Текст книги "Время перемен"

9

Первым порывом было – бежать, но Лейла стиснула кулачки и заставила себя остаться на месте. Колдун шагнул в сторону, открывая ей проход в комнату.

– Входи, сделай милость, – пророкотал его бас.

Чувствуя бегущие по спине мурашки, Лейла помотала головой.

– Входи, входи, – настаивал колдун, сделав громадной ручищей приглашающий жест.

– Я тебя не боюсь! – охрипшим голосом выкрикнула Лейла, глядя ему в черную бороду.

– Но ведь я и не стараюсь тебя напугать. – Бороду снова раздвинула улыбка.

– Да, но… – Лейла замолчала и, сделав над собой усилие, прошла вглубь комнаты. На ее виске тревожно билась голубая жилка.

– Садись. – Миркхорм указал на низкую табуретку возле тахты.

Девушка села на край, напряженно выпрямив спину, и попыталась натянуть на голые колени рваный подол. Миркхорм подошел к ней, громадный, широкоплечий, нависая, точно готовая обрушиться скала. Лейла с тревогой глядела на него, вспоминая заклинания и приемы, которым ее обучали в Ланглинской общине, готовясь к отражению магической атаки, хотя совсем не была уверена в своих силах.

– М-да… – Колдун задумчиво пожевал скрытыми бородой губами. – Что же мне с тобой делать? Уже много лет никто не врывался ко мне вот так… – Он замолчал. Лейла опустила голову, стараясь не встречаться со взглядом его черных, озабоченных и вовсе не казавшихся злыми глаз. – Ты пришла за сокровищами?.. Конечно же, нет, – поспешно добавил Миркхорм, увидев, как девушка негодующе вскинула голову. – Ну, значит, намереваешься освободить узников.

Лейла вздрогнула от неожиданности. Выходит, правда, колдун умеет читать мысли? А ведь она старательно ставит мыслебарьер…

– Как… Откуда вы узнали?

– За чем же еще можно явиться сюда? – Миркхорм грузно опустился на тахту. Громадные кисти рук с набухшими венами тяжело свисали с его колен. – Если сюда приходят – что случается крайне редко, – то по одной из двух причин: или похитить сокровища, которыми, судя по слухам, замок набит до самой крыши, или освобождать узников, коих, по тем же слухам, у меня тут пруд пруди…

– А разве это не так? – гневно прервала его Лейла.

– Да на что бы они мне сдались? – хмыкнул колдун.

– Это известно всем, – стиснув кулачки, горячо заговорила Лейла. Глаза ее пылали, лицо раскраснелось от гнева. – Все Среднегорье стонет от ваших злодеяний и проклинает вас! Хитростью и чарами вы заманиваете в замок людей и чудовищными пытками добиваетесь от них выплаты выкупа…

– Ты давно в замке? – со вздохом прервал ее Миркхорм.

– Н-ну… Несколько часов, – осеклась Лейла.

– И много видела узников? А также груд золота и драгоценностей? – насмешливо прищурился колдун, наблюдая за ней. Лейла молчала. – Вот видишь… Ты умная и храбрая девушка, должна бы уже начать соображать, что к чему.

– Чарами можно заставить человека не видеть… – неуверенно начала Лейла.

– Я спал и не знал о твоем присутствии, пока ты не разбудила меня, – отрезал Миркхорм. – Так что оставь этот лепет насчет чар. К тому же… – Миркхорм неожиданно протянул руку и поднял ее левый рукав. Лейла дернулась, но было поздно – Миркхорм уже увидел выжженный на руке Священный Знак. – Так я и думал, Ланглинская колдунья, – с удовлетворением произнес Миркхорм, отпуская ее. – Вряд ли простая смертная осмелилась бы прийти сюда безоружная, в одиночку… Значит, тем более, ты должна уметь противодействовать этим чарам. Но как же ты пробралась в замок? – задумчиво произнес он, отведя взгляд от Лейлы и уставившись в стену. – Опять Эдик прошляпил на входе?.. Что-то он стал барахлить в последнее время…

