Текст книги "Пойманная мечта"

Глава 7

Господи, о чем он только думал? Оливер Доусон теребил запонки. Он вообще ни о чем не думал. Впервые в жизни он отдался во власть момента. Чего-то настолько простого, как физическая страсть. Даже сейчас, когда он пришел в чувство и понял, насколько глупо поступил, его тело предавало его, напоминая об удовольствии. О желании.

Это было больше чем просто секс. Ощущение свободы охватило его, и он не мог устоять.

И самое плохое заключалось в том, что он прекрасно осознавал, как сильно рискует. Это был первый раз, когда он не предохранялся.

– О боже… – простонал он и пробормотал проклятие, срывая вечерний костюм с вешалки.

Ему нужно было выйти из спальни и миновать спортзал. Казалось, прошло всего несколько минут с тех пор, как он был там с Беллой.

Он не мог оставить все так. Белла наверняка решит, что это начало… чего-то. А вдруг она что-нибудь брякнет в присутствии его матери?

Интересно, Белла все еще там? Когда он отправился в душ и переодеваться, она сказала, что хочет поплавать перед тем, как пойдет проведать леди Дороти.

Да, Белла лежала на полу в зале, завернутая в полотенце, и ее тело странно дергалось. Оливер быстро подбежал к ней:

– Что случилось?

– Ничего…

Белла вытащила руку из-под тренажера. Она встала, узел на полотенце ослаб, и Оливер смог увидеть ее все еще обнаженное тело.

А он надеялся, что легко сможет противостоять желанию.

Это будет настоящей пыткой. Оливер сделал глубокий вдох. Он должен взять ситуацию под контроль. Лучше поздно, чем никогда.

– Это… то, что произошло здесь… этого не должно было случиться, Белла.

Она оглядела его костюм, и Оливер неожиданно почувствовал себя нелепо в костюме от Армани и бархатной бабочке.

– Вы работаете на мою мать… – продолжил он, думая, что нашел хорошую причину, чтобы избежать повторения произошедшего.

Он не мог этого допустить. Не после того, как всю жизнь поступал правильно. Оливер не собирался постоянно следовать эмоциям. Его опьяняло ощущение свободы, но желание снова ее почувствовать казалось опасным. Потакание страстям уничтожит все, чего он достиг с таким трудом. Он превратится в отца. Он давно создал собственные правила и научился самоуважению.

– Это не может повториться, – проговорил он. – Это просто… неприемлемо.

– Нет.

Белла криво усмехнулась. Она еще раз посмотрела на его костюм, а потом окинула взглядом комнату.

– Это было просто как перепихнуться с одной из служанок, да?

Оливер раскрыл рот.

– Это глупое предположение.

– Разве?

Белла снова принялась возиться с полотенцем, плотнее оборачивая его вокруг тела. И в этот момент из ее руки что-то выпало.

– Что это?

Вопрос прозвучал очень грубо, потому что Оливер понял, как злится из-за ее предположения, что он просто воспользовался своим высоким положением. Или что она стояла ниже его на социальной лестнице. Не это служило причиной его нежелания продолжать. Белла работала медсестрой у его матери. Хотя, возможно, и это не было настоящей причиной. Просто Белла так отличалась от тех, кто привлекал Оливера. Она была такой беспечной, полной жизни… и… просто Беллой.

Она олицетворяла бунт. Ей не нашлось бы места в жизни Оливера.

Он чувствовал, как все внутри сжимается. Разумеется, нет.

Белла протянула руку с зажатым в ней предметом, и Оливер узнал ожерелье, которое подарил матери много лет назад.

– Оно было под тренажером, – радостно сообщила Белла. – Я заметила его, когда… когда мы… Я сначала забыла, а потом вспомнила, когда плавала.

Оливер почувствовал, как его брови поднимаются в удивлении. Во время самого потрясающего секса, который когда-либо у него был, она отвлеклась на ожерелье?

Белла внимательно смотрела на него.

– После, – мягко проговорила он. – Не вовремя…

Она улыбнулась еще шире.

– Это глупое предположение.

