Текст книги "Прометей № 2"

В противовес оргкомитету конференции ЦРУ организовало «контркомитет» в составе Игоря Стравинского, Карла Ясперса, Бертрана Рассела, Андрэ Мальро, Жака Маритена и Томаса Стернза Элиота. От имени этого контркомитета группа Набокова пыталась перехватывать почту конференции и саботировать ее контакты со СМИ. От всех американских участников шумно требовали «раскрыть» членство в компартии США.

Хук разработал целый план срыва церемонии открытия конференции. Для этого пробравшиеся в зал «антисталинисты» должны были громко стучать зонтами по полу и привязать себя к креслам, чтобы их не вывели вон (Saunders, 1999, p.49). Однако вопреки ожиданиям сталинисты дали возможность всем оппонентам выступить и «партизанский» план Хука оказался ненужным. Тогда участников закидали глупыми и провокационными вопросами типа позволили ли бы американскому философу Ральфу Уолдо Эмерсону (умер в 1882 году) жить и работать в СССР. Фадеева укоряли за то, что под давлением Политбюро он частично переписал «Молодую гвардию».

Между тем число пикетчиков у входа в «Асторию» достигло тысячи, чему удивлялись многие нью-йоркцы, но только не Хук и Набоков. По просьбе ЦРУ издатель Генри Люс вапреле 1949 года опубликовал в принадлежащем ему и самом популярном американском журнале «Лайф» список подозрительных западных деятелей культуры, продавшихся коммунистам. Причем фото этих людей «Лайф» дал в формате полицейского протокола. В «черный список» попали Чарли Чаплин, Артур Миллер, Леонард Бернстайн, Лилиан Хеллман, Норман Мейлер и Альберт Эйнштейн.

Естественно, что за всеми «коммунистами Уолдорфа» следило ФБР. Причем от участников конференции не отстали и после ее завершения. Например, по указанию директора ФБР Гувера его агенты потребовали от издательства «Литтл, Браун» отказаться от публикации романа «Спартак», написанного в тюрьме американским писателем Говардом Фастом. Бывшего сотрудника министерства обороны США и военного корреспондента Фаста посадили на три месяца за неуважение к конгрессу – на заседании Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности он отказался назвать имена своих друзей-членов компартии.

В ЦРУ расценили «успешную» обструкцию конференции в Нью-Йорке как начало мощного наступления против «сталинизма» на культурном фронте. Теперь войну следовало перенести в Европу, в чем американской разведке помогали англичане в лице Департамента по информации и исследованиям (Information Research Department, IRD). Эта главная структура внешнеполитической пропаганды Великобритании была создана в феврале 1948 года в рамках МИД.

Ободренный нью-йоркским «успехом» Визнер решил сорвать следующую конференцию «сталинистов» (Всемирный конгресс сторонников мира), намеченную на 20–25 апреля 1949 года в Париже. Госдепартамент обещал любую поддержку. Визнер запросил у Администрации по европейскому сотрудничеству (американская структура, распределявшая деньги в рамках «плана Маршлла») 5 миллионов французских франков (16 тысяч долларов по курсу того времени) на срыв «коммунистической конференции в Париже» (https://www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/csi-studies/studies/95unclass/Warner.html).

Представитель Визнера в Париже Ирвинг Браун («официально» он представлял там американский профцентр АФТ-КПП) связался с французским социалистом Давидом Руссе и левой антисоветской газетой «Франтирер». На этой базе в противовес «сталинистам» был устроен «Международный день сопротивления диктатуре».

Из Москвы в Париж приехали настоящие интеллектуальные звезды того времени – Илья Эренбург, Константин Симонов, Александр Маресьев и Александр Фадеев. Не уступали им по «калибру» и западные участники Всемирного конгресса мира – Поль Робсон, Говард Фаст, Фредерик Жюлио-Кюри, Луи Арагон. Приветственную телеграмму прислал Чарли Чаплин. На конгрессе общественности был представлен присланный Пикассо голубь мира, ставший популярным «брендом» движения сторонников мира. «Безбожный сталинизм» своим выступлением поддержал митрополит Крутицкий и Коломенский Николай.

