Текст книги "Культурология. Личность и культура: учебное пособие"
Автор книги: Анатолий Андреев
Жанр: Культурология, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Последовательное раскрытие взаимозависимости обстоятельств – характера – личности в искусстве связывают с реализмом. Личность взаимодействует со своим характером диалектически. «Ведь типом или характером я лишь обладаю», – пишет В. Франкл, – «то же, что я есть – это личность»[12]12
Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990, с. 112.
[Закрыть]. В конечном счете, личность всегда формирует тот характер, которым она обладает. Но и характер осуществляет обратную связь, формируя личность.
Таким образом, темперамент является биологическим аспектом личности; психологический характер – социальная ее характеристика; собственно духовное ядро личности не может быть окончательно детерминировано естественной заданностью человека, активно противостоит ей, когда это необходимо, и формирует себя в соответствии со своими идеальными установками (с высшими культурными ценностями). Духовное формирует в человеке человека, преодолевая его материальную оболочку.
Человек – единственное животное, как неоднократно отмечала философская мысль, для которого собственное существование является проблемой. Каждый вынужден решать ее заново. Все предыдущие решения не могут быть закодированы и переданы как инстинктивные программы. Духовные программы – и в этом их специфика – добываются, вырабатываются личными усилиями. На одинаковые инстинкты и уже по-разному осознанные потребности накладываются совершенно разные духовные программы.
Человек – часть природы, и в то же время он выделен из нее. Человек – единственное существо, которое отдает себе отчет в том, что оно смертно. Следовательно, все проблемы, стоящие перед человеком, – это, как ни прискорбно, исключительно его проблемы. И отвечаем мы на все вопросы, которые сами же себе и задаем, не только теоретически или художественно; всей своей жизнью отвечаем, счастьем и судьбой.
Чтобы понять, почему личность является продуктом общественных отношений, продуктом истории, необходимо иметь представление о закономерностях функционирования общественного и индивидуального сознания. В свою очередь это прояснит глубинную обоснованность первого исходного тезиса (личность – точка отсчета). Какова содержательность и структура той всеми признаваемой, но трудноопределяемой инстанции, которую принято называть духовностью?
Идея целостности в полной мере относится и к общественному, и к индивидуальному сознанию. Вообще проблема сознания является ключевой для истолкования сущности (природы) человека и, соответственно, культуры. Понятно, что в данном случае нас интересует трактовка проблем сознания, осуществляемая в русле наработок, предлагаемых диалектическим материализмом. С этой точки зрения мне наиболее близка оригинальная и всеобъемлющая теория сознания, намеченная в своих основных контурах русским философом А.В. Егоровым. Он был и моим философским наставником, когда я еще учился в университете. Впоследствии мы стали друзьями. (Кстати, весьма благожелательным оппонентом при защите кандидатской диссертации А.В. Егорова был Э.В. Ильенков. При желании в этом можно усмотреть определенную символичность). Главная сложность заключается в том, что я не могу указать на работу или серию работ, где последовательно была бы изложена концепция А.В. Егорова. В силу целого ряда причин и обстоятельств он не создал таких работ. Им опубликовано несколько статей и иных материалов (в частности, учебно-методического характера), в которых тезисно изложены некоторые принципиальные моменты теории сознания. Однако в основном теория эта вырабатывалась и усваивалась мною в бесконечных наших беседах, в неформальном общении. Мне сложно сказать, насколько теория сознания в моем изложении и с моими комментариями соответствует авторским замыслам. В конце концов, это и не столь важно. Концепция, как мне представляется, заслуживает того, чтобы быть опубликованной. А я могу предложить, естественно, только свой вариант, свою версию концепции, приспособленную, к тому же, к задачам моего исследования.
После такого совершенно необходимого по этическим соображениям вступления, приступаю к вольному, ничем не стесненному изложению концепции – в том виде как я ее воспринял, усвоил, доработал.
Воспроизведу схему из работы А.В. Егорова, отражающую структуру общественного сознания[13]13
Егоров А.В. Диалектика сознания. Текст лекции по курсу философии для студентов всех специальностей. Мн., 1993.
