Текст книги "Воин из-за круга"

Ратислав сбросил плащ из промасленной овечьей шерсти, под которым укрывался от дождя и холода, поежился от утреннего озноба и откинул полог юрты. Хейдин спал, прислонившись к одному из седел, с мечом на коленях. Проснулся он сразу, едва Ратислав его коснулся.

– Слава Богу! – прошептал Ратислав. – Утро уж.

– А? Утро? – Хейдин провел рукой по лицу. – А дождь?

– Кончился, туман только густой.

– Хорошо.

Обе девушки, полночи не смыкавшие глаз в тревоге, теперь крепко спали, прижавшись друг к дружке. Хейдин подбросил дров в тлеющий костер, вышел на воздух.

– Мою флягу ты, конечно, допил, – сказал он насмешливо.

– Допил. Больно холодно было ночью.

– Пить хочется.

На другой стороне поляны вежливо покашляли. Хейдин схватился за рукоять меча, Ратислав – за топор. Однако в следующий миг стало ясно, что оружие им не пригодится. Утренний гость был безоружен, к тому же выглядел весьма странно. Так странно, что лошади и зафыркали и попятились от пришельца, когда он проходил мимо них. Это был рослый и весьма упитанный молодой человек, чуть старше Ратислава, в нелепой оранжевой блузе с какими-то знаками на груди, в широких штанах и мягких белых постолах, совершенно не подходящих для прогулок по раскисшим в грязь лесным тропкам. Оружия при нем не было, зато была сумка через плечо. Лицо парня, круглое румяное открытое и в общем-то довольно симпатичное, украшали нелепая маленькая бородка и очки в золотой оправе. Хейдина особенно смутили эти очки – до сих пор он видел их только у высокопоставленных ученых в крупных городах, потому как стоили они дорого и считались большой роскошью. Ратиславу же вообще этот предмет был незнаком.

– Я услышал ржание лошадей, – сказал парень, подойдя ближе и кланяясь. – А теперь вижу воителей храбрых и благородных, как сказали бы наши соседи сиды, See Braeffern Maennwors. Позвольте представиться. Мое имя Франшен Рекля.

– Хейдин ди Варс ле-Монкрайт, – отвечал ортландец. – Моего друга зовут Ратислав.

– Мое почтение, местьеры, – парень снова поклонился.

– Нам вдвойне приятно встретить тебя, местьер Франшен, – сказал Хейдин. – Мы сбились с пути, и нам нужен проводник. Мог бы ты помочь нам найти дорогу? Я вижу, ты местный житель.

– А куда вы, господа, изволите направляться?

– В Венадур, – быстро ответил Хейдин.

– Я не совсем местный житель, местьер рыцарь, но здешние места знаю хорошо. Конечно, я помогу вам найти дорогу. Но для начала не откажите быть моими гостями. Почту за честь принимать вас у себя.

– К сожалению, у нас не так много времени. Но один-два дня мы могли бы у тебя погостить, если это будет удобно.

– О, я буду счастлив! – Парень радушно развел руки, будто хотел обнять ортландца. – В наших краях почти нет образованных людей, и я просто умираю от тоски. Мои соседи все как один – неотесанные фермеры, далекие от всего прекрасного и мудрого. Дети полей, som Yonf deen Dwaene, как сказал бы поэт. С ними возможно говорить только о видах на урожай репы или о том, как правильно гнать самогон. Не слишком завидное соседство для того, кто в свое время получил степень бакалавра магии.

– Так ты волшебник?

– Скорее, естествоиспытатель. Эти места я выбрал лишь потому, что забираться в большую глушь мне просто не хотелось.

– А чем ты здесь занимаешься?

– Пытаюсь решить одну крайне важную для меня проблему. Но местьеру Хейдину все это наверняка не может быть интересно и…

Франшен замолчал, потому что из юрты вышли Руменика и Липка. Глаза его за очками вспыхнули, заблестели. А потом он произнес несколько слов на языке, который никто из присутствующих не знал.

– Что ты говоришь, мастер Франшен? – спросил Хейдин.