В целом 2065 делегатов Всемирного конгресса сторонников представляли на конгрессе 72 страны. Такого представительного мероприятия в истории человечества еще не было. 561 организация, участвовавшая на форуме, насчитывала в общей сложности 600 миллионов членов.

Открывшийся 30 апреля 1949 года «контрконгресс» Визнера поддержали приветственными телеграммами Элеанор Рузвельт (вдова президента США Франклина Рузвельта), Эптон Синклер, Джон Дос Пассос. Другие «сторонники» были не очень-то известны. На деньги Визнера в Париж прибыли такие «интеллектуалы» как Сидни Хук, Иньяцио Силоне, Франц Боркенау. Но «контрконгресс» провалился как раз в интеллектуальном смысле, что был вынужден признать и Хук, который с горечью писал: «Никогда с тех пор, когда я был маленьким мальчиком 30 лет тому назад, и слушал самозваных ораторов на Мэдисон-сквер, и не слышал больше банальностей и пустой риторики». (Saunders, 1999, p.69).

Визнер, который уже провозгласил «контрконгресс» «маленьким «Деминформом» (намек на созданный некоторыми европейскими компартиями в 1947 году Комиинформ), выразил опасение, что он превратится в «сборище козлов и обезьян, чье фиглярство полностью дискредитирует работу и заявления серьезных и ответственных либералов» (https://www.cia.gov/library/center-for-the-study-of-intelligence/csi-publications/csi-studies/studies/95unclass/Warner.html).

Таким образом, анализ всего лишь некоторых операций психологической войны ЦРУ против Советского Союза в послевоенной Европе позволяет сделать вывод о том, что американская разведка была готова использовать любые методы, в том числе и явно незаконные даже с точки зрения законодательства самих США. Метод очернения противника и распространения заведомо ложных сведений, который с легкой руки президента США Д. Трампа получил «имя собственное» – «фейк ньюс», использовался ЦРУ еще в 40-е-50-е годы и не утратил для американцев актуальности и по сей день.

Литература

Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом В. В. Путиным 30 ноября 2016 г.). URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2542248 (дата обращения 10.10.2017 г.).

Петрусенко В.В., Белый дом и ЦРУ. М.: 1985

Foreign Relations of the United States, 1968–1976, Volume XII, Western Europe. Notes on US covert actions URL: https://history.state.gov/historicaldocuments/frus1964-68v12/actionsstatement (дата обращения 10.10.2017 г.).

Daugherty W. Executive Secrets: Covert Action and the Presidency. University Press of Kentucky, 2004, р.328

Davies R.T. (Editor) U. S. Foreign Policy and National Security: Chronology and Index for the 2 °Century, Volume I. Praeger Security International, 2010. 790 p.

Grose P. Allen Dulles: Spymaster: The Life and Times of the First Civilian Director of the CIA Andre Deutsch Ltd, 2006. 672 p.

Lucas S. Freedom’s War: The US Crusade against Soviet Union 1945–1956. Manchester University Press, 1999. 552 р.

Thomas E. The Very Best Men. The Daring Early Ears OF CIA. Simon & Schuster, New York, 1995. 432 p.

Wilford H. The Mighty Wurlitzer. How the CIA Played America. Harvard University Press, 2008. 325 p.

Wilford H. The CIA, the British Left and the Cold War: Calling the Tune? University of Sheffield, 2003. 328 p.

Международное обозрение

Пятаков Андрей Николаевич, кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки РАН, Москва
Латиноамериканский общественно-политический протест в XXI веке: от альтерглобализма к социальным бунтам

Аннотация. В статье рассмотрена эволюция становления и развития латиноамериканского социального протеста в XXI веке в контексте глобальных тенденций роста общественного недовольства. Проведена периодизация волн мировых протестов в XXI веке. Выделены три волны, в двух из которых участие латиноамериканских социальных движений носит приоритетный характер. На основе анализа и обобщения широкого массива фактической информации рассматриваются две фазы развития собственно латиноамериканского протеста. Проанализированы особенности каждого из этапов и отмечена тенденция к усилению насильственного и политического компонентов. Особый акцент сделан на анализе процесса разворачивания протестов во времени и пространстве в Латинской Америке, охвативший в разной степени интенсивности восемь государств региона: Гаити, Пуэрто-Рико, Венесуэлу, Эквадор, Перу, Боливию, Чили и Колумбию.