[Закрыть].
Схема № 1
Я позволил себе дополнить схему еще одним уровнем сознания – мифологическим. Считаю это важным по причинам, которые будут изложены далее, см. «Мифологическое сознание».
Как видно из схемы, философский уровень любой формы общественного сознания в «снятом виде» содержит в себе все предыдущие уровни, начиная с психологического (по вертикали). И мифологическое, и обыденное, и идеологическое сознание несут в себе «философию» в зачаточной или более-менее развернутой форме. Так, всем известна мудрость, философская начинка, народных пословиц и поговорок, созданных людьми, далекими от философии. Вот некоторые примеры: мягко стелет, да жестко спать; дорога в ад – вымощена благими намерениями. Перед нами просто-напросто безупречные диалектические формулы. (Познание мира в форме философии не случайно началось именно со стихийной материалистической диалектики). Но и философское сознание, в свою очередь, пронизано сознанием научным, идеологическим и т. д.
С другой стороны, каждая конкретная форма общественного сознания содержит в себе в той или иной степени, на том или ином уровне, все иные формы общественного сознания (по горизонтали). И каждый из уровней может быть «эстетизирован», «морализирован», «политизирован» и т. д. в силу необходимости. Схему, по существу, можно мысленно свернуть в круг, сомкнув уровни и по горизонтали, и по вертикали. Такой «круг» и есть модель целостности. В каждой точке «круга» есть «все», и в то же время каждая точка (тоже целостность) – конкретна.
Феномен взаимопроникновения форм общественного сознания друг в друга позволяет понять, почему небольшие художественные произведения могут стать «энциклопедиями жизни», почему они оперируют суммами смыслов (образ – всегда модель сознания). В то же время очевидна несводимость одной формы к другой, суверенность выделенных форм.
Личность – «внутренняя социальность» – по определению является формой общественного. Перед нами всегда не просто человек, а «коллективный человек» (К.Г. Юнг), не личность – а «коллективная личность». Иначе говоря, структура индивидуального сознания повторяет структуру общественного сознания. «Личность и есть совокупность отношений человека к самому себе как к некоему «другому» – отношений «Я» к самому себе как к некоторому «НЕ-Я»[14]14
Ильенков Э.В. Что же такое личность?// С чего начинается личность. М., с. 329.
[Закрыть]. Думаю, мы не всегда по достоинству оцениваем этот фантастический дар – дар самотрансцендентности человека, благодаря которому он и смог стать подлинным творцом культуры.
В этой связи важно четко представлять себе, чем личность отличается от человека (индивида), ибо, как мы убедимся в дальнейшем, существует культура доличностной (социоцентрической и индивидоцентрической) ориентации и культура ориентации персоноцентрической.
Тело, душа, дух – таковы три информационные сферы, способные комбинировать новые смыслы. Телесно-душевное начало (психика) плюс начало душевно-рациональное (сознание) – таковы компоненты духовности.
Интеллект в этом информационном пространстве – слуга двух господ: он обслуживает потребности психики и в то же время стремится в превращению в разум (высшую ступень сознания). Последний шаг от натуры к культуре – это шаг от психики к сознанию, от интеллекта к разуму, шаг, не улавливаемый локаторами психики, но совершенно реальный в информационном пространстве человека.
Разум в этой связи можно определить как особого рода интеллект, считающийся с логикой бессознательного, обогащающийся такой логикой и превращающийся благодаря ей в инструмент тотальной диалектики, в инструмент моделирования идеального смысла, который принято называть истиной.
А чем, в таком случае, отличается личность от индивида?
Коротко можно ответить так: между ними – пропасть, располагающаяся в узеньком пространстве, отделяющем разум от интеллекта. Иной тип управления информацией – и возникает пропасть.
Язык личности – разум, язык индивида – чувства. Личность – субъект разумного типа управления информацией; индивид – объект бессознательного приложения бессознательно добытой информации (и интеллект многократно усиливает воздействие бессознательного).
