Текст книги "Фантом банановой диеты"

Не только потому, что ей стало жутко обидно за свою слабость, за постоянное невезение, за неизвестное будущее…

Она рассудила здраво: чем больше она исторгнет из себя слез, тем меньше станет хотеть в туалет. Из-за этой банальности тоже было обидно. Неизвестно, сколько ей еще придется здесь сидеть, а нормального отхожего места в каморке, естественно, нет. Звонарева не ханжа, но и у нее есть принципы.

Люди! О каких принципах она думает! Если в голову ударит моча…

Алла заметалась по комнатке в поисках выхода.

Она должна что-то придумать! С этими мыслями кинулась перебирать содержимое коробок. Рулоны туалетной бумаги словно издевались над ее все возрастающим желанием. К великому разочарованию Аллы, среди туалетной бумаги упаковок с памперсами не оказалось.

Алла Звонарева поняла, что попала в ловушку, и наконец-то разозлилась.

Ее злость нашла выход в том, что Алла принялась раскидывать коробки в разные стороны. Они были нетяжелые, парочка ударов ногой – и коробка отлетала к другим, те падали, разлетались, сталкивали еще одну стопку… Алла злорадно подумала: раз ее буйства никто не услышит, она изничтожит все содержимое этой каморки. Переведя взгляд на ножницы, Звонарева прикинула, успеет ли она к утру превратить всю туалетную бумагу в конфетти?

В это время упала последняя коробка из последнего ряда и… Алла Звонарева с изумлением уставилась на вторую дверь возле шкафа, которая после боя с коробками оказалась немного приоткрыта.

Глава 8
Открывайте, телеграмма!

Расписные передники молодых барышень, стилизованных, как и все заведение, под русские национальные традиции, раздражали Воеводина. Он целый день сидел в вегетарианском баре-ресторане и пил водку, прекрасно сознавая, что сделал. Нисколько себя не оправдывая, Воеводин думал, что он порядочная сволочь. Легче ему от этого не делалось, он ловил нетвердой рукой очередной промелькнувший мимо передник и требовал еще графинчик. Официанты суетились, узнав в нем солидного клиента, постоянно оставляющего хорошие чаевые.

Правда, сегодня узнать в Воеводине прежнего решительного и знающего себе цену красавца можно было с трудом.

Владимиру на это было наплевать. Он хотел утопить в водке подлую натуру и решиться на серьезный поступок – стать мужиком.

Первым делом следовало бросить эту суку Ображенскую.

Пусть сидит со своим профессором и продолжает делать гадости.

Эта девчонка Звонарева была влюблена в него как кошка. Владимир видел это. Она мечтала о свидании с ним, потому так легко согласилась выйти ночью к бассейну. Дело, как и предполагала Ирина, оказалось плевым. Девчонку по его же наводке перепутали с Ображенской и похитили. Теперь похитители должны потребовать за нее выкуп, профессор, разумеется, не даст ни цента, и девчонку убьют. Они с Ириной уедут на некоторое время за границу, и все забудется.

Только сегодня Воеводин понял, что он ничего не забудет.

Если по его вине убьют Аллу Звонареву, этого он не простит себе никогда.

Ирина! Как она могла подчинить его своему влиянию? Он же ее не любил и боялся.

Воеводин усмехнулся. А кого он в этой жизни любил? И ответил сам себе: «Никого». Но он жалел. Девчонку было жалко. Ирина рыдала у него на плече, когда рассказывала об этой странной истории. Ее шантажировали прошлым. И ее тоже было жаль. В принципе она хотела ему только добра.

Чушь собачья!

Ничего она не хотела, кроме того, чтобы продолжать жить прежней обеспеченной жизнью и тянуть деньги из своего муженька. А шантажисты могли лишить ее этого. Ради себя она пожертвовала племянницей, наплевала в душу Воеводину. А Воеводин ей во всем помогал!

Тоскливо глядя на пустой графин, Владимир пожалел, что у него нет пистолета. Сегодня он мог поднести его к виску и одним выстрелом решить все проблемы. Так делают слабаки? Да, он слабак. После всего того, что он наделал, крутым мужиком его не назовешь.