Ключевые слова: Латинская Америка, неолиберализм, социальный протест, общественные движения.

Три волны глобального протеста в XXI в. и формы участия в них Латинской Америки

Глобальные социальные протесты 2019 г., в которые были вовлечены более двух десятков стран требуют концептуального осмысления и осознания как принципиально нового феномена не только сами по себе, но и в исторической ретроспективе. Ранее автором настоящей статьи данный феномен уже был проанализирован[173]173
  Пятаков А. Н. Феномен социальных протестов в Латинской Америке в 2019 г. Глобальный контекст и эквадорский case-study. Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2020. Т. 12. № 2. С. 7–43


[Закрыть], поэтому далее мы остановимся в большей степени на латиноамериканском аспекте проблемы. Тем не менее это не исключает необходимости воссоздания общего контекста развития глобального протеста в XXI веке.

Участник акции антиглобалистов против саммита «большой семерки». Начало 2000-х гг.

Из недавней новейшей истории нынешние события наталкивают на проведение параллелей с подъемом антиглобалисткого движения в первое пятнадцатилетие XXI века в странах Западной Европы, которые в свою очередь можно разделить на два этапа. Первый из них (его пик пришелся на период примерно с 2000 по 2005 гг.) связан с выступлениями антинеолиберального характера в форме хорошо организованных протестных акций, реализуемых параллельно со знаковыми форумами и саммитами представителей влиятельных финансовых организаций (ВТО, Всемирный банк и др.) По началу проводившиеся системно и регулярно практически каждый год, они впоследствии сошли фактически на нет и к 2007–2008 гг. утратили былую инерцию и накал. Самыми знаковыми мероприятиями данного периода стали Всемирные социальные форумы, первые «издания» которого проводились в Бразилии (в Порту-Алегри), а затем в режиме эстафеты передавались другим странам. Альтерглобалистское движение охватило в указанный период и латиноамериканский регион, сконцентрировавшись главным образом на сопротивлении вокруг проекта Зоны свободной торговли двух Америк (Área de Libre Comercio de las Américas, ALCA)[174]174
  Пятаков А. Н. Латиноамериканская грань мирового альтерглобализма. Свободная мысль. 2007. № 7. С. 56–65.


[Закрыть], однако после срыва межгосударственных переговоров о заключении проекта в 2005 г., и оно постепенно потеряло былую интенсивность и впоследствии исчезло (подробнее см. ниже).

Отчасти протесты 2019 г. косвенно соотносятся со «второй волной» антиглобализма, поднявшейся было в начале 2010-х гг. Тогда леворадикальный подъем по всему миру был связан с такими леворадикальными движениями как испанская организация «Возмущённые» («Indignados») и движением «Оккупай Уолл-стрит» в США[175]175
  Сергеев С. А. Социальные движения и левые радикалы в начале XXI века. Управление устойчивым развитием. 2018. № 4 (17). С. 83–89.


[Закрыть]. Получив большой, но кратковременный международный резонанс, вторая протестная антинеолиберальная волна также схлынула и постепенно полностью утратила как организационное, так и информационное влияние. Ее единственным внятным конкретно-практическим последствием (хотя и в узких масштабах Испании) в политическом плане стало создание леворадикальной испанской партии «Мы можем» («Podemos»)[176]176
  Khenkin S. Sistema político de España: transformación radical. Iberoamerica. 2016. № 1. С. 99–116.; Astakhova E. V. Particularidades del discurso politico del partido español PODEMOS. Iberoamerica. 2016. № 1. С. 117–133.


[Закрыть]. Глобальная протестная волна 2019 г. выступает в определенном смысле третьим «изданием» антинеолиберального антиглобалистского движения, но с рядом принципиальных отличий.