Итак, под личностью в данной работе понимается совокупность отношений биопсихосоциодуховных – сложный духовно-психофизиологический симбиоз, комплекс (информационная целостность), в котором определяющей способностью является способность к духовному, разумно-рациональному управлению всем информационным комплексом. Целостность личности обеспечивается единством ее сознания и психики. При этом целостна сущность личности, ее отражение и восприятие.
Именно в таком ключе понимаемая личность и является предметом исследования в культурологии, субъектом и объектом культуры.
«Цель и смысл» культуры – максимально реализовать потенциал, заложенный в личности. Следовательно, развитие культуры предполагает эволюцию духовности личности, располагающуюся в поле напряжения между полюсами психики и сознания; духовность амбивалентна: с одной стороны, она чувственно воспринимаема, «психична», с другой – рациональна.
Содержательность духовности составляет, с одной стороны, интеграция всех форм общественного сознания; с другой стороны, эта интеграция содержит в себе все уровни – от психологического до философского.
«Сверхчувственную» – идеальную – природу духовности можно непосредственно передать и воспринять только через образ. Поэтому, по мнению многих исследователей, искусство в культуре занимает едва ли не центральное место.
С другой стороны, нельзя не видеть, что искусство требует «рационализации», так как оно не может адекватно осознать само себя присущими ему средствами. Сделать это можно только в формах науки и философии.
Отсюда следует: история культуры несводима ни к истории искусства, ни к истории идей, ни к истории какой бы то ни было отдельно взятой формы общественного сознания. Но вот история духовности, отраженная в формах философии, науки, искусства, материальной культуры, социальных установлений и есть подлинный предмет культурологии.
Именно в таком ключе понимаемая культура и является предметом данного исследования.
2.2. Феномен сознания
2.2.1. Психика и сознаниеПрежде, чем переходить непосредственно к анализу психики и сознания, необходимо хотя бы бегло обозначить, как эти аспекты личности связаны с ее духовностью. Ведь и психика, и сознание интересуют нас не сами по себе, а лишь в той мере, в какой они помогают понять законы формирования и функционирования духовности. А разобраться в духовном измерении личности, не поняв сложнейшего механизма деятельности и взаимодействия психики и сознания, невозможно.
Духовность человека идеальна, она отличается от материального природного начала. Духовность противостоит инстинктам и, в более широком смысле, генетическим программам. Вместе с тем духовность порождена материей, производна от нее, возможна только на ее основе. Духовность, в моем понимании, не является ни синонимом сознания, ни синонимом иррациональных аспектов личности (воля, чувство, воображение, интуиция и т. п.). Духовность возможна лишь как синтез рационального и иррационального – психологического – начал, как синтез интеллекта и чувств. В зависимости от того, какое начало выступает в этом синтезе в качестве ведущего, можно говорить о разных типах духовности. Отмечу, что только приоритет разумно-рационального может помочь человеку познать себя. А это единственный путь к свободе, который известен культуре. «Божественная» природа духовности человека в том и состоит, что он сам может не только познать, но и сотворить себя как личность.
Антагонистическое противостояние рационального и психологического начал в человеке делает духовность личности перекошенной, принципиально несбалансированной, дисгармоничной. Подчеркну: расщепление духовности на «чистые» психику и сознание – исключительно умозрительная операция. Весь секрет, вся тайна духовности заключается в том, что сознание, являясь высшей функцией психики, и психика, породившая конструктивно-преобразовательную («сознательную») функцию, оказываются действительно разными аспектами духовности, будучи в то же время принципиально нерасторжимыми. Сознание и психика – стороны одной медали.
Таким образом, духовность человека в своей высшей – философской – форме (а существуют разные уровни духовности: мифологический, обыденный, идеологический, научно-философский) – это сверхсложно организованное сознание, неразрывно связанное с эмоциями, в том числе и «высшего порядка» – с «умными чувствами», эмоциями духовными, приносящими «духовное наслаждение»: переживания любви, дружбы, верности, стремления к истине, красоте, добру и т. д.
Сказанное о духовности не следует истолковывать в том смысле, что цель человека может быть одна: заблокировать инстинкты, «бездуховное» начало – своеобразный корень зла в человеке – или прояснить бессознательное и прочее. По принципу диалектической зависимости бессознательное, неподконтрольное личности, выступает не только как источник «зла», но и как ведущий механизм творчества, например. А любая высшая эмоция угасает без подпитки «грубых» инстинктов.
