Текст книги "Обман [Bubble]"

Глава 10
Snake Eyes[47]47
  Глаза змеи (англ.).


[Закрыть]

Огонь из шести пистолетов шел такой плотный, что практически слился в один грохощущий звук. Парные выстрелы с промежутком в тысячные доли секунды. Мишени отворачивались с кратким гидравлическим шипением. Грохот упавших на пол пустых магазинов, за которым следовал металлический лязг, когда стрелки быстро вставляли новые.

Мишени снова повернулись лицом.

На этот раз единичные выстрелы, после чего у всех пистолетов почти одновременно случилась осечка. Но похоже, что никого из телохранителей это особо не удивило. Мгновенно передернутые затворы – и зеленые холостые патроны, заранее заложенные Ребеккой в их резервные магазины, выкатились на пол.

После этого снова стрельба, пока не раздался сигнал таймера, при котором мишени отвернулись.

– Стоп, прекратить огонь, патроны вон! – скомандовала Ребекка, снимая наушники.

Дорогущая вентиляционная система показала себя прекрасно, констатировала она. Несмотря на то, что в тире за последнюю минуту было сделано шестьдесят выстрелов, запаха порохового дыма почти не ощущалось.

Она нажала на кнопку на пульте управления, и мишени снова повернулись лицом. Шесть силуэтов в человеческий рост из коричневого картона, очертания фигур вполне реалистичные. Но вместо изображения враждебного нападающего на картоне был только круг размером с блюдце. Прямо посередине груди, где находятся сердце, легкие, позвоночник. Одно попадание в этот круг на незащищенным теле с большой вероятностью смертельно, два – смертельно с гарантией.

Ей даже не нужно было подходить к мишеням, чтобы проверить результаты. Никому из ее людей не нужно пересдавать стрельбу. Все десять выстрелов попали в круги, прямое попадание в летальную зону, и даже пауза во время стрельбы под конец не смогла заставить стрелков потерять концентрацию.

– Все молодцы! Хорошая стрельба! – быстро похвалила коллег она и записала результаты в свой протокол.

– Повторение – мать учения, шеф! – улыбнулся ей Мирчич. – Классно, что мы все-таки не зря тренировались…

Ребекка пропустила реплику мимо ушей. Вообще-то, у нее есть основания быть довольной. Ведь она сама придумала все, что было в этом подвале. Все, от плана тира до требований к отдельному стрелку.

Вся эта история стоила больше двух миллионов крон, и, если бы она не получила лицензию на ношение оружия, деньги, в принципе, были бы выброшены на ветер. Но дядя Таге снова ее спас.

– А ты хочешь пострелять, Ребекка? Я могу заняться мишенями для тебя, – предложил Чельгрен и протянул руку к пульту управления.

– Нет, спасибо, – отказалась она как-то излишне поспешно. – Уже много времени, я лучше завтра. – Покосилась на часы на руке. – Все равно, Чельгрен, спасибо, – с вымученной улыбкой поблагодарила Ребекка. – Ну, ладно, – с этими словами она обернулась к остальным пяти телохранителям: – Всем зачет, молодцы!

Ребекка демонстративно поставила на полях в протоколе галочку так, чтобы никто не видел, что у нее трясется правая рука.

* * *

Через несколько секунд он понял, откуда шел этот запах.

Террариумы.

Вдоль стен стояли на деревянных козлах огромные террариумы, над которыми покачивались согревающие лампы. Всего пять штук, по лампе над каждым стеклянным ящиком. Только одна из пяти горела, и он ощущал ее тепло с расстояния нескольких метров.

Посередине комнаты – большой письменый стол, заваленный разными предметами.

Эйч Пи обвел фонариком всю комнату, а затем сделал пару осторожных шагов вперед. За спиной у него бесшумно закрылась дверь, но он этого даже не заметил.

Интересно, что за животные сидят за стеклом? Он направил фонарик прямо на террариумы, но похоже, что все стеклянные ящики пусты.

Отлично!

Вдруг справо от него что-то зашуршало, и он, вздрогнув, уронил фонарик на пол.

Проклятье!