– Я сказал, что утром на небе взошли сразу две звезды, одна другой ярче, – с восторгом ответил бакалавр, – и сияние этих звезд не забыть, увидев их хоть раз.

– Как красиво! – сказала Руменика. – Ты поэт?

– Всего лишь ученый, но когда я вижу квинтэссенцию красоты, See Samaeri er Boetane, я становлюсь поэтом.

Руменика улыбнулась и подала Франшену руку, которую бакалавр с чувством поцеловал. Хейдин краем глаза заметил, как нахмурился Ратислав.

– Франшен Рекля к услугам прекрасных дам, – добавил бакалавр, переводя масляный взгляд с Липки на Руменику и обратно.

– Судя по тому, что ты пришел сюда пешком, твое жилище недалеко, – сказал Хейдин.

– Совсем рядом, местьер рыцарь, не больше двух лиг. Через час будем дома, – ответил Рекля, продолжая улыбаться Руменике.

– Можно и побыстрее, – заметил Хейдин. – Возьмешь одну из наших запасных лошадей.

– О нет! – Рекля замотал головой. – С лошадьми у меня очень напряженные отношения. Они меня не любят, и я их тоже.

– Странно, как это можно не любить лошадей? – удивилась Руменика.

– Можно, госпожа, если в раннем детстве получишь от одной из таких красавиц копытом по голове. Подозреваю, именно тогда в моей голове что-то повернулось, и у меня возникли склонности к наукам.

Пока седлали лошадей и складывали юрту, Франшен Рекля собирал грибы. К моменту, когда все было готово к отъезду, его сума заметно разбухла.

– Угощу вас тушеной олениной с грибной подливкой, – пояснил он. – Лук-порей, морковь, пряности и сливки для соуса у меня есть, а грибы в этом лесу особенно душистые.

Пока отряд двигался по лесу, бакалавр не прекращал сбора грибов и вскоре набрал полную сумку. Потом они вышли на дорогу. Судя по положению солнца шел девятый час утра, и с каждой минутой становилось все теплее. Хейдин ехал впереди, наблюдая, как ловко мастер Рекля перескакивает через грязные лужи на дороге.

Бакалавр сказал правду; ехать пришлось недолго. И часа не прошло, как он торжественно объявил:

– Вот мы и дома!

– Дома? – Хейдин покрутил головой.

– Вот мой дом, – и Рекля показал на лесистый холм слева от дороги.

Поначалу Хейдин ничего не увидел, но потом вспомнил о своей трубе. В просветы между деревьями на холме он сразу углядел мощные каменные стены в пятнах лишайника и в гирляндах плюща.

– Это замок? – спросил он не без удивления.

– Когда-то это был замок, – с улыбкой сказал Рекля. – Теперь скорее памятник архитектуры. А ведь когда-то замок Фор был настоящей твердыней. Увы, время никого и ничего не щадит! Tempus fugit!

– Замок Фор? – Хейдин сунул руку под плащ, коснулся пальцами рукояти Ро-Руэды. – Нам рассказывали про замок Фор не очень хорошие вещи.

– Я так понимаю, что вам рассказали про живущего здесь зверюгу, как они его называют. И вы поверили?

– Человек, который это рассказывал, был очень убедителен.

– Тогда я скажу, что рассказы про зверюгу соответствуют действительности, – вздохнув, сказал мастер Рекля. – Дело в том, что зверюга – это я.

– Я – вилкан. Представитель народа, достаточно древнего; говорят даже, что мы древнее сидов. Про нас рассказывают всякие небылицы, но я скажу вам честно – я не знаю ни одного случая, когда вилканы нападали на людей. Разве только в целях самообороны. Страшные истории про оборотней, пожирающих в лунные ночи младенцев, – полная брехня.

Кстати, я тут на досуге собрал целую коллекцию подобных писашек… Да вы ешьте и пейте, не стесняйтесь!

Франшен Рекля суетливо забегал вокруг стола, наливая гостям сидр из большого кувшина. Сам он уже выпил три или четыре кубка и потому говорил без умолку. Было ясно – поболтать он превеликий охотник.

