть, зима все-таки, простудишься. Вставай.

Он поднялся с колен и подал мне руку, помогая встать. Странно, до боли знакомое ощущение сейчас у меня появилось. Как будто рядом человек, которого я давно знаю, который всегда рядом, всегда готовый помочь. Даа, он напомнил мне Лешу.

Парень помог мне собрать вещи, которые в темноте было не так просто отыскать. И зачем мне нужны все эти безделушки? Зачем я таскаю с собой в сумке пенал? Все ручки и карандаши, нужные мне на учебе, я просто кидаю на дно сумки, а пенал все время пустует. Ну и другие абсолютно неприжившиеся в моей сумке вещи.

Собрали почти все. Я не досчиталась телефона.

– Телефона нет… – мой голос принял такой печальный и безнадежный окрас, что мне саму себя жалко стало.

– Не уследил, прости, – слегка виноватым тоном произнес парень, – я здесь живу недалеко, давай я отведу тебя к себе, согреешься хоть. У тебя шок и, похоже, неслабый ушиб.

– Нет, спасибо, я сама живу в соседнем дворе, – я огляделась вокруг, – ну, или почти в соседнем…

– Дезориентация в пространстве? – усмехнулся парень, – пойдем, обещаю, обижать не буду.

Он взял меня под руку и повел куда-то вглубь двора. Мне не хотелось знать, куда мы идем, я так устала! Я даже не хотела попытаться понять, куда опять делись мои образы (если честно, я про них вообще забыла), это у меня в глазах темно или на улице и правда настолько непроглядная ночь. Но если я ничего не вижу, почему этот парень тогда видит, куда нужно идти? Или он просто из местных? И вообще, кто он такой?

Мои спутанные размышления прервал резкий яркий луч, который забил мне в глаза так резко. Я подняла руку, пытаясь защититься от него. Вырвался какой-то слабый звук, похожий на стон, если вдруг нечаянно палец прищемишь.

– Ой, извини, – поспешно сказал парень и куда-то быстро протопал, что-то щелкнул и еще раз протопал, на этот раз где-то рядом, и еще раз щелкнул. Мне сразу стало легче.

Это я что ли сейчас пропищала?! И где я вообще?

В полумраке я перестала прищуриваться и смогла разглядеть, что почему-то для меня было проблематично, хотя на зрение я никогда не жаловалась, что я нахожусь в коридоре довольно просторной квартиры. Но почему я не заметила, как мы добрались сюда? И почему я не чувствую тепла, если я уже в помещении?

– Да, неважно выглядишь, – сделал заключение парень, оказывается, он несколько минут стоял неподвижно рядом со мной, а я даже не заметила, – снимай шубу, заходи.

Пытаясь расстегнуть пуговицу непослушными пальцами, я задела за что-то ногой и мое слабое умение стоять на каблуках меня предало. Нога вывернулась, и я не смогла удержать равновесие, да и не хотелось сейчас что-то удерживать. У меня было такое ощущение, что я неимоверно напилась, поэтому не могу совладать с собой. В общем, я упала… бы… Мой спаситель был на страже мира и успел меня поймать.

– Ууу, как все запущено, – моим неясным слухом слышались его слова, а моим неясным умом я сравнила их с клохтаньем курицы, которая только что вывела цыплят первый раз погулять, – давай помогу.

Он завалил меня на себя и сначала снял обувь (интересно, у меня там носки не порвались?), потом ловко расстегнул пуговицы на шубе, снял ее и повесил на вешалку, крутя меня, словно марионетку.

А мне это даже нравилось, потому что я не хотела сейчас ходить, мои ноги были ватными, голова не варила абсолютно. Как приятно было ни о чем не думать. Сразу вспоминается детство, когда ты ни о чем не заботишься, только изъявляешь желания. И если эти желания исполнимы, то при условии хорошего поведения, оно сбывается. И ни о чем больше думать не надо.

Наверное, он все-таки оставил эти тщетные попытки довести меня до дивана. Через несколько мгновений он взял меня на руки и просто отнес меня в комнату и положил на идеально застеленный, но довольно широкий диван.

Ооо, просто великолепно! Теперь можно закрыть глаза и просто уснуть! Глупая улыбка расплылась по моему лицу. Я только стала погружаться в сон, как вдруг резкий запах нашатыря ударил мне в нос, и я услышала громкий крик хозяина квартиры:

– Эй, не спи!

Но что было дальше, мне уже рассказывал этот парень на следующее утро.

Мысль седьмая.

В одной книге как-то раз встретила такую фразу: «Моя мама мечтала, чтобы в будущем я стала писателем». Это же абсурд! Как можно стать писателем, если этого захотели твои родители?!