Но разве все потеряно?

С шантажистами можно и нужно торговаться! А за это время попытаться найти Звонареву.

Воеводин вздохнул. Придется во всем признаться Туровскому. Тогда ее найдет сыщик. Но это означает – подписать самому себе смертный приговор. Ирина его никогда не простит! А нужно ли ему ее прощение? Наплевать и растереть Ображенскую после того, что она совершила. Воеводин не сможет наплевать. Слабак!

Девчонка так ему верила…

Грустные мысли прервал звонок мобильного телефона. Воеводин трясущейся рукой достал мобильник из кармана пиджака.

– Влад, – шептала Ирина, – ты где? Пропала Алла, тут все сбились с ног, ее ищут. Срочно возвращайся, нам нужно поговорить.

– Вер-ну-усь, – процедил Воеводин, – как же! ГЦа, все брошу-у-у и вер-ну-усь.

– Ты пьян?! – догадалась Ображенская и свирепым голосом добавила: – Где ты, идиот? Я за тобой приеду!

– На том же ме-е-ес-те, в тот же ча-а-ас, – пропел Воеводин.

– Я поняла, – сквозь зубы процедила Ображенская. – Сиди и жди меня. Или…

– Что? – хмыкнул Воеводин. – Что «и-и– или»?

– Или я тебя найду и убью, – призналась Ирина.

– Су-у-ука, – сказал Воеводин, с преодолимыми трудностями пряча мобильный телефон обратно в карман. – Офцант! – закричал он. – Офцант! Уодки!

Он знал, что она приедет. Он знал, что она от него никогда не отстанет. Но о каких чувствах можно говорить с этой холеной куклой? Ирина его все равно не поймет. Остается все рассказать Туровскому. Тот не поймет тоже, но по крайней мере хоть что-то сделает.

Воеводин решил проспаться и на следующий день поговорить с сыщиком.

Туровский ехал по адресу. Выяснить его удалось по номеру телефона. Телефон показался профессору Ображенскому странным.

Ображенским по стационарному телефону на дачу звонили редко, чаще всего это были коллеги профессора по работе или поставщики продуктов, звонившие Марии. Телефоны были параллельными и могли прослушиваться, отчего домочадцы предпочитали пользоваться своими мобильными. Иван Иванович Ображенский неоднократно требовал выделить ему дополнительный номер, но местная телефонная сеть ссылалась на нехватку номеров в сельской местности. Вот в городе – пожалуйста! В коттедже – нет. Так что ничего не оставалось делать, как пользоваться одним номером и пятью телефонными аппаратами. Такую расточительность Иван Иванович позволил себе в знак протеста против дефицита связи.

В принципе всех звонивших из длинного списка телефонной компании профессор Ображенский знал. Лишь пару раз звонил неизвестный, на его номер и указал Иван Иванович. Андрею Туровскому ничего не стоило узнать адрес, и он направился к месту событий.

Логично было бы предположить, что звонивший ошибался номером, уж слишком короткий он вел разговор. Но из домашних никто не признался, что разговаривал с человеком, попавшим не туда. Значит, с ним могла разговаривать Алла или супруги Воронцовы, которых внезапно отвлекли дела в городе. Туровский не гадал, а точно знал, что с похитителями разговаривала Звонарева, после чего – пропала. Вот это было логично.

Андрей остановил автомобиль возле серой, обветшалой хрущевки и огляделся по сторонам.

Лучший друг сыщика – недовольная соседка. Стоит такую зацепить, обрушится целый шквал информации, только успевай сортировать. Андрей хмыкнул и направился в сторону бабушек, мирно восседавших на скамейке.

Летний день баловал солнцем, чистым, ветреным воздухом, буйной растительностью старого двора и щебетаньем птах. В такой обстановке, подумал Туровский, ни одна девица не устояла бы против соблазна поговорить с ним полчаса. Бабули тем более.