Она заставила его смеяться. Это стало переломным моментом, который затронул что-то в душе Беллы. Она потерялась, подчиненная властью, исходившей от мужчины с таким интеллектом и статусом.

Она по уши влюбилась в Оливера Доусона.

Или, лучше сказать, безнадежно влюбилась?

Да, именно так, потому из этого ничего не могло получиться. Белла была приговорена к жизни в агонии неразделенной страсти.

Это стало очевидно на следующее утро, после бессонной ночи колебаний между удовольствием от воспоминаний о каждом моменте возле бассейна и болью при виде Оливера, такого красивого в вечернем костюме, когда он уходил, чтобы провести время в компании подходящих людей. Подходящих женщин. Таких как Моник.

Белла помогала леди Дороти нанести минимум косметики, который пожилая дама считала необходимым, даже если намеревалась провести весь день дома. Хорошо, что она уже накрасила губы, а то руки начали дрожать при появлении Оливера. Он зашел в комнату леди Дороти, чтобы попрощаться и пожелать ей удачного дня.

Он все же обратился к ней, когда выходил.

– Удачного дня, Белла, – проговорил он.

Зрительный контакт был настолько коротким, что Белла поняла – он сознательно избегает любой связи с ней. Белла готовилась к этому, но все равно почувствовала боль.

Невыносимо.

Или нет?

Может, она заслуживала этого, потому что совершила самый безответственный поступок. Может, интуитивно Оливер знал, что ей нельзя доверять. Теперь ей вряд ли удастся переубедить его.

Утром она приняла таблетку. Срок годности таблеток уже вышел, но… они же указывали его с большим запасом, да?

Белла занималась своими обычными делами, но оставалась подавленной. Она проверила уровень сахара у леди Дороти и сделала ей укол инсулина, после которого сразу же подала на завтрак омлет с петрушкой и тост. Она старательно внесла в тетрадь показания: давление, скорость сердечных сокращений и частота дыхания. Записанный аккуратным почерком параграф о состоянии здоровья леди Дороти занял целую страницу. Белла знала, что после вчерашнего эпизода с приступом гипогликемии, Оливер будет особенно тщательно проверять ее.

Большую часть дня Белла изучала каталог медицинских приспособлений и обсуждала преимущества различных вспомогательных вещей с леди Дороти.

– Думаю, стоит попробовать столовые приборы, которые удобно держать. И тарелки с высокими краями.

– Это для малышей, – фыркнула леди Дороти. – Я уже лучше справляюсь с едой, не так ли?

– Да, но с высоким краем на тарелке вам будет гораздо удобнее. И вам не понадобится моя помощь, чтобы брать еду. И кто знает, возможно, и маленький нож пригодится. Я вам больше не понадоблюсь. Независимость – это не для детей. Бабуля была бы в восторге. Она ненавидела, когда ее кормили.

– Мы можем попытаться, я думаю, – уступила леди Дороти. – И наверное, вы правы насчет стула для душа. Я была бы рада мыться самостоятельно.

– Все это временно. Думайте о них, как о костылях при сломанной лодыжке.

– Хм. В таком случае давайте еще раз взглянем на модифицированную клавиатуру. Я скучаю по работе с почтой.

Белла уже заполняла форму заказа.

– Если я позвоню поставщику, они смогут доставить все уже завтра. Или даже сегодня вечером.

– Не забывайте, что сегодня вечером мы снова занимаемся в спа-бассейне.

Белла заставила себя улыбнуться. Она бы с радостью избежала возвращения в место, связанное с тяжелыми воспоминаниями.

Но в суматохе мыслей и чувств она упрямо проходила мимо тренажера, двигалась дальше. Что-то не давало ей медлить, особенно теперь, когда Оливер немного расслабился и вернулся к обычной жизни, не позволяя себе поддаваться никаким попыткам Беллы повторить их импульсивную связь. Встречаясь с ней взглядом или обмениваясь несколькими словами, он делал вид, будто ничего не случилось.

Сегодня он рассказал ей об операции Уолли. Пожилой мужчина еще не пришел в сознание, поэтому пока рано было судить о возможных осложнениях, но в настоящий момент все было хорошо, и, скорее всего, они смогли подарить ему еще несколько лет жизни.

