Текст книги "100 знаменитых спортсменов"

Хайден Эрик

(род. в 1958 г.)

Американский конькобежец и велогонщик. На XIII зимних Олимпийских играх в Лейк-Плэсиде победил во всех пяти дисциплинах (500, 1000, 1500, 5000 и 10 000 метров) конькобежного спорта. Неоднократный чемпион и рекордсмен мира (1977–1980 гг.).

Обычно после завершения Олимпийских игр официальные лица и журналисты говорят, что «прошедшая Олимпиада была самой лучшей в истории». К сожалению, так не скажешь о последних зимних Олимпийских играх 2002 года в Солт-Лейк-Сити. Скандалы и громкие разбирательства затмили достижения и победы спортсменов, принимавших участие в этих Играх. А ведь победы были, и победы весьма примечательные. Например, в самом престижном виде программы в конькобежном спорте, беге на 500 метров, победил американец Кейси Фитцрандольф. Конечно, прежде всего, эта победа является результатом упорного труда самого спортсмена и его тренеров. Но косвенным «виновником» этого выдающегося для американцев достижения может считаться и великий конькобежец Эрик Хайден. «В 1980 году, во время Игр в Лейк-Плэсиде, мне уже исполнилось пять лет, – рассказывал Кейси Фитцрандольф на пресс-конференции. – Уже тогда я начал заниматься хоккеем. Но пять золотых медалей Эрика Хайдена впечатлили меня гораздо больше, чем победа нашей хоккейной команды. С тех пор я решил заняться конькобежным спортом». Пять золотых медалей впечатлили не только Кейси Фитцрандольфа, после Олимпиады в Лейк-Плэсиде тысячи американских мальчишек пошли в секции конькобежного спорта. Это действительно казалось фантастикой, ведь 22-летний Эрик Хайден получил больше наград, чем атлеты таких уважаемых в спортивном мире стран, как Финляндия, Норвегия, Италия, Франция, Западная Германия и Канада…

Так же как и его «наследник» Кейси Фитцрандольф, будущий пятикратный олимпийский чемпион Эрик Хайден начинал с хоккея. Он родился 14 июня 1958 года в городке Мэдисон, штат Висконсин. Его отец, хирург по профессии, увлекался спортом и поэтому, как только Эрик немного подрос, приобщил сына к спорту. Мальчик неплохо играл в американский футбол и хоккей, а с 14 лет всерьез стал заниматься коньками, тренируясь по пять часов в день, зимой, естественно, на катке, а летом в тренажерном зале.

Эрик Хайден начинал весьма скромно. В 1975 году он стал десятым в общем зачете на юниорском первенстве мира в Швеции. Через год он стал вторым в мире среди юниоров и дебютировал на Олимпиаде. Выступление Эрика в 1976 году в австрийском Инсбруке прошло незамеченным, вряд ли кто-то обратил внимание на восемнадцатилетнего американского конькобежца, занявшего 19-е место на дистанции 5000 метров и 7-е на 1500 метрах. Но уже через две недели, на чемпионате мира в Нидерландах, он был пятым в абсолютном первенстве и выиграл забег на 1000 метров. С 1977 года Эрик Хайден выигрывал все чемпионаты, в которых участвовал, ему не было равных как в классическом, так и в спринтерском многоборье.

После этих побед имя Хайдена гремело по всей Европе, особенно он был популярен в странах с сильными конькобежными традициями – Норвегии, Нидерландах, Японии. Одна из самых популярных в Норвегии песен конца 1970-х годов так и называлась – «Баллада об Эрике Хайдене». Совершенно другая ситуация сложилась на родине Эрика – в Америке широкой публике его имя было малознакомо. Оно и понятно, ведь конькобежный спорт тогда не пользовался особой популярностью. Да и сам Эрик не стремился к известности, скорее наоборот: «Я занялся коньками не для того, чтобы стать известным и знаменитым человеком, – говорил Хайден. – Это не тот вид спорта, в котором можно стать популярным. Если бы мне хотелось известности, я бы тогда продолжил играть в хоккей. Мне просто нравится бегать на коньках, а я всегда предпочитаю делать то, что мне нравится».

