Текст книги "Культурология. Личность и культура: учебное пособие"

3.5. Законы гуманитарных наук

В гуманитарных науках нет законов, если не считать законом то, что в них почему-то нет законов. Однако законы диалектики – закон единства и борьбы противоположностей, переход количества в качество и закон отрицания отрицания – функционируют в качестве таковых и в гуманитарных науках, в сфере, где как бы нет законов.

Уже одно это обстоятельство должно заставить исследователей-культурологов попытаться отыскать частные проявления общих законов диалектики. Общее всегда проявляется через частное, универсальное – через уникальное, закономерное – через случайное, сущность – через явление: это закон целостности (модус или частное проявление закона единства и борьбы противоположностей). Как фантомная абсолютная истина задаёт реальное содержание истинам весьма и весьма относительным, так и общие законы диалектики «программируют» наполнение законов частных, гуманитарных.

С появлением «воли к методу», и, вследствие этого, с возникновением перспективной целостной методологии появляются основания и для того, чтобы всерьёз ставить вопрос о гуманитарных законах (или законах, позволяющих гуманитарным дисциплинам претендовать на статус наук). Очевидно – такова «нестрогая» специфика гуманитарного знания – гуманитарные законы могут существовать не иначе, как в связке, как циклы или своды законов, что отражает необходимость постижения тотальности через ключевые её моменты.

Философский подход к художественной литературе, выдвинутый еще Аристотелем (но «отложенный» на 18 столетий в связи с тем, что культура развивалась преимущественно как художественная культура, как культура моделирующего, поэтического сознания), в свете целостного подхода выявляет свою непреходящую актуальность. Основные понятия, введённые Аристотелем, – «мимесис» (подражание) и «катарсис» (очищение) – замкнуты на человека, на личность. Как их ни интерпретируй – они являются параметрами личности, которая возможна как феномен только на основе информации духовного (не телесного и не психологического) порядка. Личность характеризуется тем, что регулирует свое поведение «от сознания», в соответствии с максимально постигнутым данным индивидуумом «уровнем законности», с «порядком вещей», – то есть в соответствии с объективно царящими в мире законами. Мыслить законами – это и есть способ жизнедеятельности личности. Человек-«неличность» «мыслит» (то есть неэффективно мыслит) явлениями, образами, необобщенными единичными «категориями», прецедентами – информационными единицами, так сказать, доличностного уровня. Таким способом мыслить не добраться до сути вещей, можно лишь почувствовать наличие сути. Таким мышлением личность не создашь.

С появлением концепций личности, философского сознания, теории художественного творчества и теории познания круг расширился, чтобы вновь диалектически сомкнуться, не теряя и впредь предрасположенности к содержательному «расползанию»; казавшиеся наивными и малоперспективными «мимесис» и «катарсис» сегодня в полной мере выявляют свой методологический потенциал, и у нас есть основания ставить вопрос о кристаллизации первого – и основного – закона гуманитарных наук. Смысл его сводится к тому, что гуманитарная парадигма культуры, отражённая в соответствующих формах общественного сознания, – эстетической, нравственной, религиозной, правовой, политической, научной, философской – есть не что иное, как форма проявления духовного мира личности.

Коротко назовем первый закон – законом личности или законом персоноцентризма, который, в свою очередь, можно трактовать как проявление вездесущего закона целостности. Личность порождает культуру, а культура – личность. При всей своей простоте и «очевидности» фундаментальность посылки, имеющей далеко идущие последствия, не вызывает сомнений (с позиций мышления рефлектирующего, абстрактно-логического, которое и должно заниматься законами, этим хлебом науки).

Следующий научно-гуманитарный закон гласит: существуют две культуры, каждая из которых ориентирована на разные (противоположные) системы ценностей и, соответственно, функционирует на разных языках: культура психоидеологическая и научно-рациональная, «литература» и «философия» (в широком, символическом значении). Эти культуры соотносятся по принципу дополнительности, порождая эффект своеобразной гуманитарной «мультипликации», взаимоусиления своих потенциалов.

Назовем второй закон – законом двух языков культур, который непосредственно связан с законом личности и также является частным моментом проявления закона единства и борьбы противоположностей.

В принципе указанные законы можно трактовать и как частное проявление всеобщего (не специфически гуманитарного) закона сохранения информации (частное проявление которого – закон личности и закон двух языков культур), согласно которому (в данном случае) информация психического (образного) порядка рано или поздно порождает информацию иной, умозрительной (сознательной) природы, существующей на ином, понятийном языке, с иными познавательными возможностями (с иным уровнем или порогом объективности). С точки зрения закона сохранения информации, личность представляет собой сложнейшую, иерархически упорядоченную информационную систему, где эффективное управление (самопознание, если угодно) возможно только сверху вниз, от разума к душе, от науки к искусству. Путь снизу вверх, «от психики к сознанию» – всегда и только приспособление, которое выдается за познание. Закон сочетания или сопряжения информации – закон, регулирующий меру объективности отражения, – можно считать третьим гуманитарным законом. Для краткости этот закон можно назвать законом объективности познания (своеобразным законом гарантии объективности).