Женщина в любом возрасте остается женщиной, какие бы морщины ни украшали ее нежное лицо, какие бы разочарования ни постигли ее все еще юную душу, сколько бы мужчин она ни перевидала на своем веку. Туровский чувствовал себя неотразимым, в нужные моменты он преподносил себя как подарок, но, когда обстоятельства требовали иного подхода, подходил издалека и весьма скромно. Но и в этом случае нисколько не сомневался, что ни одна дама ему не откажет, в разговоре, разумеется.

Хоть обращение «барышни» к двум солидным дамам забальзаковского возраста и прозвучало несколько эпатажно, те отреагировали довольно приветливо, назвав его «молодым человеком», что также не соответствовало действительности – Туровскому перевалило за тридцать пять.

Обменявшись комплиментами, они разговорились.

Андрей представился адвокатом брошенной гражданской жены (тут он посмотрел в бумагу) господина Караулова, проживающего по адресу (он вновь зачитал якобы официальный документ). Господин Спиридон Караулов разыскивался в связи с неуплатой алиментов на шестерых детей в возрасте от года до шести лет. Как злостный алиментщик, бросивший детей на произвол судьбы, то есть на их мать, Спиридон Караулов являлся недобросовестным гражданином, которого ожидала административная ответственность.

Бабушки благосклонно выслушали Андрея, но не согласились с тем, что Караулова ждет ответственность административная. По их мнению, разгильдяя и прохиндея Спиридона давно ждут колючая проволока с электрическим током и холодные сибирские рудники. Они и знать не знали, что у негодяя и тунеядца Караулова столько несчастных брошенных детей! И с присущим старым дамам энтузиазмом принялись обсуждать его скрытное, но такое бессовестное поведение.

Из их разговора Андрей понял, что Спиридон Караулов проживает в однокомнатной квартире на пятом этаже один, нигде не работает, с соседями не здоровается, а вечерами пьет водку. Каким образом Спиридон умудрился настрогать шестерых детей, для бабуль осталось полной загадкой.

Туровский поначалу заволновался, он использовал известный положительным результатом прием – брошенным детям нельзя не сочувствовать. Но вскоре убедился, что не он один обладает даром дедукции. Бабули решили, что Караулов, слоняющийся целыми днями по городу, настрогал их в разных районах. И их у него не шесть, а все тридцать шесть – парочка еще может быть в ближнем Подмосковье, куда в последнее время зачастил Караулов. Одна из бабулек видела, как он на днях выбросил использованный билет на электричку. Конечно же мимо урны! Она подняла и посмотрела. На нем ручкой было нацарапано название станции. Масловка.

Так и есть. Туровский нахмурился, но на его приятном смуглом лице не дрогнул ни один мускул. Спиридон Караулов ездил в поселок, где живет профессор Ображенский!

Андрей вышел на след похитителя, ему захотелось сразу поймать того и обезвредить, спасти Аллу, если она жива. Бабушки сказали, что Спиридон как с утра ушел, так теперь до вечера не появится. Но добрые старые женщины не оставили без помощи Андрея Туровского. Они подсказали, где можно найти Спиридона. У его друга – охранника Слона (вот дурацкая-то кличка!) в супермаркете. Тот как раз сегодня дежурит.

После таких дежурств Караулов обычно возвращался вдребедень пьяный.

Это было на руку Туровскому.

Узнав адрес супермаркета, он простился со словоохотливыми дамами, пообещал держать их в курсе личных дел алиментщика.

Возвращаясь к машине, Андрей решил, что не будет большим обманом, если вместо алиментщика Спиридон Караулов, столь нелюбимый соседями, на самом деле окажется похитителем.

Сделав пару кругов возле магазина, привычно торгующего всем необходимым для жителей близлежащих окрестностей, он встал на стоянке дня транспорта и решил размяться, заглянув внутрь.

Магазин был небольшой по меркам супермаркетов, но возле его касс стояло трое охранников. Они серели одинаковой формой и такими же похожими скучными лицами. Андрей, пройдя поодаль в толпе покупателей, прокричал: «Слон!», но никто на него не среагировал. Зато подбежал мальчуган лет пяти и попросил показать, где дядя увидел это замечательное серое животное, а то в магазине продают только зеленых и красных, игрушечных.