Хорошо знали американского конькобежца и в СССР. В 1977 году он побывал на знаменитой «фабрике рекордов», высокогорном катке Медео, расположенном недалеко от бывшей казахской столицы Алма-Аты. Советских тренеров поразила рискованная техника бега молодого Эрика Хайдена – обычно все конькобежцы притормаживали на поворотах, чтобы не упасть и не врезаться в борт, а Эрик без тени сомнений набирал скорость. А сам Хайден был удивлен размерами Алма-Аты. Он думал, что вокруг Медео построено всего несколько домиков, как в других местах, где имелись высокогорные катки. А оказалось, что Алма-Ата, о которой Эрик даже не слышал, – огромный город с населением более миллиона человек.

Все изменилось после Олимпиады – Эрик стал национальным героем, а его имя узнал каждый американец. Перед началом соревнований специалисты, естественно, ожидали побед от неоднократного чемпиона мира, считая, что он способен завоевать две, а при удачном стечении обстоятельств, может быть, и три золотые медали. Буквально за месяц до начала Олимпийских игр в Лейк-Плэсиде на катке в швейцарском Давосе Эрик Хайден установил два мировых рекорда, пробежав 1000 и 1500 метров соответственно за 1.13,60 и 1.54,79. Но никто не предполагал, что соревнования конькобежцев на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде станут бенефисом одного человека. А ведь соперники у Эрика были более чем серьезные: на двух из пяти дистанций среди них были действующие рекордсмены мира.

Соревнования конькобежцев начались 15 февраля 1980 года. Первыми в программе были забеги на 500 метров. На этой дистанции Эрик чувствовал себя неуверенно, тем более что ему противостоял чемпион Олимпийских игр 1976 года и рекордсмен мира советский конькобежец Евгений Куликов. Как и всегда в таких случаях, это было не просто соревнование двух сильных спортсменов, а противостояние представителей двух супердержав – СССР и США. До последних ста метров дистанции спортсмены шли голова в голову. Но на последнем повороте Евгений Куликов немного притормозил, а Хайден в своей манере стал резко ускоряться, что позволило ему вырваться вперед. «Евгений Куликов – очень сильный соперник, и мне очень нелегко далась победа над ним, – рассказывал Эрик журналистам. – Но на последнем повороте я почувствовал, что смогу его обогнать. Я понесся вперед, что и помогло выиграть». Эрик Хайден победил с результатом 38,03 и, установив новый олимпийский рекорд, завоевал свою первую золотую медаль. Восторг американских болельщиков был просто невероятным – американец побил русского, а это не просто победа, это победа американского образа жизни над коммунизмом. Именно так преподносилось «золото» Хайдена во всех СМИ, хотя сам Эрик всегда был далек от политики.

На следующий день американский конькобежец завоевал свою вторую золотую медаль, опередив на секунду с небольшим рекордсмена мира голландца Каи Арне Стеншджеммета в забеге на 5000 метров. 19 февраля Хайден снова вышел на беговую дорожку и снова оказался самым быстрым, на этот раз на дистанции 1000 метров. Через два дня состоялась новая встреча Эрика Хайдена и Каи Арне Стеншджеммета. Теперь уже американский спринтер считался безусловным фаворитом в их очном поединке. Но где-то на середине дистанции конек Эрика попал в трещину… Казалось, еще чуть-чуть – и он, не удержавшись на льду, упадет, и на этом для него все закончится. Но Хайдену удалось удержаться, а потеря нескольких десятых секунды не сказалась на результате. Он опередил своего соперника на 37 сотых секунды и в четвертый раз поднялся на высшую ступень пьедестала почета.

Перед последним и самым тяжелым и изнурительным видом конькобежной программы, бегом на 10 000 метров, американские газеты писали: «У многих есть мускулы, как у Эрика Хайдена. Многие также терпеливы, как Эрик Хайден. У многих такая же техника, как у Хайдена. Но только в нем соединились все эти качества. Вперед, Эрик, к пятому “золоту”!»