Писателем становятся тогда, когда свыше тебе придет дар и ты не сможешь ему противиться. Даже не желая быть творцом, ты творишь, творишь, творишь. Иногда от этого хорошо, иногда плохо, бывает, что ты валишься без сил, как после марафонского забега, а случается, что даже твоя плодотворная работа не спасает тебя от тех образов в голове, и ты продолжаешь проигрывать их, разговаривая при этом сам с собой.

Странно? Хм… Для простых людей – возможно, для творческих? Не думаю. Гениальность? Не уверена.

Я не могу назвать себя гением. Скорее, сумасшедшей. Ведь своих вымышленных друзей я люблю больше, чем реальных. Это факт. Причем окружающие тоже считают меня чокнутой. Значит, гениальность точно отпадает.

Теперь нужно удержаться на тонкой грани и не попасть в дурдом, а то я и там несчастных доведу.

А если серьезно, то писать – это дар. Я так думаю. Это великий дар помогать людям, делиться с ними своими сокровенными мыслями. И очень-очень жаль, что некоторые забрасывают свой дар, а некоторые превращают его в бизнес. Те способности, что даны нам природой, чтобы дарить людям радость, мудрость и покой не должны оплачиваться. Иначе можно потерять этот дар.

Природа наказывает своих детей за эгоизм и алчность. Пусть твои детища станут известны лишь узкому кругу людей, но они, почерпнув мудрости и знаний, потом поделятся с другими.

Если за труды писателю предложат вознаграждение, то не грех его и принять, но если не предложат, то не стоит и просить.

Писать нужно для души, чтобы тебе и твоим близким нравилось то, чем ты занимаешься. Писать нужно, когда хорошо, когда плохо и когда этого очень хочется. Заставляя себя что-то сделать, не получишь хорошего результата. Но расслаблять себя слишком сильно тоже не надо. Я считаю, что одним талантом тоже многого не достигнешь. Для хорошего результата нужно работать, учиться и совершенствоваться. Возможно, меня никто и не послушает, но в моих словах есть большая доля истины. Я это знаю.

Глава 7

– Я пробовала бороться с ними… Я боролась… Но каждый раз проигрывала… Как только я отбрасывала их как можно дальше, они возвращались все быстрее и стремительнее и нападали с новой, гораздо большей силой, нежели было в прошлый раз. И каждый раз я сдавалась. Потому что бороться уже не оставалось сил, а они были упорнее, чем я. Так я и оставалась всю свою жизнь, и остаюсь до сих пор пленницей своих образов.

Я посмотрела на Александра Ивановича, который, пока я что-то говорила, постоянно фиксировал это в свой компьютер. Когда же я замолчала, он оторвался от монитора и посмотрел на меня сквозь свои очки:

– Как происходила эта борьба? Вы можете подробнее остановиться на этом моменте?

– Как происходила борьба… Интересный вопрос. Это была схватка моей силы воли с разумом, который жил отдельной жизнью. Я просыпалась утром от того, что новый сюжет стучится в мою больную голову, хочет, чтобы я проиграла его в различных вариациях и как можно большее количество раз. Но в этот день я понимала, что больше не хочу этим заниматься. Не хочу и не буду. Я закрывала глаза и, что было сил, фокусировалась на пустоте. Через пару мгновений образы исчезали. Я оставалась одна. Совершенно одна. О, это сладкое чувство абсолютного одиночества! Просто фантастика! Я выходила завтракать и видела родителей другими глазами. Они были такими яркими, такими четкими, словом, настоящими. Таких родителей я в своей жизни видела очень и очень редко. Обычно их силуэт, их голос затуманен моими образами, которые стоят перед глазами и говорят всякие жизнеутверждающие реплики мне в уши. А в такие моменты, когда я была одна, я любила своих родителей в стократ больше, чем любила их обычно.

Мое настроение взлетало к небесам, я была так счастлива, я была жизнерадостным человеком, таким же, как и все. Но… этот эффект оказывался недолговечным. В первый мой такой опыт отталкивания образов меня хватило на два дня. Потом я оставалась свободной максимум минут на двадцать. Таким образом, я поняла, от чего я так упорно бежала, к тому я упорнее и быстрее старалась прибежать. Это замкнутый круг, это колесо для белки. В общем, исход моей битвы заранее предрешен.

– Когда в последний раз вы использовали данный метод для избавления от надоедливых образов?