Если попытаться максимально обобщить и выявить отличия на уровне тенденций, то разница между первыми двумя волнами протестов и третьей лежит, во-первых, в плоскости соотношения между левыми организациями и низовыми слоями гражданского общества. В первых двух случаях не наблюдалось массового подъема граждан, и основными целями акций леворадикальных организаций было «пробудить» общественное сознание и создать информационный повод либо для собственного «пиара», либо для стимулирования гражданской активности. Основными «действующими лицами» первых двух волн протеста были как минимум отдельные организации, как максимум социальные движения. В волне протестов 2019 г. на уровне тенденции наблюдается обратное соотношение: левые организации и движения играют явно подчиненную, если не вторичную роль. В 2019 г. протестный подъем в большинстве случаев возник, казалось бы, спонтанно и, наоборот, представители левых партий и организаций стремились «оседлать» и возглавить протест, который, как показывает, в частности французская практика, обходится и без лидерства (попытка Ж.-Л. Меланшона и его партии встать во главе протеста «желтых жилетов»[177]177
  Тимофеев П. П. Влияние движения «желтых жилетов» на политику Франции: предварительные итоги. В кн. Меняющийся Запад и его роль в регулировании глобальных процессов. МЭиМО, 2019. С. 33–44. Стр. 36.


[Закрыть]).

Во-вторых, отличие состоит в отсутствии как внешней, так и внутренней взаимосвязи между национальными «эпизодами» глобальной волны протестов в 2019 г. Первая волна антиглобализма была подчинена внешней логике проведения саммитов и встреч транснациональных элит и представителей государств (саммиты ВТО, саммиты Америк в случае латиноамериканского альтерглобализма и пр.). Вторая волна антиглобалистских протестов стало отсроченной общественной реакцией на глобальный экономический кризис 2008–2009 гг. Мировой протестный подъем 2019 г. выглядит как «мозаика» разрозненных и внутренне никак не связанных социальных возмущений, порожденных эндогенными факторами и особенностями развития каждого из национальных государств, в котором разворачивались протесты. Особенно отчетливо это проявилось в Латинской Америке[178]178
  Окунева Л. С. Латинская Америка пришла в движение: в чем смысл социальных протестов октября 2019 года? Латинская Америка. № 1. 2020. С. 8–21. DOI: 10.31857/S0044748X0007755-9


[Закрыть].

Далее будут рассмотрен феномен латиноамериканского альтерглобализма (1994–2006) и участие социальных движений Латинской Америки в протестной волне 2019 года. Два эти эпизода представляются наиболее концентрированными «точками» выражения социального недовольства граждан данного региона в XXI веке.

Латиноамериканский альтерглобализм: истоки и протестные формы.

Прежде чем рассмотреть феномен и историю сопротивления латиноамериканского альтерглобализма, необходимо пояснить его основное отличие от европейского аналога. Действующими лицами (акторами) европейского альтерглобализма выступали главным образом негосударственые организации (НГО), состоящие из образованных представителей средних слоев, учащейся молодежи. Социальная база латиноамериканского альтерглобализма с самого начала возникновения была намного шире. Она охватывала фактически все социальные слои, находящиеся на низших и средних уровнях общественной стратификации. Ведущими действующими субъектами здесь выступали не столько НГО, сколько общественные движения, имеющие длительную историю самостоятельного развития до «альтерглобалистского десятилетия» (1994–2007 гг.): крестьянские, индейские, профсоюзные, женские, студенческие, движения «социально исключенных» (безземельных крестьян, городских бездомных, безработных) и др. НГО в Латинской Америке формировались при тесном взаимодействии с общественными движениями и часто на их основе.

Организации метропольного альтерглобализма преимущественно формировались по схеме «одна проблема – одна организация». Европейское движение включало в себя целый спектр НГО, пусть даже и имеющих международный масштаб, но сосредоточенных на частных проблемах: «Юбилей 2000» – на списании внешнего долга стран «третьего мира»; АТТАК – на введении налога на движение транснационального капитала и использовании этих средств на нужды беднейших стран; CorpWatch – на анализе и критике деятельности ТНК и т. п. Проблемы значимы сами по себе, но представляют собой отдельные стороны глобализации.

