Текст книги "Голубая Дивизия, военнопленные и интернированные испанцы в СССР"

Однако, несмотря на нежелание германских властей использовать в войне с СССР русских эмигрантов, некоторые воинские формирования из их числа были все же созданы. Крупнейшими из них являлись «Русский Корпус» и особый полк «Варяг», выполнявшие охранную функцию на Балканах. В конце войны эти части вошли в состав Вооруженных Сил Комитета Освобождения Народов России под руководством бывшего советского генерала А.А. Власова.

В одной из передач радио «Свобода» (передача Ивана Толстого «Русские в Италии» 09.09.07, www.svobodanews.ru) историк Петр Базанов упоминает: «В отличие от Германии и Австрии, в отличие от других государств, где оказались представители Второй русской эмиграции, в Италии было очень мало периодических изданий русской эмиграции. В Риме издавался «Русский клич» – наиболее известное периодическое издание… Там участвовали наиболее известные русские эмигранты Первой волны, а из Второй волны я бы выделил Владимира Андреевича Рудинского, впоследствии известного публициста второй половины 20– го века (настоящие его имя и фамилия Даниил Федорович Петров, он ушел из– под Ленинграда с Голубой Дивизией, где был переводчиком)».

И еще одно свидетельство – некоего Михаила Смышляева, (Спецназ зарубежья. Испанский иностранный легион, «Братишка» http://www. bratishka.ru/archiv/2006/6/2006_6_18.php):

«Нашим соотечественникам приходилось воевать не только против Легиона, но и в составе его тоже. Генерал Франко питал лично очень большую симпатию к русским легионерам и настоял на их обязательном участии в параде победы в Валенсии 18 марта 1939 года. По воспоминаниям участников этого мероприятия, всем участвовавшим в параде выдали новенькое обмундирование, офицерам – белые перчатки. К алым беретам прицепили кисти – шофры, их цвет зависел от звания легионера. Русский отряд, шедший на правом фланге сводного батальона испанского Иностранного легиона с национальным триколором, привлекал к себе всеобщее внимание. Каким уважением пользовались среди легионеров русские, свидетельствует то, что по испанской воинской традиции нести знамя батальона легиона должен офицер. Однако офицеры легиона настояли на том, чтобы знамя батальона нес на параде Али Гурский как лучший легионер, хотя он и не имел офицерского чина.

После завершения боевых действий Франко не демобилизовал русский отряд, а целиком оставил в знак особой признательности в составе испанских вооруженных сил, что было для Испании и ее армии нонсенсом. Русские, практически все ставшие в испанском Легионе офицерами, достигли здесь больших высот и продолжали верой и правдой служить Франко. Так, русский доброволец Болтин дослужился до чина полковника и умер в 1961 году. То, что русскому человеку была оказана такая высокая честь – представление иностранца к столь высокому в испанской армии чину, что ранее запрещалось, свидетельствует о высочайших профессиональных качествах русских офицеров, попавших в Испанию. Русские добровольцы навсегда вошли в историю испанского Иностранного легиона и способствовали созданию высокого авторитета русского имени».

5. Военнопленные и дезертиры Голубой Дивизии

Дионисио Ридруэхо в «Русских тетрадях» почти ничего не говорит о военнопленных. Лишь в рассказе о советских листовках упоминается несколько имен, да приводится история о пленнике, добравшимся до своих через лес[78]78
  См. 3-ю главу настоящей книги – ред.


[Закрыть].

Приведем здесь, практически целиком, неоднократно уже упоминавшийся нами первый достаточно полный советский документ, характеризующий военнопленных Голубой Дивизии, – Доклад об испанской «Голубой дивизии» (Составленный 25 января 1942 г. (л. 11) в Совинформбюро на основании опросов перебежчиков, пленных, дневников и данных разведки испанцами-эмигрантами Х. Хуарес[79]79
  у А.В. Елпатьевского в тексте – Х. Хуаресом. Но в Базе Данных составителем доклада значится Х. Ракель Хуарес, политэмигрантка – ред.


[Закрыть] и В. Веласко и направленный С. Лозовскому)[80]80
  ГАРФ, Ф. 8581, Оп. 1, Д. 1149.