Лейла исподлобья наблюдала за ним. В словах Миркхорма ей чудилась ловушка, но она никак не могла понять ее суть, и от этого становилось еще тревожнее. Миркхорм, без сомнения, затеял какую-то сложную игру, и она должна догадаться, к чему он клонит. К тому же, в его словах была логика, и Лейла не могла не признать справедливость высказываний…

– Но ты, вероятно, устала. – Миркхорм поднялся с тахты и подошел к столу. – Сейчас тебе принесут поесть. А после не побрезгуй моим приглашением, выспись как следует. Что бы ты обо мне ни думала, тебе в любом случае не помешают силы и свежая голова. – Он развернулся и вышел, плотно притворив за собой металлическую дверь.

Когда в коридоре стихли его грузные шаги, Лейла вскочила с табуретки, подбежала к двери и изо всех сил рванула ее. Дверь не поддалась. Значит, пленница… Пусть камера не такая ужасная, как описывалось в многочисленных россказнях про Амфальский замок, но все же это камера…

Лейла опустилась на табуретку и долго сидела, сгорбившись, спрятав лицо в ладонях и размышляя, как вырваться отсюда. Можно, конечно, воспользоваться магией, чтобы высадить дверь. Но Миркхорм наверняка ощутит это, к тому же, дверь может оказаться заговоренной…

В коридоре вновь раздались шаги. Лейла прислушалась. Это были странные шаги, от которых у нее похолодело внутри. Шел кто-то очень тяжелый, громко лязгая по каменному полу подкованными сапогами.

Дверь отворилась. Лейла вскинула голову и чуть не вскрикнула от ужаса. Через порог, почти коснувшись головой притолоки, шагнула черная фигура. Лейла сразу узнала ее и в ужасе сжалась. Это был точный двойник рыцаря, погибшего на ее глазах в бою с драконом. Закованный в черные латы, в блестящем шлеме, скрывавшем лицо. Не хватало лишь плаща за спиной. В руках рыцарь держал накрытый полотенцем поднос, блики от светящихся под потолком трубочек бегали по его броне.

Не обращая на нее внимания, рыцарь прошел через комнату, поставил поднос на тахту и, выпрямившись, произнес гулким, как из бочки, голосом:

– Кушать подано.

Сказав это, он удалился. Лейла тут же подбежала и проверила дверь – та по-прежнему была заперта. Она вернулась к тахте и некоторое время стояла, глядя на поднос. Осторожность призывала ее не прикасаться к еде, на которую могли быть наложены чары, но от подноса шли заманчивые мясные запахи. Рот наполнился слюной. Лейла вспомнила, что не ела со вчерашнего вечера. Присев на тахту рядом с подносом, она сняла полотенце.

На подносе стояли две тарелки из необычного твердого белого материала, не похожего ни на железо, ни на дерево, ни тем более на глину. На одной высилась горка нарезанных овощей, политых густой сметаной. На второй – вареный картофель и два странных овальных куска мяса. Ложки не было, но рядом с тарелками лежало странное приспособление, похожее на миниатюрные вилы с четырьмя зубцами. На подносе была еще большая чашка из того же белого материала, наполненная ароматной темно-коричневой жидкостью, от которой шел пар.

Сглотнув слюну, Лейла неуклюже взяла «вилы» и начала есть. Вскоре она приспособилась к непривычному орудию и даже решила, что оно удобнее ложки. Сначала она съела овощи, потом взялась за мясо. Оно оказалось восхитительно нежным, буквально таяло во рту, и Лейла поняла, что это обычное мясо, только с необыкновенной тщательностью порезанное на мельчайшие кусочки, которым потом придали форму лепешек. Все это она запивала коричневой жидкостью, поданной вместо привычного кваса. Вначале жидкость показалась горькой, но, распробовав, Лейла нашла в ней тонкий вкус.

Поев, она перенесла поднос с грязной посудой на табуретку и, чувствуя усталость во всем теле, легла поверх жесткого, колючего одеяла. Несмотря на тревогу и напряжение, глаза закрылись сами собой, и Лейла не заметила, как уснула.