«Капитализм не работает!» – один из самых популярных лозунгов противников неолиберальных реформ по всему миру.

Схема формирования периферийного альтерглобализма, а именно латиноамериканского, оказалась принципиально иной: «общая проблема – сеть организаций». Общей и основополагающей проблемой, а точнее фундаментом становления латиноамериканского альтерглобализма являлся интеграционный проект Зоны свободной торговли Америк (испаноязычное сокращение – АЛКА), вхождение в силу которого намечалось на 1 января 2005 г. Проект АЛКА оказался в восприятии большинства латиноамериканцев и социальных движений прямым воплощением неолиберальной глобализации, рафинированным концентратом этого мирового явления. Он предполагал фактическое снятие торгово-экономических барьеров государств Латинской Америки и открытие их экономик для варварской деятельности транснациональных корпораций США (также об этом см. ниже). В свою очередь это грозило сворачиванием многих секторов национальных латиноамериканских экономик, колоссальное расширение и так раздутого неформального сектора. То есть его введение грозило дальнейшей маргинализацией и люмпенизацией широких общественных масс латиноамериканских стран. Именно таким и было восприятие этого проекта в общественном сознании большинства стран региона. Став ключевым фактором формирования латиноамериканского альтерглобализма, проект АЛКА генерировал широкое сопротивление со стороны общественных движений. Для того, чтобы продемонстрировать это обстоятельство, вкратце опишем общую структуру латиноамериканского альтерглобализма.

Социальные движения и организации региона, участвовавшие в альтерглобалистском процессе, можно разделить на две основные группы: 1) выступавшие на широкой основе против неолиберальной глобализации (и имперского проекта) в целом; 2) отстаивающие интересы конкретных социальных или этносоциальных групп (профсоюзные, индейские, крестьянские и т. д.). Это различие не исключает, а обусловливает их взаимодействие в борьбе за общую цель – срыв проекта АЛКА.

Движения первого типа: ASC, REBRIP, ABONG, RMALC, ACJR, ICIC, RBFM (Бразильская сеть по Многосторонним Финансовым Институтам), Dialogo 2000, PACS (Альтернативная Политика для Южного Конуса) и др. Они выступали против экономической политики «свободной торговли», против неолиберальных реформ, за социальную справедливость, списание внешнего долга, латиноамериканскую интеграцию как альтернативу глобализации и АЛКА, против политики администрации Дж. Буша в глобальном масштабе и особенно на Ближнем Востоке.

Второй тип общественных движений ЛААГ включал:

1. Индейские: мексиканский CNI (Национальный индейский конгресс), эквадорские CONAIE (Конфедерация Индейских Национальностей Эквадора) и Pachakutik, движение ONIC (Национальная организация индейцев Колумбии) и др.;

2. Крестьянские: международная сеть Via Campesina (Крестьянский путь), региональная организация CLOC (Латиноамериканский Координационный Центр Сельских Организаций), MST, боливийское объединение крестьян, выращивающих коку (Сocaleros), мексиканское Movimiento «El Campo No Aguanta Mas» («Деревня больше не будет терпеть»); на стыке индейских и крестьянских движений находится сапатисткое движение и др.

Индейские и крестьянские движения очень близки по своему составу, поэтому рассматривать их цели целесообразно совместно. Они выступали за автономию индейского населения, за проведение аграрной реформы – главное требование крестьянских движений, против аграрных ТНК (Monsanto, Nestle и др.) и трансгенных культур. MST и Via Campesina выступали не просто за перераспределение земель, но за проведение технологической аграрной реформы, соответствующей современному этапу индустриализации: «зеленую революцию», использование адекватных окружающей среде технологий, доступ широких крестьянских масс к новейшим агротехнологиям и т. п.