– Однако местные жители считают, что ты режешь у них скот, – заметил ортландец.

– Вздор! Мне вполне хватает оленей и кабанов, которых полно в здешних лесах. Я слишком ценю спокойную жизнь, чтобы портить отношения с местным населением. И так до меня дошли слухи, что здешний наместник объявил награду за мою шкуру. Правда, охотников получить эти деньги что-то немного. Кстати, вы случаем не охотники?

– Как ты думаешь, мастер Рекля, стал бы я охотиться за тобой, прихватив с собой двух девушек? – спросил Хейдин.

– Не стал бы, – откровенно ответил вилкан.

– Однако ночью ты наблюдал за нами.

– Наблюдал, каюсь. Но без всякого злого умысла. Я вышел поохотиться; кстати, косуля, которую вы сейчас едите, как раз стала моим ночным трофеем… Иду это я по лесу и натыкаюсь на вас. – Рекля, обняв кувшин, изобразил крадущуюся походку, потом встал и замер, всматриваясь в воображаемую точку на стене. – Честно говоря, я был удивлен. Мне показалось странным, что меня собрались ловить всего два человека, притом без соответствующих охотничьих снастей. Но потом я сообразил, что вы вовсе не охотники. И мне захотелось с вами познакомиться. Я по характеру очень общительный и могу найти общий язык с кем угодно.

– Кого-то этот малый мне очень напоминает, только тот, другой, крылатый и огнедышащий, – пробормотала Руменика.

– Но ответь нам, почему ты поселился в этом замке?

– А чем плохое жилище? – Рекля с гордостью обвел трапезную руками. – Конечно, большая часть замка совсем непригодна для жилья, но я парень неприхотливый. Я обследовал замок и нашел, что подвал тут очень даже ничего. Тепло, сухо и очень уютно. У меня здесь пять комнат и лаборатория – ее вы посмотрите позже. Платить за аренду жилья не надо, да и репутация у замка Фор такая, что ко мне никто не сунется.

– И живешь тут один? – впервые за весь разговор подала голос Липка.

– Да, – Рекля сказал это тоном, в котором смешались гордость и печаль. – Я с юных лет один. Мои родители очень хотели, чтобы я получил образование, так что с шестнадцати лет я живу вдали от дома. Мой отец ведь тоже ученый. Он пытался создать эликсир, который мог бы регулировать цикл Преображения. Мы, вилканы, очень зависим от фаз луны. Эликсир Нуара Рекля должен был блокировать связь между влиянием луны и биохимическими процессами в организме вилканов. Попросту говоря, даже разовый прием эликсира не давал нам войти во Вторую Сущность.

– И как, получилось? – поинтересовался Хейдин.

– Получилось. Благодаря папашиному эликсиру я смог учиться не где-нибудь, а в Азоре, в Теитумском университете. Изучал сверхъестествознание, мантику, герметику, прикладную магию, астрономию, медицину, языки и палеографию. Между прочим, я был на курсе одним из лучших. Даже получал особую стипендию. И никто не подозревал, что я вилкан. Пять лет все было хорошо. Но потом вышел конфуз. Я познакомился с девушкой, очень милой и умной. Мы часто ходили в библиотеку, говорили о поэзии, и я даже писал ей стихи. Конечно, она понятия не имела, кто я такой. Но как-то раз мы натолкнулись на компанию подвыпивших парней, и эти кретины начали приставать к нам. Я пытался поговорить с ними, да только один из них полез на меня с кулаками. Тут я и потерял над собой контроль. Преображение произошло против моей воли, и хотя я никого не убил и не покалечил, только напугал до изгаженных штанов, но мне пришлось в ту же ночь бежать из Теитума. У меня было немного денег, и я подался на север, намереваясь осесть на нейтральных землях между Лаэдой и Тэлосом, а потом найти способ вернуться домой. А в итоге застрял тут. Но я не жалею – за эти семь месяцев я очень многого достиг. Хотите посмотреть мою лабораторию?