Туровский не нашел ничего лучшего, как подмигнуть мальчугану, и направился дальше.

Выходя из магазина с купленным пивом, он вновь обратил внимание на то, что охранников по-прежнему было трое. И вновь никто не отреагировал на его «Слон!». До вечера еще оставалось время, и Туровский решил поехать к другу– художнику, чтобы уточнить у того некоторые детали. Уезжать из супермаркета он мог с чистой совестью – похититель был практически найден, оставалось его задержать.

Тихий скрип может показаться оглушительным звуком, если он раздается темной ночью в темной комнате с приоткрытой дверью, за которой – полная неизвестность. Или полная свобода?

Алла приоткрыла дверь и выглянула в длинный, бесконечный коридор, слабо освещаемый тусклыми лампочками. Тоннель. Ее ждет свет или тьма? И где те силы из ада, которые закрыли ее в этом длинном коридоре?! Впрочем, они закрыли ее в комнате, из которой ей удалось выйти. Но куда? Звонарева заметалась по коридору, не зная, в которую сторону податься. Вдруг она выберет не то направление и придет прямиком к шантажистам!

Осторожно ступая мягкими тапками по холодному цементному полу, Алла держалась рукой за стену и шла до тех пор, пока рука не нащупала дверь. Она боязливо пригляделась и не поверила своему счастью. На двери красовалась табличка «М», значит, поблизости должна быть и «Ж»! Она находится в общественном заведении, но где оно, общество? Впрочем, есть туалет, это уже что-то.

Мышкой скользнув в нужную дверь, Алла наконец-то попала туда, куда стремилась.

Странное дело – человеческая потребность! Если уж ей приспичит, никакие стены не удержат.

Моя руки под струей теплой воды, она оглядывала стены и поражалась отсутствию окон.

Несмотря на благоприятный исход начатого предприятия, Алле стало не по себе. Казалось, она находится в тюрьме, откуда нет выхода на волю. Если нет окон, придется выбираться через двери. С этой нехитрой мыслью она покинула туалет и пошла по прохладному коридору дальше.

Уж лучше бы ее похитили злые карлики, а не два придурка, бродивших неизвестно где. Куда идти?

Алла остановилась и прислушалась. Где-то вдалеке, как ей с перепугу показалось, раздавались голоса. Это могли быть Слон со Спирей или добрые люди, пришедшие на помощь. Но Алла решила не рисковать. Она направилась в противоположную сторону коридора. Должен же он когда-нибудь закончиться!

Чем дальше она отдалялась от голосов, тем явственней слышался набирающий силу звук работающих агрегатов. Звонарева испугалась. Неужели ее заперли в морге?! И она слышит шум сгорающих в огненной геенне крематория тел? От ужаса у Аллы похолодели пятки, в которые предположительно должна была свалиться душа. Мягкие тапки резко перестали греть, пришлось прислониться к стене и заставить себя не выдумывать всякие глупости.

Голодный организм, который за время диеты так и не свыкся со своим недокормленным состоянием, отозвался на мысли девушки демонстративно – заурчал желудок. В пустом коридоре эхо с подлой любезностью разнесло призывный стон. Алле пришлось не торчать у стены, а быстренько ввалиться в первую попавшуюся дверь, по еще одной счастливой случайности оказавшуюся открытой.

В тусклом свете дежурных лампочек Алла Звонарева с изумлением разглядела торговый зал какого-то магазина. Магазин, судя по залу, был большой, он жил своей привычной ночной жизнью – гудел холодильниками, шелестел вентиляторами, в тусклом сумерке поблескивал продуктами.

Продуктами! Алла не поверила своим глазам, приняв увиденное за воображаемое.

Она знала, такое часто бывает и называется «мираж», особенно в пустынях происходит подобное с несчастными обманутыми путниками. Она закрыла глаза, открыла их вновь, но ничего не исчезло. Караван из продуктов продолжал стоять на том же самом месте и исчезать не собирался.