Разумеется, Беллу осчастливила эта новость. На радостях она додумала свой план, который поможет ей вернуть гордость и при определенном везении даже избавиться от давления неразделенной любви.

Белла прекрасно справлялась со своей работой у леди Дороти. Оливер заметит, что она ведет записи. Он видел прогресс матери, который ускорится после покупки вспомогательных устройств.

Белла не сомневалась, что сможет завоевать уважение Оливера как профессионал. Он научится доверять ей и поймет, что она способна хорошо делать свою работу. Она не станет убегать от трудностей и от понимания того, что является неподходящей парой.

Да она не считала это унизительным. Белла прекрасно знала, что никогда не сможет попасть в мир Доусонов, но Оливер доказал ей, что она желанна. Это придавало ей сил, помогало контролировать свои чувства.

Да, они не подходят друг другу, и их отношения ни к чему не приведут, но произошедшее добавляло восхитительное сексуальное напряжение в атмосферу каждый раз, когда Оливер оказывался с ней в одной комнате. Оно присутствовало даже тогда, когда они просто были в одном доме, и, несмотря на то что это раздражало, это не было неприятно. Ты словно рассматриваешь витрины и позволяешь себе фантазировать о том, что скоро выиграешь в лотерею и сможешь купить все.

Вчерашний вечер стал решающим. Оливер пришел в сад, чтобы навестить свою мать, и Белла удалилась, чтобы позволить им провести некоторое время наедине. Она специально протиснулась между стульями, на один из который собирался сесть Оливер.

Она была так близко к нему, что услышала, как он вдохнул. И спиной чувствовала его взгляд, когда направлялась к дому. Он пробирал до костей. Белла остановилась за стеклянными дверями музыкального салона и оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Оливер поворачивается к матери.

Она знала. Он тоже чувствовал это сексуальное напряжение.

Он не мог постоянно избегать ее. Не мог уволить ее, потому что ее наняла леди Дороти, и в любом случае с какой стати увольнять кого-то, кто так хорошо справляется со своими обязанностями?

Пока Белла будет продолжать дразнить его. Совсем чуть-чуть. Но достаточно, чтобы они оба поняли, чего хотят.

Может, она и не подходит Оливеру, и он прав, не желая впускать ее в свою жизнь, но сейчас он хотел ее, и Белла решила, что любыми способами добьется своего.

У Оливера давно не возникало такой прекрасной идеи. Он собирался на несколько дней в Австралию на конференцию в Мельбурне.

Это было полезно для профессионального роста, да и в личном плане имело преимущество – давало время справиться с неожиданными последствиями встречи с Беллой.

Беспокойство мучило его уже больше двух недель. Очевидно, мать не догадывалась, что между ним и медсестрой что-то произошло. Казалось, жизнь вернулась в привычное русло. Оливер был уверен, что сможет сосредоточиться на работе в больнице, удостоверившись, что его мать счастлива и довольна, насколько возможно, и продолжить заниматься благотворительностью.

По возвращении домой он нашел свою мать в кабинете, и уверенность тут же дала трещину, когда он увидел, что она делает.

Модифицированная клавиатура была еще одной великолепной идеей Беллы. Мотивация поддерживать контакт с друзьями и быть в курсе текущих событий помогла его матери справиться с проблемами. Благодаря поддержке Беллы она достигла того уровня, когда контакт с внешним миром снова стал приятным, и ее движения улучшались с каждым днем.

– Рада видеть тебя дома, дорогой, – проговорила леди Дороти. – Но я очень занята подготовкой к акции по сбору средств. Я отпустила Беллу на вечер, чтобы поработать. Может, мы вместе позавтракаем?

Оливер отправился разбирать вещи с улыбкой на лице. Дома все было так, как должно. Даже лучше. Оливер в этом не сомневался. Белла отлично справлялась со своими обязанностями, и с контролем диабета больше не возникало никаких проблем. Оливер внимательно следил за ними, пока не решил рискнуть и уехать на несколько дней.