– А что это такое? – спросил Ратислав.

– Лаборатория? Мой рабочий кабинет. Место, где я работаю.

– А как так получается, что ты так изменяешься в размерах? – осведомился Хейдин. – Нам показалось ночью, что ты был крупнее медведя.

– Так и есть. Это очень долго объяснять, надо хорошо знать анатомию и физиологию вилканов. Но процесс очень болезненный. Потом несколько дней чувствуешь себя отвратительно. Бессонница, скачки артериального давления, озноб, потливость и потеря аппетита. Помогают только специальные порошки, которые я ношу с собой постоянно. Почему вы не едите грибы?

– Спасибо, я не люблю грибы, – сказала Руменика, которая за весь обед съела только пару перепелиных яиц и одно яблоко. – Так ты говоришь, что вилканы для людей не опасны?

– Именно так, госпожа. Уж сейчас вам и подавно ничего не грозит, днем Преображение просто невозможно. Даже если бы я захотел вас съесть, мне это не удалось бы.

– Это утешает, – сказала Руменика.

– Я вижу, вы закончили трапезу? – Глаза Рекля заблестели за стеклами очков. – Пойдемте со мной! Я вам кое-что покажу…

Он провел гостей из трапезной по узкому коридорчику в большую комнату без окон, уставленную странными машинами и лабораторной посудой и освещенную ярким светом четырех газовых фонарей. В больших глиняных горшках хранились какие-то снадобья, и в воздухе стоял сильный аромат трав и благовоний. Большой П-образный стол посреди комнаты украшало причудливое сооружение, что-то вроде массивного зеркала с шестиугольным пультом под ним. В углу стоял большой шкаф, набитый потрепанными книгами.

– Вот, извольте! – Франшен Рекля достал маленькую книжку в нарядном зеленом переплете, протянул Хейдину. – Читали сочинения господина Йона ди Гриза? Меня трясло, когда я читал эту галиматью. Оказывается именно мы, вилканы, совершили первое убийство на сексуальной почве! Вот и доказательство; история некоей красавицы по имени Амалена Алый Бант, почерпнутая из какой-то молью траченной хроники трехсотлетней давности. Девушка якобы была убита и съедена вилканом близ города Айладр в правление императора Ведды Безупречного. Этот кретин выводит из всех этих дурацких заплесневелых сказок то, что вилканы испытывают извращенное сексуальное влечение к женщинам во время месячных, отсюда и сублимированный образ алого банта у съеденной девушки… Вы понимаете, о чем я?

– С трудом, – сказал Хейдин.

– Может быть, этот самый ди Гриз хотел написать сказку? – предположила Руменика.

– Может быть. Но сказка получилась очень скверная, клянусь серебряной пулей! Таких сказок тут полный шкаф. Занятное, знаете ли, чтение.

– Ты принимаешь все очень близко к сердцу, – сказала лаэданка.

– Так оно не каменное, это сердце! Очень обидно все это читать.

– А эта штука – для чего она? – сменил тему Хейдин, показывая на зеркало.

– Это моя гордость, местьер рыцарь! – Рекля сразу забыл о клеветнических сочинениях, о которых с таким жаром говорил еще мгновение назад. – Очень простое и в то же время гениальное изобретение. Я назвал его СКОМП – сканер оформленных магических проявлений. И самое удивительное, что до такого не додумался никто до меня! Я всего лишь соединил магический кристалл с обычной доской для спиритического сеанса, добавив, правда, пару своих придумок. И знаете, что у меня получилось?

– Представления не имеем, – сказала Руменика.

– Если хотите, я все вам объясню.

– Лучше было бы показать возможности этой машины на деле, – заметил Хейдин, который всегда люто ненавидел длинные и заумные объяснения. – Что она может?

– Она находит и анализирует любую информацию, идущую от объектов, так или иначе связанных с различными формами магии. Вы знаете какого-нибудь волшебника?

– Одного знали, – сказала Руменика. – Хреновое было знакомство. И для него все очень плохо закончилось.

– Знаем, – внезапно сказала Липка. – Говори, что делать-то надо.