Алла прислушалась. Инородных звуков, кроме присущих ночному торговому залу, слышно не было. Она прекрасно понимала, что шантажисты могут спохватиться и вернуться за забытой пленкой. Они не обнаружат беглянки и пустятся в погоню. Конечно же в этот самый торговый зал. Наверняка магазин на ночь закрывается. Другого выхода у нее нет. Впрочем, Алла так думала в комнатухе, и как хорошо, что она ошиблась!

Другой выход Алла решила поискать позже, тем более что в зале она увидела окна, сквозь которые едва прорывалась темнота. Значит, все происходило не ночью, а вечером. Рядом с магазином еще могли находиться люди. Но выбраться через окна не представлялось никакой возможности – они располагались слишком высоко от пола, прямо под потолком. Проектировщики как чувствовали, что в магазине попадет в ловушку Алла Звонарева, и не дали ей возможности нормально выбраться на свободу из окна. Решетку она перепилила бы ножом, нож нашла бы в торговом зале. Как пилить решетку, Алла видела в одном сериале про уголовников. Вроде у них нож назывался рашпилем, или так звали одного из них. Вспомнив про преступников, Алла поежилась. Вместо ножа в зале нужно поискать телефон, подсказал ей трезвый внутренний голос.

И Алла отправилась на поиски.

Она медленно и тихо двигалась мимо стойки с кондитерскими изделиями и ловила носом будоражащие воображение запахи. Если она остановится и только понюхает вон то ванильное печенье, много времени не потеряет. А почему только понюхает? Этот магазин ей должен за моральный ущерб! Вполне вероятно, что после заточения Звонарева начнет заикаться, дергаться в нервном тике и хромать правой ногой. Если выберется наружу. Алла с мрачной решимостью взяла с полки печенье и вскрыла коробку. Ничего страшного не случилось, печеньем больше, печеньем меньше, покупатель даже не заметит. А вдруг заметит? Нужно доесть пачку, остатки – это улики.

Алла принялась быстро уничтожать печенье. Всухомятку оно шло плохо, крошки застревали в горле. Алла, прижимая упаковку печенья к сердцу, бросилась искать по магазину соки. Ей повезло, они стояли почти рядом, в красивых упаковках с аппетитными фруктами на картинках. Если она выпьет одну литровочку клубничного, ничего страшного точно не случится, а моральный ущерб хоть чем-то компенсирует.

С другой стороны, Звонареву все равно никто не видит! Камеры? Да наплевать! Где тут колбасный отдел?

Одержимая внезапно пришедшими мыслями о колбасе, подгоняемая собственным желудком, Алла направилась на поиски. С одухотворенным лицом, на котором отразилась вся бесконечная грусть последних дней, Алла остановилась перед прилавком, от которого так вкусно пахло, что она решила наесться во что бы то ни стало. Наесться и умереть. Это было ее последнее желание перед линчеванием.

Все равно, думала Алла Звонарева, разрывая руками палку сырокопченой колбасы, ее никто не любит. Ни профессор, которому она была так признательна и выполняла практически все, что тому приходило в умную голову. Ни его жена, ее тетка, которая вместе со своим братом так легко подставила ее шантажистам. Кстати, о брате. Владимир Воеводин ее тоже не любит!

Алла зубами остервенело оторвала кусок колбасы и принялась жевать и стонать от наслаждения. Как давно ей не было так хорошо!

Воеводин не любит точно, раз он сам подставил ее бандитам, назначив липовое свидание в три часа ночи. Что ж, гибель Аллы будет на его совести! Она точно погибнет от переедания в этом жутком супермаркете. Семейка Воронцовых вдоволь насмеется над ее безжизненным объевшимся телом.

Воронцовы ее тоже еле терпели.

Машка! Вот она оказалась не такой подлой, как думала Алла. Подлым оказался Воеводин.

Алла всхлипнула и потянулась за молочными сосисками. Холодная сосиска мигом оказалась в желудке. Блаженство! И черт с ними, с этими Воронцовыми, Ображенскими, Сурковой…

А! Туровский! Вот кто по ней пустит скупую мужскую слезу.