Ажиотаж был невероятным. Олимпийский стадион, рассчитанный на 3000 зрителей, не мог вместить всех желающих увидеть историческое событие – пятую победу Эрика Хайдена. Зрители заполнили балконы всех домов, с которых хоть как-то можно было разглядеть происходящее на катке. Те, кому не досталось места на балконах, буквально висели на деревьях, окружающих стадион. Первые зрители стали подтягиваться часам к семи утра, за два с лишним часа до начала соревнований. А сам Эрик Хайден, герой, от которого восторженная публика ждала нового свершения, в это время мирно спал в своем гостиничном номере…

Накануне вечером американская хоккейная команда в труднейшем поединке со счетом 4:3 одолела казавшуюся непобедимой сборную СССР. В числе прочих зрителей, неистово поддерживавших своих соотечественников, был и Эрик Хайден. «Когда наши парни победили русских, я был вне себя от счастья, – вспоминал Эрик. – Ничего более потрясающего в своей жизни я еще не видел. Я был под таким сильным впечатлением, что долго ворочался в постели и не мог заснуть. Я должен был проснуться в половине восьмого, а встал, когда на часах было уже почти восемь часов». Эрик схватил со стола пару бутербродов, вскочил в автомобиль и помчался на стадион.

Он должен был бежать во втором забеге, вместе с советским конькобежцем Виктором Лескиным, обладателем мирового рекорда на дистанции 10 000 метров. От Хайдена все ждали победы, но соперники отнюдь не собирались сдаваться. Норвежец Том Эрик Оксхольм, бежавший в первом забеге, закончил дистанцию с результатом 14.36,60, что было всего на две секунды хуже мирового рекорда. «Честно говоря, после финиша Оксхольма я слегка испугался, ведь он показал очень хороший результат, – вспоминал Эрик. – Но от меня ждали победы. Я собрался с духом и пошел на старт…»

За четыре круга до финиша диктор объявил, что график Хайдена лучше времени Оксхольма на пять секунд. После этого весь стадион встал и начала скандировать: «Эрик, Эрик!». А когда американец финишировал, и на табло высветились цифры: «14.28,13», то восторгу болельщиков просто не было предела. Эрик превысил прежнее высшее мировое достижение на 6,2 секунды. И хотя соревнования продолжались еще четыре часа, уже тогда стало ясно, что чудо состоялось – Эрик Хайден стал пятикратным олимпийским чемпионом.

После триумфа на Олимпиаде—80 спортсмен неожиданно для многих решил закончить выступления в конькобежном спорте и переквалифицировался в велосипедиста. Он хотел попасть на Олимпийские игры в Москве, но не сумел пройти предолимпийский отбор. Кстати, Эрик заявил, что поехал бы на Олимпиаду в Москву, несмотря на объявленный президентом Картером бойкот игр. «Политика и спорт – вещи абсолютно несовместимые, – сказал он. – Я не понимаю, почему из-за политиков должны страдать спортсмены». И вообще, Эрик Хайден достаточно нестандартный по американским понятиям спортсмен. Он мог зарабатывать миллионы долларов, эксплуатируя свое невероятно популярное в 1980-е годы имя. Весьма привлекательный Эрик мог бы сниматься в кино и рекламе. Но он всегда руководствовался принципом: «Делай то, что тебе нравится, и не пытайся изменить себя». Когда-то его спросили: «Что вы собираетесь делать со своими олимпийскими медалями?» Эрик ответил: «Положу в шкаф, пусть пылятся там вместе с остальными наградами. А если я доживу до старости и мне понадобятся деньги – я их продам». Кому-то эти слова могут показаться странными и даже циничными. Но если вдуматься, то в какой-то степени Эрик Хайден прав. В конце концов, медали – это всего лишь кусочки драгоценного металла, а главное для настоящего спортсмена – победы, остающиеся в памяти болельщиков на долгие годы.

Харламов Валерий Борисович

(род. в 1948 г. – ум. в 1981 г.)

Советский хоккеист. Восьмикратный чемпион мира, двукратный олимпийский чемпион.