– Просто сосредоточьтесь на нем, – Рекля сел перед зеркалом и положил руки на пульт. – Представьте его, вспомните, как он выглядит, хорошо бы повторять в уме его имя. Готовы?

– Ага, – Липка закрыла глаза. – Представила!

Рекля начал водить руками над пультом. Зеркало затрещало, по его поверхности побежали золотистые искры, и Хейдин увидел летящего Заряту.

– Есть! – Франшен Рекля даже подскочил на стуле от избытка чувств. – Найден дракон, возраст три года, зовут Гаэрен. В настоящий момент находится… ага, шестьдесят лиг северо-западнее, между Венадуром и Каллингаром. Очень сильная эманация магии Огня и Золота. Тип магии я определяю наверняка: видите, в углу экрана зажегся золотистый огонек? Это индикатор-определитель магической энергии… Вы что, знаете этого дракона?

– Это мой брат, – сказала Липка.

– И мой, – добавила Руменика.

– А еще мой приемный сын, – закончил Хейдин.

– Клянусь серебряной пулей! – Мастер Рекля выглядел ошарашенно. – Но ведь драконы были уничтожены пятьсот лет назад!

– Они вернулись, – сказал Хейдин. – Ты же сам только что видел.

– Воистину невероятная вещь! Но объясните мне, как же, каким образом этот удивительный дракон еще и является вашим родственником? Это за пределами моего понимания!

– Очень долгая история, мастер Франшен, – Хейдин положил руку на плечо молодого вилкана. – Ну-ка, лучше посмотри, о чем я сейчас думаю.

– Не вопрос, добрый местьер! – Франшен Рекля сосредоточился на своем аппарате. Несколько мгновений спустя Хейдин увидел внутренний двор замка Корделис. Следы учиненного Зарятой разгрома были повсюду, никто и не думал наводить в замке порядок. Ощущение было такое, что замок и вовсе стал необитаемым.

– Остаточная магия, – объявил Рекля. – Очень слабая и исчезающая. Характер магии определить затрудняюсь, что-то вроде довольно примитивного практического чернокнижия, основанного на южных культах, шурских или орибанских. Генератор магии либо исчерпан, либо уничтожен.

– Уничтожен, – уточнил Хейдин. – Хорошую ты изобрел штуковину, парень.

– Еще бы! – Рекля довольно надул и без того полные губы. – Когда-нибудь я стану знаменитым и богатым. У моего изобретения вообще масса достоинств. Например, при его помощи можно выйти за пределы нашего пространственно-временного кокона и прогнозировать будущее, или наоборот, сделать полный и подробный анализ прошлого. Я могу выходить в любые магические порталы, если, конечно, таковые будут открыты. Я пробовал войти в порталы сидов, но они защищены очень сильной магией, которая не поддается моментальной раскодировке. Но я ее раскодирую, клянусь серебряной пулей! Это будет большой труд, но игра того стоит – порталы сидов полны тайн. Можно получить любую информацию, а потом ее продать, ха-ха! Как вам идеи Франшена Рекли?

– Знаешь, я кажется придумал, как по-настоящему испытать твою машину, – внезапно сказал Хейдин. – Руменика, ну-ка подойди сюда и вспомни Гесперополис. Во всех подробностях. Не дает мне покоя то, что сказал Зарята тогда у костра.

– Сюда, роза несказанная! – засуетился вилкан, источая улыбки. – Прямо перед зеркалом надо встать, посмотреть в него… А, именно так! Был бы я твоим женихом, смотрелся бы я в тебя день и ночь!

– Хватит трепаться, лучше работай. Ты не в моем вкусе, и красного банта у меня нет.

– А я и работаю… – Рекля положил руки на шестиугольный пульт.