[Закрыть]:

«Через несколько дней после предательского нападения Германии на СССР министр иностранных дел Испании Серрано Суньер в речи, произнесенной с балкона здания Национального комитета испанской Фаланги на ул. Алкала, 42 в Мадриде перед демонстрацией испанских студентов, призвал испанское юношество к борьбе против коммунизма. На следующий день испанская пресса начала усиленную кампанию за вербовку добровольцев… Им обещали: выплатить единовременно 1000 песет, работавшим – сохранить их заработок, а безработным выплачивать по 7 1/2 песет в день. Кроме того, добровольцы с начала кампании должны были получать 60 марок в месяц.

Фаланга рассылала циркулярные письма всем организациям, сообщая разверстку.

Военнопленный Рафаэль Муньос Гомет рассказывает: «Я был в Кастельоне, одной из наиболее поздно завоеванных Франко провинции, в ней мало было желающих вступать в ГД. Тогда командир полка назначил нескольких "добровольцев", в том числе и меня» (л. 1).

Другой военнопленный, Маркос Санчес Лоренсо, почти неграмотный, из Пескуеса – провинция Касарес, сказал: «В моей деревне руководители местной фаланги назначили в "добровольцы" трех человек, от которых хотели избавиться, в том числе и меня».

Однако несомненно, что за исключением отдельных случаев принудительного направления в ГД, все солдаты являются добровольцами.

В Мадриде было завербовано 3500 – 4000 человек. Почти все из столицы. Из них был сформирован полк Родриго, по имени командира. Большинство завербованных в Мадриде являются фалангистами. Среди солдат имеется много деклассированного элемента… Один из перебежчиков заявил, что среди завербованных имеются также члены Испанской Компартии и Объединенной социалистической молодежи, которые поступили в дивизию с целью перейти к нам. [.]

В Бургосе был сформирован 262 полк «Пиментель», составленный, в основном, из фалангистов, завербованных в Бургосе, Вальядолиде, Авиле, Сеговии и среди наваррских рекетистов (фалангистов) из Галисии, Басконии и около 300 человек из Сантандера.

Третий полк, 263-й «Вьерна», был сформирован в Валенсии [далее называются имена военнопленных: Маркос Санчес Лоренсо, Антонио Пелайо Бланко, Эмилио Родриго, Антонио Каналес] (л. 2).

Наибольшие затруднения встретились в Барселоне, здесь пришлось широко открыть двери для всех желающих и отказаться от рекомендаций.

13-14 июля 1941 дивизия погрузилась для выезда в Германию. Командиром дивизии является генерал Муньос Гранде. Несмотря на наличие в составе дивизии большого числа фалангистов из деклассированных элементов, в дивизии очень много сельскохозяйственных рабочих, очень молодых и политически неразвитых, привлеченных в дивизию обещаниями денежных премий и фалангистской пропагандой. Среди фалангистов имеется значительная пропорция молодых служащих и студентов 17 – 22 лет, охваченных жаждой авантюризма.

13 – 14 июля дивизия отправилась в Германию в испанском обмундировании и красных беретах, но без вооружения. Французское население встретило ГД с заметной враждебностью. 13 июля дивизия прибыла в Графенвер (Бавария), [.] где была подвергнута медицинскому осмотру, 350 человек были отправлены в Испанию как венерики. В Графенвере начались разногласия и стычки между испанцами и немцами в публичных домах и пивных. Испанские сержанты изнасиловали нескольких немок. Возникали также ссоры между сержантами и фалангистами, которых сержанты не любили.

Сразу же в Графенвере дивизия получила германское обмундирование и вооружение и приступила к военной подготовке. Были организованы специальные противотанковые, зенитные, пулеметные, артиллерийские и др. подразделения. Дивизия была организована по германскому образцу. (л. 3). 31 июля состоялась церемония присяги ГД германскому знамени… (заметим от себя – военнопленные или не знали, что присягают Гитлеру, или не хотели этого признавать – А.Е.). 22 августа дивизия оставила графенвернские лагеря и погрузилась в вагоны для следования в Сувалки. В Сувалках было произведено довооружение дивизии. Отсюда 28 августа дивизия отправилась на фронт походными порядком по следующему маршруту: Сувалки – Витебск – Новгород, то есть почти 1000 км пешком.