3. Профсоюзные центры и объединения: бразильский CUT, ORIT, CLAT (Латиноамериканский профцентр трудящихся), CIOCL (Confederacion Internacional de Organizaciones Sindicales Libres), аргентинский CTA и др., выступающие в защиту прав трудящихся и безработных, за сохранение и создание рабочих мест, против приватизации госсектора и т. п.

4. Организации социально исключенных слоев: в Бразилии – MST и родственные ей организации, в Аргентине – MTD (Движение безработных трудящихся, они же – «piqueteros») и Movimiento Sin Techo (Движение бездомных). Они были объединены в общее движение «Grito de los Excluidos» – «Клич исключенных». Их цели, совпадавшие в основном с целями профсоюзных организаций, как правило, оказывались более радикальными, включая проведение структурных реформ.

5. Правозащитные организации: Comision Mexicana de Defensa y Promocion de los Derechos Humanos (Мексиканская комиссия по защите и развитию прав человека), Frente por el Derecho a la Alimentación (Фронт в защиту права на питание), Plataforma Panamericana de Derechos Humanos (Панамериканская платформа прав человека) и др.;

6. Экологические движения: эквадорская FETRAPEC, уругвайская REDES и др.;

7. Молодежные и женские: международное движение Marcha Mundial de las Mujeres (MMM) (Всемирный поход женщин), Red Latinoamericana Mujeres Transformando la Economia (REMTE) (Латиноамериканская сеть «Женщины, преобразующие экономику»), мексиканская Mujeres en Accion Sindical (MAS) (Женщины в профсоюзном действии), Grupo de Educacion Popular con Mujeres (GEM) (Группа народного просвещения с участием женщин»;

8. Религиозные движения: CECA (Centro de Evangelizacion de Brasil), Departamento Ecuménico de Investigaciones (Коста-Рика), CLAR (Confederacion Latinoamericana de Religiosos, принимавшие активное участие в таких исследовательских программах, как Claes и D3E (Desarollo Economia, Ecologia, Equidad América Latina). Активную теоретическую деятельность в плане критики неолиберализма и АЛКА вели известные деятели «теологии освобождения) Леонардо Бофф и фрай Бетто, возглавлявший социальную программу «Голод к нулю» (“Zero Fome”) в Бразилии.

Общая сеть организаций латиноамериканского альтерглобализма была оформлена в единую организацию – Континентальный Социальный Альянс (ASC), объедивший около 45 миллионов человек из примерно 300 гражданских объединений, организаций и движений 35 стран Западного полушария. Учитывая, что мировой альтерглобализм, по оценке болгарского исследователя Камена Денчева, представлен «более чем 120 различными группами и организациями и охватывает порядка 70 млн. человек[179]179
  Денчев К. Феномен антиглобализма – М.: ИД ГУ ВШЭ, 2005. стр. 40.


[Закрыть]», можно сделать вывод, что Альянс стал ведущей организацией мирового альтерглобализма, а латиноамериканский альтерглобализм в целом – самым массовым его отрядом.

Двенадцатилетнюю историю развития латиноамериканского альтерглобализма можно разделить на два этапа. Первый (1994–2005 гг.) – с выступления сапатистов в мексиканском штате Чиапас против прообраза АЛКА – Североамериканской Зоны Свободной Торговли (НАФТА[180]180
  НАФТА – английская аббревиатура Североамериканской зоны свободной торговли, включающей США, Канаду и Мексику. Соглашение о создании НАФТА вступило в силу с 1 января 1994 г.


[Закрыть]), давшего сильный импульс латиноамериканскому и мировому альтерглобализму; здесь доминировал протест, прежде всего против АЛКА. Второй (с 2005 г.) – после срыва первоначального варианта АЛКА и выдвижения альтернативных ей интеграционных инициатив; на первый план в этот период вышла борьба за альтернативную интеграцию в регионе как стратегию преодоления последствий неолиберальных реформ. Первый этап можно обозначить как преимущественно негативный, собственно протестный, второй – как преимущественно конструктивный, при котором деятельность сил латиноамериканского альтерглобализма направлена уже не просто на отвержение и отрицание чего-то, но на осознанное осуществление альтернативного проекта.