Юные любители хоккея, возможно, и не знают имени Валерия Харламова. А в первой половине семидесятых годов именно считался сильнейшим хоккеистом мира. Количество завоеванных им титулов впечатляет, а трагическая история гибели заставляет лишний раз задуматься о вечном…

Валерий Харламов родился в Москве 14 января 1948 года. Семья Харламовых была небогатой, родители Валеры работали на заводе «Коммунар». Кстати, мать будущего чемпиона была по происхождению испанкой, она с семьей переехала в СССР в конце 30-х годов. Родители назвали сына в честь прославленного летчика Валерия Чкалова. Возможно, в конце века многие в СССР называли своих сыновей Валериями – уже в честь Харламова.

Валерий впервые встал на коньки в семь лет. И сразу же начал играть в хоккей, который тогда быстро становился популярным в Советском Союзе. Однако сначала врачи запрещали мальчику заниматься спортом, поскольку обнаружили у него порок сердца. Однако Валера не слушался врачей и продолжал гонять шайбу на катке возле дома. Возможно, Валера выздоровел благодаря поездке в Испанию, куда он отправился вместе с матерью к родственникам. Когда в 1962 году парень пошел записываться в хоккейную секцию при клубе ЦСКА, то сумел пройти тщательный медицинский контроль. В одном Харламов смог провести врачей, а с ними и тренера. Он выглядел заметно моложе сверстников, и его приняли за тринадцатилетнего, в то время как набор ребят его возраста был уже прекращен. Обман выяснился позднее, когда Валерий уже успел своей игрой привлечь внимание армейских тренеров. По воспоминаниям Харламова, он терпел все: и падения, и удары, и толчки, а заплакал лишь один раз, когда его впервые удалили на две минуты. И то оттого, что подвел своих товарищей, оставив их в меньшинстве.

Но дальше Харламова подстерегали более серьезные проблемы. Тренер взрослого ЦСКА Анатолий Тарасов в то время брал в команду лишь атлетичных и рослых игроков. По его мнению, только такие могли бы бороться на равных с американскими и канадскими профессионалами. Маленький и юркий Харламов под эту категорию не подходил, и поэтому его отправили в глухую провинцию, в армейский клуб третьей союзной лиги «Звезда» из города Чебаркуль Свердловской области. И там Валерий проявил себя во всей красе, забросив 34 шайбы за сезон. И когда уже руководство ЦСКА собиралось отозвать назад результативного форварда, тренеры «Звезды» уговаривали оставить им Харламова хотя бы на пару матчей, чтобы с его помощью решить свои турнирные задачи.

После этого карьера хоккеиста резко пошла вверх. В первом же своем сезоне в ЦСКА (1967/68 года) Харламов вместе с командой стал чемпионом СССР, год спустя был включен в состав сборной СССР для участия в «Турнире на приз “Известий”» (справедливости ради следует отметить, что Харламов тогда играл в составе второй сборной СССР, которая заменяла команду Чехословакии, не приехавшую на турнир в знак протеста против вторжения советских войск в 1968 году). А еще год спустя, в 1969 году, 20-летний Валерий Харламов стал чемпионом мира.

Уже тогда в ЦСКА сформировалась ударная тройка нападающих, которой суждено было вихрем пронестись по хоккею семидесятых годов, сметая всех соперников на своем пути. Борис Михайлов, Владимир Петров, Валерий Харламов – эти имена знали все, произнося их вместе, как скороговорку. Среди этой тройки форвардов наиболее красивый хоккей демонстрировал Харламов, за что и заслужил особую любовь болельщиков.