Опираясь на эти три закона, которые «адаптируют» универсальные диалектические законы к гуманитарному космосу, можно научно интерпретировать любой (подчеркнём: любой) феномен гуманитарной культуры, не прибегая при этом к привычному насилию над реальностью, иначе говоря, принимая к сведению «сопротивляемость» образных моделей формам и методам научного познания, несводимость одного к другому и в то же время держа в уме вечное стремление психики к образно-модельному гегемонизму, к подмене одного языка культуры – другим. При таком подходе – и это неописуемо важно – отпадает необходимость подмены научного познания – «диалогом», то есть слегка завуалированным под наукообразие художественно-психологическим освоением мира. С научными предложенные законы роднит то обстоятельство, что они носят объективный характер (их нельзя отменить ни по щучьему велению, ни по своему хотению); определение же «гуманитарные» означает, что эти объективные законы под силу далеко не всякому субъекту. Непременное условие усвоения законов: овладение тем качеством или уровнем диалектического мышления, которое мы определяем как тотальная диалектика. Именно этот уровень научного мышления способен «порождать» (отражать) и усваивать законы гуманитарного космоса.

Итак, сам факт отсутствия законов говорит о том, что законы пытаются обнаружить с помощью моделирующего сознания. Но как только точка отсчета меняется, как только мы начинаем выстраивать отношения с «гуманитарным знанием» с позиций научного сознания, сразу же появляются если не законы, то потребность в них. Само появление законов не ставится под сомнение и становится делом времени. Иначе говоря, сам факт отсутствия законов сегодня базируется на законе двух языков культур и становится проявлением этого закона.

Таковы те логические границы и пределы, к которым ведёт последовательная и научно состоятельная «воля к методу».

Понятно, что в каждой отдельно взятой гуманитарной дисциплине сформулированные выше законы будут обнаруживать себя через сеть еще более частных законов – культурологических, литературоведческих, искусствоведческих, эстетических и других. Так, в литературоведении с помощью указанных гуманитарных законов можно уже в научном ключе структурировать «план содержания» (главную идею, авторскую концепцию, авторскую модель мира, идеологическую направленность, идейное содержание и так далее – названий у семантического полюса произведения хоть отбавляй), – не комментировать «идейное содержание» в удобном для «критика» контексте, а именно структурировать систему ценностей, которая присутствует в художественном тексте независимо от воли творца (см. закон двух языков культур). Диалектический подход к «плану содержания», определяющему «план выражения» в целостно организованном художественном произведении (стиль, эстетическое качество, красоту – см. закон гарантии объективности), позволяет состыковать такие, казалось бы, нестыкуемые, разноприродные категории, как Истина, Добро, Красота (проекции форм общественного сознания: философской, нравственной, эстетической). При этом Истина (философское) и Добро (нравственное), будучи ядром плана содержания, могут существовать только в форме эстетически совершенной, в модусе Красоты: это закон художественности.

Критерий художественности, таким образом, меньше всего становится делом субъективным. Само наличие критерия определяется наличием всех трех гуманитарных законов. Важно суметь разглядеть в художественном произведении объективно существующую в культуре систему ценностей (проявление закона личности) и, далее, проследить за претворением нехудожественной (абстрактно-логической, понятийной) информации в образно-художественную. Научное и художественное предстают различными сторонами единого по информационной сути творческого акта.

Заключение

В чем состоит гуманистическое качество материалистической диалектики?

Она помогает разглядеть в человеке, – космобиопсихорациосоциодуховном существе – главное: заложенный в нем потенциал и возможности реализации этого потенциала с учетом высших интересов человека. Сама по себе диалектика нейтральна, и не она «изобретает» гуманистические ценности; но она обнаруживает их и служит обоснованию и совершенствованию ценностных программ. Мир творится по диалектическим законам, и мы лишь реконструируем логику его эволюции.