Быстро нагнувшись, чтобы его поднять, он выпрямился и внезапно встретился глазами с крысой, причем чертовски огромной, от чего на руках у него дыбом встали волосы.

Она сидела всего в метре от него, запертая в тесную железную клетку, висевшую сбоку одного из террариумов. Эйч Пи увидел, как крыса подергала усами, принюхиваясь к нему.

Крыс он терпеть не мог. Отвратительные маленькие бациллоносители с желтыми зубками и холодными хвостами…

Но эта не из обычных мерзких обитательниц клоак, а такая черно-белая, что продаются в зоомагазинах в качестве домашних любимцев.

Вот гадость!

А какого хрена эта крыса здесь делает? И террариумы тоже?

Эйч Пи не увидел ни малейших признаков наличия микрофонов или кассетных записывающих устройств; единственная техническая приспособа, хотя бы отдаленно напоминавшая что-то подобное, это маленький радиоприемник в одном углу рабочего стола.

На нем светился дисплей, и, когда он из чистого любопытства потрогал одну из кнопок, то услышал радиоголоса, бормотавшие что-то друг другу на непонятном ему языке. Видимо, обычный радиоприемник, работающий в диапазоне длинных волн… Эйч Пи снова несколько раз провел лучом фонарика по периметру комнаты, но так и не обнаружил никаких следов штаба для прослушивания, как он думал.

Странно…

Громкий щелчок пластика, а затем слабое жужжание снова заставили его вздрогнуть, но на этот раз он крепко держал в руке фонарик. Краем глаза заметил какое-то движение там, гда была крысиная клетка, и направил луч туда. Одна из сторон клетки была деревянной и примыкала к террариуму. И сейчас находившаяся между ними маленькая дверца медленно поднималась, видимо, за счет электрического мотора. Эйч Пи нагнулся и, действительно, нашел под дном террариума темный ящичек, подключенный к таймеру.

Дверца поднялась почти до конца, и крыса, видно, заскучавшая от сидения в тесной клетке, уже начала обнюхивать просвет, ведший в значительно более просторный террариум.

Она немного посомневалась, поводила усами, но почуяв, что там есть что-то очень вкусное, начала с энтузиазмом пролезать в отверстие.

Эйч Пи снова нагнулся, чтобы лучше разглядеть происходящее. Хоть тепловая лампа и горела, террариум по-прежнему казался необитаемым. В одном углу была прикреплена ветка, еще там стояла миска с водой, а также был виден толстый слой опилок, и больше ничего. Крыса сделала пару осторожных шажков по опилкам, высоко задрала голову и обнюхала новую территорию. За спиной у нее снова зажужжал моторчик, и дверца медленно закрылась, но ни крыса, ни Эйч Пи этого не заметили.

Зверек снова осторожно шагнул вперед, потом еще раз. Вдруг усы у него завибрировали, и он встал. Задергалась розовая модочка…

Змея появилась ниоткуда. Взорвав опилки, как стальная пружина, она впилась крысе в спину с такой силой, что оба зверя врезались в стекло в десяти сантиметрах от лица Эйч Пи.

Он свалился задом на пол, фонарик укатился, а сердце было готово вырваться из груди. Но вместо того, чтобы повиноваться первому инстинктивному порыву и в панике оттуда убежать, он остался сидеть парализованным перед террариумом.

Змея лежала совершенно неподвижно, зубы глубоко впились в дергающуюся спину крысы. Казалось, что мертвые глаза рептилии смотрят сквозь стекло прямо на него. Эйч Пи поймал себя на том, что прекратил дышать…

Боролась крыса недолго, подергивания ее прекратились и сменились слабым писком, который почти тут же и умолк. Затем пару раз дернулись лапки и лысый хвостик. После чего крыса затихла.

Змея, немного полежав неподвижно, ослабила хватку. Затем перевернулась, медленно обхватила голову крысы пастью, после чего прерывистыми движаниями стала ее в себя заглатывать.

Эйч Пи трясло.

Черт, какая мерзость! И в какую больную голову пришла мысль оборудовать такое устройство с часовым механизмом? Живая еда… Почему нельзя было просто обойтись банкой «Вискаса», мать их?!