Культивировать духовность – совсем не означает заблокировать инстинкты. Расчленить, как труп, живую личность невозможно: все наши самые сложные, многоплановые и тонкие духовные эмоции так или иначе связаны с первоосновой – с породившим их противоположным природным началом.
Таким образом, духовность характеризуется не просто определенным представлением о взаимодействии и сосуществовании форм общественного сознания, то есть наличием мировоззренческой функции, но и соотношением в мировоззрении рационального и психологического начал. В зависимости от преобладания одного из них духовность оказывается либо материалистически ориентированной, здравой, ставящей во главу угла знание и опыт, – либо мистической, трансцендентальной, доверяющей ощущениям и не доверяющей разуму, основанной на вере, интуиции. История культуры оказывается сменой духовных парадигм, историей выработки высшей доступной человеку духовности. Причем, в силу многообразных составляющих (компонентов) духовности – амбивалентных: взаимоисключающих и в то же время не могущих существовать друг без друга, – история выработки универсальных духовных программ прокладывала себе путь через парадоксальные зигзаги. На этом пути все преображается творческой энергией Духа личности: поражения в экономике и политике оборачиваются победами духа; прорывы же в какой-либо из областей общественного сознания могут стать предпосылкой сокрушительного поражения Духа.
Однако за всей невероятной пестротой жизни, заслоненной, к тому же, туманами, сотканными из мириад концепций, не только можно, но и нужно разглядеть направление и способ движения духовности. И не в оправдание предлагаемой культурологической модели, а в силу необходимости осознать свое человеческое достоинство – достоинство личности, противостоящей не одухотворенной материи (природе), противостоящей трудновообразимой ледяной космической пустыне. Мы – одни, и помочь можем только сами себе.
Любая характеристика духовности оказывается эфемерно-гипотетической до тех пор, пока нет строгой, научно выверенной версии о происхождении психики и сознания, их генетических базах, функциональных назначениях, формах существования и действия на индивидуальном и социальном уровнях. Без какого-то научного представления о всех перечисленных проблемах духовный мир человека становится чем-то таинственным, мистическим, не поддающимся изучению.
Итак, начнем с того фрагмента целостности, который принято называть – психика. Психика формировалась, очевидно, по следующей принципиальной схеме.
В феноменах психики и сознания не будет ничего мистического и сверхъестественного, если иметь в виду простой, но бесконечно сложный в своих высших формах, принцип: принцип взаимодействия, взаимоотражения. Именно в результате взаимодействия появляется субъект, а с появлением субъекта возникают отношения.
Принцип взаимодействия программирует уже молекулярный уровень. Основа этого принципа заключается в следующем: субъективно отражать объективную реальность. Причем, в значительной степени объективное отражение реальности жизненно необходимо: это условие выживания, существования субъекта.
Если появляются отношения – значит, появляется информация. А с появлением информации возникает потребность в системе ее обработки, хранения и управления, то есть в системе организации информации, в структуре.
Далее принцип взаимодействия творит чудеса, с которыми мы и сегодня не в состоянии разобраться. Усложняется информация – совершенствуется система ее организации (структура); с совершенствованием системы – еще более усложняется информация и т. д. Предела совершенствованию нет.
Информация об объекте с молекулярного уровня перекодируется и последовательно репрезентируется на более высокие уровни: физиологический, психический, теоретический. Очевидно, что само возникновение каждого нового уровня и сама последовательность их возникновения – тоже вычисляются безо всякой мистики.
Психика представляет информацию об объекте и о субъекте в виде моделей, она является регулятором внутренних и внешних отношений. Основная функция психики – обеспечение процессов активного приспособления к внешней и внутренней среде, «модельно-регулятивное перенесение внешнего во внутреннее, непрерывное управление (регуляция, коррекция) всех отношений» (А.В. Егоров). А эмоции, переживания – являются базисной формой психики, главным рычагом психического управления. Из сказанного ясно, что психика взаимосвязана с физиологией и без нее непредставима. Физиологическим аппаратом психики является центральная нервная система.