Вместе с тем, постигнуть суть гуманизма возможно, как показывает практика, только при помощи материалистической диалектики. Если с этой точки зрения посмотреть на принцип совершенствования человека (см. главу 2.2.1.) то мы приходим к поразительному выводу. Принцип, естественно, универсален и в равной мере относится ко всему материальному миру:

СТРУКТУРА ↔ ИНФОРМАЦИЯ

Легко, однако, заметить, что в нем не достает опорного звена. Ведь все (материальное) может быть преобразовано только при помощи ЭНЕРГИИ. Новая структура (вещь) создается на основе новой информации при помощи и посредстве энергетических импульсов. Более точным представляется следующий вариант принципа:

СТРУКТУРА ↔ ЭНЕРГИЯ ↔ ИНФОРМАЦИЯ

А еще более точным – следующий (где С – структура, Э – энергия, а И – информация):

Если есть закон сохранения энергии, значит существует и закон сохранения информации.

Самые сложные духовные программы человека – сложнейшего из всех известных познавательно-информационных комплексов – есть не что иное, как концентрация максимума существенной информации при оптимальной ее структуре. Оптимальная структура и означает возможность интеграции максимума существенной информации.

Распад информационной структуры (скажем, гибель человека или человечества) не может означать фатальное исчезновение ее из универсума.

Закон сохранения информации говорит нам: потенциальная возможность сложнейшей, иерархически упорядоченной информационной пирамиды – есть; природа создала человека и этим реализовала указанную возможность. Исчезновение человека в одной точке Вселенной означает зарождение нового биологического информационного комплекса в другой. Параметры новой «информационной структуры» могут быть разными, но принципиальная схема ее возникновения – неизменна.

Человек в отношении породившей его Природы – уникальный банк информации. Невероятное количество информационных уровней, срезов в человеке делают его носителем информации такого количества и качества, что он стал для Природы инструментом самопознания. Средоточие возможностей делает человека – и только человека! – равным богу. Все, что сказано о богах, человек сказал о себе.

И если смотреть на человека не в мистическом, а в природно-материалистическом плане, то люди, при наличии общей генетической базы как вида, в индивидуально-генетическом отношении сильно различается. Информационные сбои и ограничения существуют в каждом информационном субъекте. Единицам удается «раскрутить» возможности своего комплекса до границ, близких к предельным. Наличие всего одной лишней хромосомы, например, ведущей к болезни Дауна, приводит к потрясающим искажениям на выходе. У человека формируется психика, функционируют все инстинктивные программы, но у него отсутствует сознание. Это – тоже модификация человеческого существа, и наши моральные и иные общественные обязанности распространяются на него в полном объеме.

Но есть и духовные гении, способные к максимальной само реализации: их усилиями очеловечивается универсум. Сравнивать интеллектуально и нравственно одаренную личность с субъектом, обладающим всего лишь минимумом социально-адаптационных навыков, – это, грубо говоря, все равно, что сравнивать компьютеры первого и последнего поколения. Разница – впечатляющая. И в то же время, человек – един. Объединяют нас не наши функционально-информационные возможности (они-то как раз и разъединяют), а так называемое человеческое измерение.

Любые наши деяния проходят придирчивую экспертизу нравственного закона. Нравственный закон – это разновидность закона сохранения информации. Нравственный императив, жесткие моральные установки, часто идущие вразрез с принципом целесообразности, продиктованным простейшей программой само выживания, – на самом деле являются выражением высшей целесообразности. Ведь при каких условиях формируется морально ответственный субъект?

Когда он вынужден сбалансировать множество взаимоисключающих программ жизнеобеспечения, когда он вынужден иерархизировать стимулы и мотивы поведения, «шкалировать мотивы»; когда он взращивает культурные, в отличие от естественных, потребности. А это не хаотичный путь. Это путь рациональный, то есть путь сознательного предпочтения одного другому – на основе высшей целесообразности, с учетом всех главных интересов всех живых существ.

Истинная культура не только не противопоставляет себя природному, стихийному началу, но и считает себя ответственной за «неразумное» в мире – то есть за то, что по тем или иным причинам не в состоянии переработать, освоить гигантский поток информации. Столько информации, сколько способны осилить гении, не надо каждому. Но человечеству гении необходимы: благодаря их напряженной деятельности мы движемся вперед.

Итак, согласно закону сохранения информации объем и уровень информации, как и энергия, служащая природной движущей силой структурных преобразований, – неизменны. Это – не предсказание о непременном существовании братьев по разуму. Это – всего лишь неизбежный логический ход. На уровне «химии» человеческая информация невозможна. Необходима биологическая форма жизни. А она вполне возможна, безо всякой мистики.

Хотим мы того или нет, человек, «венец творения», помимо того, что он просто живет, выполняет еще и миссию, возложенную на него природой. Так уж получилось. Свобода человека («познанная необходимость») беспредельно расширяется – и вместе с тем почти фатально ограничивается рамками момента бытия: только здесь и только сейчас. Вот в этой точке, под названием личность, целостно совмещаются все нити Вселенной Человек, Сын Вселенной, подобен ей по неисчерпаемости и беспредельности…