Хейдин первым почувствовал мертвенный холод, идущий от зеркала. Светлая поверхность экрана стала черно-красной, испещренной странными синеватыми прожилками, будто обугленная человеческая плоть. А потом он увидел врата. Громадные, ажурные, из черного кованого железа, освещенные луной, скрытой в кровавой дымке. Они медленно распахивались навстречу Хейдину, и в этих вратах копошилась черно-багровая масса, похожая на чудовищный, ползущий прямо на ортландца клубок насекомых. А еще услышал голоса, от которых волосы его встали дыбом. Это был многоголосый детский плач, но такой тоскливый и жуткий, что внутренность Хейдина будто превратилась в ледяную глыбу. В замешательстве ортландец посмотрел по сторонам и увидел лица Руменики, Липки и Ратислава, лицо Франшена Рекли. Все они тоже были охвачены ужасом.

Мастер Рекля, видимо, теряя управление над СКОМПом, в замешательстве замахал руками и хватил намеренно или случайно рукой по пульту. Доска раскололась, и экран погас. Прошло довольно много времени, прежде чем Хейдин первым нарушил молчание.

– Франшен, что это было? – спросил он и сам удивился тому, как дрожит его голос.

– Н-не знаю, – мастер Рекля вытер рукой пот со лба. – Такого я еще никогда не видел.

– Но ты магию-то определил?

– Индикатор в углу экрана стал красным. Это я успел у-увидеть.

– Ну и что это значит? Да говори ты, не томи!

– Магия луны и крови. Но необычная. Я бы сказал, с каким-то неизвестным еще компонентом.

– Подробнее, Франшен.

– Не знаю! Я видел ворота. Если вы знаете древние тексты по демонологии, например «Илбиш-неме» или «Cradela Demonium», то должны знать, что мир живых и мир мертвых разделяют семь врат. Эти врата могут раскрываться только в одну сторону, из мира живых в мир теней. Такими уж создали их боги. Но мы ясно видели, что врата в экране раскрылись в нашу сторону. Это значит, что какое-то Зло пришло из мира теней в наш мир.

– Ну, это мы знаем. Что еще?

– Еще? – Франшен Рекля с удивлением посмотрел на ортландца. – Этого тебе мало, местьер рыцарь? Это символ. Начинают сбываться пророчества See Avra Nos Beakriff, Книги Вечной Ночи, самой таинственной и зловещей из всех книг, написанных магами сидов!

– Она говорит о конце мира?

– О событиях перед концом мира, когда мир живых и мир теней поменяются местами. Тени смогут выйти из Тьмы и захватить мир живых. Они получат возможность снова наслаждаться радостями плоти.

– Теперь понятно, почему Зарята говорил нам о халан-морнахах и какой-то Аине ап-Аннон?

– Аина ап-Аннон? – Франшен Рекля вскочил со своего стула. – Так это связано с Аиной ап-Аннон? О, добрый местьер, скажи мне, что ты случайно упомянул имя, которое вовсе не следует упоминать!

– А что в нем такого страшного?

– Ты не знаешь? Именно Аина ап-Аннон согласно Книге Вечной Ночи возглавит поход теней против живых. Именно она откроет врата в обратную сторону. И врата уже открыты. Вы это видели.

– А ты можешь показать нам эту Аину ап-Аннон?

– Показать? – Рекля с трудом проглотил ком, застрявший в горле. – Не могу.

– Почему?

– Я сломал доску управления.

– Возьми другую. Ручаюсь, у тебя в запасе целый десяток.

Вилкан бросил на Хейдина косой взгляд и полез в один из шкафов. Хейдин же подошел к Липке и обнял ее. Если на лице Ратислава ничего нельзя было прочесть, а Руменика добросовестно пыталась скрыть охвативший ее ужас, то Липка выглядела очень напуганной.

– Дети! – шептала она Хейдину, который гладил ее волосы и целовал ее лицо. – Дети там были!

– Не было никаких детей, милая, – ответил Хейдин. – Там была какая-то бурая мгла и все.

– Дети были. Тощие, бледные, с горящими глазами, – шептала Липка, и глаза у нее у самой горели испугом. – Навии там были, Хейдин. Видела я их! Как Бог свят, видела!

Рекля тем временем нашел новую доску. Было видно, что он с крайней неохотой делает то, о чем попросил его Хейдин. Руки у него заметно тряслись, когда он подключал доску к зеркалу.