Он мог доверять Белле, несмотря на то что произошло тем вечером. Ему было тяжело находиться рядом с ней. Первые несколько дней он возбуждался каждый раз, когда она была рядом. Он даже мог поклясться, что чувствует аромат ее волос из соседней комнаты. И он ощущал ее поцелуи, просыпаясь ночью после очередного эротического сна.

Оливер доказал, что может с этим справиться, и новый уровень уверенности заставил его думать, что самое худшее уже позади. Возможно, он даже сможет проводить время с Беллой, не думая о том, чтобы сорвать с нее одежду.

Он тешил себя надеждой, пока не спустился в свою комнату. Сердце перестало биться, когда он, проходя мимо спортивного зала, увидел Беллу, выходившую из бассейна.

Вода стекала по ее восхитительной золотой коже. Маленькое бикини почти ничего не прикрывало. Ему следовало продолжить свой путь и уйти от соблазна как можно скорее, но его ноги отказывались слушаться. А грудь с большим трудом справлялась со своей задачей.

Белла потянулась к полотенцу, висевшему на лестнице, и подняла глаза.

– О боже… простите! – воскликнула она. – Я думала, что вы все еще в Мельбурне.

– Нет. – Оливеру казалось, что его горло превратилось в наждачную бумагу. Он откашлялся. – Я вернулся, – с трудом выдавил он.

Белла улыбнулась:

– Я вижу.

Реакцией Оливера на этот ответ стало раздражение и… радость. Кто еще умел так дразнить его, как Белла?

Она завернулась в полотенце и направилась к нему.

– Я не буду вам мешать, – сказала она. – Я могу принять душ в своей комнате.

Она была так близка, что Оливер чувствовал ее тепло. Душное, влажное тепло, которое заставляло его думать о сексе.

Господи… Белла всегда заставляла его думать о сексе.

Ему пришлось постараться, чтобы держать руки по бокам, а не прикоснуться к Белле, когда она прошла мимо него к двери. Было бы так просто дотронуться до нее. Просто положить руку на плечо. И она остановится, чтобы посмотреть на него… и тогда, возможно, пути назад не будет.

Оливер судорожно вздохнул, чтобы заставить свой мозг функционировать. «Шевелись!» – приказал он. Этот момент напоминал тот, когда он впервые поцеловал ее.

Между их телами оставалось расстояние, и воздух искрился…

Белла чувствовала, как жар расплавляет ее кости. Она словно покинула тело и видела себя сверху. Если она остановится всего на секунду, воздух загорится, и она снова окажется в его руках, не успев понять, как это произошло.

Но… Оливер удалялся от нее. Он шел к комнатам, располагающимся за спортивным залом. В спальню, куда Беллу никогда не приглашали.

Ладно, она заглянула туда, пока его не было. Она стояла в дверях просторной комнаты, из которой открывался такой же потрясающий вид на океан, как и в остальных помещениях в доме. Широкая кровать с бордовым покрывалом заставила сердце на мгновение остановиться, и Белле захотелось зарыться лицом в одну из подушек, чтобы узнать, хранит ли она запах Оливера. Аромат его кожи, который она наверняка сразу же узнает.

Белла тоже продолжала двигаться. Она направлялась в свою комнату наверху. Сейчас это было самым взрослым и взвешенным поступком, который она могла совершить. Она придерживалась плана и следовала правилам. Пыталась исправить самую большую ошибку в жизни.

Она приняла таблетку. У нее все еще оставался тест на беременность, который следовало использовать через три недели после таблетки. Просто на всякий случай.

Прошло уже почти три недели.

Скоро она сможет расслабиться. Даже придумает новые правила, и тогда все будет по-другому. В следующий раз она не уйдет, а повернется и постучит в дверь к Оливеру. Влечение оказалось слишком сильным, запрещенным и приятным, и Белла знала, что будет чувствовать его последствия еще несколько часов. Всю оставшуюся ночь.

Но очень скоро воспоминания о сексуальном напряжении испарились, и последствия, с которыми столкнулась Белла, были совершенно другими.

И точно не приятными.

Даже ужасными.

Белла выскользнула из дома Доусонов. Она могла думать только об одном месте, где могла сейчас находиться после того, как жизнь бросила ей вызов.

И она хотела быть только с одним человеком.

С Кейт.