К 1972 году, когда состоялась первая встреча советских хоккеистов с профессионалами из НХЛ, Харламов уже был знаменитым на весь мир спортсменом, трехкратным чемпионом мира. В начале года к этим титулам было добавлено еще и олимпийское «золото», завоеванное советской хоккейной дружиной. Забросив девять шайб, Харламов стал лучшим бомбардиром «белой» Олимпиады. Однако все эти достижения не впечатляли американских любителей хоккея. Накануне серии матчей между сборными Канады и СССР все болельщики по ту сторону океана были уверены в легкой победе своих любимцев. Один канадский спортивный журналист даже пообещал съесть свою статью, если русским удастся выиграть хотя бы одну встречу. К хоккеистам из Европы отношение было снисходительным, их в прессе называли не иначе как «котята» или «любители». Серия стартовала матчем в Монреале, и уже к шестой минуте канадцы вели 2:0. Казалось, прогнозы относительно «русских любителей» оправдываются, но тут произошло неожиданное. Советские хоккеисты еще в первом периоде сравняли счет, причем вторую шайбу забросили в меньшинстве. А во втором периоде Валерий Харламов забросил в ворота «непобедимых» канадцев еще две шайбы. В третьем периоде те бросились на штурм и даже сумели сократить разрыв, но в последние десять минут игры советские хоккеисты трижды сумели наказать подуставших соперников. 7:3, и миф о непобедимости профессионалов из НХЛ был развеян. А канадский журналист оказался человеком слова и действительно съел свою статью, макая ее в тарелку русского борща. Все это происходило на ступеньках советского консульства в Торонто.

Во втором поединке, проходившем в Торонто, канадцы учли уроки стартового поражения и взяли реванш со счетом 4:1. Третья встреча, состоявшаяся в Виннипеге, завершилась вничью 4:4, причем советские хоккеисты сравняли счет, проигрывая 4:2, и в заключительные минуты имели хорошие шансы вырвать победу. Четвертая встреча в Ванкувере завершилась убедительной победой советских хоккеистов – 5:3. В этом матче Валерий отметился результативным пасом и был признан лучшим игроком в составе сборной СССР по итогам канадской половины суперсерии. После первого матча, в котором Харламов забросил две шайбы и заставил весь хоккейный мир говорить о себе, ему предложили миллион долларов за переход в одну из команд НХЛ. Валерий решил отшутиться и сказал, что никуда не перейдет без своих партнеров по тройке, Михайлова и Петрова. Но канадцы юмора не поняли и сказали, что готовы взять всю тройку. Однако в те годы выступление советских спортсменов за клубы НХЛ казалось чем-то в принципе невозможным, и дело, естественно, не пошло дальше разговоров.

Две недели спустя серия возобновилась уже в Москве. В пятом матче канадцы, которых поддерживало 3 тысячи болельщиков, специально для этого прибывших из-за океана, вели 3:0 после второго периода, но в третьем они были сметены атаками советских хоккеистов, и встреча завершилась со счетом 5:4 в пользу СССР. В том матче Валерий Харламов отдал две результативных передачи. А в дебюте шестой игры он получил тяжелую травму. «Постарался» защитник канадской сборной Бобби Кларк, который устроил настоящую охоту на Валерия и в итоге нанес ему мощный рубящий удар клюшкой по лодыжке, после которого хоккеист не смог продолжать игру. Именно тогда Николай Озеров, который комментировал этот матч, произнес свою знаменитую фразу: «Такой хоккей нам не нужен!». Харламов не играл и в седьмом матче, а в восьмом, последнем поединке серии сумел все же выйти на лед и отдать результативный пас. Однако советской сборной это не помогло: проиграв три заключительных поединка, причем каждый из них – с минимальным счетом, советская команда проиграла и серию в целом.

В этой серии больше всего очков в составе советской сборной набрал Александр Якушев, однако лучшим, по мнению канадцев, был Валерий Харламов. Его портрет появился в музее хоккейной славы в Торонто задолго до нашествия наших игроков на НХЛ, начавшегося в конце 1980-х годов.