Общепризнанной формой деятельности организаций латиноамериканского альтерглобализма стали социальные форумы. Если для мирового движения такими формами коммуникации выступали Всемирные Социальные Форумы, то для латиноамериканского альтерглобализма – Саммиты Народов (Cumbres de los Pueblos). Вначале латиноамериканские социальные форумы проводились как альтернативные официальным межгосударственным встречам – Саммитам Америк, в рамках которых велись переговоры по проекту АЛКА; после срыва переговоров Саммиты Народов стали формой выражения общественной солидарности и поддержки встреч лидеров Латинской Америки, выступающих за региональную интеграцию.

Главным лозунгом латиноамериканского альтерглобализма был избран слоган «Иная Америка возможна!». Это свидетельствовало о том, что движение развивалось в русле и по логике мирового движения альтерглобализма, чей основной лозунг – «Иной мир возможен!». Оба лозунга нередко подвергались оправданной критике, будучи лишенными определенности: какой именно мир? Для латиноамериканского альтерглобализма эта неопределенность и неясность ослаблялась тем, что лозунг имел две стороны, отражающие суть обозначенных выше этапов развития латиноамериканского альтерглобализма. Первая отражалась в лозунге «Да – жизни! Нет – АЛКА!»: Иная Америка – это Америка без АЛКА. Вторая сторона воплощалась в лозунге «Иная интеграция возможна!»; здесь Иная Америка мыслилась как Латинская Америка, объединенная с учетом и в интересах народного большинства.

Почему АЛКА – казалось бы, прогрессивный проект экономической интеграции Западного полушария – породил настолько широкую и повсеместную оппозицию, что протест против него стал цементирующим фактором самой массовой части мирового альтерглобализма? Очевидно, потому, что АЛКА, как «Вашингтонский консенсус»[181]181
  “Вашингтонский консенсус” – принятое в США и Латинской Америке краткое название документа, подписанного главами всех стран Западного полушария, кроме Кубы, в ходе встречи на высшем уровне в Вашингтоне в 1990 г. Предусматривает принятие основных принципов неолиберализма, в том числе приватизацию государственных предприятий, свертывание государственного регулирования экономики, снятие ограничений на перемещение капиталов, “равноправие” иностранного капитала с отечественным и т. д.


[Закрыть] в начале 90-х, в наибольшей степени и в наиболее зрелой форме отражал и воплощал процессы неолиберальной глобализации. Поскольку эти процессы выступали в комплексе, частные проблемы, которые поднимают активисты метропольного альтерглобализма, в проекте АЛКА оказались слиты в единое целое. Основное и неизменное содержание АЛКА состояло в снятии национально-государственных экономических барьеров стран региона в интересах транснационального капитала (главным образом североамериканского происхождения): производственного (увеличение объема прямых иностранных инвестиций) и финансового (облегчение трансакций). Собственно, в этом состоит суть всех зон свободной торговли (ЗСТ).

Проект АЛКА в случае осуществления стал бы качественным сдвигом на пути становления глобальных транснациональных институтов. Формируемый на базе соглашений ВТО, он вместе с тем выходил за их рамки, поэтому его называли проектом ВТО-плюс. Также его нередко квалифицировали как проект НАФТА-плюс, имея в виду расширение североамериканского договора на все Западной полушарие. Более того, существовало мнение, что ВТО, НАФТА и АЛКА формировали некую глобальную конституцию, нивелирующую нормы национальных конституций. Таким образом, проект АЛКА, о котором в России мало что было известно в то чремя, имел глобальное значение не только по масштабу, но и по уровню воплощения современных тогда процессов неолиберальной глобализации (или транснационализации) и наиболее полно и зрело отражал ее содержание.