Глава 8

– Белла, ты что?

Белла закрыла глаза. Что-то было не так. Она не знала, какой реакции ждала от Кейт, но только не такой. Ее тетя побелела как полотно. И она выглядела так… словно Белла вонзила ей нож в сердце.

– Я беременна, – сказала она во второй раз. Почти прошептала.

– Белла, как ты могла?

Они стояли в кухне. Кейт готовила. Коннор задерживался. Беллу пригласили поужинать с ними, пока она не набралась храбрости и не выпалила пугающую правду о результатах проклятого теста.

– Это произошло случайно.

Кейт презрительно фыркнула:

– Значит, все в порядке? Бога ради, Белла. Тебе двадцать шесть. Ты знаешь о контрацепции.

– Это просто… произошло.

О боже… Это звучало так банально. Сколько раз Белла слышала, как другие люди оправдываются подобным образом, и думала, насколько они глупы. Неудивительно, что Кейт так злилась.

– Нет! – рявкнула она. – Ты была совершенно безответственна. Опять.

Белла замерла. Она пришла сюда за помощью. Она не хотела слушать лекцию. Она нуждалась в совете. От самого близкого человека в мире. От тети, которая была как сестра. Лучшая подруга.

В кастрюле на плите что-то кипело и булькало. Возможно, соус для пасты. Аромат чеснока и орегано был восхитителен, но Беллу мутило. Первые симптомы ее беременности. Или дело было в страхе, что на этот раз она действительно зашла слишком далеко и даже Кейт не хочет помогать ей собирать осколки.

Казалось, Кейт совершенно забыла про кастрюлю. Она обняла себя руками. Не Беллу. Да… Именно такой реакции она ожидала. Нуждалась.

– Кто отец? – глухо спросила Кейт.

Это был автоматический вопрос, который заполнил наступившую тишину.

– Оливер Доусон.

Снова наступила тишина. Тетя была в шоке.

– Он знает?

– Конечно нет. Я сама узнала только что. И я не собираюсь ему говорить.

Кейт тяжело дышала:

– Ты думаешь, что он ничего не заметит?

– Он и не должен ничего замечать.

Она уйдет. Отправится куда-нибудь и родит ребенка. Ее мать, конечно, поможет, но она хотела, чтобы это сделала Кейт. По крайней мере, сообщила об этом матери.

Кейт смотрела на нее. Она вся тряслась:

– Не смей… Даже не думай об этом.

– О чем? Что плохого в том, что у ребенка не будет отца?

Миллионы женщин находятся в такой ситуации. Да, это не идеально, но это не преступление.

– Избавляться от него, – прохрипела Кейт. – Ты не можешь. Ты не должна.

Пришла очередь Беллы уставиться на нее. Она никогда не видела Кейт в таком состоянии. Казалось, что ее лицо исчезает. Превращается в отражение горя.

– Это будет все время преследовать тебя, – продолжала Кейт. – Ты будешь думать об этом каждый раз, когда увидишь младенца. Каждый раз, когда должен быть его день рождения. Будешь считать, сколько исполнилось лет, и гадать, умел бы он уже ходить или говорить.

Что-то в кастрюле уже горело. Белла почувствовала запах, но ничего не сказала. Вид Кейт был невыносимым. Она с трудом дышала.

– Ты… ты делала аборт? – прошептала Белла.

– Нет! – с горячностью ответила Кейт. – И я не собираюсь. Я просто не могу…

– Тебе и не нужно. – Белла покачала головой. Это все казалось нереальным.

– Это я беременная.

– Ты не понимаешь! – Кейт теперь кричала.

Спокойная, уравновешенная Кейт никогда не кричала. И никогда не выглядела вот так.

– Не только ты беременна.

– О боже… Кейт, ты беременна?

Слова крутились у Беллы в голове, но не она произнесла их. Обе повернулись к двери. Там стоял Коннор, и он был так же бледен, как и Кейт.

Кейт в отчаянии вскрикнула.

– Прости, – проговорила она. – Мне так жаль…

Она развернулась и выбежала.

Белла не могла пошевелиться. Она смотрела на Коннора. Он смотрел на нее. Он по-прежнему был бледен, и его лицо ничего не выражало. Он казался… холодным. Злым? Может быть. Ужасающим? Определенно.