– Ой, давно. Около года назад. В последнее время, когда я начала общаться с вами, когда в моей жизни столько всего совершилось, когда образы сами покинули меня на долгое время, я поняла, что бороться с ними и пытаться от них избавиться, это тоже самое, что пытаться отрезать себе руку, потому что она мешает спать на боку или выколоть глаз, потому что не хочешь чего-то видеть. Ну, я думаю, примеры наглядные. Это мазохизм. Это издевательство над своим телом, над своей сущностью. Нельзя избавиться от того, что заложено в генах, что присутствует в твоем теле, в твоей голове от рождения. Это надо принять, с этим надо научиться жить. И вы мне очень здорово помогаете в этом.

Я улыбнулась своему доктору, а он посмотрел на меня сквозь очки каким-то удивленным взглядом, но в тоже время было видно, что ему приятно это слышать, и он крайне горд собой. Что ж, раз Леша исчез из моей жизни, то хоть один друг у меня остался, пусть и получает за эту «дружбу» деньги. Все равно, я рада, что могу куда-то прийти и просто поговорить. Это так требуется моей маленькой сложной личности.

* * *

– Я хотел спросить тебя, что ты делаешь сегодня вечером? – немного мямля, но все-таки довольно уверенно спросил Артем.

– Эмм, а с какой целью ты интересуешься? – я, конечно, понимала, для чего это он все спрашивает, но ведь мы, девушки, любим строить из себя глупышек.

– С той целью, что вдруг сегодня снова соберешься нарваться на хулиганов, а я вот не подготовлюсь. Надо же быть поблизости, – он рассмеялся.

Прошла уже неделя, но я до сих пор просыпалась ночью в холодном поту. Я безумно благодарна Артему за то, что он для меня сделал, но встречаться я с ним не намерена. Совсем недавно я потеряла самого дорогого мне друга. Он ушел, оставив меня на распутье, без единого указателя. Как мне жить, я еще пока не совсем представляю. Прошло почти семь месяцев, как он исчез, а рана все еще кровоточит. Возможно, моя мама в этом плане была права, вероятно, мои дружеские чувства к Леше были не только дружескими, а я сама того не подозревая, стала чувствовать в нем такую жизненную необходимость, что дышать без него было трудно.

Я настолько привыкла делиться с ним всем, что случалось в моей жизни, даже самым незначительным, будь то прыщик на носу или такое событие, как мое поступление на работу в редакцию. Каждый день мы созванивались с ним, по любой мелочи посылали друг другу короткие смски или электронные письма, очень часто встречались. Без него я забыла, какая она, эта жизнь. Когда он ушел, мое сердце, будто разорвало на маленькие крупицы, которые превратились в сталь и с каждым шагом, с каждым вздохом расцарапывали душу в клочья. Я ревела, я билась в двери его квартиры, звонила на его номер, но все бесполезно. Он ушел. Оставил меня существовать.

Первое время меня разрывало еще и от того количества ненужной информации, которая образовывалась в моей голове и которая как раз составляла всю суть наших с ним разговоров. Его главным достоинством было то, что он отлично умел слушать, причем не просто умел, он любил меня слушать. Его почему-то это забавляло. А я в эти моменты была так самозабвенна. Я могла говорить часами, а он мог слушать. И это было просто превосходно!

Когда он ушел, я перестала куда-то выходить вечерами. Мне было скучно ходить по аллеям одной, в обнимку лишь со своими образами, которые так часто и так больно напоминали мне о его существовании, строили такие нелепые сюжеты, даже сердце кровью обливалось. Я и раньше любила проводить вечера за какой-нибудь умной книгой, а теперь это было моей единственной отдушиной. Пока я не смирилась с исчезновением Леши, из дома я никуда не выйду! Я приняла это внутренне, что его больше нет и не будет в моей жизни, но смириться с этим пока не смогла.

Наверное, это и есть та самая любовь, которую все превознесли до небес, на нее молятся, про нее пишут книги, сочиняют песни, да все, что есть в мире хорошего и немало плохого, говорят, что от любви. Так вот, возможно, и я Лешу любила. Хотя с точностью об этом говорить не буду, потому что вопрос этот надо рассматривать более детально, а я сейчас вообще не об этом рассказать хотела.

– Я книжку читать буду, – коротко ответила я. Мне не хотелось сейчас снова заводить этот разговор, который разворошит воспоминания. А с моей фантазией это вообще чревато.

– Интересную? – Артем спросил это таким голосом, как будто ничего интереснее ему в жизни никто не говорил.

– Очень. А что? – в душу мне закрались подозрения.

– Ну, просто, если книга могла бы немножко подождать тебя на столе или на полке, не знаю, где у тебя такие вещи лежат, то я бы мог пригласить тебя провести прекрасный вечер. Я уверен, ты была бы приятно удивлена.