Проснулась она от того, что кто-то осторожно потряс ее за плечо. Лейла приоткрыла глаза и буквально подскочила с тахты. Перед ней стоял Миркхорм.

– Извини, что пришлось разбудить тебя, – пророкотал он, отступая на шаг. – Я подготовил комнату. Там тебе будет гораздо удобнее. Пойдем.

Глаза слипались и, хотя Лейла плохо соображала, чего от нее хотят, в словах Миркхорма ей почудился зловещий подтекст. Но не было сил сопротивляться. Она побрела вслед за колдуном.

Путь по лабиринту коридоров до винтовой лестницы показался намного короче, чем в первый раз, или, возможно, это была другая лестница. Они поднялись на два этажа, прошли еще одним коридором, и колдун завел ее в довольно просторную комнату, посреди которой стояла кровать под шелковым балдахином. Комната была освещена голубоватым светом все из тех же трубочек на потолке. В высокое узкое окно заглядывали звезды. Лейла подошла к окну и, ощущая на лице ночную прохладу, наконец-то пришла в себя.

– Оставляю тебя до утра, – раздался позади нее голос колдуна. – Хочешь – спи, а нет – почитай вот это. – Коротко прошуршала бумага. – Здесь я изложил на вашем языке историю своей жизни. Может, ты что-нибудь и поймешь… – В его голосе явственно послышалось сомнение.

Лейла не оборачивалась от окна. Раздались удаляющиеся шаги, тихонько стукнула дверь. За окном была непроглядная темень, только наверху сияли крупные звезды, предвещая на завтра хорошую погоду. Окно было без решетки, но, судя по ветерку, находилось на верхнем этаже. Под окном не было даже карниза, так что всяческая мысль о побеге исключалась.

Лейла со вздохом отвернулась от окна, подошла к двери и без всякой надежды подергала ее. Конечно же, дверь была заперта.

Тогда Лейла осмотрела комнату. Кроме широкой кровати, здесь было огромное, в полстены, зеркало, в мерцающей глубине которого отразилась ее растрепанная фигурка в жалком рубище. Лейла машинально подняла руки и попыталась привести в порядок всклокоченные волосы, обратив при этом внимание на покрывающую лицо грязь и сажу. Печально вздохнув, она отвернулась от зеркала. Стены комнаты были задрапированы свободно свисающим бархатом, а в дальнем углу виднелась маленькая приоткрытая дверь. Неужели выход? Лейла бросилась туда и замерла на пороге.

Стены и пол освещенной комнатки были выложены маленькими разноцветными плитками. У дальней стены стояла наполненная водой, от которой поднимался пар, невиданно большая ванна из того же белого материала, что и посуда. Такой ванны Лейла не видела даже у Матери-Настоятельницы Ланглинской общины. Секунду поколебавшись, Лейла прикрыла дверь, сбросила рваную одежонку и, погрузившись в ванну, застонала от восхитительного прикосновения теплой воды к покрытому многодневной грязью телу.

На полочке в изголовье Лейла обнаружила кусок зеленоватого мыла с незнакомым чарующим ароматом, мочалку и белейшее полотенце. Что ж, если она и пленница, то явно занимает почетное место в жуткой коллекции Миркхорма. Остается надеяться, что этим экспонатом он и подавится, мысленно добавила девушка. Некоторое время она лежала, наслаждаясь, по шею в воде, потом принялась мыться.

Насухо вытершись мягким полотенцем, Лейла не решилась одеть грязные, пропотевшие лохмотья, а свернула их в узелок и прошла в будуар. Закинув за собой полупрозрачный полог, она положила узелок с одеждой под кровать, решив, что там ему самое место в этой сверкающей чистотой спальне, и утонула в пуховой перине, натянув до шеи тончайшую простыню. Под локтем зашуршала бумага. Лейла откинула простыню и взяла пачку оставленных ей Миркхормом листов.

Они были исписаны необычайно ровными буквами. Человеческая рука не может вывести такие одинаковые значки, подумала Лейла, значит, и здесь не обошлось без колдовства.