Итак, главная функция психики – адаптация, приспособление к внешнему и внутреннему миру. Однако приспособление отнюдь не является актом «бесконтактным». Приспособление всегда оказывает воздействие на объект, к которому субъект приспосабливается. Рано или поздно для того, чтобы выжить, возникает потребность не просто в приспособлении, но в преобразовании объекта. Всякое преобразование осуществляется посредством труда – процесса, который не может регулироваться субъективной (психической по форме) информацией. Труд требует информации объективной, не зависящей от субъекта. Только тогда преобразование может быть достаточно эффективным.
Естественно, для того, чтобы процесс приспособления переходил в процесс преобразования, необходима иная – специфическая – информация и, следовательно, система организации и управления такой информацией. Возникает сознание, управляющее специфически человеческим видом информации при помощи понятий. Именно так и в таком смысле труд создал человека. Сознание у человека возникло не как необъяснимое чудо, а потому, что не могло не возникнуть: в силу естественной необходимости.
Перекодирование, многократное отражение информации, пока она не обретает форму абстрактных понятий – тема отдельного исследования, причем, для целого комплекса наук. Мне, в данном случае, представляется важным указать на принцип возникновения и на сущность феномена сознания.
С появлением сознания возникает (точнее сказать – завершается) сложнейшая единая информационная система человека. Единая – характеристика не однородности или равноправности, а целостности, которая не исключает, но даже предполагает иерархическую структуру. С точки зрения излагаемой здесь концепции – сознание включает, в себя психику, а не наоборот; и уж совсем архаичным является представление об их изолированности.
Сознание – более высокий уровень управления духовностью человека, оно резервирует, сохраняет за собой более высокие управленческо-стратегические функции. Однако психика и сознание – неразрывны, они функционируют по принципу дополнительности. «Модели» психики становятся гораздо более гибкими и содержательными по «команде» интеллекта. И информация, которую они представляют, дает толчок развитию теоретического сознания. Возникает неограниченная база для возникновения все новых потребностей – духовных потребностей.
Диалектика приспособительных и преобразовательных отношений к предметному миру – диалектика психики и сознания – будет более детально раскрыта при анализе различных форм духовности, форм духа, которые я буду рассматривать не как отдельные формы общественного сознания, а как различные уровни целостного существования этих форм: сознание мифологическое, обыденное, идеологическое (в том числе религиозное и художественное), научное и философское.
Пока же отмечу один, но весьма важный момент. Психика и сознание возникают не на пустом месте, а на гребне физиологического уровня, на основе сформированных этим уровнем потребностей. В дальнейшем психика и сознание сами явятся питательной почвой для возникновения иных по своей природе потребностей – духовных. Диалектика психики и сознания чрезвычайно ярко проявляется во взаимоотношениях высших сфер личности с такой личностной (и даже еще доличностной) установкой, как потребность.
Существуют первичные – инстинктивные – потребности: самосохранения (инстинкт жизни, страх смерти), инстинкт продолжения рода (половой), общественный инстинкт, инстинкт утоления голода… Это врожденные инстинкты, и личности не приходится трудиться над выработкой перечисленных потребностей, хотя включаются они не все сразу и только в социуме: вне общества, сами по себе инстинктивные программы не могут обеспечить режима выживания. Роль этого начала в структуре личности трудно переоценить. Но все же можно, как показывает философская практика. Надо только оценить точно и трезво, не впадая в крайности.
У развитой личности первичные потребности проявляются в форме иных, не таких элементарных потребностей: в форме любви, дружбы, общения, творчества и т. д. Иначе говоря, происходит эмоционально-психическая (а затем – идеологическая и, далее, теоретическая) аранжировка потребностей – трансформация базовых, инстинктивных, программ в собственно человеческие программы и потребности.