Причин, по которой советская команда все же уступила канадцам в суперсерии, было несколько. Основной из них, как это ни странно, стал именно настрой на победу. Для советских хоккеистов важно было доказать, что они могут играть на равных с канадцами, поэтому после первых побед появилась некоторая расслабленность. Канадцы же бились до победы во всей серии. Кроме того, они постоянно прессинговали наших защитников, вынуждая тех ошибаться. Именно из-за ошибок обороны советской командой было пропущено значительное количество шайб. Кроме того, у канадцев была более длинная «скамейка», что позволило передохнуть отдельным игрокам в некоторых играх, в то время как наши все 8 игр провели одним составом. Ну и стоит добавить, что три заключительных поражения советские хоккеисты потерпели после того, как канадцы вывели из строя Валерия Харламова…

Два года спустя, во время встреч сборной СССР с командой профессионалов другой североамериканской лиги, ВХЛ, Харламов забросил в ворота канадцев шайбу, которой аплодировали все без исключения канадские болельщики. Газеты за океаном называли этот эпизод «голом для гурманов» и «голом, равных которому не было». Сам же Харламов самой выдающейся своей шайбой считал ту, которую забросил в ворота сборной Чехословакии в финале олимпийского хоккейного турнира в Инсбруке в 1976 году. Счет тогда был 3:3, и шайба Харламова принесла победу сборной СССР, а Валерия сделала двукратным олимпийским чемпионом. Это был обычный «трудовой» гол, но для Харламова он был ценен именно потому, что принес победу его команде.

Вскоре после этого эпизода, зимой 1976 года, Валерий Харламов попал в автокатастрофу. Он разбился на машине вместе со своей женой Ириной (с момента их свадьбы до этого неприятного случая прошло меньше года). И Валерий, и Ирина тогда «отделались» тяжелыми травмами. Врачи рекомендовали Харламову заканчивать с хоккеем, ведь после переломов ног и ребер вернуться на лед казалось практически невозможным. Но он вернулся осенью того же года, и болельщики на матче ЦСКА – «Крылья Советов» стоя приветствовали его первый выход на лед. А когда в том же матче Харламов забросил шайбу в ворота «Крыльев», ему рукоплескали даже соперники.

Год спустя к руководству ЦСКА и сборной СССР пришел Виктор Тихонов. Отношения со «звездной» тройкой у него не заладились. Поначалу все шло по-прежнему, ЦСКА и сборная продолжали выигрывать титул за титулом. Но в 1980 году, на Олимпиаде в американском Лейк-Плэсиде советская сборная неожиданно проиграла в финале хозяевам турнира. Виновными в проигрыше «главным идеологическим противникам» посчитали ветеранов команды. В конце концов Тихонов решил не брать Харламова на Кубок Канады в 1981 году. Это решение было шоком для болельщиков, ведь Валерий тогда находился в прекрасной форме. Он был лучшим в составе ЦСКА на последнем розыгрыше Кубка европейских чемпионов. Но Тихонов был непреклонен. Свое решение он мотивировал слабым уровнем физической подготовки Харламова. В итоге сборная улетела без него.

А 27 августа 1981 года Валерий Харламов со своей женой выехал с дачи, где они ночевали, в Москву. На 74 километре Ленинградского шоссе машина вылетела на встречную полосу и столкнулась с грузовиком. Валерий и Ирина Харламовы, а также их дальний родственник Сергей погибли практически мгновенно…

Известие о гибели товарища сборная СССР получила уже в Америке. Сначала хоккеисты увидели в телевизионных новостях фотографию Валерия, но мало что поняли из текста за кадром. Однако вскоре печальную новость команде сообщил прилетевший из Москвы представитель Федерации хоккея. Вначале игроки хотели собраться и улететь в Москву на похороны Харламова, однако чуть позже решили все-таки играть. За Валеру. И им это удалось, причем в финале канадская команда была разгромлена со счетом 8:1.

Валерий Харламов был похоронен на Новокунцевском кладбище. Проститься с ним пришли тысячи людей. На ледовом катке ЦСКА установлен бронзовый бюст прославленного хоккеиста. А в 1991 году, к десятой годовщине трагедии, на месте гибели Харламова силами его друзей был установлен памятный знак: гигантская 500-килограммовая шайба с выбитой надписью «Здесь закатилась звезда русского хоккея Валерий Харламов». Дело своего отца продолжил сын, Александр Харламов. Парень сейчас выступает за океаном, и когда он выходит на лед, заокеанские комментаторы постоянно вспоминают его отца и ту ставшую уже легендарной суперсерию 1972-го.