Однако именно потому, что проект АЛКА выступал одновременно и как наиболее полное выражение тенденции глобализации, и как региональное воплощение проекта североамериканского глобализма – прямое продолжение двухсотлетнего экспансионистского курса США в регионе, он затрагивал интересы самых широких масс и встречал самую масштабную и сплоченную оппозицию. Протест против АЛКА носил синтетический характер и выступал протестом против неолиберальной глобализации в целом. Поэтому на региональных форумах и семинарах ЛААГ проблемы внешнего долга, милитаризации, неолиберализма, ТНК, «свободной торговли», приватизации образования, медицины и социальной инфраструктуры в целом, а также проблемы бедности, безработицы и другие в контексте АЛКА рассматривались в комплексе.

К 1 января 2005 г. между США и государствами Латинской Америки не удалось достигнуть договоренностей по заключению договора АЛКА, безрезультатными оказались и дальнейшие попытки реанимировать переговоры. Немалый вклад в срыв переговоров внесло общественное давление, оказываемое на правительства со стороны движений и организаций латиноамериканского альтерглобализма. Вследствие этого АЛКА перестала быть центральным объектом протестной деятельности латиноамериканского альтерглобализма. На первый план вышел проект альтернативной интеграции АЛБА, в результате чего изменился и характер деятельности и главные действующие лица латиноамериканского альтерглобализма. Если на первом этапе ведущую протестную роль играли общественные движения, то на втором в авангарде процесса стали правительства, естественно, с опорой на общественные движения. Однако здесь мы переходим в плоскость сугубо межгосударственных отношений и проблематика социальных движений отходит на второй план.

После срыва переговоров по АЛКА движение латиноамериканского альтерглобализма постепенно сошло на нет и длительное время в регионе наблюдалось относительное протестное затишье. Следующим крупным всплеском социального недовольства в Латинской Америке стал 2019 г., который уже вошел в историю как год социальных бунтов.

Латиноамериканский эпизод глобальной протестной волны 2019 года

В Латинской Америке региональное разворачивание социальных протестов началось в 2019 г. и достигло кульминации к осени, затронув восемь стран, хотя и до этого накал недовольства был довольно высок, что проявилось в протестах в Никарагуа в 2018 году[182]182
  Будаев А. В. Уроки никарагуанского «майдана». Латинская Америка. 2019. № 2. С. 5–16.


[Закрыть]. Актуальная фаза социально-политической турбулентности стало результирующим нарастанием конфликтности в регионе, связанной с откатом «левого поворота» и укреплением правых тенденций в региональной политике. В первое полугодие волнениями были охвачены Гаити и Венесуэла, а затем они «переместились» в пять южноамериканских, а точнее андских, стран (Эквадор, Боливию, Чили, Перу и Колумбию) и одно карибское (Пуэрто-Рико). Именно на указанную «пятерку» государств пришелся пик социально-политических волнений, поэтому точнее было бы говорить не о латиноамериканской, а об андской протестной волне. Два южноамериканских гиганта – Аргентина и Бразилия – остались в стороне от этого процесса. Бразильское спокойствие объясняется общественной апатией, воцарившейся в стране после прихода к власти правого популиста Ж. Больсонару.

«Входом» в латиноамериканскую фазу стала такое небольшое и одно из самых бедных государств как Гаити. Здесь протестная активность изначально была проявлена в феврале 2019 г., а затем, разогревшись, достигла пика к сентябрю прошедшего года. Стоит напомнить, что Гаити – страна франкоязычная, и подвержена влиянию французских социально-политических процессов. Есть основания полагать, что упав на почву социально-экономического неблагополучия, информация об активности «желтых жилетов» породила смятение в умах, и актуальный протестный опыт Старого Света быстро нашел ответную общественную реакцию. В сентябре 2019 г. здесь прошла всеобщая забастовка против экономических мер, инициированных президентом Ховенелем Муасом (Jovenel Moise) по настоятельной рекомендации МВФ. Недовольство простых жителей вызывали как конкретные меры правительства, так и коррумпированность властей и приверженность неолиберальному курсу. Кроме того в повестку протестов был поставлен вопрос о фактическом контроле государства миротворческими силами ООН (главным образом бразильского контингента), находящимися на территории страны вот уже пятнадцать лет. Длившиеся больше месяца протесты унесли жизни 77 гаитян.