Эйч Пи встал с пола, нашел фонарик и провел лучом по остальным стеклянным ящикам. Но все они казались пустыми. Никаких тебе «крысоматов» по бокам, лампы не горят, а дверцы открыты. Видимо, ждут новых поселенцев.

Он опять подошел к столу и, немного пощупав его пальцами, нашел-таки кнопку выключателя старой настольной лампы, закрепленной с одного его края. На столе лежали различные инструменты: маленькие отвертки, странные клещи и щипцы, подобных которым он никогда раньше не видел, а также разная электроника и шнуры. На мгновение Эйч Пи подумал было, что все же был прав. Все это связано со слежкой за его собственной квартирой, а маленькие измерительные приборы и резисторы – это, на самом деле, микрофоны и камеры. Но, изучив чертежи, стопкой лежавшие на одном конце стола, он понял, что ошибается.

Крупно ошибается…

То, что здесь конструировали, будет гораздо серьезнее.

* * *

Руки по швам.

Дышим глубже!

Вдо-о-ох…

Вы-ы-ыдох…

Концентрация, Нурмен!

Вдо-о-ох…

С хлопком повернулась мишень. Молниеносное движение рук. Отвести полу пиджака, вынуть пистолет, передернуть затвор, двойной выстрел. Мишень развернулась. Ребекка сняла палец со спускового крючка, опустила пистолет на уровень пояса и шагнула вперед.

Еще выстрел.

Мишень снова повернулась к ней лицом. Подняв пистолет, Ребекка два раза быстро спустила курок. Пистолет вниз, палец на скобу, вынуть обойму.

Мишень продолжала двигаться по запрограммированной кривой, но Ребекка и не пыталась что-то с ней сделать. Результат и так известен.

Уже первые два выстрела были какие-то неуверенные, а два других, когда она до конца отпускала спуск и резче на него нажимала, вероятно, даже не попали в цель, а тем более в зону смертельного поражения в середине груди.

Вот черт!

К счастью, ей хватило ума отпустить по домам остальных телохранителей.

Стрельба – ее конек, она почти всегда стреляла лучше всех на курсе. Еще в Полицейской академии, когда преодолела страх перед оружием, завела себе игрушечный пистолет и тренировалась до боли в пальцах.

Но сейчас Ребекка не отстрелялась даже на тройку. Отчасти это, конечно, ее вина. Она сама так спланировала зачет, что он сложнее аналогичных в СЭПО.

И вот она не сдала свой же экзамен… Какая ирония судьбы…

Ребекка держала пистолет перед собой обеими руками. Правая вытянута вперед, левая слегка согнута, пока она приближала его ближе к корпусу. Как правило, позиция Уивера позволяет целиться совершенно неподвижно. Но в этот раз дуло скакало туда-сюда, и ей пришлось изрядно постараться, чтобы прорезь прицела, мушка и цель находились на одной линии в течение более полусекунды.

Нужно больше тренироваться, пыталась она уговорить сама себя.

Она слишком много сидит за письменным столом; нужно проводить больше часов в тире, и проблема решится сама собой. Но Ребекка слышала, как фальшиво звучат эти оправдания. Тремор в руках не имеет никакого отношения к нехватке практики стрельбы.

Совершенно никакого.

* * *

Бомба.

Он абсолютно уверен. Ему совершенно непонятны все эти странные рисунки и символы на чертежах, но этого и не требовалось. Хозяин стола, инструментов и змей делает бомбу, большую бомбу. По какой-то непонятной Эйч Пи причине это должна быть круглая бомба. Идеально круглая, шириной 1106,1 миллиметра и толщиной 224,3 миллиметра, с черной решеткой с нижней стороны. Судя по всем электронным штуковинам, которые должны находиться в середине круга, это не какая-то обычная бомба, если такие вообще бывают. Никакого тебе провода или мобильного телефона для дистанционного взрыва, как и у той, что он сам взорвал там, в Чисте.