Сам виноват! Опоздал, не спас, а она его так ждала.

Она ждала?

Алла отбросила сосиски в сторону и поплелась в рыбный отдел, тяжело вздыхая на ходу.

Она действительно ждала Туровского, верила в него, думала о нем. Пусть не так много, как о Воеводине, но думала же! И дело здесь не в личной привязанности, Аллу, как она только что поняла, никто не любил. Дело в том, что этот хлыщ и бабский угодник Туровский был частным сыщиком.

А сыщики должны заниматься сыском. Он и должен был ее искать.

Алла принюхалась. Зал освещался слишком слабо, чтобы в нем можно было безошибочно ориентироваться. Звонарева все-таки экономила время, затягивать процесс насыщения до бесконечности не хотелось. С другой стороны, куда спешить? Кто ее ждет? Профессор? Вряд ли. Тому утром принесут трогательное письмецо, Иван Иванович позовет супругу, живую и невредимую, и пошлет шантажистов к черту. Правильно сделает, между прочим. Неправильно, что те вернутся в подсобку с намерением лишить Звонареву жизни, а она, как отожравшийся таракан, даже не сможет перебирать лапками.

Алла подошла к рыбе. Ароматы свежей копчености заставили ее забыть обо всем на свете.

Она взяла ковшик, которым продавцы пользуются для того, чтобы накладывать покупателям деликатесную икру, и угрюмо усмехнулась. Сейчас она осуществит мечту всей своей разнесчастной жизни – будет есть икру ковшом!

Разнесчастная жизнь привычно и традиционно изобиловала законами подлости.

Прилавок-холодильник с икрой, сквозь стекло которого манили изыски, оказался заперт на замок.

Взламывать его Алла не решилась. Если шум услышат Слон со Спирей, минуты ее свободы будут сочтены. А Алла так и не нашла другого выхода. Какая же она дура! Должен быть вход! Вход в магазин.

Алла вздохнула, проводила икру последним взглядом, схватила благоухающую дурманящим ароматом свежего копчения скумбрию, сунула ее в карман махрового халатика и побежала к входу.

Стеклянные двери были наглухо закрыты.

Оставалось улечься среди колбасы и погибнуть.

Но когда ее хватятся? Вдруг – только под утро? Магазин откроют, придут первые покупатели, и Алла сможет выйти вместе с ними на улицу!

Гениальная мысль о том, что ей нужно продержаться до утра, окрылила девушку. Она побежала в колбасный отдел и спряталась под прилавком. Сытый организм тут же потянуло в сон. Алла подумала о телефоне, но мысль ускользнула.

Супермаркет закрывался поздно, в десять часов вечера, когда хмурое небо под тучами спрятало заходящее солнце. К магазину потянулась ночная смена. Судя по всему, это и были неразлучные друзья. Андрей Туровский, припарковавший автомобиль поблизости от служебного входа, смог хорошенько их разглядеть. Большие, неприятные, как описывала грабителей Звонарева. Имеют ли они отношение к ограблению, пока неясно. Но он с ними справится. Главное, найти Аллу. Чутье подсказывало: голодную девицу по иронии судьбы должны были насильно держать именно в битком набитом едой магазине.

Друзья шли настороженно, постоянно оглядывались по сторонам. Но на автомобиль сыщика не обратили внимания.

Ему следовало приниматься за освобождение заключенной немедленно! Пара головорезов ждут не дождутся, когда получат возможность пытать несчастную жертву и выбивать признание. Кстати, в чем? В чем должна была признаваться Звонарева? Наверняка они собирались ее уничтожить, как намозолившую им глаза. Три попытки похищения картины провалились именно по вине Аллы.

На этой мысли Туровский усмехнулся. Да, дело выглядело бы так, если бы ему многое было неизвестно.

Андрей осторожно вышел из машины и тихо закрыл за собой дверь. Автомобиль вяло пискнул сигнализацией, моргнул фарами и затих, готовый ждать хозяина хоть всю ночь. Но у Туровского не было времени. Зато на его стороне был эффект внезапности. И сейчас он решал исход дела.