– Выключи плиту, – тихо проговорил Коннор. – Пока весь дом не сгорел.

Он развернулся и пошел за Кейт.

Бедная тетя. Белла выключила сгоревшую кастрюлю. Она не знала, что делать дальше, потому что весь мир рушился вокруг нее. Значит, вот что так волновало Кейт. Вот почему она не радовалась предстоящей свадьбе. Никто из них не хотел детей. Неужели все отменят?

Нет, пожалуйста, нет. Белла опустилась на стул и закрыла лицо руками. По какой-то необъяснимой причине ей казалось, что это ее вина.

* * *

– Прости, Коннор.

Сердце Кейт разрывалось. Она чувствовала, как оно разбивается на куски и осколки впиваются в кожу. Она стояла в саду, когда Коннор подошел сзади и обнял ее.

Она отчаянно хотела повернуться к нему и уткнуться лицом в его грудь, позволив своей боли вылиться в слезах, но Кейт поборола это желание. И от усилия задрожала всем телом.

– Я знаю, что это последнее, чего бы ты хотел. – Ее голос тоже дрожал. – Что ты никогда не хотел детей из-за Пиппи.

Она вздохнула, когда почувствовала, как руки Коннора прижимают ее к себе. Пиппи была младшей сестрой Коннора. Девочкой, о которой так долго мечтали родители. Она заболела лейкемией и в конце концов умерла. Семья распалась. С то го момента Коннор твердо решил, что не допустит повторения истории. Что он сказал ей тогда? Что дети – это потенциальная бомба, готовая взорваться в любой момент и уничтожить всех. И он никогда не собирался так рисковать.

Коннор был потерянным маленьким мальчиком. Забытым и брошенным, охваченным чувством ненужности и нелюбви. Кейт знала это чувство, и связь между ними была такой сильной, что, услышав эту историю, она осознала, как сильно любит его. Она хотела обнять его и показать, насколько он желанен.

Невероятно, не так недавно ей казалось, что у нее впереди вся жизнь, чтобы доказать ему свою любовь. Но сейчас она была беременна, и он не захочет разбираться с этим. Может, он не сможет справиться. Она навсегда потеряет его. Кейт уткнулась лицом в грудь Коннора.

– Я знаю, что можно легко… все исправить, – с трудом проговорила она, – но я не могу, и я даже не могу тебе сказать, потому что…

Ее тело затряслось сильнее. Коннор крепче обнял ее.

Он приподнял ее голову. В его глазах она не увидела злости или неприятия. Коннор казался грустным, и это причиняло еще больше боли.

– Никогда не думай так, Кейт, – произнес он. – Ты можешь все мне рассказать. – Он легко коснулся ее лица. – Я знаю, что с тобой случались плохие вещи. Как я могу об этом не знать? Ты помнишь первый раз, когда мы пытались заняться любовью?

Конечно, она помнила. Это была катастрофа.

– Эти плохие вещи… То, что тебя изнасиловал так называемый парень, нам помешало.

«Помешало» было мягко сказано. Отношения могли бы так и не начаться. А теперь эта беременность обрекала их грядущий брак.

– Ты не все знаешь, – прохрипела Кейт, высвобождаясь из рук Коннора.

– Так скажи мне, – тихо ответил Коннор.

Кейт тяжело сглотнула:

– От изнасилования были… последствия.

Коннор замер.

– Ты забеременела?

Она услышала, как он резко вздохнул.

– Ты сделала аборт?

– Я не пыталась найти выход, – оправдывалась она. – Я даже никому не рассказала. Я так сильно хотела этого ребенка, Коннор. Тогда я смогла бы кого-нибудь любить. Кого-нибудь, кто… Он едва слышал ее голос.

– Кто будет любить меня в ответ.

– И что случилось? – резко спросил Коннор.

– Я была почти на шестом месяце, и я потеряла бдительность. Мой отец увидел меня, когда я выходила из ванной в футболке, и он очень разозлился.

Коннор застонал:

– Он тебя ударил?