– Ну вот, готово, – буркнул он. – Подумайте хорошенько, это ведь не…

– Делай, что велено! – рявкнул Хейдин.

– Воля ваша! Имя вы уже назвали… Смотрите!

Холод. Озноб, пробирающий до костей. Руменика, стоявшая к зеркалу ближе других, снова ощутила тот парализующий ужас, который уже однажды испытала в тот самый день, когда Гармен ди Браст устроил ее побег из императорского дворца. Но тогда она не могла видеть, лишь ощутила взгляд, присутствие того, что покойный жрец назвал Жизнью-в-Смерти. А теперь она первой увидела лицо, и от ее крика даже Хейдин задрожал всем телом, а Франшен Рекля так отпрянул от доски, что не удержал равновесия и повалился на пол, оборвав провода СКОМПа, увлекая за собой часть приборов и склянок с лабораторного стола:

– ТАССИ!?

Зеркало погасло.

Тасси была в своем покое, когда поняла, что за ней наблюдают. Что ее нашел магический взгляд. И это ее совсем не испугало. Скорее, напротив. Каким-то образом ее враги смогли уловить ее магическую эманацию – верно, это дракон постарался. Рано или поздно такой контакт должен был произойти. И Тасси знала обратный результат контакта; те, кто ее увидели, наверняка получили магический шок немалой силы. Но не это главное – они сами выдали себя, и для Девы-из-Бездны теперь не составит труда настроиться на их магическую волну.

Она сказала об этом Джелу. Канцлер почему-то озаботился ее словами.

– Они могут тебя контролировать? – спросил он, едва Тасси сказала ему о контакте.

– Нет. Они просто знают, где я нахожусь и, возможно, как я выгляжу. В этой компании появился неплохой маг!

– Это уже немало!

– Этого недостаточно, чтобы победить Аину ап-Аннон. И еще, эти любопытные глупцы установили обратную связь. Теперь я тоже знаю, где они.

– И где же?

– Недалеко от границы Рошира. Они держат путь на север, в земли сидов. Вероятно, хотят заручиться поддержкой магов Тэлоса.

– Ну да, твоих злейших врагов! Помнится, именно они вместе со скроллингами замкнули тебя в пустоте.

– Это было давно. Скроллингов больше нет. А сиды ненавидят людей лишь немногим меньше меня.

– Чего нельзя сказать об одном из людей.

– Ты о себе? Или о Хорсте?

– Я удивляюсь тебе, Арания. Ты становишься очень легкомысленной.

– Я действую так, как должна действовать, Джел. С началом войны наша сила окрепнет, потому что откроются третьи врата. Я ведь не сказала тебе главного. С открытием третьих врат мы получим бессмертных солдат, и чем больше будет погибать на поле битвы, тем больше у нас будет солдат.

– Халан-морнахи получат тела павших?

– Именно. Такое войско невозможно будет одолеть никому.

– Война уже началась, – ответил Джел. – Сегодня армия получила приказ выступить в Хэнш.

– И Хорст будет с ними. О, ты бы видел, как ему к лицу новое вооружение!

– Берегись, император может заподозрить, что ты влюблена в этого пришельца.

– Я дрожу от страха! – Тасси фыркнула. – Мне он ничего не сделает, а Хорст очень скоро будет далеко, и Шендрегон о нем и не вспомнит, потому что… потому что я рядом с ним!

– Ты все больше внушаешь мне ужас, Арания.

– Когда-то ты говорил, что любишь меня.

– Я и теперь тебя люблю. Даже больше, чем раньше.

– Я знаю, – Тасси улыбнулась, коснулась щеки канцлера: почти так же она касалась лица Хорста фон Гриппена. – Я по-прежнему служу тебе, Джел. И ты должен мне доверять. И еще сделать важное дело, о котором я тебя попрошу.

– Я готов.

– Мне нужно найти одного… человека. Я знаю, что он сейчас где-то в Гесперополисе, но сама отыскать его не могу. Нужна твоя помощь.