Лейла вздохнула и пробежала глазами несколько первых страниц. Написано на языке Джаварры, но попадалось много непонятных слов, и по этой ли причине, то ли по чему другому, но общий смысл был туманен и ускользал. Лейла повернулась на бок и, приподнявшись на локте, стала читать более внимательно, надолго задумываясь над отдельными абзацами. Пусть многое здесь непонятно, но врага надо знать…

10

«… Вы никогда не замечали, до чего в понедельник утром не хочется вставать? Понедельник – день тяжелый. Этот феномен известен каждому. Именно феномен, потому что в воскресенье я встаю, как говорится, с петухами без малейших усилий. В субботу тоже. Даже обидно делается – можно ведь спать и спать. А вот в понедельник постель приковывает к себе, чугунное одеяло невозможно откинуть, на каждое веко навешано по гире, все тело расслаблено и не желает напрягаться. И вот когда электронный будильник в третий раз начинает мелодично пиликать, я мысленно говорю себе: „Крис, ты опоздаешь…“

Крис – так меня зовут. Это вовсе не производное от Кристофера или там Кристобаля, а просто сокращение – Кирилл Иванович Сидоров. Вполне наше имя.

Мой дом – новенькая многоэтажка – стоит на краю леса, который со временем станет микрорайоном, а пока до института приходится добираться больше часа на автобусе, похожем на знаменитую Несси – говорят, изредка его даже видят.

К остановке нужно идти через щупальце леса, протянувшееся вглубь строящегося микрорайона и еще не отсеченное домами и котлованами. В то утро понедельника – обладай я даром предвидения, то мог бы сказать: „в то знаменательное утро“ – здесь не было никого, и я, поеживаясь от прохладного воздуха, заползавшего под расстегнутый пиджак, брел по тропинке под хриплую ругань ворон с вершин многолетних сосен и тщательно запинался о все попадающиеся по пути корни, а когда стал внимательно глядеть под ноги, то чуть было не напоролся глазом и коварно торчащую поперек тропинки ветку куста.

Запнувшись о последний корень, я вышел на залитую солнцем поляну, за которой, отделенная лишь сосновым молодняком, лежала у шоссе вожделенная остановка. Услышав урчание мотора, я ускорил шаг, потому что опоздание на автобус смерти подобно – следующего можно ждать до скончания рабочего дня. И тут слева раздались голоса.

Не замедляя шага, я машинально повернул туда голову и… Удивиться не удивился – мало ли кого можно встретить по утрам в пригородном лесу, – но шаг замедлился сам собой. Никакой мужчина не может пройти мимо женщины, не осмотрев ее хотя бы мельком, а тут было сразу две женщины, точнее, молоденьких девушки, и осмотр явно стоил потраченного времени. Таких красавиц я видел, пожалуй, лишь в американских боевиках…

Нет, я не хочу сказать, что оскудела земля русская женской красотой, но красота красоте рознь. Есть красота нормальная, житейская, бытовая, что ли, и вот по таким параметрам мы можем выйти на одно из первых мест в мире. А есть иная красота, неземная, утонченная, каковую в прежние времена обозначали словом породистая. Именно это и заставило замедлиться мой шаг.

Затянутые в импортные серебристые спортивные костюмы, подчеркивающие безукоризненные фигуры, они стояли на краю поляны и размахивали руками, оживленно споря друг с другом. Обе говорили одновременно, и слов я не мог разобрать – лишь непрерывный поток чужой речи, звенящий, как два сердитых ручья. Та, что стояла ко мне спиной, обернулась, и я вздрогнул. Огромные синие глаза влекли к себе, засасывали, как два бездонных омута. Я чуть было не направился к ней, той, что звала меня взглядом, но тут за молодыми сосенками взревел автобус, и, тяжко вздохнув, я рванул к остановке…

Я, конечно же, опоздал. Ехидно фыркнув, автобус обдал меня ядовито-синим дымом и скрылся за поворотом. Я оцепенело глядел на пустую дорогу и в голове роились слова, которые скажем мне шеф, весьма пунктуальный человек по причине обладания личными „Жигулями“.