Очевидно, что вопрос о превращении базовых потребностей в иные не ограничивается только превращением первичных потребностей во вторичные. Вторичные, в свою очередь, порождают следующий виток потребностей, и т. д. Скажем, потребность в творчестве может быть формой проявления потребности в самоутверждении: хоть в чем-то быть лидером, авторитетом. Однако с течением времени потребность в творчестве может осознаваться в качестве таковой и вне связи с самоутверждением, разве что на подсознательном уровне. А потребность в творчестве может породить потребность в изучении жизни – в форме путешествий, чтения книг и т. д. – или наоборот: в изоляции от жизни, тоже в разных формах. Потребность в изучении жизни, в свою очередь, порождает новый спектр потребностей, чреватых иными потребностями, и т. д.
Поэтому главное в познании личности состоит не в том, чтобы описать и классифицировать потребности, а в том, чтобы видеть механизмы их порождения. Потребности возникают не только «снизу» (от инстинктов), но и «сверху» (от духовных программ). Надо различать потребности по функциям, которые они выполняют. Многократное диалектическое «переворачивание» резко усложняет всю «потребностную палитру» и вместе с тем позволяет свободно ориентироваться в ней, выделяя основные потребности и их функции. То, что вчера еще не было потребностью, сегодня психологически закрепляется, а завтра осознается как потребность. Естественно, в зависимости от пола, нации, возраста, условий жизни, судьбы, удачи – словом, от особенностей природных и общественной практики, потребности меняются. Они подвижны, хотя подвижны в русле личности.
Из всего сказанного следует вывод: анализировать сферу духовных потребностей невозможно, не анализируя стоящие за ней и взаимодействующие с ней уровни сознания. Именно они, в конечном счете, регулируют и сферу потребностей, и сферу эмоций, и сферу оценки эмоций. Справедливо и обратное: неверно анализировать уровни сознания, отрывая их от стоящих за ними потребностей, прежде всего – «базовых» потребностей. Эмоции и потребности – неразделимы. Именно через эмоции потребности осознаются как таковые. Эмоции – не что иное, как сигналы или «язык» потребностей. А «обработка» этих сигналов – уже дело сознания.
Подчеркну самое важное: уровни сознания могут существовать только как надстройка над основными потребностями. И лишь во вторую очередь сознание, в единстве различных уровней, порождает специфические духовные потребности, которые всегда так или иначе зависимы от ключевых, базовых потребностей.
Итак, потребности – имманентная характеристика личности. Личность определяется спектром потребностей, которые реализуются в конкретной «совокупности человеческих отношений». Проблема формирования личности – это проблема формирования потребностей. Когда личность в состоянии осознавать свои потребности, формировать разумные потребности (то есть ограничивать потребности неразумные) – это служит показателем зрелости личности, ее способности к высшему – теоретическому – самоуправлению. И наоборот: пока личность подчиняется своим капризам, иррациональным «хотениям» (по принципу – охота пуще неволи) – это личность склада идеологического: программа ее жизнедеятельности будет выстроена под едва осознаваемые, следовательно, неуправляемые, потребности.
Кстати, «общество потребления» – исключительно точная характеристика, если ее понимать в том смысле, что духовные программы среднего человека в таком обществе подчинены непосредственно «естественным» потребностям. Ведь такие программы минуют придирчивую экспертизу интеллекта, разума. Что потреблять, зачем, сколько, во имя чего, наконец, такие проблемы общество потребления перед собой не ставит. Они самоубийственны для него, ибо рано или поздно превратят его из общества «потребления ради потребления» в общество «разумного потребления». Хорошо бы вовремя понять, осознать, что такое «самоубийство» – единственное спасение.
Таким образом, потребности порождают личность, а следовательно, и культуру, которая, по диалектической цепочке, порождает все новые потребности, создающие, в конце концов, самую утонченную, изысканную культуру. Окультуривание потребностей и есть развитие культуры. Понятно, что духовные потребности личности не могут носить всецело индивидуальный характер: все они являются общественными по природе.
В заключение хочу обратить внимание на расположение в Схеме № 1 полюсов психики и сознания. Теперь ясно, что они обозначают. Ясно также, что расположение форм общественного сознания отнюдь не случайно. Соотношение психического и сознательного начал, к примеру, в эстетической практике и в философии – различно, и это во многом определяет специфику форм общественного сознания.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