– Все, чего хочет моя прекрасная Тасси.

– Этого человека зовут Кирнан.

– И все?

– Нет, не все. Скорее всего, у него есть спутник. Нужно, чтобы полиция занялась всеми чужестранцами, недавно приехавшими в город.

– О, я опасаюсь, что чужестранцы стали жертвами лейров! У меня есть кое-какие данные о погибших, и я могу…

– Кирнан жив. Я это чувствую. К тому же лейры не могут причинить ему вреда.

– Он маг?

– Вроде того. Он тоже халан-морнах.

– О, это не шутки! Ты поручаешь мне довольно опасное дело.

– Он мне очень нужен, Джел. Он владеет тайной, за которую наши враги многое бы отдали.

– Тогда я обязательно его найду.

– И его спутника тоже. У него должен быть спутник. Не спрашивай, откуда я это знаю, я все равно не стану объяснять. Нужно найти обоих. В Гесперополисе или в любом другом городе.

– Хорошо, божественная. Прямо сейчас этим и займусь.

– Я навел справки везде, где только можно, – начальник полиции Гесперополиса попробовал было улыбнуться, но, перехватив немигающий взгляд ди Орана, вновь вернул своей физиономии значительное выражение. – И представьте себе, господин, мы нашли двух людей, подходящих под ваше описание.

– Слушаю вас.

– Несколько дней назад, как раз накануне этих ужасных событий, связанных с лунным затмением, стража Восточных ворот пропустила в город некоего господина, назвавшегося Ферраном ди Браем. Оный господин представился как землевладелец из-под Феннгары, однако никаких документов при нем не было.

– И тем не менее, его пропустили?

– Он уплатил пошлину и назвал свое имя, а также место, где собирается проживать. По закону этого достаточно.

– И где же он жил?

– Гостиница «Райский уголок» в Восточном городе, господин.

– Вы допросили ее хозяина?

– Увы, нет. Хозяин и все его семейство погибли в ночь затмения. Но я допросил офицера, который побывал там незадолго перед той ночью. Офицер явился в гостиницу, чтобы арестовать преступника, находившегося в тот момент в гостинице. Оказалось, что упомянутый Ферран ди Брай также замешан в преступлении, и оба задержанных были доставлены в городскую тюрьму, а позже в суд, где получили пожизненную каторгу.

– Что-то я не пойму, любезный господин префект. Как мог ди Брай оказаться замешанным в преступлении, если только накануне прибыл в город?

– Он сам признался офицеру, что вместе с задержанным по делу о краже редких рукописей Уэром ди Мароном совершил эту кражу. Поэтому суд его признал виновным.

– Так, сдается мне, что этот молодец с какой-то целью оговорил себя… И что, он сейчас в тюрьме?

– Согласно распоряжению С-41 Судебной канцелярии оба осужденных, Ферран ди Брай и Уэр ди Марон, были направлены на строительство храма божественного Шендрегона. Думаю, после известных событий они либо погибли, либо сбежали. Ни их самих, ни их останков на месте строительного городка найти не удалось.

– Что собой представляет второй заключенный, Уэр ди Марон?

– Момент, местьер канцлер… – начальник полиции полез в свои записи. – Так, это довольно известный человек в Гесперополисе, сын банкира Каса ди Марона. Хлыщ, мот, повеса и игрок, да еще поэт. Несколько раз привлекался за совершение предусмотренных законом проступков, как-то: оскорбление словом, оскорбление действием, непристойное поведение, незаконные азартные игры.

– Шалопай, одним словом. Найдите его. Он в городе?

– Нет, местьер канцлер. Мы были в доме Каса ди Марона. Дом пуст.

– Значит, бежал. Это подозрительно. Объявите этого ди Марона в розыск. И Феррана ди Брая тоже. Пусть этим займется имперский маршал. Людей возьмите столько, сколько надо. Разошлите почтовых голубей с депешами. Эта парочка должна быть задержана и доставлена ко мне. У вас неделя срока. Все ли ясно?

– Все, местьер канцлер. Считайте, что оба уже за решеткой.