Сзади послышалось тихое: „Эй!“. Я повернулся. Рядом стояла та девушка, которая взглянула на меня на поляне, а из сосенок выходила ее подруга. Вблизи они выглядели еще прекраснее, и матово-белая кожа светилась на солнце. Стоявшая передо мной держала в руках нечто вроде громкоговорителя, какие висели когда-то на столбах. Такой же нелепый и черный, и широченный раструб глядел прямо на меня.

Я никогда не отличался реакцией и, глупо улыбаясь, только-только начинал соображать, что полминуты назад в руках у нее ничего не было – уж такую штуковину я бы углядел, – когда девушка чем-то щелкнула на задней его стороне.

Мир вокруг, умытый утренним солнцем, исчез, превратился в бесформенное серое ничто, в котором я парил один, не чуя под ногами земли, с полностью отключившимися чувствами и даже не испытывая страха. Осталась лишь мысль о том…»

Очередной лист с шуршанием спланировал из рук Лейлы на пол. Она заснула за чтением непонятного текста, не переменив позы, и ей не смог помешать немеркнувший свет из трубочек.

11

Гард проснулся от того, что в ухо кто-то сопел. Так, что волосы шевелились от жаркого дыхания. Тело напряглось. Левая рука медленно поползла к эфесу меча и, спустя несколько жутких мгновений, пальцы стиснули привычную рукоять. Гард молниеносно выхватил меч и, одновременно привстав, сделал выпад в сторону дыхания. Меч прорезал воздух и воткнулся в дерн. Рядом не было никого.

Он попытался встать, но раскатистый рев, от которого заложило в ушах, бросил его на землю. Гард больно ударился загривком о камень, выронил меч и остался лежать на спине. За упавшим стволом сосны с торчащими обрубками веток стоял, гордо вскинув рогатую голову на выгнутой шее, дракон. Гард замер, даже не пытаясь поднять меч, в надежде, что проклятая скотина не заметит его. Дракон вскинул голову еще выше, из раздувшихся ноздрей повалил дым. Рев пророкотал над вершинами сосен, но почему-то не показался таким ужасным, как прежде. Привык я, что ли, – подумал Гард. Дракон наклонил шею и потянулся вперед. Чудовищная голова легла рядом на ствол, с громким треском обламывая сучья. На Гарда полыхнуло жаром, одновременно пахнуло терпкой кислятиной. Он закрыл глаза и напрягся всем телом, приготовившись к неминуемой гибели. Время шло. Гард тяжело дышал от жары и страха, стискивая в кулаках траву, но ничего не происходило.

Не в силах дольше ждать, Гард осторожно приподнял веки. Драконья голова все также лежала на поверженном стволе. Взгляд красных глаз был, к удивлению, не свирепым, а заискивающим, как у провинившейся собаки.

Гард осторожно поднялся на ноги, еще не веря, что неожиданное миролюбие дракона продлится достаточно долго. Голова сползла со ствола и почти уткнулась ему в сапоги. Стало жарко, как на печке, и Гард шагнул назад. Дракон легко двинулся к нему, чудовищная передняя лапа с кривыми когтями, перешагнула ствол. Чешуйчатая шея распростерлась в траве перед Гардом, будто приглашая садиться.

Не соображая, что делает, только чувствуя, как дрожат ноги, Гард взобрался на шею у самой головы. Дракон подождал, пока он уцепится поосновательней, потом медленно поднял голову, взметнул Гарда в воздух. Гард удобно устроился на костяном выступе, ухватившись обеими руками за тонкие рога, торчащие у основания черепа. Дракон рванулся вперед, и Гарду ничего не оставалось, как схватиться покрепче. Меньше, чем за минуту, дракон пронесся просеку, проделанную им же в лесу ранее, и выскочил на каменистый склон – только кусты трещали под его лапами. На секунду остановился и припустил наискосок вниз по склону – только ветер ударил Гарду в лицо. Гард прижался к шее. От покрытой костяными чешуями шкуры дракона густо пахло мускусом. Сзади что-то зашумело, и шея перестала раскачиваться, а бег дракона сделался на изумление плавным.