Поход дивизия продолжала с 28 августа до 14 октября, когда дивизия прибыла в Новгород. Воспроизводим марш дивизии по дневнику испанского солдата:

«Этот тяжелый поход, который закончился переутомлением и неспособностью двигаться дальше, сопровождался недостатком пищи. Мы едим только благодаря ограблению населения в пути. Из 25 лошадей, которых мы имели в начале похода, осталось только 7, так как нечем их кормить и они передохли по дороге. То же происходит и с людьми: слабые остаются в госпитале или грузятся на повозки. Грустно смотреть, как многие ребята ковыляют сзади, обессилевшие. Должен отметить, что когда мы выезжали из Мадрида, многие из нас были подлинные добровольцы, а теперь, если бы генерал разрешил, многие бы желали вернуться в Испанию».

Дивизия состоит из трех полков. Каждый полк состоит из трех батальонов и одной противотанковой роты с 12 орудиями. Каждый батальон состоит из 4-х рот, одна из которых пулеметно-минометная.

Дивизия занимает линию фронта в 25 км от озера Ильмень на севере вдоль берега р. Волхов. Военные действия, начавшиеся с прибытия дивизии 22 – 28 октября, выразились в форсировании реки Волхов в нескольких местах и захвате испанцами Шевелево, Дубровки, Ситно, Никиткино, Оттенское, Посад и др., вклинившись таким образом на 15 км вглубь наших расположений, что создало достаточную базу для дальнейшего развертывания операций на правом берегу р. Волхов. В результате операций последних дней испанцы были вынуждены оставить все перечисленные пункты, удержав за собой только Шевелево, и отступить на левый берег р. Волхов (л. 4).

Потери дивизии выражаются в 7000 человек, из которых 600 обмороженных и 300 с различными заболеваниями ног в связи с походами в 1000 км. Потери в бою – 269-й полк Эсперса – 2100 человек, 263-й полк Вьерна – 1400 человек, 262-й полк Пименталь – 1000 человек. В первом батальоне полка Эсперса осталось 100 человек; 8 пулеметная рота 2-го батальона, в которой было 159 человек, потеряла 140 человек.

Большинство солдат носит летнее обмундирование, полученное в Германии и слишком легкое для русской зимы… Рацион скудный… Санитарные условия очень скверны.

Наилучшим показателем морального состояния дивизии является страстное желание вернуться в Испанию, которое характерно не только для всех солдат, но и для значительной части офицеров и даже (л. 5) фанатиков– фалангистов. Никто не ожидал, что кампания окажется такой длительной и тяжелой. Все считали, что их ждет военная прогулка, которая продлится несколько недель, после чего они возвратятся в Испанию, где их будут ждать почести и легкая работа. Военнопленные рассказывают, что они никогда не рассчитывали оказаться на передовой линии и в Испании ходили слухи, что дивизия организована как символ германо-испанской дружбы. Офицеры– фалангисты также деморализованы, они не пытаются поднять дух солдат и всегда находятся в скверном настроении.

Испанские солдаты сильно недолюбливают немецких. Военнопленные рассказывали о скандалах в Графенвере между испанскими и немецкими солдатами, а также и в Новгороде. Солдаты замечали, что в то время как они полуголы, грязны, недоедают, немцы живут несравненно лучше их. [.] Дисциплина в дивизии далеко не находится на надлежащем уровне. Советский истребительный отряд захватил солдата ГД в крестьянской хате в постели с девушкой. Солдат заявил, что был послан на пост, но там холодно и он предпочел отправиться сюда погреться, причем добавил, что делает это не в первый раз и что некоторые солдаты этой роты следуют его примеру (л. 6).

… Часто также солдаты прибегают к грабежу местного населения, причем делают это чаще, чем немцы. Население района, ранее занятого ГД, заявляет, что испанцы отличаются грабежами в большей степени, чем немцы.

… Любопытно, что офицеры не наказывают солдат за чтение наших листовок на испанском языке. Некоторые военнопленные таскали наши листовки в карманах. Один военнопленный рассказывает, что он, улучив удобный момент, передал листовку своему сержанту, который прочел ее без всяких комментариев.

По поводу наших звуковых передач военнопленные заявляют, что солдаты слушают их с большим интересом и прекращали стрельбу, чтобы послушать их. Нас сильно интересовала политическая деятельность фалангистов. По единодушному заявлению всех военнопленных, фалангисты не развертывали никакой пропаганды.

В составе дивизии было четыре брата– фалангиста по фамилии Ноблехас. Один из четырех братьев был убит в начале кампании, тогда трех других отозвали с фронта и отправили в Испанию. Это очень не понравилось другим солдатам.