– Открывайте, телеграмма! – заорал Туровский, барабаня в служебную дверь. – Телеграмма!

Только непосвященному человеку этот призыв мог показаться скверной выдумкой.

Туровский неоднократно использовал этот способ проникания в помещения и прекрасно знал, что последует дальше.

Бандиты, мнящие себя умными людьми, обязательно откроют дверь, чтобы посмотреть на идиота, который пытается их обмануть. Они не кинутся жать тревожную кнопку, звонить в службы спасения, в органы правопорядка, они пойдут и беспечно откроют дверь глупцу, решившему обмануть их таким наивным способом. Что ему и нужно.

Андрей услышал топот ног, глумливый гогот и принял позу воина.

Первым от двери отлетел изумленный Слон, открывший замок. Следом за ним, громыхая костлявым телом, об стену шмякнулся Спиридон. Товарищи по несчастью издали душераздирающие вопли и после повторных ударов потеряли сознание. Туровский склонился над обездвиженными телами врагов и принялся заранее припасенной веревкой заматывать им руки, после чего соединил ноги друзей вместе и обвязал. Времени было мало, ему не терпелось броситься на поиски Звонаревой.

Длинный коридор, по которому побежал Андрей, через многочисленные подсобки вел в торговый зал. Но он не подумал, что девушка могла каким-то чудесным образом выбраться из заточения, и принялся стучать в каждую из подсобок, пытаясь достучаться до Аллы. Ответом ему была тишина. Горькие мысли о том, что он уже опоздал и одна из подсобок хранит остывшее тело Аллы, заставили его стучать громче.

– Алла! – кричал Туровский. – Где ты, Алла?! Отзовись! Аллочка!

– Я здесь, – слабо пискнула Звонарева, повернувшись на другой бок и уткнувшись в ящик из-под молочных сосисок. – Класс, – прошептала она, вдыхая изрядно позабытый запах.

– Алла! Аллочка! Звонарева, мать твою! – орал сыщик на весь магазин.

– Ты опоздал, Туровский, – отмахнулась рукой Алла, уверенная в том, что он ей снится.

– Алла! – не унимался Андрей, колотя по подсобкам.

– Что? – Звонарева открыла глаза и вздрогнула. Жуткий шум наконец-то разбудил ее. Она прислушалась: сомнений быть не могло: где-то бегал Туровский, звал ее и ругался. Ругался?! – Ах так! – разозлилась Алла и села на ящик. – Обалдеть! Он еще ругается, будто это я его безрезультатно ищу, а не он меня.

Он ее ищет! На симпатичное личико наползла довольная улыбка.

– Аллочка! – прокричал Туровский.

– Андрей! – не выдержала она. – Я здесь! – Побежала, запнулась о ящик и упала.

– Где ты?!

Туровский услышал крик. После каждого стука он, как профессиональный спасатель, останавливался на мгновение и чутко прислушивался. Кричали из торгового зала. Странно. Бандиты решили ее обкормить?!

– Алла! – позвал он и открыл двери.

Никого не было.

Но в фантомы частный сыщик Туровский не верил. И крик Звонаревой узнал. Единственное, что он подумал: девица объелась до такой степени, что не может говорить. В сегодняшней ситуации это вполне оправданно. Он продолжил бежать по торговому залу.

– Я здесь, Андрей, – позвала Алла слабым голосом, у нее кружилась голова. От счастья, наверное.

Туровский обернулся и увидел женскую фигурку возле колбасного отдела. Как он мог не вспомнить, что любимое лакомство Звонаревой – сырокопченая колбаса!

Она стояла вся такая слабая и нежная в своем розовом халатике и ушастых тапочках, переминалась с ноги на ногу, готовая броситься в его объятия.

Алла действительно была готова броситься Туровскому на шею – и бросилась!

– Ты меня нашел, – благодарно сказала она, утыкаясь ему в грудь.

Андрей с удивлением отметил, что пахнет от девушки не колбасой, а рыбой. Но разбираться в тонкостях не стал. Он обхватил ее за плечи и повел в коридор, где пыхтели Слон со Спирей.