Гард осторожно повернул голову и, пораженный, чуть не выпустил рога. То. Что он раньше принимал за наросты у основания гребня, теперь развернулось и превратилось в крылья.

Склон горы был далеко внизу, они летели над самой вершиной. Солнце почти зашло за черную кайму гор. Освещенным оставался лишь самый пик, что лежало ниже, скрывала густая тень.

Гард с трудом перевел дыхание, пряча лицо от свежего ветра. Дав круг над родной горой, дракон устремился прямехонько на запад. Догорели последние солнечные лучи. Лес, над которым они теперь пролетали, делался темнее с каждой минутой. Не отпуская рогов, Гард поерзал на костяном выступе, устраиваясь поудобнее…

12

Вибрирующий пронзительный вой выдернул Лейлу из сна. Она вскочила, откинула легкий полог и замерла, уставившись на пустую комнату. В огромном зеркале на противоположной стене отразилось ее встревоженное лицо, растрепанные волосы, часто вздымающаяся грудь.

Вой повторился, и Лейла поняла, что он идет из окна, от которого подувало свежестью. Как была нагая, она бросилась через комнату и остановилась у подоконника, схватившись за кружевной переплет раскрытой бронзовой рамы.

Яркое утреннее солнце, вставшее за петлявшей далеко внизу полоской реки, заливало открытый склон, поросший изумрудной травой, и по этой сочной росистой зелени мчался к распахнутым воротам замка дракон. Вытянув гибкую шею, точно рассерженный гусак, он распростер огромные клинообразные крылья, помогая ими на бегу, и время от времени вспархивал метров на десять в воздух. Из ноздрей и разинутой пасти валили клубы черного дыма.

Когда дракон, никем не задержанный, вбегал в ворота, Лейла вздрогнула, заметив притулившуюся сразу за его широким затылком человеческую фигурку. Дракон скрылся из поля зрения, снизу прилетел переливчатый вой, от которого вздрогнули стены замка.

Перегнувшись через подоконник, Лейла увидела, что дракон остановился в маленьком тесном дворике, заняв его почти целиком, а по широкой лестнице, ведущей от дверей замка, неторопливо спускается закованный в черное железо рыцарь – загадочный слуга Миркхорма. Лейла зажмурилась, решив, что сейчас повторится схватка, подобная разыгравшейся прошлой ночью у Пещеры Дракона. Но внизу было тихо, и, немного подождав, Лейла приоткрыла глаза. Дракон неподвижно стоял во дворике, опустив тяжелую голову на мраморные ступени, а черный слуга Миркхорма гладил его громадной рукой по ноздре, из которой вился чуть видимый в ярком солнечной свете дымок. Сидевший за загривке дракона человек уже слез и стоял несколькими ступенями ниже черного, положив правую руку на пояс. Сердце Лейлы чуть не выпрыгнуло из груди. Ей показалось, что она узнает коричневую куртку и прямые светлые волосы драконьего всадника. Гард?..

Захотелось крикнуть его по имени, но Лейла промолчала. Не следует забывать, что она – пленница Амфальского замка. Правда, со вчерашнего дня ее отношение к Миркхорму существенно переменилось, но все же…

Пока она колебалась, человек в кожаной куртке быстро поднялся по ступеням и скрылся в замке. Черный рыцарь спустился и, обогнув дракона, Пошел на задний двор. Дракон с трудом развернулся в тесном пространстве и не спеша потрусил за ним. Они скрылись за выступающей угловой башней. Стало тихо. Поднявшееся над каменной стеной солнце осветило пустые плиты двора.

Лейла вернулась к кровати, подняла с полу свое платье, критически осмотрела его и со вздохом накинула на себя. За полгода, прошедшие после того, как ее выгнали из Ланглинской общины, платье совсем оборвалось. Подпоясавшись грязной бечевкой, она подошла к зеркалу. Мраморный пол приятно холодил босые ноги.