Как ему казалось, различенные им на чертеже батарейки, процессор и маленький жесткий диск могли означать только одно. Это хрень с автоматическим интеллектом, вероятно, способная принимать собственные решения в зависимости от обстоятельств. Бомба с мозгами… В одном углу чертежа есть рисунок. Розовые кубики в 3D с голубой окантовкой, извивающиеся и образующие фигуры с прямыми линиями.

Кто-то в углу неразборчиво написал Лабиринт Люттерн.

Значит, он почти правильно расслышал сквозь стену. Люттерн, а не Лютер.

Но что это, черт подери, означает и кто такой спаситель?

В принципе, это может быть кличкой какого-нибудь змеиного фетишиста и конструктора бомб, бывавшего здесь…

От послышавшегося за спиной шуршания Эйч Пи снова невольно вздрогнул, несмотря на то, что к этому моменту уже знал, что здесь происходит. Видимо, змея изголодалась, потому что крыса уже наполовину скрылась у нее где-то в шее, и рептилия медленно сокращалась и растягивалась, чтобы протолкнуть ее внутрь до конца.

А кстати, у змей вообще есть шея?

Или это все, что у них есть?

Эйч Пи не смог удержаться и громко хихикнул. Черт, какой же он все-таки стал нервный…

Змея продолжала смотреть на него мертвыми глазами, а он показал ей средний палец и снова уставился в чертеж. Бомба его заворожила. Этот спаситель, или кто там еще ее паяет, отнюдь не дурак…

Эйч Пи еще порылся в чертежах, наклонился вниз, чтобы лучше видеть. Одной ногой он задел что-то под столом. Толстый продолговатый предмет, и на минуту ему показалось, что это какой-то канат.

Но зловещее стрекотание навело его на другие мысли… Он осторожно отклонился назад и глянул под стол.

Змея была огромная, ее тело с зигзагообразным рисунком в самом толстом месте в обхвате было сантиметров десять. Она лежала, свернувшись рядом с его необутой ногой. Приподняв клинообразную голову, рептилия раздраженно водила языком, при этом звук погремушки на хвосте становился все интенсивней.

Волосы на затылке Эйч Пи встали дыбом, сердце в груди сжалось, и он даже поймал себя на том, что готов обмочиться. Но в последний момент все-таки вернул себя контроль над мочевым пузырем.

Run, you fool![48]48
  Беги, придурок! (англ.)


[Закрыть]

Но на пути была змея. Гадина лежала между ним и дверью, а у него не было ни малейшего желания продвигаться в глубь комнаты.

Он думал, что четыре открытых неосвещенных ящика пусты, но на самом деле их обитатели вполне могли тоже быть в комнате, лежать себе в темноте под террариумами, куда не доставал луч его фонарика. Он попытался осторожно отодвинуть правую ступню. Звук трещотки усилился.

Проклятье!!!

Насколько ядовита гремучая змея по шкале от одного до десяти?

Вероятно, достаточно ядовита, раз у нее есть собственная аудиосистема предупреждения об опасности…

Сдохнешшшьукушшшууу!!!

Ему нужно что-то взять в руку, какое-то орудие. Но на столе ничего такого не было. Ни один из инструментов не был размером больше его собственного несчастного фонарика. Нужно что-то пооосновательнее, типа молотка или, скажем, фомки, которую он оставил у входной двери…

Вот блин!

Под столешницей оказался выдвижной ящик.

Эйч Пи стал осторожно тянуться рукой в его сторону. По сантиметру. Трещание погремушки продолжилось, а змея пялилась на его грязный носок.

Хорошая змейка…

Спокойно, дорогая…

Он протянул руку к ящику и осторожно взялся за ручку. Змея, похоже, по-прежнему была поглощена его носком…

Эйч Пи аккуратно выдвинул ящик на пару сантиметров. Затем еще чуть-чуть… Он не сразу понял, что видит перед собой. Надеялся найти какое-то орудие, но это лучше.

ГОРАЗДО лучше!

Засунув руку в ящик, он осторожно обхватил рукоятку пальцами и почувствовал ладонью ее сетчатую поверхность. Ему приходилось себя сдерживать, чтобы не выдернуть руку сразу.