– Сволочи. – Алла не сдержалась и пнула их ногой. Мстительная тапка врезала Слону по лбу.

– Мы еще встретимся, – пообещал Туровский, нагнулся и быстро проверил у обоих карманы. Взял письмо профессору и клочок бумаги с номером телефона, который его заинтересовал.

– Иди к черту! – испуганно пробормотал им вслед Спиридон.

Андрей прижал Аллу к себе и помог ей добраться до выхода. Бережно усадил ее в машину, после чего сам сел за руль.

– Куда мы поедем? – растерянно спросила Алла. – К профессору?

Ее растрепанные рыжие волосы разметались по плечам, глаза доверчиво хлопали длинными ресницами, губы замерли в ожидании ответа…

Туровскому захотелось ее поцеловать.

Он инстинктивно наклонился ближе к девушке, но его тут же настиг стойкий запах рыбы.

Всего несколько часов в магазине, а так пропахла! Нет, он поцелует ее позже.

– Мы поедем ко мне, – решительно заявил Андрей. – Тебе необходимо привести себя в порядок.

– Хорошо, – согласилась Алла и блаженно откинулась на спинку сиденья.

– Только не спать, – предупредил Туровский.

Они быстро домчались до его дома.

Алла хмыкнула: не таким она представляла жилище сыщика, который в ее представлении должен быть отшельником. Впрочем, Туровский отшельником не был и в келье не жил. Квартира в новостройке говорила о том, что в профессиональном плане дела Туровского складываются самым лучшим образом. В этом сомневаться не приходится, он же ее нашел, и это было чертовски приятно.

Алле понравилось и то, что Андрей пытался за ней ухаживать, накинул ей на плечи пиджак, помог зайти в лифт, она застряла тапкой в щели, порвала ее. Конечно, она предпочла бы посетить его дом не в тапках на босу ногу и не в махровом халатике, но выбирать Звонаревой не приходилось. К тому же сказывалась усталость, и сытый организм безнадежно клонило в сон.

Квартира была холостяцкой, Алла с удовлетворением отметила это, как только вошла. Никаких женских вещичек: забытых губных помад, брошенных лифчиков, чужой сменной обуви.

Обстановка стиля холодный модерн: много стекла и металла. Стеклянный столик, металлические, изогнутые в причудливых зигзагах стулья, ламинат на полу, черные портьеры на окне, кожаные кресла и диван под цвет портьерам. Единственная вещь, которая ей сразу понравилась, – пушистая белая шкура на полу. Как признался Туровский, подаренная ему одним из клиентов в знак признательности. Сам он белого медведя ни за что не убил бы.

Алла сунула ноги в предложенные ей домашние туфли сорок второго размера, ее ушастики после перенесенных приключений можно было смело выбрасывать. Любимые тапки! Они пострадали и закончили бренное существование таким жестоким образом – канули в Лету, в мусоропровод.

Андрей предложил Алле переодеться. Она согласилась, собираясь принять ванну.

Туровский пошел в спальню и принес женский халат.

Это резко испортило девушке настроение. Так вот почему нет разбросанных женских вещей, он, оказывается, чистюля, прячет их!

– Мамин, – оправдался Андрей, видя реакцию Аллы. – Она иногда приезжает из Саратова.

– Мамин? – обрадовалась Алла. Глупо было радоваться, еще глупее показывать, что радуешься. – Мне все равно, – пожала она плечами. Это хорошо, что мама живет черт-те где. Нет, Саратов отличный город, там тепло и светло. там обитают такие замечательные мамы!

Туровский не придал значения перемене ее настроения.

Он пообещал сварить кофе, пока Алла освежается в ванной, а она, в свою очередь, пообещала ему потом все рассказать.

Пока девушка плескалась, Андрей возился на кухне и размышлял, достаточно ли ей будет одного кофе, или пожарить к нему яичницу. Более серьезными блюдами Туровский не увлекался. Так как девица, судя по навязчивому запаху, успела неслабо перекусить в магазине, он решил обойтись одним напитком.