…..Но справедливо также то, что несмотря на все лишения и обман солдат, они сражаются храбро и даже отчаянно и не бросают оружия. Очень немногие сдаются в плен. Понятно, почему офицеры-фалангисты и все эти продажные твари сражаются так упорно, но почему так сражаются простые солдаты? Несомненно, что на них оказывают большое влияние различные способы обмана со стороны офицеров и фалангистов (л. 7).

С 4 по 10 декабря нашими войсками были проведены операции по оттеснению ГД с занятых ею пунктов на правом берегу реки Волхов. В результате этих операций были захвачены Посад, Дубровки, Никитино, Оттенское, Тигода, Ситно, Русса, Змейское и Шевелево… Потери ГД составили свыше 600 человек убитыми, причем в одном Посаде на поле боя осталось 150 испанских трупов… и в Посаде испанцы были окружены, но несмотря на сильный артиллерийский обстрел и воздушную бомбежку, продолжали держаться до 7 декабря, когда их сопротивление было сломлено и Посад был взят. То же произошло и в Оттенском, где противником была брошена большая военная добыча. причем немецкие войска не оказывали испанской дивизии никакой помощи (л. 8).

… Пленные говорят, что сейчас все, как офицеры, так и солдаты, потеряли надежду на смену. Пленный Филиберто Санчес Эскрибано рассказывает, что в госпитале в деревне Григорово, где имеется лишь двести-двести пятьдесят коек, насчитывается около 500 солдат обмороженных, раненых и больных.

Фалангист Хосе Меркадель в конце декабря писал в дневнике: «Боевой дух дивизии в настоящее время направлен полностью против немцев».

… Хуан Триас Диего рассказывает, что отдельные солдаты, имевшие прострелы, были расстреляны. Перебежчик Энрике Верхиль Наваль (л. 9) отмечает случай, когда в его батальоне расстреляли двух солдат за то, что они говорили, что лучше перейти на сторону русских.

Настроение фалангистов изо дня в день становится пессимистическим.

В своем дневнике офицер фалангист Хосе Меркадель писал: «Сегодня испанская дивизия представляет собой хаос, соединения разбиты, отсутствие боевого духа, нет боеприпасов, отсутствие доверия к командирам.

… ГД прибыла сюда для того, чтобы прославить Испанию, вышло наоборот, – разочаровали мир относительно наших международных возможностей. Мне стыдно, хотя я утешаю себя, что не все испанцы такие дикие».

О господствующем среди фалангистов разброде свидетельствуют строчки из писем офицера-фалангиста, адресованных одному из руководителей Национального комитета Фаланги, также находящемуся в ГД: «Ты уверен, что мы сделаем историю, я также, но не думаю, что история поколений начинается с уничтожения этих поколений… Мне кажется, что мы, к нашему несчастью, или забыли нашу миссию, или ошибаемся в ее исполнении. Уточняю: генерал, прости меня за то, что я так говорю, дезориентирован в своей миссии, он должен дать тебе отчет, что здесь, в дивизии, находятся самые лучшие, правда, немногочисленные, кадры, которые имеет Фаланга, и генерал вместе с Фалангой имеет двойные обязанности. Первая обязанность – это достижение военных успехов, – а вторая, также важная, как и первая, – сохранение кадров Фаланги со всей настойчивостью. Не идти по дороге наименьшего сопротивления, стихийных битв, где, кажется, генерал встречает опасное удовольствие.

Дивизия уже имеет достойные для национальной пропаганды успехи, и будущее даст нам больше возможностей для увеличения побед.

Единственно, за что можно было бы простить генерала, это за его настойчивость, с которой он преследует цель улучшения нашего престижа в мире. Но этого не стоит принимать во внимание. Это является (л. 10) басней. Нас могут сосчитать за необычных людей, способных хладнокровно умереть, но этого, конечно, вне всяких сомнений, немцы за нами не признают».

Как можно видеть, доклад практически не расходится с данными (за исключением отдельных мелочей), приводимыми в историографии.

Еще один официальный источник о Голубой Дивизии – немногие сохранившиеся «Последние известия» советского радио, в значительной мере использующие и этот доклад. Приведем эти сообщения.

«3 января 1942. «Военнопленный солдат 1 батальона 269 пехотного полка испанской голубой дивизии Эусебио Бельосильо на допросе заявил: «Голубая Дивизия уже потеряла до 8000 человек. В частях сотни обмороженных солдат. Многим из них ампутировали ноги. Особенно велики потери 269 полка, которым командует полковник Эспарсо. Солдаты говорят, что он старается выслужиться перед Гитлером, и называют его убийцей» (л. 6).