– У него не было возможности. Я побежала. Добралась до двери, но оступилась и упала… сильно.

Не было необходимости вдаваться в кровавые детали.

– Я потеряла ребенка, – тихо закончила она. – И тогда мама отправила меня к своему брату. Мне было шестнадцать.

Наступило долгое молчание. Потом Коннор снова взял ее за руку, и она услышала веселые нотки в его голосе.

– Ты помнишь, когда мы все-таки смогли заняться любовью?

Кейт кивнула. Конечно, она помнила. Как она могла забыть? Это было в ее офисе. После того как он спас ее от нападения ее отца.

– Почему получилось в тот раз?

– Потому что… я чувствовала себя в безопасности.

– Но почему ты чувствовала себя в безопасности?

– Потому что я любила тебя и узнала, что ты любишь меня.

Ощущение чуда все еще было с ней. Коннор гладил ее большим пальцем по руке.

– Ты преодолела барьер, так? Почувствовала себя любимой. Почувствовала себя в безопасности. Моим барьером был ребенок, и страх, что может случиться что-то страшное и семья распадется. Но сейчас я понимаю – это страх одиночества. Я боялся быть покинутым. Быть уязвимым.

Кейт дотронулась до лица Коннора. Провела пальцами по его векам, скулам и подбородку. Она хотела, чтобы он осознал – она понимает. Она любит его. И никогда не бросит его.

Коннор улыбнулся ей. Он положил ладонь поверх ее руки.

– Я больше этого не чувствую.

– Ты хочешь сказать…

Кейт не смела надеяться на чудо.

– Самый большой риск, на который я пошел, было влюбиться в тебя, Кэти, – мягко произнес он. – Но у меня не было выбора. Я люблю тебя. И ты любишь меня. И я тоже чувствую себя в безопасности.

Он снова улыбался. Его губы дрожали, но он казался счастливым.

– Мы все можем сделать, Кэти, моя дорогая. Ничто не разрушит нашу любовь, и ребенок, много детей, только сделают ее еще сильнее, ты не думаешь?

– Но если что-то случится? Как с Пиппи?

– Всегда есть мы. Мы будем держаться друг за друга. И доказывать друг другу свою любовь. И нашим детям.

– О, Коннор… – Кейт обняла мужчину, которого обожала больше жизни, и он прижал ее к себе. – Я так сильно тебя люблю. Ты станешь самым лучшим отцом.

– А ты будешь великолепной мамой. У тебя же была практика с подростками.

– О нет… – Кейт с трудом заставила себя освободиться. – Белла…

– Думаю, что сейчас она нуждается в тебе даже больше, чем я. Что ты собираешься ей сказать?

– Я, правда, понятия не имею, – призналась Кейт. – Я запуталась. Отец ребенка – Оливер Доусон.

– Вау… Он знает?

– Нет.

Коннор покачал головой.

– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Пока нет. Нам с Беллой нужно поговорить. Думаю, ей пора узнать мою историю целиком. А потом мы решим, что делать дальше.

Коннор посмотрел ей вслед.

Гордость наполняла его, пока ему не стало трудно дышать. Неудивительно, что он боготворил эту женщину. Она была такой сильной. Она через столько прошла. И быть любимым ею было величайшим счастьем на земле. А сейчас она носила его ребенка.

Его ребенка.

На его губах появилась улыбка, затем превратилась в печальную гримасу, когда он подумал о затруднительном положении, в котором оказалась Белла. И о том, с чем придется столкнуться Оливеру Доусону.

Белла тоже была сильной. И гораздо более дикой, чем Кейт.

Он прекрасно понимал, почему Оливера привлекла Белла, но вряд ли он видел в ней будущую мать своего ребенка. Даже со своей ровней этот хирург зачастую вел себя очень высокомерно. И занудно.

Господи, он бы все отдал, чтобы стать мухой на стене, когда Белла сообщит Оливеру, что носит наследника Доусонов.

Эта мысль заставила Коннора поспешить в дом. Сейчас он должен был следить за здоровьем Кейт. Уже пробило восемь, а она еще не ужинала.

А Белла… Белла теперь стала членом его семьи, и они справятся со всеми проблемами.

Вместе.