Спокойно, дорогая…

Змея продолжала греметь своей трещоткой, но, похоже, еще не определилась, что ей делать. Эйч Пи покосился на нее и увидел, как та еще немного приподняла голову. Его правая нога была сантиметрах в пятнадцати-двадцати от ее пасти. Раздвоенный язык ходил туда-сюда, теперь уже быстрее.

Эйч Пи аккуратно повернул руку и затем стал медленно поднимать оружие. Треск погремушки усилился, змея втянула голову. Изготовилась…

Он осторожно перенес вес на левую ногу, еще немного развернул корпус. Еще пять секунд, пять несчастных секунд, это все, что нужно…

Вдруг голова змеи метнулась вперед.

Эйч Пи отдернул ногу, выхватил из ящика пистолет и нажал на спуск…

От оглушительного выстрела заложило уши, он инстинктивно зажмурился, отвернулся и завыл от ужаса. Но, несмотря на это, продолжал жать на спусковой крючок.

Раз. Два.

Вверх с пола полетели щепки и пыль, где-то справа отрикошетила пуля. Затем последовал сухой и глухой звук трескающегося дерева, после чего тяжелый стол обрушился. Лицо обдало облаком пыли и порохового дыма, и Эйч Пи отступил на пару шагов, судорожно сглатывая слюну, чтобы избавиться от гудения у ушах.

Сердце, накачанное адреналином, рвалось из груди, диафрагма так разогнала легкие, что трещали ребра.

Fucking hell… [49]49
  Черт побери! (англ.)


[Закрыть]

Он искоса посмотрел на то место, где до этого лежала змея. Пол там был закрыт обрушившимся столом, но кровь и змеиные кишки среди щепок виднелись очень хорошо. Ей отсекло кусок хвоста, который сам по себе валялся теперь посреди комнаты. Трещотка по-прежнему спастически дергалась, но уже совсем не грозно, а скорее как сломанный маракас.

Йес!

Ешь дерьмо и сдохни, мерзкая тварь!!!

EAT SHIT AND FUCKING DIE!!!

Похоже, что он, по меньшей мере, попал прямо в цель, а падающая столешница уже доделала все остальное. Но успела ли мадам Погремушка его укусить?

В следующий миг через всплеск адреналина у него в башке прорвалась боль, и он в ужасе посмотрел вниз.

На правом носке в сгибе между стопой и лодыжкой четко проступали два красных пятнышка.

* * *

Когда Ребекка вернулась домой, ее ждала в безымянном пакете на коврике под дверью книга о Кипре. Уже успев ее пролистать, она не могла сказать, что узнала много нового. Об истории с контрабандой речь шла вкратце, как о незначительном и неудачном инциденте в ходе очень успешной в остальном миссии. Детали описывались довольно скупо. Как и рассказал ей дядя Таге, похоже, что двое молодых шведских офицеров не смогли больше пассивно взирать на то, как превосходящие силы одной стороны истребляли окруженную и плохо вооруженную группу с другой.

Все это больше напоминало импульсивную реакцию, чем занятие политической позиции, и, вероятнее всего, то немногое оружие, которое они пытались передать контрабандой, особенно ничего не изменило, а лишь способствовало очищению совести шведов. Но последствия у этого импульсивного поступка были драматические. Обоих офицеров сразу же уволили со службы и первым самолетом отправили домой, а подразделение стремительно перегруппировали на юг Кипра, прочь из зоны конфликта. Ребекка не смогла найти никаких сведений о том, как звали этих офицеров, на что, честно сказать, не особенно-то и надеялась.

Однако кое-что она все-таки нашла, нечто весьма ее обеспокоившее.

Там была маленькая портретная фотография молодого офицера с коршунообразной внешностью и кителем, увешанным планками орденов. На подписи значилось: старший лейтенант Андре Пеллас. Но Ребекка была абсолютно уверена, что на фото дядя Таге.

* * *

В больничку ему никак не успеть.

Хоть Южный госпиталь отсюда не так далеко, но проблема не в расстоянии. У него нет телефона, нет возможности кого-то вызвать.

Конечно, звуки выстрелов были довольно громкие, но дверь в змеиную комнату толстая, к тому же ближайший сосед – он сам… все указывало на то, что никто ничего не слышал.