Перед зеркалом Лейла безуспешно попыталась привести в порядок спутанные волосы, но тут услышала снаружи шаги. Она обернулась. Дверь бесшумно открылась, и Лейла, радостно вскрикнув, бросилась навстречу вошедшему Гарду, но тут же резко остановилась, увидев за его спиной могучую фигуру Миркхорма. Последним в комнату вошел черный рыцарь, неся сразу три стула с резными спинками.

Гард обвел взглядом комнату, остановился перед девушкой и слабо улыбнулся. Слуга Миркхорма расставил стулья посреди комнаты полукругом и удалился, закрыв за собой дверь. Лейла и Гард молча стояли друг против друга. Наконец, Гард протянул руку и пожал тонкие пальцы девушки. Радость пополам с недоумением распирала грудь Лейлы, но она поняла, что Гарда стесняет присутствие колдуна, поэтому удержалась от расспросов. Ее взгляд скользнул по пустой перевязи Гарда, и отсутствие меча показало, что он тоже здесь пленник.

Миркхорм тем временем опустился за скрипнувший стул и положил тяжелые руки на колени, откинувшись всем телом на спинку.

– Садитесь, молодые люди, – негромко предложил он. – Сейчас Эдик принесет нам завтрак, а пока нужно поговорить.

Колдун был в черном бархатном камзоле, обтягивающим широкие плечи и выпуклую грудь. Расчесанную бороду с серебристыми прядками то и дело раздвигала мимолетная улыбка.

Не отпуская рук, они подошли к колдуну. Гард подвинул стул и сел рядом с Лейлой, не спуская с Миркхорма настороженных глаз.

– Мне кажется, девушка уже убедилась, что большая часть слухов обо мне является выдумкой, – с улыбкой продолжал Миткхорм. – В свое время я сам распускал их, чтобы окрестные жители не докучали и не мешали моим занятиям. По крайней мере, можете поверить, что я не причиню вам никакого зла. Так ведь? – кивнул он Лейле.

– Не знаю, – девушка облизала верхнюю губу. – Да, вы были добры со мной, но я не знаю ваших целей и намерений, и… – она замолчала, глядя на него исподлобья. Гард легонько сжал ей руку.

– Поскольку мы являемся вашими пленниками… – начал он.

– Вы не пленники, – покачал головой Миркхорм. – Хотя вы пришли в мой замок незваными, я считаю вас гостями.

– Но мы не хотели, – возразил Гард. – Лейла невольно попала сюда магическим путем, а меня принес дракон.

– Но разве ты не стремился в Амфальский замок?

– Да, но только затем…

– Что касается девушки, – перебил его Миркхорм, – это была не моя магия. Незачем ей было лезть к нуль-пространственной установке. Я, кстати, не понимаю, как она умудрилась ее включить.

Лейла и Гард непонимающе уставились на него. Миркхорм нахмурился и некоторое время молчал, задумавшись. Гард поерзал на стуле, отпустил руку Лейлы и, наконец, осмелился прервать его молчание.

– Может, вы скажете, что и дракон действовал не по вашему повелению?

– Конечно, не по моему, – хмыкнул Миркхорм. – Кстати, это дракониха, зовут ее Лолита. Весьма милое создание, но с нравом… В свое время мне стоило немалых трудов украсть ее сосунком у родителей на другом материке и перевезти сюда. Но как я потом убедился, драконы очень смышленые животные и хорошо поддаются дрессировке. Двадцать с лишним лет Лолита отлично справлялась с охраной замка, а заодно снабжала меня свежим молоком. Но этой весной она вдруг взбрыкнула – гон начался у нее, что ли, – и убежала. Когда до меня дошли слухи о ее проказах, я послал Эдика вернуть ее домой…

– Это ваш черный слуга? – робко спросила Лейла, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Угу. – хмыкнул колдун.