«13 января 1942. Испанское радио сообщило, что испанский генерал Муньос Гранде горячо поздравил испанскую "Голубую дивизию" с победой, которую эта дивизия добилась над численно превосходящими русскими силами». Как известно, "Голубая дивизия" в середине декабря была наголову разбита нашими частями. Испанские бандиты из "Голубой дивизии" потеряли убитыми, ранеными и обмороженными свыше 10 тыс. человек. Многочисленные пленные и перебежчики из этой дивизии подтверждают, что остатки дивизии совершенно деморализованы. Солдаты отказываются воевать и требуют возвращения на родину. Таким образом испанский генерал поздравил с "победой" мертвецов» (Утреннее сообщение от Сов. Информбюро 13 января 1942) (л. 344–345).

17 января 1942. «13 января Советское Информбюро сообщило о полном развале испанской "Голубой дивизии". Передаем напечатанное сегодня в "Правде" сообщение военного корреспондента "Правды", показывающее бесславный путь наемных бандитов Гитлера….» (л. 215). [далее газетный текст, где зачеркнуты все данные, указывающие на место, – новгородские леса, Волховский фронт].

«На окраинах деревни П[осад] в блиндажах и траншеях лежат трупы людей в зеленых шинелях. Они лежат, скрюченные, обледеневшие, стоят, прислонившись к стене траншей, словно в страшном музее восковых фигур. Мертвецы в гитлеровских шинелях – не немцы. На рукавах простреленных шинелей пестрый знак с надписью "Эспанья".

Формируя "Голубую дивизию", франкистские власти в Испании говорили о том, что она составлена из «добровольцев». На самом же деле дивизия сформирована, в основном, в недрах испанской армии. Воинские части в Мадриде, Севилье, Сантандере, Бургосе получили разверстку с точным указанием количества офицеров и солдат, подлежащих откомандированию в состав "Голубой дивизии"… Так называемые "добровольцы" снабжены официальными документами командования вроде следующего: "Дон Хосе Гонсалес Эстебан, командир батальона 1– го полка, которым командует его превосходительство дон Мигель Родригес Мартинес, настоящим удостоверяет, что легионер 2-го класса Хосе Мария Гонсалес служит в 8-й роте указанного батальона, направленного за границу для борьбы против коммунизма, что настоящим сертификатом и удостоверяется. Мадрид, 8 июля 1941".

Франко и его присным не снять с себя ответственности за отправку своих войск против Советского Союза!..

Немецкое командование не церемонилось с испанскими наемниками: их заставили пройти пешим строем свыше 900 километров [далее зачеркнуто: из Сувалок до Витебска; "Голубая дивизия" заняла участок фронта к северу от озера Ильмень на восточном берегу Волхова].

Кто они, испанские наемники Гитлера, с которыми сражаются [в новгородских лесах] наши воины? Офицеры "Голубой дивизии" взяты из отборных частей испанской армии, в частности, из иностранного легиона. Во время гражданской войны в Испании все они сражались в лагере Франко. Среди унтер-офицерского и рядового состава – много авантюристов, проходимцев, рыцарей легкой наживы.

Перед нами пленный капрал Луис Ариха Раба из Мадрида. Это – постоянный посетитель игорных притонов и публичных домов… У пленного капрала Висенте Кальво Гонсалес богатая, в своем роде, биография. Он родился на Кубе. Его отец – извозчик, мать – проститутка. Капрал Гонсалес прошел огонь и воду. Во время войны в Испании он служил в итальянской дивизии "Голубая стрела". Хосе Монтанья Мартин, семнадцатилетний мальчишка, сын таможенного чиновника, спутался с девчонкой, украл деньги у отца. Пришлось бежать из дому.

Помимо них «Голубая дивизия» имеет в своем составе значительную прослойку темных, забитых солдат. Примерно четвертая часть солдат не знает грамоты.

Останки «Голубой дивизии» совершенно деморализованы. Солдаты отказываются воевать и требуют возвращения на родину.»[81]81
  ГАРФ, Радиокомитет, Ф. 6903, оп. 11, Д. 26, Л. 217; Д. 31, Л. 344 – 345; Д. 32.


[Закрыть].