Все инстинкты кричали ему отправиться домой. Вбежать в квартиру, захлопнуть дверь. Но если он туда войдет, то никогда уже не выйдет оттуда живым.

Было уже очень плохо, нога начала неметь, и перейти в гостиную ему было довольно трудно. Но нужно что-то решать, немедленно. Даже если он сейчас выйдет на лестницу, начнет звать на помощь, колотить в двери, как сумасшедший, он сильно сомневается, что кто-то из его пугливых соседей по ТСЖ решится открыть ему дверь. В лучшем случае позвонят в полицию, и, когда те явятся, он уже отправится через реку Стикс[50]50
  В древнегреческой мифологии река Стикс, протекая по подземному царству Аида, отделяет мир живых от мира мертвых.


[Закрыть]…

И даже если вопреки ожиданиям он доберется живым до больницы, маловероятно, что в Южном госпитале найдется нужное противоядие. Обычная шведская гадюка – это одно, а вот с укусами гремучки они в стокгольмском регионе вряд ли регулярно сталкиваются.

В общем, другими словами, что бы он ни делал, дела плохи! К горлу подступили слезы.

Черт, черт, чееерт!

Нужно как-то успокоить пульс; сейчас сердце – не что иное, как насос, распространяющий яд по всему организму. Если ему не удастся справиться с паникой, он вот-вот останется лежать и пускать пену изо рта на грязном полу.

Присев на корточки, Эйч Пи посмотрел через плечо, чтобы убедиться в том, что дверь в змеиную комнату закрыта, после чего два раза глубоко вздохнул.

Ногу буквально разрывало от боли, медленно накатывала дурнота, но сердце вроде бы чуть успокоилось. Сколько у него времени до того, как он откинет коньки? Наверное, минут пять-семь, едва ли больше…

Подняв голову, Эйч Пи оглядел пыльный пол.

Как он заметил до этого, следы от ног вели от входной двери прямо в змеиную комнату, но с двумя исключениями. Туалет и холодильник. Если этот спаситель держит ядовитых змей на полу своего кабинета и одновременно из тех, кто собирает сложные, требующие невероятного терпения бомбы, то должен же у него быть какой-то backup[51]51
  Аварийный резерв (англ.).


[Закрыть]? Может быть, пара шприцев с противоядием, если что… А где обычно хранят сыворотку, Эйнштейн?

Эйч Пи встал и пару секунд покачивался. Правая нога почти целиком занемела. Холодильник явно включен; он услышал жужжание, пока шел к нему.

И только положив руку на ручку, он заметил щеколду с навесным замком.

Вот блин!

Эйч Пи даже не стал пытаться дергать за дверцу. Вместо этого поковылял за фомкой, которую прислонил к стене в прихожей. Яд, видимо, уже начал действовать на его мышцы, потому что фомка показалась ему очень тяжелой, он с трудом поднял ее с пола. Правая нога уже почти не слушалась, к тому же становилось все труднее дышать.

Эйч Пи переждал несколько секунд, копя силы. Затем попытался просунуть фомку между дужкой замка и дверью холодильника. Ничего не получилось, и он чуть не уронил инструмент. Вдруг он почувствовал, что у него распухло горло и набухают веки, все труднее стало фокусировать внимание.

Он глубоко и резко вдохнул.

Еще раз…

На этот раз фомка прошла, дужка отлетела, но из-за большого усилия Эйч Пи потерял равновесие и упал на пол. Подумал было остаться полежать так, чтобы хоть немного отдохнуть.

Но тут медленно отворилась дверца холодильника, и яркий свет оттуда навел его на другие мысли. Он встал на колени, подтянулся вверх, взявшись за дверцу, и попытался выпрямиться.

Холодильник был пуст.

Почти пуст. На самой верхней полке стояла аккуратная маленькая подставка с пятью наполненными шприцами.

Эйч Пи стал постепенно подниматьяся на ноги, при этом хватаясь за стеклянные полки, две из которых полетели вниз. Потянулся за шприцами и обхватил пальцами холодную поверхность одного из них.

А потом наступила темнота…