– Мы думали, дракон растерзал его…

– Эдик не человек, не так-то просто его поломать, – непонятно пояснил колдун. – К тому же, Лолита не нападала на него всерьез. Скорее всего, она просто не узнала его в темноте. Сбила с ног и слегка помяла – только и всего. Спасибо вам, молодой человек, – кивнул он Гарду, – что заставили ее вернуться в замок.

– Но я не думал… – растерянно произнес Гард. – Это вышло случайно… – В голове у него все перепуталось. Свирепый дракон оказался домашним животным вроде коровы. Страшный Миркхорм, одно имя которого наводило ужас на весь край, – добродушным стариком. А черный рыцарь, если верить словам колдуна, и вовсе не человек.

Гард зажмурился и потряс головой.

– Ничего не понимаю, – вырвалось у него.

– Я тоже, – тихонько вздохнула Лейла.

Гард взглянул на нее. Лейла, не отрываясь, смотрела на колдуна. Лицо ее словно окаменело, губы беззвучно шевелились.

– Я и не ждал от вас понимания, – хмыкнул Миркхорм. – А вот и наш завтрак.

Гард и Лейла разом повернулись к двери. В комнату входил металлический Эдик, кативший перед собой низкую тележку. Поставив ее перед сидящими, он повернулся и, ни слова не говоря, удалился. На тележке были тарелки с тушеным мясом, большие чашки с жирным густым молоком и невиданно белый, ароматный хлеб, нарезанный толстыми ломтями.

– Прошу, – сказал Миркхорм и первым принялся за еду.

Лейла не заставила себя ждать. Гард, немного поколебавшись, последовал ее примеру. Мясо было неплохо приготовлено, хлеб буквально таял во рту, а такого вкусного молока он в жизни не пил. «Колдовство», – подумал он. Словно в ответ на его мысли, Миркхорм сказал:

– Молоко нам любезно поставила к столу Лолита. Эдик успел ее подоить. Может, потому она и решила вернуться – не велико удовольствие шарахаться где-то с полным выменем…

– А теперь, – продолжал Миркхорм, когда все поели, и толкнул тележку с грязной посудой к двери, – перейдем к более серьезным вещам. Послушайте, что я вам скажу. Может, оно и к лучшему, что вы оказались здесь. – Он задумчиво пощипал бороду, окидывая из помрачневшим взглядом. – Джаварре угрожает опасность. Недалеко то время, когда сюда хлынут полчища жестоких врагов, и негде будет укрыться от них.

– Неужели джибжийские пираты осмелятся вступить в открытую войну? – недоверчиво воскликнул Гард.

Миркхорм отрицательно покачал головой.

– Кто же еще может напасть?

Колдун сидел, сгорбившись, уперев руки в колени, и только тут Гард заметил, что, несмотря на мощное телосложение и зычный бас, он уже очень стар. Лет ему было, наверное, не меньше, чем Наставнику, а скорее, куда больше.

– Нет, пираты здесь ни при чем, мой мальчик. Они сами столкнутся с той же проблемой. Нападению подвергнется не только Джаварра, вся планета… весь ваш мир, – поправился он.

– Я знаю, – сказала вдруг Лейла. – Светлые Силы поведали мне… только я не понимала… – Она осеклась и даже прижала ко рту кулачок, словно боясь о чем-то проговориться.

– Вот видишь, – усмехнулся колдун. – И у тебя такие же сведения.

– Откуда прибудут захватчики? – резко спросил Гард. Он выпрямился, глаза загорелись мрачным огнем, рука скользнула по поясу в поисках отсутствующего меча.

– Ты этого не поймешь, – вздохнул Миркхорм. – Да и не все ли равно – откуда. Главное, нужно решить, что делать.

– Вся Джаварра возьмется за оружие, – торжественно провозгласил Гард. – Нам не впервой отражать нападение.

– На сей раз против вас будут не обычные воины, а… чародеи. – Колдун задумчиво пожевал губами. – Ладно, – сказал он, вставая. – Дам вам время подумать. Наступают трудные времена, и мне очень нужно помощники. Но вы должны подумать и решить, станете ли помогать мне. Вечером я приду за ответом, а пока – думайте. – Он вышел и прикрыл за собой дверь.