– Это свидание? – подозрения подтверждались.

– А если да, то ты откажешься? – он спросил это не с иронией, не с обидой, не с наездом, просто серьезно. Меня это обезоружило.

– Я не из тех девушек, которые ходят по свиданиям. Я не люблю парней.

– Ты… Ты… Того? – Артем расхохотался вовсю, – по девочкам что ли?!

– Да хватит тебе! – только сейчас я поняла, какую глупость сморозила. Хорошо, что он не видит сейчас моего лица, я вся порозовела и тоже начала смеяться, – я… я не в том смысле… ты меня не понял…

– Да понял я, понял, – уже серьезнее сказал Артем, затем он прокашлялся и продолжил, – ну, считай это не свиданием, а просто дружеской прогулкой. Я приготовил для тебя шикарную программу!

– Надеюсь, в этот раз ты не будешь мне тыкать в нос нашатырем? – я никак не могла побороть улыбку на своем лице. После ухода Леши улыбалась я крайне редко, да и то только для приличия.

– Это как пойдет.

– Ну, если это дружеская прогулка, то я согласна, – сдалась я, – только чур не приставать.

– Я?! Да никогда! – Артем сказал это с такой интонацией, будто я его жестоко оскорбила, но потом он засмеялся и спросил, – я что, в прошлый раз к тебе приставал?

– Нет, но облапал меня конкретно!

– Извините, я вам жизнь спасал.

Моим ответом был лишь смешок, больше похожий на фырканье ежика.

– Я зайду без четверти семь. – быстро сказал Артем, – будь готова к этому времени, иначе опоздаем.

– А куда?…

Но связь уже прервали на том конце. И мне оставалось лишь ждать того момента, как парень позвонит в домофон, и мы пойдем с ним в неизвестность. Я так разволновалась, что даже образы меня покинули. Я не могла ни о чем думать, не могла читать книгу, не могла писать дневник. Я просто тупо сидела за столом и смотрела в окно.

– Ну, прямо-таки Белла из «Сумерек»!

Это заглянула в комнату мама. Без комментария, конечно же, я не осталась. А она недавно посмотрела кино и теперь стала меня с этой героиней сравнивать, причем, довольно часто. Сначала меня это забавляло, а потом начало доставать. Но не скажешь ведь любимой маме, что тебя это раздражает. Вдруг обидится? А я этого не хочу.

Так вот я и сидела «как Белла из Сумерек», только не несколько месяцев, а пару часов. В шесть вечера я начала бегать по комнате, в панике стараясь найти что-нибудь подходящее для «дружеской прогулки» в неизвестность.

Мысль восьмая.

Возможно, это парадокс, но я до смерти люблю жизнь и до смерти хочу жить! Жить как все. Не выделяясь. Норма для каждого, конечно, понятие разное, но иногда я все-таки чувствую себя нормальной. Это чувство исчезает, когда образы в моей голове берут верх. Голова начинает кружиться, даже в какой-то радостный момент реальности я могу разрыдаться от того, что в мыслях погибает или просто уходит один из образов. Я становлюсь раздражительной, отрешенной.

Пока мои мысли не проиграют этот эпизод несколько раз и я не стану к нему равнодушной, нормальной жизни мне не светит. Некоторые мысли, конечно, структурированы, и я могу их записать. Из этого рождается что-то душещипательное, а голова успокаивается, ведь герои обрели вечную жизнь. Я становлюсь как все… Наконец-то… Голова моя легка, пока не зацепит нити сюжета своим цепким крючком.

Это может быть реальный момент из жизни, а иногда просто эмоция. И крючок начинает из подцепленной нити вязать, плести, переплетать мысли, которые попадают на бумагу в виде слов, которыми пользовались еще наши великие классики. Но из тех же букв и тех же слов рождается что-то новое, неповторимое.

После опустошения головы от мыслей приходит такое приятное для меня ощущение некой тупости. Становишься счастливой. Становишься свободной. Через короткий промежуток времени мысли мерзкими червяками заползают обратно. И начинаются думы: «А кому это надо?», «А зачем я это сделала?», «Почему я другая?». И осознание того, что это хорошо, придет только после депрессии. После депрессии я снова начинаю сходить с ума. Это замкнутый круг. Это неизбежно. Иногда образы овладевают тобой в самый ответственный момент, когда ты должен принять важное решение или дать грамотный совет. Но происходит явление, когда виски сжимают мозг, глаза не видят ничего, кроме пейзажа, а уши отказываются слышать собеседника. Вот в такие периоды хочется жить как никогда!